Текст книги "Моя схватка с Богом"

Автор книги: Джордж Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Смерть искушения

Когда Иисус победоносно въехал в Иерусалим, в городе воцарилась атмосфера больших ожиданий и надежд. Народ чувствовал ее, начальники ощущали ее, ученики жили в волнующем предвкушении, а Иисус страшился и не хотел этого. «Душа Моя теперь возмутилась», – сказал Он незадолго до последней Вечери. Он спрашивал у Самого Себя. следует ли Ему просить Отца, чтобы Он спас Его от грядущего «часа». «Нет, – решил Он для Себя, – ибо на сей час Я и пришел». Тогда в ответ на Его молитву с неба принесся глас Божий, заверивший Иисуса, что Он идет по верному пути. Получив это заверение, Иисус ободрился, воодушевился и объяснил народу, что должно произойти в следующие несколько дней.

«Ныне, — заявил Он, – суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон; и когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе». Однако на толпу эти слова не произвели впечатления. Если Он – Мессия, рассуждали между собой люди, то как Он может быть распят? Они слышали из Закона, что «Христос пребывает вовеки» (Ин. 12:27-34).

Несмотря на заверение Отца, Иисус, по мере приближения ко кресту, начал ужасаться. Кульминация Его борьбы с искушением наступила в Гефсимании, когда Он реально осознал, что означают крестные муки.

Марк в своем Евангелии говорит, что в Гефеимании Иисус «начал ужасаться и тосковать». Он сказал ученикам: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мк. 14:33, 34; ср. с Мф. 26:37, 38). Оставив на некотором расстоянии позади Себя Иакова, Иоанна и Петра, Он «пал на лице Свое, молился» и просил, «чтобы, если возможно, миновал Его час сей». Отметив затем, что Отцу все возможно, Он молился: «Пронеси чашу сию мимо Меня». Дважды возвращаясь к Своим спящим ученикам, Иисус оба раза уходил на прежнее место, чтобы повторить ту же самую молитву (см. Мф. 26:36-46; Мк. 14:32-42; Лк. 22:39-46).

Одно ясно из этого переживания: Иисус страшился как Своего «часа», так и Своей «чаши». Несколько писателей заметили, как отличается страх Христа перед надвигающейся смертью от тех чувств, которые испытывали на протяжении истории другие мученики.

Многие спокойно встречали смерть. Сократа Афинского, жившего в V в. до Р. X., часто приводят в пример того, как мудрец должен относиться к окончанию земной жизни. Для Сократа, как пишет Оскар Кульман, смерть была «лучшим другом души». Сократ, к собственному удовлетворению, «доказал» теорию бессмертия души. Он не ждал ничего страшного от смерти, которую считал своей великой освободительницей.

В день своей смерти великий учитель изложил своим студентам доводы в пользу бессмертия. Затем, чтобы продемонстрировать свою веру, Сократ спокойно взял чашу с ядом (согласно постановлению суда) и радостно осушил ее. «В этот момент, – пишет Кульман, – он претворил свое учение в жизнь… Сократ идет к своей смерти с полным спокойствием и самообладанием. Смерть Сократа – прекрасная смерть. У него не было ни тени страха перед ней… Боящийся смерти, с точки зрения Сократа, тем самым доказывает, что любит мир своего тела»[18]  18 Oscar Cullmann, «Immortality of the Soul or Resurrection of the Dead?» in Immortality and Resurrection, ed. Krister Stendahl (New York: The Macmillan Co., 1965), pp. 13, 14.


[Закрыть].

Христианские мученики также встречали смерть безмятежно, а иногда даже восторженно. Например, когда Поликарп (69 – 155 гг. по Р. X.), епископ города Смирна во II в., предстал перед проконсулом, который должен был вскоре лишить его жизни, он сказал своему гонителю, чтобы тот скорее приступал к делу. В письме, написанном вскоре после его мученической кончины в 155-м или 156 году, нам сообщается, что непосредственно перед смертью «он был наделен мужеством и радостью свыше, и на лице его отражалась благодать, так что он не только не поддался страху, слыша то, что ему говорили, но даже возрадовался»[19]  19 «The Martyrdom of Polycarp», chap. 12 in The Apostolic Fathers, 2d ed., trans. J. B. Lightfoot and J. R. Harmer, ed. and rev. By Michael W. Holmes (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1989), p. 139.


[Закрыть].

Таков был опыт многих мучеников на протяжении долгой истории. Зная свою правоту перед Богом, они не боялись смерти.

Если так много людей в течение многовековой истории радостно и спокойно встречали смерть, невольно напрашивается вопрос, почему же Христос с таким страхом ожидал Своей смерти? Неужели Он так любил этот мир? Неужели Ему недоставало веры? Или Он просто боялся боли?

Ответ лежит в совсем другой плоскости. Все дело было в том, какую «чашу» Ему предстояло выпить и на какой «час» Он пришел в этот мир. В Ветхом Завете использовались такие символы, как «чаша ужаса и опустошения» и «чаша ярости Его [Бога]» (Иез. 23:33, 34; Ис. 51:17). Чаша Христа, как указывает Джон Стотт, «символизировала не физическую боль бичевания и распятия и не душевное смятение от всеобщего презрения и отвержения… а скорее духовные муки несения грехов мира; другими словами, муки перенесения Божественного суда, которого эти грехи заслуживали»[20]  20 JohnR. W. Stott, The Cross of Christ.


[Закрыть].

В дальнейшем чаша гнева Божьего упоминается в Откровении, где говорится, что из нее будут пить отвергающие Христа (Откр. 14:10; 18:6). Все люди, как ранее отмечалось, находятся под Божьим гневом и осуждением (то есть Его гневом на грех и Его осуждением греха). Христос выпил чашу Божественного правосудия за всех, но Его заслугами смогут воспользоваться лишь те, кто верой принимает Его жертву. Отвергающие Христа тем самым решают пить собственную чашу в судный день Агнца (Ия. 3:36; Откр. 6:15-17; Рим. 5:1, 9. 70).

Ужас Христа в Гефсимании проистекал из осознания того, как сильно Бог ненавидел грех. Для Него была почти невыносимой одна лишь мысль о том, что Ему придется стать «клятвой» и «грехом» за нас в глазах Божьих (Гал. 3:13; 2 Кор. 5:21). «Он чувствовал, что грех, – писала Елена Уайт, – разделяет Его с Отцом. Эта пропасть была так широка, мрачна и глубока, что Дух Его содрогался. Он не вправе был воспользоваться Своей Божественной силой, чтобы избавиться от этих мук. Как Человеку Ему надлежало пострадать за все последствия людского греха. Как Человеку Ему надлежало вынести весь гнев Божий против беззакония»[21]  21 E. Уайт, Желание веков, с. 686.


[Закрыть].

В Гефсимании наступил решающий момент. Христу надлежало сделать выбор: идти вперед ко кресту или отказаться от Своей миссии. Искуситель, конечно же, был тут как тут и указывал Ему, что Его самые близкие друзья не могли даже немного пободрствовать, чтобы поддержать Его в трудную минуту; что один из Его учеников в этот самый момент предавал Его и что неблагодарные люди, за которых Он умирал, вскоре распнут Его.

Борясь с искушением поступить по Своей воле и отказаться от креста, Христос находился в таком напряжении, которое нам трудно вообразить. Испытывая страшные мучения и ужас, Иисус наконец принял окончательное решение. «Отче Мой! – непрестанно повторял Он в молитве. – Если не может чаша сия миновать

Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Мф. 26:42).

Приняв решение, Иисус, излучая спокойствие и уверенность, о которых не могло быть и речи во время тяжелейших переживаний в Гефсимании, вернулся к ученикам. Он принял решение умертвить Свое искушение, уникальное искушение уклониться от вознесения на крест греха, разделяющего с Богом. Приняв окончательное и бесповоротное решение продолжать Свою миссию, Христос разбудил учеников, объявив им, что «приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня». Когда Христос вышел из Гефсиманского сада, Он не оглядывался назад на выполненную миссию великого Учителя и совершенного Примера. Скорее Он смотрел вперед, готовясь к кульминационному моменту Своего служения, который должен был вскоре наступить.

Совершилось

Своей жизнью Христос показал, что прав был Бог, а не сатана. Божий закон любви можно было исполнить в совершенстве. Однако жизнь Его лишь отчасти раскрыла вопросы, поднятые в процессе великого противостояния между Богом и сатаной. Решающая демонстрация последствий и плодов двух систем ценностей произошла во время распятия.

Как мы уже отмечали в третьей главе, смерть от распятия была мучительной. Невозможность прикрыть свою наготу перед людьми, физическая боль, безумная жажда, беспомощность и позор – все это делало такую смерть поистине страшной. Однако ко времени распятия Христа многие тысячи осужденных уже умерли подобной смертью, и многие тысячи были распяты в последующие десятилетия; тем не менее ни одна из этих смертей не изменила ход мировой истории. Невольно возникает вопрос: что же такое необыкновенное заключалось в распятии Христа?

Важно не то, каким образом умер Христос, а Кто именно умирал на Голгофском кресте. Иисус был не просто еще одним осужденным человеком, но безгрешным Сыном Божьим, принявшим на Себя человеческое естество, чтобы «смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола» {Евр. 2:14). Как мы уже ранее отмечали, Христос «уничижил Себя Самого», приняв образ человека и «быв послушным до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:5-8).

Главная особенность распятия Христа заключалась в том, что Он имел возможность сойти с креста. Как выразил эту мысль Д. М. Бейли, «умирая, Иисус не был беспомощной жертвой: Он мог спасти Себя»[22]  22 D. V. Baillie, God Was in Christ (New York: Charles Scribners Sons, 1948), p. 182.


[Закрыть]. Будучи не только Человеком, но и Богом, Он мог отказаться от дальнейшего самоуничижения, освободиться от сковывавших Его уз и положить конец Своим страданиям.

Однако все дело в том, что Иисус Сам решил умереть на кресте. Его распятие было добровольным актом послушания воле Божьей. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец… – сказал Он ранее Своим слушателям, а затем добавил: – Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее; никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ин. 10:11, 17, 18). Таким образом, Христос мог сойти с креста, но не захотел.

Когда Иисус висел на кресте, искуситель все еще пытался заставить Его отказаться от «самоуничижения» – на этот раз через тех, за кого Он умирал. Прохожие «насмехались над Ним», громко напоминая Ему о том, какие возможности Он Себе приписывал. Если Ты Тот, за Кого Себя выдаешь, вызывающе кричали они, «спаси Себя Самого и сойди со креста». Первосвященники и книжники также были весьма деятельны, насмешливо говоря о Нем друг другу: «Других спасал, а Себя не может спасти! Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем». Они все еще ждали «знамения». А тем временем римские стражи также «ругались над Ним» (Мк. 15:29-32; Лк. 23:36).

Как бы вы отреагировали на такое обращение и такие вызывающие слова? Скажу вам, что бы я сделал скорее всего в таких обстоятельствах. Я бы низвел огонь с неба и жарил насмешников на медленном пламени, чтобы эти неблагодарные твари помучились бы как следует и напоследок перед смертью подумали о том, кто я такой. Они бы, безусловно, пожалели, что истощили мое терпение, в то время как я изо всех сил старался оказать им милость. Я бы воздал им по заслугам!

Христос мог так поступить. Он мог призвать на помощь более «двенадцати легионов Ангелов» (Мф. 26:53) и опустошить всю окрестную землю. Он мог бы на насилие ответить насилием, но это означало бы отказ от самоуничижения и провал плана спасения. Вместо этого Он молился, говоря: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Иными словами, Иисус дал людям то, чего они не заслуживали, – благодать.

Читая описание распятия в синоптических Евангелиях, можно, кстати, заметить интересную деталь: евангелисты не останавливаются подробно на таких вещах, как молотки, гвозди, боль или даже кровь; зато их интересуют внутренние переживания и духовные страдания Иисуса на кресте.

Особое значение имеет вопль отчаяния и одиночества, сорвавшийся с уст умирающего Христа: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15:34). Этот вопль, как мы видели, выражает совершенно иное отношение Христа к смерти, если сравнивать его с другими мучениками, умиравшими в полной уверенности в том, что все будет хорошо. Известны последние слова Дитриха Бонхоффера – лидера подпольной антигитлеровской христианской коалиции, которые он сказал своему другу перед казнью: «Это конец, но для меня начало жизни»[23]  23 E. Bethge, Dietrich Bonhoeffer (Collins, 1970), p. 830, цитируется в книге Moltmann, The Crucified God, p. 146.


[Закрыть]. Что же, мы услышали слова верующего человека.

Некоторые рассматривают страдания и смерть Христа не как торжество Божьего суда над грехом, а как «достижение полного единения с Отцом»[24]  24 See Macquarrie, Principles of Christian Theology, p. 322; Dale, The Atonement, p. xl.


[Закрыть]. Сторонники этого взгляда в целом считают смерть Христа демонстрацией Божьей любви к грешникам в первую очередь, а потом уже Божьим судом над грехом. Такое истолкование не только приписывает Христу то, чего Он никогда не говорил, но и не принимает во внимание множество текстов в других книгах Библии, которые говорят об обратном и учат, что заместительная жертва Христа за грех – основа плана спасения[25]  25 См. для примера главы 3 и 4 из этой книги и такие тексты, как Ин. 1:29; Мк. 10:45; Евр. 9:28; 1 Петр. 2:24; 3:18; 2 Кор. 5:21; Гал. 3:13.


[Закрыть].

Христос в самом деле умер мученической смертью, но на этом Его миссия не закончилась. Мессия, умерший мученической смертью, по словам П. Т. Форсайта, «мог произвести впечатление, но не мог прощать; мог растрогать людей, но не мог искупить их; мог Своей смертью осудить общество, но не мог судить мир»[2б]  26 Forsyth, The Cruciality of the Cross, p. 37.


[Закрыть].

Значение Христа не в том, что Он совершил нравственный подвиг. Страдания Христа на кресте объяснялись тем, что Он понес на Себе грехи мира и Божий суд над грехом (2 Кор. 5:21; Гал. 3:13; Евр. 10:9-14)27. «Множество людей, – писал Форсайт, – могут быть послушны до смерти, но суть христианства в том, что Христос был послушен даже до суда – окончательного суда святости»[28]  28 Forsyth, Work of Christ, p. 135.


[Закрыть].

Вопль человека, оставленного в одиночестве, сорвался с уст Христа лишь тогда, когда Он стал за нас грехом на кресте. Впервые за всю жизнь Его взаимоотношения с Отцом казались разорванными. «Спаситель, – писала Елена Уайт, – не мог видеть, что ожидает Его за порогом смерти. Зримо Он не представлял, как выйдет из могилы Победителем. Ничто не говорило о том, что Отец принимает Его жертву. Зная, насколько грех отвратителен Богу, Христос опасался, что будет навечно разделен с Отцом. Он испытывал такие мучения, какие предстоят каждому грешнику, когда Господь уже больше не будет ходатайствовать за грешный род[29]  29 E. Уайт, Желание веков, с. 753.


[Закрыть].

Смерть Бонхоффера и Поликарпа отличалась от смерти Христа тем, что эти люди подверглись только телесной смерти, тогда как Христос испытал также и мучительное духовное разделение с Богом, вызванное Божьим судом над грехом (гневом Божьим). Августин (354– 430 гг. н. э.) осветил этот момент, когда описывал смерть Христа как «двойную смерть» за нас[30]  30 Augustine De Trinitate 4,3,6; quoted in McDonald, The Atonement ч f the Death of Christ, p. 158.


[Закрыть].

Таким образом. Тот Самый Спаситель, Который пришел в этот мир под лучезарной звездой в полночь, умер в кромешной тьме в полдень (Мк. 15:33). «Как богохульник, – пишет Юрген Мольтман, – Иисус был отвержен хранителями закона Его народа. Как мятежник Он был распят римлянами. И, наконец, что более всего потрясает, Он умер как отверженный Своим Богом и Отцом». При этом Мольтман добавляет, что только богословское значение смерти Христа «отличает Его крест от многих крестов забытых во всемирной истории, безымянных людей»[31]  31 Moltmann, The Crucified God, p. 152.


[Закрыть].

Ни боль, ни позор, ни отверженность людьми не были причиной смерти Христа. Но, как пишет Елена Уайт, «бремя греха, ощущение всей его гнусности и отвратительности, понимание того, что он отлучает душу от Бога, – вот что сокрушило сердце Сына Божьего». Форсайт делает следующий многозначительный вывод: «Невозможно понять Христа, пока не поймешь Его креста»[32]  32 E. Уайт, Путь ко Христу, с. 13; Forsyth, The Cruciality of the < ross, p. 26. Ср. с книгой E. Уайт, Желание веков, с. 753, и книгой Dale, The Atonement, p. lx.


[Закрыть].

«Величайшее одно слово, когда-либо произнесенное»[33]  33 James Stalker, The Trial and Death of Jesus Christ (New York: Kichard R. Smith, 1930), p. 254.


[Закрыть], – это, вне всякого сомнения, то слово, которое Христос произнес перед тем, как умереть: «Совершилось!» (Ин. 19:30). Затем Он предал Свой дух в руки Отца и умер (Лк. 23:46). В трех синоптических Евангелиях ничего не говорится об этом заключительном слове Христа. В них мы читаем, что Иисус, громко возгласив, испустил дух (Мф. 27:50; Мк. 15:37; Лк. 23:46). Таким образом, создается впечатление, что Иисус умер с победным возгласом на устах. Как пишет Баркли, «Он сказал «Совершилось!» не уныло и обреченно; напротив. Он издал победный клич. Он стал Победителем, Он одержал победу»[34]  34 William Barclay, The Gospel of John, 1 vols., Daily Study Bible (Edinburgh: The Saint Andrew Press, 1955), 11:301.


[Закрыть].

В момент смерти Христа «завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу» (Мф. 27:51), указывая на то, что искупление греха совершилось и что иудейским жертвоприношениям пришел конец[35]  35 Ellen G. White, «Without Excuse», Review and Herald, Sept. 24, 1901, p. 615; R. С. Н. Lcnski, The Interpretation of St. Matthews Gospel (Minneapolis: Augsburg Publishing House, 1943), p. 1127.


[Закрыть]. Великая жертва Христа, на которую указывало левитское служение, была принесена, и ветхозаветное служение устарело.

Когда Христос умер на кресте, поражение сатаны стало определенным. Он показал свою злобу, убив безгрешного Сына Божьего. Сатана имел право на жизнь других людей, потому что своими грехами они заслужили смертный приговор, но Иисус был единственным в своем роде. Он не согрешал, поэтому сатана «не имел в Нем ничего» (Ин. 14:30). Сатана до самого конца надеялся, что Иисус откажется от «самоуничижения», воспользуется Своей Божественной силой и сорвет план спасения, но Христос твердо держался воли Своего Отца.

На кресте были продемонстрированы две истины – любовь и правосудие Бога и ненависть сатаны, оболгавшего Его характер. Р. Д. Кэмпбелл прекрасно выразил эту мысль: «На Голгофе совершенная любовь поспорила с совершенной ненавистью; совершенная благость – с совершенным беззаконием, и победила, вынеся самое худшее, что только может быть, и оставшись чистой и неизменной до конца»[36]  36 R. J. Campbell, The New Theology (New York: The Macmillan Co., 1907), p. 124.


[Закрыть].

Любовь Бога, отдавшего Своего Сына, и лютая ненависть сатаны стали понятны обитателям Вселенной, которые внимательно наблюдали за происходящим. Кроме того, все убедились, что Бог остался свят и праведен, решив проблему греха именно таким образом. Он не пренебрег требованиями Закона и вынес справедливое наказание за грех. За все было заплачено сполна на Голгофе. Крест поставил Божье прощение на нравственную основу.

«До самой смерти Христа, – писала Елена Уайт, – характер сатаны не был вполне понятен ангелам и непавшим мирам. Главный отступник действовал настолько хитро и лукаво, что даже святые существа не понимали его принципов». Но, отняв у Христа жизнь, сатана перехитрил самого себя. Теперь ему уже никогда не удастся обольстить ангелов и непавших существ. «Победа, одержанная Христом в момент смерти на Голгофе, навсегда уничтожила влияние сатанинских обвинений на Вселенную и опровергла его утверждения о том, что Бог якобы не способен на самоотречение». После распятия Иисуса были разорваны последние непрочные узы, которые еще связывали сатану с небесным миром. Более того, «с того самого момента было предопределено уничтожение греха и сатаны и была обеспечена безопасность Вселенной»[37]  37 E. Уайт, Желание веков, с. 758, 761, – 764; White, MS 50, 1900.
  Ср. E. Уайт, Патриархи и пророки, с. 70.


[Закрыть].

Голгофа стала поворотным моментом вселенской истории. В Книге Откровение именно Кровь Агнца названа залогом победы детей Божьих (Oткр. 7:9-14; 5:9, 12). После поражения сатаны на кресте Иоанн представил его «низверженным на землю» с «ангелами его» (Откр. 12:9, 10; ср. с Ин. 12:31).

Но пока еще ничего не закончилось

В «совершенном» деле Христа пока ясно одно: оно еще не закончилось. Размышляя над этим, Макуори заявляет, что «люди совершенно очевидно находятся в таком же рабстве, как и во все другие века»[38]  38 Macquarrie, Principles of Christian Theology, p. 321.


[Закрыть]. Хотя сатана побежден, он не желает признавать это. Многие годы спустя после распятия Петр писал, что «диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1 Петр. 5:8). Колин Гантон утверждает, что мы живем «в напряженном ожидании того, что никак не наступит». В течение этого времени труд Христа продолжается, хотя в каком-то смысле он уже завершен[39]  39 Colin E. Gunton, The Actuality of Atonement (Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans Pub. Co., 1989), p. 81; GustafAulen, The Faith of the t hristian Church, 2d ed., trans. Eric H. Wahlstrom (Philadelphia: Muhlenberg Press, 1960), pp. 182, 184.


[Закрыть].

Елена Уайт предположила, что сатана не был уничтожен сразу после распятия потому, что «ангелы даже тогда не понимали всего, что было поставлено на карту в великом противостоянии. Принципы, которым был брошен вызов, должны были раскрыться полнее». Кроме того, людям нужно было лучше уяснить «разницу между Князем света и князем тьмы»[40]  40 E. Уайт, Желание веков, с. 761.


[Закрыть].

Таким образом, дело спасения продолжается. Поэтому Павел имел полное право сказать, что «если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнию Его» (Рим. 5:10; курсив автора).

Воскресение Христа – это ключ к пониманию Нового Завета от Деяний до Откровения. Ученики не считали позорную смерть Христа победой. Скорее они воспринимали ее как публичное поражение и отказ Христа от Своих притязаний. Его смерть разрушила их надежды. Если бы Христос не воскрес, пишет Джордж Лэдд, история спасения и христианство закончились бы в «тупике палестинской могилы»[41]  41 George Eldon Ladd, I Believe in the Resurrection of Jesus (Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans Pub. Co., 1975), p. 144.


[Закрыть]. Без воскресения христианству нечего было бы предложить миру, кроме нескольких красивых идей.

Преображение учеников убедительно свидетельствует в пользу воскресения[42]  42 See Men-ill C. tenney. The Reality of the Resurrection (New York: Harper and Row, 1963), pp. 135-137.


[Закрыть]. Это событие, писал Сталкер, изменило все вокруг. «Оно превратило ужасную цепочку событий, которые они (апостолы) переживали, из торжества зла и нечестивых грешников в чудесный промысел Всемогущего Бога; оно превратило Иисуса из ложного и обесчещенного Мессии в Царя царей и Господа господствующих, и оно превратило их самих из опозоренных приверженцев проигранного дела в бесстрашных защитников и свидетелей Евангелия», которому суждено было завоевать весь мир[43]  43 Stalker, The Atonement, p. 19.,


[Закрыть].

Воскресение отличает Иисуса от всех других героев всемирной истории. Бонхофферу приписывается изрече-ние, что «Сократ овладел искусством умирания», но «Христос победил смерть»[44]  44 D. Bonhoeffer, quoted McGrath, Mystery of the Cross, p. 159.


[Закрыть].

Христово воскресение так важно еще и потому, что оно подтвердило Его победу на Голгофе и стало видимой и осязаемой победой над сатанинской твердыней – темницей смерти. Когда Христос восстал из могилы. Его смерть стала, по сути, «смертью смерти». Иисус выиграл сражение, приняв на Себя человеческую смерть и сокрушив ее силу. Воскреснув, Он одолел последнего врага – смерть (1 Кор. 15:26). В отличие от воскресшего Лазаря, Иисусу не надо было умирать вторично. «Христос, – писал Павел, – воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти» (Рим. 6:9)[45]  45 Walker, The Gospel of Reconciliation, p. 125; Green I Believe in Satans Downfall, p. 212.


[Закрыть]. Он поглотил смерть победой и обещал разделить эту победу со Своими последователями (1 Кор. 15: 51-56). Воскресший Христос говорит Своим ученикам: «Не бойся; Я есмь первый и последний и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти» (Откр. 1:17, 18).

Неудивительно, что апостолы неизменно ставили в центр своей евангельской проповеди смерть и воскресение Христа. Содержание их вести в Книге Деяния святых Апостолов хорошо выражено в словах: «Вы убили Его, но Бог воскресил Его из мертвых» (см. Деян. 2:23, 24; 3:15; 4:10 и др.). Благовествование Павла гласило, «что Христос умер за грехи наши, по Писанию… погребен был и… воскрес в третий день» (1 Кор. 15:1-3). Воистину, воскресение было знамением, что Христос – «Сын Божий в силе» (Рим. 1:4).

Служение Христа на небе после воскресения помогает нам глубже понять, что означают слова «спасемся жизнию Его» (Рим. 5:10). В Библии воскресший, победивший Христос представлен Первосвященником в небесном святилище[46]  46 Целью этой книги не было подробное исследование небесного служения Христа. Это та часть искупления, которой адвентисты седьмого дня уделили должное внимание, хотя единства мнений нет. Смотрите для примера такие труды, как М. L. Andreasen, The Sanctuary Servicee, 2d ed. rev. (Washington, DC: Review and Herald Pub. Assn., 1947); Heppenstall, Our High Priest; WallenkampfandLesher, eds., The Sanctuary and the Atonement. Чтобы просмотреть эту тему в ее историческом развитии, смотрите Roy Adams, The Sanctuary Doctrine:
  Three Approaches in the Seventh-day Adventist Church (Berrien Springs, MI: Andrews University Press, 1981); Paul A. Gordon, The Sanctuary, 1844, and the Pioneers (Washington, DC: Review and Herald Pub. Assn., 1983); Frank B. Holbrook, ed.. Doctrine of the Sanctuary: A Historical Survey (Silver Spring, MD: Biblical Research Institute, General Conference of Seventh-day Adventists, 1989).


[Закрыть]. В Послании к Евреям мы читаем, что «имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек… Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Ero» (Евp. 8:1,.2; 10:12,13).

Успешно миновав кульминационную часть искупительного служения, Христос взошел на небо, чтобы применить по назначению благословенные плоды Своего служения на земле. Небесное служение, отмечает Лэдд, является «одним из центральных учений Нового Завета, хотя ему и не уделяют должного внимания… Именно благодаря посредническому служению Господа Иисуса все враги будут положены в подножие ног Его. Когда это свершится, и Он «упразднит всякое начальство и всякую власть и силу», тогда Господь Иисус «предаст Царство Богу и Отцу» (1 Кор. 15. – 24)» [47]  47 George Eldon Ladd, «Historic Premillennialism» in The Millennium: Four Hews. ed. Robert G. Clouse (Downers Grove IL– Inter Varsity Press, 1977), pp. 31, 29, 30. Ср. Forsyth, Work of Christ, – p. 170.


[Закрыть].

«Христианская религия, – указывает Денни, – зависит не столько от того, Кем Христос был, сколько от того, Кем Он является сейчас; не просто от того, что Он делал, но в первую очередь оттого, что Он делает». Крест не исчерпывает истину об искуплении Христовом. С точки зрения X. Уилера Робинсона, служение Христа на земле можно уподобить видимой части айсберга. «Подобно тому как видимая часть айсберга указывает на наличие гораздо большей массы под водой и является ее малой частью, так и земное решение проблемы греха есть только часть вечного Промысла, на который оно указывает»[48]  48 Denney, Studies in Theology, pp. 154,170; Robinson, Redemption and Revelation, p. 270.


[Закрыть].

Основываясь на этих размышлениях, легко понять, почему Елена Уайт утверждала, что «ходатайство Христа за людей в небесном святилище не менее важно для осуществления плана спасения, чем Его смерть на кресте. Своей смертью Он начал ту работу, которую намерен завершить после Своего воскресения и вознесения на небо»[49]  49 E. Уайт, Великая борьба, с. 489.


[Закрыть]. Служение Христа в небесном святилище будет иметь огромное значение вплоть до окончания великой борьбы между Христом и сатаной. Как Даниил, так и апостол Иоанн показывают, что сатана стремится, прежде всего, попирать святилище Божье (Дан. 8:11; Откр. 13:6). Нападки на святилище – это нападки на Божий престол и Его верховную власть[50]  50 See Heppenstall, Our High Priest, pp. 17-19.


[Закрыть].

Служение Христа в небесном святилище сводится к тому, чтобы оправдать Бога и возродить человека. Как мы отмечали в первой главе, эти два аспекта Его служения неотделимы друг от друга. Небесное святилище может быть названо Божьим командным пунктом в Его войне со злом. Это главное место осуществления Божьего плана спасения – не только для Отца и Сына, но и для Святого Духа и ангелов, которых посылают трудиться для Божьих детей на земле и внутри них.

Хотя одна из задач Святого Духа – дать христианам Силу жить по примеру Христа (Гал. 5:16-26; 2:20; Рим. 8:4), Христос знал, что Его народ будет по-прежнему испытывать трудности в борьбе с глубоко укоренившимся грехом. Несмотря на то, что верующие умерли для греха и воскресли для нового образа мышления и действий, Бог знал, что не все их проблемы решены (Рим. 6:1-11; 7:15).

Поскольку Бог предвидел эти затруднения, то позаботился, чтобы они были успешно преодолены небесным служением Христа. Поэтому Иоанн мог сказать; «Сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника». Далее Иоанн заверяет, что Христос имеет право просить о прощении для Своих последователей, потому что «Он есть умилостивление за грехи наши» (1 Ин. 2:1, 2). Как мы видели в четвертой главе, Иисус Своей искупительной жертвой устранил преграду, стоявшую между Богом и грешниками[51]  51 F. F. Bruce, The Epistles of John (Grand Rapids, MI: Wm В Berdmans Pub. Co., 1970), pp. 49, 50.


[Закрыть]. Следовательно, Иоанн излагает ту же самую основополагающую истину, которую Павел затронул в Рим. 3:25: Бог может прощать чрез Христа благодаря искупительной жертве умилостивления.

«Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, – читаем мы в Послании к Евреям, – чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи». Христос «может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евр. 4:16; 7:25, см. также Рим. 8:31-35).

Христиане служат не немощному и бессильному Господу, но Тому, Кто представляет их дело перед Богом всей Вселенной (Который так возлюбил нас, что «отдал» Христа для этого служения – Ин. 3:16), Тому, Кто победил сатану на Голгофском кресте. Согласно Откровению, «низнержен клеветник братии наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь». Христиане побеждают вместе со Христом, своим Ходатаем, и побеждают они «кровию Агнца» {Откр. 12:10, 11). Хотя сатана потерпел сокрушительное поражение и на кресте, и в результате воскресения, он тем не менее продолжает нагло и настойчиво обвинять как покаявшихся грешников, так и Бога, тем самым демонстрируя свои принципы и свой характер.

Вторая задача, стоящая перед Христом в Его небесном служении, – вершить суд. Хотя грех был осужден на кресте раз и навсегда, нужно было посмотреть, кто примет Его заместительное служение. Принимающие Его имеют «жизнь вечную», а отвергающие Сына по-прежнему подвержены «гневу Божьему» (Ин. 3:36). Иисус неоднократно повторял, что будет два вида возмездия сынам человеческим в зависимости от того, как они относятся к Нему и к принципам Его Царства. Одни получат бессмертие, когда Он придет опять на облаках небесных, а другие – вечное осуждение (Мф. 25:31-46; 1 Кор. 15:51-54; Ин. 5:28, 29).

Новый Завет учит, что Божий суд определит вечную награду каждому человеку до того, как Христос придет во второй раз. Он завершится тогда, когда каждый живущий на земле примет решение за или против Христа. По окончании суда из небесного святилища Божьего выйдет указ и будет возвещено определение: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще». Второе пришествие состоится вскоре после этого окончательного указа, и Христос появится на облаках небесных, чтобы воздать каждому награду по справедливости (Oткр. 22:11; Мф. 16:27).

Таким образом, подобно тому как в левитском служении был день искупления или очищения, называемый по-еврейски «Иом Кипур», так точно и в небесном служении Христа должно было наступить время суда (Лев. 16; Откр. 14:6, 7). Чрезвычайно важно отметить, что цель Божьего суда состоит не в том, чтобы не допустить людей на небо, а в том, чтобы ввести их туда. Бог, отдавший Иисуса за наши грехи, стоит на нашей стороне. Он не против нас, а за нас. Хотя ветхозаветный день очищения был временем глубокого самоисследования и суда, он заканчивался радостью[52]  52 См. трактаты Mishnah 7:4 и Taanith 4:8, которые цитируются в книге Morris, The Atonement, pp. 79, 80.


[Закрыть]. Точно так же Божий народ возрадуется, узнав итог судного служения Христа. Это дьявол побуждал «людей думать, что главным свойством Бога является суровое правосудие» и что Он против нас[53]  53 E. Уайт, Путь ко Христу, с. 11.


[Закрыть]. Все это часть изначальной сатанинской лжи, будто Богу нельзя доверять.

Великая истина Евангелия заключается в том, что Бог за вас. Он не только отдал Христа на крестные страдания в умилостивление за наши грехи, но и «весь суд отдал Сыну… слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня, – обетовал Иисус, – имеет жизнь вечную и на суд не приходит» (Ян. 5:22-24 ср. с Рим. 8:1)[54]  54 То, что слово «суд» в Ин. 5:24 фактически означает «осуждение», вытекает из сравнения стихов 28 и 29, где то же самое слово противопоставляется воскресению жизни. Библия достаточно ясно учит о том, что суд начнется до пришествия Христа, и на этом суде будет определено, приняли ли отдельные личности жертву Христа за грех или нет. Читайте, к примеру, Мф. 22: 1-14.


[Закрыть].

Закончив Свое служение на небе, Христос придет опять, чтобы воздать каждому по справедливости (Откр. 22:12; Мф. 16:27). И те, кто принял работу Христа для них и в них. получат жизнь вечную, тогда как отвергшие Его служение пожнут гнев Божий (Ин. 3:36; Откр. 6:16, 17). Мы читаем в Послании к Евреям, что «Христос, однажды принесши Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха [это была цель Его земной жизни, смерти, воскресения и небесного служения], а для ожидающих Его во спасение» (Евр. 9:28).

Но даже тогда план спасения не завершится. Великая последняя стадия низложения сатаны будет иметь место через много веков после Второго пришествия.