Текст книги "Юстиниан. Великий законодатель"

Автор книги: Джордж Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

V

Велизарий – человек, подавивший восстание «Ника», не успел высадиться в Константинополе, когда Марцелл, начальник императорской гвардии, направил Юстиниану какое-то сообщение. За этим быстро последовала серия арестов, а сенат вскоре занялся расследованием запутанного дела об измене и покушении на убийство императора, в которое оказался замешан сам Герман. Герман был освобожден от подозрения в соучастии только после свидетельства Марцелла и других военачальников, которые на допросах показали, что именно Герман дал самые ценные сведения о заговоре с целью убийства Юстиниана. Герман узнал о заговоре от своего сына Юстина, к которому обратился человек по имени Арсак. Этот Арсак оказался истинным организатором заговора. Улики, проанализированные сенаторами, пролили свет на некоторые интересные факты.

Арсак был армянин, которому не слишком повезло в жизни. В свое время его уличили в переписке с персидским правительством. Приговор, учитывая время и место действия, оказался на удивление мягким. Арсака подвергли не слишком жестокому бичеванию и провезли по Константинополю на верблюде. Что больше оскорбило Арсака – бичевание или позорная поездка на верблюде – неизвестно, но он затаил злобу и замыслил месть.

Конечно, он не мог совершить ее лично и в одиночку. Оглядевшись, он понял, что его родственник Артабан может стать орудием его мести. Стоит остановиться на том, почему Артабан так легко согласился участвовать в заговоре.

Когда-то этот человек возымел желание жениться на племяннице Юстиниана Преекте, дочери его сестры Вигиланции. Это был весьма амбициозный план; чтобы его исполнить, надо было вначале развестись с его женой. Осуществляя свой замысел, Артабан дважды столкнулся с Феодорой. Императрица всегда решительно возражала против того, чтобы чужестранцы женились на женщинах из императорской семьи; кроме того, Феодора всегда отрицательно относилась к нечестным мужьям. Трудно отыскать такую ярую феминистку, какой была Феодора. Она наложила вето на этот брак Преекты и настояла на том, чтобы Артабан вернул свою первую жену. После этих событий Артабан не стал восторженным поклонником и верным слугой императора и императрицы. После того как умерла Феодора, Артабан снова развелся с женой, но Преекта успела к этому времени выйти замуж и снова оказалась недоступной. Именно этому человеку Арсак предложил принять участие в заговоре. Арсак утверждал, что убить старика будет очень легко. Юстиниан допоздна засиживается с другими стариками, витающими в облаках, и обсуждает с ними тексты Священного Писания. Все стражники в это время спят сном праведников. Артабан слушал это с настороженным вниманием. К участию в заговоре его окончательно склонило уверение Арсака в том, что Герман и его сыновья также участвуют в деле.

Заручившись поддержкой Артабана, которого он убедил в участии Германа, Арсак решил поймать в свои сети самого Германа. Основанием уверенности Арсака в том, что это возможно, послужила обида, которую причинили Герману. Дело в том, что умерший незадолго до этого брат Германа Бораид, за исключением необходимого наследства для своей дочери, оставил все свое состояние Герману. Завещание Бораида было пересмотрено Юстинианом, который посчитал, что оно было нечестным по отношению к дочери завещателя. В этом Юстиниан был совершенно прав. Но Арсак был озабочен причинами, побудившими Бораида оставить такую большую сумму своему брату, и тем, на какие цели Герман потратил бы эти деньги, если сумел бы их получить. Возможно, Юстиниан тоже думал об этом… Итак, Арсак предположил, что Герман обижен Юстинианом.

К Герману Арсак обратился через его сына Юстина. Взяв с него клятву, что он расскажет услышанное только своему отцу, Арсак рассказал молодому человеку о том, как плохо обошелся Юстиниан со своими родственниками и естественными наследниками. Кроме того, он сказал, что положение станет еще хуже после возвращения Велизария. Под конец Арсак сообщил также, что уже приведен в действие план убийства Юстиниана.

Юстин передал содержание разговора Герману. Герман был слишком осторожен, чтобы хватать награду, которая сама должна была прийти к нему в руки вследствие естественного хода событий, и достаточно проницателен, чтобы не брать на веру, что болтал Арсак. Он лучше знал истинную причину возвращения Велизария. Интересно отметить, что Арсак верно понял, что Велизарий одновременно является верным императору человеком и его самым вероятным преемником. Интересно отметить также, что Герман не поспешил к Юстиниану со своими ошеломляющими разоблачениями. Первым, к кому он обратился, был Марцелл, начальник императорской гвардии. Именно этого не мог понять Юстиниан. Почему, спрашивал он, все дело было от меня скрыто? Марцелл взял на себя всю ответственность, заявив, что это он убедил Германа не говорить ничего императору. Он сам и его товарищи расследовали дело, подстроили беседу Германа с одним из предполагаемых убийц и подслушали во время разговора инкриминирующее заявление этого человека. Заговорщики решили ждать возвращения Велизария в Константинополь, чтобы одним разом покончить с ним и с Юстинианом. Они понимали, что, убив сначала Юстиниана, они откроют Велизарию путь к императорскому трону.

Если же заговор удастся, то императором автоматически должен был стать Герман.

Таким был заговор, о котором императору доложил Марцелл и расследованием которого теперь занимался сенат.

Будь жива Феодора, последствия для некоторых участников этого любопытного дела могли бы стать очень неприятными; но Юстиниан, все обдумав, пришел к выводу, что те люди, которые действительно что-то значили, – Марцелл и Герман – обеспечили друг друга железным алиби, и с ними ничего нельзя поделать. Да, это было очень запутанное дело.

То, что сам Юстиниан находил его странным, можно видеть по его дальнейшим действиям. Через короткое время Артабан был освобожден из-под стражи и получил высокий военный пост. Если Юстиниан действительно поверил в показания Марцелла и Германа, то такая снисходительность к человеку, замышлявшему его убийство, выглядит поразительной. В своих действиях император руководствовался только ему известными причинами.

VI

Юстиниан желал окончания итальянской войны, но из-за событий, о которых было рассказано в предыдущих главах, легко догадаться, что императору было гораздо спокойнее, когда Велизарий находился в Константинополе, а Герман – в Италии. Все указывало на то, что это было самое удачное решение проблемы.

Новости из Италии говорили о том, что Тотила медленно, но верно концентрировал в своих руках власть над всей Италией. Велизарий покинул Рим в начале года. В конце июня или в начале июля под стенами города появился Тотила.

Осмотрев стены и решив, что они слишком хорошо укреплены для штурма, король решил перейти к блокаде. Осада была скучной, утомительной, но эффективной. А гарнизон засеял пшеницей пустыри, благо теперь их было великое множество, обеспечил свою независимость от поставок продовольствия. Только 16 января 550 года злой рок, который преследовал Рим на протяжении многих веков, снова поразил Вечный город. Город предали некоторые воины гарнизона. Перед готами были открыты ворота Святого Павла (Остиенские ворота), и Тотила со своим войском вступил в город. Последние защитники, заперевшись в мавзолее Адриана, готовились дорого продать свою жизнь, когда Тотила, отличавшийся острым умом, предложил им свои обычные условия: присоединиться к нему или сложить оружие и разойтись по домам. Почти все пошли служить готам.

На этот раз Тотила не оставил город и не пытался его разрушить. Незадолго до этих событий готский король просил руки дочери франкского короля Теудеберта, но франк отказал на том основании, что тот глупец, который не понимает значения Рима, никогда не будет владеть Италией. Тотила с удовольствием учился на своих ошибках и извлекал из них уроки. На этот раз он направил все свои усилия на восстановление города.

Следующей его целью стала Сицилия. Но прежде чем двинуться на юг, Тотила снова сделал Юстиниану те же предложения, какие делал до этого. Но его послы даже не удостоились аудиенции. Император только что предоставил Герману все полномочия командующего экспедиционными силами в Италии, и о мире не могло быть и речи. [54]54
  Герман получил тот же статус, какой имел Велизарий, то есть статус императора – самостоятельного стратега.


[Закрыть]

В течение лета и осени Тотила решил наказать Сицилию за то, что в свое время сицилийцы поддержали Велизария. В это время Герман организовывал в Сардике огромную армию. Весть о вторжении на Сицилию встревожила имперское правительство. Для определения того, какие силы нужны для обороны острова, был послан Артабан; кроме того, были ускорены приготовления Германа. Юстиниан с необычной для него щедростью расходовал деньги, да и сам Герман пожертвовал на войну большую часть своего личного состояния.

Армия, предназначенная для действий в Италии, была войском нового типа, составленным не из отрядов регулярной имперской армии, а из добровольцев. Герман и его сыновья собрали под свои знамена горцев Фракии и Иллирии, где обитали одни из самых воинственных племен того времени. Многие профессиональные воины, находившиеся на частной службе, оставили свою службу и вступили в войско Германа. Среди неримлян, привлеченных в войско, стоит назвать одно имя, которое вскоре прославится на весь мир, – имя лангобардов, они отдали в распоряжение Германа тысячу воинов. Был в войске и сильный отряд герулов. Это была мощная армия, и она ничем не походила на старое римское войско. Это было такое же войско, с каким Агамемнон приступил к осаде Трои. Европа погружалась в героическое время, из которого только недавно вышла.

Герману было мало командовать такой мощной армией, он задумал нанести готам еще более глубокий и опасный удар – удар по их умам. Той осенью он женился на Матасунте, вдове короля Витигиса, внучке короля Теодориха. Матасунта была последней наследницей дома Амалунгов, и ее дети, согласно древним традициям готов, имели право на готский престол. Одно упоминание имени Амалунгов было способно привести готов в священный трепет. Горячая верность готского народа Тотиле начала остывать, когда стало известно о ее новом браке.

Не только то, что политика Германа была взвешенной и расчетливой, но и то, что он умел приводить ее в исполнение, было основанием назначения его на место Велизария. Италия остро нуждалась в мире, причем в мире, держащемся не на военной силе, а нашедшем отклик в разуме и традициях готов, которые приняли бы римское правление как свое собственное. Фатальным недостатком Велизария было то, что он был только солдат. Герман был способен привести в действие такие методы примирения, какие смогли бы помочь залечить раны, нанесенные войной. Действительно, брачный союз между фракийским императорским домом и готскими Амалунгами давал Герману законное право воспользоваться возможностями, от которых отказался Велизарий: восстановить Римскую империю, опираясь на объединенную силу готской аристократии и готско-фракийского императорского дома. Юстиниан в то время был уже стар. Когда Герман станет его преемником, на страже империи встанет священный род Амалунгов, и это позволит империи обрести устойчивость, характерную для северных королевств.

То был поистине великий проект, и готы одобрили его. Когда пробьет час и Герман вступит в Италию, то увидит, как разительно изменилась там духовная атмосфера. Многие готы откажутся сражаться против супруга Матасунты. Многие имперские воины, вступившие в готское войско, не станут драться с племянником Юстиниана. Когда Герман вступит в Рим, преображенный город сможет снова стать центром великой империи.

VII

Но до того, как должны были произойти эти судьбоносные события, следовало провести некоторые предварительные действия. Персидские, африканские и итальянские воины заставили забыть о северных дунайских рубежах, на которых в это время стали происходить грозные события, повлиявшие на ход истории. Племена, которые до того совершали набеги в Иллирию, были шайками дикарей, которые делали невыносимой жизнь земледельческого населения этой провинции, но не были опасны для империи. По этой причине на них не обращали особого внимания. Сражения в Иллирии носили характер перманентной, хотя не слишком эффективной, полицейской операции. В отличие от разрозненных шаек гунны и славяне совершали массовые убийства, сопровождавшиеся многими злодеяниями. Эти набеги стали повторяться каждый год. Для казны это был небольшой урон, но такие широкомасштабные набеги грозили катастрофой всей Иллирии, которая медленно скатывалась к хаосу.

В том году, когда Герман женился на Матасунте и организовал армию в Сардике, славяне вторглись на юг, показав намерение атаковать Фессалоники. По поручению Юстиниана Герман прервал все свои дела и попытался остановить наступавших в Далмацию славян. Очистив от противника ближайшие окрестности, он вернулся в Сардику. Он успел еще издать приказ армии через два дня выступить в Италию. Но работа в лихорадочном темпе оказалась не по плечу Герману. Через два дня он слег и вскоре умер. Вместе с ним ушел в небытие разработанный им блестящий план умиротворения Италии. Матасунта осталась с нарожденным еще ребенком, который, явившись на свет, был наречен Германом Постумом. Это дитя, которому не суждено было стать великим или знаменитым, осталось единственным напоминанием о чудесном плане соединения королевства Амалунгов с императорским домом Юстиниана.

Имя Германа также не осталось в анналах истории рядом с именами его великих современников. Мало кто вообще слышал об этом человеке. Но несомненно, он занимает высокое положение среди тех, кто мог стать великим, но не стал им в силу несчастливо сложившихся обстоятельств.

VIII

В течение некоторого времени Юстиниан, казалось, не мог решить, что ему делать дальше, но война не могла долго ждать. Император мог бы уменьшить свои потери в Италии, отложив решение вопроса до лучших времен, когда появится преемник императора, финансы которого будут в лучшем состоянии. Но у Юстиниана были обязательства перед итальянскими изгнанниками, перед папой Вигилием, а также перед теми людьми в Италии, которые терпели притеснения из-за своих имперских симпатий. Юстиниан не мог переложить решение этого вопроса на плечи других или отказаться от него, потому что устал от него. Это был его долг, и он должен был довести начатое дело до конца.

У Юстиниана не было другого Германа. Не важно, кого назначит император, но преемник Германа будет обладать иными качествами и проводить иную политику… Юстиниан, наконец, сделал свой выбор. Его решение было таким же противоречивым и спорным, каким было в первый раз. Он назначил командующим в Италии евнуха Нарсеса.

Если назначение Германа было гениальным решением, то не менее гениальным было назначение Нарсеса, хотя гениальность его была другого рода. Нарсесу было семьдесят пять лет, он был придворным и бюрократом, привыкшим сидеть на заседаниях, а не действовать. Кроме того, он имел скромный военный опыт и не чувствовал большой склонности к военному поприщу. Но зато он умел заставлять людей слаженно работать вместе. Многие из тех, кто знал Нарсеса, любили его, и он умел производить благоприятное впечатление на незнакомцев. Кроме того, он отличался здравым смыслом и трезвостью суждений, что делало его надежным человеком. Нарсес был из тех людей, которые могут поддерживать не просто хорошие, но даже дружеские отношения с соратниками, хотя это были не похожие друг на друга по характеру и темпераменту люди: византийские греки, персидские изгнанники, жестокие лангобарды, безалаберные герулы и темпераментные итальянские епископы. Он умел внимательно выслушивать их высказывания и извлекать пользу… Кроме того, он умел внушать самым грубым и свирепым людям убеждение в том, что он готов платить за тех из их компании, кто не способен платить за себя сам. И человек становился зависимым от того, кто платил за него в тяжелых ситуациях… Нарсес был достаточно умен для того, чтобы не создавать себе репутацию умного человека. Современникам было приятно верить в то, что старик пользуется особым расположением и покровительством Божьей Матери. Это было гораздо лучше, чем иметь репутацию умника и мудреца. Люди восхищались Нарсесом, но не завидовали ему.

Прежде всего, Нарсесу надо было добраться до армии. На фоне общего расстройства дел, когда славяне бесчинствовали у стен Адрианополя, а котригурские гунны грозили нашествием всему полуострову, Нарсесу пришлось ждать, пока имперское правительство, опираясь на соединенные усилия дипломатов и военных, не изгнало варваров за пределы империи. Он отправился в путь в июне 551 года и осенью прибыл в Салону, где его ждало войско, организованное Германом. Но для Нарсеса даже такая армия казалась недостаточно сильной. В течение осени и зимы он занимался тем, что наращивал ее мощь. Он позаботился о том, чтобы получить самое совершенное оружие. Кроме того, в войске надо было найти людей, способных встретить во всеоружии любые способы ведения войны, какие применит Тотила, и преподнести готам свой сюрприз.

Тотила был хорошо осведомлен о том, что его ожидает. Вскоре после смерти Германа он покинул Сицилию и не спеша отправился на север. Пока он готовился к отражению наступления Нарсеса, в действие приводился старый план. Была осаждена Анкона. Главной отличительной чертой нынешней кампании стало наличие у готов военного флота. Теперь, когда готский король владел почти всей Италией, он не испытывал трудностей в использовании на море мощного флота. Этот флот курсировал в Адриатическом море вдоль побережья Греции, блокировал Салону и оказывал помощь войскам, осаждавшим Анкону. Иоанн в Салоне и Валериан в Анконе не остались в долгу. В морских сражениях, которые развернулись у греческого побережья, греки имели преимущество, но о свободных переходах морем от Салоны до Рима, которые осуществлял в свое время Велизарий, не могло быть и речи. Флот Тотилы блестяще выполнил свою главную задачу. Готский король теперь наверняка знал, что Нарсес двинется на него по суше, и Тотиле оставалось выбрать такое место для встречи его войска, где тактика готов имела бы наибольшие шансы на успех.

Если бы в этом месте чья-то рука вырвала из всемирной истории следующие страницы, и мы не знали бы окончания этой эпопеи, то имя Тотилы приобрело бы в глазах человечества немеркнущий свет величия. В некоторых вещах он сумел превзойти своего великого предшественника Теодориха. Взяв на себя руководство готским народом в тот момент, когда казалось, что его звезда навсегда закатилась, он сумел воссоздать готскую державу, снова подчинил себе Италию, выдержал противостояние с самим Велизарием и предпринял попытку помириться с итальянцами в полном соответствии с прежней политикой Теодориха. Его действия были такими успешными, что никто не усомнился бы в его окончательной победе и не мог бы даже подумать о его поражении. В противовес успеху Артабана, который сумел захватить Сицилию, Тотила компенсировал эту потерю захватом Сардинии и Корсики. Всю осень и зиму, пока Нарсес занимался в Салоне подготовкой своего войска, Тотила находился в зените своей власти и славы. Он пережил Германа. Скорее всего, переживет и Нарсеса. Возможно, он был единственным могущественным монархом среди всех северных королей, который сумел устроить свое королевство в пределах Римской империи.

Горизонт Тотилы омрачала только одна черная туча. Франкские короли, обладавшие сверхъестественным чутьем относительно того, куда прыгнет старый кот, взирали на происходящее с полной безучастностью. Правда, в своих сношениях с Юстинианом они высказывали необходимый минимум угроз. Видимо, они думали, что следует опасаться появления на франкской территории не готского короля, а войск константинопольского императора.

IX

Настала весна, и разноплеменная армия Нарсеса двинулась из Салоны. Это была устрашающая сила. По численности это было самое большое войско из всех, какие император посылал против готов. Велизарий завоевал Африку Гейламира и Италию Витигиса, имея армии численностью пятнадцать—двадцать тысяч человек. Армия, во главе которой Нарсес вышел из Салоны, насчитывала до двадцати пяти тысяч воинов. Но сила этого войска заключалась не только в его численности. Это было войско, составленное из замечательных воителей.

У римлян было четыре соединения. Для начала следует упомянуть о знаменитой дружине, в которую Герман привлек лучших воинов империи. О войске Иоанна мы уже знаем по его многочисленным подвигам в Италии. Третьим соединением командовал Иоанн Обжора, четвертым – Дагисфей, опытный ветеран лазикских и персидских войн. Из этого блистательного воинства выделялись люди Иоанна и Германа – верховые лучники, благодаря которым была выиграна битва при Трикамароне. Вместе с армией Нарсеса на войну двигался персидский корпус под водительством Кобада, племянника Хосру и внука Кобада – царя царей. Был здесь также большой отряд гуннов и несколько меньший отряд гепидов, которых вел их вождь Асбад. Было также два отряда герулов – общей численностью около трех тысяч под началом короля Филемута и приблизительно столько же под началом другого вождя, Арута. Последним по списку, но не по значению, выступал со своей дружиной около пяти тысяч сильных, закованных в железные латы всадников король лангобардов Эдвин.

Когда армия прибыла на Адриатическое побережье в районе Истрии, Нарсесу пришлось соблюдать осторожность. Вокруг простирались владения франков, а в задачу Нарсеса не входило сражение с ними. На его просьбу о разрешении свободного прохода к Равенне франки ответили вежливым отказом, мотивируя его тем, что не могут позволить войску лангобардов пройти по франкской земле. Пока Нарсес думал, что делать, выяснилось, что отказ франков не имел практического значения, так как войско не могло пройти на юг: в Вероне расположился Тейя с авангардом готского войска, поэтому все дороги были заперты, а мосты блокированы.

Проблема была решена дерзким советом Иоанна, который хорошо знал здешнюю местность. Вместо того чтобы идти к югу по дорогам, ведущим к Вероне или побережью, он предложил отойти к Альтинуму и двинуться по берегу моря. Воспользовавшись лодками для переправ через устья рек и лагуны, войско сможет обойтись и без мостов. Нарсес, несмотря на то что был евнухом и имел от роду семьдесят пять лет, оказался в нужной степени авантюристом и принял предложенный Иоанном план.

Согласно этому плану армия переправилась на лодках и подручных средствах через лагуну, в которой теперь расположена Венеция. В те дни это место было тихим и пустынным. Войско выбралось на сушу, а лодки были пущены кружным путем по морю, чтобы затем переправить людей через следующую водную преграду. Таким способом армия приблизительно 6 июня добралась до Равенны, нуждаясь в отдыхе.

Имея в своем распоряжении флот, Тотила был уверен, что Нарсес не сможет дойти до Равенны морем, и не принял мер, чтобы воспрепятствовать его подходу по берегу. Но войско императора было уже здесь, под стенами Равенны. Нарсес простоял там девять дней, а потом начал наступление. Его целью было уничтожение Тотилы и главных готских сил, во имя этой цели Нарсес спешил в бой со всей быстротой, на какую было способно его войско. Под Аримином они обнаружили, что мост разрушен. Выше по течению был немедленно сооружен понтонный мост, по которому армия переправилась на противоположный берег.

В этот момент Нарсес и его войско вдруг исчезают из поля зрения неприятеля.