Текст книги "Наследник Аркона"

Автор книги: Джонатан Уайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

22

Два корабля Ансара появились в Оленьем заливе на день раньше назначенного срока. Накануне они высадили на Взморье Эссана и Ричарда, но не задержались там, и дальнейшее их путешествие проходило без приключений. Несмотря на приближение осени, погода стояла вполне сносная. Они бросили якорь и зажгли сигнальные огни на случай, если Феррагамо с отрядом появится ночью. Вряд ли кто-нибудь еще мог увидеть их в этих безлюдных местах, а если это и случится, то их скорее всего примут за рыбаков.

Ни ночью, ни на следующее утро отряд мага так и не появился. Ансар в беспокойстве мерил шагами палубу и порывался высадиться, но Орм отговорил его, и день тянулся медленно, так и не принеся ничего нового.

Вскоре после полудня на берегу заметили всадников, но это оказались Эссан и Ричард, которые успешно справились с покупкой лошадей и теперь догнали отряд верхом. Они сообщили, что прекрасно себя чувствуют, и расположились с лошадьми в малоприметном месте неподалеку.

Феррагамо по-прежнему не возвращался, и к вечеру даже Орм забеспокоился. Оставалось только снова зажечь огни и ждать утра, но когда и утром маг не появился, Орм согласился, что надо высаживаться. Если не случится ничего непредвиденного, то они, по крайней мере разобьют лагерь и будут ждать с относительным комфортом. Ничего другого им не оставалось.

Экипаж еще не закончил высадку, когда со стороны моря появился сокол, покружил над ними и уселся на снасти возле Ансара и Орма. Это была Атланта. Поначалу их удивило неожиданное появление посланца Мороскея, но потом Орм заметил привязанную к ноге птицы записку. Сокол спокойно позволил отвязать тонкий лист туго свернутого пергамента. Орм протянул послание Ансару. Мороскей сообщал, что организация внушительного флота задерживается, и предлагал им тоже повременить с походом на север. Он предлагал Ансару разбить лагерь и ждать дальнейших известий.

– Похоже, нам не оставили выбора, – вздохнул Ансар. – На север идти пока не с кем.

Он написал ответ, сообщая Мороскею, что Феррагамо еще не появлялся, но он задерживается всего на день, так что особых причин для беспокойства пока нет. Ему очень хотелось поверить в написанное.

Солдат поглядел сверху вниз на двух мужчин, стоявших в аллее возле дерева. Старший из них пожал плечами.

– Мой молодой друг перебрал немного, – пояснил он.

– Тогда убирай его поскорее с улицы, иначе вам обоим не поздоровится. – Голос прозвучал угрожающе, хотя лицо при этом оставалось странно безучастным.

– Конечно, сэр, благодарю вас, сэр.

Заник облегченно вздохнул, когда солдат прошел мимо, и заставил Марка подняться на ноги. Задворками они выбрались из города. К этому времени Марк справился со своей слабостью, но потрясение не проходило. Они уже скакали к товарищам, а он все никак не мог осознать случившегося. Феррагамо был их вожаком, единственным человеком, чьи знания позволяли осуществить намеченное, а теперь, когда его нет, все пойдет прахом. Мозг сверлила единственная мысль: если уж маг оказался добычей сил зла, обрушившихся на Арк, значит, лунные ягоды не могут от них защитить. А коли так – все они обречены.

Когда наконец они добрались до лесного лагеря, рассказывать о случившемся пришлось Занику. Фонтейна и Шилл были ошеломлены. В судьбе мага разбойники увидели приговор их собственным надеждам на спасение. Многих охватило отчаяние. Дург и Шилл пытались поднять настроение и понять, что делать дальше, но и сами они пребывали в растерянности.

Ночью Фонтейна лежала без сна, закутавшись в плащ. Она беспокоилась за Марка, зная, как он привязан к Феррагамо и как, должно быть, страдает сейчас. Немного помучившись, принцесса поняла, что все равно не заснет, и решила посмотреть, как там Марк.

Она встала и, стараясь не тревожить спящих, отправилась к нему. Принц лежал на спине с открытыми глазами и вздрогнул при ее появлении. Фонтейна присела рядом с ним и прошептала:

– С тобой все в порядке? Может быть, хочешь поговорить со мной?

– Нет.

Не добившись успеха, но не желая так легко сдаваться, девушка устроилась поудобнее. В лунном свете блеснуло серебряное кольцо, которое она теперь носила. Ее собственное кольцо унес Дэг, а это еще в Доме подарил ей Марк.

– Оно принадлежало моей матери, – объяснил он тогда. – После ее смерти я всегда носил его на цепочке на шее, – он покраснел. – Мне бы хотелось, чтобы оно было у тебя. – Фонтейна заметила слезы, выступившие у него на глазах, и молча обняла его.

Сейчас, глядя на кольцо, Фонтейна поняла, что оно значит для нее, почувствовала ответственность за судьбу любимого, и вдруг приняла решение.

– Поднимайся-ка, – сказала она, тронув его за плечо, – пойдем прогуляемся.

– Нет.

– Да! Не то я закричу и перебужу здесь всех, а им надо поспать. Давай вставай.

Марк нехотя поднялся, бормоча проклятия в адрес некоей упрямой девицы, и они отошли от лагеря. Убедившись, что их никто не слышит, Фонтейна сказала.

– Понимаешь, я знаю, что ты чувствуешь, и ты должен бы знать, что при этом чувствую я. Я ведь не могу просто так сидеть и смотреть, как ты мучаешься. Пожалуйста, поговори со мной. Откуда ты знаешь, вдруг это поможет?

– Я все понимаю. Прости меня, но сейчас я просто не могу говорить.

Они помолчали. Потом Фонтейна попросила:

– Может, все-таки попытаешься?

Марк вздохнул, раздраженный ее настойчивостью. Он все еще не оправился от недавнего потрясения.

– Когда я увидел, как солдаты уводят Феррагамо, я едва сдержался, чтобы не побежать за ними. Если бы Заник не удержал меня, я бы точно бросился на них. Дело не только в том, что я люблю Феррагамо, у меня такое ощущение, словно все разлетелось в клочья. Он был самым сильным из нас, он вел нас, советовал нам, что делать, а теперь его нет. Я боюсь, Фонтейна, я не знаю, как справиться с собой.

– Но с тобой же друзья. Мы поможем тебе. Ты, конечно, принц, но у тебя прекрасные солдаты. Может, эти разбойники тоже на что-нибудь сгодятся, и Джани, и еще я, и… – она заколебалась, – …я люблю тебя, Марк, и верю в тебя. Я знаю, у тебя есть недостатки, но у кого их нет? Ну? – Она улыбнулась, пытаясь расшевелить его. – Если рядом с тобой будет любящая женщина, ты будешь способен на многое.

Марк рассмеялся.

– Хорошо. Здесь ты попала в точку. Если я буду просто сидеть и жаловаться на судьбу, это ведь никому не поможет. – Он снова посерьезнел. – И, кстати сказать, если мы завтра утром будем засыпать на ходу, это тем более не решит дела. Пойдем-ка спать.

На следующий день они предприняли отчаянную попытку разыскать мага. Пробравшись в город поодиночке и с разных сторон, они вскоре выяснили, что большинство солдат ушли и Феррагамо исчез вместе с ними. Конвоировал его такой отряд, что о преследовании не могло быть и речи, к тому же запасов пирога, раздели они его па всех, хватило бы ненадолго. До сих пор разбойники Дурга не получали ни крошки. По правде сказать, Марк уже начал серьезно сомневаться в эффективности лунных ягод.

В конце концов, они вынуждены были отправиться к условленному месту встречи без мага. Пока они скакали на запад, Марк едва мог говорить. Отчаяние снова охватило его, подкатив комом к горлу, и даже Фонтейне не удавалось вывести принца из этого состояния.

Им казалось, что хуже быть уже не может, но еще до конца дня они убедились, что ошибались. Ужасная сила, которой отряд пытался противостоять, на этот раз показала себя во всей своей мощи. Марк, Фонтейна и Шилл ощутили ее по-разному: как шум в ушах или неожиданную заторможенность. Марк к тому же испытал странное чувство, будто кто-то разыскивает его. Они так и не узнали, что ощущал Джани, но казалось, на нем это никак не отразилось. Участь, разбойников была куда печальнее. Едва начала действовать магия, как они просто уснули один за другим. Трое немедленно свалились с коней, а остальные погрузились в сон прямо в седлах.

До самого вечера разбойники храпели или тупо смотрели в небо, а четверо беглецов из Дома пытались устроить их как можно удобнее. Несмотря на спою беспомощность, они и не подумали бросить новых товарищей на произвол этой неестественной судьбы. Оставалось только ждать и надеяться, что атака прекратится так же быстро, как и прежние.

Как ни странно, нападение отчасти помогло Марку вернуть самообладание. По крайней мере теперь они знали, что лунные ягоды все-таки предохраняют от воздействия злых чар. Это не объясняло случившегося с Феррагамо, но все-таки давало какую-то надежду. Они решили поделиться с разбойниками остатками пирога, если только те когда-нибудь проснутся.

Никто не заметил, в какой именно час ночи колдовское забытье сменилось нормальным сном, и к утру все проснулись без видимых последствий, хотя и озадаченные силой этого нападения, не сравнимой со всем тем, что им уже довелось испытать раньше. Разбойники подозрительно переглядывались и не менее подозрительно пробовали поднесенный Фонтейной пирог. Наконец, они все же решились проглотить его и с восторгом ощутили, как уходит из их сознания вчерашний дурман.

Пора было спешить к Оленьему заливу. Они и так уже опаздывали и не хотели сильно задерживаться. Но сначала пришлось пробираться через болота, а затем через скалы, и только потом взорам путников открылась прибрежная равнина. На дорогу к лагерю Ансара ушло четыре дня.

Радость ожидавших на берегу омрачилась, когда они узнали об отсутствии Феррагамо. На Дурга с его людьми смотрели с подозрением.

Ожидание в Доме было тягостно, но в Оленьем заливе оказалось еще хуже. Всех изматывала невозможность действовать. Общее ощущение беспомощности усиливалось тревогой за судьбу Феррагамо и, видимо, неизбежностью следующей, еще более сильной магической атаки. Ни в том, ни в другом случае ничего нельзя было предпринять, оставалось только кусать себе локти. В довершение к общим печалям испортилась погода. Зарядили дожди, все чаще налетал пронзительный западный ветер, так что их наскоро сооруженные убежища не защищали от непогоды. Они попробовали было построить себе более надежные укрытия, но никто не проявлял особого усердия, зная, что на следующий день, может быть, придется уходить отсюда.

Вскоре возникла еще одна трудность. Отряд стал куда многочисленнее, а подобную задержку никто не предусматривал. Запасы пирога из лунных ягод быстро таяли. Стало ясно, что кому-то придется возвращаться на корабли. Море обеспечивало хоть какую-то относительную безопасность. Никто не собирался делать это добровольно, и в конце концов Марку, оказавшемуся главой этого сборища, пришлось принимать решение. Он вызвал к себе Шилла, Ломакса и Дурга.

– Ломаке, тебе придется увести часть своих людей на борт, ты понимаешь – почему.

– Но мои люди – хорошо обученные солдаты, – возразил капитан со Страллена, бросив взгляд на Дурга.

– Знаю, – сказал Марк, – но нам предстоит не обычная битва. Я не сомневаюсь в доблести твоих людей, но если мы слишком распылим силы, то в конце концов окажемся беспомощными.

– К тому же, Арк – моя родина, – заметил Дург.

– Что-то сомневаюсь, что ты раньше преданно служил ей, – съязвил Ломаке.

– Потише, – с беспокойством сказал Марк. – Дург и его люди действительно знают Арк лучше тебя. Я хочу дать им шанс. Феррагамо обещал им это.

Ломаке смирился.

– Хорошо. Но сам я останусь здесь. И несколько моих людей тоже. Остальные с моим помощником уйдут на корабли.

– Конечно, – одобрил Марк. – Выбери себе троих. Остальные могут вернуться в Дом и, может быть, присоединятся к флоту, когда он пойдет на север. Там они тоже смогут принять достойное участие в битве.

– Решено, милорд, пойду распоряжусь. – Ломаке вышел.

– Спасибо, – сказал Дург.

– Благодарить будешь, когда все это кончится, – ответил принц. – Как бы тебе не пришлось пожалеть, что ты не ушел вместо них в море.

– Мы не моряки. Как погляжу на эти волны, меня трясти начинает. – Дург отправился сообщить споим людям приятную новость.

– Да уж, экипаж из нас получился бы – прямо цирк, – усмехнулся Шилл.

– По-твоему, я не прав?

– Не в этом дело. А если бы и был не прав, что ж, такова цена власти. Ты скоро привыкнешь.

– Мне так одиноко без Феррагамо.

– Да и нам всем тоже.

23

Непредвиденное появление Рехана вконец раздосадовало Амарину, и она наказала его, отправив в каморку в дальнем крыле замка. Он поселился там на положении пленника. К незадачливому шпиону даже приставили стражника, который приносил еду и присматривал за ним.

Сейчас Амарина улыбалась, вспоминая о появлении Рехана. Он так спешил, что даже не умылся с дороги, перед тем как ворваться к ней, и выглядел при этом довольно нелепо.

Почему советник не мог выполнить ее поручение и оставаться на Хильде шпионом Арка? Этому пустозвону хватило одного взгляда на ее отца в Видящем Камне, чтобы примчаться сюда сломя голову. Впрочем, может, его и не следует слишком винить. Старик Альзедо кого хочешь напугает, кроме нее, конечно. Старый дуралей!

Подержав Рехана несколько дней в одиночестве, Амарина смягчилась и отправилась проведать его. Ей продолжала нравиться эта восхитительная живая игрушка. Пожалуй, она сохранит его, когда достигнет своей главной цели. В отличие от большинства мужчин, в Рехане удачно соединялись превосходная физическая стать и живой ум. Он ей не ровня, конечно, но все же весьма недурен. С этого дня Амарина начала посещать пленника регулярно.

И это была только одна из многих радостей, доступных теперь королеве. Планы Амарины неуклонно осуществлялись, и даже проверки своей власти над целым островом становились все менее утомительными. Резерв ее силы в Стархилле неумолимо возрастал. Город полностью повиновался ей.

Информация Рехана оказалась полезной, хотя и не неожиданной. То, что Ансар и Лаурин находились в Доме с Феррагамо и Фонтейной, лишь предупреждало о возможном нападении с Хильда. Этого Амарина ожидала. Чем больше, тем веселей, в конце концов. К тому времени, как сюда доберутся войска, они станут лишь еще одним источником энергии для нее. Уверенность Амарины в своем могуществе росла с каждым днем. Единственной ложкой дегтя оказался Брандел. Королева по-прежнему думала о нем. Убийство принца было ошибкой. Его следовало бы оставить, жаль, что она слишком поздно спохватилась. Пытаясь проникнуть в его сознание, она встретила странную, незнакомую пустоту. Это напугало ее, и на короткий миг чародейка поддалась панике. Вместо того чтобы выждать и, воспользовавшись другими методами, вытянуть из него все необходимое, Амарина дала волю гневу и поспешила убить принца. Жаль, конечно, но тут уж ничего не поправишь.

В конце концов Брандел всего лишь пешка. Кто действительно ей нужен, так это маг.

Поначалу Рехана раздражала досада Амарины и его неожиданная отставка. Но советник скоро сообразил, что если хочет вырасти в ее глазах, надо сохранять терпение. Рано или поздно ей понравится его общество, в этом у него не было сомнений, а пока оставалось только радоваться отдыху.

Но королева все не приходила, и через несколько дней Рехан начал бояться, что недооценил ее гнева. Он мучился и не потерял аппетит.

Тут-то Амарина и появилась.

Поначалу она оставалась с ним лишь на несколько минут. Но со временем эти визиты стали затягиваться. Рехан лихорадочно пытался сообразить, как сделать эти посещения более частыми. Порой ему казалось, что его зачаровывает красота королевы, что он просто сгорает от страсти к ней.

Его не удивило, когда Амарина намекнула ему и о своих ответных чувствах. Пока она навещала его, Рехан, утопая во взгляде ее фиолетовых глаз, был готов оставаться в любой тюрьме хоть в кандалах.

24

Одиннадцать дней Марк и его друзья ждали очередного послания от Мороскея. Наконец на двенадцатый Атланта спустилась с неба. В этот раз они не теряли времени, освобождая крошечный клочок пергамента, привязанный к ее лапке.

Они втайне надеялись, что маги каким-нибудь особенным образом сумели наладить контакт, и появилась возможность узнать о судьбе Феррагамо. Но Мороскей даже не обмолвился о том, что ему известна участь коллеги. Послание было простым и лаконичным:

«Флот отплывает через два дня. Шесть-семь дней спустя будем в гавани Грейрока. Отправляйтесь в путь. Мороскей».

– Вот оно! – в нетерпении воскликнул Ансар.

– Да, и, пожалуй, теперь слишком поздно останавливать их даже с помощью Атланты, – кивнул Шилл.

– Ничего другого не остается, – озираясь по сторонам, вздохнул Марк. – Если бы Феррагамо спасся, он был бы уже здесь.

Все понимали, что маг, скорее всего, находится в плену в Стархилле, если еще не погиб, но говорить об этом не хотелось.

– Все равно это наша лучшая возможность, – сказал Орм. – У нас есть ягоды, и если повезет, мы застанем их врасплох.

– Если флот уже в пути, то у нас просто нет другого выхода, – подтвердил Шилл. – Иначе все их усилия будут напрасными.

– И они тоже окажутся в опасности, – добавил Ломаке. – Не могут же они вечно оставаться в море.

– Значит, мы все-таки выступаем в Стархилл? – нетерпеливо спросил Орм.

– Да, – ответил Марк, удивляясь собственной твердости. – Мы отправляемся завтра на рассвете.

Все разошлись готовиться к выступлению, оставив Марка в одиночестве. Почти в одиночестве.

«Ты уже учишься. По крайней мере, ты принимаешь решения и выполняешь их».

«Пушок, я вовсе не хочу принимать никаких решений. Лучше бы здесь был Феррагамо».

«Ну, так его здесь нет. И, нравится тебе это или нет, все эти люди теперь зависят от тебя».

«Я знаю. Это меня и угнетает».

«Ты опять за свое. Только я хотел похвалить тебя за решительность, как ты опять решил удрать о кусты».

«Надо же мне поговорить с кем-нибудь».

«Весьма польщен. Долгое время ты мог говорить только с ней».

«Тут другое дело, Пушок».

«Почему?»

Марк огляделся, словно удостоверяясь, что никто не может подслушать его мысли.

«Она – это особая статья».

«Хм-м».

«Не смейся. Пушок, на самом деле я просто не знал ее раньше, а теперь…» – мысли его ушли куда-то далеко.

«Она куда приятнее, чем была поначалу. С этим я, так и быть, соглашусь».

«Ты так думаешь? Я боялся, что это только мое воображение, – Марк помедлил и произнес: – Я люблю ее, Пушок».

«Тебе это кажется».

«Нет, я знаю».

«Ха! Люди всегда норовят знать вещи, которых знать нельзя. Лучше бы ты занялся более неотложными делами». Пушок важно двинулся прочь. Марк поглядел ему вслед и вдруг понял: «Да он просто ревнует. О, мой бедный Пушок».

На следующее утро повстанцы выступили, взяв с собой запасных коней. Атланту уже отослали к Мороскею с известиями об исчезновении Феррагамо и об их намерении выступать без него.

Они двигались на север вдоль прибрежной равнины с хорошей скоростью, хотя иногда приходилось искать обход, чтобы по возможности избегать деревень и ферм. Осенние дожди размыли дороги.

Через день отряд подошел к первым отрогам Буранных Гор. Утро выдалось облачное, но сухое, и на востоке открылась горная страна. Многие поневоле прикидывали, удастся ли миновать перевалы до первого снега.

Вскоре после полудня впервые за последнюю неделю показалось солнце, согрело их и заставило засверкать далекие заснеженные вершины. На фоне этой белизны в небе возникло пятнышко. Марк смотрел, как оно приближается, явно направляясь к ним. Когда он наконец узнал птицу, в сердце затеплилась надежда. На ближайшую ветку сел Сов.

К полнейшему изумлению Марка, Сов заговорил с ним примерно так же, как раньше разговаривал Пушок. Принц еще не успел оправиться от потрясения (до тех пор Сов мог говорить только с самим магом), когда узнал голос, каким говорила с ним птица.

Это был голос Феррагамо…

Флот, отплывавший из Марвиэла, представлял собой внушительное зрелище. На Хильде пришлось собрать все корабли, способные держаться на воде. К ним присоединились десять фрегатов со Страллена. На борту у каждого был полный экипаж и небольшой десант, на прочих судах народу было куда меньше. С берега этого не заметят, зато сами корабли с яркими щитами и знаменами, несмотря на хмурый день, выглядели весьма внушительно.

На «Реме», флагманском корабле Хильда, стояли, глядя на север, Пабалан, Мороскей и Лаурин.

Маг долго внушал королю, что их рейд имеет огромное значение, и постепенно Пабалан пришел в такое возбуждение, что топал ногами по поводу малейшей задержки. Но когда они наконец вышли в море, он сразу успокоился. Казалось, король Хильда просто создан для войны. В доспехах, поверх которых была наброшена шелковая мантия, он походил на древнего героя. Пабалан с трудом смирился с мыслью, что на этот раз ничего серьезней морской воды завоевывать не придется, но все равно не видел причины, почему бы не одеться подобающим образом.

Корабли отходили от причалов и салютовали флагману. За последние несколько дней Пабалан, который был полон энергии, успел побывать всюду, принять участие чуть ли не в каждом построении и радовался хотя бы тому, что его авторитет в войсках существенно возрос.

Лаурин и Мороскей, одетые поскромнее, наблюдали за королем, принимавшим приветствия, и понимающе улыбались друг другу. По правде говоря, флотом командовали они, но все приказы отдавались голосом Пабалана.

Флот не торопясь пересек пролив и в сумерках оказался на траверсе южной оконечности Арка. Как и ожидалось, там его состав пополнился еще двумя судами из Дома.

На следующий день они все так же неспешно обогнули восточное побережье Арка, всеми силами пытаясь создать впечатление, что ищут место для высадки, и в то же время давая возможность наблюдателям на берегу проникнуться мощью флота и разнообразием флагов, реющих на мачтах. Большинство кораблей шли под вымпелами с цветами короля Азера но немало судов пришло с Хильда и Страллена.

Вскоре после полудня Атланта вернулась к своему хозяину. Она скользнула вниз, осторожно пробравшись между чайками, летевшими вслед за «Ремом». Еще на расстоянии уловив беспокойство сокола, Мороскей поспешил прочитать послание. Пленение Феррагамо потрясло его. Как не пытался маг скрыть тревогу проницательный Лаурин тут же спросил:

– Что, плохие новости?

– Да, страже Стархилла удалось схватить Феррагамо.

– Ох! – Даже обычно невозмутимый придворный на время потерял дар речи. Потом он спросил: – Как это случилось?

– Марк не сообщает.

– Они выступили без Феррагамо?

– Да, ничего другого им не оставалось.

– Ну, – сказал слушавший их Пабалан, – может, в конце концов дело дойдет и до драки. Никогда я не понимал всей этой магии.

Лаурин у него за спиной со вздохом поднял глаза к небу.

Два дня спустя флот вошел в мелководный Железный залив. Мороскей с удовлетворением заметил, что город, расположенный на берегу залива, усиленно охраняется, а стража пристально наблюдает за ними. Корабли стали на якоря, но противник не пытался выйти в море, хотя в гавани стояли несколько военных кораблей. Это подтверждало некоторые соображения мага, и Мороскей мрачно усмехнулся про себя, когда две армии замерли, разделенные узкой полоской воды, которую ни одна из них не собиралась пересекать.

Марк уставился на Сова. Только он начал думать, что все это ему померещилось, как птица заговорила снова, повторяя то же самое послание голосом Феррагамо.

Фонтейна встревоженно окликнула Марка:

– Что здесь происходит? Откуда взялся Сов?

Хорошо знакомый беззвучный голос молвил: «Если ты перестанешь стоять разинув рот и попробуешь произнести что-нибудь членораздельное, то имей в виду некоторые хотели бы узнать, что случилось.»

– Марк, с тобой все в порядке? – спросил Ансар.

Марк наконец выговорил:

– Сов только что говорил со мной!

– Я думала, он может говорить только с Феррагамо, – удивилась Фонтейна. – Или ты тоже маг?

– Он говорит голосом Феррагамо.

– Как это? – спросил Дург. – Я ничего не слышал.

– Это не обычная речь, – начал объяснять Марк.

«Да хватит об этом! Просто расскажи им, что он передал», – вмешался Пушок.

– Погодите, – сказал Марк.

Он повернулся к Сову, уже закрывшему глаза и попытался мысленно настроиться на птицу, установить контакт, который так просто возникал у них с Пушком «Где Феррагамо?» – спросил он, но тут же понял, что вопрос не прошел. «Помоги нам!» – молча взмолился он. В его сознании снова зазвучал голос Феррагамо повторивший все то же послание. Даже интонации не менялись.

«Я жив. Если смогу, присоединюсь к вам. Но может быть, это и не удастся. Продолжайте задуманное Не беспокойтесь обо мне. Удачи вам. Помни про источник…»

Голос без сомнения принадлежал магу, но, даже учитывая необычные обстоятельства, звучал он до странности слабо.

– Плохо, что я ничего больше не могу из него выжать, – сказал Марк, оглядывая лица собравшихся Он чуть не рассмеялся, настолько разными были их выражения: от благоговения Фонтейны и восхищения Ансара до полного непонимания Дурга.

– Сов принес весточку от Феррагамо, – он повторил послание слово в слово. – Не спрашивайте меня ни о чем, – тут же попросил принц. – Больше там ничего нет. А кое-что в нем мне так же не понятно, как и вам.

– Он жив, и это главное, – сказал Шилл.

– Но почему он вдруг не сможет присоединиться к нам? – спросил Ансар.

– Кто может это знать?

– Я совершенно не понял последних слов, – признался Ломаке. – Что это еще за источник?

Повисло молчание, потом Марк сказал:

– Мы можем подумать об этом и по дороге. Ясно одно, он хочет, чтобы мы шли к Стархиллу. А сидя здесь, нам туда никак не добраться.

«Оказывается, ты не совсем безнадежен, – донесся голос Пушка. – Похоже, кое-чему мне все-таки удалось тебя научить».

Лошади двинулись снова, вытянувшись в длинную колонну по двое. Новости о послании Феррагамо передавали по цепочке тем, кто ничего не слышал. Марк почувствовал, как у него отлегло от сердца. Весть, хотя и загадочная, пробуждала надежду.

Этой ночью лагерь разбили у подножия скал. Возле костров обсуждали смысл послания Феррагамо и способ, которым оно было получено Следующей по популярности темой следовало признать предстоящий путь через горы, а дальше шли уже неизменные жалобы на погоду.

После ужина съели, подобрав все крошки, тщательно поделенный пирог и уже через несколько минут люди разошлись спать. Сказывалась усталость после нелегкого пути.

Марк лежал без сна, глядя прямо перед собой. Без долгих умопостроений он вдруг понял, какой источник имел в виду Феррагамо. Перед ним, как наяву, возникло дерево с лунными ягодами во дворике замка в Стархилле. Так вот где был сокрыт источник силы! Все сходилось. Принц удивился, почему не думал об этом раньше. Видение исчезло, и он вздрогнул, заслышав шорох.

– Пускают погреться? – раздался из темноты знакомый голос. Гибкая фигурка Фонтейны проскользнула в палатку и прижалась к нему. Марк был рад ее приходу, но чувствовал себя неловко.

– Кто-нибудь видел, как ты вошла?

– Только Джани. Но он никому не скажет. Ты же знаешь, он и раньше караулил нас.

– Пушок столько всего наболтал, – сказал Марк.

– Не понимаю, – притворно возмутилась она. – Ты что, стыдишься меня?

– Нет, что ты! Вот только…

– Люди должны делиться теплом, – усмехнулась в темноте Фонтейна.

На следующий день они повернули к востоку и начали подъем. Сов улетел вперед и не вернулся. Марк пытался разглядеть, куда направилась птица, но погода снова ухудшилась, начался дождь, похолодало, и уже ничего нельзя было разглядеть. Сильный западный ветер нагнал облака с моря, и холодный дождь превратился в ливень.

– Когда мы поднимемся выше, он превратится в снег, – мрачно предрек Орм.

– Во всем надо видеть лучшую сторону, – сказал Шилл. – Зато следов не останется, заметить нас будет непросто. Да никому в голову не придет, что можно шляться по горам в такую погоду.

– И не замерзнуть при этом насмерть, – добавил Дург.