Текст книги "Маги (ЛП)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Верховный Маг задумчиво глядел в окно, поглаживая морщинистой рукой светлую длинную бороду. Он сидел в кресле, и его по обыкновению спокойная, расслабленная поза, внушала окружающим ощущение, будто бы он знает как вести себя в предстоящей битве. Это чувство передалось даже Диане. За день, проведенный в обществе Верховного Мага, она успела проникнуться к нему необъяснимым уважением. Всю жизнь гронгирейка считала его трусливым и хитрым пронырой, которому удавалось избегать открытого столкновения с ней только благодаря своему невероятному везению. Теперь же она увидела совсем другого Филиппа Фаридэ, мудрого, рассудительного, вселяющего уверенность и придающего силы своим родным. Она увидела его такого, потому что и сама возлагала на участие Верховного Мага в схватке с Гриффинами чуть ли не самые главные свои надежды. Сейчас она с радостью вспоминала о его ледяных молниях и воздушных вихрях, доставлявших ей в прошлом немало хлопот, потому что сегодня они были на одной стороне и нуждались во всех магических умениях друг друга.

– Вы будете постоянно рядом с Ингрид, – продолжал Филипп, обращаясь к своим сыновьям. – За Ингрид будут охотиться призраки, а Диана, Беатрис и я будем стараться обнаружить рядом с призраками их хозяев… На данный момент наши действия представляются мне такими, – заключил он, обменявшись с маршалом долгим решительным взглядом.

– То есть, Тэган, Кеннет, Аарон и Дарен за мной, призраки за нами, вы за призраками, Гриффины за ними же, а мы, получается, за вами. Веселенький круговорот магов в лесу! – заключила Ингрид. Она тряхнула головой, дабы смахнуть упавшие на глаза непослушные пряди светлых волос. А может, чтобы прогнать наступавшее на нее со всех сторон ощущение все нарастающей тревоги.

– Это хорошая идея, – улыбнулась Диана, и бывшее до этого хмурым лицо ее просветлело. – Вы за нами, тогда мы будем все рядом с тобой! Это очень хорошая идея! – повторила она.

– Дабы по возможности скрыть нас от случайных глаз, откроем портал на окраину леса рядом с Поляной Единорогов, там мы будем практически на нейтральной территории. И наших охранных заклинаний там нет, – произнес Филипп, рассуждая дальше о том, где им будет удобнее встретить призраков. – Так что никто из амальонцев не узнает, что на нашей территории чужак.

– Эээ… – протянула Ингрид, несколько смущаясь, чем сильно удивила своих братьев. – Это не обязательно…

– Что не обязательно? – переспросил ее отец, уже успев погрузиться в свои мысли.

– Это… – многозначительно повторила Ингрид.

И Диана открыла свое поле. Дарен невольно зажмурился, потому что аура Дианы слепила глаза. Ее фиолетовое поле светилось таким ярким внутренним светом, что Кеннет разинул рот от удивления. А вслед за ним и Тэган. А через секунду и Аарон присоединился к братьям.

– Но вы же даже не целовались? – раздался ошеломленный голос Беатрис, которая появилась из кухни, дабы поглядеть, что такого происходит в гостиной, отчего в доме не осталось ни одной посторонней мысли, которые члены одной семьи с легкостью улавливали друг у друга.

– Видимо, это тоже не обязательно! – ответила Ингрид, восхищенно любуясь новым цветом ауры своего любимого маршала.

– Она следит за ними? – шепотом поинтересовался Дарен у Аарона, имея ввиду то, с какой уверенностью их мать заявила, что Ингрид с Дианой не целовались.

– Ни за кем я не слежу! – возмутилась Беатрис, подходя к Диане и, как и все остальные Фаридэ, рассматривая солнечное сияние тонкого тела гронгирейки, которое было явно амальонского происхождения. – Это невероятно!

Беатрис вытерла мокрые руки о передник и повернулась к мужу, как она всегда делала в независимости от того, что происходило вокруг. Эта привычка возникла у нее еще на заре их совместной жизни и теперь стала частью ее самой. Филипп прятал улыбку в бороду. В его умных светло-голубых глазах плясали искорки смеха.

Диана с восторженным удивлением пропускала пространство вокруг себя сквозь пальцы, наслаждаясь интенсивным золотистым оттенком своей ауры. Такого фиолетового цвета у себя она никогда еще не видела. Воительница подняла было глаза на Ингрид, чтобы разделить с ней это счастье, и увидела, что та стоит в облаке точно такого же солнечно-фиолетового света.

Разве может быть иначе? Подумала гронгирейка, чувствуя, как рассеивается ее тревога. Но от поцелуя я все равно не откажусь!

Сияющий взгляд Ингрид говорил ей о том, что та придерживается точно такого же мнения.

***

Фаридэ вместе с Дианой стояли на окраине Поляны Единорогов, всматриваясь в темнеющий перед ними лес. Тот самый, о котором говорил Филипп, принадлежавший Долине, а не Амальону или Гронгу, хотя он и лежал пред Гронгирейским Хребтом, и мог быть с легкостью отнесен к амальонской территории. Гронг не стал бы возражать. Но может, амальонцам грела душу мысль о том, что в Долине остались еще нейтральные земли, а может что-нибудь еще… И вот теперь этот лес, выглядевший почти столь же безмятежным в последних отблесках садящегося за Гронгирейским Хребтом солнца, как и сам Безмятежный Лес, должен был стать местом битвы, которую никто из защитников Ингрид по-прежнему не знал, как вести. И каждый из магов, как Диана, так и любой из Фаридэ, в глубине души надеялись, что если дела будут совсем плохи, то в ход пойдет эта самая магия эльмаренцев и мир Ингрид защитит ее.

Пегасы Дарена и Аарона резвились на Поляне позади своих хозяев, по очереди задирая тигрицу Беатрис, которая лежала, положив свою большую лохматую морду на лапы и отвечала им ленивым раскатистым рычанием. Грифон Тэгана то складывал, то расправлял могучие крылья и нетерпеливо вертел головой, желая поскорее уже вступить в схватку с невидимым противником. Медведя Кеннета среди животных Фаридэ не было, он остался в саду, охранять дом на всякий случай. Дракон Дианы еще до того, как они пришли на поляну, воспарил в воздух и скрылся в темнеющем небе. В лесу ему негде было развернуться, зато в небе он мог долгое время при помощи магии, конечно же, оставаться незамеченным и наблюдать за ходом сражения, чтобы в нужный момент присоединиться и переломить его ход в нужное русло. Единорог Ингрид замершей статуей стоял рядом со своею хозяйкою, безмолвно уткнувшись мордой ей в плечо, будто бы в поиске защиты. И это беспокоило Ингрид. Обычно он себя так не вел.

– Когда Гриффины были в королевской темнице… – вспомнила вдруг Диана. Не смотря на спокойное непроницаемое выражение лица, прямой и решительный взгляд синих глаз, обращенных сейчас на Филиппа, внутри у нее бушевал ураган эмоций. Ингрид знала это лучше других потому, что именно ее руку Диана неосознанно сжимала сейчас с такой силой, что амальонка готова была вскоре услышать хруст собственных костей. Но она не собиралась сообщать об этом любимой. Сломанная кисть была небольшой ценой за спокойствие воительницы. К тому же Беатрис была рядом и за пару мгновений смогла бы залечить ее рану.

– Почему они не вызвали своих призраков после того, как очнулись? – спросила гронгирейка.

– Призраки для Гриффинов то же самое, что наши животные для нас. Поэтому мы разместили рядом с ними по зверю из Безмятежного Леса, в качестве замены. И это сработало, – ответил Филипп, с удивлением заметив неестественную гримасу на лице своей дочери. Палевый филин, строго вертикально сидящий на плече Верховного Мага, переступил с одной когтистой лапы на другую.

Стряхнув с темно-синего рукава своего магического одеяния несуществующую пылинку, Филипп отвернулся в другую сторону, предоставляя маршалу и своей дочери еще несколько секунд в относительной уединенности перед тем, как они сделают свои первые шаги навстречу предстоящему сражению. Чем обе не преминули воспользоваться. Диана ту же наклонила голову, чтобы встретить губами губы Ингрид, которая уже тянулась ей навстречу. Воительница мельком улыбнулась тому, насколько схожими были их мысли в этом отношении.

– Просто позови меня, если вдруг твои братья не будут справляться! – прошептала Диана.

– Можно, я сделаю это прямо сейчас? – хихикнула Ингрид.

– Вы следуете за нами! Держи меня в поле своего зрения! – продолжала маршал.

– Кого же еще мне там держать! – согласилась с ней амальонка, хихикнув в очередной раз.

Диана невольно улыбнулась. Ледяной взгляд ее синих глаз, то и дело устремляющихся в чащу леса, вмиг смягчился и наполнился теплотой.

– Пора! – обронила она, выпрямляясь. – Мы идем первыми! Вы за нами! – напомнила она Ингрид, выпуская ее ладонь, от чего та не то разочарованно, не то облегченно вздохнула.

Диана не удержалась от того, чтобы напоследок посмотреть в глаза каждому из братьев. Ведь именно они сейчас оставались с Ингрид, и именно от их действий в первую очередь зависела ее жизнь. Тэган коротко кивнул ей в ответ. Дарен весело подмигнул, чем очень напомнил свою сестру. Похоже, из всех четверых он начинал нравиться воительнице больше всего. Кеннет почувствовал внезапный холодок, сбегающий по спине. Не хотел бы он остаться в живых, если вдруг с Ингрид что-то случиться.

– Мы приглядим за ней, – ответил Аарон.

– Не сомневаюсь в этом, – бросила Диана и, развернувшись, первой направилась в лес, который за несколько минут проведенных ими на Поляне Единорогов, уже успел закутаться в сгущающиеся сумерки.

Филипп с Беатрис молча последовали за ней. Женщина в темно-коричневом платье, решительно шагавшая сейчас рядом с Верховным Магом, плавным, но полным силы движением руки смахивающая со лба разметавшиеся на ветру светло-русые волосы, даже отдаленно не напоминала заботливую мать семейства, достающую по утрам из печи имбирное печенье и разливающую в стаканы парное молоко для своих детей на завтрак. Она напоминала сейчас тигрицу, ту самую, которая обманчиво миролюбиво бежала справа от нее, мягко ступая большими мохнатыми лапами по земле. На поле боя тигрица стремительным броском подминала под себя противника и мертвой хваткой вгрызалась ему в горло. А одним ударом лапы по голове она перешибала замешкавшемуся гронгирейцу хребет.

– Что ж, – произнес Кеннет, когда Диана и родители почти скрылись за первыми деревьями. – Нам тоже пора!

Он тряхнул головой, прогоняя липкий наседающий страх. Ингрид отняла от плеча будто приклеившуюся туда голову своего единорога и ласково заглянула животному в его красивые темные глаза.

– Я тоже боюсь, – прошептала она. – Если хочешь, мы никуда не пойдем…

Зверь презрительно фыркнул и тронулся с места, раздраженно размахивая длинным белоснежным хвостом в разные стороны. Братья и их животные последовали за ним. А единорог, гордо сложив крылья на крупе, все набирал ход, и вот уже даже Ингрид за ним не поспевала.

– Дарен! – беспомощно крикнула она. И не успела обернуться, как брат уже подхватил ее на своего пегаса, и они вместе устремились в погоню за ее единорогом.

Кеннет вслед за Тэганом вскочил на его грифона. Аарон с ужасом смотрел, как белое пятно, бывшее еще недавно животным ее сестры, уносится совсем в другую от Дианы и родителей сторону. В мгновение ока забравшись на своего пегаса, он бросился догонять их.

Когда на Поляне Единорогов не осталось никого из Фаридэ, в воздухе зашевелились две совершенно прозрачные тени, абсолютно не заметные до этого в сумерках. Приподнявшись еще немного над землей, они бесшумно поплыли в лес.

***

Единорог мчался по лесу в известном только ему одному направлении, перескакивая на бегу через поваленные деревья, ямы и низкие поросли кустарника. Дарен на пегасе с Ингрид за спиной едва поспевали за ним.

– Быстрее! – что есть силы кричала ему на ухо сестра. – Быстрее, Дарен, пожалуйста! Быстрее!

И Дарен пригибался к шее своего пегаса, шепча тому сумбурные просьбы не потерять единорога из виду, а заодно укрываясь от гибких веток, которые нещадно хлестали его по лицу и по рукам. А Ингрид одновременно посылала Диане по возможности спокойные образы того, что они сейчас направляются в немного противоположную от них сторону и что было бы хорошо той начать их поиски по лесу. То же самое делали и Тэган с Кеннетом, только их образы, посылаемые Филиппу и Беатрис, более соответствовали ситуации, и поэтому были наполнены ощущением нескрываемой тревоги. Братья понимали, что без помощи старших у них нет ни шанса на то, чтобы выстоять в схватке с Гриффинами.

В лесу становилось все темнее, холоднее и… тише. Ингрид казалось, что их несущаяся по рваной траектории аркада, была единственным источником звуков. Она буквально кожей ощущала, как лес будто бы замер в ожидании чего-то страшного. Она тщетно отгоняла от себя это чувство надвигающейся трагедии и, наконец, устав с ним бороться, просто закрыла глаза и неожиданно для себя заплакала. Пегас Дарена бросался то вправо, то влево. Где-то впереди Ингрид слышала фырканье и неровный стук копыт своего зверя, позади – шум продирающегося сквозь лесную чащу грифона Тэгана, рядом чуть правее от себя Аарона… А еще даже не открывая глаз, она знала, что вокруг темно, очень и очень темно. И что чем дальше они углубляются в лес, тем темнее становится.

– Ингрид! – взволнованный крик Дарена вырвал ее из полузабытья.

Она ощутила щекой, что рубашка ее брата намокла от слез в том месте, где она прижималась к ней лицом. Ингрид открыла глаза и подняла голову. Дарен резко остановил своего пегаса так, что она чуть не слетела с него кубарем. Ее единорог больше никуда не бежал, он метался на месте чуть впереди них, будто бы его окружали невидимые враги.

– Нет, – сдавленно прошептала Ингрид. – Неужели это они? Что там происходит?

– Это призраки! Мы не видим их в темноте! – выдохнул Аарон.

Ингрид спрыгнула было с пегаса, чтобы броситься к своему животному, но путь ей преградил грифон Тэгана. Успевший спешиться Кеннет схватил сестру за руку.

– Отпусти меня! – взревела она, что есть силы вырываясь из его цепких объятий. – Отпусти меня, Кеннет!

Тот молчал, полный неумолимой решимости помешать ей совершить чистое самоубийство. Он понимал, что Ингрид может возненавидеть его за его действия, но и отпустить ее на верную смерть он тоже не мог. Поэтому с болью в сердце и со слезами на глазах он мертвой хваткой удерживал ее на месте. С диким рычанием Ингрид вцепилась ему в руку зубами, и Кеннет, охнув, выпустил сестру.

В этот момент лес озарила вспышка огненного света.

– Диана! – закричала Ингрид, судорожно оборачиваясь по сторонам, чтобы понять, откуда эта вспышка появилась, и куда ей следовало бежать, чтобы оказаться рядом с воительницей.

Еще одна вспышка рассыпалась в воздухе над единорогом множеством маленьких огоньков, которые так и остались крошечными фонариками висеть в паре метров над застывшим животным, освещая происходящее. Когда Ингрид увидела, что ее единорог, как вкопанный застыл на месте, когда она смогла поймать его взгляд, полный леденящего душу ужаса, она почувствовала, как подкашиваются ее колени. А ей надо было бежать к нему. Их разделяли несколько десятков метров, которые казались ей сейчас тягучим засасывающим болотом, потому что продвигалась вперед она с неимоверным трудом, будто бы во сне.

Наконец, впереди прямо перед ней показались Диана, Беатрис и Филипп. Уже потом Ингрид узнала, что по описанию Тэгана они открыли в этот участок леса портал. Филипп знал каждый кусок амальонской территории как свои пять пальцев, поэтому ему не составило труда, тут же перенести всех в это место. А единорог Ингрид в результате всех своих немыслимых плутаний привел их именно в амальонский лес.

Тигрица Беатрис мгновенно бросилась на одного из призраков, круживших вокруг единорога. Своим кошачьим зрением она видела их как днем. И тут же была отброшена в сторону как тряпичная кукла сильным резким движением, со свистом рассекшим воздух. Тигрица, отползла в сторону, готовясь к следующему броску.

– Они невидимы! – крикнула Беатрис Филиппу.

Верховный Маг коротко кивнул, его пальцы, скрытые широкими рукавами быстро зашевелились, и лес стал медленно наполняться голубым сиянием. И в этом мерцающем свете стали проступать очертания двух призраков, висевших сейчас в полуметре над землей с обеих сторон единорога Ингрид. Огромные грязного серого цвета неестественно размытые фигуры Гриффинов, отца и сына. В тот же миг, как они появились перед магами, с трех сторон на призраков обрушились огненный, воздушный и земляной вихри. Ингрид подавила крик в груди, когда увидела, как мощнейшие заклинания Дианы и ее родителей беспрепятственно прошли сквозь Гриффинов, и те невредимыми остались висеть в воздухе, угрожающе сгущаясь над ее единорогом.

– Папа! – отчаянно воскликнула она, и осеклась, увидев взгляд своего отца, когда тот обернулся к ней. В его взгляде она прочитала безысходность. А потом к ней повернулась Диана, на мгновение, и этого мгновения было достаточно, чтобы все понять. Ингрид, осевшая было до этого в мокрую холодную траву, с огромным трудом стала подниматься на ноги. Ничего не было закончено. И она по-прежнему должна была добраться до своего единорога, чтобы спасти его. Она не знала, что Беатрис бросила ей под ноги заклинание, максимально затрудняющее продвижение по земле. Она лишь чувствовала, что каждый сантиметр дается ей неимоверными усилиями. Но она не могла сдаться, и она ползла, буквально вгрызаясь в землю, цепляясь руками за сучья старых поваленных деревьев, за мокрую траву, которая скользила у нее в руках, за выступавшие редкие кочки. Она ползла, не спуская глаз со своего зверя, будто бы могла этим удержать в нем жизнь, ползла, всем своим существом ощущая сковавший его тошнотворный ужас. Она что-то говорила ему сквозь душившие ее рыдания о том, как они будут нестись по берегу залива, и соленые брызги будет сверкать на солнце, о том, как она нарвет ему яблок в саду и накормит маминым печеньем, о том, что они каждую ночь будут летать к самым звездам, и еще много о чем. Ингрид не понимала, что происходит. Не понимала, почему Диана и родители не ищут спрятавшихся где-то рядом Гриффинов, а безрезультатно пускают одно за другим свои заклинания в их призраков, которые были для заклинаний неуязвимы, не понимала, почему ей так трудно ползти по родной амальонской земле, не понимала, где находятся ее братья. Единственное, что она знала, так это то, что когда она доползет до своего единорога и сможет его обнять, то все закончится, а также она понимала, что любыми способами она должна удержать в своем сознании картинку радостного завтра. И то, что у нее никак не получалось это сделать, лишало ее последних сил.

– Они внутри! – повернулся Филипп к Диане, пытаясь перекричать грохот от созданных им же самим бушующих в воздухе молний. – Гриффины внутри своих призраков! Нам их не задеть!

Этого никто из магов не ожидал. Диана с Филиппом не рассчитывали сражаться с призраками, так как знали, что это было бесполезно. Они планировали каким-либо образом при удачном стечении обстоятельств выманить Гриффинов из укрытия и вот тогда уже сравнять их с землей. Но, видимо, те учли опыт своего предыдущего поражения, и теперь, в прямом смысле окружив себя своими неуязвимыми для любого физического или магического воздействия созданиями, представляли собою практически непобедимых существ.

Филипп без устали метал в грязные серые облака рядом с животным своей дочери воздушные молнии, ледяные стрелы, кристаллические шары, но все было безуспешно. Его морщинистое лицо покрылось испариной, глаза напряженно всматривались в пыльную темноту с голубым отливом, края рукавов обуглились от постоянно срывающихся с рук заклинаний.

– Зови подмогу, верховный Маг! – крикнула ему Диана, прекратив бесполезный обстрел призраков огненными снарядами и бросившись к единорогу Ингрид. Если она не может обезвредить Гриффинов, то она все еще может увести единорога из их плена, или… или закрыть его собственным телом.

Увидев ее приближение, один из призраков достал из полы своего размытого одеяния нож и занес его над животным. Лезвие блеснуло в свете полыхающих молний, и Ингрид почувствовала, как ее внутренности скрутило от дикой тошноты.

– Не приближайся! – раздалось тихое шипение прямо в сознании маршала.

Диана замерла на месте, не спуская со старшего Гриффина, а это был он, горящего ненавистью взгляда. Тот безобразно усмехнулся. Теперь Диана была уверена в том, что он умеет усмехаться. Она смотрела старшему из повелителей призраков прямо в глаза. Они оба понимали в этот момент, что живым с поля боя уйдет только один из них. И шансы на то, что это будет гронгирейский маршал, обоим представлялись мизерными.

– Смотри… – прошипел Гриффин, опуская нож в тело единорога. – Смотри, как он умирает…

По белоснежной шее животного побежала струйка темно-красной густой крови. Животное захрипело и медленно опустилось на землю.

И лес содрогнулся от нечеловеческого крика.

И в этом разъяренном животном вопле потонуло все: и плач Ингрид, с еще большим усилием, но все также бесполезно, начавшей рваться к своему зверю, и отвратительный смех Гриффинов, победно сверкающих тем, что можно было бы счесть глазами, и отчаянный крик Дианы, с диким рычанием дернувшейся с места по направлению к призракам. Но в следующее мгновение всем им пришлось застыть как вкопанным, потому что совершенно неожиданно откуда-то сверху лес пронзил мощнейший поток солнечно-фиолетового огня, целью которого были не призраки, а умирающий единорог Ингрид. Диана вскинула голову к верхушкам деревьев, и увидела своего дракона, с шумом машущего крыльями, чтобы удержаться на лету над самой кромкой леса.

Огонь, который дракон извергал из своей пасти, который точь в точь напоминал то волшебное сияние, которым сегодня были окружены Диана и Ингрид в гостиной дома Фаридэ, был не чем иным как его аурой. Дракон делился с единорогом своей жизнью. И умирающий зверь, вздрогнув, открыл глаза. А дальше случилось то, чего ни один амальонец и ни один гронгиреец никогда не видел ранее, и не знал о том, что такое возможно. Лес взорвался ослепительным солнечным светом. Каждое дерево, каждая травинка ожили, направляя свое сияние в центр круга, где находился зверь Ингрид. И под этими живительными лучами тонкой энергии амальонского леса единорог стал приходить в себя. Он зашевелил крыльями и с удивленным фырканьем замотал мордой. Его рог, до этого потускневший и ставший практически невидимым в голубом мареве битвы, сейчас с жадностью впитывал в себя плывущие к нему со всех сторон потоки энергии и начинал все больше наполняться золотым сиянием, угрожающе поблескивая фиолетовыми оттенками.

– Смотрите! Призраки! – раздался торжествующий возглас Аарона, вернувший зачарованных этим зрелищем наблюдателей к реальности. – Они исчезают!

И вправду, грязно-серые облака, окружавшие отца и сына Гриффинов, таяли, как тени, в лучах солнечного света, озарившего тоскливый ночной лес. В лесу стало сейчас светлее, чем днем. Гриффины, парившие до этого в полуметре над землей, теперь, лишившись своей изощренной защиты, сначала один, а потом и второй, неуклюже повалились в мокрую траву.

– Смерть упраздняется жизнью, – ошеломленно прошептал Тэган, наблюдая за тем, как неуязвимые для их разрушительных заклинаний призраки просто растворялись под воздействием тонкой энергии амальонского леса, которая была энергией жизни.

– А жизнь сменяется смертью! – добавил Кеннет, увидев, что Диана уже оказалась рядом со старшим Гриффином. Лицо ее сейчас выражало спокойную неумолимую решимость, глаза холодно блестели, волосы черным дождем метались по ветру. Кеннет инстинктивно съежился, на мгновение представив себя на месте Гриффина.

Движения гронгирейского маршала были молниеносными, отточенными как лезвие бритвы. Она схватила старшего повелителя призраков, сидевшего на земле и даже не пытающегося убегать, за горло и рывком приблизила к себе. Тот понимал, что сейчас его очередь сильно опасаться за свою жизнь, но при этом продолжал презрительно ухмыляться. Что, впрочем, Диану никак не трогало.

– Он будет жить, – только и сказала она ему чуть хриплым от недавних переживании голосом. – А вот ты умрешь…

И с этими словами рука Гриффина, намертво сжатая рукой Дианы, направила нож, на котором еще не высохла кровь единорога, в собственное сердце. Поднявшись на ноги, воительница обернулась на младшего Гриффина. Но тот уже оседал на землю с остекленевшим взглядом. В горле бывшего повелителя призраков торчала темно-синяя воздушная стрела, пущенная Верховным Магом. Из его рта хлынула неестественного бордового цвета кровь. Диана поморщилась и отвернулась. Более Гриффины не интересовали ее. Она отыскала взглядом единорога, который уже находился в объятиях своей хозяйки, и быстрым шагом направилась к ним.

Ингрид сидела на земле, обхватив своего зверя обеими руками за шею, на которой уже успела запечься кровь из раны, и зарывшись лицом в его короткую белоснежную гриву. Ее хрупкое тело содрогалось от непрекращающихся рыданий. Диана осторожно опустилась рядом с ней. Единорог приоткрыл один глаз, и Диана невольно улыбнулась тому, насколько довольным он выглядел. Тут ее отвлек знакомый шум. Она подняла голову и увидела своего дракона, безуспешно пытающегося прорваться к ним сверху. Но близко растущие друг к другу деревья никак не давали ему это сделать. Не успела воительница повернуться к Верховному Магу с вопросом о том, не будет ли он возражать, если она совершит в его лесу небольшую перестановку, как вековые деревья вокруг них медленно расступились, освобождая место для дракона, чем тот не преминул воспользоваться. Шумно приземлившись рядом с хозяйкой, он сомкнул свои огромные крылья впереди себя, скрыв от посторонних глаз Диану, Ингрид и ее единорога.

Верховный Маг осмотрелся по сторонам, находя взглядом каждого члена своей семьи. Беатрис неподалеку от мужа залечивала раны своей тигрицы. У той были сломаны передняя и задняя лапа. Аарон с Дареном отдыхали на покрытом мхом полуразвалившемся стволе бывшего когда-то могучим дерева. Их пегасы гуляли рядом. Тэгана с Кеннетом не было.

– Как я мог про них забыть, – устало произнес Филипп, готовясь встречать гостей. Он бросил взгляд на фиолетовую гору посреди леса, (а именно так сейчас выглядел маршальский дракон, спрятав свою голову под крыло), в надежде на то, что этих нескольких минут наедине с воительницей его дочери хватит, чтобы прийти в себя.

Ингрид, шмыгая носом, наконец-то, оторвалась от своего животного, но только чтобы с новой силой заплакать, уткнувшись теперь в плечо Дианы. Волна радости и облегчения накрыла ее с головой. И теперь она просто хотела ощутить рядом с собою тех, кто был дорог ей больше всего на свете. Она, смеясь, сквозь слезы, целовала и обнимала Диану. Потом целовала своего единорога, сжимая его в объятиях до тех пор, пока животное не начинало недовольно фырчать. Потом целовала дракона в его шершавую черно-фиолетовую морду и гладила его гладкие блестящие крылья. А потом заново начинала свой круг почета, возвращаясь к маршалу. Конечно, ее действия не могли не вызвать мерцающего вихря, объединяющего в себе амальонскую и гронгирейскую энергию, который тут же закружил вокруг дракона. Если бы у Дианы были силы, она бы смеялась сейчас от счастья. Но сил не было. Воительница чувствовала только неимоверную усталость. А еще благодарность. Благодарность миру Ингрид за то, что он все-таки проявил себя в тот момент, когда ничто другое уже не могло их спасти.

– Диана! – раздался снаружи чей-то очень знакомый голос, и воительница нехотя подняла голову в ту сторону, откуда ее звали.

– О нет! – разочарованно вырвалось у Ингрид. – Ричард!

– Ричард? – переспросила маршал, решительно поднимаясь на ноги. Ее дракон, нехотя, развел крылья, открывая хозяйке дорогу из импровизированного шатра. От усталости Дианы не осталось и следа. Только по ее абсолютно равнодушному ко всему происходящему взгляду Филипп догадывался о том, насколько та вымоталась в первую очередь эмоционально.

В паре десятков шагов от нее среди деревьев она увидела Короля Аруна V вместе с сыном. После того, как понемногу начали исчезать солнечные потоки энергии, которая еще недавно пронизывала все вокруг, в лесу становилось темно. Диана хотела было удивиться тому, откуда здесь взялись амальонцы, но потом вспомнила, что сама попросила Филиппа вызвать подмогу. Позади Аруна и Ричарда стояли Кеннет с Тэганом, и Диана подумала, что, наверное, благодаря им здесь сейчас не присутствует вся амальонская армия.

– Я тебя слушаю, – устало произнесла она, подавив зевок.

– Это я тебя слушаю! – тут же вспылил Ричард. – Что ты делаешь на нашей земле?

Он был ниже Дианы чуть ли не на целую голову. Поэтому сейчас держался, как мог прямо, чтобы хоть как-то выровнять подобную разницу в росте. Чем, конечно же, вызвал у воительницы снисходительную улыбку. В ее глубоких синих глазах, обращенных сейчас на принца, не было даже раздражения, лишь всепоглощающее желание поскорее закончить этот нелепый разговор. Диана обернулась назад, находя глазами распластанные на земле тела Гриффинов. Они лежали рядом друг с другом, застыв в тех позах, в которых смерть нашла их.

– Внутрисемейное дело, – ответила она, нарочито печально вздохнув. Ей становилось смешно.

– Что? – Ричард чуть не подавился, настолько он был возмущен услышанным.

В этот момент с одной стороны к маршалу присоединился Филипп Фаридэ, а с другой – Ингрид. Она самым непринужденным жестом взяла гронгирейку за руку, что, конечно же, не укрылось от глаз принца.

– Диана права, Ваше Высочество! Мы собрались в этом лесу, чтобы решить один серьезный вопрос, касающийся в первую очередь нашей семьи! – дипломатично подтвердил Верховный Маг, невольно бросив взгляд туда же, куда смотрела гронгирейка пару минут назад.

– Это Гриффины? – поинтересовался Арун, кивая головой на два неестественно застывших на земле неподалеку от них тела.

– Да, Ваше Величество! – ответил Фаридэ.

Верховного Мага и амальонского короля связывала давняя дружба. Они во многом понимали друг друга без слов. Вот и сейчас Арун догадался, что семья Фаридэ вместе с Дианой только что освободили Амальон чуть ли не от главной головной боли. Он не раздумывал о причинах участия гронгирейки в этой схватке. Лишь порадовался тому, что это участие состоялось. Потому что без нее, он был в этом уверен, у битвы мог быть совсем другой исход. Поэтому Арун сделал несколько шагов в направлении мертвых тел, показывая тем самым, что не будет участвовать в намечавшемся противостоянии между Ричардом и Дианой. А вот на стороне гронгирейского маршала собиралась уже целая группа защитников. Беатрис, молча, встала рядом с мужем, давая тем самым понять принцу, которого она всегда любила, как собственного сына, что сейчас она не поддерживает его запала. Лишь младшие Фаридэ держали пока нейтралитет, и то потому, что Ричард был их лучшим другом.