Текст книги "Среди живых (ЛП)"

Автор книги: Джордан Прайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

В этот раз на месте преступления я надел и бахилы, и перчатки. Меня беспокоило то, что прошлой ночью я находился в той же комнате, что и жертва убийства, и все же не услышал ни слова от его призрака. Последний “аурасель” был принят мной почти двадцать часов назад, и сейчас на почти свежую голову я был готов выслушать версию Блэквуда о произошедшем.

Двое криминалистов прочесывали квартиру со своими порошками, кисточками и ультрафиолетовыми лампами. Один из них пробурчал «жуткий отряд явился» так тихо, что я едва уловил, а второй тут же подтянул узел галстука и занервничал.

– Просто скажите, где мы не будем мешать, – сказал я. Внимания особого, вообще-то, я на них не обратил, потому что был уверен, что в любой момент меня посетит дух Блэквуда.

– Вы не могли бы начать с кухни? – попросил техник, обозвавший нас жутким отрядом. – Мы там уже закончили.

Я решил, ему не терпится поскорей от нас избавиться и посплетничать с напарником. И уже хотел предложить Гутиеррез пойти на кухню, разжиться бутербродом и вернуться в гостиную позже, как вдруг меня посетила мысль, что покойный гомосексуалист с тем же успехом может шататься возле холодильника. Я кивком указал на кухонную дверь, и Гутиеррез двинулась за мной. Несомненно, ее должностная инструкция размером могла поспорить с романом «Атлант расправил плечи»*, но я подумал, что смогу изложить ее обязанности всего в нескольких предложениях.

– Вот как это работает, – сказал я. – Ты записываешь все факты, плюс озвученные мной впечатления. Затем записываешь свои впечатления от моих впечатлений, – я оглядел кухню, но Блэквуда, к счастью, не нашел. Мне совсем не хотелось увидеть те зеркальные глаза. – Чем скептичней ты будешь относиться к моим словам, тем лучше.

– То есть, я должна тебя переспорить, – уточнила Гутиеррез.

Я вошел в кухню и открыл холодильник. Китайская еда на вынос, диетическая газировка и низкокалорийный йогурт.

– Если мои ощущения будут верны, то факты их подтвердят, и ты не сможешь опровергнуть мои слова.

– Чушь какая-то, – проворчала она. – Мы же напарники. И должны прикрывать друг другу спины, а не рвать глотки.

– Эй, – я улыбнулся ей через плечо, – не принимай все так близко к сердцу. Я же не переживаю по этому поводу, – и с радостью услышал ее обещание. Это позволяло мне поступать так же.

Я прошелся по кухне, ожидая заметного только для меня смутного ощущения, вроде падения температуры, появляющегося за пару секунд до того, как начинают звучать голоса. Но в кухне было тепло и тихо, единственный звук шел от гудящего холодильника.

– Блэквуд, – шепотом позвал я, но кухня по прежнему ощущалась пустой и свободной от призраков, как… моя. – Как его зовут, – спросил я Гутиеррез. Она открыла планшет.

– Энтони.

– Энтони, – повторил я, решив, что, возможно, смерть его была столь ужасна, что теперь он не может покинуть границ дивана. – Тони, – мягко позвал я. – Ты здесь?

Уперев руки в бока, я огляделся. Ничего. Гутиеррез уставилась на меня, занеся авторучку над блокнотом. Она оказалась левшой.

– Так, закончили, – я проскользнул мимо нее в коридорчик. – Здесь ничего нет.

Я постоял молча, пока за моей спиной раздавался скрипящий звук, как будто Гутиеррез что-то корябала в блокноте. Похоже, у нее выходило очень много заметок. Жертву я не видел и не слышал. Я задумался, возможно ли, что Энтони умер по естественным причинам, а уже потом какой-то некрофил вот так его разложил. Конечно, это было бы странно. Но я повидал немало странностей в своей жизни.

– Что дальше? – спросила Гутиеррез.

Я подкрался поближе к арочному проходу в гостиную – комнату, где было найдено тело.

– Энтони, – сказал я тихо, едва шевельнув губами, но техник, назвавший меня жутким, побледнел и дернул воротничок своей рубашки.

Я старательно прислушивался, но не слышал ничего, кроме скрипа ручки Гутиеррез.

– Ничего не ощущаешь, – пробурчала она, – да?

Я отрицательно мотнул головой, и мы вернулись в коридорчик.

– Можно вернуться сюда, когда эти ребята уйдут, – предложила она. – Вдруг, они блокируют прием?

Я взглянул на связку ключей, висящих рядом с дверью. На брелке красовался выпуклый скотч-терьер.

– Поверь мне, требуется намного больше, чем двое парней с кисточками и пудрой, чтобы заблокировать жертву недавнего убийства.

Гутиеррез нацарапала еще пару строк в блокноте.

– Ну, тогда ладно. А что если он умер не здесь?

Я обдумал ее предположение. Признаки посмертного перемещения тела отсутствовали, но учитывая, что я не слышу призрака, в этом был смысл. Гутиеррез нахмурилась, как будто нашла слабое место в собственной логике, но я решил, что следует повнимательней рассмотреть эту теорию, прежде чем скидывать ее со счетов.

– А вдруг… – задумчиво сказал я.

Комментарий к Глава 3

* «Атла́нт расправил плечи» (англ. Atlas Shrugged, буквальный перевод – «Атлант пожал плечами») – роман американской писательницы Айн Рэнд, впервые опубликованный в 1957 году в США. Является четвёртым и последним романом Рэнд, а также самым длинным. Роман содержит более тысячи страниц (1398 стр. в русском издании), примерно 645 000 слов, и входит в десяток самых длинных романов, написанных на европейских языках.

========== Глава 4 ==========

Сотовый зазвонил, отобразив номер телефона медэксперта.

– Определенно, место убийства – квартира жертвы.

К сожалению, мы с Гутиеррез пришли к такому же выводу, учитывая показания соседа, клявшегося, что видел, как Тони возвращался той ночью домой с очередным бойфрендом, которого он не рассмотрел, и как следствие, не мог описать. Сообщил только, что парень был невероятно красив.

Сидя на пассажирском сидении своей машины, я отрывал маленькие неровные клочки от крышки стакана с кофе. Я не решался бросить их на пол, пока не вспомнил, что эта чертова машина моя, и мне можно делать в ней все, что хочется. Обрывки пенополистирола устлали коврик вокруг моих ботинок.

– Что с тобой случилось? – спросила Гутиеррез. – Попался мертвец, не желающий с тобой говорить?

– Никогда такого не было, – тихо процедил я сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на нее. Да что она вообще понимает? Она без году неделя в жутком отряде… Э-э, то есть, в ПсиКоп подразделении.

Она открыла свой блокнот, пристроила его на руль и начала читать свои записи.

– Должна быть какая-то причина. В этом деле есть что-то уникальное. Просто нужно разобраться, что именно.

Мой сотовый зазвонил. Я вынул его из кармана куртки и откинул крышку.

– Бэйн.

– Гутиеррез с тобой? – спросил Варвик.

Я воздержался от вопроса, где еще, черт возьми, по его мнению, может находиться мой напарник, когда расследование идет полным ходом.

– Да.

– Возвращайтесь в участок. Оба, – он сбросил звонок прежде, чем я успел попытаться выяснить, в курсе ли он, что жертва не хочет со мной разговаривать. Вдруг один из криминалистов подслушал наш с Гутиеррез разговор и поспешил доложить начальнику, что на меня впустую тратятся доллары налогоплательщиков? Да нет, глупость. Они же понятия не имеют, насколько просто мне, как правило, общаться с жертвами. И уж подавно им не известно, насколько меня пугает такая тишина .

Если Гутиеррез и хотела утешить меня какими-нибудь слащавыми банальностями, то оставила их при себе. GPS-навигатор то и дело пищал, пенополистирол поскрипывал под подошвами, но хотя бы мою тревогу не усугублял ворох бессмысленных фраз.

Мы прошли прямо в кабинет Варвика. Он жестом приказал закрыть двери.

– Любопытный рапорт пришел сегодня из Альбукерке, – начал он.

Альбукерке? Гутиеррез приехала из Альбукерке. Я задумался о странности совпадения, и тут до меня дошло, что речь сейчас пойдет о ней, а не обо мне.

– Результат теста, – продолжил Варвик, демонстративно листая серые блеклые страницы факсограммы. – Ты в курсе, что количество баллов по каждому пройденному тобой пси-тестированию, идентично? Разные тесты, разные дни, и во всех и каждом ты набрала четко одинаковое количество баллов. Какова вероятность, что это просто случайное совпадение?

– Поправьте меня, если ошибусь, – влез я, – но разве это плохо для «тугого»?

– «Тугость» не абсолютна, – сказал Варвик, и я заметил как начала краснеть его толстенная шея. – Обычное отклонение составляет от шести до тринадцати процентов. А это, – он ткнул пальцем в факс, – это явно не случайность.

У Гутиеррез есть дар? Вот и объяснение того, что с первых моментов общения с ней я не чувствовал себя скованно. В других обстоятельствах я бы обрадовался этой новости, будь она сотрудницей моей любимой химчистки или моим партнером по бриджу. Но подлежащий сертификации экстрасенс не допускается к работе без обязательной полугодовой подготовки в Адском лагере. А тем, кто там никогда не был, больше известном, как станция «Гелиотроп».

– Ты снята с дела, – сказал Варвик. – Фактически, ты отстранена от работы, пока я не решу, что с тобой делать.

С лицом, больше напоминавшим маску, Гутиеррез сдала оружие и удостоверение. И не сказала ни слова в свою защиту. Но и не отрицала своих способностей. Просто развернулась и молча вышла из кабинета.

– Как идет расследование? – обратился ко мне Варвик. Голос его звучал спокойней, но сам он еще был красным.

– Мы, хм… – я уже скучал по Гутиеррез, – Жертва, – я пожал плечами. – Тяжелый случай.

– Я отправлю с тобой пару полицейских, они прикроют тебя. Расширь зону контакта и посмотри, что получится обнаружить.

Отлично. Теперь за мной везде будут таскаться два суеверных простофили – на кладбище, затем в дом родителей жертвы и еще в какие-нибудь места, где при жизни любил бывать Блэквуд. Я задумался, был ли у Энтони любимый бар и, если был, то каковы мои шансы улизнуть от своих нянек и попробовать кого-нибудь там подцепить. В идеале детектива Маркса, если он вдруг там окажется. Я, конечно, не считал, что он шляется по гей-барам. Во всяком случае, я так предполагал, хотя и сам не часто заглядывал в гей-бары. В общем, точно я не знал.

Варвик принялся перекладывать бумаги и потянулся к трубке телефона. Значит, я был свободен.

Он вызовет меня, когда кого-нибудь подберет мне в напарники. Я мог пойти за свой стол и изложить все на бумаге свои соображения о происходящем, но составление отчетов никогда не было моей сильной стороной.

Даже Морис был Шекспиром по сравнению со мной, хотя печатал двумя пальцами и делал уйму ошибок.

Я шел к машине с намерением заехать куда-нибудь и перехватить что-нибудь на поздний завтрак, когда увидел, что кто-то сидит на водительском месте моей машины. Ключи все еще были у Гутиеррез, и это меня устраивало.

– Ничего себе, – сказал я, сев в тачку. – Это было… – тот факт, что она плачет вверг меня в ступор. Не выношу женские слезы.

Я попытался вспомнить времена, когда сам пытался найти работу, и не смог. Но я – другое дело. Мне пришлось напомнить себе, что она обошла тысячу других соискателей, чтобы получить место в ПсиКоп, и я даже слегка ей посочувствовал.

– Не бери в голову, мне нравится с тобой работать.

Она покосилась на меня. Ее глаза, нос и губы покраснели и распухли.

– Что если я хочу быть «тугим»? – спросила она. – Из меня «тугой» лучше, чем медиум. Я хороший коп. Очень хороший.

– Ты многого добилась, пока скрывала свой дар, – сказал я. – Можешь даже немного гордиться собой, – я понял, что сморозил глупость, ведь теперь, когда ее обман раскрыт, ее карьера в полиции скорее всего закончена.

Она сутулилась и смотрела вниз, роняя слезы на мой руль.

– Может, они выделят деньги на твое переобучение. Твои способности могут оказаться намного сильнее, чем ты думаешь.

– Хочешь сказать, мне следует попытать удачу в Адском лагере?

О. Не хотел бы я быть женщиной, попавшей в это заведение. Не то чтобы там их заставляли делать что-то против их желания. Ничего подобного. Во всяком случае, не заставляли силой. Меня передернуло.

– Послушай, – я отчаянно пытался сменить тему, – нам не стоит торчать напротив участка. Поехали в кафе-мороженое. Куплю тебе молочный коктейль.

– Все нормально, – сказала она. – Можешь звонить мне в любое время. А я поеду домой и подумаю, как быть дальше, – и она отъехала от обочины тротуара, вливаясь в ленивое полуденное движение машин.

– Жаль, что я не провидец, – сказал я. – Дал бы тебе какой-нибудь совет.

Она слегка улыбнулась, не отрывая взгляда от дороги.

– А у твоих мертвецов нет никаких советов для меня?

Я оглядел Монтроуз-авеню.

– Вижу толстого корейца, сбитого автобусом, он всегда болтается на пересечении с Дамен-стрит. Но не думаю, что ты захочешь обратиться к нему за советом.

Гутиеррез припарковалась у старого кирпичного здания отеля, где-то в миле от участка. Тридцать лет назад номера тут были переделаны в квартиры-студии. Старую вывеску давно сняли, но от нее остался светлый оттиск на кирпичах, и даже можно было разобрать название – «Паркер Инн».

Мой телефон зазвонил, как только мы вышли из машины. Гутиеррез перекинула через капот ключи, и мне пришлось немного пожонглировать, чтобы поймать их и одновременно открыть крышку телефона.

– Бэйн.

– Возвращайся в участок.

– А?..

– У нас еще одно убийство.

========== Глава 5 ==========

Пластиковые жалюзи на двери кабинета Варвика покосились, и, проходя мимо, можно было увидеть его, сидящим за столом со сложенными домиком пальцами. Я открыл дверь и тут же дернулся назад, чтобы не врезаться в Джейкоба Маркса, стоящего по другую сторону двери. Я запоздало заметил его напарницу Каролину, сидящую у стола Варвика со сложенными на коленях руками. Изящная миниатюрная блондинка в юбочном костюме, сидящем на ней намного лучше, чем на Гутиеррез.

– Звонил комиссар полиции, – сообщил Варвик, – и, похоже, нам придется действовать немного по-другому, – он произнес «по-другому», как некоторые произносят «цветной» или «альтернативный образ жизни».

– Детектив Маркс, – представился Джейкоб, протянув мне руку для рукопожатия. Я на автопилоте принял его ладонь, и он дернул мою руку вверх-вниз. Очень умный ход – притвориться незнакомым со мной. Надеюсь, у меня получилось выглядеть спокойно, поддерживая эту маленькую игру. – Моя напарница, Каролина Бринкмэн.

Каролина кивнула. Я пробормотал свое имя, гадая, заметила ли она, что технически Джейкоб солгал. А, может, и не соврал. Ведь ее действительно зовут Каролина Бринкмэн.

– Я в курсе, что ваши тренинги годами твердят, что «псих» и «тугой» – это как соль и перец, как инь и ян, или еще какая-нибудь метафизическая фигня, о которой вы любите трепаться, – заговорил Варвик.

«Ветчина и яйца. Берт и Эрни. Дерьмо и дерматин», выдал мой мозг. Он мог продолжать генерировать подобную хрень сутки напролет. Кажется, я начал паниковать. Не очень сильно, поэтому не мог не заметить, что в костюме Маркс выглядит словно итальянская супермодель. Но достаточно для непроизвольного выбалтывания слов, которые в обычной ситуации стараюсь вслух не произносить .

– И комиссару плевать, что эти ваши гуру и духовные наставники утверждают, что ПсиКоп-пары моногамны. Сам он никогда не работал ПсиКопами, во всяком случае, напрямую. Комиссар – человек старой закалки. И будь на то его воля, преступления раскрывались бы исключительно мозгами, потом, упорным трудом и удачей.

– И еще, видимо, новейшим криминалистическим оборудованием стоимостью в несколько сотен тысяч долларов, – добавил Маркс.

Варвик издал какой-то лающий звук, и я распознал в нем смех. Никогда не видел его смеющимся.

– В общем, комиссар приказал делать все возможное, – сказал Варвик, – и, если это не поставит под угрозу моих людей, мы так и поступим.

Я бросил взгляд на Каролину, по-прежнему держащую руки на коленях, и на Маркса, который, судя по каменному выражению лица, давил улыбку.

– Он хочет объединить нас в одну команду? – спросил я и чуть не ляпнул, что это похоже на тройничок, но учитывая, что с Марксом у меня уже был сеанс ласки, быстро передумал.

– Именно.

Маркс вынул из внутреннего кармана блокнот в кожаном переплете и открыл его.

– Дело пересекается с юрисдикцией обоих наших участков.

– А вторая жертва?.. – спросил я.

– Анальное проникновение и зеркала, – сообщил Варвик. – Согласно отчету криминалистов, убийство совершено за две ночи до смерти Блэквуда. Вам придется разработать план, как работать на месте преступления, не наступая друг другу на пятки.

– Проблем возникнуть не должно, – сказал Маркс. – Мы с Каролиной обычно опрашиваем тех, кто еще жив. Нынешние условия больше подходят детективу Бэйну. А мы побеседуем со свидетелями.

Варвик нацарапал на стикере адрес и протянул мне. Убийство и вправду случилось на границе территорий двенадцатого и пятого участков. Как будто преступник намеренно выбрал время и место, чтобы заставить меня и Маркса барахтаться в море неловкости.

– Встретимся там, – выпалил я и вырвал бумажку из руки Варвика. Я бы предпочел добраться до места в одиночку, чем ехать с Марксом на заднем сидении его машины, в качестве третьего колеса, пока чопорная малявка Каролина будет сидеть напротив и непрерывно менять настройки кондиционера.

Прибыв, я увидел, что Маркс с потрясающей аккуратностью припарковал свою «Краун Викторию»* вплотную к месту преступления. Кое-как найдя свободное место на другой стороне улицы возле гидранта, я шлепнул на приборную панель полицейское разрешение и вбежал в дом.

С каких это пор я начал передвигаться быстрее, чем необходимо? Я замедлил шаг, почувствовав покалывание от пота подмышками.

Каролина обернулась ко мне.

– Сержант Варвик не объяснил толком, что случилось с твоим напарником.

Первым моим порывом было оправдать Гутиеррез, помочь ей сохранить лицо. Но я вовремя вспомнил, что говорю с человеком-полиграфом.

– Как выяснилось, у нее есть кое-какие способности.

– Это очень плохо. Мне бы хотелось, чтобы наша пара оставалась парой, – она одернула свой безупречный пиджак, хотя он в этом не нуждался. – А то не успеем оглянуться и «психи» начнут пахать в две смены, пытаясь разорваться между двумя-тремя «НЭ», – я уже сто лет не слышал этого древнего термина для «тугих» – НЭ или НеЭкстрасенсы. Понимал, что он более уважительный, но все же. Я постарался спрятать ухмылку.

– Но сейчас соотношение другое, – указал я. – Два экстрасенса на одного «тугого».

– Руководство на это не посмотрит, – сказала она. – Вот увидишь.

Мысль о возможном увеличении объема и времени работы не особо беспокоила. Для меня сверхурочные – это даже неплохо. Если вдруг устану, можно просто отойти в сторону и стоять, глазея по сторонам, пока остальные будут думать, что я разговариваю с мертвыми. Кажется, у Мориса был свой личный способ делать то же самое.

Время от времени я случайно находил вырванные страницы из его блокнота, изрисованные какими-то каракулями.

Маркс повернулся к нам и приглашающе кивнул.

Я пропустил вперед Каролину, намереваясь пристроиться за их спинами, но Маркс приотстал и оказался рядом со мной.

– Пан или пропал, – сказал он.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – ответил я афоризмом на афоризм.

Маркс остановился у двери в квартиру жертвы и взглянул на меня.

– Тебе может понадобиться что-то особенное, о чем я должен знать? В паре с Каролиной, – сказал он, указав на нее, – я – мускулы. Люди, которых мы опрашиваем, не должны вторгаться в ее личное пространство, пока она сама этого не захочет. А что насчет тебя? – он развел руками, и отутюженный пиджак проехался по его широким плечам. – Понятия не имею, в чем нуждаешься ты.

Я нуждался в Морисе, вот и все. Я пытался сформулировать, что, собственно, Морис для меня делал. Он был уверенным. Не судил меня. И верил мне.

Наверное, в этом все и дело. Он верил что, если я мычу себе под нос, значит, кто-то отвечает мне, а когда я таращусь в одну точку, значит там кто-то есть, даже если сам он этого видеть не мог.

– Обычной поддержки будет достаточно, – сказал я.

Маркс испепелил меня взглядом. Я не пытался быть скрытным. Просто так было привычней.

Райан Карсон – младший архитектор в очень престижной фирме, обслуживающей гигантские корпорации. Дуплекс, в котором он проживал, наверняка стоил не меньше полумиллиона, а обстановка напоминала выставочный зал «ИКЕА». Гомосексуалист.

Я щелкнул резинками бахил и проскользнул в хозяйскую спальню, дыша ртом, чтобы не чувствовать запаха. Платяной шкаф когда-то имел зеркальные дверцы, но теперь их осколки валялись по всей комнате. Я пригляделся и отметил, что в этот раз осколки будто разбросаны взрывом, а не уложены аккуратной спиралью, словно убийца не хотел повторяться.

Райан Карсон был уложен в центре кровати, руки и ноги вытянуты, словно он в самом разгаре какого-то олимпийского состязания, обнаженный и торжествующий, но уже начавший раздуваться. Его веки выглядели неестественно. Я предположил, что под ними скрываются осколки зеркала.

Но где же призрак Райана? Я тщательно осмотрел комнату и не увидел никого, кроме двух криминалистов – один фотографировал, другой вел протокол.

– Райан? – я позвал тихо, но криминалисты все равно услышали. С каждым из них я успел поработать на местах преступлений не меньше десятка раз, и все равно, каждый раз при моем появлении, они на мгновение замирают.

Но что было хуже всего – молчащий Райан.

Обычно после убийств есть визуальный контакт. Это случается в том случае, если духи так взбешены, что не могут дождаться, чтобы наябедничать на своего убийцу.

Дела, в которых жертва знала убийцу, обычно открывались и тут же закрывались. Но сейчас визуальных признаков присутствия Райана не было. Да и любых других тоже. Только холодное мертвое тело на кровати, окруженное фрагментами зеркала.

Я направился в кухню, на случай, если он завис там. По пути я прошел мимо Каролины и Маркса. Каролина спокойно и профессионально с пристрастием допрашивала свидетелей, а огромный и серьезный Маркс возвышался за ее спиной, делая записи. Надо отдать им должное, выглядели они очень сработанной командой.

Кухня – царство черной эмали и нержавеющей стали – была пуста.

Я прошелся по всем комнатам, обойдя каждую по периметру, изо всех сил стараясь быть незаметным. «Аурасель» к тому времени уже давно выветрился, и я должен был засечь Райана так же просто, как заказать пиццу.

Тогда где же он?

В гостиной я сосредоточился так сильно, что увидел мертвую золотую рыбку. Она плавала в воздухе, прозрачная и скучная. Если призрак Райана где-то и был, то точно не здесь.

В дуплексе имелась мансарда – слегка незаконченная, с гостевой комнатой, кладовой для одежды не по сезону и жутковатой лестницей, которую надо было опустить, чтобы туда забраться. Раньше мне не случалось бывать в таких домах, поэтому я решил взглянуть, не бродит ли Райан по чердаку.

Шестое чувство не беспокоило, хотя через вентиляцию я слышал разговоры людей на улице и доносящийся через люк скрип досок под ногами следователей, передвигающихся между первым и вторым этажами. Райан хранил в мансарде множество разных вещей, и все они были упакованы в подписанные коробки. Рождественские украшения, палатка для кемпинга и куча старых настольных игр.

Я мысленно потянулся к нему, пытаясь совместить мертвое тело на кровати и фотографию, висящую на дверце холодильника, чтобы приблизительно представить, как жертва выглядела в реальности.

– Разве ты не хочешь, чтобы у нас все получилось, сукин ты сын? – пробормотал я. – Ну давай же, Райан. Кинь мне косточку.

Я прислушивался и искал. Пустота. Я прошел дальше, присел у ската крыши и, прищурившись, разобрал на коробке угловатый чертежный шрифт: Колледж. Бадминтонный набор. Мамин дом. Стоило пальцам, затянутым в латексную перчатку, коснуться последнего ящика, мне показалось, что я услышал женский плач. Но все закончилось так быстро, что могло и померещиться.

Комментарий к Глава 5

* Ford Crown Victoria (рус. «Форд Краун Викториа», «Кроун-Вик») – американский шестиместный полноразмерный заднеприводный седан с рамным шасси. Ford Crown Victoria в то время был основным транспортным средством для полиции США, всего на американских дорогах эксплуатировалось 350 тысяч автомобилей.

========== Глава 6 ==========

Мы снова собрались в двенадцатом участке, поскольку только Каролина и Маркс могли сообщить что-то определенное после целого дня поисков. Похоже, никто из них не удивился, что у меня не было контакта с духом жертвы на месте преступления.

Вряд ли они постеснялись бы задать вопрос, если бы он у них возник. Оба были прямолинейны до грубости, хотя Каролина разговаривала более мягко и была почти вежливой.

– Итак, продавец в газетном киоске видел, как Райан-архитектор пришел домой с парнем-китайцем, – сказал Маркс, – а водитель такси клянется, что парень был пакистанцем. Я правильно их понял?

Глаза Каролины широко распахнулись, будто она прокручивала киноленту в своей голове.

– Они не врали, Джейкоб. Абсолютно точно.

– Но, учитывая временные рамки, – продолжил Маркс, – около половины первого ночи, они должны были говорить об одном и том же парне.

– Может, он был просто, ну… загорелым, – влез я и сразу же почувствовал себя идиотом, но ответ Каролины меня заинтересовал.

– Я думала об этом, – сказала она. – Но прочитав свидетелей, я не заметила, чтобы они обращали внимание на цвет его кожи. От продавца газет я получила только образ его кузена, возвращающегося домой. А водитель такси думал, что объект выглядит в точности как восточная кинозвезда.

– Получается, происходит что-то другое, – предположил Маркс. – У преступника есть дар, и он пользуется им для сокрытия своей личности.

– У нас не хватает данных, чтобы начать разработку этой теории, – сказала Каролина.

– Пока нет, – возразил Маркс. – Нам надо разыскать побольше свидетелей.

Он взглянул на меня. Я понял, он хотел, чтобы я поискал на местах преступлений других призраков – кроме жертвы – чтобы можно было составить полную картину.

Как я мог ему сказать, что оба места в плане паранормальных явлений совершенно пусты, если не брать во внимание золотую рыбку?

– Можно попробовать, – сказал я.

Каролина пролистала заметки Маркса и поставила галочки напротив некоторых из них.

– Это все, что у нас есть, – сказала она, – так что стоит попытаться.

Мы вышли на улицу и наметили маршрут. Энтони Блэквуд, коллекционер скотч-терьеров, скорее всего подцепил парня в ночном клубе для геев на Белмонт-стрит, открывающийся только через четыре часа. Но мы отследили путь Райана Карсона обратно до кофейни на улице Кларка.

Я снова кое-как припарковался и нашел Каролину и Маркса уже на месте, опрашивающих бариста. Девушка студенческого возраста, коренастая, так интенсивно пережевывающую жевательную резинку, будто хотела избить ее насмерть своими зубами. Пока они беседовали, Каролина рисовала завитушки и галочки в блокноте Маркса.

– Я понимаю, вы видите сотни людей ежедневно, – уговаривал Маркс, – но попытайтесь припомнить прошлую ночь и посмотрите на фотографию, не знаком ли вам этот человек.

Я предъявил свой значок, пробубнил имя и пристроился рядом с Каролиной. Сотрудница кофейни кинула на меня быстрый взгляд и снова сосредоточилась на фотографии Райана, которую держал Маркс.

– Ох, ну не знаю. Когда работаешь в Городе мальчиков, они вскоре становятся все на одно лицо. Особенно такие тихие и невзрачные.

Я бы не назвал Райана невзрачным. У него была хорошая фигура и искренний открытый взгляд. Или она имела в виду “обычный” по сравнению с парнями с пирсингованными бровями, проколотыми носами и губами, обсуждающими за латте компьютерные игры.

– Три ночи назад, – подсказала Каролина. – Может быть, он задерживался тут?

Бариста начала отрицательно качать головой, но вдруг замерла.

– Ах, да! Чай с молоком. Точно, Он сидел там с ноутбуком и фирменным пирожком, без мяса, – она указала на столик у окна.

“Чертовы педики. Небось, ели бы побольше мяса, как все нормальные люди, глядишь, были бы покрепче.”

Я оглянулся, но позади никого не оказалось. В голове у меня раздался булькающий, едва слышный звук, и я почувствовал, как мой мозг перешел в режим альтернативного прослушивания. Сразу вспомнилась идея допроса мертвых свидетелей. Даже если я смогу добыть какую-нибудь информацию, суд ее не примет, так как технически это будут показания с чужих слов, но я был открыт для любых сведений, которые помогут нам сузить круг поиска.

Через плечо Маркса я дотянулся до фотографии Райана, старательно делая вид, что не замечаю насмешливого взгляда бариста.

– Можно мне?.. Спасибо.

Я отвернулся от Маркса и поднял фотографию на уровень груди.

– Ты видел этого человека в пятницу вечером? – я говорил так тихо, что любой неосведомленный человек мог подумать, что я разговариваю сам с собой.

– Этого? Да. Он приходит сюда два-три раза в неделю и пьет чай с молоком.

– М-м… А с ним никого не было?

Руки у меня покрылись гусиной кожей, когда тот, с кем я говорил вдруг заволновался.

– Разве такое забудешь? Некоторые педики носят костюмы для Хэллоуина в июне.

– О, – я был разочарован. – Дрэг-квин*? Трансвестит?

– А знаешь, у меня была идеально чистая медицинская карта всего за три месяца до того, как я сыграл в ящик. А потом сделали вскрытие. Сказали, обширный инфаркт миокарда. Артерии забиты на семьдесят восемь процентов. А все их медицинское страхование, я уверен. Дурят людей, как только могут.

– И как он был одет? Тот, переодетый в женщину.

– Ты тупой? Я разве говорил, что это была баба с членом, а? В этом бы ничего нового не было. Эти педики круглый год так одеваются. Я тебе толкую про настоящий костюм.

Я представил себе человека, одетого в костюм хот-дога.

– Опиши его, – попросил я, слегка повысив голос, а Маркс и Каролина переместились так, чтобы блокировать любого, кто вздумает меня побеспокоить. Позы вроде бы не изменились, но слаженность их действий поражала.

– Страшный, – произнес бестелесный голос. – Не знаю. Много черного, словно большой плащ с капюшоном.

– Белый? Латинос? Молодой, старый?

– Я… Я не знаю, – голос задрожал и стал стихать. – Я не видел лицо.

– Как тогда ты понял, что это мужчина?

– Не знаю. Просто понял.

Дрожь пробежала у меня по спине, и окружающая температура пришла в норму. Полагаю, этот мертвый хвастун терпеть не мог, когда ему задавали вопросы, на которые он не знал ответа и не мог ответить с отвратительным высокомерием.

Я повернулся к Марксу и Каролине, сверлившим меня вопросительными взглядами.

– Человек, заказавший чай, – тихо спросил я, – находился здесь в компании кого-то в плаще?

– Что, как у Дракулы? – рассмеялась бариста.

– Может быть, в чем-то похожем на плащ? Дождевик. Длинный пыльник, – я почувствовал, что краснею.

– Думаю, человека в плаще я бы запомнила, – хихикнула она и перенесла свое внимание на Джейкоба.

========== Глава 7 ==========