Текст книги "Иден - 2 (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
И ответил с сарказмом:
– Без сомнений.
Я больше ничего не сказала, пока Робин не пришел за мной в местный полицейский участок, куда нас привезли.
– Мы схватили их, – сказал он, все еще под впечатлением.
– И ты была великолепна, – добавила Федерика, явно находясь в приподнятом настроении.
Я была слишком шокирована и потрясена, чтобы ответить. Я чувствовал, как у меня дрожат губы и слезы наворачиваются в глазах, но я стиснула зубы, проглотила свои эмоции и попыталась успокоиться. Я поняла, что они оба знали, что это не будет простой контрольной закупкой. Это был полноценный захват, но они не проинформировали меня об этом, потому что это была своего рода проверка.
И я не собиралась сейчас проваливаться или разваливается у них на глазах.
Я хотела, чтобы в своем рапорте они написали, что я выдержала и была сильной… что я была той мышкой, которая поймала Льва.
5.
На следующее утро я стояла в спартанском кабинете детектива-сержанта Дики Миллса. Он пользовался этим кабинетом, как UCO в течение многих лет. Теперь он имел высокий военный чин и руководил спецоперациями вместе с пятью другими офицерами под прикрытием. Он ездил на BMW 7-й модели и был беззастенчиво, беспардонно упрямый, но на него можно было положиться.
На нем был одето серое поло от Армани, кремовые брюки с отутюженными стрелками, словно острие ножа, и лоферы от Прада. Он уперся ладонями о край письменного стола, и показался его золотой Ролекс.
– Есть курс в течение двух дней для офицеров под прикрытием. Я хочу, чтобы ты пошла на него.
– Да, сэр.
– Получишь детали у Робина.
– Да, сэр, – уверенно ответила я.
– На этом все.
– Благодарю вас, сэр.
– Придешь ко мне после... если пройдешь.
* * *
Курс для офицеров под прикрытием проходил в учебном центре в Хендоне, оказалось, что он был рассчитан на две недели, а не на два дня и был чертовски тяжелым – курс обучения включал в себя допросы, ролевые игры, воплощение в определенную роль в режиме реального времени, психометрические и психологические тесты, оценка личности и заключительное собеседование с хладнокровными офицерами этого курса.
Нас поступило двенадцать на этот курс. Я думала, что моя Полицейская Академия своего рода средство высасывания из призывников индивидуальности и промывания мозгов, подразумевая беспрекословное подчинение иерархии власти во все времена, но этот курс для офицеров под прикрытием разрушал и жестко перемалывал рекрутов, накачивая своего рода «стероидами».
В течение двух недель мы подвергались жутким стрессам, усталости и дезориентации, при этом имея невероятно интенсивный график и недостаток сна. Однажды я легла спать в 5.30 утра и должна была уже вернуться в аудиторию в 8.00, наши преподаватели часто злоупотребляли своими обязанностями, унижая нас и совершенно не стеснялись этого. Один даже назвал меня сучкой. Троих просто выгнали, и мы больше никогда их не видели. Двое разрыдались и ушли сами.
Как-то нас фактически вынудили пить до раннего утра с персоналом, участвующих в ролевых играх на протяжении всей ночи, чтобы посмотреть сможем ли мы сохранить созданные нами образы, когда будем пьяны. Даже выходные не приносили нам передышки – поступали новые задания, при которые требовалось облазить весь Лондон, и заканчивали мы только в полночь.
Мой первый допрос превратился в полный бардак. Я должна была взять на себя роль сбежавшей стриптизерши, которая баловалась наркотиками и искала работу в стриптиз клубе. Напряженно, я взяла стул и взгромоздилась на кончик сиденья. Они начали заваливать меня своими вопросами.
Сначала они притупляли нашу бдительность, создавая в нас самих чувство ложной уверенности, что все О’кэй, задавая самые простые вопросы. В моем случае это были наркотики, которые я принимала.
Все шло гладко, и я расслабилась.
Затем они спросили у меня о ценах на эти препараты.
Я ответила.
Затем они спросили о последнем хостеле, который я посещала.
Я была подготовлена, и рассказала.
– На какой улице?
Я сглотнула. Я знала на какой улице, потому что выучила, но моя голова была совершенно пуста.
– Тот, что стоит рядом с супермаркетом «Аldi»? – спросил один из них, сверкая глазами и чувствуя мою слабость.
Я все еще барахталась, потому что не имела ни малейшего представления, есть ли там этот супермаркет.
– Я не уверена, в последнее время я не часто хожу туда, – уклонилась я от прямого ответа. Черные мысли стали кружиться у меня в голове. После всего что я здесь пережила, я не собиралась так просто сдаться. Но я чувствовала себя очень плохо, слезы щипали уголки моих глаз, но я поняла, что если только позволю себе заплакать, то получу от них очередную порцию издевок, и они меня уж точно не пощадят. Я видела, как они не один раз выплескивали это дерьмо на других. Я прикусила губу и с тяжестью на сердце посмотрела им в глаза.
– Так ты была в этом хостеле год назад?
Блин.
– Я... Я не помню, – пробормотала я.
– Это чушь собачья, – взревел один.
– Полная херь, – согласился другой дознаватель, фиксируя на мне взгляд.
Я распадалась внутри, но удерживала невозмутимое выражение на лице.
– Послушайте, я не хотела говорить этого раньше, но, когда была в том хостеле последний раз, то была совершенно не в адеквате. Я принимала столько наркоты, что даже не могу вспомнить, была ли я там уже или не была, – сказала я, немного прикрыв глаза, и тоном человека, как будто он пришел на исповедь.
После этого я отбила еще больше вопросов. К тому времени, когда я присоединилась к своим товарищам, меня трясло от нервного возбуждения, но они не сломили меня.
По окончании курса я была морально настолько истощена, что потеряла свой вес почти в половину. Нас всего осталось пятеро. Нам не дали никаких наград или медалей, не было никакой торжественной церемонии, на которой сказали бы какие-то напутственные слова, ничего. Мы просто собрались в ресторане на ланч, вот и все.
Двое из нас отправились в иностранный легион, еще двое стали работать, как бы офицерами под прикрытием, но «неполный рабочий день», это означало, что они будут работать ими заочно, поскольку будут выполнять свою обычную дневную работу в любом отделе полиции, в который они распределены. И я, единственная, была принята как часть полноценной команды UCO.
Я прошла!
6.
Детектив-сержант Миллс, ерзал в своем большом черном кресле и созерцал мрачное серое небо за окном, пока я с удивлением пялилась на точеное, варварски красивое лицо Джека Идена, имеющего прозвище «Кристальный Джейк», крупного авторитета и наркоторговца. Я с трудом верила в происходящее. Задание – внедриться в один из его семейных клубов «Эдем» и выяснить все подоплеку их скрытой и огромной наркоимперии.
С того момента, когда я только пришла в полицию, единственное, о чем я могла мечтать, получить именно такую возможность. Я собиралась отправиться к «большому парню», чувствуете разницу. Воображая, что такое задание по счастливой случайности, вот так вдруг свалилось в мои руки, я была в восторге и мне хотелось выбросить кулак в воздух и крикнуть.
Я аккуратно положила фотографию обратно в тонкий файл, здесь же были фотографии его братьев: Шейна и Доминика Идена. Оба чрезвычайно хороши собой, но в них не было того опасного качества, как у их брата, что-то от пантеры.
– Мы давно хотели внедрить агента в его организацию, но необходимо, чтобы это был правильный человек.
Я посмотрела на детектива-сержанта Миллс, его лицо ничего не выражало.
– Что заставляет вас думать, что я именно тот человек?
– Этот мужчина, стоящий у руля дьявольской банды настолько мистический и таинственный, что почти мифический. Он никому не доверяет. Внедрение мужчины офицера при таких обстоятельствах, вероятно, не даст результатов, даже может стать опасным для него. Цыгане применяют свои собственные средства борьбы со стукачами.
– А я – паук, который заманит его в наши сети?
– Что-то вроде того, – с нетерпением согласился он, явно недовольный сравнением. – Мы надеемся, что ты, работая в одном из его клубов, обязательно встретишь его или одного из его братьев и попытаешься соблазнить одного из них своим прекрасным очарованием. Эти семьи лудильщиков очень сплоченные и дружные, между ними нет никаких секретов. Один потянет за собой другого и поставит Кристального Джека на колени.
Я нахмурилась, потому что мне послышались нотки горечи и зависти в голосе детектива-сержанта Миллса. У меня мелькнула мысль, что это похоже на личную вендетту.
– Это первое задание такого уровня – высокий риск и длительный срок. Нужен кто-то более интеллигентный с необычной интуицией, способный реагировать быстро и соответствующим образом в существующей ситуации. Ты будешь жить под чужим именем в течение нескольких месяцев и общаться с людьми, но ты никогда не должна забывать, что они враги, что ты выполняешь работу, чтобы вывести преступника на чистую воду. Они хитрые, безжалостные криминалы, которые будут готовы пойти на убийство, чтобы защитить то, что принадлежит им, – Миллс сверлил меня своими маленькими острыми глазками, пытаясь отыскать мои страхи или предательские признаки слабости. Если бы я хотела отказаться, то это было бы самое идеальное время.
Но я сохраняла свое выражение лица бесстрастным и спокойным, словно поверхность озера. Он даже не понял, какие беспорядочные чувства кипели у меня внутри.
– Этому, как раз меня и учили, сэр, – заметила я, мой голос дрожал.
Глаза Миллса неустанно искали какую-нибудь щель в моей броне, хотя бы маленький промах с моей стороны, но очевидно он так ничего и не обнаружил. Он вдруг нахмурился, смотря на меня с каким-то беспокойством. Может он все-таки что-то смог разглядеть под спокойной поверхностью озера? Но даже, если и смог, то решил проигнорировать это. Люди для детектива-сержанта Миллса были всего лишь расходным материалом, его волновало только лишь одно – хорошо проделанная работа, и получение еще больше благодарностей за это.
– Хорошо, – отрывисто сказал он. – Но будь осторожна, не стоит недооценивать Идена, он – грозный мужчина и имеет подход к дамам. И никогда не доверяй ему, несмотря насколько близкими будут ваши отношения. Твоя жизнь может зависеть от этого...
Резкость тона Миллса была пугающей, и неожиданное незнакомое чувство шевельнулось у меня внутри, заставив встать дыбом даже крошечные волоски на руках, и я уже не знала то ли находилась в ужасе, то в восторге от предстоящей встречи с Джеком Иденом. Но я была уверена в одном, что как только я приступлю к заданию мое сердце станет, как камень – сильным и непоколебимым.
– Робин еще раз пройдется с тобой по твоей легенде под прикрытием, – подобие улыбки пробежало у него по губам, он явно закончил свою речь.
– Сэр, могу я спросить, почему я?
Он опустился глаза на руки, секунду, наверное, колебался, понимая, что я имела право задать такой вопрос.
Улыбнулся, со стороны его улыбка выглядела довольно неприятной.
– Думаю, из-за твоей внешности.
– Моей внешности, сэр? – у меня начало пылать лицо, оказывается мое назначение не имело ничего общего со знанием нескольких языков, моими профессиональными навыками или же другими достижениями, которые я отобразила в резюме.
Вот почему Миллс стал одним из лучших в Британии офицеров под прикрытием, проявив всю свою дипломатию и навыки переговоров.
– Жесткий опытный сотрудник не будет так хорош, как ты, потому что ты обладаешь определенной невинностью и тайной. Думаю, что ты сможешь стать Ахиллесовой пятой Кристального Джека.
Мои брови поднялись от шока, потому что я на такое не подписывалась.
– Вы хотите, чтобы я переспала с ним?
– Наоборот. Это стало бы неправильным и незаконным. Это может быть грубым нарушением твоей деятельности и той роли, которую ты должна сыграть, а также вульгарным злоупотреблением, как офицера. Если он переспит с тобой, считай, что ты провалилась. Он выбросит тебя, как старую рубашку. Я хочу, чтобы ты флиртовала с ним, дразнила его. Соблазняла его, старым обычным способом.
Я кивнула, находясь по-прежнему в замешательстве. Мне казалось это невыполнимой задачей. Во-первых, такой мужчина, как Джек Иден, не может заинтересоваться мной, и второе, смогу ли я сохранить и удержать его на такой тонкой грани. Более вероятны были сексуальные отношения между офицерами под прикрытием и теми, кто их нанял, чтобы офицер мог подобраться к цели, не привлекая к себе особого внимания, но я была в состоянии прочитать между строк. Он сказала, что Кристальный Джек потеряет ко мне всяческий интерес, как только он затащит меня в кровать! И именно поэтому я не должна спать с ним.
– Если ты не можешь добраться до Кристального Джека то, тебе стоит соблазнить одного из братьев. Ты уверена, что справишься с этой задачей, Стром? На это потребуется время, не будет так уж быстро и легко, и тебе придется все держать под контролем.
– Я никогда не была так уверена ни в чем, сэр, – ответила я твердо.
– Кстати... – его глаза уставились на мои ногти, обкусанные чуть ли не до мяса. – Тебе необходимо сделать накладные ногти или маникюр.
– Да, сэр.
Когда я вышла из офиса Миллса увидела всех остальных офицеров, собравшихся вокруг стола Марка. Марк был именно тем мужчиной, который в тот первый день забрал мою анкету.
– Черт возьми, – говорил он, положив ноги на стол.
Отлично, все как всегда – позерство больших тестостеронов, рассказывающих истории своих заданий, хвастаясь, кто из них и как проник в крупнейший тайник с оружием или наркотиками: обычная история помериться друг перед другом своими членами. Я обратила внимание, что Робина не было поблизости.
– Кто хочет чаю и печенье? – громко спросила я.
– Конечно. Обслужи нас всех, – кто-то крикнул, остальные засмеялись. Настроение у всех было веселым, таким же, как и всегда.
Я приветливо улыбнулась и пошла на кухню, делать всем чай. Появилась с подносом и передала каждому его кружку.
– Один сахар, два кусочка сахара, с молоком и черный.
Затем я направилась к своему столу, обратив внимание, что с тех пор, как я бросила разбирать файлы к ним прибавилась еще куча, сваленная у меня на столе. Я собрала все не классифицированные файлы в одну кучу посреди стола, и услышала первый яростный возглас. Я спокойно подняла глаза, на лице Марка застыло убийственное выражение. Он выплюнул чай на стол и разлил его на свои драгоценные брюки от Ральфа Лорена. Двое других мачо выглядели так же, видно, что они тоже попробовали свой чай. Остальные осторожно поставили его на стол.
Я бросила кучу файлов в шкаф и улыбнулась. Удивлены? Для людей, которые всегда так легко могли подтрунивать над другими, они оказались довольно-таки легкой добычей.
Вместо сахара я положила соль.
7.
Робин ухмыльнулся.
– Если ты хочешь поймать тигра, тебе необходимо совершенно другое оснащение. Тебе понадобиться абсоютный новый комплект одежды, банковский счет и работа. Нам необходимо будет создать полностью твою жизнь, ту жизнь.
– Всегда готова, – ответила я с яростным трепетом волнения.
– Во-первых, нам понадобиться съемная квартира, где ты как бы живешь.
И так я получила съемную квартиру в южном Лондоне от другого офицера под прикрытием, которая уже давно не была в ней, поскольку жила своей «другой» жизнью. Затем в течение четырех месяцев я вместе с Робином кропотливо создавали мою легенду другой личности.
– Обычно мы используем наши настоящие имена, данные при рождении, – сказал Робин. – Это на тот случай, если кто-то из школы узнает тебя, находясь на другой стороне улицы и окликнет.
Я кивнула, но я порвала со всеми своими друзьями после смерти Льюка.
– У тебя есть имя, которое ты бы хотела взять себе?
– Харт, – сразу же ответила я. – Лили Харт.
– Отлично, мы подадим документы на паспорт и водительские права, твоя легенда будет трехлетней давности.
– Почему с такого срока?
– Потому что твоя личность танцевала в Амстердаме три года.
Документы прибыли меньше чем через неделю – поддельный паспорт и водительские права, естественно созданные соответствующим правительственным департаментом и были хороши для любого передвижения, меня бы не смогла остановить полиция. Используя эти документы, я открыла банковский счет и получила кредитные карты.
Робин стал водить меня в стриптиз клубы, где я наблюдала за девушками, как они себя вели, как взаимодействовали с клиентами. Я видела их обнаженные тела и как они скользили и терлись о мужчин, и от этого внутренне вся съеживалась, Робин, должно быть, чувствовал мой дискомфорт.
– Самое главное, чему я научился, в первую очередь, – сказал он тихо, – чтобы я не делал – всегда помню, что я офицер полиции.
Я повернулась к нему, он смотрел на меня совершенно серьезно.
– Не позволяй себе попадать в психологическую зависимость. Всегда следи за тем, что ты делаешь, и кто ты есть на самом деле. В конце операции ты будешь вынуждена уничтожить все атрибуты твоей подставной личности – волосы, одежду, больше никогда не встречаться с людьми, с которыми ты подружишься, чтобы вернуться к своей нормальной жизни.
– А так можно? – удивленно спросила я.
Он посмотрел мне в глаза.
– Так нужно. Если ты не будешь поддерживать грань между работой и тем, кем являешься на самом деле, ты развалишься на части. Например, если ты окажетесь в положении, когда тебе придется принять наркоту, то ты должна как можно скорее сообщить своему куратору, в твоем случае это детектив-сержант Миллс, прежде чем раскроешь свою настоящую личность. При необходимости тебе возможно придется проконсультироваться с ним.
– А мне придется принимать наркотики? – спросила я.
– Нет, мы поместили их в твою легенду, что у тебя был очень неудачный опыт, и ты чуть не умерла и так далее, и поэтому больше не прикасаешься к ним.
– Когда и как мне начать поставлять вам информацию?
– Твоя работа будет не такой быстрой, а скорее очень медленной, – ответил Робин. – Это длительная командировка, обман будет длиться долго. Мы не хотим, чтобы ты быстро попала под подозрение. Он очень умен, осторожен, и на редкость замкнут. Он не стремится афишировать себя. На самом деле, не выведывай никакую информацию. Пусть все идет само собой, может ты услышишь что-то, не проявляй любопытства. Усыпи его бдительность, добейся полного его доверия, прежде чем сможешь посадить его на крючок.
Затем он предупредил меня, что постоянный страх разоблачения и разочарование, являющееся неотъемлемой частью секретной работы, может проявляться как сексуальное возбуждение.
– Следи за этим и будь готова.
В ту ночь он познакомил меня с Анной.
В течение двух месяцев она преподавала мне уроки стриптиза на шесте и научила некоторым действительно интересным движениям, которые выглядели очень красиво и профессионально, но не подходили для выполнения гимнасткам.
За неделю, до начала моей новой жизни в личности Лили Харт, мне сделали маникюр и добавили моим волосам гламурную прекрасную изюминку. Я посмотрела в зеркало – на меня смотрела другая личность.
Накануне я должна была познакомиться с Патриком, который должен был отвезти меня на кастинг в «Эдем», а также я съездила навестить родителей. Мы пообедали вместе в ресторане, и я поняла, как мне не хватает Льюка, еще больше, нежели обычно. Отец сказал, что очень гордится мной.
– Когда ты приедешь навестить нас снова? – спросила мама и тихо заплакала.
– Я не знаю, но обещаю звонить, – я на самом деле хотела начать новую жизнь. Я хотела перестать быть Лили Стром и начать свое новое существование, как Лили Харт.
В то утро я стояла совсем близко к Робину, и он обнял меня, прежде чем я ушла, чтобы начать выполнять свое задание. Его прощальными словами были: «Никогда не теряй осторожности, помни, одно неверное движение может разрушить все».
Но слова, застрявшие у меня в голове и преследующие меня постоянно, которые он сказал, когда мы обедали в китайском ресторане, не давали мне покоя – самое одинокое место в мире, именно то, в котором приходится жить офицерам под прикрытием, изображая из себя другую вымышленную личность.
Забери меня
В город-рай,
Где трава зелёная
И девушки красивы.
О, пожалуйста, забери меня домой!
Guns ’N’ Roses, Paradise City (Город-рай)
8.
Лили Харт
Вы когда-нибудь вынуждены были сделать шаг, который заранее знали, что он будет ошибкой, но не могли остановить себя?
Возвращение домой из «Tate Modern» было, как в тумане. Я слепо шла по улицам Лондона, повторяя себе снова и снова, что я длаю это ради Льюка. Я стараюсь вспомнить его образ, но он ускользает от меня. Я вижу Джека без рубашки на лошади, Джека, пристально смотрящего на меня. Джека в забрызганном кровью костюме в квартире Мелани. Джека со слезами на глазах. Джека обнимающего меня. Джека целующего меня. Джека улыбающегося. Джека смеющегося. Джека. Джека. Джека.
Я останавливаюсь и гордо поднимаю голову, у меня такое чувство, что моя голова сейчас лопнет.
– Вы в порядке? – спрашивает меня кто-то.
Я поднимаю глаза, мужчина смотрит на меня. Он, кажется, обеспокоенным.
– Да, – автоматически говорю я. Это даже близко не похоже на истину.
– Хорошо, – говорит он и идет дальше.
Слова Робина проносятся у меня в голове:
«В конце операции ты будешь вынуждена уничтожить все атрибуты твоей подставной личности – волосы, одежду, больше никогда не встречаться с людьми, с которыми ты подружишься, чтобы вернуться к своей нормальной жизни».
Маленький, неуверенный голос в моей голове спрашивает: «А как насчет людей, которых ты полюбила?» Я отстукиваю воинствующее сообщение для промывания мозгов. «В первую очередь я офицер полиции».
Я должна делать правильные вещи.
Я иду до тех пор, пока не начинают болеть ноги, потом останавливаюсь и беру первое попавшееся такси. Внутри машины я смотрю в окно, но при этом ничего не вижу. Такси высаживает меня возле дома. Я смотрю ему вслед, стоя внизу коротких ступенек для пожилых людей. Мои ноги налиты свинцом. В конце концов, мое сердце начинает плакать, я поднимаюсь вверх по лестнице.
Открыв входную дверь, я сразу же понимаю: он дома. Прохожу по коридору и открываю дверь в гостиную.
Один взгляд на него напоминает, словно я прыгнула в ледяную реку – огромное чувство вины. Господи, такое чувство вины. Я знаю: я нырнула слишком глубоко. Я нарушила самое главное правило – я не смогла разделить, свою подставную личность, и кто я есть на самом деле. Я позволила себе не разумно перепутать психологические портреты.
Он сидит на белом кожаном диване, но, наверное, до этого, пока не услышал, как я открываю входную дверь, ходил кругами по комнате, потому что в нем чувствуется беспокойство. Стакан с виски стоит на столике. Он выглядит бледным, несмотря на свой загар, и его зеленые глаза лихорадочно ярко горят на лице.
Я улыбаюсь, хотя и разбита вдребезги внутри, горькие слезы не польются у меня из глаз.
Он не улыбается мне в ответ, и кажется, что постепенно успокаивается. Его глаза прикованы ко мне с такой силой, что мне становится почти больно.
– Привет, – говорю я.
– Где ты была? – я вижу, как крепко сжимаются его кулаки, и он пытается себя контролировать.
– Я ходила за покупками.
Его грудь вздымается, и он бросает взгляд на сумку у меня в руке.
– Почему ты не отвечала на звонки?
– Я отключила телефон.
Он осторожно кивает, но, кажется, что все равно переживает, я просто чувствую это, словно все его переживания проходят лично со мной.
– Прости, я и не думала, что ты так беспокоишься, – бормочу я.
Он глубоко вздыхает, и опять я наблюдаю, как он прикладывает титанические усилия, чтобы как-то контролировать себя.
– Меньше, чем неделю назад на тебя напали, Лили.
– Мне очень жаль, – снова говорю я.
– Ты выглядишь усталой, – отмечает он.
– Да, – я пытаюсь ему улыбнуться.
– Иди сюда.
Я подхожу и опускаюсь к нему на колени. Он обнимает меня за талию, ладони такие горячие. Я утыкаюсь носом, как кошка, ему в шею и глажу его густые волосы, пытаясь их выпрямить, но они еще больше приходят в беспорядок. Он проходится руками по своим волосам, потом снимает с меня туфли, и они с глухим стуком падают на пол, вздох удовольствия вырывается у меня из груди, когда его большие руки начинают массировать мне ноги.
– Я не знал, где ты была. И думал, ты просто убежала, поскольку очень мало о тебе знаю, – его голос глубокий, как мед и мелодичный. Я могла бы слушать его всю жизнь. Но я не буду этого делать, как делала раньше, потому что была глупой.
– Я не убежала. Я же здесь.
Его твердость между ногами толкается мне в бедро. Я смотрю ему в глаза, только одним словом можно выразить то, что я в них вижу: голод. Я никогда не видела такого экстремального желания, такого алчущего аппетита, даже воздух вибрирует от него вокруг. Голос кричит у меня в голове: «Что ты делаешь? Что ты должна делать?», но я игнорирую его. Мое тело не чувствует уже усталости, а отвечает на его жажду – губы сами раскрываются, соски набухают и становятся жесткими, моя промежность расцветает, словно ночной цветок.
– Будет действительно ужасно, если мы прямо сейчас займемся сексом? – шепотом спрашиваю я.
– Да, это будет совершенно, однозначно ужасно.
Он несет меня в спальню, открывая дверь ногой, не зажигая большой люстры, свет идет только от узких бронзовых светильников, висящих над картинами на стенах, создавая собственный индивидуальный желтый полумрак, от чего мазки краски выглядят толстыми и выпуклыми. Я кошусь на кровать, и мой рот открывается от шока, перевожу обратно на него взгляд.
– Что за…?
– Не отказывай мне, – лениво говорит он, и бросает меня на кровать, полностью покрытую деньгами.
– Ой, – вскрикиваю я.
– Раздевайся, – приказывает он.
Посмеиваясь, я снимаю верх через голову, и расстегиваю бюстгальтер, стягивая с себя, приподнимаю бедра над кроватью и стаскиваю юбку, оставляя только трусики.
– Помоги мне, – говорю я.
Он наклоняется и скользит руками по моим голым бедрам, стягивая трусики вниз по ногам, и швыряет их себе за плечо.
С жадностью осматривает мое обнаженное тело, лежащее на кровати, покрытую деньгами. Я смотрю на него снизу-вверх и медленно прикусываю нижнюю губу, беру две горсти денег и бросаю их в воздух. Они падают на меня.
– Привет, – говорю я, облепленная его грязными деньгами.
Он медленно кивает, для проформы, словно одобряет мои действия. Мы продолжаем пялиться друг на друга. Я могла бы так лежать и вечно смотреть на него. На самом деле у меня голова идет кругом от желания. Он так прекрасен, что мне хочется протянуть руку и коснуться его кожи, чтобы быть уверенной, что он на самом деле реален.
– Сделай так опять.
Я поднимаю горсть денег, и они опускаются вниз на мое тело. Одинокая банкнота приземляется мне на губы, я сдуваю ее. Я коп, работающая под прикрытием, купаюсь в деньгах чертового гангстера, не желая больше быть нигде в мире, как только здесь.
Он опускается на корточки и своими большими руками сжимает, пощипывая мои ягодицы, приподняв бедра и раздвигая их, приближая свое лицо к моей открытой киски и глубоко вдыхая мой женский аромат. Я весь день проходила по улице, и представляю насколько он будет безобразно терпким и мускусным. Но я почему-то не испытываю смущения, знаю – он любит грязный секс. Он именно тот мужчина, который считает, что еще теплый сырой морской еж обладает хорошим вкусом.
Его язык устраивает просто водоворот между моими розовыми складками. Его бархатистые касания по набухшей киски приносит с собой шепот ощущений. Глубоко внутри и все мое тело начинает неудержимо дрожать, я инстинктивно выгибаюсь, вжимая бедра в его рот, что чувствую его зубы, но я прошу большего. Он проскальзывает в меня пальцами. Я хватаю его за голову и притягиваю еще ближе к себе. Он работает пальцами внутри меня так же, как его язык работает вокруг моего клитора.
– Обопрись на локти и позволь мне видеть тебя.
Я подчиняюсь его приказу и не отвожу от него взгляд, он выглядит сногсшибательно. Он смотрит в мои остекленевшие глаза. Внезапно, я не могу больше выносить его взгляда, потому что я предательница, которая обманывает его. Я закрываю глаза.
– Открой глаза и смотри, что я делаю с тобой.
Я открываю глаза, не в силах встретиться с ним взглядом, поэтому наблюдаю, как он сосет мою киску, словно голодный малыш грудь матери. Мое тело не ощущает никакой вины. Он доводит меня до оргазма, и я с глухим криком кончаю ему прямо в рот, его пальцы по-прежнему глубоко во мне, глаза не оставляют меня ни на минуту, наблюдая, как далеко назад запрокидывается моя голова, что касается даже лопаток.
Я медленно поднимаю голову.
Он смотрит мне в глаза, его губы блестят от моих соков.
– Мне нравится наблюдать, как ты теряешь контроль.
Я падаю обратно на кровать, переворачиваюсь, к моей влажной коже прилипли деньги, упираюсь на локти и на колени, открыто предлагая ему мою пульсирующую жаждущую секса киску.
– Положи лицо на кровать, – рычит он, какой-то глухой клокот слышится из глубины его груди.
Я слышу, как его брюки падают на пол, прижимаюсь щекой к деньгам, запах от которых бьет мне непосредственно в нос – грязной краски, слегка неприятный. Он хватает меня за бедра, и с рыком жаждущего и оголодавшего, погружается в меня. Мне кажется, что на этот раз его член более большой, чем обычно, более набухший. Я поражаюсь тем ощущениям, которые испытываю, пока мои мышцы напрягаются вокруг него, пропуская его глубже. Покрытый горячими скользкими соками, он начинает толкаться сильнее, я приподнимаю бедра, чтобы он входил еще глубже.
– Кому же принадлежит эта киска, Лили?
– Тебе, – восклицаю я, потому что его следующий толчок настолько сильный, что прилипшие деньги ссыпаются с меня дождем.
Он делает еще толчок.
– Скажи еще раз.
– Тебе, – хриплю я.
– И кому принадлежишь ты?
– Тебе. Я принадлежу тебе.
И от моих слов он взрывается внутри меня, дикая горячая сперма выстреливает внутрь.
Я слышу, как он тяжело дышит, резко вдалбливаясь в меня последний раз, и наклоняется вперед, едва касаясь своим телом моей спины, целует в основание шеи, где пульсирует жилка, это заставляет меня вздрогнуть, он шепчет на ухо, обдавая меня горячим и влажным дыханием:
– Ты можешь взять все деньги, которые сможешь унести в руках.
Придя в замешательство от колючего покалывания в позвоночнике, я оглядываюсь через плечо, чтобы взглянуть на него. Он...?
Но его лицо невинно, как у младенца.
Он отстраняется и выходит из меня, мое тело сразу же начинает скучать по нему. Я смотрю в его наевшиеся и налитые кровью глаза, покрасневшую плоть между своих ног и сочащуюся из меня сперму.
Я могу прочитать его мысли. Если я останусь в таком положении хоть на одну минуту дольше, он проскользнет своими пальцами в меня опять. Я отползаю вперед и сажусь, скрестив ноги, прямо на деньгах, одна банкнота прилипла к моей голени. Я начинаю рыться в них, собирая купюры, вспоминая Мелани, которая как-то сказала мне: «Я заберу свои деньги и потрачу их так, как хочу, и это будет моя месть».
