Текст книги "Соблазни меня(ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Я не могу сделать это, – шепчу я, и пытаюсь вырваться.
– Представь, что я это он, – говорит Вэнн, и я замираю.
Я представляю, как будто вхожу в сказку, в которой мне необходимо войти в запретный сад, где можно сорвать этот запретный плод. Для того, чтобы я смогла пробудить Джека от глубокого сна, и только так он сможет вырваться из лап злой королевы. Я чувствую, как его руки развязывают пояс халата и машинально хватаюсь за края. Он медленно убирает мои руки, обхватывая своими шершавыми ладонями, под халатом у меня ничего нет.
– Твои губы говорят «нет», но твое тело умирает от желания, Сугар, – его голос звучит низко и соблазнительно.
Соблазн затопляет меня, дыхание становится беспорядочным, и я отпускаю концы халата, который падает на пол. Я разворачиваюсь к нему лицом, его руки грубые, но теплые. Он охватывает меня за талию, одной рукой движется вверх, сжимая мою грудь. Я закрываю глаза и представляю, что это Джек, но у меня ничего не получается, потому что точно знаю, что это Вэнн. Вэнн слишком огромный, слишком притягивающий, слишком с золотой кожей, слишком индивидуальный, слишком возбуждающий меня, я не могу притвориться и представить его кем-то другим.
– Джек, – шепчу я, словно произнесенное имя позволит уменьшить или увеличить Вэнна.
Вэнн ничего не говорит, просто опускает свои губы на мои, пока руки сжимаются у меня на талии, и крепко притягивают к его сильному накаченному торсу, я тут же ощущаю, как что-то твердое упирается в живот. Приятель, у тебя большая эрекция там.
Он захватывает мою пухлую нижнюю губу своими, притягивая ближе к себе, приподняв мой беспомощный подбородок. Он начинает меня целовать и его губы такие мягкие, нежели я ожидала, его поцелуй похож, словно он дегустирует мои губы, нежно, задумчиво, почти пробуя на вкус.
Он раздвигает языком мои губы и... Ох! Вэнн, Боже! Такой горячий и бархатистый язык.
Мы целуемся. Мы целуемся.
Мне безумно хочется секса с незнакомцем в темной комнате. Чертов соблазнитель! Я не сексуальная кошечка, но я чувствую, желание, возбуждение и что-то еще. Мое тело все наполнено огненными вспышками желания, отдающего мне в голову.
Чертовка просыпается во мне, которая жаждет получить свой трофей. Ей совершенно наплевать на Джека и на мою великую любовь к нему, единственное ее желание, чтобы это странный незнакомец трахнул ее. Причем жестко. В этом обширном и безлюдном помещении она знает, что может кричать так сильно, как хочет. С этим незнакомцем, который стал свидетелем ее полного унижения, ей уже не нужно притворяться той, кем на самом деле она не является. Она даже может быть уродиной, но в этой темной комнате нет никого, кто бы мог ее осудить.
Она обхватывает руками чужую сильную шея и толкает ее нагое тела к жесткому торсу незнакомца, лихорадочно затягивая его язык в свой рот. Но он отстраняется, поддразнивая ее и контролируя захватывающий темп поцелуя, заставляя томиться чертовку в ожидании.
Поэтому я прикусываю его нижнюю губу, и прохожусь зубами по ней, заставляя его ахнуть от удивления и удовольствия. Он обхватывает меня за ягодицы и еще жестче притягивает к себе, я очень возбуждена, и Вэнн стонет с понимания.
Теперь глаза чертовки привыкли к темноте, и я могу четко разглядеть лицо своего любовника, его глаза полны похоти, звериной похоти.
– Ты плохая, Сугар.
Чертовка понимающе улыбается, он одним легким движением поднимает меня на руки и несет к кровати, положив, он начинает расстегивать ширинку брюк. Чертовка прижимает ступни ближе к ягодицам, разведя широко колени, теперь мои киска полностью открыта, также, как и складочки, готовые, испытать боль, и чтобы их растерзали в очередной раз.
Нагой он просто не описуем. Я имею в виду, что он очень большой, я никогда не видела, чтобы у мужчин был такой огромный член только в журналах, и никогда не думала, что один из них попадется мне, его руки опускаются по обе стороны от меня, и он проходится языком по моему горлу, двигаясь дальше к груди. Его губы, обхватывают мой сосок, и он начинает медленно посасывать его.
– Ой, – вырывается у меня, удивляясь от незнакомых ощущений, которые вызывает, прилив чистого желания, между ног становится жарко. Я так жажду, чтобы он продолжал, потому что никогда не чувствовала ничего подобного ни с одним другим мужчиной, кроме Джека, разумеется, и то в фантазиях.
– Тебе нравится?
– Да, – шепчу я в темноту. Я не должна просто лежать здесь, мне нужно что-нибудь делать с ним. Но я не знаю, что мне делать с моей вибрацией, которая распространяется по всему телу. На самом деле, у меня нет ни первой, ни одной подсказки, как соблазнить этого искушенного, сильного незнакомца, который явно очень опытный и изощренный мастер. Я наблюдаю за его действиями широко распахнутыми глазами.
Он все продолжает сосать, это такое удовольствие, настолько изысканное. Я закрываю глаза и мои губы изгибаются сами собой, вдруг мои веки молниеносно распахиваются от вспышки боли, потому что он укусил меня! Вэнн кладет палец мне на губы.
– Ш-ш-ш...
Сосок пульсирует от боли, в этот момент он кладет ладонь мне на живот. И я чувствую непреодолимое желание соединить свое тело с его шелковистым гладким мускулистым. Я хочу почувствовать, как он движется, потираясь о мою кожу, как он входит и выходит из меня. И находясь в алкогольном тумане я опускаю руку вниз, проходясь по шелковистой коже с выпирающими мышцами живота, еще ниже, ниже... Эрекция, объемная, моя. Странно, как по-собственнически я ощущаю эрегированную плоть этого незнакомца.
Я смотрю ему в глаза, в комнате стало темнее, поэтому невозможно разобрать что скрывается в его взгляде. Только слабый отблеск. Он похож на волка или на какое-то другое животное, выходящее ночью на охоту. Мои ноги деревенеют от желания. Он берет мою руку в свою и заставляет провести по своей собственной киски. Господи, я насквозь мокрая.
– Сочная Джули, – говорит он, его голос звучит на две октавы ниже.
И вдруг я не могу больше томиться напряженным ожиданием, внутри меня растет такой свирепый голод, я просто жажду, чтобы его сильная большая влажная эрекция наполнила меня. Чертов стержень. Я хватаю его за пальцы и просто толкаю их внутрь своего входа, глубоко, насколько я могу это сделать. Мои движения становятся одержимыми, в отличие от меня, я не настолько жадная. Я оказалась права – двух пальцев не хватает, мне необходимо, чтобы этот мужчина, наконец-то, похоронил свой член глубоко внутри моего входа.
Мои руки сами собой тянуться к его массивному, жесткому и шелковисто-гладкому члену. Я жажду освобождения, которого я никогда не имела ни от одного вбивающегося в меня члена. Я начинаю двигать руками вверх и вниз по стволу. Необходима смазка, Джули. Смазка.
Последние двое хотели, чтобы я отсосала у них, мне не нравится делать минет.
А) члены совершенно невкусные по-настоящему.
Б) я просто не сильна в этом.
В) это не красиво, когда капают слюни, а потом еще и сперма.
Д) я не получаю от этого никакого удовольствия.
Так что нет, благодарю. Лана же научилась глубокому минету и... наверное мне тоже следует, хотя бы один попробовать, прежде, чем я возьму у Джека. Я передвигаюсь к его члену, он хватает меня за горло, и спокойно говорит:
– Сейчас я угощаюсь сладкой девушкой, – шепчет он мне на ухо, проводя пальцем по моему животу к моему лобку.
Вдруг кровать прогибается еще больше, он упирается локтями в матрас, приподнимая ладонями мои ягодицы и используя пальцы, чтобы раздвинуть мои складочки, и опускается ртом. Сейчас я напоминаю себе чашу, из которой он собирается пить, но он не пьет, а сосет меня, так школьники сосут ириски. Жадно, с наслаждением, используя весь рот, решив вытянуть весь вкус, заглатывая все до последней капли.
И я просто стону, извиваясь и мычу, как какое-то тупое животное.
Я также начинаю плакать всякий раз, когда он входит в меня своим языком. Мой голос кажется мне чужим, как будто он принадлежит совершенно незнакомому человеку. Вэнн движется от клитора до входа и обратно, и так снова и снова, пока мои открытые глаза не видят что-то прекрасное и красивое перед собой. Мне кажется, что мой оргазм никогда не кончится и будет продолжаться вечно. И моя голова зарывается глубоко в подушку, а тело выгибается и скручивается, он вставляет пальцы внутрь и начинает поглаживать и массажировать мой вход, продвигаясь глубже, пока в ответ у меня не появляется бесконтрольная пульсация и покалывание по всей коже. Я понимаю, что это начало очередной кульминации. Одной, которая еще не закончилась, но началась другая в другой части моего тела.
– Два, – говорит он.
Мои ноги, словно желе. Мне непременно нужно будет выразить благодарность Жирной Мэри.
– Откройся больше для меня, – говорит он, и я слышу шорох разворачиваемой фольги. Больше? Сейчас? Да, малыш.
Через минуту он толкается членом внутрь, но так медленно, что мне хочется заорать. Черт, он продвигается миллиметр за миллиметром. И когда он достигает конца, он делает одно движение и выходит, и, я клянусь, я начинаю громко кричать. Мой клитор набух и просто трепещет. И как только я думаю, что, сейчас дойдя до конца, он начнет двигаться, он опять вытаскивает свой член. Медленно, но верно проходя миллиметр за миллиметром. И все повторяется по новой, в одной и той же последовательности, пока я представляю из себя бескостную, бессмысленную массу, состоящую из нервных окончаний и жаждущей плоти.
Техника сенсационная и ужасно страшная. Теперь я понимаю, что я совсем не такая, какой себя считала. Я втайне думала, что была совершенно фригидной, я считала, что секс со всеми своими запахами и выбросами на самом деле отвратителен. То, что со мной делали эти три парня даже не может называться сексом. Это совсем другая Лига. Его язык, бархатистый и шелковый находит свой путь в мой рот.
Я сосу его.
Сильно.
Нанизывая его толстый член, я двигаюсь в унисон с ним, поощряя, как он ласкает им мой клитор. Это напоминает мне эротическое танго. Ах, какие ощущения. Я чувствую себя целой снова. Моя душа прижимается к его, словно мы связаны на уровне, не поддающимся определению, превращаясь в единое четвероногое животное.
Я знаю, что кончаю, но я не подготовлена к свирепости взрыва, который готов разорвать меня саму. Так взрывоопасно, что все мое тело содрогается и вибрирует одновременно, и мои внутренности чувствуют себя так, будто они раскалились и внутри меня расплескивают свой жар.
Но он не останавливается и не дает мне времени, чтобы прийти в себя, он продолжает двигаться в моей расплавленной активной зоне. Его движения настолько стремительные и настойчивые, что я начинаю двигаться вместе с ним. Это уже больше не похоже на занятия любовью, а скорее напоминает чистой воды траханье. И пусть остальной мир катится ко всем чертям.
Затем он делает одну вещь, я никогда не могла подумать, что смогу на нее среагировать. Он шепчет мне в ухо всего лишь одно слово – возбуждающий призыв: «кончи».
И, черт меня побери, как будто у меня есть какая-то кнопка и я его кукла, которая является его собственностью, и как будто я действительно являюсь какой-то частью четвероногого животного, связанного с ним, я стону, выгибаясь и скручиваясь, мои бедра начинают конвульсивно дрожать, отправляя меня в мираж наслаждения. Где-то на периферии моего сознания, я чувствую, как он взрывается внутри меня. Я постепенно возвращаюсь в этот мир, он упирается на локти и внимательно смотрит на меня, я затуманенным взором вижу его глаза. Вау! Честно говоря, я даже никогда не предполагала, что так может быть реально. Если я такое чувствовала с этим незнакомцем, я просто не уверена бывает ли лучше, что же я буду чувствовать с Джеком?
В полумраке его глаза кажутся такими темными. Он до сих пор находится внутри меня, я не двигаюсь, чтобы не происходило между нами – это тонкая грань. Мы даже еще до конца не смогли отдышаться. Мы обменялись жидкостями и чувствами, коснулись души друг друга, но не будет никакого свадебного торта, никакого шатра, полного цветов, ни тостов с шампанским, не гостей. Для нас это всего лишь краткая интерлюдия, мимолетная, как звук детского смеха, когда вы случайно заглядываете к соседу, а затем тишина. Мне кажется эта мысль какой-то странно горькой.
– Я люблю Джека.
Я говорю вслух, и это напоминает шокирующую жестокую пощечину. Он замирает, сейчас слишком темно, чтобы увидеть выражение его лица. Вэнн выходит из меня и переворачивается на спину рядом.
– Ты хочешь пить? – его голос звучит отстраненно, словно мы вежливые незнакомцы, встретившиеся в поезде, и он меня спрашивает: «Это место занято?»
– Да.
– Я пойду, принесу, – говорит он и подымается, чтобы сесть.
– Постой, давай я схожу.
Я подбираю махровой халат с пола, одеваю и на полусогнутых ногах выхожу из спальни. Мне нужно уйти от него, нужно время, чтобы осознать, что он сотворил с моим телом. Такой эксперимент испугал меня. Я стою в гостиной и смотрю через стеклянную стену в ночь, на небе появилась растущая луна, а звезд нету.
Я буду просто круто, сексуальной. Он совершенно не интересен мне, и поэтому я смогу делать с ним что угодно, а также говорить что угодно, и это не будет иметь никакого значения. Теперь я понимаю, что приняла верное решение. Он – превосходный учитель, я смогу у него очень многому научиться.
Прохожу мимо обеденного стола, его тарелка все еще здесь, но мясо исчезло. Видно, кот приходил за ним. Я смотрю на пюре. Холодное, слипшееся пюре. Я не решаюсь, вспомнив про сливочное масло и, калории. И кот, скорее всего, лизнул его. Я разворачиваюсь, чтобы уйти, и останавливаюсь, поворачиваю обратно. Пальцами я зачерпываю остатки пюре и кладу в рот. Я не почувствовала вкуса, просто глотаю противный комок.
Я облизываю свои пальцы и смотрю на стол. Наверное, теперь он поймет, что это я доела, поэтому счищаю остатки еды в мусорное ведро, споласкиваю тарелку и ставлю ее в посудомоечную машину. Затем наполняю стакан водой и быстро покидаю кухню, подальше от места преступления. Кот сидит на своей подушке, наблюдая за мной устрашающе яркими глазами.
– Слава богу, ты не можешь говорить, – говорю я ему.
Я чувствую у себя холодный комок картофельного пюре и странное чувство вины. Завтра я буду хорошей.
18.
Когда я возвращаюсь, в комнате горит одна лампа, стоящая на прикроватной тумбочке, а он лежит, подпирая подушки.
Я сажусь на кровать и передаю ему стакан, странно никаких проблем не возникает, я не чувствую разрядов электричества.
– Спасибо.
Я наблюдаю, как он пьет. Он выглядит очень красивым в этом мягком свете. Я отвожу взгляд и оглядываюсь. Напротив, кровати находится металлический шест. Удивленно я смотрю на него.
– Это шест для стриптизерш?
– Ага. Эта квартира сдавалась в аренду большой шишке в городе. И когда он съехал, шест все равно остался.
– Угу, съемщик должно быть предложил ему покинуть это место, как только обнаружил его?
Он небрежно пожимает голым плечом.
Я перекидываю ноги на кровать и опираюсь спиной на подголовник.
– Город мальчиков, наркотиков, шлюх и проституток. Он должно быть устраивал здесь вечеринки.
– Танцовщицы на шесте не проститутки. Я знавал несколько из них, у них золотое сердце.
– Ах! – У меня возникает укол ревности. Где же он с ними встречался?
– Впрочем, – добавляет он, – лучшие танцоры – это своего рода артисты, которые превратили свои тела в настоящее произведение искусства. Ты должны попробовать как-нибудь. Это очень сильно возбуждает мужчин.
Я смотрю на него.
– Ты думаешь, мне стоит научиться танцевать на шесте?
– Почему бы и нет? Джеку это может очень даже понравится.
– И ты думаешь, что мое тело достаточно хорошо для него.
– Лучшие танцоры на шесте пышные женщины, но у тебя получится.
– Как ты думаешь, Лана красивая?
Он хмурится.
– Лана? Жена Блейка?
– Mмнн.
– Да, очень, но слишком тонкая на мой вкус.
– Она худее меня?
– Нет, ты тоньше.
– Правда? – Я чувствую теплоту внутри своего живота. – Я тоньше, чем она?
– Первый раз, когда я тебя увидел, мне захотелось тебя накормить.
Я смотрю на него с любопытством.
– Почему тебе нравятся толстые девушки?
– Они кажутся более чувственными. Их душа часто более щедра на ласки.
Следующий вопрос кажется очевидным.
– Тогда почему же ты спишь со мной? – его ответ не так очевиден.
– Встань и сними свой халат, – говорит он очень тихо, но в голосе слышатся стальные нотки.
– Нет, – моментально отвечаю я, не колеблясь.
– Мое желание, чтобы ты была голой, когда я этого хочу, – Он смотрит на меня, не мигая. Снова я вспоминаю охотника. Безжалостного. Он охотится на меня, не двигаясь с места. Я хочу опять ответить нет, но посмотрев в его глаза, которые обещают мне, что если я сниму свою одежду, то для меня это может оказаться более приятным. Ему удалось разбудить меня от долгого сна и теперь я хочу еще.
Я встаю и развязываю халат, который падает вниз, но не могу выдержать его обжигающего пристального взгляда. Мои руки инстинктивно закрывают грудь и треугольник волос между ног. Он крадучись подползает вперед по кровати и, стоя на коленях, убирает мои руки, удерживая мои запястья по бокам тела.
– Никогда не закрывай себя. Ты родилась, чтобы быть обнаженной.
Он отпускает мои запястья, опускается на колени, гордый и голый, как в день, как он родился, и разглядывает мое тело, пока я борюсь с желанием прикрыть себя руками снова.
– Ах, прекрасная, – шепчет он наконец, и приближается своим ртом к моему соску, захватывая его.
Я ахаю.
Он сосет.
Меня бросает в дрожь и вырывается стон.
Он зарывается лицом между моих грудей, его ресницы отбрасывают тени на щеки.
– Как ты можешь доставить удовольствие, если несчастна в своем собственном теле? – спрашивает он нежным голосом.
Я прикусываю нижнюю губу, потому что он пробудил во мне сильное желание. Грудь, которую он сосал, ноет и покалывает. Как будто он услышал мое желание, потому что его рука скользит между моих ног, и я выдыхаю, раздвигая ноги. Он убирает руку и отодвигается.
– Руки за голову.
Я повинуюсь и от такого положения моя спина непроизвольно выгибается, выставляя грудь вперед, заставляя меня чувствовать себя более уязвимой, и каким-то непонятным способом еще более делая меня нагой. Все мое тело горит от желания и сгорает от стыда от такой открытой позиции. Он ничего не делает, просто продолжает в упор смотреть на меня, пока складки между ногами не начинает набухать и покалывать от напряжения. Я стою перед его взором, чувствуя себя больше, чем голой и беспомощной.
– У тебя самая красивая грудь, какую только можно вообразить. Твердая, полная, округлая с розовыми сосками, настолько идеальной формы, что кажется, как будто это подделка.
Это я знаю, потому что это чистая правда. Моя грудь – это мой лучший актив. Она точно такая, как он описал: розовые соски, полная и округлая, без прогиба вообще. Он обхватывает одной рукой грудь и нежно начинает массировать ее. Я беспомощно содрогаюсь.
– Мне необходимо поиметь тебя снова.
Вторую руку он опускает ниже, и вставляет два пальца в мои ноющие складки. Пальцами, которые находятся внутри меня, он притягивает меня к себе. Я ахаю от неожиданности. Рука, находящаяся внутри меня – это изысканно, у меня возникают грязные и эротичные мысли по поводу моей киски. Он облизывает внутреннюю поверхность моего бедра, у меня начинают трястись коленки.
Все происходит моментально. Другой рукой он обхватывает меня за талию, я отрываюсь от пола, и оказываюсь на кровати, на спине. Он раздвигает мне ноги и, собранную мою же жидкость распределяет по клитору, кружа вокруг него. Мои бедра сами собой приподнимаются, голова вдавливается в подушку, позвоночник выгибается.
– Ты готова полностью подчиниться мне?
– Да, да.
Он улыбается, какой-то странной улыбкой. Затем он накрывает мой рот ладонью. Я смотрю на него с ужасом, и мое тело готовится дать отпор, но где-то глубоко внутри себя я знаю, что бояться нечего, но страх все равно поднимается во мне.
– Давай не будем будить соседей, – говорит он, погружая пальцы в меня и продолжая играть с клитором. Но, кажется, он действует по своему собственному плану. Два раза мое тело сжимается и начинает вибрировать, пытаясь найти освобождение, но в этот самый момент он вдруг останавливается. Меня охватывает разочарование.
Я начинаю приглушенно хныкать.
Снова он смотрит на страдания, отражающиеся у меня на лице, и улыбается, продолжая играть с моей киской, из которой уже вытекает такая горячая жидкость, намокая простыни подо мной. Я чувствую его жесткую восставшую эрекцию у себя на бедре, и начинаю крутиться из стороны в сторону, выгибаясь, сжав руки в кулаки. Я смотрю на него умоляющими глазами, прося войти в меня и закончить эти мучения.
– Позволь мне кончить.
Он отрицательно качает головой, наклоняясь вперед, и облизывает мой сосок.
– Позволь мне, – безумно рыдаю я под его рукой. Все мое тело горит и вибрирует.
– Подожди, – говорит он.
И продолжает мучить меня снова и снова – двигаясь и останавливаясь, двигаясь и останавливаясь, Бог знает на сколько долго, пока мое тело не начинает бурно содрогаться. Спазмы, идущие откуда-то из глубины, так жестоки, что я пребываю в шоке и боюсь их. Я смотрю на него испуганными глазами. Что он делает с моим телом?
– Стой, – шепчет он. – Это настоящая сексуальная энергия, которой обладают люди. Эту энергию древние использовали для сексуальной магии. Бояться нечего. Она начинает двигаться от основания твоего позвоночника.
И действительно, спазмы настолько сильные, что мое тело так сотрясается и выгибается, что кажется будто оно отрывается от постели. Теперь уже он не в состоянии меня удержать. Я кричу неудержимо, ужасно, при его руке, прикрывающей мне рот. Удовольствие неописуемое. Вибрации настолько велики, я пытаюсь сделать большой глотков воздуха, слезы текут по моим щекам. Моя киска сжимается и вибрирует. Я не чувствую себя уставшей или опустошенной, наоборот меня наполняет какая-то неописуемая радость, словно я наглоталась каких-то качественных таблеток экстази. Я смотрю на него сквозь слезы, полностью испытывая шок о пережитого.
– Вау!
Он улыбается.
– Да, такое делала Ехонала.
– А ты? – спрашиваю я, и даже мой голос звучит по-другому.
– Без самоотверженности даже самая лучшая техника бесполезна.
Он наклоняется вперед и целует мой волосатый лобок, и вытаскивает свой палец, и я, моментально жажду его обратно, внутрь.
– Ты останешься на ночь?
Боже, я действительно хочу остаться, и позаботиться об этом. Этот вид удовольствия явно является взрывоопасным и вызывает привыкание.
– Мне нужно домой, потому что утром на работу.
– Я отвезу тебя, – спокойно отвечает он, и отодвигается, начиная одеваться.
Как он сразу же переключился на другое, заставляет меня почувствовать себя немного неуверенно. Я быстро собираю одежду, разбросанную по полу и загораживаюсь ею.
– Я только переоденусь в другой комнате.
– Окэй. Встретимся в гостиной.
Я смотрю на себя в зеркало и думаю о Джеке, чувствуя себя виноватой. Пока я была в постели с Вэнном, я ни разу не вспомнила его, я быстро одеваюсь. Когда я вхожу в гостиную, Вэнн уже ждет меня.
В лифте краем глаза я смотрю на него, и вижу, что, прислонившись к хромированным перилам, он наблюдает за мной. Он приподнимает бровь. Я вспоминаю, как его пальцы находились внутри меня и что они со мной вытворяли, быстро отвожу глаза к мигающим цифрам этажей. Я ненавижу лифты, поэтому, как только двери открываются, я стремглав выскакиваю.
– Сюда, – говорит он на улице, указывая на абсолютно новый полноприводный Jaguar CX, открыв мне дверь и вежливо ожидая, пока я туда забираюсь.
– Блейка?
– Конечно.
– Красивый. Он действительно делает что-то хорошее для своих друзей, не так ли?
– У Блейка нет друзей. Нет никого, кому бы он смог доверять.
– Но он доверяет тебе.
– Только потому, что мы росли вместе. Ты голодна?
Я умираю с голоду.
– Неа.
– Тогда, я надеюсь, ты не будешь возражать, если я заскочу и куплю готовую куриную шаурму.
– Нет.
Я продиктовала ему свой адрес, остальной путь мы не особенно разговаривали, пока не добрались до Beauchamp Place. Он припарковался и поворачивается ко мне.
– Ты уверена, что ничего не хочешь?
– Уверена.
– Окэй, я буду через минуту.
Я наблюдаю, как он широким шагом переходит дорогу, и входит в ресторан под названием Maroush. Через пять минут он направляется ко мне, держа в руке две белых упаковки, опускается на сиденье и открывает один пакет. Он что планирует съесть здесь в машине, передо мной?
Он отрывает верхнюю часть белой бумаги, открывая лепешку с начинкой, в которой завернут куриный шашлык. Запах. О Господи. Мой нос наполняется запахом чесночного соуса, я пропустила ужин и получила целый вагон секса. Он машет этой лепешкой перед моим носом. Я знаю, что, если не обращать внимания на муки голода, то они уйдут сами собой через какое-то время, но не с ароматом еды, которая находится перед твоим носом.
– Попробуй.
Я смотрю на него с недружелюбным выражением.
– Давай... это лучшее в Лондоне, – искушает он.
Ладно, один укус. Я сглатываю слюну, беру пакет и откусываю маленький кусочек. Божественно, Господи. Это настолько вкусно, что я поднимаю глаза к небу. Я протягиваю еду назад и вижу, что он открывает уже другую упаковку.
– Я купил тебе одну, в том случае, если ты передумаешь.
Мне не нужны другие приглашения, потому что мои зубы сами вгрызаются в шашлык, жуя и глотая, пока ничего не осталось, кроме бумаги. Я смотрю на него почти с удивлением.
– Ты была голодна, не так ли?
Черт. Я просто съела весь шашлык в час ночи, который теперь осядет внутри меня в виде чистого жира.
Он запускает двигатель. Дороги совершенно пустые, поэтому мы быстро подъезжаем к моему многоквартирному дому.
– Я провожу тебя до двери.
– В этом нет необходимости. Видишь ту дверь? – говорю я, указывая на дверь на третьем этаже. – Это мой дом.
Мы обмениваемся номерами телефонов.
– В среду в семь. Не ешь перед тем, как приедешь и захвати с собой какую-нибудь одежду и необходимую мелочь, которая может понадобиться тебе утром. Там есть много пустых шкафов, которые ты сможешь выбрать.
– Хорошо, – говорю я и выскакиваю из машины.
Он ждет, пока я бегу вверх по трем лестничным пролетам. Я машу ему рукой, прежде чем вхожу в дом и закрываю дверь. Все спят. Я иду на кухню и наполняю стакан водой, кладу соль, и выпиваю три стакана. Потом я бегу до ванной и вызываю у себя рвоту, из меня выходит все жирное мясо. Слезы текут по моим щекам, но я чувствую, что мне снова хорошо.
Спускаю воду в туалете, чищу зубы, распыляю освежитель воздуха и ложусь спать.
19.
В 9.10 я выхожу из дома на работу. По пути вижу двух мужчин, расклеивающих рекламный постер на щите, с парой глаз смотрящих на тебя на сером фоне и заголовком: «Мы видим все незадекларированные доходы». Постер от Ее Величества Департамента по Сбору Доходов. Он предназначен, чтобы вселить страх Божий в людей, которые уклоняются от уплаты налогов.
Людей вроде меня, которые как бы работают по шестнадцать часов в неделю, но на самом деле гораздо больше. Черт с ними, думаю я. Они на самом деле сводят меня немного с ума. Полный бред, что налоги используются для увеличения доходных статей государства. Представьте себе повесили постер в таком бедном и депрессивном районе, а все эти гигантские многонациональные корпорации уйдут безнаказанно от неуплаты налогов в миллиарды долларов.
Насколько я могу судить, они просто запугивают таких маленьких людей вроде меня. Я не похожа на тех, кто разрушает экономику. Подумай об этом. Если бы я официально показала реальное количество часов, которое работаю, то они бы выставили налог не только мне, но и малому бизнесу, в которой я работаю. После чего мой работодатель не смог бы себе позволить пользоваться моими услугами и прогорел бы. Кроме того, им совершенно не нужен мой маленький вклад в их спасение. Они доказали это, внезапно волшебным образом найдя миллиарды для спасения крупных банков. Подоходный налог – это налог на труд. И я не настолько глупа, чтобы платить налог на труд.
Я отпираю дверь магазина «Sasha’s Flowers» и выключаю сигнализацию, включаю свет и проверяю компьютер может пришли какие-нибудь заказы в течение ночи. Нет. Надеваю фартук, вытираю пыль и мою полы, меняю воду в ведрах с цветами, когда появляется Сепфора.
Она останавливается в дверях и смотрит на меня прищуренными глазами.
– Что ты с собой сделала? – спрашивает она.
– Ничего.
– Ты вся светишься.
Я начинаю сильно краснеть.
– У тебя был секс прошлой ночью, не так ли?
– Нет, не…
– Да, ты точно занималась сексом. Посмотри на себя, ты вся красная, как хрустящий пакет Уолкер.
– Ладно, был. Но я не хочу говорить об этом.
– Так это не тот парень?
Сепфора единственная кто знает о Джеке.
– Нет, – бормочу я.
– Милая, если мужчина может заставить тебя выглядеть так прекрасно, ты должна бортануть того парня, и заполучить этого мужчину!
Позволь я расскажу тебе о Сепфоре. Все ее волосы, заплетены в тоненькие мелкие косички, у нее фигура в виде песочных часов, которую часто можно увидеть по видео в рэпе, ее ягодицы высокие и округлые, что можно поставить на них тарелку и съесть свой ужин. Ее мать назвала ее в честь жены Моисея. Да, я тоже не знала, но видимо она была негритянкой! На мемориальной доске, висящей на стене в магазине Сепфоры, есть часть стиха из песни песней 1:5: «Я черный и красивый».
Дело в том, что Сепфора совершенно не стесняется свой черноты. Она не пытается выпрямлять волосы, изменить цвет кожи или сделать что-нибудь еще, чтобы «отбелить себя». Она всегда говорит все, как есть. На самом деле, ничего не бесит ее больше, чем белые люди, которые думают, что делают ей одолжение используя слово «негр» вместо ниггер в ее присутствии.
– Потому что это просто означает, что в голове вы все равно произносите это слово, а говорите совсем другое. Черные люди имеют чип размером с Африку на плече, потому что их кровь помнит те времена, когда они продавались как волы. Но несмотря на цвет их кожи, они такие же, как и ты, девочка. Только меньше в дерьме.
Я выбираю цветы, которые хочу использовать в цветочной композиции и кладу их на деревянный стол в задней комнате магазина. Я начинаю со стебля розовой розы (желание) и следующим идет олеандр (предостережение).
В моей голове звучит голос Вэнна: «Давай не будем будить соседей».
20.
Я чувствую себя несколько странно, взяв с собой сумку с вещами к мужчине. Когда я вспоминаю об этом, то получается, что он практически пригласил меня переехать к нему. Я приезжаю в Вэнну, видимо он закончил работать и переоделся. Я запомнила его слова по поводу не пользоваться никакими духами.
