Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 01"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Харлан Эллисон,Лиза (Лайза) Таттл,Альфред Бестер,Уильям Гибсон,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Борис Кагарлицкий,Альгис Будрис,Рафаэль Лафферти,Дмитрий Лозинский,Евгения Савельева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Арак, дернув щекой, встал, но из-за малого роста глядел на Марис снизу вверх.

– Естественно, нет. Они же были моими слугами, а слуги, как известно, не едят за одним столом с господином.

– Значит, ты награждал его лишь шрамами да отбросами со своего стола?

– Я уже был богатым летателем, когда ты еще собирала ракушки на берегу. Так не учи, как мне управлять собственным домом!

Марис вплотную приблизилась к нему.

– Говоришь, что воспитывал Вула, словно собственного сына? А что ты ему сказал, когда он спросил, можно ли и ему надеть крылья, как его названному брату?

Арак презрительно фыркнул.

– Я выбил из него бредовую идею кнутом. К сожалению, вскоре открылись эти ваши чертовы академии, и…

Марис толкнула его. Никогда прежде, какой бы яростной ни была ссора, она не поднимала руки на человека, но сейчас толкнула Арака что было сил. Тот отступил на шаг. Она толкнула его вновь, и он, споткнувшись, упал.

– Поднимайся! – воскликнула Марис, встав над ним. – Поднимайся и убирайся отсюда, грязный коротышка! Если бы я не была уже летателем, то отобрала у тебя крылья. От тебя в небе смердит!

Арак поспешно вскочил и юркнул в дверь. Снаружи к нему возвратились былые храбрость и высокомерие.

– Дурная кровь дает себя знать! – закричал он. – Я говорил! Я предупреждал! Бескрылый всегда остается бескрылым! Ну ничего, мы еще закроем все академии! А у тебя уже отбирали крылья, отберем и теперь!

Марис, дрожа, захлопнула дверь.

Внезапно ей в голову пришло чудовищное предположение, и она, распахнув дверь, выскочила на улицу. Арак, завидев ее, побежал, но она быстро догнала его и ударом ладони в спину повалила на песок. Несколько летателей с удивлением наблюдали за ними, но ни один не вмешался.

– Ты сумасшедшая! – закричал Арак. – Оставь меня в покое!

– Где казнили отца Вула?

Арак неуклюже поднялся на ноги.

– Так где же? – не унималась Марис. – На Ломарроне или на Южном Аррене?

– На Аррене, конечно, – ответил он, отступая. Веревки на нашем острове не менее прочные, чем

на Ломарроне.

– Но преступление было совершено на Ломарроне, и приговорить отца Вула к казни мог только Правитель Ломаррона. Как о приговоре узнал Правитель Южного Аррена? Ты сообщил ему? А может, даже доставлял послания в оба конца?

Арак, испуганно, взглянув на Марис, побежал, но она не стала его преследовать.

* * *

Этой ночью ветер с моря был порывистым и пронизывающим, но Марис шла не спеша. Она хотела, она должна была поговорить с Вулом, но пока не знала, с чего начать нелегкий разговор. Впервые ей казалось, что она понимает его, и родившаяся в ее душе симпатия к Однокрылому вселяла тревогу.

Она была зла на Арака, но, в отличие от Вула, не имела права на гнев. Испокон веков повелось, что летатель не в ответе за доставляемое им послание. Сама Марис ни разу не приносила известий, приводящих к чьей-либо смерти. Однажды, правда, она передала весть, получив которую Правитель тут же заключил незнакомую Марис женщину в тюрьму. Винила ли та женщина посланника? Прежде Марис даже не задумывалась об этом.

Она сунула руки в карманы, нахмурилась и, горбясь под порывами ветра, продолжила путь. Каков благодетель, этот Арак: донес на главу семейства и получил в свой дом дармовую рабочую силу!

Оказавшись рядом с таверной, где остановился Вул, Марис все еще не обрела согласия с собой. Внутри обветшалой таверны было сумрачно и сыро, явственно пахло плесенью; тлеющий очаг почти не обогревал главный зал; свечи на столах чадили. Вул играл в кости с тремя темноволосыми мускулистыми женщинами, одетыми в зелено-коричневую форму наемников, но, услышав голос Марис, оставил игру и подошел к ней со стаканом вина в руке.

Они уселись за свободный стол. Пока Марис говорила, Вул молчал, лицо его оставалось неподвижным. Она закончила, он едва заметно улыбнулся и сказал:

– Гостеприимство и радушие. И того, и другого у Арака – с избытком.

Он замолчал.

– И это все, что ты хочешь мне сказать? – Наконец спросила Марис.

На мгновение складки у рта Вула обозначились еще резче, глаза сузились.

– А на что ты надеялась, летатель? Полагала, я брошусь тебе на шею и спою хвалебную оду в твою честь?

Марис поразила его озлобленность.

– Я, пожалуй, ни на что не надеялась. Я лишь хотела, чтобы ты знал, что мне понятно, через какие испытания ты прошел, и теперь я твой союзник.

– Ты не годишься мне в союзники. Мне не нужны ни ты, ни твое понимание. Полагаешь, я в восторге оттого, что ты копалась в моем прошлом? Ну так вот, заруби себе на носу, что все, что произошло между мной и Араком, – только наше с ним дело, но никак не твое!

Вул, допив вино, щелкнул пальцами, бармен проворно пересек зал и поставил перед ним открытую бутылку вина.

– Ты хотел отомстить Араку и имел на это полное право, – упорствовала Марис. – Но ненависть к нему ты почему-то перенес на всех летателей. Тебе следовало вызвать на поединок Арака, а не Айри.

Вул не торопясь налил в стакан вина, отхлебнул.

– Вызвать на поединок Арака было бы, конечно, эффектно, но я его не вызвал, и на то были веские причины. Прежде всего в тот год, когда меня выставлял на Состязания «Воздушный Дом», Арак не владел крыльями. Его сын как раз вступил в Возраст, и Арак передал крылья ему. Два года назад сынок подхватил южную лихорадку и ушел в лучший мир, а крыльями вновь завладел Арак.

– Понятно, – сказала Марис. – А сына ты не вызвал потому, что вы были друзьями.

Вул невесело рассмеялся.

– Сынок был точной копией отца. Когда его похоронили в море, я не пролил ни слезинки. Да, мы играли вместе, пока он не подрос и не осознал, насколько превосходит меня по рождению. Нас частенько учили вместе, но совместные порки нас не сблизили. – Вул склонился к Марис. – Я не вызвал сына по той же причине, по какой не стал бы вызывать Арака, будь в тот год крылья у него. А причина проста. И сын, и отец хорошо летали. Что бы ты ни думала, не месть двигает мною. Крылья – моя цель. Крылья, и все, что получает к ним в придачу их обладатель. Айри была слабым летателем, и я отобрал у нее крылья. Я не знал о гибели ее брата – она прибыла на Состязания, и в этом был ее выбор. А вызови я Арака или его сына, непременно бы проиграл.

Вул, вновь отхлебнув вина, замолчал. Марис хмуро смотрела на него через стол.

На что она надеялась, придя сюда? На взаимопонимание? На сближение? Но сближение между нею и Вулом невозможно. Теперь Марис отчетливо поняла это. Вул-Однокрылый был тем, кем он был, и экскурс в его прошлое ничего не мог изменить.

Он взирал на нее с тем же холодным отчуждением, что и прежде, и все же Марис предприняла еще одну, последнюю попытку.

– Вул, ты ошибочно судишь обо всех летателях по Араку. – Она сама удивилась, что вместо «нас» произнесла «летателях», будто отделяя себя от них. – Таких, как Арак, немного.

– Я знаю цену Араку. Мерзавец он редкостный. Но дело не в его личных качествах, а в том, что его уничижительное отношение к бескрылым разделяет большинство твоих друзей. Просто Арак из-за своей злобы и агрессивности говорит открыто, не стесняясь в выражениях.

Марис поднялась.

– Сказать друг другу нам больше нечего. Жду тебя и Реллу завтра утром на тренировке.

Она ушла.

Сина и студенты «Деревянных Крыльев» прибыли за день до начала Состязаний. Старая наставница сразу же послала Шера и Лиа потренироваться в небе.

– Мы слишком долго были прикованы к палубе корабля, и оттого теперь нам дорог каждый час доброго ветра, – сказала она.

Студенты ушли, и Сина, усадив Марис напротив, настойчиво спросила:

– В чем дело? Что не так?

– Ты о чем?

Сина нетерпеливо потрясла головой.

– Не прикидывайся, Марис, я же вижу. Летатели и раньше относились к нам с прохладной любезностью, теперь же неприязнь буквально витает в воздухе. Тому причина – Вул?

Марис коротко рассказала старухе о том, что приключилось в последние дни. Сина нахмурилась.

– Что и говорить, неприятно, но небезнадежно.

– Полагаешь?

– Уверена. – Сина положила руку на плечо Марис. – Уверена, что со временем летатели и выпускники «Деревянных Крыльев» станут единой семьей.

Этой ночью летатели устроили в пристанище столь буйную пирушку, что шум явственно доносился даже до домика Марис, но посетить празднество своим питомцам Сина не позволила.

– Накануне испытания вам необходим хороший отдых, – твердо заявила она студентам.

Они с Марис обсуждали тактику на нынешних Состязаниях. Соревнования продлятся три дня, но самое важное для студентов – вызовы на поединки – необходимо определить к утру.

– Завтра каждый из вас назовет имя соперника, и начнется соревнование в скорости, – объяснила Сина. – Судьи будут оценивать еще и вашу выносливость. На следующий день вы будете демонстрировать фигуры высшего пилотажа, а в последний, третий день, пролетая в ворота, покажете, насколько точны ваши движения и зорки глаза.

Было известно, что время после полудня и до ночи будет заполнено менее серьезными делами – играми, конкурсами певцов, танцоров и так далее.

– Оставьте пустые забавы летателям, которые не участвуют в поединках, – предупредила Сина. – Помните, что у вас есть дела поважнее пирушек. Развлечения лишь утомят вас. Наблюдайте, если хотите, за общим весельем, но ни в коем случае не присоединяйтесь к нему.

Рассказав подробно о правилах Состязаний, Сина принялась отвечать на посыпавшиеся градом вопросы студентов. Одним из последних голос подал Керр, заметно сбросивший вес за три дня пути морем и теперь внешне казавшийся вполне готовым к Состязаниям.

– Сина, кого мне вызвать на поединок? Сина, обеспокоенно взглянув на Марис, сказала:

– Вот это вопрос. Дети летателей хорошо знают, кто в этом году слаб, а кто силен, мы же пользуемся слухами. Мои источники, во всяком случае, стары, как я сама. Марис, может быть, тебе кое-что известно?

Марис кивнула.

– Вас интересуют летатели, одолеть которых будет несложно. Я бы не рекомендовала вам вызывать на поединки Восточных или Западных.

– Почему?

– На Западе – очень строгий отбор претендентов, в то время как Южные допускают к участию всех – и сильных, и слабых. Также я не советовала бы вызывать летателей с Большого Шотана. Они объединены в сильную, почти военную организацию, непрерывно упражняются, и, понятно, находятся в отличной форме.

– Я в прошлом году как раз вызывал женщину с Большого Шотана, – мрачно поделился Деймон. – Мне тогда показалось, что она летает так себе, но когда дошло до дела, она легко обставила меня.

– Думаю, это был маневр, чтобы ввести в заблуждение новичка. Им, кстати, пользуются многие.

– Все равно, выбор слишком велик, – недовольно пробурчал Керр. – Имя, назови имя.

Стоящий у входа Вул, рассмеялся и сказал:

– Ты не выиграешь ни у кого. Разве что у нашей наставницы Сины. А что, попытай счастье, вызови ее.

– Если бы у тебя, Однокрылый, и были крылья, то я бы отобрал их у тебя, – выпалил Керр.

Сина, жестом остановив спорщиков, обратилась к Марис:

– Керр прав. Не могла бы ты назвать нам имена не слишком искусных летателей?

– Ну же, смелее, Марис, – улыбаясь, подначил Вул. – Назови нам имена горе-летателей. Ну таких, вроде Айри. Ведь ты же их прекрасно знаешь.

Совсем еще недавно подобное предложение повергло бы Марис в ужас. Ответ на такой вопрос она расценила бы как низкое предательство, но теперь она уже не была той, прежней Марис. Плохие летатели рискуют собственными жизнями и крыльями, и не секрет, что о них судачат на Эйри.

– Я… Будь по-вашему, – нерешительно начала Марис. – Я назову имена нескольких не особенно сильных летателей. Во-первых, Джон с Калхолла. Он и прежде летал ни шатко ни валко, а в последнее время у него порядком ослабло зрение. Еще один кандидат на вызов – Барри с острова Повит. В последний год она набрала в весе лишних фунтов тридцать, да, судя по всему, и мышцы ее ослабли.

Марис назвала еще с полдюжины имен летателей, о которых поговаривали как о неуклюжих или. беспечных, состарившихся или слишком юных. Затем неожиданно для себя она добавила:

– Вчера я встретила Восточного, которого непременно следовало бы вызвать. Это – Арак с Южного Аррена.

Вул, покачав головой, спокойно возразил:

– Арак – коротышка, но выиграть у него непросто. Он сильнее любого из присутствующих здесь, за исключением, возможно, меня.

– Да ну! – как обычно вспылил Деймон. – Посмотрим на твою силу.

Студенты принялись возбужденно обсуждать летателей, названных Марис. Конец дискуссии положила Сина, велев всем разойтись на отдых.

* * *

Сина и студенты «Деревянных Крыльев» прибыли за день до начала Состязаний. Старая наставница сразу же послала Шера и Лиа потренироваться в небе.

– Мы слишком долго были прикованы к палубе корабля, и оттого теперь нам дорог каждый час доброго ветра, – сказала она.

Студенты ушли, и Сина, усадив Марис напротив, настойчиво спросила:

– В чем дело? Что не так?

– Ты о чем?

Сина нетерпеливо потрясла головой.

– Не прикидывайся, Марис, я же вижу. Летатели и раньше относились к нам с прохладной любезностью, теперь же неприязнь буквально витает в воздухе. Тому причина – Вул?

Марис коротко рассказала старухе о том, что приключилось в последние дни. Сина нахмурилась.

– Что и говорить, неприятно, но небезнадежно.

– Полагаешь?

– Уверена. – Сина положила руку на плечо Марис. – Уверена, что со временем летатели и выпускники «Деревянных Крыльев» станут единой семьей.

Этой ночью летатели устроили в пристанище столь буйную пирушку, что шум явственно доносился даже до домика Марис, но посетить празднество своим питомцам Сина не позволила.

– Накануне испытания вам необходим хороший отдых, – твердо заявила она студентам.

Они с Марис обсуждали тактику на нынешних Состязаниях. Соревнования продлятся три дня, но самое важное для студентов – вызовы на поединки – необходимо определить к утру.

– Завтра каждый из вас назовет имя соперника, и начнется соревнование в скорости, – объяснила Сина. – Судьи будут оценивать еще и вашу выносливость. На следующий день вы будете демонстрировать фигуры высшего пилотажа, а в последний, третий день, пролетая в ворота, покажете, насколько точны ваши движения и зорки глаза.

Было известно, что время после полудня и до ночи будет заполнено менее серьезными делами – играми, конкурсами певцов, танцоров и так далее.

– Оставьте пустые забавы летателям, которые не участвуют в поединках, – предупредила Сина. – Помните, что у вас есть дела поважнее пирушек. Развлечения лишь утомят вас. Наблюдайте, если хотите, за общим весельем, но ни в коем случае не присоединяйтесь к нему.

Рассказав подробно о правилах Состязаний, Сина принялась отвечать на посыпавшиеся градом вопросы студентов. Одним из последних голос подал Керр, заметно сбросивший вес за три дня пути морем и теперь внешне казавшийся вполне готовым к Состязаниям.

– Сина, кого мне вызвать на поединок? Сина, обеспокоенно взглянув на Марис, сказала:

– Вот это вопрос. Дети летателей хорошо знают, кто в этом году слаб, а кто силен, мы же пользуемся слухами. Мои источники, во всяком случае, стары, как я сама. Марис, может быть, тебе кое-что известно?

Марис кивнула.

– Вас интересуют летатели, одолеть которых будет несложно. Я бы не рекомендовала вам вызывать на поединки Восточных или Западных.

– Почему?

– На Западе – очень строгий отбор претендентов, в то время как Южные допускают к участию всех – и сильных, и слабых. Также я не советовала бы вызывать летателей с Большого Шотана. Они объединены в сильную, почти военную организацию, непрерывно упражняются, и, понятно, находятся в отличной форме.

– Я в прошлом году как раз вызывал женщину с Большого Шотана, – мрачно поделился Деймон. – Мне тогда показалось, что она летает так себе, но когда дошло до дела, она легко обставила меня.

– Думаю, это был маневр, чтобы ввести в заблуждение новичка. Им, кстати, пользуются многие.

– Все равно, выбор слишком велик, – недовольно пробурчал Керр. – Имя, назови имя.

Стоящий у входа Вул, рассмеялся и сказал:

– Ты не выиграешь ни у кого. Разве что у нашей наставницы Сины. А что, попытай счастье, вызови ее.

– Если бы у тебя, Однокрылый, и были крылья, то я бы отобрал их у тебя, – выпалил Керр.

Сина, жестом остановив спорщиков, обратилась к Марис:

– Керр прав. Не могла бы ты назвать нам имена не слишком искусных летателей?

– Ну же, смелее, Марис, – улыбаясь, подначил Вул. – Назови нам имена горе-летателей. Ну таких, вроде Айри. Ведь ты же их прекрасно знаешь.

Совсем еще недавно подобное предложение повергло бы Марис в ужас. Ответ на такой вопрос она расценила бы как низкое предательство, но теперь она уже не была той, прежней Марис. Плохие летатели рискуют собственными жизнями и крыльями, и не секрет, что о них судачат на Эйри.

– Я… Будь по-вашему, – нерешительно начала Марис. – Я назову имена нескольких не особенно сильных летателей. Во-первых, Джон с Калхолла. Он и прежде летал ни шатко ни валко, а в последнее время у него порядком ослабло зрение. Еще один кандидат на вызов – Барри с острова Повит. В последний год она набрала в весе лишних фунтов тридцать, да, судя по всему, и мышцы ее ослабли.

Марис назвала еще с полдюжины имен летателей, о которых поговаривали как о неуклюжих или беспечных, состарившихся или слишком юных. Затем неожиданно для себя она добавила:

– Вчера я встретила Восточного, которого непременно следовало бы вызвать. Это – Арак с Южного Аррена.

Вул, покачав головой, спокойно возразил:

– Арак – коротышка, но выиграть у него непросто. Он сильнее любого из присутствующих здесь, за исключением, возможно, меня.

– Да ну! – как обычно вспылил Деймон. – Посмотрим на твою силу.

Студенты принялись возбужденно обсуждать летателей, названных Марис. Конец дискуссии положила Сина, велев всем разойтись на отдых.

У входа в домик Релла сказала Вулу:

– Иди один. Сегодня я останусь на ночь здесь. Он, помявшись, вымолвил:

– Ну как знаешь. Спокойной ночи.

Как только Вул скрылся из виду, Марис спросила:

– Релла, я, конечно, рада тебе, но разве… Релла повернула к ней серьезное лицо.

– Ты не упомянула Гарта. Почему?

Марис отпрянула. О Гарте, она, конечно, думала. Он был болен, много пил, страдал избыточным весом. Лучшего соперника в поединке за крылья не придумаешь. К тому же, по мнению Марис, лишиться сейчас крыльев было бы лучше для самого Гарта.

– Он мой друг, – ответила Марис.

– А разве мы тебе не друзья?

– Конечно, друзья.

– Но не столь близкие, как Гарт…

– С чего ты взяла?

– Ты больше озабочена его победой, нежели нашими завоеваниями.

– Возможно, я напрасно не упомянула о нем, – неохотно допустила Марис. – Хотя… Релла, надеюсь, ты не расскажешь о Гарте Вулу?

– Пока не решила.

Релла прошла мимо Марис в дом. Та, сожалея о своем вопросе, последовала за ней.

– Ты ничего не понимаешь, – сказала Марис девушке, после того как та, раздевшись, улеглась в кровать.

– Я все отлично понимаю. Ты – летатель, и друзья твои – летатели.

Релла повернулась на бок и замолчала.

* * *

Утро первого дня Состязаний выдалось ясным и безветренным.

С порога домика Марис показалось, что поглазеть на Состязания вышло не меньше половины жителей Скални. Люди были везде: бродили по берегу, карабкались по скалам, поодиночке и группами сидели на песке, камнях и траве. Дети копались в песке, играли с прибоем, бегали с широко расставленными руками, изображая летателей. Через толпы пробирались торговцы: кто был увешан копчеными колбасками, кто – бурдюками с вином, кто катил тележку с мясными пирогами. Даже на море было полным-полно зрителей. Марис увидела разом более дюжины набитых до отказа лодок, дрейфующих у самого берега.

Пустым пока было только небо. Воздух был абсолютно неподвижен.

Мертвый штиль пугал. Здесь он был неестественным, невозможным. Для Состязаний был необходим хотя бы легкий бриз, но в недвижимом воздухе стояла тяжелая духота, а редкие облачка застыли на месте.

По берегу с крыльями на плечах бродили летатели. Они то и дело обеспокоенно задирали головы, переговаривались меж собой нарочито беспечными голосами.

Большинство бескрылых, ничего не подозревая, с нетерпением ожидало начала зрелища. И в самом деле, день выдался солнечным, ясным; на вершине утеса за столом уже рассаживались судьи.

Марис увидела, как Сина со студентами «Деревянных Крыльев» подходит к лестнице, ведущей на утес, и поспешила к ним.

Перед судейским столом уже выстроилась очередь претендентов на крылья. За столом сидели Правитель Скални и четверо летателей – по одному от Восточных, Южных, Западных и Внешних островов.

У края утеса стояла могучая богатырша, грудная клетка которой была под стать бочке – глашатай Правителя, – и как только очередной участник называл соперника, она подносила сложенные рупором ладони ко рту и во всю мощь натренированных легких выкрикивала имя. Толпа на берегу подхватывала его и повторяла до тех пор, пока вызванный на поединок не подходил к утесу. Соперники удалялись, к столу нетерпеливо приближался следующий претендент на крылья, и все повторялось сначала.

Большинство имен было едва знакомо Марис. И неудивительно, ведь поединки в основном происходили среди членов семей летателей: либо дети вызывали родителей, либо младшие сестры и братья пытались отобрать крылья у старших. Но вот судейского стола достигла стройная темноволосая девушка – дочь Главного летателя Большого Шотана, – и глашатай выкрикнула имя Барри с Повита. До Марис донеслось сдавленное проклятие Керра.

Наконец наступил черед студентов академии.

Марис показалось, что вокруг стало заметно тише. Правитель остался таким же спокойным, как и прежде, но только не четверо других судей летателей. Они заметно помрачнели, на лица будто надели маски из обожженной глины. Летатель с Востока принялся вертеть ручки стоящего перед ним на столе деревянного телескопа, мускулистый блондин с Внешних Островов нахмурился, и даже жизнерадостная Шелла вдруг стала озабоченной.

Первым к столу подошел Шер, за ним – Лиа. Оба вызвали летателей, которых накануне им рекомендовала Марис. Глашатай прокричала имена, толпа на берегу с готовностью подхватила их.

Деймон вызвал Арака с Южного Аррена, и судья с Востока, хитро улыбнувшись, сказала:

– Арак будет польщен твоим выбором. Керр вызвал Джона с Калхолла.

К столу подошел Вул-Однокрылый, все судьи, включая Правителя, напряженно замерли.

– И каков же твой выбор? – прервал напряженное молчание летатель с Внешних Островов.

– Мне выбрать только одного летателя? – спросил Вул. – В последний раз, когда я принимал участие в Состязаниях, у меня было не меньше десятка соперников.

– Как тебе прекрасно известно, правила с тех пор изменились, – резко ответила Шелла. – Повторные вызовы теперь запрещены.

– Экая жалость! А я-то надеялся завоевать в этом году дюжину-другую крыльев.

– Сомневаюсь, что тебе достанется хотя бы одна пара, – с неприязнью сказал Восточный. – Итак, тебя ждут. Называй имя и отходи.

– Тогда я вызываю Корма с Малого Эмберли. Повисла глубокая тишина. Пораженная Шелла

улыбнулась первой, затем негромко хохотнул Восточный, за ним открыто рассмеялся судья с Внешних Островов.

– Корм с Малого Эмберли! – прокричала Глашатай.

– Корм с Малого Эмберли! – эхом отозвалась толпа внизу.

– Я бы предпочла выйти из состава судейской коллегии, – отчеканила Шелла.

– Но, Шелла, дорогая, – возразил Восточный, – мы же тебе безоговорочно доверяем.

– И я не возражаю, чтобы ты нас судила, – заявил Вул.

Шелла взглянула на него с удивлением.

– Будь по-твоему, Однокрылый. Но учти, крыльев на сей раз тебе не видать как собственных ушей. Корм – это тебе не убитый горем ребенок.

Вул, загадочно посмотрев на нее, отошел, и рядом с ним тут же оказались Марис и Сина.

– Почему ты вызвал Корма?! – в гневе воскликнула Сина. – Я потратила на тебя чертову прорву времени, а ты!.. Марис, объясни этому придурку, что он только что лишился крыльев!

Марис встретилась глазами с Вулом.

– Думаю, он представляет, насколько хорош в воздухе Корм. И то, что Шелла – жена Корма, он тоже, похоже, знает. Полагаю, потому он и выбрал именно Корма.

Времени на возражения у Вула не было. Очередь позади них двинулась, Глашатай выкрикнула следующее имя.

– Нет! – вскричала Марис, но слово застряло у нее в горле, и ее никто не услышал.

Глашатай, тем не менее, будто отвечая ей, вновь прокричала:

– Гарт со Скални!

– Гарт со Скални! Гарт со Скални! – подхватила толпа.

От судейского стола, глядя себе под ноги, отошла Релла. Марис не отрывала от нее взгляда. Лицо девушки горело, но когда она наконец подняла глаза, в них читался вызов.

Полный штиль кончился, но ветры все еще были слабы.

Пара за парой соперники поднимались к утреннему солнцу. На летателях были их собственные крылья, на претендентах – крылья судей, друзей или просто знакомых. Лететь следовало к крошечному островку Лислу, там приземлиться и, получив у поджидавшего на посадочной площадке местного Правителя ограненный камешек, возвращаться. При нормальной погоде такой полет занял бы часа три, но сегодня, по мнению Марис, времени на него уйдет гораздо больше.

Студенты «Деревянных Крыльев» и их соперники взлетали в том порядке, в каком были сделаны вызовы. Шер и Лиа начали гонку вполне уверенно, Деймону же сразу досталось: пока они кружили над островом, Арак громко насмехался над ним, а после старта полетел в опасной близости от мальчика. Даже издалека Марис видела, что Деймон дрожит.

Керр и вовсе подкачал. Со скалы он прыгнул неуверенно, почти упал и стремительно понесся к торчащим из моря острым камням. Люди внизу в ужасе закричали, но в последний миг Керр все же, обретя уверенность в себе, выправил полет и стал набирать высоту. После старта он долго не мог поймать ветер, и его соперник вырвался далеко вперед.

Готовясь к поединку с Вулом, Корм был весел, смеялся, непринужденно шутил с девушками, махал рукой Шелле и даже раз улыбнулся Марис. Вулу он не говорил ничего, только перед взлетом прокричал: «Это тебе за Айри!» – и побежал, а ветер тут же подхватил его. Вул промолчал. Свои крылья он расправлял сам. При полном молчании собравшихся прыгнул он со скалы и поднялся над островом, закружил вокруг Корма. После крика глашатая, возвестившей начало поединка, оба четко развернулись и устремились к Лислу, а тени от их крыльев заскользили по запрокинутым лицам детей на берегу. Когда они скрывались из виду, Корм был впереди, но не больше чем на размах крыльев.

Последними взлетали Релла и Гарт. Марис стояла рядом с Синой подле судейского стола и прекрасно видела их. Бледный, вяло двигающийся Гарт и стройная, уверенная в себе девушка. Казалось, отстоять собственные крылья у Гарта мало шансов. Оба быстро подготовились к полету, Гарт раз или два обратился к сестре, Релла не промолвила ни слова. В малоподвижном воздухе увальню Гарту пришлось особенно тяжело. Релла быстро вырвалась вперед, но ко времени, когда они достигли горизонта, Гарт заметно сократил разрыв.

– Похоже, ты хотела, но так и не пожелала удачи своим деревяннокрылым приятелям. Выходит, предавать старых друзей не так уж легко? – прозвучал вблизи тихий голос.

Чувствуя головокружение, Марис обернулась. Рядом стоял Доррел. С той памятной ночи на берегу они не обмолвились ни словом.

– Поверь, я не хотела, чтобы так вышло, Дорр,

– с трудом проговорила Марис. – Но, возможно, то, что случилось, к лучшему. Гарт болен, и ему лучше оказаться без крыльев.

– Да, болен. И поражение прикончит его.

– Он сам прикончит себя, если будет продолжать полеты.

– Думаю, он предпочел бы умереть в небе, а не в постели. И надо же, такая юная девчонка… А тебе известно, что она ему очень симпатична?

– С чего ты взял?

– Гарт говорил мне сам, что она ему нравится. Марис была не в восторге от поступка Реллы, но

ядовитый сарказм Доррела вызвал у нее ответную ярость.

– Релла сделала правильный выбор, – ровно сказала она.

– Марис, ты настолько изменилась, что я отказываюсь понимать тебя, – воскликнул Доррел.

– Я долго не хотел верить, но, оказывается, то, что говорят о тебе, – правда. Ты отвернулась от нас. Теперь прежним друзьям-летателям ты предпочитаешь компанию деревяннокрылых и однокрылых. Как плохо я знаю тебя!

Грусть на его лице причинила Марис больше боли, чем жестокие слова. Марис заставила себя сказать:

– Да, ты не знаешь меня, теперешней. Доррел подождал с минуту, но Марис, чувствуя, что стоит ей открыть рот, как она либо закричит, либо заплачет, молчала. По лицу Доррела она видела, что гнев в нем борется с печалью. Наконец гнев взял верх, и Доррел, не сказав ни слова, развернулся и зашагал прочь. Глядя ему в спину, Марис прошептала:

– Я сделала свой выбор.

По ее щекам побежали слезы, и она обратила невидящий взор к морю.

* * *

Взлетали они парами, возвращались поодиночке.

Толпы бескрылых, нетерпеливо обшаривая глазами горизонт, ожидали на берегу. Судьи осматривали небеса через телескопы, изготовленные самыми искусными оптиками. На столе перед каждым судьей лежали по две горсти камешков – белых и черных – и деревянные ящички по числу поединков. По окончании каждой гонки слуга Правителя проходил с ящичком в руке вдоль стола, и судья за судьей кидали на его дно камешек или камешки: если гонку, на его взгляд, выиграл летатель, то белый, если – претендент, то черный; если результат гонки вызывал сомнения, то белый и черный; а если же, что случалось крайне редко, один из соревнующихся значительно превосходил мастерством другого, то разом два белых или два черных.

Первого летателя завидели с лодок, и над водой прозвучали восторженные крики. Люди на берегу встали и, прикрывая от солнца глаза ладонями, уставились в небо. Шелла припала к окуляру телескопа.

– Что-нибудь видишь? – спросил ее судья с Внешних Островов.

– Летатель. – Она, рассмеявшись, показала рукой. – Вон там, под облаками.

– И кто же он?

– Пока не разглядеть.

Все напряженно всматривались в небо. Движущаяся черточка под облаками, по мнению Марис, вполне могла быть ястребом или буревестником, но в телескоп виднее.

Первой узнала летателя женщина с Востока.

– Это же Лейн! – закричала она удивленно.

Многие, как и она, тоже удивились. Лейн стартовал в третьей паре, вспомнила Марис. Выходит, он обогнал не только собственного сына, но и еще четверых, вылетевших к Лислу прежде него.

Лейн приземлился, а из облаков на расстоянии нескольких размахов крыльев друг от друга появилось еще двое.

Судьи объявили об окончании первого поединка, и до Марис донеслось дробное постукивание камешков.

Два ящичка перекочевали с левого конца судейского стола к правому, и Марис подошла ближе. В первом она насчитала пять черных камешков и один белый – четверо судей присудили победу претенденту на крылья, и один счел результат гонки сомнительным. Во втором ящичке с результатами гонки, в которой участвовал Лейн, оказалось пять белых камешков, но, пока она наблюдала, в небе появилось еще двое летателей. Ни один из них не был сыном Лейна, и судьи добавили в ящичек еще три белых камешка. Когда наконец через добрых двадцать минут появился сын Лейна, в ящичке было уже десять белых камешков и ни единого черного.