Текст книги "История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения"

Автор книги: Джордж Денисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Сципион и Лентул в Испании и Африке составляли временные когорты, в которых просто объединяли три манипулы в единое целое и использовали получившиеся усиленные формирования как тактические единицы. Инновация, возможно, была вызвана тем фактом, что Сципион оказался лицом к лицу с врагом, обладавшим мощной и эффективной кавалерией, для противодействия которой ему оказалось необходимым объединить свою пехоту и уменьшить промежутки в боевой линии. Одновременно была изменена расстановка кавалерии.

Разделение легиона на когорты в виде ясной и отчетливой организации не могло состояться до Мария, при котором они и превратились в постоянные подразделения. С того времени легион состоял из 10 когорт, хотя и отличавшихся в разное время по численности, сохраняясь под тем же самым названием при всех императорах. Во времена Адриана первая когорта стала составляться из лучших солдат легиона, она также была выделена из общей массы, получив множество привилегий, которыми не обладали другие когорты. Обычно она вдвое превосходила численность других когорт, состояла из 800, 1 тысячи или 1200 человек, в то время как в легионе насчитывалось 4, 5 или 6 тысяч человек. Именно данной когорте доверяли охранять штандарт или орла, ее называли cohort miliario, поскольку при необходимости она также защищала изображения или личный штандарт императора.

Обычно кавалерия размещалась на флангах, причем тяжелая конница становилась рядом с пехотой, рядом с тяжелой конницей на внешнем фланге становилась легкая кавалерия с задачей или защищать фланги собственной армии, или, по возможности, разворачиваться и нападать на фланги и тылы противника. После объединения легионов в когорты резерв кавалерии обычно ставился в тылу, для того чтобы кавалерия имела возможность оказывать быструю поддержку пехоте, когда ту начинали теснить.

Кампании Сципиона Африканского. Сражения при Илинге (Илипе) и Заме и война с Митридатом

Сражение при Илинге (Илипе) в 206 году до н. э. в Испании между Сципионом Африканским и Гасдрубалом, сыном Гисгона, по праву считается высшим достижением тактического искусства в истории римской армии, поэтому оно заслуживает более пристального изучения, тем более что в нем ярко проявилась ведущая роль кавалерии в боевых действиях.

Гасдрубал и Магон располагали армией, насчитывавшей 70 тысяч пехоты, свыше 4 тысяч кавалерии и 32 слона. Сципион уступал им в количественном отношении, его армия состояла из 45 тысяч пехотинцев и 3 тысяч конников. Собрав свою армию весной 205 года до н. э., Гасдрубал направился в город Илинг (Илипа) и расположился поблизости от подножия горы, где построил укрепленный лагерь. Перед лагерем простиралась широкая равнина, исключительно удобная для сражения.

Положение Сципиона в тот период оказалось весьма критическим, причиняя ему немало беспокойства. Его римские легионы казались ему слишком слабыми, чтобы пытаться вступить в генеральное сражение против намного превосходящей его армии, в то же время он не был до конца уверен в своих испанских союзниках, чтобы позволить себе полностью положиться на них в столь важном для него сражении. Однако, чтобы ввести противника в заблуждение, заставив его поверить в свою силу, Сципион решил сделать вид, что он полностью полагается на силу и верность своих союзников. На самом же деле он планировал в решающий момент сражения ввести собственные верные войска, отведя своим союзникам роль прикрытия, заполняющего промежутки между его легионами и задерживающего противника на линии боя.

Для начала Сципион переместился к позиции карфагенян примерно на полмили и там расположился лагерем, ибо предвидел, что Гасдрубал, скорее всего, начнет мешать группам его солдат, укреплявшим лагерь. Поэтому он одновременно разместил свою кавалерию в засаде позади горы. Неожиданно появившись из-за укрытия, римские конники напали на Магона и Масиниссу, вышедших с конницей, включая нумидийцев, для атаки. Замысел Сципиона увенчался полным успехом, карфагеняне были смяты, в беспорядке вернулись в собственный лагерь, понеся большие потери. Столь успешная стычка не только вдохновила римлян, но и подтвердила преданность испанских союзников Сципиона.

В течение двух дней обе армии сохраняли противостояние, каждый день выходили в боевом порядке на равнину, расположенную между лагерями, не вступая, однако, в решающее сражение. Только легкие войска время от времени вступали в частные стычки.

Сам же Сципион несколько дней внимательно наблюдал за Гасдрубалом и тщательно обдумывал порядок наиболее выгодного для него расположения своей армии. Он увидел, что африканская пехота, составлявшая лучшие войска Гасдрубала, занимала центральную часть боевого порядка, а его союзники вместе с кавалерией и слонами располагались на флангах. Размещая свою армию подобным образом, Гасдрубал стремился противопоставлять свои лучшие войска римским легионам, которые обычно занимали центральную часть римской боевой линии, как, бесспорно, самая храбрая и лучше всего дисциплинированная пехота своего времени. Он видел армию Сципиона день за днем, наблюдая, как та строится в длинные линии в установленном порядке, отмечая, что испанцы и другие, не очень надежные союзники Сципиона выстраиваются на флангах. Следовательно, как казалось Гасдрубалу, его боевой порядок для боя с противником представлялся самым лучшим из возможных.

Сципион же наметил провести быстрое перестроение своих войск, изменив их расположение и поразив врага своей внезапностью, тем самым обеспечив своим войскам явное преимущество.

Когда наступил день, намеченный Сципионом, когда он решил изменить ход боевых действий, он предпринял все меры предосторожности, какие мог изобрести искусный солдат. Его войска начали перемещения ранним утром, приказания Сципиона передавались трибунам и офицерам, чтобы те лично проследили за тем, чтобы всех солдат снабдили завтраком, вооружили и снарядили для выступления до того, как рассветет.

Кавалерия и легковооруженные войска выступили первыми, за ними следовали основные силы, выстроившиеся на равнине в новом порядке. Испанцы образовали центр линии, в то время как римские легионы поровну поделили между флангами. Кавалерия продвинулась к лагерю врага и стала угрожать нападением. Когда день стал разгораться и Гасдрубал увидел движение римской армии, он отправил им навстречу свои легкие войска и кавалерию. Стремясь остановить римскую кавалерию, они выступили столь поспешно, что оделись наскоро и не успели поесть. Сам же Гасдрубал выступил вслед с оставшейся частью войска, также голодной. Он построил обычный боевой порядок, поставив слонов перед флангами.

К тому времени поднялось солнце, и тогда легкие войска Сципиона быстро отошли в стороны и назад, переместившись к соответствующим флангам. Взгляду Гасдрубала открылась римская армия в новом и непривычном боевом порядке. У него не оставалось времени, чтобы произвести какие-либо перемены в расположении своих войск. Он увидел, что его испанские союзники примут на себя главный удар отборнейших войск противника и что судьба сражения решится в результате этого боя. Гасдрубалу не оставалось времени на размышления, поскольку Сципион стремительно приближался, и его маневры явно показывали, что он будет атаковать врага.

Как уже говорилось, Сципион наступал вместе с испанскими союзниками, построенными фалангой в центре. Римские войска на флангах образовывали плотный боевой порядок, где манипулы принципов находились в интервалах между манипулами гастатов. За ними были построены триарии, подкрепляя их тыл, так что каждая когорта состояла из подразделений сомкнутого строя, 32 человека по фронту в каждой шеренге и 12 человек в глубину.

За тяжелой пехотой двигались велиты и кавалерия. Велиты в манипулярном строю, конница за ними, по 1500 конников на каждом фланге, причем каждые три турмы были сведены в более крупные подразделения, между которыми имелись интервалы.

Тактическое устройство для битвы явно было продумано заранее, его сообщили всем римским командирам. Сам Сципион принял на себя командование правым крылом, Юлий Силан – левым. Затем вся римская армия продвинулась вперед, карфагеняне также пошли навстречу. И здесь на расстоянии в несколько сотен метров оба крыла выдвинулись вправо и влево.

Римские фланги, переместившись вправо и влево, построились в боевой порядок перед флангами врага, а затем устремились в атаку. В то же время велиты и конница не прекращали выдвигаться на флангах. Вскоре боевой порядок армии Сципиона настолько растянулся в обе стороны, что охватил боевой порядок карфагенян и их союзников. Затем Сципион приказал испанцам в центре почти не продвигаться вперед, боевой порядок перестал быть прямым, а два римских крыла выдвинулись вперед, чтобы начать сражение. Бой начался атакой римской кавалерии, напавшей на карфагенскую конницу с фронта и с флангов, велиты атаковали слонов, причем так успешно, что те бросились назад на собственные линии, где вызвали сильный беспорядок.

Теперь Сципион, наконец, воспользовался преимуществами, полученными в ходе организации и тренировки его кавалерии, поскольку они тотчас заставили нумидийских всадников пуститься в беспорядочное бегство и выдворили их с поля боя. Римские легионы по своему тяжелому вооружению, обученности и крепкой дисциплине намного превосходили испанских союзников карфагенян, никогда не сумевших стать равными с ними в сражениях. А в этот день они находились не в такой позиции, чтобы устоять перед римлянами, да вдобавок сражались, не успев поесть перед боем. Вскоре они понесли тяжелые потери и их также обратили в беспорядочное бегство на обоих флангах.

Все это время, пока решалась судьба битвы, отборные войска Гасдрубала оставались на своих позициях бездействующими зрителями беспорядка, который не могли предотвратить. Гасдрубал опасался двинуть свою африканскую пехоту на помощь своим флангам, потому что фаланга испанских союзников, находившаяся в центре армии Сципиона, медленно продвигалась вперед, готовая в правильном порядке воспользоваться преимуществами первого ложного движения противника [25]25
  В то же время атаковать центр армии Сципиона карфагеняне не могли, в этом случае они оказались бы в положении римлян при Каннах и были бы окружены.


[Закрыть].

Африканская пехота подтвердила свою высокую репутацию, поскольку, когда ее фланги были полностью разобщены и обращены в бегство, она отступила в должном порядке, прикрывая отступление и таким образом сохранив оставшуюся часть своей армии.

Действия римлян заслуживают пристального изучения, выделяясь тем, что в них в полной мере раскрылись тактические возможности римской армии. Произошедшее доказывает, что римская армия стала обладать необычайной устойчивостью и слаженностью маневрирования, иначе она бы никогда не попыталась осуществить перемещение перед лицом предприимчивого противника, обладавшего прекрасной кавалерией.

Забота, которую Сципион проявлял в отношении тренировок и упражнений его кавалерии, превратила ее в прекрасно обученную боевую силу. Сципион точно знал, насколько может доверять своим воинам. Та же самая уверенность в способности его солдат к маневрам позволила Фридриху II Великому принять косой боевой порядок, поскольку прусский король был уверен, что сможет успешно проделать то, что в других армиях его времени могло привести к разгрому.

Сравнение этой битвы со сражениями под руководством Ганнибала показывает, с какой тщательностью противники изучали его боевой опыт и применяли его в обучении и управлении войсками. Двенадцатью годами ранее Сципион был юношей семнадцати лет от роду, сопровождавшим отца, тогда командовавшего римской армией в качестве одного из консулов в первой военной стычке, случившейся на берегах Тицины. Вскоре после этого он сражался в битве при Треббии, а спустя два года бился на гибельном поле Канн.

Во время своего первого сражения Сципион видел, как римская кавалерия потерпела полное поражение от нападавшей армии, тогда его отец был тяжело ранен (рассказывают, что он спасся лишь благодаря личной храбрости молодого Сципиона), с огромным трудом были сохранены остатки разбитой армии.

Горький опыт первого сражения явно научил Сципиона ценить значение обученной конницы. При Треббии, где он принимал участие, Сципион столкнулся с другим сокрушительным поражением, выпавшим на долю его соотечественников. Он понял, что поражение было вызвано тем, что кавалерию (тогда самую слабую часть римских войск) сокрушили на флангах, в то время как в центре, где находились лучшие силы римлян, пехота не могла проявить себя до тех пор, пока судьба сражения не была решена.

При Каннах Сципион снова наблюдал за разгромом римской армии, вызванным превосходящей кавалерией противника, не говоря уже об искусной тактике великого карфагенского полководца. Столь суровый опыт сам по себе предопределил будущий расцвет деятельности Сципиона как военачальника.

Вначале Сципион решил преобразовать свою кавалерию, и мы выше описали его методику. Когда ему пришлось вступить в действие, в его памяти воскресли продрогшие от холода, усталые и голодные товарищи в сражении при Треббии. Подражая тактике своего противника (т. е. Ганнибала), Сципион стал побуждать неприятеля вступить в сражение усталым и голодным, отказаться ставить в центр лучшие войска. Начав сражение, он охватил фланги врага своими отлично обученными всадниками и одержал блестящую победу. Она стала одной из тех, которая в общих чертах явилась повторением его первого ключевого боя, естественно с противоположным результатом.

Следствием сражения при Илинге стало завоевание римлянами Испании и очищение ее от карфагенян. Вскоре (в 204 году до н. э.) Сципион высадился в Африке, после продолжительных сражений Ганнибал возвратился сюда в 203 году до н. э. из Италии, обе противоборствующих стороны собрали свои силы для окончательной и решающей битвы, которая, как полагали, должна была решить, кому станет принадлежать весь тогда обозримый мир.

Сражение оказалось одним из самых значительных по своим результатам и одним из самых решающих, оно состоялось около селения Зама, расположенного примерно в пяти переходах к юго-западу от Карфагена в 202 году до н. э.

По имеющимся, хотя и весьма недостоверным, данным, армия Сципиона состояла примерно из 40 тысяч человек, в том числе 6 тысяч пехотинцев и 6 тысяч нумидийских конников, которых привел нумидийский царь Масинисса незадолго до битвы. В армии же Ганнибала насчитывалось примерно 2700 недавно набранных, не очень хорошо подготовленных карфагенских конников, всего 2 тысячи конных нумидийцев, примерно 50 тысяч пехотинцев и 80 слонов.

С тех пор как шестнадцать лет назад в пору своей зрелости Ганнибал впервые встретился со своими римскими врагами, в боевом порядке в обеих армиях произошли сильные изменения. Насколько численность конницы возросла в римской армии, настолько она уменьшилась в карфагенской.

Правда, в распоряжении Ганнибала было 24 тысячи человек пехотинцев-ветеранов, сражавшихся вместе с ним в течение длительного времени в Италии, они были столь дисциплинированны и так искусно владели оружием, что Ганнибал приравнивал их к лучшим римским легионам. Но его кавалерия была теперь немногочисленной, слабо обученной, а нумидийских конников насчитывалось всего 2 тысячи.

С другой стороны, Сципион располагал сильной кавалерией, обученной необычайно тщательно, хорошо оснащенной, прекрасно вооруженной и находившейся в высшей степени боеготовности. Возможно, Ганнибал это прекрасно понимал, увидев выставленную против него нумидийскую кавалерию численностью в 6 тысяч человек, чьи высокие качества он прекрасно осознавал и на которую во многом полагался в своих прежних сражениях, которая обеспечивала безопасность его армии в столь многих кампаниях и походах.

Ганнибал построил свою армию в три линии или фаланги, но недальновидно расставил своих людей без промежутков. Восемьдесят слонов распределились вдоль фронта, 1200 лигурийцев, галлов и других наемников образовали первую линию, новобранцев из африканцев и карфагенян поставили во второй линии, построенной почти сразу же за первой. Одновременно ветеранов Ганнибала из Италии численностью в 24 тысячи человек, выступавших в качестве резерва, построили в одну линию без промежутков на некотором расстоянии от второй линии, так что в случае отхода беглецы с передних линий могли отступать, обходя фланги и ветеранов. Карфагенскую кавалерию он поставил на своем правом крыле, 2 тысячи нумидийских конников построились на левом фланге карфагенского войска.

Бой при Заме в 202 г. до н. э.

Сципион, оказавшийся великим знатоком военного искусства и доказавший свою способность к оригинальным решениям, и здесь не изменил себе, проводя необходимые перемены в организации и тактике без всякой соотнесенности с образцами и устоявшимися традициями. Как обычно, Сципион организовал свою пехоту в три линии, но поставил когорты принципов как раз за когортами гастатов, так что зрительно его армия построилась в виде линии колонн с интервалами между ними.

Эти интервалы были заполнены велитами, так что издали казалось, что римская армия выстроилась в фалангах без промежутков. Подобное расположение использовалось Сципионом, чтобы оставить промежутки для прохода слонов, которых затем должны были уничтожить велиты.

Римская кавалерия под командованием Лелия встала на левом фланге, в то время как правитель Нумидии Масинисса со своими 6 тысячами конников сражался на правом. Кавалерия вступила в стычку друг с другом, но Сципион некоторое время выжидал, стремясь избавиться от слонов, прежде чем двинуть собственную пехоту. Она стояла, пока Ганнибал не начал действовать, приказав двинуть вперед слонов.

Звуки римских труб и рожков напугали слонов, они забеспокоились, вдобавок велиты напали на них с дротиками, кавалерия также двинулась на слонов, так что некоторые слоны прошли через проходы, оставленные Сципионом в своей линии. Некоторые слоны обошли фланги войска, другие в испуге повернули назад на кавалерию с левого фланга армии Ганнибала, создав беспорядок в ее рядах. Воспользовавшись возможностью, Масинисса со всем свойственным ему мастерством пожилого и опытного командира кавалерии тотчас стремительно атаковал эту конницу, заставив обратиться в бегство. В равной степени успех сопутствовал и Лелию, доминировавшему с кавалерией на своем фланге, он не менее яростно преследовал бежавших конников.

Тем временем в действие вступила пехота. Наемники первой линии вскоре были серьезно потеснены и, вовсе не поддерживаемые карфагенянами, находившимися на задней линии, решили, что их предали, отступили назад и даже напали на своих соратников, вызвав среди них смятение. Однако и римские гастаты едва устояли. Увидев, что воины карфагенской первой линии бегут, и опасаясь, что и вторая линия также придет в беспорядок, Ганнибал велел своим ветеранам выставить копья и принудить отступающие войска рассредоточиться по флангам.

Сципион не позволил своим гастатам преследовать, снова их построил и, развернув принципов и триариев на их флангах в одну линию с ними, повел их на карфагенян. Началась новая битва между ветеранами Ганнибала и римской пехотой. Полибий пишет, что «численность, решительность и вооружение обеих сторон были равны, они сражались с таким упорством, что умирали в рядах во время сражения, и никто не мог сказать, кто же возьмет верх».

В этот решающий момент сражения, когда судьба его зависла на волоске, Лелий и Масинисса, отведшие назад своих победоносных конников и не давшие им продолжить преследование, напали на тыл фаланги Ганнибала и сумели опустить чашу весов. Карфагеняне были разбиты и обращены в беспорядочное бегство, поскольку равнина, на которой происходило сражение, оставляла их на милость кавалерии, преследовавшей их совершенно безжалостно. Сам Ганнибал с трудом ушел от преследования. Так закончилась великая битва, которая, как замечает Полибий, утвердила римлян господами мира.

Несомненно, сражение выиграла кавалерия, весьма искусно вброшенная в действие в нужный момент, очень умело ведомая двумя военачальниками. Именно они, прекратив преследование, развернулись и в нужном порядке приняли участие в битве, когда следовало добиться решающего перевеса, доказали, что действительно являются командующими кавалерии высшего типа.

На исходе Пунических войн римская кавалерия находилась в превосходном состоянии, ее применение прекрасно осознавали и ценили ее свойства лучше, чем в любой другой период римской истории. Впоследствии кавалерия в римской армии была более многочисленной, иногда намного превышая по численности пехоту. Однако ее качество ухудшилось, не такой совершенной оказалась и дисциплина, равно как и командующие не были такими искусными и умевшими использовать ее эффективно.

Через сто с лишним лет после Замы, в 86 году до н. э., Сулла вел войну с полководцами Митридата в Беотии. Он располагал армией в 15 тысяч пехотинцев и только 1500 конников, в то время как у его противников армия была намного больше. В сражении при Орхомене, чтобы защитить свои фланги, Сулла распорядился построить два укрепления. Правое он довел до болота, а левое – до реки Меласс, огибавшей справа расположение противника (полководца Архелая) и впадавшей в болото в тылу вражеского войска.

Таким образом, Сулла не только защитил свои фланги, но и нейтрализовал выставленную против него кавалерию, загнав ее во время боя в собственный лагерь. Затем он ворвался туда, уничтожил вражескую армию, зажатую между рекой и болотом и лишенную возможности отступить. Можно только удивляться действиям Архелая, имевшего численное превосходство в кавалерии и позволившего менее сильному противнику пересечь широкую равнину и запереть себя среди непреодолимых препятствий.

Лукулл, командовавший римской армией в период войны с Митридатом, весьма искусно использовал свою кавалерию, именно ей он обязан своим успехом в сражении при Тиграна-керте в 69 году до н. э., где одержал победу над намного превосходившей его армией, разумно организовав своих конников. Тигран, чья армия состояла из 150 тысяч пехотинцев, 2 тысяч лучников и пращников, 35 тысяч разведчиков и устроителей дорог, 55 тысяч всадников, из которых 17 тысяч имели тяжелые стальные доспехи, расположился на обширной равнине, где перед ним протекала река Тигр.

Лукулл со своими 10 тысячами пехоты, 3 тысячами кавалерии, 1 тысячей пращников и лучников двигался, чтобы напасть на это несметное войско, пересек реку перед правым флангом врага. Увидев столь малое количество воинов, Тигран посмеялся над его наглостью, заявив: «Если они пришли как послы, то их слишком много, если же как солдаты, то их слишком мало».

Лукулл подметил, что правый фланг врага близко примыкает к возвышающемуся над ним холму, который остался не занятым врагами. Тотчас же он отдал приказ захватить ее храбрым натиском своей кавалерии, чтобы сразу же атаковать оттуда фланг и тыл правого фланга противника, состоявший из отборной кавалерии, как уже говорилось выше, имевшей стальные доспехи.

Вдобавок Лукулл приказал своим воинам не использовать дротики, а действовать только мечами и сразу же вступать в ближний бой, стремясь в первую очередь перерубить древки копий их противников. Лишившись копий, конники, закованные в железо и не имеющие другого оружия, оказывались беспомощными. Затем следовало поражать их ноги, единственные незащищенные части тела.

Столь храбрый выпад конницы, ведомой самим Лукуллом и поддержанный двумя когортами пехоты, увенчался полным успехом. Тяжеловооруженные всадники, неуклюжие и медлительные в своих движениях, не выдержали столь яростного напора и бросились отступать, сминая свою пехоту. Так что всего через несколько минут вся огромная армия обратилась в бегство. Необычайно удивленный и пораженный паникой Тигран II оказался одним из первых, кто ринулся прочь вместе со своими приближенными.

Вряд ли заслуживают доверия данные Плутарха, утверждавшего, что потери римлян составили пять убитых и сотню раненых, тогда как только неприятельская пехота потеряла 100 тысяч, не говоря о кавалерии.

Произошедшее отчетливо показывает, что настоящие возможности конницы проявляются только при условии высокой дисциплины и умения маневрировать. Не приходится сомневаться в том, что огромная масса конников под управлением Тиграна, возможно и прекрасно оснащенных, хорошо вооруженных и слывших искусными наездниками, умели наступать, но были явно недостаточно обучены маневрам во время атаки и отступления. Именно поэтому после атаки, когда возникла угроза их флангам, они оказались совершенно неспособными производить неожиданные повороты по фронту или развернуться к противнику, чтобы сразу вступить в бой и отразить его натиск. Паника, возникшая, когда они не смогли оказать сопротивления, новизна опасности, неведение о средствах, какие могли бы исправить ситуацию, естественно поставили конников в безвыходную ситуацию, из которой они могли только спастись бегством.

Сражение под Фарсалом 6 июня 48 г. до н. э.

Во время сражения с Тиграном II при Артаксате в 67 году до н. э. в период войны с Митридатом, когда Лукулл снова сражался с армянским царем, римский полководец снова весьма искусно использовал свою кавалерию. Тигран поставил перед своей армией сильный корпус своей лучшей тяжеловооруженной кавалерии, поддерживаемой несколькими легкими эскадронами мардийских лучников и иберийских [26]26
  То есть грузинских.


[Закрыть]копейщиков, храбрости и умению которых он особенно доверял.

Лукулл же отправил свою кавалерию вдоль реки Арзания, чтобы та сначала напала на эти выдвинувшиеся вперед войска, а затем на переправлявшуюся через реку пехоту, помешав ей завершить переправу. Римская кавалерия нанесла поражение коннице противника на рассвете и рассеяла ее в разных направлениях. Не давая своим всадникам преследовать противника, Лукулл собрал их и снова повел на остатки вражеских сил. Он лично выступил против царских телохранителей, окружавших царя Тиграна, обратил их в бегство и завершил сражение полной победой.