Текст книги "Владычица снов. Книга вторая"

Автор книги: Джонатан Уайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 40

Гален поспешно собрал пожитки и выскользнул из Ярласовой твердыни, никем не остановленный на выходе. Он был по-настоящему потрясен чудовищами в образе монахов и, даже очутившись вне стен замка, не ощутил желаемого облегчения. Поэтому принялся разговаривать сам с собой в попытке восстановить самоуверенность.

«До сих пор все казалось чересчур легким! Если бы Пайк был здесь, он сказал бы, что мне везет как новичку. Единственное, что от меня требуется, сохранять хладнокровие!»

Город вокруг застыл, равнодушный к его судьбе. В мерцающем свете ламп и уличных фонарей перед Галеном представали картины ночной жизни, хорошо знакомые ему по родному городу. Голоса и шаги, стук обитых железом колес по булыжнику и отзвуки пьяных песен смешивались с запахами дыма, отбросов и пищи. И хотя во всем этом не было ничего необычного, Гален шарахался от каждой тени, вздрагивал, услышав шаги навстречу. Он чувствовал себя затерянным в чужом и скорее всего враждебном окружении.

«Надо взять себя в руки, – думал он. – У меня куча денег и не обременяют домашние заботы. Я не идиот, чтобы трепетать от страха в чужом городе. В конце концов, столько людей без труда находят здесь пристанище – неужели я не справлюсь хотя бы с этим?» Утешив себя таким образом, он несколько бодрее зашагал по ночным улицам.

Чем дальше Гален отходил от замка, тем больше места получал в его растерянной душе здравый смысл. Чудовищное лицо монаха начало казаться уже не столь пугающим, когда и время, и расстояние развели юношу с этим полупризраком; он даже подумал, а не сыграло ли с ним такую злую шутку тамошнее освещение. И по мере того как ужасное воспоминание блекло, он оглядывался по сторонам со все большей уверенностью, мало-помалу начав присматриваться к окружающему.

Жизнь кипела по большей части вокруг трактиров. Люди всегда найдут повод повеселиться и напиться в честь этого или, напротив, нализаться с горя, а в Риано, судя по всему, и радостей, и печалей было хоть отбавляй. На смену оживленной торговле на улицах дневного города сейчас, ночью, чуть ли не в каждой подворотне заключались куда более таинственные сделки. Мошенники собирали вокруг себя кучки зевак, прельщая простофиль перспективой легкого выигрыша, музыканты демонстрировали свое искусство, отчаянно борясь за внимание состоятельных горожан со столь же многочисленными нищими. Мужчины стайками слетались в самые темные углы, где торговали запретным товаром, сулящим неземные радости, даже торговаться о цене которого у них хватало храбрости только шепотом, тогда как «ночные красавицы» подстерегали прохожих под фонарем или у окошка на первом этаже собственного дома, порой не гнушаясь и тем, чтобы первой предложить свой товар. На одних улицах было полно народу, другие оставались почти совершенно пустыми; бродяги разводили костры прямо на земле, собаки, воя, переругивались друг с другом; тут и там проходил армейский патруль, при одном появлении которого повсюду воцарялась тишина, хвостом тянувшаяся за стражниками.

Гален терся и крутился среди зевак, приглядывая местечко для ночлега. В некоторые заведения лучше было не заходить, а к некоторым людям – даже приближаться, и он инстинктивно понимал это. Кое-где вспыхивали драки, но и избежать стычки было сравнительно легко. Тем не менее с кинжалом за поясом Гален чувствовал себя гораздо спокойнее.

Какое-то время он подумывал, а не отыскать ли кого-нибудь из археологов, но было уже очень поздно, поэтому он решил отложить поиски на завтра. Найти дешевую комнату в маленьком постоялом дворе на задней улочке оказалось довольно просто; с облегчением закрыв за собой дверь, донельзя вымотанный юноша провалился в глубокий сон.

Проснувшись поутру, он решил как следует рассмотреть письмо Дэвина. Выглядело оно на первый взгляд вполне невинно: послание одного купца другому, но Гален понимал, что истинный смысл, разумеется, не таков, и был изрядно раздосадован тем, что не может узнать, в чем же дело. «Да брось ты, оно же зашифровано», – внушал он себе, преодолевая искушение взломать сургуч. И тут он вспомнил монахов на замковом дворе. Что они там говорили? «Наш час близок». Интересно, что бы это могло означать? Он решил разузнать все, что сможет, о необычных гостях барона Ярласа, конечно же с предельной осторожностью. При ближайшей встрече с Пайком ему будет о чем рассказать старому воину и о чем спросить тоже.

Гален ушел с постоялого двора, пряча заветное письмо за пазухой. Он отправился на поиски археологов. План его был прост и заключался в обходе всех кабаков в Риано. Если репутация археологов и рассказы Дрейна хоть в какой-то мере соответствовали действительности, рано или поздно подобные поиски должны были привести его к Пейтону. Хорошо это оказалось, увы, только в теории, а на деле, проведя несколько утомительных часов, Гален обнаружил лишь то, что город Риано куда больше, чем он полагал, и что всевозможным питейным заведениям здесь воистину нет числа. Кое-кто из трактирщиков и выпивох сообщали Галену, что археологи наведывались к ним в последние два дня, но никто не знал, где их искать сейчас. Другие, едва Гален заводил речь о своих товарищах, приходили в дикую ярость, что вынуждало юношу торопливо покинуть заведение. Он утешался мыслью, что так, по меньшей мере, изучит город и узнает его кабаки во всем их разнообразии.

В конце концов, первыми знакомыми, на которых наткнулся Гален, оказались вовсе не археологи, а та пара бугаев, которые обслуживали Шаана в качестве телохранителей. Они были сильно навеселе и тут же потребовали, чтобы Гален составил им компанию. Юноша нехотя присоединился к ним и какое-то время внимал всяким россказням и похвальбе силушкой и роскошной жизнью, которую они ведут в гостевых покоях замка. Сам Гален не упомянул, что тоже провел две ночи за стенами цитадели Ярласа, а его собутыльникам такое, разумеется, и в голову прийти не могло. Но прежде чем Галену удалось отвязаться от наемников, он успел спросить, служат ли они по-прежнему у Шаана. С пьяной спесью ему объявили, что так оно и есть и что следующая поездка купца сулит еще большие барыши.

– А куда вы едете? – спросил Гален.

– Сами не знаем. Куда-то на юг, – пожал плечами лысый.

– Да и не все ли равно куда, – подхватил его напарник. – Деньги везде одинаковы. Давай нальем!

Вот и все сведения, которые Галену удалось из них выжать; и к тому времени, как он выбрался на улицу, в городе уже стало смеркаться. Дальнейшие поиски увенчались полным успехом примерно через час, когда привлеченный взрывами раскатистого хохота, он вошел в большую, отлично освещенную, но неимоверно грязную таверну в северной части города. За большим столом посреди питейного зала председательствовал Пейтон, да и Милнер с Фланком держались под рукой. Группа веселых пьянчужек внимала невероятным россказням археолога. Когда Гален вошел в зал, Пейтон как раз повествовал о том, как он нашел застывшие в соли тела двух любовников, сплетенные в самом неистовом объятии.

– Ничего себе способ расстаться с жизнью, – загоготал один из слушателей.

– Верно, – согласился Пейтон. – Соль, должно быть, уже начала их засыпать, а они не обратили на это никакого внимания. Так и продолжали свое дело, пока оба не задохнулись.

– В соли их тела высохли, – добавил Милнер. – Глаза как сушеные сливы, но они так и не удосужились их раскрыть.

– Высохли или нет, – хмыкнул Пейтон, – а только он из нее так и не вылез. И штука у него была вот такая.

Он расставил руки чуть ли не на ширину плеч, вызвав тем самым крики изумления и недоверия.

– Все сущая правда. – Многолетний опыт научил Милнера в нужную минуту приходить на помощь другу. – Штука была просто гигантская.

– Ага. А она, представьте себе, лежала с улыбкой на устах, – закончил свой рассказ Пейтон – и в награду ему раздались новые раскаты смеха. В этот миг он заметил Галена и жестом подозвал юношу к столику. – Новичок вернулся! – радостно объявил он, когда тот подошел к столу. – Где это ты пропадал?

– Да так, повсюду, – улыбнулся Гален.

У него не было никаких причин выкладывать археологам правду о том, что провел два дня в замке, и он понимал, что и Дрейн, в свою очередь, будет держать язык за зубами.

– Надеюсь, муженек тебя на этот раз не застукал? – поинтересовался Милнер.

– Ну уж нет. Я парень быстрый. Со мной такое – дважды – произойти не может, – с ухмылкой отозвался Гален.

– Ага! – заорал Пейтон. – Чую: сейчас нас попотчуют хорошей историей.

И замер в ожидании, так что Галену пришлось дать волю воображению. Хотя повествовал он самым скромным тоном – и, разумеется, плел небылицы, – ему удалось нарисовать картину достаточно увлекательного и бесконечно скабрезного приключения, а закончил он, понятно, байкой о том, как ему только чудом удалось ускользнуть от справедливого возмездия. Его рассказ явно понравился подвыпившим слушателям.

– Отлично, новичок! – Пейтон захлопал в ладоши. – Холмс будет гордиться тобою.

– Будем надеяться, что муж не притащится за тобой прямо сюда, – в своей обычной кислой манере заметил Фланк. – Не хватает нам еще мордобоя на свою голову!

– У Фланка начисто отсутствует авантюрная жилка, – веско отметил Пейтон. – И все же, если вдуматься, его собственная жизнь сплошь и рядом висит на волоске.

– Что? – Фланк явно забеспокоился.

– Жизнь каждого из нас – а строго говоря, и само человеческое существование как таковое – может прерваться в любое мгновенье, – вещал Пейтон, с особой тщательностью выговаривая каждое слово.

– О чем это ты? – Фланк совершенно растерялся.

– А ты сам подумай, – буркнул предводитель. – Ты лишь звено в длинной цепи развития.

– Такая длинная цепь развития – и все для того, чтобы на свет появился Фланк. Какая дикая мысль, – скорбно вздохнул Милнер.

Кое-кто рассмеялся, но Фланк и Пейтон не обратили на эти слова никакого внимания. Пейтон продолжил излагать свои мысли, внезапный экскурс в философию явно пришелся ему по душе.

– Совершенно определенно, что хоть кто-нибудь из многих тысяч мужчин и женщин – твоих прямых предков – еще до того, как они успели зачать и родить дитя, также ставшее впоследствии одним из твоих предков, в какой-то момент своей жизни попадали в неприятные переделки и, значит, находились в смертельной опасности. – Он сделал паузу, дав возможность полупьяным слушателям обдумать только что сказанное. – Они могли заразиться смертельной болезнью, лекарство от которой люди нашли только несколько поколений спустя. Могли быть приговорены к смерти за неуплату налогов, и лишь внезапное заступничество какого-нибудь благодетеля избавило их от горькой участи. Каждый что-нибудь слышал про чудесные спасения из пламени пожаров или при каких-нибудь естественных катастрофах…

– Вроде старика Реденелли, – с удовольствием прокомментировал Милнер. – Мы вытащили его из зыбучей соли, думая, что извлечем труп, а его спас воздух из пустой бочки.

– Вот именно, – кивнул Пейтон. – Только богам ведомо, почему эта бочка не треснула, а насколько нам известно, старина Ред по меньшей мере один раз ухитрился стать отцом после своего чудесного спасения из зыбучей соли.

– Ну и какое все это имеет отношение ко мне? – нахмурившись, спросил Фланк.

– Это имеет отношение к любому из нас, – пояснил Пейтон. – К тебе, ко мне, к любому. – Властной рукой он описал круг по воздуху. – Шанс на то, чтобы каждый из нас появился на свет, составляет один против миллиона! – Ответом на эти слова послужило изумленное переглядыванье, кто-то что-то глухо пробормотал, и почти все с удовольствием хлебнули пива. Пейтон, однако, явно наслаждался собственным красноречием и был преисполнен решимостью довести монолог до логического конца. – И разве речь должна идти непременно о гибели? – продолжил он. – А возьмем воина, раненного в бедро. Скользни вражеский меч на пядь ближе к центру – и уж отцом бы он не стал ни в коем случае. И в тот же миг оказалась бы уничтожена вся линия его возможных потомков.

Задумавшись над этим, кое-кто из слушателей беспокойно заерзал на стуле, а двое-трое даже закинули ногу на ногу. Милнер отчаянно замигал, привлекая к себе внимание, и Пейтон указал на него как на живое подтверждение собственных слов.

– Взять хоть моего друга, с которым произошла точь-в-точь такая история, – провозгласил он. – Я бы попросил его продемонстрировать вам шрам, но пусть уж он лучше ублажает этим зрелищем прекрасных дам.

Слушатели рассмеялись, но даже в их смехе можно было расслышать нарастающее беспокойство.

– А как насчет парочек, которые жаждали соединиться, но которые разлучила сама судьба? – вмешался Гален, которому этот разговор, напротив, пришелся по душе. – Какой-нибудь несчастный случай или что-нибудь в том же роде. И вот все их потомство исчезает тем самым в одно мгновенье.

– Возможности бесчисленны, – согласился Пейтон. Затем археолог сделал еще одну паузу, потому что в голову ему пришла новая мысль. – Возможно, существуют не только духи умерших, но и духи, являющиеся из будущего, – тихо сказал он. – Призраки людей, которые могли появиться на свет, однако так и не появились, потому что их родители не встретились друг с другом или же умерли слишком рано.

– Не зря же говорится, что в Паутине возможно все, – заметил один из выпивох после краткого молчания. Кое-кто осуждающе посмотрел на него, зато Пейтон кивнул, прежде чем радостно вскинуть голову.

– А вот как раз сейчас, – громко объявил он, – единственная возможность, которая интересует меня по-настоящему, заключается в том, чтобы кто-нибудь немедленно наполнил мою кружку!

Он постучал кулаком по столу, и некий холодок, повеявший было над пьяной компанией, тут же рассосался, и пошли обычные развеселые кабацкие разговоры. Гален оживленно всем поддакивал, – оказавшись в обществе друзей, он наконец-то почувствовал себя в безопасности, – но при этом думал, что вожак археологов вовсе не так прост, каким он кажется на первый взгляд.

Глава 41

На следующее утро к компании археологов присоединился Дрейн и Пейтон со товарищи приветствовали его как блудного брата. Когда у младшего археолога потребовали отчета о том, как он провел время, Дрейн, как и ожидал Гален, ответил уклончиво и не выдал их общей тайны. Позже, когда они остались наедине, Дрейн с любопытством посмотрел на Галена.

– А куда ты вчера делся?

– Стало слишком скучно, – пожал плечами Гален. – Просто не мог больше этого вынести.

– А он расплатился еще щедрей, – смахнув чуб со лба, похвастался Дрейн. – И всего за полдня работы.

– Не повезло, – равнодушно ответил Гален.

– И кое-какие интересные письма ты тоже прозевал.

– Что, опять какие-нибудь фискальные ведомости?

Гален постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более безразлично. Постоянные намеки и важничанье юного напарника раздражали Галена, и он был склонен списать их на буйное воображение этого полуподростка. Но с другой стороны, если ему действительно что-то известно…

– Не думаю, что мне стоит и дальше распространяться на эту тему, – саркастически заметил Дрейн.

Гален молча проглотил укол. Дрейн и так сильно помог ему, позволив беспрепятственно проникнуть в замок, и вполне может оказаться полезным впоследствии. Настраивать против себя этого парня Гален просто не имел права.

– Как тебе угодно, – пожав плечами, обронил он.

Гален понадеялся, что его напускное равнодушие только раззадорит Дрейна, но, к несчастью, тот вроде бы и впрямь решил держать язык за зубами. Гален томился, не зная, как выудить из упрямца секреты Ярласа, и уже сомневаясь, а существуют ли таковые вообще. Внезапно он понял, что раздумывает над тем, как поведет себя, когда в следующий раз прибудет в Риано.

– А ты рассказал им, где побывал? – тем временем взволнованно спросил у него Дрейн.

– Еще чего! Наговорил всякого вздора, лишь бы их позабавить.

– Отлично! – улыбнулся Дрейн. – А Пейтон сказал, когда мы отсюда уходим?

– Нет.

А между тем срок отбытия хотелось бы узнать и самому Галену. Чем скорее он сумеет доставить письмо Дэвина Алому Папоротнику, тем удачнее справится с заданием.

Следующим в компанию археологов вернулся Киббль. Он появился ближе к вечеру, его длинное лицо лоснилось от удовольствия, а глаза сверкали.

– Клянусь богами! – воскликнул он, увидев товарищей. – А я уже думал, что никогда не найду вас!

Даже не переведя дыхания, он поведал друзьям о том, что прослышал о богатом купце, желающем переправить свой товар на север. За простой поход через соль археологам могут отвалить изрядный куш.

– Но только, если мы выступим завтра, – закончил свой рассказ Киббль. – Так что надо поторапливаться.

– Никаких проблем, – повеселел Пейтон. – Кстати, я за последние три дня изрядно поиздержался. Понять не могу, на что… Так или иначе, мы с радостью поведем этого «салагу» завтра. И нечего так волноваться.

– Вообще-то есть чего, – возразил Киббль.

– А в чем дело?

– В городе появился еще один отряд археологов.

– Ах ты черт. – Пейтон задумался. – А кто именно?

– Джуд со своими людьми.

– Купца они у нас за милую душу увести могут, – вставил Милнер. – Отличные парни.

– Но не такие отличные, как мы, – фыркнул Пейтон. – Ладно, Киббль. Пошли.

Двое мужчин поспешно покинули трактир, предоставив остальным радоваться забрезжившей удаче. Пейтон по возвращении – а вернулись они с Кибблем рано вечером – пребывал прямо-таки в радушном настроении. О переходе и плате договорились, все, что необходимо, было уже закуплено. Пейтону удалось столковаться даже насчет задатка, и в предвидении того, что через пару дней их всех ожидает еще одна щедрая выплата, командир археологов решил спустить за один вечер все оставшиеся у него деньги. Многолетний опыт свидетельствовал, что, как бы ни напился Пейтон в последний вечер, на следующее утро он все равно в состоянии достойно возглавить любой переход через соль, поэтому он с легким сердцем задал прощальный пир в Риано. Гален охотно присоединился к пирующим, сохраняя тем не менее осторожность, потому что понимал, что не так стоек, как их командир.

– А куда мы идем? – спросил он.

– Назад в Катовер, – ответил Пейтон. – По накатанной колее, а все равно платят!

Он радостно хмыкнул, улыбнулся и Гален. Удача по-прежнему сопутствовала ему.

– Это самый исхоженный маршрут через соль, – пояснил Киббль. – Переход короток, а кружная дорога очень длинная, поэтому «салаги» экономят с нашей помощью уйму времени.

– А что Холмс? – вдруг вспомнил Гален. – Где он?

– Да уж не потеряется, – спокойно отозвался Пейтон.

– А как он узнает?

– Прослышит. Он всегда узнает, – хохотнул Милнер.

– Наверное, он заставляет своих девах поработать заодно и телепатками, – фыркнул Пейтон.

– Поработать кем? – переспросил Дрейн.

– Посылать и получать сообщения мозговыми усилиями, – объяснил Пейтон.

– Вот уж не думаю, что девицам Холмса приходится работать и мозгами, – как всегда уныло, пробурчал Киббль.

Последний член группы и впрямь появился на следующее утро – как раз когда остальные завершали последние приготовления. Вид у Холмса был утомленный, однако он, как всегда, довольно ухмылялся.

– Уже уходим! – заорал он. – Никакого уважения к моей репутации? Или к прекрасному полу этого города, добрая половина которого еще не успела воспользоваться моими милостями?

– Дело зовет, – коротко произнес Пейтон.

– И деньги, – добавил Милнер. – Куча денег.

– Ну что ж, – вздохнул Холмс. – Нам всем приходится идти на определенные жертвы.

– Не ты один оставляешь в этом городе черепки от разбитых сердец, – заметил Милнер. – Грант тоже мастак по этой части. Так что, Холмс, у тебя завелся соперник.

– Соперник? Да никогда! – покосившись на Галена, возразил бородач. – Союзник! Но я требую отчета во всех интимных деталях.

Гален нехотя подчинился, понадеявшись, что как следует запомнил свои небылицы, так что особых нестыковок между вечерним и утренним рассказами не возникнет. К тому времени, как он закончил свою повесть, компания уже подошла к расписным хоромам, в которых жил купец. Товар торговца разместили на трех санях с шестью собаками в каждой упряжке; вскоре появился и сам купец в сопровождении приказчика и трех телохранителей. Он собрался идти через соляные равнины вместе с археологами. Наниматель сразу же объяснил Пейтону, что важнее всего для него скорость, потому что вслед за прибытием в Катовер ему предстоит важная встреча в Гарадуне. Затем объявил остальным, что их ждет особая премия, если они совершат переход за три дня или даже быстрее.

Переход протекал без каких бы то ни было происшествий – соль «молчала», никаких бурь на пути. Ночные привалы тоже были сокращены: археологи не шли только в часы полной тьмы, а в дневное время поддерживали самый высокий темп. У Галена возникло смутное ощущение, будто такой, больше похожий на прогулку, переход не больно-то по душе Пейтону: их командир был молчалив, а в тех редких случаях, когда заговаривал, немногословен, произнося только самое необходимое. На третий день Гален услышал, как Пейтон что-то бормочет себе под нос, и осведомился у него, все ли в порядке.

– Слишком уж все спокойно, – проворчал Пейтон. – Ничто не скрипнет, ничто не шелохнется. Мне это не нравится.

– Но мы ведь, можно сказать, уже пришли, разве не так? – удивленно спросил Гален.

Пейтон посмотрел на него с некоторым неодобрением.

– Так-то оно так, – подтвердил он. – Но мы ведь не в последний раз идем. Раньше или позже соль берет свое – и тогда за спокойную жизнь приходится расплачиваться.

Говорил он с таким холодом, что Гален воспринял это как прямое указание и оставил командира наедине с его размышлениями. А сам подумал: интересно, разделяет ли еще кто-нибудь беспокойство Пейтона?

Едва начало темнеть, а они уже видели северную кромку соли. Археологи, за исключением Пейтона, пребывали в отличном настроении, понимая, что заслужили премию, не говоря уж об и без того хорошей оплате. Но когда до твердой земли оставалось всего каких-нибудь двести шагов, бики повели себя крайне странно. Путники сразу же занервничали, но тут Холмс указал на орла, который пролетал над берегом соляного моря, сжимая что-то в когтях.

– Дикий бик, – пояснил он. – Ничего удивительного, что наши засуетились.

А еще через несколько шагов Гален краешком глаза уловил какое-то шевеление на соли. Нагнувшись, он обнаружил крошечного детеныша бика, который на всех четырех лапках медленно полз в сторону земли. Тельце детеныша было едва прикрыто пушком, глаза еще не расклеились, он жалобно подвывал. Когда Гален, присев на корточки, решил рассмотреть его поближе, к нему подошли и другие археологи.

– Должно быть, орел унес мамашу, – предположил Холмс.

– Умрет, – решил Киббль. – Слишком слабенький.

Гален легонько коснулся пальцем тощего тельца. Бик зашипел и на свой жалкий лад попытался защититься.

– Умрет, – повторил Киббль. – Оставь его.

– Он прав, – кивнул Холмс. – Жалкий заморыш. Пошли.

Гален остался в одиночестве. Юноша растерялся, здравый смысл подсказывал, что его куда более опытные товарищи не могут ошибаться. Но что-то мешало ему бросить на верную смерть осиротевшего зверька. Осторожно, предельно осторожно он попробовал поднять детеныша с соли. Бик на мгновение открыл глаза и попытался укусить его за палец. Зубы его были подобны тонким иглам, но сам звереныш так слаб, что укус отозвался лишь легкой щекоткой.

– Пошли, Кусака. – Гален назвал зверька первым именем, пришедшим ему в голову. – Пошли посмотрим, сумею ли я о тебе позаботиться.

Даже если ему и не удастся спасти бика, то попытка – не пытка. Бик еще малость посопротивлялся, затем сдался и заснул на ладони у Галена. И юноша то и дело посматривал на зверька, чтобы определить – жив он или нет, вздымается или опускается его грудка.

Пейтон подошел посмотреть на найденыша и тоже не остался к нему безучастным.

– Или бичонок вот-вот умрет, – объявил он, – или, если он не сдастся, считай, что тебе крупно повезло.

И уже через час археологи ввалились в «Ворон», только что заработанные деньги жгли им карманы. Кое-кто предлагал начать в каком-нибудь другом заведении, но Гален убедил всех сначала пойти именно сюда.

– Лучшее пиво во всем городе, и вы сами знаете, что это так, – внушал он. – А позже мы… пожалуй… чересчур расшумимся для того, чтобы это понравилось Алому Папоротнику. Так что весь смысл начать именно отсюда. И если уж на то пошло, первую кружку выставляю я!

Такое щедрое предложение произвело сильное впечатление на археологов, пусть даже Пейтон настоял на том, что угощать первой кружкой всю компанию – это законное право предводителя, и в итоге все отправились в «Ворон». Едва войдя в зал, Гален сразу направился к стойке и попросил у Алого Папоротника помощи в своих попытках спасти жизнь бику. Великан подхватил крошечного зверька с такой заботой, что это изумило даже видавших виды археологов.

– Тепло, молоко, а чуть позже немного сырого мяса, – распорядился трактирщик. – Пошли со мной.

Гален прошел с Алым Папоротником на кухню; они уложили Кусаку в корзинку, поставили ее поближе к печке и придвинули к зверьку блюдечко с молоком. Кусака подозрительно понюхал молоко, потом полизал его немного и вновь уснул.

– Оставь его здесь, – велел Алый Папоротник. – Пускай сам поборется за жизнь.

Потом трактирщик жестом приказал Галену следовать за собой и провел его в свою комнату. Здесь Гален вручил ему письмо Дэвина. Алый Папоротник молча взял письмо и опустил во вместительный карман.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Гален.

– Новости? – Сам этот вопрос, казалось, удивил трактирщика. – Никаких.

– Что мне теперь делать?

– Что хочешь. Когда понадобишься, с тобой свяжутся.

«Только и всего, – подумал Гален. – Тогда чем мне заняться сейчас?»

Алый Папоротник вышел из комнаты. Гален следом за ним вернулся в общий зал. В некотором замешательстве он на ходу предпринял еще одну попытку.

– И что же, Пайк ничего не передал мне?

Алый Папоротник резко развернулся и смерил юношу жестким взглядом.

– О ком это ты?

Слова его звучали мягко, но взгляд был совершенно ледяным.

Гален покраснел до корней волос. Он почувствовал себя преданным и никому не нужным.

«Делай что хочешь».

И когда юноша подсел к археологам, их веселье показалось ему просто невыносимым.