Текст книги "Охота за островом"

Автор книги: Джордж Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

35

– Мисс Клайренс, поднимайтесь ко мне в рубку, – Роберт по-прежнему распоряжался через репродуктор, – а вас, майор, я попрошу занять кресло в третьем отсеке. Я включил там внутреннюю связь; сообщите, когда будете готовы к старту. Вы хорошо себя чувствуете, майор? Я буду взлетать на четырех g.

– Со мной все в порядке, благодарю вас, – крикнул Сэндерс в сторону микрофона шлюзового отсека.

– Вы могли бы и меня спросить, Уайт! – раздраженно заметила Эмили.

– Что касается вас, то я по опыту знаю, что вы можете выдержать значительно большую перегрузку, – невозмутимо ответил пилот.

Эмили поднялась в рубку, значительно более просторную, чем на звездолете, доставившем их сюда – вообще, выбранный Уайтом корабль относился к гораздо более высокому классу. Роберт молча указал ей на кресло. Он уже успел стереть сажу с лица – впрочем, не слишком старательно, так что на коже остались грязные разводы; но даже и они не могли скрыть неестественной бледности пилота. Хотя в рубке работал кондиционер, на лбу Уайта блестела испарина, и Эмили заметила, что его руки дрожат.

– Что с вами, Роберт? Вам плохо?

– Последствия передозировки, о которых я предупреждал. Действие стимуляторов превращается в свою противоположность. Ничего, до входа в транспространство как-нибудь протяну. Я позвал вас, чтобы, во-первых, вы раньше времени не общались с Сэндерсом… ну и, на всякий случай… если мне вдруг вздумается потерять сознание, нажмите эту кнопку и постарайтесь поскорее привести меня в чувство.

– Роберт… может, не надо четырех g?

– Вы знаете, я меньше всего склонен корчить из себя героя… Но, увы, надо. У нас очень мало времени.

– Наихудший сценарий? – улыбнулась Эмили. Пилот кивнул. В этот момент на одном из экранов панели связи возникло лицо Сэндерса.

– Мистер Уайт, я готов.

– Отлично. Взлетаем!

Когда корабль вырвался из гравитационных сетей планеты, Роберт уменьшил ускорение, но лишь до 3 «g» – приемлемый уровень для того, чтобы устроить небольшое совещание, не покидая кресел.

– Прежде всего, майор, мне хотелось бы услышать вашу историю. Это важно.

– Ну… вскоре после того, как вы исчезли, воспользовавшись коррингартским кораблем – все же это было весьма опрометчиво с вашей стороны – на планету высадился имперский десант. Они застали меня врасплох, бежать было некуда… Меня доставили на эту базу пару дней назад и сразу допросили с помощью брэйнсканера. Целый день потом голова болела… Все время держали в маленьком помещении без окон, с искусственным освещением… Вот, собственно, и все.

– Майор… я понимаю, вы можете считать, что откровенность не в ваших интересах. Но, раз уж мы взяли вас на борт, поверьте, мы не выбросим вас в открытый космос. На борту есть условия для организации карантина, и чем скорее по прибытии в земной космос вам окажут помощь, тем больше у вас шансов. Вы уверены, что над вами не проводили экспериментов медико-биологического характера?

– Нет, мистер Уайт. Я понимаю ваше беспокойство, но с этим все в порядке.

– Надеюсь, вы говорите правду. Ведь если это не так, вы рискуете не только собственной и нашими жизнями – вы подвергаете опасности множество людей там, куда мы летим.

– Да нет же, Уайт, клянусь вам! Я абсолютно здоров.

– Рад это слышать. Если хотите, можете подняться в рубку. Я уменьшу на минуту ускорение.

– Ну вот еще! – возмутился Сэндерс. – По-вашему, солдат американской армии не способен подняться по лестнице при каких-то трех g?

– Браво, майор! – улыбнулся Роберт. – Я вижу, вы и впрямь в отличной форме. «Чего нельзя сказать обо мне», – мысленно добавил он.

Через пару минут, тяжело дыша и цепляясь за поручни – перегрузка все-таки сказывалась – майор появился в рубке и занял свободное кресло.

– Я еще не объяснил причин спешки, – продолжил Роберт. – Дело в том, что коррингартцам не понадобится двух часов, чтобы избавиться от угрозы взрыва. Правда, катер достаточно тяжел, чтобы оттащить его другим катером, а наземной технике понадобилась бы как раз пара часов; но у них под рукой несколько готовых к старту космолетов. Я нарочно бросил катер подальше от летного поля; пока они пригонят погрузчик, пока загрузят катер в трюм, пока выйдут на орбиту – на все это уйдет время. Но, вне зависимости от того, сбросят ли они катер на другое полушарие или, соблюдая все меры предосторожности, попытаются разминировать на орбите – вся операция займет максимум полтора часа, а скорее всего, минут 70. Таким образом, у нас осталось еще чуть больше получаса на уход в транспространство. На моем «Крейсере» меня бы это не беспокоило, но у этого корабля двигатели хуже, да и масса куда больше – значит, и скорость трансперехода должна быть выше, вот и приходится гнать.

– Вполне разумно, – согласился майор. – Кстати, я еще не поблагодарил вас за мое освобождение.

– Благодарите коррингартскую шпионку Эмили Клайренс, своим освобождением вы обязаны ее безграничной доброте, – Роберт удовлетворил, таким образом, и любовь к справедливости, и любовь к насмешкам.

– И безграничной жадности мистера Уайта, – пробурчала под нос Эмили. Но Роберт расслышал.

– Ну что вы, моя жадность имеет границы. Я уже говорил, мои амбиции ограничиваются островом… Впрочем, это к делу не относится. Итак, пока все функционирует нормально, и мы должны успеть перейти в транспространство прежде, чем наш обман с миной раскроется.

– Вы уже выбрали систему прибытия? – поинтересовался Сэндерс.

– Да, одна из звездных систем Среднего космоса. Я уже задал курс. Этот корабль оснащен системой полной навигации – превосходная вещь. Трехмерная компьютерная звездная карта, которую можно как угодно масштабировать и поворачивать под любыми углами. Автоматический пересчет координат относительно любой звезды – не надо переводить из коррингартских координат в гелиоцентрические. Вообще этот корабль неплохо оборудован. Знаете, что здесь есть, Эмили?

– Душ?

– И это тоже. Но я имел в виду систему транссвязи.

– А… вы совершенно уверены, что это именно она? – Эмили слишком хорошо помнила предыдущую ошибку.

– На этот раз ошибки быть не может, – заверил пилот.

– Верно, – присоединился Сэндерс. – Я хорошо знаком с аппаратурой транссвязи и могу подтвердить, что это действительно она.

– Тогда почему мы не отправим трансграмму?

– Надо бы, – согласился Роберт, – особенно если учесть, что мы вломимся в земной Средний космос на коррингартском боевом звездолете. Я еще не забыл, майор, какой прием вы оказали даже безобидному «Крейсеру»… Но это довольно хлопотное дело, а я еще занят нашим курсом.

– Ничего, я могу отправить трансграмму, – предложил майор, словно желая загладить вину перед «Крейсером» и его владельцем. – Скажите только координаты получателя.

Роберт назвал координаты звездной системы, выбранной им в качестве порта прибытия.

– Текст, я думаю, сами придумаете, – добавил он. – Сможете перевести из коррингартской кодировки в стандартную земную?

– Я же говорил – я разбираюсь в системах транссвязи.

Пока майор занимался трансграммой, Роберт закончил программирование полета, но продолжал внимательно следить за индикаторами и экранами.

– Вы бы отдохнули, – заметил ему Сэндерс, – у вас нездоровый вид.

– Да, лишняя доза лекарств, да еще эта чертова перегрузка… Но я предпочитаю проследить за всем до конца. Я сделал все, что мог, чтобы не дать коррингартцам заминировать корабль, испортить аппаратуру, отравить пищу и воду – я заставил их сделать максимум работы за минимум времени на многих кораблях и использовать продукты из их собственного резерва. Конечно, я протестировал и основные компьютерные программы. Но вероятность, что они все же успели где-нибудь напакостить, остается… Мисс Клайренс подтвердит вам, что даже земным компьютерам не всегда можно доверять…

Последние слова Роберт произнес уже с трудом: силы окончательно оставляли его. В глазах темнело, пилот лишь усилием воли отгонял дурноту. Казалось, что сердце колотится с трудом, и каждый его удар отдавался болью в висках. Окружающий мир утрачивал реальность, проваливался в тошнотворную пустоту, и лишь где-то там, на периферии небытия, маячили экраны навигационной системы.

Но вот сквозь шум в ушах донесся высокий сигнал. Готовность к транспереходу! Наконец-то! Роберт бросил последний взгляд на пульт и позволил беспамятству одолеть себя. В последний момент его гаснущее сознание успело отметить что-то неладное, но уже не успело это проанализировать.

36

Роберт открыл глаза и потянулся. Должно быть, отдых пошел ему на пользу: он чувствовал себя превосходно. Как он и предполагал, тяжелое забытье скоро перешло в глубокий сон, продолжавшийся как раз столько, сколько требовалось организму на восстановление сил. Сколько же именно? Роберт посмотрел на часы и убедился, что проспал немногим меньше полутора суток. Значит, полет продлится еще пять дней… Уайт огляделся. Он лежал на койке в офицерской каюте – очевидно, его перенесли сюда из рубки, предварительно сняв скафандр. Каюта была не слишком просторной, но все же, помимо койки, вмещала стол, стул и небольшой шкафчик. Над столом была укреплена панель связи. В каюте было две двери, одна вела в коридор, другая, как убедился Роберт – в туалет. Туалет был общим для двух соседних кают: когда дверь с одной стороны открывалась, дверь с другой стороны автоматически блокировалась.

«Теперь неплохо бы позавтракать, – Роберт вспомнил, что двое суток ничего не ел. – Или, может, принять душ? Нет, сначала завтрак.»

Пилот вышел в коридор и спустился в кают-компанию. Он нажал кнопку, и часть крышки стола ушла вниз, а потом вернулась с порцией саморазогревающихся консервов и стаканом тонизирующего напитка. Роберт вызвал из недр стола еще несколько порций, что неудивительно, если учесть, сколько времени он испытывал недостаток в воде и нормальной пище.

«Это вам не калорийные таблетки, – думал пилот, пережевывая странную, но приятную на вкус еду. – Однако почему я еще никого не встретил?» Поразмыслив, он решил, что сейчас, возможно, ночь по корабельному времени – в космосе время суток – абстрактное понятие, и его спутники могли установить его как угодно в соответствии с их собственным желанием спать. Это было вполне логичное объяснение, да и, к тому же, даже днем кают-компания – не единственное место, где могли находится майор и Эмили. И все же Роберт чувствовал смутное беспокойство.

Когда он принял душ, тревога его обрела более четкие очертания. Он понял, что его беспокоит не столько отсутствие товарищей, сколько какое-то ускользающее воспоминание. Какое-то событие или обстоятельство, предшествовавшее его потере сознания при транспереходе…

Роберт поспешно поднялся в рубку. Здесь также никого не было. На первый взгляд все было в норме. Горели синие транспаранты – цвет, соответствующий у коррингартцев земному зеленому, цвет, означающий нормальное функционирование систем. Мертвыми индикаторами темнел только обесточенный пульт управления огнем, поскольку бортовое оружие было демонтировано. Жизнеобеспечение, энергоснабжение – все в порядке…

Роберт бросил взгляд на табло, отсчитывающее время до прибытия. Число показалось ему странным. На несколько мгновений он задумался, переводя коррингартские символы и единицы в земные… Результат вышел столь нелепым, что пилот провел расчеты заново – и вновь получил то же значение. «Ничего не понимаю. Выходит, нам осталось лететь меньше двух суток! Но этого не может быть! Даже для земного корабля такой массы это слишком быстро… а ведь у коррингартцев хуже двигатели… Не мог же я проспать пять дней! Я бы шатался от слабости, да и своим часам я верю больше, чем всем имперским приборам, вместе взятым…»

Роберт поспешно пробежал пальцами по клавишам навигационной системы. Возникшая на экране звезда и ее координаты не оставляли сомнений. Курс был изменен! Корабль шел совершенно к другой цели, неисследованной, насколько было известно Роберту, звездной системе в Дальнем космосе, неизвестно даже, по чью сторону Границы. Теперь Уайт, наконец, вспомнил, что его беспокоило. Вспомнил, как перед самым транспереходом майор Сэндерс, искоса глядя на теряющего сознание пилота, потянулся от панели связи к навигационной панели…

Теперь уже ничего нельзя было исправить – курс корабля не может быть изменен в транспространстве, как не может быть послана оттуда трансграмма. Но все же кое-что следовало предпринять. Роберт, стараясь неслышно ступать по коридорам и лестницам, спустился в шлюзовой отсек. Он опасался, что какая-нибудь из дверей, мимо которых он проходил, откроется, но этого не случилось. Держит ли Сэндерс Эмили взаперти? Вряд ли, ведь она ничего не понимает в показаниях приборов рубки и, значит, не представляет для него опасности. Во всяком случае, лишь нежеланием майора раньше времени открывать глаза Эмили мог объяснить Уайт свою собственную свободу. Весьма опрометчиво со стороны Сэндерса, подумал Роберт, входя в шлюзовой отсек. Вот и скафандры, и рядом с каждым из них – десантный бластер и лучевой пистолет…

– Не трудитесь, Уайт. Он не заряжен.

Пилот резко обернулся, сжимая бесполезный пистолет в руке. В отсек спокойно вошел майор с точно таким же, но, очевидно, заряженным оружием.

– Что все это значит, Сэндерс?

– Это я у вас хотел спросить. Почему, проснувшись, вы сразу кинулись за оружием?

– Зачем вы изменили курс?

– Чтобы помешать вам привести корабль туда, куда вы хотели. Захолустная планета, практически неосвоенная, без официальных представителей властей – удобное место, где вас ждут сообщники. Они вас не дождутся. Вместо этого вы будете доставлены на военную базу.

– Ничего не понимаю. Вы что, обвиняете меня в преступлении? В каком именно?

– В государственной измене. Членство в преступной организации, сотрудничающей с коррингартской разведкой.

– Майор, вы параноик! Сначала вы подозревали в шпионаже Эмили Клайренс, теперь меня!

– Я возводил незаслуженные обвинения на мисс Клайренс лишь затем, чтобы усыпить вашу бдительность. В тех условиях мне имело смысл изображать к вам полное доверие.

– Но я же прошел брэйнсканирование!

– Точнее, вы так думали. Существует ряд психологических приемов, в совершенстве овладев которыми, можно, как будто бы, обмануть брэйнсканер. Вы думали, что вам это удалось, но результаты вашего допроса сразу вызвали подозрение. Лишь внезапная атака на нашу базу помешала разобраться с вами.

– Это полный бред. Майор, я же спас вас!

– Мисс Клайренс рассказала мне, почему вы это сделали.

– Но мое нападение на имперскую базу!

– Инсценировка. Комендант подозрительно быстро принял все ваши условия, не правда ли? Впрочем, я не намерен дискутировать с вами. В мотивах ваших действий разберется следственная комиссия.

Роберт понял, что переубеждать майора бессмысленно. То, что говорил Сэндерс, было полной чепухой – и возможность обмануть брэйнсканер, и захолустность выбранной Уайтом звездной системы, и наконец, слова о военной базе. Вполне возможно, в той системе на Границе действительно была база, но, если бы Роберт действительно был преступником, его следовало бы доставить в тыл, в Средний космос, а не на секретный военный объект на передовой! Какую игру ведет Сэндерс? Может, он действительно сумасшедший? Размышлять об этом не было времени. Роберт решил немедленно переломить ситуацию в свою пользу. Сэндерс, увлекшись своими обвинениями, подошел слишком близко и, похоже, чувствовал себя чересчур уверенно. Роберт, облокотившийся о стену рядом со скафандрами, резко схватил один из них и бросил в майора, одновременно отскакивая в сторону, чтобы не попасть под выстрел. Сэндерс пошатнулся, взмахнул руками, но устоял. Скафандр упал на пол, и в тот же момент Роберт, все еще ожидая выстрела, бросился под ноги своему противнику. Сэндерс перелетел через него и выронил пистолет. Тот, вращаясь, заскользил по полу. Оба противника метнулись за ним. Майор дотянулся первым, но Роберт ударил его по руке, и оружие отлетело еще дальше. Несколько секунд два человека катались по полу, вцепившись друг в друга; наконец пилоту удалось отпихнуть ногой Сэндерса и схватить пистолет. При виде наставленного на него дула майор прекратил сопротивление.

– Так-то лучше, – сказал Роберт, поднимаясь. – Я не знаю, чего ради вы все это затеяли…

– Не думайте, что это вам поможет! – крикнул майор. – Своим поведением вы окончательно разоблачили себя! Если бы вы были невиновны, зачем бы вы стали нападать на меня?

– Просто не люблю, когда в меня тычут пистолетом.

– Курс корабля уже нельзя изменить! – майор кричал все громче, словно стараясь что-то заглушить. – Я предупредил, кого надо, трансграммой! Вам приготовлена подобающая встреча, и любые попытки ускользнуть… БЕЙ!!!

Слишком поздно Роберт понял, что странная речь Сэндерса, все его бессмысленные обвинения предназначены вовсе не для его, Роберта, ушей, что он стоит спиной к люку и что, произнося последние фразы, майор смотрел на что-то позади него…

Сильный удар обрушился сзади на голову пилота. Колени его подогнулись, и он рухнул на пол, теряя сознание. Последним, что он услышал, была фраза Сэндерса:

– Отлично сработано, мисс Клайренс.

37

Когда Роберт пришел в себя, он услышал щелчок закрывающейся двери. Пилот осторожно приоткрыл один глаз, но никого не увидел – очевидно, его тюремщики только что вышли. Что ж, теперь у него было время обдумать положение. Роберт снова лежал на койке в офицерской каюте, но это была уже другая каюта. Вся прочая мебель была из нее убрана – остались лишь дырки в полу там, где мебель была привинчена. Панель связи также отсутствовала; из стены свисали провода. Руки пилота были связаны подобным проводом. Сперва это показалось ему бессмысленной жестокостью – ведь, запертый в каюте, он не представлял опасности для своих врагов – но потом он понял, что его связали сразу же после удара, опасаясь, что он быстро придет в себя. Роберт сел на койке и увидел на полу две банки саморазогревающихся консервов и двухлитровый баллон с водой. Значит, его не выпустят отсюда до конца полета. Что ж, тогда, по крайней мере, можно надеяться, что ему не помешают освободить руки.

Роберт осторожно потрогал голову и поморщился от боли. Хорошо, если нет сотрясения мозга, а ведь у него еще не исчезла шишка, оставшаяся от встречи с гигантской птицей. «Что-то в последнее время развелось слишком много желающих вышибить мне мозги», – невесело подумал пилот. Впрочем, в обоих случаях виноват он сам – проявил недостаточно осторожности… Но Эмили Клайренс! Вот уж, действительно, неожиданность… Презрение, которое Роберт всегда испытывал к женщинам, сыграло с ним злую шутку: он перестал воспринимать их как возможных противников, как потенциальные источники опасности. Он забыл золотое правило Границы – лучше переоценить, чем недооценить врага – за что и поплатился. Однако кто бы мог подумать, что Эмили окажется в сговоре с Сэндерсом? Все выглядело так, как будто прежде они не были знакомы, да и встреча их на разрушенной базе землян была чистейшей случайностью – даже если Эмили Клайренс была крупным специалистом по компьютерам, она не могла вызвать сбой в компьютере «Крейсера», она ведь не заходила в рубку до трансперехода. Впрочем, очень может быть, что майор говорил правду, и Эмили Клайренс – никакая не Эмили Клайренс. Роберт не сомневался в готовности миллиардеров заниматься темными делишками, но вряд ли они втягивают в это собственных дочерей. Но, кем бы на самом деле не была эта стерва – Роберт решил отныне мысленно называть ее так – сейчас важнее всего было понять, что за план она реализует. В ее действиях не просматривалось никакой логики. Если она заодно с Сэндерсом, зачем тайно от него хотела отправить трансграмму? Если она связана с коррингартцами, зачем покинула корабль на капсуле вместе с Робертом? Похоже было, что она и Сэндерс ведут каждый свою игру, но сочли возможным объединиться против Уайта вместо того чтобы использовать его друг против друга. Похоже, Роберт вляпался в сложную, многоплановую интригу… Пилот, конечно, не думал, что центром этой интриги может быть он – он слишком мелкая фигура. В его биографии, правда, были эпизоды, способствовавшие приобретению опасных врагов, и один из таких эпизодов – тот, в котором он получил свои превосходные часы – едва не стоил ему жизни, но никто из этих врагов не стал бы мстить столь изощренным способом, а ограничился бы банальным убийством. Выходит, Роберт просто случайно оказался на пути у… у кого? У мафии? У коррингартской разведки? Может – чем черт не шутит – и у земных спецслужб, в чистоплотность коих он, как разумный человек, естественно, не верил? Во всяком случае, похоже, что «стерва» с коррингартцами не связана, а вот Сэндерс… Слишком уж подозрительно он остался в живых – один из всего персонала – после коррингартской атаки, да и сама атака на секретный военный объект была слишком уж внезапной и целенаправленной. И зир Ратхерн слишком охотно отдал Сэндерса Уайту, повозмущавшись только для вида. А ведь он знал, что пленный землянин представляет немалую ценность… Коррингартцы своих не выкупали и не обменивали, если только те не были знатными аристократами, но ведь у землян совсем другой подход. Кому же все-таки принадлежит планета, на которую они направляются – Земле или Империи? Или это один из тех диких пограничных миров, где нет ни колоний, ни военных баз, а единственными представителями закона являются лучемет и клыки местной фауны? Такое место вполне могло явиться результатом компромисса между коррингартским агентом и представительницей земных нелегальных структур, но зачем везти туда его, Роберта? Не проще ли сразу прикончить? Неужели «эта стерва» в порыве сентиментализма не позволила убивать того, кто не раз спасал ее саму? Уайт усмехнулся. Кстати, не исключено, что она все-таки настоящая Эмили Клайренс. Эти детки миллиардеров, с малых лет имеющие все, быстро всем пресыщаются и начинают искать будоражащих приключений. Для них немудрено впутаться в крупную аферу, тем более что осознание риска компенсируется мыслью о добром папочке, который, конечно, в случае чего отстегнет сотню-другую миллионов, чтобы вытащить любимое чадо из беды…

Эти мысли крутились в мозгу Роберта, пока он пытался зубами развязать провод. Дело продвигалось с трудом: узел был крепко затянут, зубы соскальзывали с изоляции, и к тому же каждое сжатие челюстей отзывалось болью в голове. Но, наконец, пилоту удалось вытащить кисти из расширившейся петли. Некоторое время он разглядывал провод, пытаясь найти ему полезное применение, но так ничего и не придумал. Конечно, можно было бы встать возле двери и накинуть провод на шею тому, кто войдет, но подобный маневр требовал внезапности, Роберт же не сомневался, что в каюте имеется скрытая камера. Капитан имперского корабля должен иметь возможность наблюдать как за солдатами, так и за офицерами… Взгляд пилота переместился на оголенные конца проводов, торчащих из стены. Вот если устроить короткое замыкание… Роберт провел рукой с часами возле проводов, но датчики ничего не зарегистрировали. Все было обесточено.

По мере того, как его взгляд дюйм за дюймом обшаривал каюту, пилот терял последние остатки надежды. Ни выбраться наружу, ни устроить что-нибудь внутри. Дверь в коридор герметична и выдерживает перепад давления в несколько атмосфер – результат небольшого взрыва. Замок электронный, может быть заблокирован с центрального пульта, что и имеет место в данный момент. Дверь в туалет… забаррикадироваться, что ли, внутри? Роберт усмехнулся. Разумеется, замок этой двери тоже управляется с центрального пульта. А вот камеры там, пожалуй, нет, если только бывший капитан этой посудины не извращенец… Стоп! А нельзя ли через туалет проникнуть в соседнюю каюту? Роберт вошел в кабинку и закрыл за собой дверь. Так, теперь дверь с другой стороны заперта. А если снова открыть и закрыть свою дверь, имитируя, что пользовавшийся кабинкой вышел? Роберт попробовал, но противоположная дверь осталась заблокированной. Видимо, здесь используется более сложный механизм, чем примитивное реле, проверяющее на четность число открываний и закрываний дверей – возможно, какой-нибудь фотоэлемент проверяет, есть ли кто в кабинке… или конденсатор определяет по изменению емкости… вот ведь стояла перед кем-то инженерная задача!

Окончательно убедившись, что побег невозможен, Роберт снова улегся на койку. Вскоре им овладела скука – главная беда всех узников, во всяком случае, тех, кто избавлен от еще большего зла – общества себе подобных. Уайт испытывал искушение корчить рожи скрытой камере или громко ругать своих тюремщиков самыми грязными словами из лексикона Границы, однако он воздержался от того и другого, не желая доставлять своим врагам бесплатное развлечение. Вскоре он принялся напевать под нос все песни, которые знал, а те, что ему особенно нравились – по нескольку раз. Когда песенный репертуар был исчерпан, Роберт попытался вспомнить какую-нибудь шахматную задачу, чтобы решить ее в уме, но, как назло, ни смог вспомнить ни одной. Сон был бы для него спасением, однако его организм еще долго не должен был испытывать потребности во сне. Промучившись несколько часов, пилот встал и долго ходил по каюте; завязал в сложный узел торчавшие из стены провода; попытался отвинтить от пола койку и убедился, что сделать это невозможно без специального инструмента. Все это занимало ненадолго. Он начал понимать заключенных, вешавшихся в своей камере. Наконец ему удалось заснуть; однако, проснувшись и взглянув на часы, он понял, что проспал всего ничего. Роберт без аппетита, единственно с целью хоть чем-то занять себя, опорожнил банку консервов и запил водой – это была обычная вода, а не тонизирующий напиток. «Чертовы скупердяи!» – подумал Уайт. К этому времени он уже понимал арабских джинов, поклявшихся убить своего освободителя. Он готов был убить всякого, кто войдет.

В этот момент входная дверь наполовину приоткрылась, и в каюту – очевидно, не без посторонней помощи – буквально влетела Эмили Клайренс. Дверь немедленно захлопнулась снова; щелкнул электрический замок.