Текст книги "Личный кодекс (ЛП)"
Автор книги: Джордан Бёрк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
произошло, или кто-то похищал Кэтрин и использовал ее, чтобы добраться до меня.
Во-вторых, существовала опасность для ее эмоционального состояния, которое я
даже не рассматривал, потому что не знал о ее боли, которую она несла всю свою жизнь,
пока не увидел эту боль на ее лице, когда покидал номер.
Блядь…
За десять лет я не делал глупых ходов. Был достаточно осторожен, чтобы не
подвергать опасности других людей, даже если они значили для меня очень мало и
появлялись рядом лишь для физического удовольствия.
Десять лет я делаю то, что делаю, и ни разу даже не представлял себе подобное,
выработав иммунитет к любым видам чувств.
Если бы я и не вышел из комнаты при тех обстоятельствах, все равно никогда не
увидел бы ее снова. Я сделал бы ей больно в том или ином случае. Все потому, что мои
сексуальные желания затмевали логику.
Но, черт возьми, разве мужчина не может желать этого, по крайней мере, один раз в
жизни?
Хотя разница все-таки была в том, что последствия моего ухода более тяжелые, чем
у развода, потери работы или чего-нибудь еще в этом роде.
***
Мой дом находился в Чарльз-Вилладже, город Балтимор, в хорошем районе с
множеством ресторанов и магазинов в пешей доступности. Рядом с моим двухэтажным
таунхаусом с широким крыльцом была открытая парковка и небольшая, огороженная
лужайка.
Я вернулся домой около девяти вечера. Расстроенный тем, как прошел вечер,
поэтому обрадовался, что никто не припарковался на моем месте.
Также я был рад тому, что миссис Вудалл не стояла на своем крыльце. Она жила в
таунхаусе, прилегающем к моему. Она и ее муж представились мне в первый день, когда я
сюда переехал, почти десять лет назад, давая мне понять, что они всегда помогут, если
мне что-нибудь понадобится. Учитывая тот факт, что мне требовалось уединение,
последняя вещь, которая была мне нужна – это любопытные соседи. Поэтому они знали
меня лишь под моим псевдонимом – «Эндрю Мерфи». Мистер Вудалл умер через четыре
года после моего переезда, а миссис Вудалл поддерживала свою традицию проводить
каждые весенние и летние вечера на крыльце, наблюдая за окружающим миром.
Войдя в дом, я почувствовал, что голоден. Я не ужинал. Еще и попал по пути в
пробку. Во мне бушевала энергия, которую необходимо было потратить. Столько энергии,
что я, вероятно, мог бы пробить кирпичную стену.
Если бы только Кэтрин не задала тот проклятый вопрос...
Я хотел пробежаться, но передумал. Когда я бегаю, то думаю. Последнее, что я
хотел делать в этот момент – много думать.
С помощью баскетбола я поддерживал себя в форме. Рядом находились
баскетбольные площадки, иногда ходил туда и играл в одиночку, изнуряя себя в конце
дня. Иногда играл с кем-то еще. Туда частенько заглядывала группа парней, подростков и
ребят около лет двадцати.
Хотя я был почти на десять лет старше, чем большинство из них, но более чем
поспевал за их скоростью в игре. Не то чтобы в свои тридцать я был стар, но получал
некоторое удовлетворение, зная, что не потерял физическую форму, которая у меня была
десять лет назад.
Некоторые вечера проводил в одной из местных таверн, играя в бильярд. Я не был
особенно хорош в этом, но наслаждался процессом, а иногда наблюдал за игрой людей на
деньги.
Этим вечером я исключил баскетбол наряду с другими формами отдыха и предпочел
то, что мне действительно необходимо.
Но прежде чем об этом позаботился, я достал свежий кусок лосося из холодильника,
подогрел сковороду и приготовил его с сухим белым вином, добавив мелко нарезанный
лук. Обычно я не ел стоя, но сегодня вечером сделал исключение. Прислонившись к
кухонной стойке с планшетом в руках, я потягивал итальянское импортное вино,
купленное мной за 125 долларов.
Мне нравится хорошая еда и вино. Моя тайная страсть, особенно когда я пытаюсь
отвлечься от стресса. И сегодня, безусловно, это было необходимо.
Когда чувство вины от сегодняшнего вечера пошло на убыль, мои мысли
обратились к другой трагедии, которая произошла: можно завестись не на шутку.
Фантазии вернули меня в тот гостиничный номер и одержали победу над моим
самообладанием. И это была серьезная битва с самим собой, учитывая, какой изысканной
и роскошной была Кэтрин.
Золотистые, светлые волосы, падающие на плечи. Хрустальные зеленые глаза,
короткий нос и полные губы, которые я мог бы целовать разными способами.
Прекрасного размера грудь с призывно торчащими сосками. Она не была худой и не
имела избыточного веса, безусловно, ее тело предназначено для секса.
Как-то она назвала себя в электронной почте «средней». Я задавался вопросом
почему и полагал, что это был один из тех случаев, когда кто-то видит себя совершенно
иначе, чем их видит мир.
Мой член стал твердым, пока я был на кухне, допивая бокал вина и думая о том, что
могло бы произойти у нас с Кэтрин ранее.
Черт. Может быть, я должен был остаться.
Нет, нет.
Я стал хлипким из-за секса. Этого не должно быть. Не мог позволить, чтобы это
произошло.
Я не должен попасть в ловушку «член-над-умом», и существовал лишь один способ,
чтобы справиться с этим. По крайней мере, в краткосрочной перспективе.
После того как вода в душе стала достаточно теплой, я вошел туда с бутылкой
«Кентукки Ультраглид». Стоя под горячей водой, открыл маленькую бутылочку и вылил
на руку достаточно, чтобы ее намылить. Мне было нужно немного, я получу необходимое
сам, взяв в руку свой член. Но думал в этот момент о Кэтрин, о том, как она работала с
ним, сжимая его в своих маленьких ручках, захватывая всего меня.
Я вышел из душа менее чем через пять минут и посмотрел на себя в зеркало,
вытираясь досуха. Кем же я становлюсь? Чем я становлюсь? Не только сегодня, а на
протяжении всех этих лет.
Я приближался к тридцатилетнему возрасту и жил жизнью, которую некоторые
могли бы назвать жизнью плейбоя. Ничего гламурного в этом не было. Больше похоже на
жизнь изгоя, хватающегося за каждый случай переспать с женщиной, когда тот
представлялся.
Единственное, в чем я не чувствовал своей вины сегодняшним вечером, это в том,
что Кэтрин знала, что происходит. Я хорошо ее осведомил о правилах. Она знала о них в
течение нескольких месяцев, и, в принципе, я ее не обманывал. Черт, я сделал все, чтобы
ее предупредить, разве что не заставил ее подписать контракт.
Когда чистил зубы, глядя на свои глаза в зеркале, я обдумал все эти вещи и решил,
что, может быть, контракт не был такой уж плохой идеей.
Эта мысль длилась всего пять секунд. Конечно, контракт был плохой идеей. Просто
ужасное понятие – этакая дружеская договоренность о трахе, так же мне казалась
ужасной идея о контракт при вступлении в брак.
Ты либо с кем-то, либо нет. Будьте прокляты все эти контракты. Это мое убеждение.
У тех, кто держится друг друга без договорного соглашения, привязываясь к другому
человеку, есть реальная связь.
***
Прежде чем лечь в постель, я проверил свою электронную почту. Надеялся, что там
не будет ничего от Кэтрин, и, конечно же, ничего не было.
Я подумал было написать ей сообщение с извинениями, но рассудил, что лучше
оставить все как есть. Зачем продлевать эту боль для нас обоих?
Может быть, мне следовало добавить ее адрес электронной почты в черный список,
чтобы от нее не приходило никаких писем.
Черт. Мысль сделать это разрушала меня.
Хотя, возможно, это было лучшей идеей на тот момент. Нет, я решил полагаться на
свой самоконтроль и лишь читать ее письма, если это будет необходимо.
***
Обычно не смотрю телевизор, за исключением тех случаев, когда «сводил на нет»
свой вечер. После того как лег в постель, я схватил пульт и включил местный новостной
канал, который только начал свой десятичасовой выпуск.
В эфире транслировали видео о доме в огне. Я сомневался, что он еще пах
бараниной и капустой.
Репортер вещал:
– Власти расследуют обстоятельства пожара, который начался сегодня около семи
часов вечера, но теперь этот пожар считается сценой тройного убийства в Лорел, штат
Мэриленд, на полпути между Балтимором и Вашингтоном. Наш криминальный репортер
Келли Саттон живет в этом районе, где жители находятся в состоянии полного шока от
инцидента, который произошел на их обычно тихой улице.
«Келли?»
Я направил пульт дистанционного управления на телевизор, выключил его и пошел
спать.
Глава 11
Кэтрин
Воскресение прошло как в тумане, в прямом и в переносном смысле. Я едва могу
вспомнить, что делала весь день, за исключением нескольких незначительных приступов
плача, которые сводила к минимуму довольно быстро. Все, что я помню, – как я десятки
раз проверила свою электронную почту, надеясь получить сообщение от Уоттса.
Но ничего не было.
Начинала писать ему письма, но в итоге все их удалила. Не могла выносить даже
мысль о том, что он не ответит. То, что он ушел из номера, уже было достаточно. И мне
совершенно не нужно еще и игнорирование моих сообщений.
После душа и попыток взять себя в руки я планировала съездить в приют, чтобы
увидеть Винни. Она бы подняла мне настроение. Я могла бы взять ее на прогулку,
проверить, принимала ли она ванну на этой неделе, и провести некоторое время, думая о
чем-то, кроме себя.
Но перед тем как я собралась выйти, начался дождь. Собака ожидала прогулки, но
нам не разрешают брать их в дождь. Так что я провела воскресенье в одиночестве.
***
Утро понедельника. Новая рабочая неделя. Прекрасное время, чтобы начать все
заново, что я и делала много раз прежде. Наверное, с каждым разом должно быть все
легче, но на этот раз все иначе, потому что Уоттс стал важной частью моей жизни.
Поскольку я не получала от него писем, мне стало понятно, что он будет жить
дальше со своим обещанием – никогда больше не видеть меня во второй раз и даже не
разговаривать со мной снова.
Я решила, что это цена, которую собиралась заплатить за желание открыть его для
себя немного больше. Любопытно, а какую цену обычно платит он, чтобы убежать.
Я надела маску взрослой девушки, настроилась, как подобает, и пошла на работу.
Если он не хочет быть частью моей жизни, то я не позволю ему управлять мной на
расстоянии.
Тара выходила из своей машины, когда я занимала парковочное место рядом с ней.
– Как прошли выходные? – спросила она, улыбнувшись в полную силу своей
обычной яркой и зажигательной улыбкой. Боже, как сегодня утром я нуждалась в таком
дружественном приветствии.
Я закрыла дверцу и заперла ее, пожимая плечами.
– Просто хорошо. А твои как?
– Это был лучший уик-энд! – она посмотрела на меня серьезно.
– Хорошо, тогда ты повеселилась за нас двоих.
Ее светлая улыбка превратилась в хмурую.
– Что-то не так?
Вот то самое место, где я обычно пожимаю плечами, будто не знаю, о чем она
говорит. С момента нашего знакомства я избегала разговоров о своем прошлом или даже о
моем настоящем.
Не хочу, чтобы она задавала слишком много вопросов, не хочу, чтобы она пыталась
убрать стену, за которой я существовала. Это было больше, чем обычное нежелание. На
самом деле, это было то, с чем я не смогла бы справиться эмоционально. Тара довольно
проницательна, и во многих случаях она почивала меня историями из своей собственной
жизни. Может быть, она увидит что-то, чего не вижу я.
Эгоистично, как может показаться, но, надеюсь, я что-то приобрету, поговорив с
ней. Она была именно тем человеком, с которым я могла бы обсудить Уоттса. По крайней
мере, на поверхностном уровне. Я не буду говорить о нем с психоаналитиком. У меня не
было никого, с кем могла бы поговорить, мне было некому написать о нем.
Так много усилий приложено для того, чтобы идти дальше и не позволять Уоттсу
диктовать мне условия моей жизни. Будет нелегко от него избавиться.
Прежде чем обдумать, что ей поведать, я выпалила…
– Есть один парень...
Я остановилась, потому что ее брови взлетели на лоб, а рот широко открылся. Она
бросилась ко мне и обняла за талию.
– Боже мой!
Ее невероятно радостная реакция была обусловлена двумя вещами: первая – она
всегда такая – полна рвения и счастья; вторая – она знала меня уже год, и я едва ли
поделилась чем-то из своей личной жизни. Это был первый раз, когда я позволяла кому-то
посмотреть на знакомство всей моей жизни.
Знакомство моей жизни? Вот кем был для меня Уоттс? Не совсем так.
Вовсе нет, на самом деле.
Она отпустила меня и отступила назад, оставив между нами немного пространства,
пока мы шли.
– Я знала это. Я знала, что здесь замешан парень. Это так интересно. Продолжай.
Расскажи мне о нем все.
Я сделала глубокий вдох, когда мы повернули в сторону здания. Мы шли медленно,
чтобы у нас было больше времени для разговора, прежде чем попадем внутрь.
– Ну…– начала я, а потом она меня прервала.
– Подожди. Важный вопрос. Давай отойдем в сторонку.
– Хорошо, – сказала я, почти смеясь и немного расслабляясь, потому что
собиралась поделиться этим с ней. Невероятный груз будто упал с моих плеч от того, что
я поговорю с кем-то, кто ведет нормальную социальную жизнь.
– Так…– сказала она. – Как велик ЕГО?..
Я остановилась, качая головой и смеясь.
– Извини – засмущалась она. – Я – шлюха. Но гордая шлюха. Продолжай, я
больше не буду тебя прерывать.
– Нет. Спасибо. Это первый раз, когда я за эти дни улыбнулась.
Пока мы шли, я рассказала ей краткую версию истории Уоттса и меня. Хотя и не
назвала ей его имя.
Мы прошли через контрольно-пропускной пункт в здание. Остановила рассказ, пока
проходили мимо охранника, и мой голос стих до шепота, когда мы шли по коридорам.
Когда я закончила, она сказала:
– Вау! Святое дерьмо! Шесть месяцев переписки? Я не смогла бы этого сделать. Но
я прямо вижу, как это делаешь ты.
Она положила руку мне на плечо.
– Подожди, я не имею в виду что-то плохое.
Я покачала головой.
– Я не воспринимала это так. Это именно то, что я искала. Это было прекрасно.
Пока… ну, ты знаешь.
Я закрывала эту тему. Я уже рассказала ей, чем закончилась встреча в отеле.
– Да, черт. Это было грубо. Мне жаль, что это случилось с тобой. Как ты думаешь,
почему он так не хочет открывать свою личность? Я имею в виду, какая разница?
Это были те вопросы, которые я задавала себе снова и снова, но не находила
никакого ответа. На все, кроме «Личного кодекса», о котором я рассказала Таре.
– О, человек-загадка. Они, как правило, хороши.
– В самом деле? Я думала, что они хороши только в книгах.
– Ну…– замялась она, – «хороши» для того, чтобы хорошо провести время. Не
как долгосрочные приятели, ну… ты понимаешь. Мы любим исправлять парней, но
сломанное не станет целым.
Мы помолчали с минуту, когда пришли на наше рабочее место.
– Думаешь, это хорошо, что все закончилось, пока я не слишком им увлеклась? —
Как будто это было само собой разумеющееся.
Тара кивнула.
– О, да. Я имею в виду, что он мог оказаться удивительным в постели. Ребята с
проблемами обычно потрясающи в этом. По крайней мере, по моему опыту. Но…
– Подожди. Думаешь, что у него есть проблемы? Например?
Я подняла первую коробку полную конвертов.
Тара включила сканеры и конвейерную ленту.
– Я не знаю, – сказала она. – Может быть... он женат?
Мой желудок скрутило. Это первый раз, когда я подумала об этом.
Ни в одном из писем Уоттс никогда даже не давал мне повода подумать, что он мог
быть женат. Но были правила: никаких телефонных звонков, не обсуждать работу, не
знать адреса друг друга...
– И,– продолжала Тара, – это может дать объяснение тому, почему он ищет
подружку лишь на одну ночь, не так ли?
Это просто невозможно. Конечно, все подсказки могли быть верны, но Уоттс женат?
Нет.
– Я действительно так не думаю.
– Ладно. – Тара, казалось, без труда отклонила собственное предположение. – Ты
сказала, что он работает в торговле, не так ли?
– Да.
– И он не говорил, что продает?
Я бросила первую партию почты на ленту.
– Верно. – Мне казалось, что сейчас она движется в правильном направлении, и не
хотела верить в это вообще.
– Наркотики, – сказала она. – Он торговец наркотиками.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Отлично. Работая на
крупнейший и самый мощный орган правопорядка в мире, я все время встречаюсь с
торговцами наркотиками.
– И, – Тара продолжила, – я не имею в виду мелкую сошку. Я дружила с одной
девушкой в средней школе, отец которой попал в тюрьму за то, что был частью какого-то
огромного наркокартеля на восточном побережье. Может, он у тебя основной дилер, а не
парень, который распространяет в клубе или что-то такое.
Иисус Христос. Могло ли это быть правдой?
Может быть, я была немного наивной, но Уоттс казался слишком утонченным,
чтобы быть наркоторговцем. Как он говорил о еде, литературе, кино... Лично я не знала
никого, кто был бы глубоко вовлечен в наркоторговлю – употреблял или продавал, или и
то, и то. Но это просто не похоже на него.
– Я не знаю,– сказала я, решив оставить все так, как есть.
– Это просто теория. Такое может быть… гм… может быть что угодно, верно? Ты
многого о нем не знаешь.
Я не ответила. Это было правдой. Все, что он сказал мне, могло быть ложью. И то,
что я знала о нем, в любом случае могло оказаться враньем. Чем больше думала об этом,
тем больше мне хотелось знать, с кем общалась в течение последних шести месяцев. Я
хотела бы знать, какому риску подвергла себя в ту ночь, встретившись с ним. Так хотела
знать, кем был тот, кто засел глубоко в моей голове. Теперь я стала еще более любопытна
или даже одержима? – кто знает…
– Ну, так что? – спросила Тара, понизив голос и опираясь на ленту передо мной.
– Насколько большой ОН был?
Я покачала головой с намеком на улыбку, приподнимающуюся в уголке моего рта.
Если она смогла заставить меня улыбнуться в этих обстоятельствах, я определенно
правильно выбрала свое доверенное лицо.
Глава 12
Уоттс
Я был поглощен разочарованием. Трудно не позволять себе думать о том, как
чувствует себя Кэтрин после той ночи.
Может и ничего, ведь я не получил от нее письма. Она никогда не ждала, пока я
напишу ей первым. Но на этот раз я уже начал думать, что, возможно, она ждала.
Пока обедал за стойкой своего книжного магазина, я проверил свою электронную
почту, найдя там два новых сообщения. И ни одно из них не принадлежало Кэтрин.
Одно было спамом, другое – уведомление с сайта знакомств, что там я получил два
новых сообщения. Я нажал на ссылку, которая перевела меня непосредственно в папку
«входящих» сообщений на сайте.
Первое содержало только смайлик и слова: «Я думаю, что мы могли бы зажечь». Я
получал такие сообщения и раньше. Оно «шаблоны», которые написаны для тех, кто
очень ленив или неспособен мыслить творчески, чтобы придумать сообщение самому.
Я решил даже не смотреть профиль женщины, которая отправила его. Все, о чем я
мог думать – о первом сообщении Кэтрин на этом сайте, про Рэймонда Чандлера и
Уильяма Фолкнера. Ничего общего с этим бессмысленным, универсальным «шаблоном».
Вообще ничего... Как бы смешно это не звучало, но не было больше такой женщины, как
Кэтрин. Ни одна не производила на меня такого впечатления, как она.
Я удалил сообщение-«шаблон» и нажал на следующее. Оно было от Хизер. Я
познакомился с ней несколько месяцев назад, когда мои электронные отношения с Кэтрин
были совершенно новыми. В то время Хизер воплощала в себе то, что я искал.
Привлекательная, свободная и готовая жить по правилу «одного раза», что и требовалось.
Очень мало информации было о ней на сайте знакомств, но, к счастью, она сказала
мне свою фамилию, и я смог узнать о ней чуть больше. Девушка была зарегистрирована
во всех социальных сетях: Facebook, Twitter и Instagram.
Она была стюардессой в Балтиморе, но ее должны перевести в Портленд, штат
Орегон, в течение ближайших двух недель. Я знал, что наша встреча будет безопасна. И
все действительно прошло хорошо.
Именно поэтому я был удивлен, что она написала мне спустя столько месяцев.
– Привет, Эндрю, – она использовало поддельное имя, которое я назвал ей. —
Помнишь меня? Бьюсь об заклад, что да, но если вдруг нет, то, возможно, это освежит
твою память. Ты был первым парнем, с которым я попробовала перевернутую наездницу .
Я рассказывала тебе, что раньше не занималась сексом в такой позе до того. Короче… я
вернусь в город в течение следующих шести дней и…
Я нажал «удалить». Даже не дочитал ее письмо. Было очевидно, к чему все шло. И
меня это попросту не волновало.
Она не была Кэтрин. Ни одна из них не была Кэтрин.
Я зашел в настройки своего профиля и удалил свою страницу. Готово. Закончил. Я
не стал бы туда возвращаться, потому что не смог бы, даже если захотел.
Я занялся другими делами, просмотрел свой список контактов и нашел адрес
электронной почты книжного коллекционера, которому я продал некоторые издания в
предыдущем месяце. Он покупал только подписанные копии книг, так что я знал, что он
захотел бы купить копию Лолиты, и купил бы ее быстро.
Я написал ему цену в 9000 долларов. В течение часа он написал ответ и сказал, что
если я согласен продать ее за 8200, то мы заключим сделку.
Не задумываясь, поместил книгу в коробку для рассылки. Все эти деньги пойдут в
мой фонд «Отправляйся в ад».
***
Ворочаясь в ту ночь, я обдумывал мысль, которую назвал «Дилемма Кэтрин».
Понятия не имел, хотела ли она хотя бы поговорить со мной, и все усилия, что я
вложил в нее, могут быть потеряны. Но я должен был решить это для себя.
Мое физическое влечение к ней неоспоримо. Я должен быть честным с самим собой,
признав, что это было самым сильным и решающим фактором в моем плане. Несмотря на
другие мысли и чувства, которые к ней испытывал, я все еще хотел ее.
Если бы увидел ее снова, я бы нарушил свое собственное правило, которое было
неоспоримым по чертовски-уважительной причине. Я уже подверг ее опасности,
увидевшись с ней один раз.
Стоило ли рисковать, чтобы увидеть ее снова?
Я дохожу до точки, когда вопрос стоит о риске и опасности, которую я представляю
для нее, и как это опасно для меня самого.
Она часто упоминала о своем затворническом образе жизни, никогда не говорила о
друзьях или встречах. Если я сделал ей настолько больно, насколько боялся, то очень
надеялся, что ей было на кого опереться. Например, на семью. Или на поддержку коллег.
Она никогда не говорила и о них тоже. Я об этом раньше не думал, но теперь
задавался вопросом, какой была ее работа и что она делала весь день.
Я видел боль на ее лице, которая пришла откуда-то изнутри, очень вероятно, из
старой душевной раны.
Я могу понять ее очень хорошо, по себе. Вот почему понял, что означает это
выражение на лице Кэтрин. Я так много раз видел его на своем собственном лице, когда
брился, чистил зубы, каждый раз, находясь перед зеркалом.
Мы имели очевидную связь, построенную за месяцы электронной переписки, но
теперь я знал, у нас было еще кое-что – «травматическая связь». Только я понятия не
имел, прошли ли мы в наших жизнях через похожие страдания.
Видела ли она это на моем лице в тот вечер? Был ли хотя бы намек на это?
Что же тогда было поставлено на карту, если у нас действительно есть эта самая
связь? С такой мыслью я заснул.
***
Я проснулся на следующее утро, спустился вниз и включил кофеварку. Пока готовил
завтрак – два омлета, один ломтик бекона, один ломтик поджаренного хлеба и апельсин
– открыл местную газету на своем планшете и читал статьи, пока ел.
В репортажах местных телевизионных новостей говорили про одно и то же, но в
газете сообщали о том, что полицейские предварительно опознали жертв.
Это было плохо для моего бизнеса. Хотя моя работа там уже сделана, придется
пристально следить за развитием ситуации. Будет нелегко это сделать – мне предстоят
трудные дни, а я становился все более и более сосредоточенным на Кэтрин.
Глава 13
Кэтрин
Без Уоттса уже прошла неделя. Я начинала обижаться на него за это, но каждый раз,
когда чувства негодования закрадывались в мою голову, вспоминала то, что было. Я
заставляла себя вспоминать о его обещании.
Одна встреча. Никакого повторения. Возможно, разрыв нашего общения.
Я боялась этого, а теперь живу с этим.
Каждый день просыпалась, думая о нем, и весь день чувствовала на себе его руки и
губы. Он не оставил никаких синяков или царапин, или чего-нибудь подобного мне на
память. Как будто нервные окончания под моей кожей по-прежнему отвечали на его
прикосновения. Ощущения не уменьшались, хотя прошло уже достаточно времени.
Я вернулась в свою рутину так быстро, как смогла. У меня не было выбора. Если бы
мысли, сожаление и тоска задержались в моем сознании, это только причинило бы больше
вреда жизни, которую я так упорно строила.
Уоттс был неотъемлемой частью моей жизни в течение шести месяцев. Теперь там
была огромная пустота. Как каньон. Я просто должна остановить себя, стоящую на краю
этого каньона, выкрикивающую его имя и получающую в ответ только отголосок
собственного эха.
Я бывала в этой пустоте так много раз, будучи ребенком и на протяжении всего
подросткового периода. Я говорила об одиночестве слишком много раз с
психотерапевтами, исследуя свои чувства, выявляя спусковой крючок, пытаясь
справиться...
Справиться. Верно…
Я признаю, что была груба с большинством из них. Я была сукой, если честно. Даже
не предприняла никаких усилий, чтобы скрыть свое презрение ко всему процессу, сидя в
тихой комнате и рассказывая о всех своих проблемах совершенно незнакомым людям,
которые по какой-то причине чувствовали необходимость продемонстрировать свои
четыре или пять дипломов на стене.
Я не купилась на эти дипломы, когда мне было девять или десять. Не купилась на
них, и когда была подростком. К тому времени как мне исполнилось восемнадцать, не
было никого, кто бы убедил меня, что эти люди нашли ключ к моему счастью. Они не
жили моей жизнью.
Как уже сказала, в то время я была с ними той еще сукой.
Я уже достаточно повзрослела, когда узнала, что не должна принимать близко к
сердцу их отказы. Да, фактически это и есть моя жизнь. Но, эмоционально, я не должна
расстраиваться? Черт, нет, я не могла так.
Я только стала юридически совершеннолетней, когда все поняла. Знала, что если
собираюсь проложить свой путь в жизни, то должна сделать это сама.
Я могла выбирать, как мне жить.
Вот тогда и решила, что я – личность. Определила свои собственные правила.
Правила о том, кого я хочу впустить в свою жизнь, а кого отгородить от себя. Ни
социальный работник, ни судья, ни кто-либо другой не имел право говорить мне, как
жить.
Я. Только я. Никто другой.
И постепенно, в течение, может быть, двух или трех лет, я узнала, что если быть
резкой и раздражающейся от всего стервой, то это не приведет меня никуда, лишь
заработает мне нулевое уважение.
Так что я сформировала иной настрой и начала жизнь, которую хотела. Жизнь,
которую заслужила и знала, что могла прожить сама.
***
В то время как я была вдали от Уоттса, Тара помогла заполнить пустоту в плане
времени, но никто не заполнял ее с точки зрения пространства.
Ну, за исключением Винни, которого мне удалось посетить два вечера подряд. Когда
я пришла туда во второй вечер, менеджер приюта Мэг удивилась, увидев меня снова, и
спросила, вернулась ли я из-за Винни.
– Только из-за него, – сказала я.
Мэг сняла очки для чтения.
– Почему бы вам не подумать над тем, чтобы забрать его?
Раньше мы об этом не говорили. Мэг знала, что я была просто волонтером, и она,
вероятно, думала, что я подумываю забрать его себе.
– Я хотела бы, но живу в небольшой квартире. Это будет несправедливо по
отношению к нему.
Мэг кивнула и сказала:
– Если бы все ставили интересы животных на первое место.
Я согласилась и пошла за Винни.
***
Тара и я обедали вместе дважды в неделю. Я привела ее на свое обычное месте на
аллее, где она, казалось, наслаждалась пейзажем. Она рассказала, что всегда ест в комнате
отдыха в подвале без окон, без вида, без связи с внешним миром.
Это было похоже больше на меня, но вместо этого я решила выходить на улицу как
можно чаще.
Тара вспомнила про Уоттса в первый день, когда мы обедали. Я не хотела говорить
об этом и объяснила ей почему: мне нужно было стереть его из памяти и из своих мыслей.
В ответ она протянула мне руки для объятий. Я была тронута. Во второй раз за
шесть месяцев я нашла с кем-то личную связь. Это сильно отличается от ситуации с
Уоттсом, но все же.
Я нашла друга. Это то, чего я никогда не могла себе позволить. По крайней мере, это
небольшая яркая звезда в кромешной тьме моего эмоционального состояния с того
момента, как Уоттс ушел.
Она любила реалити-шоу, но я их не смотрела. Она любила музыку кантри, а я не
была поклонницей этого стиля. Она росла в большой семье, у меня ее просто не было.
Мы были такими разными, но между нами была связь. Лучше всего то, что она не
пыталась вытащить из меня информацию о моем прошлом.
Тара предложила мня уехать на предстоящие выходные. Я сначала отказалась,
говоря ей, что у меня много дел по дому.
– Например?
Я пожала плечами.
– Знаешь, просто дела по дому. Я действительно должна заняться уборкой в этот
уик-энд.
Тара посмотрела на меня скептически.
– Разве ты не говорила, что у тебя маленькая квартира?
Я кивнула.
– Как много времени может занять уборка? И у тебя всегда безупречный вид. Бьюсь
об заклад, твоя квартира самая чистая в твоем доме.
Я рассмеялась. Она не имела ни малейшего представления, насколько попала в
точку. Это не значило, что была помешана на чистоте, больше похоже на любимое
