Текст книги "Ремесло Когана"

Автор книги: Джордж Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Мистер, – говорит она, – с моим мужем все собаки такие. Потому он их держит, а я веду дело. Пятьдесят.

– Тут парень вроде очнулся и говорит: "Дай семьдесят пять, Имельда." "Сколько? – вопит она. – Кто тут ведет дела? Либо я назначаю цену, либо вы, мистер, забираете собак и сваливаете." И знаешь, Фрэнк, хотел бы я, чтобы она встретилась с моей матерью – они быстро нашли бы общий язык.

– Но ты все же выбрался оттуда, – заметил Фрэнк.

– Ага. Поехали с Кенни в Орландо и сожгли машину. Кенни взял тряпку, намочил в бензобаке и поджег. Машина сгорела дотла. И при этом бензобак взорваля, Кенни чуть сам не сгорел. Обгорели брови и почти все волосы. Машиня вся провоняла, ведь собаки там торчали два дня. А она была записана на имя его сестры, вот она и заявила в полицию о пропаже. Видел бы ты лица придурков в аэропорту, когда они разглядели меня и Кенни! Четыре раза пропускали нас через детектор. А один, новенький, наверное, он нас обыскивал, так я думаю, остаток дня ему дали как выходной. "Так вы нас пустите в самолет или нет?" спросил Кенни. "Мистер, – отвечает один, – если при вас нет оружия, летите. Лучше, конечно, в багажном отделении, да уж ладно." Рядом с нами никто не сел. Мы сидели в хвосте, и там была одна стюардесса, каждый раз, когда она проходила мимо, то смотрела на нас, как на пришельцев. "Ребята, вы летите до Бостона? – спрашивает. – Может, сойдете в Вашингтоне или где-нибудь еще?" И Кенни на это запал! "А что, есть посадка в Вашингтоне? Всегда мечтал там побывать." "Нет, – отвечает, но если хотите, я поговорю с командиром." А потом автобус в Нью-Йорке – я думал, водитель заставит нас ехать на крыше.

– Ты паршиво выглядишь, – заметил Фрэнк.

– Да, я устал, – сознался Рассел. – А мне надо ещё повидать напарника насчет остальных денег.

– А ты разве их не переправил?

– Конечно нет. Не могу же я перевозить их, не повидавшись с ним. Я знаю, где они, могу достать, но с собой у меня ничего нет.

– На автобусной станции, – сказал Фрэнки.

– Знаю.

– Ты козел, – сказал Фрэнки. – Тебя сцапают не за деньги, а за то, что ты ведешь себя, как придурок.

– Поговори со мной об этом, когда я получу товар, – ответил Рассел.

– Расс, – продолжал Фрэнки, – весь город на мели уже четыре недели. Каждый день в аптеки врываются парни с оружием. Все сходят с ума, здесь пахнет жареным не хуже, чем в ФБР. Притормози, Расс. Пусть кто-нибудь другой получит свои сто лет.

– Ты не понимаешь, – вздохнул Рассел. – Я хочу оставить деньги, а Крысенок обойдется. Я больше не дурак.

– А ведь здорово было сработано, – заметил Фрэнки.

– Точно. Хотя у нас с тобой на этот счет взгляды разные.

– О чем ты? – удивился Фрэнк.

– Насчет тебя. меня и Крысы. Я слишком долго тут торчу, мне это надоело. Лучше махну в Монреаль, у меня там есть кореш.

– А зачем?

– Да ладно, брось притворяться. Из-за Трэтмена. Что это на тебя нашло?

– А на тебя что нашло? – спросил Фрэнк. – Ты один из тех, кто с ним связан. Но никто не знает, что это наших рук дело.

– Мне кажется, все знают, – вздохнул Рассел.

– Рассел, – сказал Фрэнк. – Трэтмен чуть живой, так его отделали. Ты этого не знал?

– Конечно, знал, мне Кенни сказал.

– Кенни, – повторил Фрэнки, – Кенни Джил?

– Точно, – кивнул Рассел. – Он мне рассказал, правда, без фамилий, но я понял, что это Трэтмен. Мы поговорили, погрузили собак в машину, вокруг идет дождь, и я ему сказал: "Знаешь, надоело мне все это, горбатиться за пару долларов. Я думал, будет легче."

– А он мне в ответ: "Не так много вещей, которыми можно заняться." И рассказал, что есть такой парень, держит игру.

– Чушь собачья, – фыркнул Фрэнки.

– Не чушь, – возразил Рассел. – Он просто не знал его фамилии.

– Кенни Джил работает на Диллона, – сказал Фрэнки.

– Ну и что?

– А то, что он поет со слов Диллона. Сам он слишком глуп, чтобы что-то понять. Если Кенни знает хозяина салона, то уж Диллон его точно знает, и он не случайно рассказал про него Кенни. Никто ничего просто так не рассказывает.

– Он сказал, – продолжал Рассел, – что есть два брата, которым поручено обработать хозяина салона – я думаю, Трэтмена. Потому что , по его словам, этот тип когда-то грабанул свой собственный салон. И вот эти братья, Кенни их знает, предложили ему пойти с ними, но он был занят собаками и не пошел. Вот так. "Опасное это дело, – сказал он мне. – Держу пари, эти ребята получили всего пару сотен баксов, а смотри, как они рисковали. Ну и на что тебе после этого сотня баксов?" Вот что он мне сказал.

– Ага, – хмыкнул Фрэнки, – а что, если Диллон заранее состряпал эту историю?

– Я тебе говорю – этот парень не назвал фамилии, и я бы не подумал про Трэтмена, если бы не знал всей истории. Но я молчал и думал только, как бы поживее унести ноги.

– Джон взбесится, когда узнает, – сказал Фрэнки.

– Ну и ну, – сказал Рассел. – Бешеный Крысенок – что за зрелище! Да пошел он...

Глава 10

– Ты думаешь, это он? – спросил Амато.

– Джон, – убеждал Фрэнки, – я в этом уверен. Три дня в машине с Кенни! Я бы никогда на него не подумал, но он пытался меня предупредить. Увидел наконец, что натворил, и пытался сказать мне, что я тоже в дерьме. И ты со мной вместе.

– И он, – добавил Амато.

– Но не в Монреале, – поправил Фрэнки. – Там он чист.

– В Монреале тоже есть парни, ты ведь знаешь, – возразил Амато.

– Знаю, и ты тоже, а вот он – вряд ли. Но какая разница. Он считает, что мы тут в дерьме, и все это ему наговорил парень, работающий на Диллона.

– Это ты его привел, – упрекнул Амато. – Я тебя про него расспрашивал, помнишь? А ты сказал, что все в порядке. Помнишь?

– Я ошибся. А как я мог знать? Я думал, он это сделает, и все закончится. Я и подумать не мог, , что его потянет откровенничать с Кенни Джилом.

– Ты, бывало, рассказывал мне кучу всякого дерьма о Докторе, протянул Амато. – Он – это моя вина.

– Точно. Твоя ошибка. А теперь я не хочу сдохнуть из-за моей ошибки. Я не знал, что у него язык без костей, но это я его привел. Так что нам теперь делать? Он собирается спасать свою задницу, а мы окажемся в дерьме.

– Ты уверен насчет Джила? – спросил Амато.

– Абсолютно. Ты был в зоопарке? Видел гориллу? Вот это Кенни. Кривые короткие ноги, огромное тело, и ходит, как горилла. Руки волочатся по земле. Да ещё и тупой. Если он что-то делает, то потому, что ему это объяснили медленно и несколько раз. Если он в хорошем настроении, то ухает, как горилла, если в плохом, просто молчит. Ты ему говоришь, он слушает, молчит, и пытается понять. Так проходит час, а потом он может что-нибудь сказать, в основном, повторяет то, что говорили ему. Он всегда со всем соглашается. Кенни знает, может быть, одну или две вещи, и если ты заговоришь об этом, все в порядке, а если нет, будет молчать.

– Ну, – протянул Амато, – по крайней мере, он не слишком крут.

– Он работал на Диллона, – напомнил Фрэнки.

– Уайат Эрп тоже на него работал, – усмехнулся Амато. – Я сам его тоже видел, и что? Неважно, кто на него работал. Диллон умрет.

– Помнишь Каллагана? – спросил Фрэнки.

– Нет.

– Адвокат, тоже на него работал. Его взорвали в машине.

– Точно.

– Это работа Кенни Джила.

– Мы тогда сидели, – вспомнил Амато.

– Потому-то я и узнал, что это Кенни, – объяснил Фрэнки. – Мне сказал Китаец.

– Какой ужас, – вздохнул Амато.

– Каллаган бы с тобой согласился, – хмыкнул Фрэнки, – у него почти все сгорело, включая задницу. Он бы весь сгорел, если бы закрыл дверь машины до конца. Китаец сказал: "Кенни кретин. Он сделает для Диллона что угодно, даже если тот велит ему отрезать свой член. Многие боятся Диллона и не знают, что боятся они Кенни."

– Может, велеть Конни завести машину завтра утром? – спросил Амато.

– Хорошая мысль, а если не получится, пусть поедет и заведет мою. Но прежде всего надо вытащить Рассела. Этот сукин сын привез меня сюда, и за одно это я его готов убить.

– А это хорошая идея? – спросил Амато.

– Нет. Он уже натворил дел, и если его убрать, все подумают, что мы точно во всем виноваты. Либо он прав, и они нас всех пришьют, либо он уедет в Канаду, его могут поймать с его какой-нибудь дурью, и он уже не выйдет из тюрьмы. Нет, сейчас нам нужно беспокоиться о Кенни. Вряд ли его пошлют за мной. Я его знаю и не подпущу ни на шаг. Так что придется искать кого-то другого, а это займет время.

– Да и шуму наделает, – добавил Амато.

– Но они на это пойдут, – возразил Фрэнки. – Нужно быть осторожнее.

– Нет, не верю, – покачал головой Амато. – Это проблема Трэтмана, и он попался. Его побили не просто так, а за дело. Нет, они нас не ищут, все про это уже забыли.

– Джон, – вздохнул Фрэнки, – надеюсь, ты прав. Но все же я поостерегусь.

– Фрэнки, – хмыкнул Амато, – можешь нервничать, сколько захочешь. Мы это сделали, и мы в порядке. Я ещё пару раз съезжу в Броктон и займусь делом. Когда можно будет не остарегаться и начать работать, я тебя позову.

Глава 11

После полудня Коган пил пиво в баре "У Джейка Уирта". Он сидел у стойки и наблюдал за дверью. В глубине зала пили пиво санитары и врачи-интерныю

В дверь вошел Митч. Он быстро осмотрел комнату, заметил Когана и стал пробираться к нему. На нем была твидовая спортивная куртка, серые фланелевые брюки и голубая рубашка. Волосы у него были темные, а кожа светлая. Он протянул руку:

– Джек...

– Митч...

Они пожали руки, сели, и Коган подозвал официанта.

– Мартини со льдом и оливками, – заказал Митч. Официант кивнул.

– Ты обедал? – спросил Коган.

– В самолете, – кивнул Митч.

– Надо будет взять рагу с томатами, – произнес Коган.

– А та забегаловка на аллее, где готовят гуляш, ещё существует? спросил Митч.

– Да, "Конвей и Дауни", и мясо там замечательное, – кивнул Коган.

– Я раньше тоже так думал, – сказал Митч. – Диллон как-то брал меня с собой. Он знает все приличные кормушки. Был один из тех дней, когда шел снег, деваться было некуда, а нам надо было поговорить. Вот Диллон и привел меня туда. Эх, мне пятьдесят один, и я толстею. Никогда не было проблем с весом. Знаешь, когда мне было тридцать пять... нет, тридцать... кто был президентом? Этот козел Трумэн.

– Ему сейчас около ста, наверно, – вздохнул Коган.

– А может, его уже нет на свете, – кивнул Митч. – Так вот, мне приходилось отказываться от картошки – и нет проблем. Зато я всегда мог выпить пива. А вот теперь не могу – стоит только посмотреть на пиво, как я толстею. Это от кортизона. Врач сказал, что как только я перестану его принимать, я снова похудею.

– А зачем тебе кортизон?

– У меня колит, – объяснил Митч. – В прошлом году у меня был приступ, правда, недолго. Дело в том, что я ходил к другому врачу, и он прописал мне пенициллин, а я не предупредил, что принимаю кортизон. Ну, а их нельзя смешивать. Вот пару недель и маялся.

– Моя жена тоже принимала эту гадость, – кивнул Коган. – А может, что-то еще, но она не набирала вес.

– У неё артрит? – спросил Митч.

– Сыпь. Она любит возиться в своем саду, и вот у неё началась аллергия. Она думала, это от какой-то травки, и стала натираться лосьоном, но ничего не помогало. Тогда она пошла к врачу, и тот сказал, что у неё проблемы с кровью, и после этого она стала принимать антибиотики. А сыпь перешла даже на голову, по утрам она просто плакала в ванной, больно было причесываться. Вот тогда ей прописали кортизон.

– В будущем году у нее, возможно, все повторится, – предположил Митч.

– Знаю. Врач сказал, это может повториться, если не принимать мер, но я не удивлюсь, если и это не поможет. Ах, врачи, много они знают. Дело в том, что у неё всегда была аллергия на насекомых.

– Опухоли после укуса? – спросил Митч.

– Хуже, ей бывает совсем плохо. Она не выходит из дому, не взяв шприц с адреналином. Ей сказали: после укуса в течение пяти минут обязательно нужно сделать укол.

– Ну и ну, – поразился Митч.

– Вот так она живет всю жизнь. "Не могу же я все время сидеть дома", говорит.

– Да, никогда не можешь сделать того, что хочешь. А посмотри на Диллона, – заметил Митч. – Вот это тип! Никогда не делает ничего лишнего. Ну, выпьет, ну, вкусно поест, временами подцепит девчонку.

– Жену навещал, – добавил Коган.

– Она была красавица, – кивнул Митч. Он допил свою порцию и махнул официанту. – Однажды Диллон рассказал, что поймал её, когда она шарила у него по карманам. Я ему говорю: "Я бы её убил." А он мне: "Нет, я всегда люблю знать, как далеко зайдет тот, кто рядом. Теперь насчет неё я это знаю." Да, ему сейчас несладко. Единственный раз он наслаждался жизнью во Флориде.

– А ты все ещё в профсоюзе? – спросил Коган.

– Нет. Пришлось бросить. Знаешь, чем они там сейчас занимаются? Большей частью латиносами. Многие думают – неграми. Может быть, но только не в Нью-Йорке. Там одни латиносы. Я двадцать лет пробыл в Нью-Йорке, и там все время кто-нибудь к чему-нибудь призывал и вопил! Не негры, а латиносы. Эти козлы прибывают туда и вмиг подчиняют себе весь город. Стоиит купить сэндвич, как тут же рядом оказывается голодный латинос. Да их там толпы бродят! И никто не работает. Обязательно найдется какой-нибудь парень из Вашингтона, который скажет: "Оставь ему свой сэндвич, Джейсон, он ведь пуэрториканец, он имеет на это право." Посмотри вокруг в Нью-Йорке – одни латиносы, виляющие задницами. Уверен, все они голубые. Нет уж, я буду продавать машины.

– Не думаю, – заметил Коган, – что это приносит хорошие деньги.

– Не приносит. Но ты сам себе хозяин, понимаешь?

Пожилой официант принес ещё две порции.

– Куда тебе приходится ходить за ними? – спросил Митч.

Официант недоуменно уставился на него

– Я спросил: куда ты ходишь за заказами? – повторил Митч. – Наверно, это далеко, может, через несколько кварталов? Такси, наверное, надо брать. Мне просто интересно.

– Нет – нет, – смутился официант, – просто у нас всего один бармен, и он сегодня очень занят. А с напитками все в порядке?

– Ну, – протянул Митч, – в общем-то нет, видно, они испаряются по дороге.

– Митч, – одернул его Коган и успокоил официанта: – Все в порядке.

– В следующий раз я сделаю заказ заранее, – не унимался Митч. Наверное, они печатают бланки в журнале или ещё где, можно его послать по почте, потом прийти сюда, и останется только подождать недельку, чтобы тебе принесли заказ.

– Ты сам выбрал это место, – заметил Коган.

– Это единственное место в Бостоне, которое я знаю. Я здесь всего в четвертый или пятый раз. Если мне надо куда-то пойти, обычно это случается в Детройте, Чикаго или ещё где-то. Прошлый раз был Сент-Луис. Мой кореш тот, с которым я работаю, дядя моей жены, – спросил меня, собираюсь я что-нибудь делать, а я ответил: нет, я уезжаю из города. Тогда он удивился: "Ты что, собираешься пешком до Бруклина?"

– А ты ему рассказал, что едешь сюда? – спросил Коган.

– Ну нет, конечно, – ответил Митч. – Я просто хочу сказать, что не так часто сюда прихожу. Если им понадобится, они, наверное, позовут кого-нибудь другого, потому что в последнее время я чаще всего остаюсь в стороне. Или же дела остаются в стороне от меня.

– Вот как? – удивился Коган.

– Вот так. – Митч допил свой стакан и махнул официанту. Тот неторопливо направился к бару. – Я, пожалуй, выпью пива, пока официант вернется, – вздохнул Митч.

– Не стоит, – возразил Коган, – ты ведь говорил, что от него толстеешь.

– Ну да. Сначала этот случай с телефоном. Я был готов убить того типа, если бы мне кто-нибудь разрешил, я бы сделал это даром. Потом я уехал... почувствовал себя плохо, пошел к врачу. Он дал мне это лекарство и спросил – не было ли у меня в последнее время стрессов. О, нет, конечно, нет, просто моя фамилия мелькала в газетах чаще, чем Рокфеллера. Раньше я был человеком, который мог пойти, наладить дело, и все шло хорошо, и вдруг я стал другим – ничего не делаю, только ломаю людям ноги, бросаю в них бомбы. И жена меня изводит. А так ничего, все спокойно. И вот я стал принимать лекарство и толстеть, а потом меня сцапали в Мэриленде.

– За что?

– Я охотился. Ты знаешь Топпера?

– Нет.

Митч допил пиво. Появился официант со стаканом.

– А ему ты пива не принес, я вижу, – заметил Митч.

– Нет, сэр, – ответил официант. – Я думал, нужна только одна порция для вас.

– Ты ошибся, – сказал Митч. – Ему тоже принеси.

– Я больше не хочу, – сказал Коган официанту. – Все в порядке.

– Ладно, – пожал плечами Митч. – Так вот, Топпер – хороший парень, живет на Лонг-Айленде. Любит рыбалку.

– Я однажды ездил на рыбалку, – кивнул Коган. – На какой-то яхте. Все сидят, пьют пиво. "Что такое? – спрашиваю. – Я сюда не для того приперся, чтобы пиво дуть." Ужасное зрелище.

– Ну вот, – продолжал Митч. – а он любит рыбалку. Правда, приходится рано вставать. А на гусей ты когда-нибудь охотился?

– Нет, – ответил Коган. – Я с утра до вечера вкалываю, потом иду домой и ложусь спать. Так что когда беру несколько выходных, то продолжаю в том же духе. Жена говорит, что я слишком много работаю. Это правда. Я начал сигаретный бизнес, наладил его, а потом смотрю – не идет дело. Ну, я нашел парня и передал ему часть моих владений. Дело пошло лучше. Но все равно я не могу рано ложиться, сижу допоздна. А жена ворчит. Да, надо мне менять работу.

– Топперу уже семьдесят, – сказал Митч. – Так что он вышел на покой. Он сказал: "Вся проблема с вами, ребята, в том, что вы всю жизнь делаете одно и то же. А что в результате? Стареете. Надо попробовать что-нибудь новое." Вот мы поехали в Мэриленд, там на берегу полно народу, хороший мотель, и мы собрались пострелять гусей. А вокруг пара сотен копов. А у нас ружья в багажнике. "Куда вы направляетесь? Что собираетесь делать? Откуда вы?" Мы молчим. Они начинают обшаривать машины, а мне так и хочется спросить – а ордер у вас есть? Топпер хватает меня за руку и качает головой. Я молчу.

– Ну вот, они открыли багажник и нашли ружья. Я только что купил одно, правда, подпись была дяди моей жены, но платил я. Я даже ни разу из него не стрелял. Ну, и меня арестовали. Думаешь, я им что-нибудь сказал? Нет. Они мне говорит: "Мистер Митчелл..." и т.д. Должно быть, читали мое дело. Смотрю, Топпера тоже арестовали, и его имя тоже знали. И вот я должен отправляться в тюрьму за паршивое ружье, из которого собирался стрелять гусей.

Митч прикончил "мартини" и махнул официанту.

– Ты что-то увлекаешься, а, Митч? – спросил Коган.

– Я не спал всю ночь, – ответил Митч. – Когда мне на следующий день лететь, я никогда не сплю. Зато потом высыпаюсь. Врач собирался снова прописать мне кортизон, так как после той истории в Мэриленде все началось по новой, но я сказал: нет. Мне надо избавиться от лишнего веса. А Топпер, по-моему, чувствует себя виноватым. Он маленький, старый, за тридцать лет его ни разу не арестовывали, так что эти два ружья он возьмет на себя. А я – я просто сделал старому человеку одолжение и подвез его домой.

– Ага, – сказал Коган, – а что, если они...

– А если они не поверят, я отсижу. Я и раньше сидел, подумаешь. Все, на что они способны – года три, не больше. Ох, как эти парни любят арестовывать! Даже имя мое узнали. Что ж, отсижу годик.

– Для жены это трудно, – заметил Коган. – Кэрол всегда боится, что мне придется отправиться в тюрьму. Обычно она не возникает, ну, разве что когда я долго отсутствую. Но бывает так, что ловят каких-нибудь парней, доставляют их в суд, и присяжные начинают спрашивать – а кого это вы искали? А они молчат.

– Так делали в Бруклине, – сказал Митч. – И никто ничего не сказал.

– Ну вот, – продолжал Коган, – и их отправляют в тюрьму. Там они и остаются, если продолжают молчать. И вот моя жена очень об этом беспокоилась. А я сказал ей: да не такая уж я шишка, никто обо мне не знает. Есть персоны гораздо важнее. Все равно, ей будет трудно.

– Да всем трудно, – фыркнул Митч. – В прошлый раз ей удалось забрать документы. А в этот раз – слушание было назначено, я встал в пять утра, а она уже была на ногах. Коп соврал, что привел меня к половине десятого – да было уже за десять, когда я явился, а присяжные, разумеется, поверили ему. Ну, мы стали одеваться, я за ней наблюдал – хоть она и пьет, но тело у неё потрясающее. И вот я стал думать: я опять сяду, а она опять начнет гулять. Но что я могу поделать? Она ведь не сядет со мной вместе. А она мне говорит: "Вот уже третий раз, Гарольд" – никогда не называет меня Митчем, хотя и знает, что мне не нравится мое имя.

– А я ей говорю: "Никогда не знаешь, что случится." А она мне: "Ты знал, и я знала, и вряд ли я это перенесу ещё раз."

– Ну вот, дело начато, я должен подписать бумаги, и пусть она забирает то, что хочет. Она дважды через это проходила, она ничего мне не должна. А ей было тогда тридцать пять или сорок. "Марджи, – говорю я ей, – ты уверена, что хочешь этого? Ладно. Но что тебе это даст? У тебя останутся дети, а я ведь когда-нибудь выйду, стану их навещать, и тебе придется со мной видеться. Мы столько прожили вместе. Если только у тебя нет кого-то еще." Я знал, что у неё есть кто-то. Она молчит. Я говорю: "Слушай, сделай это для меня – не делай ничего. В прошлый раз, когда я вышел, мы оба были моложе, и ты могла уже тогда решить." А она: "А ты мне тогда обещал, что этого больше не будет. И вот ты снова обещаешь, и мне придется ждать пять лет, а затем ты опять что-нибудь натворишь..."

– Я ей отвечаю: "Марджи, что я могу сказать? Ты права. Но я прошу подожди, пока я выйду. Ведь я не знаю, с кем ты встречаешься. "На самом деле я знал, узнал через два дня после их первой встречи. Я его не виню. "Так вот, говорю я, мы всегда с тобой ладили." И она начинает плакать. Но все прошло хорошо. – Митч допил очередную порцию.

– Больше не пей, – посоветовал Коган. – А то вырубишься.

– Все в порядке. Я начал пить, ещё когда ты не родился. Не учи меня. Он махнул официанту. – Вот с детьми проблема, дочь в порядке, но сын не хочет иметь со мной ничего общего. Вот потому-то она и пьет, мне так кажется.

– Я думал, ей нравится тут, во Флориде, – сказал Коган.

– Ей нравилось, когда мы сюда приехали, но потом все началось по-новой.

Официант принес пиво, и Коган потребовал счет.

– Да, – сказал он, – тебе предстоят нелегкие деньки.

– А что делать? – спросил Митч.

– У нас есть двое ребят, – ответил Коган. – Вообще-то четверо, но одного из них нет поблизости, и я не уверен, нужен ли нам второй. Итак, остаются двое, и один из них меня знает, так что дело за тобой.

– Так мне что, взять сразу двоих? – спросил Митч.

– Ну, если тебе это надо...

– Мне нужны деньги, – сказал Митч. – Знаешь, где мне предстоит сидеть? В Мэриленде, не в Нью-Йорке. Придется брать двоих адвокатов – Солли и ещё одного. Солли классный парень, но он помешан на дорогих тряпках. Да, мне нужны деньги.

– Ладно, – сказал Коган, – бери обоих, мне-то что.

– Я бы с удовольствием, – ответил Митч, – Но я могу ошиваться только в Нью-Йорке и Мэриленде, или же просить специального разрешения. Потому я не хотел бы тут задерживаться. И потом двое – это рискованно. Нет, лучше я займусь одним.

– Ладно, – согласился Коган. – Есть одна проблема: этот парень может меня знать. То есть, не в лицо, но он обо мне слышал. И он может вспомнить про Диллона и все понять.

– У него есть приятели? – спросил Митч.

– Предположительно – да, среди тех, кто нам нужен. Они вечно тут слоняются. Итак, второго я выбрал на сегодняшний вечер. А остальные посмотрим.

– А что может случиться?

– Что угодно. Вот слушай: один тип содержит салон, нанимает ребят, они работают на него, забирают деньги, все нормально. Потом является другой, нанимает других парней, они делают то же самое и думают, что обвинят опять того типа. Вот этим другим я и займусь.

– Дерьмо, – буркнул Митч, допивая стакан.

– Точно, – согласился Коган.

Официант принес счет, и Коган расплатился.

– Если тебе случится вернуться сюда до Нового года, – бросил Митч официанту, – можешь принести ещё две порции.

– Нет, – поправил его Коган и взял второй стакан. – Это выпью я, а ему принесите кофе.

– Эй, – вяло возразил Митч.

– Сам ты эй, – ответил Коган. – Мне надо поговорить с тобой, и ты мне нужен трезвым. Принесите ему кофе.

– Но я не смогу заснуть.

– Будешь смотреть телевизор.

– Я ведь нынче вечером не в деле, так?

– Так.

– И завтра, видимо, тоже, – продолжал Митч. – Надо обдумать план. Кто мне будет помогать?

– Есть у меня парень, – сказал Коган. – Он не слишком умен, но сделает все, что скажешь. Тебе нужен шофер? Он сядет за руль.

– А он случайно не того... не с приветом? – спросил Митч.

– Слушай, – хмыкнул Коган, – парень может голыми руками разорвать машину пополам – если ты попросишь. Его надо только попросить – и он может проехать сквозь стену.

– Лично я, – заметил Митч, – предпочел бы человека, который заметил бы стену и объехал её. Слушай, а тот, кем я должен заняться – ты уверен, что сам не можешь?

– Его зовут Джонни Амато, – сказал Коган. – Я его знаю. Однажды он попросил Диллона об одолжении, а Диллон тогда не мог и предложил меня. Амато согласился и заплатил мне. Он меня знает.

– А что знает тот тип? – спросил Митч.

– Кенни? Ничего не знает, я ему не говорил. Он не знает, что ты в городе. А даже если бы знал, ему все равно.

– Мне он не нужен, – возразил Митч.

Официант принес сдачу и кофе.

– И это мне тоже не нужно, – продолжал Митч.

Официант испарился.

– Я и не говорил, что тебе это нужно, – заметил Коган. – Но ты лучше сам скажи, что тебе нужно.

– Где живет этот тип? – спросил Митч.

– Куинси, Уолластон, – сказал Коган.

– Понятия не имею, где это, – фыркнул Митч.

– Я тебе покажу.

– Но он тебя знает, – напомнил Митч. – Прекрасно. Слушай, а тот, другой, твой?

– Ага.

– Ты им займешься, – продолжал Митч, – и тогда, как я понимаю, это повлияет на моего.

– Должно повлиять, – кивнул Коган.

– Это заставит его расслабиться, – размышлял Митч.

– Думаю, что так.

– Ну ладно. Так дадим же ему этот шанс. А ты достань мне кого-нибудь, кто может вести машину и ни во что не врезаться, и достань мне ещё кое-что.

– Я как раз хотел спросить, что ты хочешь, – ответил Коган.

– Хороший ствол 45-го калибра. Я всегда таким пользуюсь, – сказал Митч.

– Сделаю.

– Если все начнешь ты, – заметил Митч, – это будет здорово. Много тебе нужно времени?

– День, пожалуй.

– И машина.

– Все равно день.

– И ещё тебе надо его кое-куда доставить, – не унимался Митч.

– Все равно.

– Знаешь что? – сказал Митч. – Мне кажется, ты не справишься так быстро.

– Справлюсь.

– А я думаю, нет, и мне плевать, так ли это. Так, сегодня четверг. Убрать его нужно в субботу вечером. Вам, ребятам, не нужно времени, чтобы подумать, а мне надо.

– Всегда рад познакомиться с человеком, у которого можно поучиться, усмехнулся Коган.

– Я давно в этом деле, – буркнул Митч. – Кое-что у меня не получалось, но не это. Итак, у меня остается две ночи – сегодня и завтра. Кто навестит меня сегодня?

– Ничего особенного обещать не могу, – замялся Коган.

– Ты что, не любишь трахаться? – удивился Митч.

– Во всяком случае, никогда за это не плачу, – хмыкнул Коган.

– Мне просто нужна компания, – объяснил Митч. – Добудь мне кого-нибудь на ночь. Я буду здесь, в башне.

– Ладно, постараюсь, – кивнул Коган.

Глава 12

– Как-то странно он ходит, – заметил Джил, сидевший напротив Когана в "Хэйз Бикфорд". На другой стороне улицы находился бар "Лобстер Тэйл".

– Ну конечно, – согласился Коган. – Он же избит.

– Ему понадобилось немало времени, чтобы выбраться из машины, заметил Джил.

– Ему тяжело.

– Он очень медленно ходит, – продолжал Джил.

– Тебе бы так, – хмыкнул Коган.

– Что мы должны делать, Джек?

– Ты поведешь машину, – ответил Коган, – а обо мне не беспокойся, думай о своей работе.

– Что я за это получу? – поинтересовался Джил.

– Пять сотен. Как всегда. И не крути со мной.

– А я когда-нибудь с тобой крутил? – спросил Кенни.

– Кенни, – вздохнул Коган, – мир полон людей, которые никогда не крутили, но однажды начинают это делать и попадаются. Так что не начинай по крайней мере сегодня. Какая у тебя машина?

– "Олдс", – ответил Джил. – Прошлого года выпуска. Клевая тачка.

– Особо не привязывайся к ней, – посоветовал Коган. – Ты уложил в неё все, что я тебе дал?

– Конечно.

– Все так, как я дал?

– Разумеется.

– Ладно. Тебе надо будет просто вести машину.

– А кто этот тип? – спросил Джилл.

– Неважно, – буркнул Коган.

– Ну правда, скажи, – не унимался Джил. – Кто он? Это тот, кого побили Стив и Барри?

– Кенни! – осадил его Коган.

– Я ничего, я просто так спросил. Побили одного парня, который держал салон. Это тот самый?

– Кто рассказал тебе про парня, державшего салон, Кенни? – спросил Коган.

– Джек, – Джил пошел на попятную, – я просто спросил, и ничего больше. А что он натворил?

– Нанял двух парней и обчистил игроков.

– Понятно. А я думал – почему Стив и Барри?

– Ты считал, я должен попросить тебя? – поинтересовался Коган.

– Ну, деньжата мне не помешали бы, – замялся Джил.

– Они тебе всегда нужны, – проворчал Коган. – А в этом деле требовались двое, понял?

– Но я бы мог найти ещё кого-нибудь, – не унимался Джил. – Хотя бы того парня, с которым мы крадем собак.

– Ну да. Ладно, Кенни, в следующий раз я тебя позову.

– Он бы пригодился, – не унимался Джил. – Классный парень. Только не думаю, что он ещё задержится.

– Кенни, – вздохнул Коган, – имей его в виду, если понадобится, я вас позову, ладно?

– Ладно. Я просто подумал, вот и все.

– Это твое слабое место, Кенни, – кивнул Коган. – Не думай, лучше делай, как я сказал.

– А этот тип, он знает? – спросил Джил.

– Нет, не думаю.

– Из "Лобстер Тэйл", держа руки в карманах, вышел Марк Трэтмен. Он был один.

– Сукин сын, – пробурчал Коган. – Где машина?

– За углом, – ответил Джил. – Мне казалось, ты говорил...

– Плевать на то, что тебе казалось. Шевелись, парень направляется домой.

– Не понимаю, – сказал Джил.

– Неважно. Пошли скорее.

Они поехали вслед за машиной Трэтмана.

– Ну и ну! – сказал Джил. – Здорово гонит.

– Он хорошо знает дорогу, – пояснил Коган.

– А что, если он не остановится? – спросил Джил.

– Тогда мы отвезем его домой и уложим в постель. Держись за ним, Кенни, и помни, что я тебе говорил – насчет того, чтобы не думать. Не беспокойся. Только следи за дорогой.

На крутом холме "кадиллак" свернул направо и подъехал к перекрестку. На светофоре горел красный.

– Средний переулок, Кенни, – предупредил Коган. – Их тут три, поезжай в средний.

Сам он выпрямился на заднем сиденье, рука скользнула в переднее окно. Машина быстро поравнялась с "кадиллаком".

– Вперед, Кенни, только мягко и плавно.

На светофоре все ещё горел красный, других машин поблизости не было. Наконец зажегся желтый.

– Догони его, потом проедешь чуть вперед. Давай, Кенни.

Джил остановил машину рядом с "кадиллаком". Трэтмен лениво покосился на него, потом на светофор.