Текст книги "История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения"

Автор книги: Джордж Денисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Сражение при Пуатье, 4 октября 732 г.

Рассказывают, что, когда Нарсес строил армию на битву, один из вождей герулов, составлявших значительную часть войска, убил одного из своих слуг за некий незначительный проступок. Узнав об этом, Нарсес приказал казнить этого командира на месте. Возмущенные герулы отказались идти в бой. Нарсес велел им передать, что они вправе поступать, как считают нужным, но тогда они не получат никаких почестей после победы. Затем он продолжил действовать без них, так что если бы те и захотели вступить в действие, то смогли сражаться только на второй линии или в резерве.

Буцелин построил свою армию в виде клина, направив его острие на врага, и яростно вторгся в центр римской линии, она вскоре поддалась и была вынуждена уступить. Вовсе не удрученный произошедшим, Нарсес приказал своим двум флангам кавалерии (одни конники были вооружены луками и стрелами, другие дротиками, у некоторых были копья) обрушиться на фланги и тыл пехоты франков, не имевшей ни шлемов, ни лат, а вооруженной только мечами, боевыми топорами и небольшими круглыми щитами.

Прекрасно обученные римские лучники, полностью защищенные доспехами, расстреливали из луков неповоротливую массу варваров, вскоре внесли смятение в их ряды и закрепили победу. В критический момент герулы под предводительством своего вождя Синдуала, забыв о своей жажде мщения, воодушевленные битвой, стремительно атаковали голову франкского клина. Случившееся решило исход битвы, окруженные и потерпевшие поражение варвары были почти полностью уничтожены. Историк Агафий пишет, хотя в это трудно поверить, что из 30 тысяч уцелело только пять франков, в то время как римляне потеряли только 80 человек.

Одно из наиболее значительных и интересных сражений Средних веков, между Карлом Мартеллом и сарацинами, состоялось в 732 году при Пуатье. Тогда на поле битвы решалась судьба христианской Европы. Сарацинский халиф Абд эль-Рахман пересек Пиренеи во главе огромной армии, численность ее, по разным источникам, колеблется от 80 тысяч до нескольких сотен тысяч. Некий монах-хроникер определяет потери арабов в 375 тысяч, что является очевидным преувеличением, хотя само по себе свидетельствует о том, что потери оказались огромными. Собственно описания сражения неполны и недостаточны в отношении военных подробностей.

В следующем описании, взятом у арабского хрониста, находим лучше переданное описание битвы. Заметив, что война началась между мусульманами и правителем пограничного франкского графства, он сообщает о том, как граф [33]33
  Герцог Аквитании и Васконии Эд Великий.


[Закрыть]собрал армию и начал сражаться против неверных. Хронист говорит следующее:

«Все же Абдурахман (Абд эль-Рахман) заставил их отступить, и его люди воодушевились своими постоянными успехами, поверив в свои силы и в действия эмира. Итак, мусульмане уничтожили своих врагов и перешли реку Гаронну. Опустошая страну и захватывая пленников в бесчисленном количестве, армия прошла по ней как опустошающий вихрь. Добыча сделала воинов ненасытными.

Переходя реку, Абдурахман отбросил графа, и тот отступил в свою крепость, однако мусульмане взяли ее штурмом и, захватив, убили графа [34]34
  На самом деле Эд ушел и дожил до 735 г.


[Закрыть], поскольку все уступало их мощи, убивавшей все живое.

Все народы франков дрожали перед столь грозной армией, и они обратились к своему королю Калдусу (Карл Мартелл) [35]35
  Карл Мартелл – майордом Австразии, ставший фактическим правителем территорий, подвластных франкам, отец Пипина, ставшего первым королем династии Каролингов.


[Закрыть]и рассказали ему о тех страшных опустошениях, что произвели конники мусульман, как они легко прошли по всем землям Нарбонны, Тулузы и Бордо. Они также поведали королю о смерти их графа.

Король приободрил посланцев и предложил помочь им. Так, в 114 году (хиджры) он оседлал свою лошадь и взял с собой войско, численность которого нельзя было и сосчитать, отправился против мусульман, подойдя к ним близ большого города Тура. Абдурахман и другие военачальники увидели беспорядок в мусульманском войске, перегруженном трофеями. Однако они не рискнули вызвать недовольство среди солдат, приказав им оставить все, кроме своего оружия и военных лошадей.

Абдурахман верил в доблесть своих воинов и в то, что удача не покинет его. Но недостаток дисциплины оказался роковым для его армии. Абдурахман штурмовал Тур, стремясь захватить еще больше добычи, они сражались яростно и захватили город прямо на глазах тех, кто пришел спасти его. Беспощадность и гнев мусульман в отношении жителей города напоминали ярость и жестокость разъяренных тигров… Совершенно понятно, – пишет далее хронист, – что Бог должен был наказать их за это, и удача отвернулась от мусульман.

Около реки Овар (Луары) обе армии, говорившие на разных языках и двух разных исповеданий, выстроились в боевом порядке друг против друга. Сердца Абдурахмана, его военачальников и его людей были переполнены яростью и гордостью, именно они первыми вступили в битву. Мусульманские конники яростно устремились вперед и несколько раз атаковали боевой порядок франков, сопротивлявшихся доблестно, и многие пали замертво с каждой стороны до захода солнца.

Ночь разделила обе армии, но, как только забрезжил день, мусульмане продолжили сражение. Вскоре их всадники пробились в центр войска христиан. Однако многие мусульмане опасались за те трофеи, что оставили в своих палатках, и в их рядах раздался ложный крик, что часть войска врага грабит лагерь. Услышав его, несколько отрядов мусульманских конников повернули и ринулись защищать шатры.

Остальным показалось, что они обратились в бегство, и вся масса заволновалась. И пока Абдурахман прилагал усилия, чтобы утихомирить волнение и заставить людей продолжать бой, воины франков окружили его и пронзили множеством копий, так что он умер. Тогда все войско мусульман обратилось в бегство, во время которого погибло много народу. Мусульмане были беспощадно разбиты, потеряв великого полководца и бесстрашных воинов, и случилось это в 115 году».

Хотя приведенные отрывки не позволяют четко определить тактику противоборствующих сил, из них следует, что сарацины полагались только на свои мечи и, соответственно, сражались на близком расстоянии, в то время как франки использовали и копья, и Абдурахман (Абд эль-Рахман) был убит именно копьями. Арабы рассказывают, что битва длилась два дня, в христианских хрониках говорится о шести или семи днях, что позволяет сделать вывод, что сражение, возможно, проводилось в виде несистематических стычек между всадниками, шедших на равнине с переменным успехом.

Весьма вероятно, что при наличии подобной неповоротливой и недисциплинированной массы войск битва должна была вестись на открытой местности, причем ни та ни другая группа не могла одержать решающую победу в один день. Смерть халифа и сопровождавшее ее смятение, как явствует из описания, истинное или ложное нападение на лагерь оказались вполне достаточными, чтобы повернуть ход битвы в сторону франков. Потери побежденных в ходе преследования сделали результат более весомым.

«Эта победа Карла Мартелла, подкрепленная успехами его сына Пипина, привела к изгнанию сарацин из границ Франции и окончательно способствовала победам в Западной Европе, выдворению мусульман из части Испании, присоединению территории между Пиренеями и Эбро к его империи под именем Испанской марки» (Гиббон).

Впоследствии, во время правления Карла Лысого, кавалерия составляла значительную часть армии. В сражении между королем и Робертом ле Фортом, командовавшим войсками герцога Бретани, самой значимой силой с каждой стороны была кавалерия. В распоряжении Карла имелся мощный корпус из саксонских всадников, отправленный на помощь его братом Людовиком Немецким. Эти войска он поместил перед своей линией, чтобы отражать атаки бретонской кавалерии, которая считалась весьма опытными воинами.

Последние герцоги Бретани уделяли особое внимание своему войску и организовали конницу, похожую на ту, что использовали древние парфяне. Ее воины были вооружены дротиками, образовывали небольшие группы и таким образом перемещались и маневрировали вокруг врага, тщательно избегая прямых столкновений, бросали свои дротики и быстро отступали.

Если их начинали преследовать, то они бросали свои дротики в движении так искусно, что редко промахивались. Вскоре они рассеяли саксонцев, затем применили ту же самую тактику в отношении пехоты. Вооруженная копьями и мечами, пригодными только для ближнего боя, пехота потерпела серьезное поражение от войск, к которым не могла приблизиться на близкое расстояние.

Карл Великий стал величайшим монархом Средних веков, его империя состояла из Франции, части Испании, включала почти всю Италию, Германию и часть Венгрии. После его смерти, до Крестовых походов мир (так его обозначим) был разделен между тремя великими империями или нациями – греками, франками и сарацинами.

Поражение Абдурахмана (Абд эль-Рахмана) и успехи Карла Великого фактически прекратили усиление власти сарацин в Испании, куда они прошли от Аравии, через Египет, Ливию, Мавританию и через Гибралтарский пролив, пройдя за относительно небольшой период времени, где-то за столетие вдоль всех южных границ Средиземноморья.

Все же с востока армии сарацин продолжали продвигаться (турецкое завоевание), направляясь к Германии, и происходившие тогда сражения представляют большой интерес для истории кавалерии.

Кавалерия турок (тюрков), франков и греков в X веке. Сражения под Мерзебургом и Аугсбургом

Самыми результативными считались турецкая и сарацинская кавалерия. Ее воины обладали удивительным мастерством, прекрасно управляли своими лошадьми, которые отличались удивительными горячностью и быстротой, необычайной сноровкой особенно в нестандартных боевых действиях, постоянно практиковались на лошадях, в использовании на поле лука, копья и меча. Обычно копье носилось сзади за спиной, поскольку вначале всадник использовал лук, а затем при необходимости брал в руку копье для ближнего боя.

Лучших лошадей иногда защищали спереди, «одевая» в железное или кожаное защитное вооружение, в то время как сами всадники носили латы. Турки не укрепляли лагеря посредством окопов, а окружали свои шатры и палатки плотным кольцом кордонов, постов и часовых, обычно выдвигавшихся вперед на значительное расстояние, так что их сложно было застать врасплох.

Сами армии состояли из больших отрядов или групп, устраивавшихся на небольшом расстоянии друг от друга. Методика ведения боя не отличалась организованностью, состояла из выпадов и отступлений в случае оказания сопротивления. Конники пристально наблюдали за противником и были готовы ринуться вперед, если намечался успех. Если среди врагов возникал беспорядок, то они тут же этим пользовались. Если им удавалось сломить противника, они безжалостно преследовали и рубили беглецов своими острыми мечами.

Сарацины – арабы, но вопреки своему происхождению в военных обычаях весьма походили на турок. Они всегда сражались в составе кавалерии, пехота их армий состояла из эфиопов, вооруженных огромными луками. Кавалерия была более тяжело вооружена, чем турецкая, ее воины имели шлемы, латы, сапоги, латные рукавицы и другие защитные приспособления, бывшие в обиходе среди римлян. Много внимания арабы уделяли украшениям, отделывая свои пояса, а также и упряжь у лошадей серебром.

Сражались сарацины более упорно и стойко, чем турки или гунны, использовали копья, мечи, боевые топоры и луки. Иногда, при поспешных перемещениях они сажали свою пехоту на коней позади себя и быстро перебрасывали ее на короткие расстояния. Для ночных стоянок они окружали лагерь окопами и расставляли многочисленных часовых.

Для боя они выстраивались прямоугольником или квадратом и так ожидали нападения. Сразу же после первого столкновения старались перейти к рукопашному бою и яростно сражались на близком расстоянии. На походе выстраивались в форме каре с пустым центром, что позволяло им быстро перестроиться в обычный боевой порядок.

Турки неохотно вступали в рукопашный бой со стойкой пехотой, которая старалась убивать их лошадей, в равной степени неохотно сталкивались с хорошо обученной кавалерией на плоской поверхности равнин, если такая кавалерия занимала удобное расположение и действовала в сомкнутом строю. Арабы не привыкли сражаться пешими, во время подобных попыток обычно несли тяжелые потери.

Франки (данным термином тогда обозначали население Западной Европы) считались народом храбрых и упорных воинов. Их пехота и конница в равной степени приучились сражаться в ближнем бою. Конница имела небольшие круглые щиты, копья и весьма длинные мечи, носившиеся на плечевой перевязи, хотя некоторые носили их на поясе.

Для боя они строились по племенам и родам, а не в турмах и когортах, как было принято у римлян. Иногда соединялись вместе в дружины из друзей и близких товарищей, хотя к тому времени вошла в обиход феодальная ленная система формирования войск под предводительством графов или герцогов. До учреждения института рыцарства франки не имели искусной конницы и плохо проявляли себя в конном мастерстве, всадники часто спешивались и сражались пешими.

Независимо от того, сражались франки пешими или конными, они яростно устремлялись на врага, верили в успех первого удара, сопровождаемого честной рукопашной. Дисциплина в их рядах была не очень жесткой, что явно следует из состава войска, набранного из знати и свободных людей, продолжавших смотреть на своего короля, правившего только благодаря воле народа. Они охотно отправлялись на войну, но им не нравились длительные походы, поэтому, если война затягивалась, они оставляли свои штандарты и возвращались домой. Их кавалерия быстро атаковала сомкнутыми рядами с копьями в руках, но она нуждалась в ровной поверхности. Похоже, что франки не использовали резерв.

Император Лев приводит множество деталей об их привычках, советуя своим войскам в случае кампании против них избегать больших сражений, а изматывать мелкими схватками или заманивать противника на пересеченную местность. Завлекать их в засаду, нападать на лагеря ночью вместе с конными лучниками и затягивать войну всеми возможными способами, выводя врага из терпения и заставляя его тратить свои продовольственные запасы.

Состояние греческой армии в тот период также подробно описано императором Львом, так что мы можем точно показать состояние кавалерии Восточной Римской империи во время его правления.

Конные лучники носили кольчуги, покрывавшие все тело, шлемы из отполированного железа, украшенные султанами. Главным оружием считался лук средней величины, его носили в футляре, чтобы сохранять в хорошем состоянии, одновременно имелся колчан, куда входило 30 или 40 стрел, копье средней величины вместе с прикрепленным к нему флажком, меч на поясном ремне и остроконечный кинжал. Каждый всадник также обеспечивался напильником, шилом и запасом тетив для лука.

Молодые всадники, которые еще не умели ловко стрелять из лука, имели большие щиты и по два дротика. На руках были железные перчатки. У офицеров лошади имели защиту груди и налобники из железа или войлока, а у всадников, сражавшихся в передних рядах, еще и защиту шеи и боков их лошадей. Удила были очень строгие и пригонялись весьма тщательно. Седла, которые к тому времени уже вошли во всеобщее употребление, были довольно велики и снабжены двумя стременами, чемоданом и кобурой, в которой возился трех– или четырехдневный провиант. Подковы, прикрепленные к копытам гвоздями, также уже применялись повсюду. Конское снаряжение украшалось султаном или перьями на голове коня, различными кисточками на чепраке и большой кистью, висевшей под подбородком лошади. К седлу прикреплялся футляр для секиры, имевшей лезвие с одной стороны и острие с другой.

Воин обеспечивался просторным одеянием или плащом, свободного покроя и легким. Предполагали, что он носился так же, как и современный плащ, поверх вооружения, уберегая его носителя в плохую погоду. Плащ защищал доспехи, лук и другие предметы вооружения, предохраняя их от дождя. В то время, когда воин был занят в разведке, плащи использовались не только для тепла, но и для того, чтобы скрывать блестящие части вооружения от вражеских глаз.

Конница строилась в четыре шеренги, так как опыт показал, что большее число их является совершенно излишним. Действительно, задние шеренги, будь они вооружены луками или копьями, не могут оказать никакой помощи передним, а вместе с тем постоянное напирание задних на передних, составлявшее силу фаланги, в коннице не могло иметь места. В бою флажки с копий снимались и прятались в особые футляры. Перед каждым крупным отрядом обязательно следовал авангард в виде небольшого конного отряда, чтобы производить разведку местности и заблаговременно открывать устроенные неприятелем засады.

В боевом порядке конницу обычно ставили по флангам пехоты, причем лучшие части становились на самых крайних флангах. Она была приучена в случае победы не преследовать без оглядки бегущих неприятельских всадников, чтобы не попасть в засаду и не отдалиться слишком далеко от своей пехоты, а постоянно оставаться в руках начальников. Спешивание всадников применялось только в крайних случаях. Обыкновенный боевой порядок состоял из двух линий и резерва; в случае неудачи первая линия отходила ко второй. Особенное значение придавали луку, и считалось большим несчастьем, что он все более выходил из употребления. Император Лев требовал, чтобы вся военная молодежь усиленно упражнялась в стрельбе из лука и продолжала эти упражнения до сорокалетнего возраста.

Таковым оказалось состояние конной службы в вышеописанных народах, когда сначала венгры или турки (так их назвали греческие историки) начали вырисовываться на востоке и угрожать завоеванием и разрушениями народам Германии и Западной Европы. Их военная сила, о которой мы уже писали, была весьма многочисленна, делилась вместе с их союзниками на семь равных корпусов или дивизий, каждый из которых состоял примерно из 39 тысяч воинов. Несколько наследственных вождей или воевод командовали эти соединениями, образовывали совет, на котором для осуществления общего командования избирался один верховный командующий.

Венгры обычно выступали в поход в сопровождении женщин и детей с неисчисляемым количеством крупного рогатого скота и овец, вели их по равнинам, по которым они шли. Таким образом, их легкой коннице приходилось занимать обширную территорию и патрулировать на очень большом расстоянии от основного корпуса. Венгры прокатились через Скифию, пока не достигли границ Византийской и Франкской империй, и вторглись в Баварию, где в битве под Аугсбургом парфянская тактика венгерской конницы, заключавшаяся в нападении и отступлении, смутила и сбила с толку христиан. В течение какого-то времени им удавалось одерживать победы, а затем и они потерпели поражение.

С огромной скоростью легкая конница венгров проносилась через Германию, за один день иногда проходя отрезок в 50 миль. Они появлялись у Бремена, они сожгли Павию, проникли даже через Пиренеи. Их победоносное шествие остановила не горестная молитва с литанией («Спаси и избави нас от стрел венгров»), а воды Мессинского пролива. Жизнь людей на завоеванных ими землях спасли только выплатой из расчета за каждого человека.

В течение тридцати лет Германская империя платила дань венгерским всадникам. Все это произошло благодаря внезапности и угрозе их вторжения, легкие войска, состоявшие из трех или четырех сотен кавалеристов, могли совершить самые дерзкие рейды, дойдя до самых ворот Фессалоник или Константинополя.

Таковым оказалось угнетенное состояние Европы в начале X века, когда весь христианский мир стал зависеть от милости грабительских банд легкой кавалерии, чьи тактика и воинский дух давали им преимущество. Именно в этот кризисный период пришла пора тех великих военных преобразований, позволивших с помощью улучшения тактики, вооружения или способов ведения боя переменить ход истории, когда в ходе успешных сражений одни народы и государства бывают спасены и укреплены, а другие уничтожены.

Генриху I Птицелову, саксонскому князю, избранному германским императором в 919 году, было суждено воспрепятствовать продвижению венгров и уберечь империю от их ига. Он верно понял, что требуется всего лишь создать действенную военную организацию и требуется время, чтобы завершить ее. Поэтому он воспользовался первой же возможностью купить мир или заключить перемирие с венграми на девять лет за счет выплаты ежегодной дани. И затем полностью сосредоточился на военных приготовлениях.

Прежде всего, он начал укрепление городов и строительство крепостей, чтобы отражать неожиданные набеги венгерской конницы. Кроме того, в этих городах он разместил гарнизоны, которые мог использовать по своему усмотрению, независимо от феодалов, чье влияние быстро увеличилось и стало чрезмерным.

Гарнизоны состояли из свободных в прошлом людей, которые первоначально образовывали ополчение (геербан), но вскоре превратились в вассалов ленных землевладельцев. Благодаря новой организации они получили полную свободу и тотчас оказали мощную поддержку трону. Их тщательно учили сражаться в сомкнутом строю, такие построения специально предназначались для отражения яростных атак венгерских конников. В скором времени города смогли выставлять хорошо обученные отряды пехоты.

Чтобы обеспечить мощь кавалерии, Генрих, естественно, обратился к феодальной аристократии. Он отлично понимал, что ничего хорошего не могло выйти из обыкновенного ее образа действий в бою, когда каждый герцог, граф со своими вассалами сражался совершенно отдельно от других, нисколько не стремясь согласовывать свои действия с общей целью; конечно, тут никакая храбрость не могла дать победы.

Имея дело с гордыми дворянами, не выносившими ограничений, не понимавшими необходимости дисциплины и послушания, Генрих должен был придумать что-нибудь такое, что льстило бы их гордости, взывало к их понятиям о чести и вместе с тем заставило бы их добровольно перейти к действиям в сомкнутом строю, так как только полной дисциплиной и ловким маневрированием можно было победить венгерскую конницу.

Как полагают, Генрих учредил институт рыцарства, позволив образоваться новому обычаю. Его энтузиазм привел к ощутимым результатам. Некоторые немецкие авторы приписывают Генриху устройство турниров, где рыцари демонстрировали различные виды похожих на военные упражнений и соответствующие навыки. Они состязалась в искусстве владеть оружием попарно и в составе групп, в присутствии дам, чьи взгляды якобы должны были поощрять рыцарей на проявление больших усилий. Тяжелые дневные труды завершались банкетами и танцами, делая эти упражнения самыми популярными увеселениями того времени.

Весьма вероятно, что первоначально подобные турниры устраивались с целью обучения рыцарей и имели только внешнее сходство с тем, что впоследствии понималось под этим словом и во что они превратились не ранее середины XI столетия.

Следствием принятых Генрихом мер явилось установление вооруженной общины или братства, все члены которого обязаны были повиноваться известным законам, сражаться за веру, не совершать бесчестных поступков и посвятить свою жизнь только идеальным целям чести и правды. Так как всякий свободнорожденный мог надеяться храбростью заслужить честь попасть в члены этого братства, то это значительно способствовало улучшению положения вассалов, имевших в братстве равные права со своими сюзеренами.

Увидев преимущество конной службы и искушаемые стремлением стать рыцарями, свободные граждане формировали конные отряды, создавая пехотные формирования из своих учеников и работников.

Отмеченные факты показывают огромное внимание, которое уделялось улучшению военного искусства в Германии во время девяти лет перемирия. После его окончания, в 933 году, венгерские послы пришли, чтобы потребовать выплаты ежегодной дани. В легенде говорится о том, что Генрих велел бросить им под ноги паршивую собаку, после чего последовало объявление войны.

Тотчас венгры пересекли границу двумя огромными армиями, меньшая из которых насчитывала 50 тысяч человек. Она была разгромлена при Зондерсгаузене ополчением (геербаном) Саксонии и Тюрингии, которые за девять лет мира прошли прекрасное обучение и смогли достойно встретить захватчика.

Все же решительная битва состоялась в Мерзебурге, где главную армию венгров встретил сам Генрих во главе своей тщательно организованной, хорошо вооруженной и обученной армии. Его рыцари или кавалерия использовали как щиты, так и копья. Утром перед битвой император обратился к своим войскам.

«Мои соратники, – сказал Генрих, – сомкните ваши ряды, примите на свои щиты первые стрелы язычников и помешайте им пустить вторые одновременным и быстрым ударом ваших копий». В этих словах явно слышится дух Александра Великого и, конечно, Ганнибала. Снова оживает представление о стремительном порыве атакующих конников, способных смести действующих наскоками небольших отрядов венгров. Тактика Генриха при сохранении скорости и длительности конных атак не могла не принести успех.

Заботясь о тяжелой кавалерии, Генрих не забывал о том, чтобы поражать врага и на расстоянии. Для этого он не менее тщательно подготовил легкую конницу, вооруженную арбалетами. Она целыми днями отвлекала внимание врага, то и дело вступая в стычки с его кавалерией. Стремясь обеспечить себе преимущество, он в решающий момент развернул свою кавалерию, ударив во фланг, и опрокинул противника.

Его поведение после битвы доказывает его величайшие способности командующего кавалерией, поскольку преследование было быстрым и яростным. Никакой передышки не последовало, противник был разбит полностью. Яростная резня не прекращалась до тех пор, пока остатки рассеянных варваров не были выдворены за пределы Богемии.

Поражение при Мерзебурге произвело на венгров столь сильное впечатление, что они начали испытывать такой же ужас перед германцами, как в свое время те страшились их. Спустя двадцать лет выросло новое поколение венгров, собрав огромное войско в 100 тысяч всадников, они вторглись на территорию сына Генриха, Оттона I, весьма искусно управлявшего организованной его отцом кавалерией.

Хвастаясь своей многочисленностью, венгры говорили, что их кони выпьют воду до дна во всех немецких реках. Они осадили Аугсбург, который упорно сопротивлялся их напору. Оттон собрал ополчение со всего государства; к нему присоединились богемские войска. Обе армии встретились недалеко от Аугсбурга 10 августа 955 года.

Венгры скрытно форсировали реку Лех, напали на германское войско с тыла, разбили чехов и насели на швабов. Исход боя был неясен. Император сражался с мечом в руках во главе своих латников и после ряда атак одержал успех в одном пункте, легкая конница воспользовалась им и развила его дальше, между тем как Оттон I, не выпуская тяжелых всадников из своих рук, решал ими дело там, где бой колебался.

Венгры, как отличные легкие наездники, не доводя дело до рукопашного боя, отступали перед германскими латниками и всячески старались их утомить. Только прекрасная выучка и дисциплина войска Оттона, а также его осторожное и умелое руководство принесли ему победу.