Текст книги "Личный кодекс (ЛП)"
Автор книги: Джордан Бёрк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
такие времена, когда у меня не было сил, чтобы поднять свои собственные руки, чтобы
прокормить себя.
Очень долго я мучилась от мигрени, она заставляла меня чувствовать, что моя
голова окутана облаком тумана, и это не пройдет.
Наверное, самой унизительной частью всего этого было то, что иногда я была
неспособна ходить в туалет самостоятельно. То же относилось и к приему ванны. К
счастью, мне никогда не выпадал шанс иметь дело с жутким приемным отцом или братом.
Если мне была нужна помощь – в доме всегда была женщина. Однако иногда я просто
хотела, чтобы это все закончилось.
Я пропустила много занятий, но меня не волновало это, потому что была объектом
для словесных оскорблений. Я потеряла себя в мире книг и рассказов, жила в фантазиях,
потому что кошмаров в реальности было слишком много.
К тому времени как мне исполнилось пятнадцать лет, симптомы начали постепенно
утихать, но время от времени они возвращаются с удвоенной силой.
Теперь, в возрасте 26 лет, я была благодарна за то, что уже прошло семь лет с моей
последней изнурительной физической... атаки. Вот как я называла их, потому что
таковыми они были. Это было похоже на то, что меня атакует мое собственное тело.
Ни одна семья не хотела иметь дело с этим. Некоторым приемным детям везло. Не
мне. Я родилась, чтобы принять очевидный факт: иногда вещи идут своим путем, но
иногда – нет. Что действительно важно, так это то, как вы на все реагируете.
И моим ответом была жизнь в состоянии виртуального уединения. Никто не мог
причинить мне боль. Никто не мог подобраться достаточно близко, так, чтобы я была
раздавлена их неизбежным уходом из моей жизни, а это, я была убеждена, будет
случаться снова и снова.
Несмотря на улучшение моего физического состояния и способность
функционировать как «нормальный» человек, я сохранила эти эмоциональные стены
высокими.
Я построила их не без причины. Уверена, что они были крепкими, непроницаемыми,
и что всегда буду за ними в безопасности.
Я никогда никого не впускала за эти стены. В редких случаях могла бы кому-то
позволить заглянуть за них, ему позволила. Мне не стыдно признаться, что у меня было
немного очень коротких сексуальных интрижек. Но стены всегда препятствовали им стать
чем-то большим.
Уоттс был угрозой для этих стен. Он стал угрозой всего за пару недель переписки по
электронной почте. Я осознавала это и старалась изо всех сил держать его подальше. Мне
удалось это на некоторое время, но мое любопытство побеждало, и теперь оно привело
меня в холл Отеля Паломар, где я в стильном красном платье потягивала бокал белого
вина.
В одиночку.
Ожидая Уоттса.
Наконец-то.
Мягкая музыка фортепиано обеспечила фоновый шум, пока я осматривала зал.
Несколько десятков круглых столов заполняли комнату. Каждый из них оборудован
подстаканником для свечи в центре. Не с поддельным электронным пламенем, а реальные
свечи.
Оставалось только несколько свободных столов. Большинство были заняты
группами мужчин, одетых в костюмы и ведущих серьезные разговоры. Каждые несколько
секунд некоторые из них «умирали» со смеху. Некоторые из них, вероятно, были
политиками, а остальные, скорее всего, были лоббистами, юристами и другими жирными
биржевыми котярами. Богатеи в баре дорогого отеля.
Я вспомнила, как Уоттс рассказывал мне об отелях, в которых он заказывал номера
для женщин. Он никогда не упоминал ничего дорогостоящего или столь роскошного.
Внизу в баре несколько одиноких женщин сидели на стульях, как и я. Они
помешивали свои напитки крошечными белыми соломинками, а их глаза, как и мои,
осматривали комнату. Но на этих женщинах было слишком много косметики. Дорогие
проститутки?
Я знала, что они были во всем Вашингтоне, роились здесь как мошки, особенно
когда проходили заседания Конгресса. Я читала статью о них и вдруг вспомнила, что они
зависали в таких местах как это, если не имели каких-либо заранее подготовленных
встреч. Они всегда могли найти лоббиста, который слишком много выпил и имел в своем
кармане достаточно денег.
Господи, я, должно быть, выглядела, как одна из них. Что я здесь делаю? Уоттс
играл со мной? Мозгоебство до фактического траха?
Я не прошла бы мимо него. Может быть, это был его регулярный способ завлечения.
Может быть, ему нравились ролевые игры, и он любил прогуляться по комнате, выбрать
женщину по своему вкусу, увести ее в комнату, трахнуть и уйти навсегда.
Это мне подходит, и, возможно, такой будет моя судьба этим вечером.
Не думаю, что когда-либо была в состоянии повышенной готовности, в каковой я
находилась сейчас в ожидании его. Почему он не сказал мне, во что будет одет?
Придурок. Предполагаю, что даже не додумалась спросить об этом, потому что была так
сосредоточена на том, что он помнил про красное платье.
Я пыталась переключить ум на что-то еще, но это было глупой надеждой. Все, что я
могла делать, это продолжать осматривать зал, надеясь, что узнаю его, когда увижу, а еще
думала о том, что, черт возьми, я здесь вообще делаю.
Прошлая Кэтрин никогда бы не согласилась на что-то подобное. Она бы не
поделилась даже своим настоящим именем с парнем в интернете и гораздо бы меньше с
ним дискутировала. Она, конечно же, не пришла бы в этот холл, чтобы встретиться с
парнем из Интернета. Забудьте.
Я часто думаю о «Кэтрин», как о «ней», потому что теперь я другая.
Находиться здесь было не только свидетельством моего собственного роста.
Частично за это нужно благодарить Уоттса.
Или винить. В зависимости от того, как все пройдет.
Несмотря на то, что я не знала, как он выглядит и во что одет, я заметила Уоттса за
секунду до того, как он вошел в гостиную.
Рост выше 180 см. Его черные волосы коротко острижены по бокам, а сверху было
то, что я называю продуманным беспорядком. Он был чисто выбрит, и в тусклом свете
холла его кожа была глубокого оливкового цвета.
Уоттс оделся в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, черный пиджак, без
галстука.
Но то, что я отметила более всего – это выражение его лица: широко раскрытые
глаза, плотно сжатые губы, сжатые до такой степени, что мышцы на щеках образовали
тугие узлы.
Серьезен. Решителен. Овладевая пространством.
Наши взгляды встретились, и я могла чувствовать его пристальный взгляд, когда он
подобрался ко мне.
Собираясь сказать привет, когда он протянул руку, я потянулась к нему, чувствуя,
что его рука обхватывает мою.
Он наклоняется ко мне, приближаясь губами к моему уху, и говорит: «Никаких слов.
Ты нужна мне голая прямо сейчас. Пойдем». В то же время Уоттс бросает пятьдесят
долларов перед барменом.
Его голос был глубоким, ровным, уверенным в себе, таким же, как и в моих
фантазиях.
Даже если бы я хотела отступить, его голос сделал бы это невозможным.
Глава 8
Уоттс
Я намеренно не говорил ей, во что буду одет, чтобы она не знала, как буду
выглядеть. И я рад, что она не спрашивала об этом. Идея с красным платьем показалась
мне хорошей.
Хотел почувствовать ее в скорлупе из нервов и волнения. Было бы чудесно, если бы
я уже находился в холле, когда она туда войдет. Хотел увидеть ее глаза, изучающие,
ищущие.
Мой изначальный план состоял в том, чтобы войти в бар и понаблюдать за ней,
заставить ее ждать, повышая уровень предвкушения еще больше. Но эта идея провалилась
за то мгновение, когда я вошел туда и увидел ее. Я был сфокусирован на желании быть
внутри нее и не собирался заставлять себя ждать еще, чтобы начать.
Красное платье сидело на ней прекрасно, ее беспокойство по этому поводу, в свое
время, было ни к чему.
Платье без бретелек обнажало плечи. Ее кожа, слегка загорелая, обеспечивала
мягкий фон для падающих назад светлых волос, которые завивались локонами над ее
левым плечом.
Когда я подошел к ней, она поддержала зрительный контакт, но ее лицо было
невозмутимым. Возможно, это было усилием соответствовать мне. Или, может, она не
думала об этом. Когда я наклонился, чтобы сказать ей несколько слов, она не сдвинулась,
не отреагировала на них, просто позволила мне поднять ее со стула и пойти по
направлению к лифту.
Как только мы начали уходить, бармен сказал: «Сменить напитки, сэр?» Я дал ему
купюру из кармана и два раза покачал головой, не отрывая глаз от Кэтрин.
Я зарезервировал номер на втором этаже, и мы добрались до полного лифта как раз
вовремя, чтобы успеть протиснуться. Я бы повел ее к лестнице, но не был уверен, что это
будет хорошая идея.
Кэтрин молчала и в лифте, и пока мы шли по коридору, но ее рука все еще
находилась в моей. Она с каждым шагом все крепче вцеплялась в мои пальцы, и я решил,
что это нервы и ожидание. В считанные секунды мы были в комнате, и у нее не было
времени передумать.
Как только дверь за мной закрылась, я повернул щеколду для безопасности, и
обернулся к Кэтрин. Она стояла прислонившись спиной к стене, за которой находилась
лестничная площадка. Я смотрел на нее, сначала на ее грудь, затем перевел взгляд выше к
ее глазам.
– Лучше, чем я представлял.
Один уголок ее розовых губ приподнялся, будто бы она не могла решить, хотела ли
улыбнуться в ответ.
– Ты тоже. Я не...
– Что заставило тебя изменить мнение насчёт встречи со мной?
Она замялась на секунду и сказала:
– Я была заинтригована.
Я усмехнулся.
– Хорошая причина. Ты всегда должна поощрять свое любопытство, особенно в
том, что запрещено.
Шагнул к ней ближе, поставив руки на стену над ее плечами, и прижал ее к стене. Я
опустил голову и едва прикоснулся губами к ее губам, ожидая увидеть, что она будет
делать. Как я и думал, ее язык раздвинул чуть-чуть губы, как будто пытаясь смочить их
для поцелуя.
Я провел своим языком вдоль губ Кэтрин и твердо прижался губами к ее губам. Мой
язык нырнул в ее рот. Она охотно приняла его. Ее вкус – смесь вина и мяты.
Короткий вздох вырвался из ее рта, когда моя рука нырнула под ее платье, а мои
пальцы вжались в мягкую, гладкую кожу ее бедра.
Мой член дернулся в моих штанах. Я слышал собственное сердцебиение в ушах.
Чувствовал, как к моему лицу за секунды приливает кровь.
Я двинулся вниз к шее, дегустируя кожу и чувствуя, как ее голова опустилась на мое
плечо.
Я потерялся в ощущениях из-за Кэтрин. В ее запахе, в том, как чувствовалась ее
плоть под давлением моих рук, как мог чувствовать ее ускорившийся пульс напротив
моих губ, когда целовал ее шею.
Я проскользнул одним пальцем под платье, медленно потянув его вниз, чтобы
раздеть Кэтрин. Наблюдал, как ткань скользила по верхней части ее груди.
Одним пальцем провел по внешнему краю лифа, дразня ее плоть.
– Когда я сказал, что ты получишь лучший секс своей жизни, ты подумала, что это
были просто слова?
Она следила за тем, что делал мой палец.
– Я хочу верить тебе.
В этом было какое-то сомнение. Отлично.
– Это вызов, Кэтрин?
Она прикусила нижнюю губу.
– Может быть.
Я наклонил голову и улыбнулся.
– Не хорошая идея.
У нее не было никакого способа узнать это. Пожалуй, это был лучший вызов мне за
очень долгое время. Может быть, за всю мою жизнь. Мы многое создали в течение
последних шести месяцев. Если она бросала мне вызов, у меня было гораздо больше
оснований, чтобы трахнуть ее, как никогда раньше.
Я расстегнул бюстгальтер и смотрел, как впервые мне открылся внешний край ее
сосков. Смотрел внимательно, запоминая каждую картинку, каждую миллисекунду.
Потянул платье дальше вниз, раскрывая всю ее грудь, которая уже была возбуждена.
Там.
Ожидая.
Для меня.
Моя.
Я посмотрел в лицо Кэтрин и поймал ее взгляд на своей руке. Она ждала моего
следующего шага. Скорее всего, ждала, что я сожму ее сосок, может быть, начну сосать
его.
Она представляла этот момент. И я собирался сделать все вещи, которые были у нее
в голове. Но сделал бы так, как мне вздумается и когда вздумается.
Мои руки перемещаются вниз по спине и по ее заднице. Я поднимаю подол ее
платья выше. Она была одета в стринги, плотно заправленные между ее ягодиц. Упругих.
Округлых.
Я позволяю своему пальцу исследовать мою любимую часть женской задницы, где
та встречается с верхней частью бедра. У Кэтрин там был идеальный изгиб.
– Я куплю тебе новую пару, если случайно сорву их. Я могу, – сказал, не отрывая
своего пальца от тонкой ткани, которая обтягивала ее бедра.
Когда посмотрел на ее лицо, она подняла брови. Кэтрин не проронила ни слова, но
выражение ее лица сказало мне, что она согласна.
Я перевел свое внимание обратно к груди.
Больше, чем небольшой холмик, все, как мне нравится. Я обхватил ее и сжал, в то же
время с помощью своего пальца дразнил ее сосок, делая его еще тверже. Взяв его в рот,
сосал, вытягивая и дразня, и почувствовал, как ее пальцы скользнули в мои волосы.
Я должен был поцеловать ее снова. Почувствовать ее жадный язык. После того как
мой язык вторгся в ее рот, я перевел свою руку к ее ногам, раздвигая их, и скользнул
своим средним пальцем под ткань ее трусиков.
Я потянул ткань, дразня обещанием сорвать их с ее тела. Но вместо этого просунул
кончик пальца под них и нашел клитор.
– Ты такая мокрая. Это для меня?
Она кивнула. Ее веки опустились, и было очевидно, что она в состоянии полного
возбуждения. Кэтрин сделает все, что я хотел, чтобы она сделала, и собирался раздвинуть
границы.
– Скажи мне,– потребовал я.
– Это для тебя. Ты делаешь меня такой влажной. – Прошло всего мгновение,
прежде чем она продолжила: – Никогда раньше.
Ее слова прозвучали хриплым шепотом, и я не был уверен, что правильно
расслышал.
– Что? – Я сделал медленный круг вокруг ее клитора.
– Это никогда не было... вот так.
– Ты имеешь в виду, когда ты касалась своей киски, читая мои электронные письма
и думая обо мне?
– Да.
Она ответила с почти незаметным придыханием.
Я снова поцеловал ее, радуясь, что девушка была уже на краю, и понимая, что был
серьезен, обещая дать ей чертовски хороший секс за всю жизнь.
Ее руки были закинуты на мои плечи. Было самое время, чтобы найти им хорошее
применение, так что я взял ее запястья и направил ее руки вниз, на край моих брюк.
– Раздень меня и дотронься до НЕГО. Я хочу, чтобы ты его почувствовала.
Исследуй его руками прежде, чем я окажусь внутри тебя.
Она нашла молнию, опустила ее и за несколько секунд освободила мой член, затем
схватила его.
– Сильнее,– велел я. – Обеими руками.
Она, не смущаясь, сделала, как я сказал. Теперь она взяла моего друга обеими
руками, сжимая его.
– Опиши мне, что ты чувствуешь.
Власть была в ее руках. Она обвила пальцами мой член и двигала руками вверх и
вниз по всему стволу.
– Твердый, – сказала она. – Теплый.
– Хочешь его?
– Да, – прошептала она снова.
– Скажи мне. Скажи, что ты хочешь мой член.
Она резко вдохнула.
– Я хочу его.
– Скажи это слово.
– Я хочу твой член.
Моя рука снова у нее между ног, я дразню ее клитор указательным и средним
пальцем. Она была теплой и скользкой, готовой для меня, но я хотел бы растянуть это,
пока могу. Поцеловал ее снова, а затем отстранился, чтобы посмотреть выражение ее
лица, когда впервые проникну в нее.
Мой средний палец скользнул в нее, и она закрыла глаза, принимая это резкое
движение, быстро вдыхая.
На секунду Кэтрин убрала свои руки с моего члена, но потом вернула их обратно,
твердо сжав. Идеально.
Она постанывала, пока дразнил ее пальцем.
– В постель, – сказал я, положив вторую руку ей на бедро и направляя ее, держа
палец другой руки внутри нее. Она упала на матрас, теряя хватку на моей эрекции, но с
нетерпением снова потянулась к ней. Я завис над ней, опуская голову вниз, чтобы взять ее
сосок в рот.
– Уоттс – это твое имя?
Я замер, оторвался от ее груди и посмотрел на нее. Она смотрела в потолок.
– Я просто хочу знать, – сказала Кэтрин, перемещая взгляд навстречу моему.
– После, – сказал я, хотя был уверен, что не позволю этому случиться.
– Это просто... Я хочу знать твое настоящее имя, – сказала она с грустью и
надеждой в голосе, протягивая руку ко мне. Я поднял голову от ее груди, чтобы лучше
видеть ее лицо. Оно было пустым. Вид того, что она в экстазе улетучивался с ее лица.
– Скажи что-нибудь? – произнесла она, умоляющим тоном.
– Мы говорили об этом.
– Я знаю, знаю. Твой личный кодекс. Но ты можешь доверять мне. Независимо от
причины, я в порядке. Я просто... Мне нужно знать, кто ты.
Я испустил невольный вздох, когда отошел от нее, положив свой член обратно в
штаны, предварительно сжав.
– Это должно было быть фантазией.
– Так и есть.
Она перевернулась, подняв руки, чтобы прикрыть грудь.
– Но мы не можем быть ближе? Я имею в виду, не одной из твоих анонимных
связей на единственную ночь. Можем ли мы, по крайней мере, поговорить?
Мне не нравилось, как развивались события. Худшая часть всего этого в том, что не
было никакого способа, с помощью которого я мог бы объяснить ей, почему должен
оставаться практически анонимным. Не мог сказать даже маленькой части этого. Ничего о
том, что может скомпрометировать меня. Так же, как и о том, что может
скомпрометировать кого-то еще.
Ее...
Я стоял.
– Мне очень жаль.
Я сделал шаг к двери.
– Подожди! – сказала она. – Я сожалею. Мне не следовало этого делать. Вернись.
Я обернулся и увидел, что она стоит на коленях на кровати, и тянет переднюю часть
платья вверх, чтобы прикрыть себя.
– Поверь мне, – сказал я. – Тебе лучше держаться от меня подальше. Этого не
должно было случиться.
Я шагнул к двери, схватил ручку, обернулся к ней еще раз и не выдержал ее
грустного, просящего вида, практически умоляющего.
Но это к лучшему.
– Я ухожу. Ты должна покинуть это место довольно скоро, – сказал я.
Выбравшись в коридор, я закрыл за собой дверь, и на мгновение замер. Сделал
глубокий вдох.
Успокойся. У тебя не было выбора. Она сломала сделку. Она все испортила. Да, ты
пропустил великий трах, но выбора не было. Оставить ее – это правильно.
У меня не было никакого желания подвергать кого-либо опасности, и менее всего
Кэтрин, которая, как она правильно сказала, не имела ничего общего с анонимными
женщинами, которых имел до этого.
Немного моей вины все же есть. Черт, она даже не знает, что большинство историй о
тех женщинах, тоже были частью моей ложной личности.
У меня были анонимные подружки на одну ночь, но большинство из того, что я
писал Кэтрин, было фантазией. Фикцией. Выдумкой. Все было написано именно для нее.
Потому что, давайте смотреть правде в глаза, Кэтрин и я тоже были фантазией.
Теперь, когда мы вытащили это в реальный мир, мои худшие опасения
подтвердились. Она нарушила кодекс, пытаясь сдвинуть мои границы, и сгубила то, что, я
уверен, стало бы одним из чертовски-удивительных вечеров.
Дерьмо.
Глава 9
Кэтрин
Я потеряла дар речи, когда он вышел из комнаты. Мне оставалось лишь умолять.
Или, по крайней мере, я так думала. Наверное, я походила на невероятно отчаявшуюся
девицу, которой просто нужен секс, но я такой не была.
Просто хотела, наконец, испытать, какого это быть с Уоттсом? Превзошло бы это
все мои самые яркие фантазии? Он же воплотил в жизнь мои самые худшие опасения о
встрече с ним.
Как он двигался от двери ко мне, придавливая меня к стене. Сильное желание
вызывала даже его походка, то, как он плавно повернулся ко мне лицом, как будто его
тянула ко мне какая-то магнитная сила.
Я никогда не видела его глаза до этой ночи. Только ранее в холле, и когда в лифте
украдкой бросала на него быстрые взгляды, когда он скользнул ключ-картой в замок,
чтобы открыть дверь номера.
Тогда выражение его лица было похоже на то, которое я впервые увидела, когда
ждала его у стойки бара – серьезное, решительное, под полным контролем.
Но когда он развернулся ко мне лицом и, подойдя, придавил меня к стене, его глаза
были самые глубокие и выразительные из всех, которые я когда-либо видела. В тусклом
свете его радужка казалась карей, зрачки становились все больше, расширялись, делая
глаза еще более темными.
Помню, подумала, что они выглядят как глаза животного. Возможно, странная
мысль образовалась в моей голове, может быть, но она образовалась.
Он полностью сосредоточился на мне. Я могла смотреть в его глаза и чувствовать на
себе его взгляд.
Чем больше он прижимался всем телом к моему, тем больше я чувствовала тепло,
исходящее от него через одежду.
Он пах мускусным одеколоном после бритья, запах, который я не ощущала слишком
долго.
Его подавляющая власть перенесла мои чувства на совершенно новый уровень,
далекие от тех, что я испытывала, когда читала наши электронные письма. Этот человек
зажигал что-то внутри меня, о существовании чего я не имела понятия раньше.
Мой собственный животный инстинкт, поднимающийся из глубоких тайников моего
внутреннего существа. Загнанный туда как в ловушку на всю жизнь. Спящий, ожидающий
того, чтобы меня спровоцировали и выманили его.
Будто бы Уоттс узнал о нем даже раньше, чем я, и он был единственным хозяином,
способным включать его по своей воле.
Он делал это так много раз, словами, и сегодня он сделал это, просто посмотрев
своими темными зрачками.
Его слова звенели в моей голове.
– Раздень меня и прими ЕГО. Я хочу , чтобы ты почувствовала.
Прямая команда. Предназначенная для меня. Не дешевое и эгоистичное «Давай,
детка, отсоси у меня», которое мне не повезло услышать во время одной из моих
недолговечных физических близостей с человеком, которого называть «человеком»
означало лгать.
Теперь я была один на один в комнате с Уоттсом, мои пальцы сомкнулись вокруг
него, я почувствовала его пульс, он как бы признавал мое присутствие, отвечал мне. Когда
Уоттс сказал мне схватить ЕГО обеими руками, я последовала указанию и сжала ЕГО,
разместив на нем и другую руку, проводя ею от начала и до конца.
Он был длинный, но что привлекло мое внимание – его толщина, я пыталась
обернуть вокруг НЕГО пальцы. Провела пальцем по головке, чувствуя влагу, которая
говорила, что он полностью готов.
Уоттс знал, где прикасаться ко мне, и более того, он просто правильно делала это,
дразнил меня, иногда останавливаясь, чтобы сменить темп. Он сохранял мою
заинтересованность. Я ожидала каждое новое движение, что было непредсказуемо, было
сенсацией для моих нервных окончаний, которые он решил зажечь.
И это только прелюдия. Что бы было, если бы мы завершили это? Я могла только
воображать.
Это может показаться иррациональным, но правда заключалась в том, что, несмотря
на ощущения, которые я не испытывала раньше, меня не волновало, что мы могли
остановиться. Да, прелюдия была удивительной, легкой и самой жаркой из всех, что у
меня были, но это было вторичным по отношению к простому нахождению его там, рядом
со мной.
Есть огромная разница между присутствием кого-то рядом и мольбой о том, чтобы
он тебя не оставлял. По крайней мере, в моей жизни есть.
И вот это снова происходит. Из всех вещей, которые могли бы пойти в эту ночь не
так, произошло самое худшее.
Даже не зная его, я провела месяцы, работая над собой, и сказав несколько
опрометчиво произнесенных слов, отправила его за дверь. Минуту назад он был здесь,
мужчина моей мечты, а затем исчез, как пылинка, попавшая в ураган.
Я хотела рухнуть на кровать и свернуться в клубок, как будто бы у меня было время,
чтобы распутать его.
Вместо того чтобы валяться там, погрязнув в печали, я выправила свою одежду,
пытаясь отвлечься, чтобы успокоиться. Через несколько мгновений мне придется выйти
из отеля, делая вид, что ничего ужасного не случилось. Оставшись без секса, убегая от
стыда. Я не понимаю, почему его имя должно быть таким секретом. В конце концов, он
знал мое настоящее имя. И это все, что я просила.
К счастью, я остановилась и не спросила о его работе в продажах. И, блин, думала,
что почти выпалила о своей работе на ФБР, просто чтобы дать ему кусочек меня, моей
жизни, надеясь, что он не выдержит и даст мне еще что-нибудь… хоть что-нибудь.
А что если мы похожи? Что, если его тайна жизни – его «Личный кодекс» – тоже
результат его работы на ФБР, только на гораздо более высоком уровне. Или ЦРУ? Может
быть, «Работа в торговле», о которой он сказал мне, – полная ложь. Может ли быть так,
что именно поэтому он настолько сдержан во всем, что делает?
Такое не было бы странным в этой части страны, где все, кажется, имеют какую-то
связь с правительством.
Я знаю, что подобрала ужасное время для вопросов, но у меня были свои причины.
Мне хотелось быть уверенной в том, что я делаю и с кем.
Уоттс был первым реальным человеком, общающимся со мной так долго... ну,
буквально первым. Хотя он и не знал подробностей моей жизни или истории моего
детства, но все равно знал обо мне много, знал сегодняшнюю Кэтрин, не Кэтрин из
прошлого.
Может быть, он тоже прятался от прошлого. Но он не имел ни малейшего
представления о том, что я не собиралась узнавать что-то большее, чем имя.
Я открылась ему и хотела, чтобы он сделал то же самое для меня. Все, что хотела,
все, что мне было нужно – гарантия, что все это было реально. И одним из аспектов этой
гарантии, который имел для меня смысл, являлось его имя, действительно ли его звали
Уоттс?
Он даже не дал мне шанса объяснить. Что-то его напугало, очень.
***
Когда я ехала домой, мои мысли перешли в режим – СМИРИСЬ. Вряд ли я когда-
нибудь увижу его снова или даже услышу что-то от него.
« Тебе лучше держаться от меня подальше. Этого не должно было случиться» .
Эти холодные, грубые слова означали конец всему. То, что я знала о его отношениях
с женщинами, привело меня к убеждению, что он держал свое слово – он никогда не
видел одну и ту же женщину дважды.
И теперь я стала одной из них.
Я подъехала к своему дому и увидела, что кто-то припарковался на моем месте. В
субботу вечером. Не удивительно, что это меня взбесило. Кто-нибудь уважает чужие
границы или делает все только для собственного удобства?
Я объехала парковку, находя несколько пустых мест, которые были
зарезервированы, но, в отличие от этого мудака, который встал на мое место, не
собиралась делать то же самое.
Я, наконец, нашла место подальше, чем хотела бы. Но, возможно, ходьба пойдет мне
на пользу. Сжечь энергию разочарования от грустного, повторяющегося момента в моей
голове – я стою на коленях на кровати и наблюдаю, как Уоттс выскальзывает из комнаты
и из моей жизни.
Поднявшись на пять ступеней по своему крыльцу, я впервые заметила красный цвет
на фоне черной двери. Одинокую розу в высокой узкой стеклянной вазе. Кто-то поставил
ее прямо перед моей дверью.
Я нагнулась, чтобы ее поднять. Без записки. Любопытно.
Уоттс? Может быть, он оставил ее здесь для меня, как своего рода извинение? Тогда
это был странный способ. Плюс, он не имел ни малейшего представления о том, где я
жила. По крайней мере, я не думаю, что он знал. Знал?
Путаница образовалась в моей голове. Вскоре дух молодой девушки во мне поверил,
что кто-то оставил розу перед моей дверью по чистой случайности. Это было возможно.
Более чем возможно, на самом деле. Хотя невероятно.
В моей жизни не было никого, кто мог бы оставить розу около моей двери. В
пределах видимости находились десятки и десятки дверей. Наши адреса не очень ясно
видно – по четыре квартиры в доме, без подписей. Почему – я не имею ни малейшего
представления, как здесь не запутаться. Когда вы объясняете это кому-то еще, им
становится понятно, но даже люди из доставки FedEx и UPS все время оставляли вещи не
там.
Так что я решила, что это чистая случайность. Никакой карточки, привязанной к
цветку, у меня не было, и узнать, кому на самом деле он был предназначен, я не могла, так
что взяла его себе.
Роза с крепким бутоном богатого темно-красного цвета, обещавшим, что когда она
расцветет, то будет прекрасной. По крайней мере, я хотела насладиться ее цветением.
Незначительно сладкое окончание очень горькой ночи.
Глава 10
Уоттс
Я не хотел ее оставлять. Ненавидел себя, глядя на выражение лица девушки.
Ненавидел слова, которые она говорила, и тон ее голоса.
Я не склонен к чувству вины. На самом деле у меня мало терпения и выдержки. Но
я чувствовал себя виноватым именно потому, что она не пыталась выдавить из меня
чувство вины.
Ее мольба была честной, где-то глубоко внутри, но… Что я мог сказать? Я просто не
знаю причины ее мольбы. Возможно, она основана на чем-то ужасном. Несколько
вариантов пробежало в моей голове: плохой предыдущий брак, оскорбляющий экс-
бойфренд, приставания в молодом возрасте, детство, полное пренебрежения, а может
быть, это было просто в ее характере – она была недоверчивой.
В любом случае все это лишь подтверждало правильность моего решения уйти. Если
что-то ужасное случилось в ее жизни, то ей нужно находиться подальше от меня.
Последствия нашей близости могут быть достаточно плохими, что меркло в сравнении с
тем, что, возможно, случалось с ней ранее.
Вина вытекает из того неоспоримого факта, что я пересек линию, хоть и знал, что не
должен был.
За шесть месяцев нашего знакомства у меня возникли к ней чувства. Даже не зная ее
фамилии. Даже не зная, было ли «Кэтрин» ее настоящим именем. Не зная, как она
выглядела, как звучал ее голос, как она смеялась или плакала.
Я заботился о ее благополучии.
А теперь я подверг ее опасности. Дважды, на самом деле.
Во-первых, я знал, что существовала опасность в нашей связи, – может, что-то уже
