Текст книги "Затерянный в Нью-Йорке"

Автор книги: Джон Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ни о чем не подозревающий Кевин сосредоточенно рассматривал путеводитель.

– Привет, – кто-то подтолкнул его сзади.

Кевин вздрогнул, выпустив путеводитель из рук. А когда обернулся, увидел знакомые рожи мошенников. Сердце бедняги Кевина ушло в пятки. Он заорал таким истошным криком, что опешили даже сами воришки.

Прохожие начали останавливаться. Воспользовавшись замешательством, Кевин ловко юркнул между ними и дал деру изо всех сил.

Тут Гарри и Марвин опомнились и устремились за ним.

Кевин бежал, не чувствуя под собой ног. Он никак не ожидал такой встречи, тем более в Нью-Йорке.

Марвин и Гарри следовали за ним, спотыкались и расталкивали прохожих.

На углу 56-стрит негритянские продавцы продавали всякую мелочь для рождественских подарков.

– Покупайте подарок! Отличный подарок к Рождеству! Отличные бусы из жемчуга всего за пять долларов!

Кевин остановился, быстренько достал деньги.

– Мне парочку, пожалуйста.

– Спасибо за покупку. С Рождеством, парень!

Кевин перебежал перекресток 56-стрит и 22-авеню, рассыпал бусы на пешеходном тротуаре и полетел дальше.

Задумка Кевина сработала успешно. Как две гончие собаки, едва ступив на тротуар, Марвин и Гарри дружно поскользнулись и полетели вверх тормашками, с грохотом рухнув на мокрый асфальт и ударившись головами так, что у обоих потемнело в глазах.

– А-а-а! – орал Марвин.

– Так вам и надо! – издали выкрикнул Кевин.

* * *

Раскрасневшийся и вспотевший, он подбежал к крыльцу «Плазы». У дверей с ехидной улыбкой стоял управляющий.

– Вы должны мне помочь. За мной гонятся два опасных бандита, – Кевин едва переводил дыхание.

– А в чем дело?

Мистер Клерк вытащил из его кармана кредитную карточку отца.

Ничего не поняв, Кевин вытащил из его кармана кредитную карточку отца.

Ничего не поняв, Кевин вытаращил глаза. Что означал этот жест? И с чего это так переменился управляющий? Утром он был весьма любезен.

– Не принимают твою ворованную кредитную карточку, – прошипел он Кевину в самое ухо. – Посмотрим, что по этому поводу скажет полиция.

Кевина передернуло. За ним гнались воры. Самое главное сейчас – унести ноги от этих мерзавцев. Ему некогда было объясняться и, оттолкнув мистера Клерка, Кевин побежал в гостиницу.

– А ну назад, маленький воришка! – кричал управляющий, едва поспевая за Кевином.

Кевин устремился к лифту. Там стоял с чемоданами Седрик.

– Держи его!

Седрик расставил руки, пытаясь поймать маленького хитреца. Кевин побежал к другому лифту. Там стояла двухметровая дылда мисс Браун, расставив свои длиннющие ножищи.

Изо всех сил разогнавшись, слегка пригнувшись, словно на лыжных гонках, Кевин пролетел между ее ногами и проскользнул в открытый лифт.

– Хватайте его! – орал мистер Клерк.

Со всего разгона вместе с Седриком они натолкнулись на застывшую, словно мумия, администраторшу и все втроем, поскользнувшись на гладко начищенном паркете, грохнулись на пол.

Кевин тем временем поднимался на лифте на свой двадцать пятый этаж.

– Боже мой, я совершил махинацию с кредитной карточкой!

* * *

Седрик так ударился головой об острый каблук мисс Браун, что долго не мог прийти в себя.

– Очнись же, Седрик, очнись, – мистер Клерк хлестал его по щекам, стараясь привести в чувство.

* * *

Словно на крыльях, Кевин влетел в номер.

– Хватит с меня этого отдыха! Я отправляюсь домой!

Он открыл холодильник, небрежно высыпал продукты, которые, по его мнению, пригодятся в ближайшее время, в мешок, который потом засунул в рюкзак. Второпях он собирал свои вещи.

В коридоре раздались шаги и цокот каблуков мисс Браун.

Кевин схватил пульт управления видеомагнитофона.

Не успели преследователи кучей ввалиться в номер, как грозный бас рявкнул:

– Стоять!

Управляющий, администратор, Седрик, швейцар, полицейский из службы охраны отеля и молоденькая коридорная застыли на месте. Они не ожидали, что в номере есть кто-то, кроме маленького Кевина.

– Это консьерж, – мягко объяснил мистер Клерк.

– Я знаю, что это ты, – прогремел бас. – Я учуял тебя, еще когда ты выходил из лифта.

Раскрыв рты, гостиничный персонал тревожно переглядывался.

– Ты был здесь вчера? – грозно и не желая слышать ложь, спросил бас.

– Да, сэр, – робко прошептал мистер Клерк сиплым голосом.

От волнения и неожиданности у него сели голосовые связки. У всех шестерых дрожали коленки.

– Ты был здесь с моим братом! Ты занимался с ним любовью!

– Я? – мистер Клерк смутился. – Наверное, вы ошибаетесь, сэр.

– Да ты со всеми занимался любовью. С Сэмом, Миллом, маленьким Чиксом, с Клиффом.

Все с ужасом посмотрели на шестидесятилетнего швейцара, которого звали Клиффом.

– Нет, это ложь, – несчастный старик побледнел и затрясся от незаслуженного обвинения.

– Это неправда, – просипел зардевшийся мистер Клерк.

Подобным образом его еще никогда не оскорбляли. Ему, честному, добропорядочному семьянину и служащему, были чужды подобные вещи. Как можно подозревать его в таких, по его мнению, непристойностях?

– Я могу продолжать вечно, малыш.

– Мне очень жаль, сэр. Вы, вероятно, ошиблись. Мы ищем здесь молодого человека.

– Ну хорошо. Я тебе верю. Только мой автомат не верит. Скажи мне, стоя на коленях, что ты любишь меня.

Оторопевшие от неожиданного поворота событий, они поняли, что с таким типом, пожалуй, шутить не стоит. И все шестеро послушно опустились на колени.

– Я люблю вас! – робко произнес стоявший впереди всех на коленях мистер Клерк.

– Нет, что-то я тебе не верю!

И тогда они все хором заорали:

– Я люблю вас!

Бас довольно хмыкнул и продолжал:

– Наверное, я совсем сбрендил, но я верю тебе и позволяю тебе уйти. Я считаю до трех, чтобы ты успел убрать отсюда свои лживые глаза.

Быстро вскочив с колен, до смерти перепуганные, все шестеро подались задом к дверям.

– Раз, два, три…

Не успели они открыть дверь и выскочить на коридор, как раздалась оглушительная автоматная очередь.

Закрывая головы руками, они дружно рухнули на пол и лежали друг на друге, словно селедки.

– С Рождеством тебя, гнусное животное! И счастливого Нового года! – доносился жуткий голос сквозь выстрелы.

Из соседних номеров стали выскакивать люди. Начался переполох. А гостиничный персонал неподвижно лежал на полу, уткнув носы в ковер. Его пылинки раздражали слизистые оболочки носов, но каждый был перепуган настолько, что боялся чихнуть.

Мистер Клерк по-пластунски, на животе, пополз к лифту.

– Не выходить из комнат! – подавал он команду. – Произошло чрезвычайное происшествие. Один из гостей сошел с ума. У него автомат.

* * *

Довольный и гордый собственной изобретательностью, Кевин выключил видеомагнитофон. Его уловка удалась на славу. На такую простую удочку попались эти олухи из гостиницы! «Опыт – хорошая и незаменимая вещь, особенно в таких делах, как озорство», – подумал Кевин, спокойно вышел через черный ход и начал спускаться пешком вниз. Для молодого парня сбежать вниз с двадцать пятого этажа ничего не стоит.

Хорошенькую взбучку он устроил этим баранам. Можно даже предположить, что они, скорее всего, наложили в штаны от страха.

Кевин смеялся. Шутка получилась великолепной и прошла с небывалым эффектом. В который раз этот ловко придуманный трюк с видеомагнитофоном выручал его из тяжелых ситуаций.

Но когда Кевин выбежал на улицу через черный ход, он попал прямо в руки… Марвину и Гарри. Он обомлел. В самые лапы бандитов. Они давно поджидали его именно с этой стороны. Гарри предполагал, что он появится именно отсюда. Он видел, как за мальчиком погнался управляющий. И сообразил, что Кевину хватит ума обвести вокруг пальца и этих гостиничных остолопов. И именно здесь они с Марвином выбрали выжидательную позицию.

– А-а-а! – закричал Кевин.

Но вокруг никого не было. Это была темная узенькая улочка, на которую выходили только «черные ходы» различных заведений.

Зато у Марвина и Гарри от радости блестели глазищи. Теперь они крепко держали в руках своего обидчика.

– Давно мы тебя ждем, – ухмылялся Марвин.

Крепко держа Кевина за воротник куртки, они вели его по улице.

– А это что у тебя?

Марвин вырвал из рук Кевина билет.

– Смотри ты! Путешествие в Майами! – загоготал он. – Самолетом ошибся, приятель. Похоже, он тебе не пригодится. Твой полет к земле обетованной отменяется.

Марвин швырнул разорванный розовый лощеный листок прямо в грязную лужу.

Кевин шел, съежившись, думая только о том, как избавиться от мерзавцев. На сей раз он влип основательно – они не шутили. Если он не вывернется, то наверняка устроят ему какую-нибудь гадость.

– Мы девять месяцев сидели в тюрьме, – разглагольствовал Марвин. – Мы думали, что нам очень не повезло. Но мы ошибались. У нас дела пойдут очень хорошо. Теперь мы дома не грабим. Мы чистим игрушечные магазины. Сегодня, например, мы навестим магазин Данкена. А потом возьмем фальшивые паспорта…

Кевин незаметно включил свой портативный магнитофончик, лежавший в кармане куртки. «Пооткровенничай-ка, дружок, еще», – подумал Кевин. – Полиции будет приятно послушать твою исповедь. Давай, давай…».

– Марв! – Гарри грубо оборвал его болтовню.

– Что?

– Заткнись.

– Да какая разница, – храбрился Марвин. – Он ни с кем разговаривать больше не будет. Может быть, только с рыбами. Надо посадить его в туннель. Там лед, и он будет вести себя очень спокойно. Скажет слово, и ему конец!

Бедный Кевин! У него потемнело в глазах. А ноги… Он их не ощущал и только успевал проглатывать судорожные комки, стараясь не выдавать своего страха.

Эти негодяи способны на все. Тем более, что с Кевином у них были давние счеты. Старая обида и ненависть еще крепко сидели в их гнусных душах. Он помог упрятать их за решетку и заставил здорово пострадать. Конечно, если бы не старик Моргви… О, если б кто-нибудь сейчас был рядом, чтобы спасти его!

Но он был совершенно один в этом огромном городе. Некого позвать на помощь. Теперь он должен надеяться только на себя, на свою изворотливость и ловкость.

Единственное, что его успокаивало: бандиты до невозможности глупы и недалеки. Их легко перехитрить. Только это вселяло смутную надежду в отчаявшегося от страха Кевина.

Они вели его к заливу. Видимо, собирались сбросить туда несносного мальчишку в отместку за причиненные страдания.

На переходе улицы, у самого залива, горел красный свет для пешеходов. Они остановились.

До моста оставалось совсем немного. За поворотом виднелись бетонные стропила моста. Растерявшийся Кевин не знал как быть. Но медлить было нельзя. Времени оставалось мало, до залива считанные метры.

Улучив момент, когда Марвин и Гарри смотрели по сторонам, Кевин ущипнул за ягодицу длинноногую даму в обтягивающем трико, которая стояла перед ним. Та резко обернулась. Это была именно та блондинка, которая однажды проучила Марвина за хулиганство.

– О, привет! – оскалился тот.

Дамочку он находил весьма симпатичной. Но она явно не собиралась с ним кокетничать. Глаза блондинки заблестели от ярости и, размахнувшись, она изо всех сил вмазала нахалу хорошенькую оплеуху, от которой ослабевший за дни побега Марвин свалился на асфальт.

– Это он сделал! – Кевин указал на Гарри.

– Что?

Тот хотел что-то возразить.

Но было поздно. Недолго раздумывая, блондинка влепила и Гарри звонкую затрещину прямо в ухо, отчего толстяк зашатался и упал приятелю на спину, еще больше подмяв того.

– Спасибо, – сказал Кевин своей спасительнице и бросился бежать.

– Хватай его! Хватай!

– Черт его возьми!

У Гарри горело ухо. Марвин не мог пошевелить плечами. Но упустить «звереныша» они не могли и бойко следовали за ним.

Кевин прибежал в парк. Детей там катали в прогулочных колясках, запряженных парами вороных. Он впрыгнул в одну из них, стоявшую свободной, плотно закрыв за собой дверцу.

– Он побежал в парк! Он там!

Мошенники бросились к толпе детей. Среди невероятного множества пестрых шапочек и абсолютно похожих пухловатых лиц они растерялись. Где же он, черт подери? Марвин схватил малыша в синей шапочке с пупсом и зеленой курточке.

– Вот он!

Гарри подошел.

– Покажи!

Увидев курносую веснушчатую мордашку с хлопающими от страха ресницами, он рявкнул дружку:

– Оставь его. Это не он.

– Да где же он тогда, черт бы его побрал?

Вокруг было много детей. Но Кевина не было видно.

– Надо было его сразу пристрелить, раз была такая возможность.

Марвин был страшно зол. В который раз малолетний сосунок обманывал их. Да еще по его милости он, ни за что на про что, схлопотал по морде.

В нем закипал гнев. Попадись он ему сейчас, задушил бы своими руками не раздумывая.

– Я не хочу, чтобы этот негодяй гулял на свободе, – вопил Марвин.

– Да? А что он может сделать?

– Он на свободе.

– Ну и что?

– Теперь он не в своем доме, он в парке. Он один, понимаешь?

Марвин не мог успокоиться. К тому же он еще выболтал этому молокососу их планы.

– В парке детям бывает страшно.

– В парке и взрослым бывает страшно. Откровенно говоря, – сказал порядком уставший от беготни и хотевший отдохнуть Гарри, – мне его жаль. Пошли.

Они медленно поковыляли к выходу.

Кевин выглянул из кареты, катившей вокруг фонтана. Увидев, что воришки ушли, он облегченно вздохнул.

Но все равно на душе было пусто и грустно. Хотелось домой, к маме. Свобода вновь наскучила Кевину. А еще несколько дней назад он жаждал избавиться от нудного семейства.

Но за сегодняшний день он столько пережил, так набегался! В конце концов устал от напряжения, от передряг. Хотелось домой, хотелось лечь на свою кровать, вытянуть ноги.

Вокруг было холодно и неуютно. Таял снег. Морозы спали, и на улице стояла отвратительная слякоть. Серый пейзаж навевал тоску.

* * *

Душный тропический вечер в Майами Маккальстеры проводили в своем уютном номере за телевизором, по которому показывали нудный мексиканский фильм «Просто Мария».

Старшие ждали известий из полиции, поэтому все прогулки по берегу моря, мороженое и кино отменялись.

Детям пришлось смириться с судьбой. Впрочем, менять планы им было не впервой. Фокусы Кевина давно стали привычным делом.

Сьюзен по-прежнему жалела брата, волновалась, думала о нем. А вот База не очень-то беспокоили эти проблемы. Он был абсолютно уверен, что с Кевином ничего не произошло. Он где-то развлекается, а они льют крокодиловы слезы. Гораздо больше Баз жалел о сорвавшемся подъеме в горы.

Керри смотрела на экран, но мысли витали где-то далеко-далеко. Она думала о сыне. Она знала, с ним ничего не могло случиться, но безызвестность пугала и заставляла думать о плохом.

Дядя Фрэнк жевал бутерброд. Он перегрелся на солнце, у него болела спина. Пожалуй, завтра он не будет проводить так много времени на пляже. Сегодняшний вечер он планировал провести в ресторанчике на набережной, покушать крабов, выпить белого вина, поглазеть на хорошеньких путешественниц с загорелыми ножками. Но этот маленький паршивец опять все испортил. Брату Питеру было не до развлечений.

Тетушка Ненси делала маникюр. Она всегда занималась этим сама, потому что в парикмахерских это стоило жутко дорого. Только такая легкомысленная женщина, как Керри, могла позволить себе подобную роскошь. Но Ненси Маккальстер не бросала деньги на ветер!

Раздался пронзительный телефонный звонок. Все вздрогнули. Керри подскочила с кресла, подняла трубку.

– Алло!

– Мы нашли вашего сына.

– Что?!

Питер подошел и вопросительно посмотрел на жену. Он волновался не меньше. Она зажала трубку рукой.

– Это из полиции. Они знают, где Кевин.

Все повскакивали со своих мест, окружив Керри. Каждому было интересно, куда же запропастился маленький шутник.

– Он в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке?! – выкрикнули все в один голос.

– Боже, мой! – вздыхала Ненси.

Да, такого от него никто не ожидал.

– Лихо! – сказал Баз.

– Круто! – подхватил Майкл.

– Как он? Что с ним? – Керри совсем разволновалась.

– Он воспользовался вашей кредитной карточкой!

– Да нет. Из-за него не возникнет никаких неприятностей, – растерянно произнесла Керри. – Видно, он был напуган. Подождите, пожалуйста.

Повернувшись к Питеру, она сказала:

– Он воспользовался твоей кредитной карточкой, чтобы поселиться в отеле «Плаза».

От этой новости члены семейства едва не подавились собственной слюной. Вот это Кевин! Ну и ну!

– Его задержали? – спросила Керри.

– Нет. Полиция ищет его.

– Но как же вы?..

– Я советую вам немедленно вылететь в Нью-Йорк.

– Хорошо. Мы вылетаем ближайшим рейсом.

Керри положила трубку.

– Мы отправляемся в Нью-Йорк, – объявила она.

– Отлично! – орали дети.

– Нью-Йорк…

Все повскакивали с кроватей, стали быстро запихивать вещи в чемодан.

От волнения Керри не знала, за что хвататься.

– Боже мой! Он, наверное, так перепугался.

– Может быть, он отправился к моему брату? – у Питера появилась здравая мысль.

Искорка надежды и облегчения мелькнула в уставших глазах Керри.

– А разве Боб не отправился в Париж?

– Ну… – Питер пожал плечами, – у него дома ремонт. Может быть, в доме кто-то есть.

Точно! Он пошел туда! Керри немного успокоилась и принялась упаковывать вещи. Все должно быть нормально. Случиться ничего не может. Через несколько часов они будут в Нью-Йорке и непременно найдут Кевина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Было уже темно, когда Кевин подошел к дому дяди Боба. Он оглядел высокое серое здание, поднялся в подъезд. Нашел нужную квартиру, постучал в дверь.

– Эй, дядя Боб! Тетя Джоржет! Есть дома кто-нибудь?

Кевин грохотал в дверь. Но вокруг было тихо.

– Дядя Боб! Это ваш любимый племянник Кевин! Тетя Джоржет!

Никто не отвечал. Значит, они все-таки уехали в Париж.

Кевин вышел на улицу. Начинало подмораживать. Стояла густая темень. Тусклые фонари слабо освещали улицу. Кевину, оказавшемуся одному в незнакомом городе, стало жутко и страшно.

Он не знал, куда ему идти. Все гостиницы были для него закрыты. Дядя Боб уехал. Он шел вперед, не зная, куда и зачем.

На перекрестках стояли проститутки в коротких полушубках, выставив ляжки в черных чулках. На скамейках собирались компании наркоманов, дергающихся в жутких конвульсиях и завывающих нелепые песни.

Кевин съежился. Откуда-то повылазили бомжи, какие-то уроды в лохмотьях. Такие рожи он видел лишь в фильмах ужасов и никогда не подозревал, что чудовища существуют на самом деле.

– Поосторожней, парень! – омерзительная рожа рассмеялась ему в лицо.

Но этот смех не был похож на человеческий.

Кевина передернуло. А отвратительные фиолетовые физиономии скалились, обнажая свои гнилые зубы, тянули к нему скрюченные желтые ручищи с неимоверно длинными и загнутыми ногтями, похожими на клещи.

Кевин был в отчаянии. Куда ни бросался – везде стоял этот кошмар. Со всех сторон на него смотрели звериные глаза, в которых не было ни капли человеческого.

Это был Квинс – один из самых опасных районов Нью-Йорка. Каждую ночь здесь собирались самые грязные отбросы общества. Здесь происходило самое большое количество убийств, изнасилований, грабежей и прочих преступлений.

Если бы Кевин это знал, то наверняка от ужаса потерял бы рассудок. Но он был ребенок и многого не понимал. Он еще не знал о жестокости, насилии, разврате.

– Эй, малыш, может, тебе почитать какую-нибудь сказку на ночь?

За спиной Кевина раздался хохот. Он обернулся. У фонаря стояли две вульгарные девицы с торчащими во все стороны волосами непонятного серовато-голубого цвета, с сигаретами в зубах, и пускали густые клубы табачного дыма прямо в лицо Кевину.

Какой кошмар! Будто в каком-то страшном сне.

Кевин бросился бежать. Он не знал, куда ему деваться. Куда уйти от этого ужаса, спрятаться, спастись.

– Такси! Такси! – кричал он, а по щекам уже катились слезы.

Он плакал от беспомощности, одиночества, от страха, от того, что был совсем один ночью в незнакомом страшном городе, и некому было его защитить от жутких чудовищ, которые вот-вот загребут его своими желтыми ручищами и проглотят как лягушонка.

– Такси! Такси!

Остановилась какая-то машина. Кевин бросился к ней, открыл дверцу и прыгнул на заднее сидение.

– Как здесь страшно, – сказал он в сердцах шоферу.

В душе он испытывал облегчение, что наконец кончится этот кошмар, он уедет отсюда куда-нибудь подальше. Не успел он подумать, куда же ему податься, как таксист обернулся, и Кевин увидел жутчайшую черную физиономию.

Ему показалось, что это привидение. Он вскрикнул.

– Да и здесь невесело, пацан! – прорычал тот грудным басом, едва не лишив чувств перепугавшегося до смерти Кевина.

Он пулей выскочил из машины и побежал куда глаза глядят. Он бежал долго, ничего не замечая, не зная, куда. Ему казалось, что черное страшилище преследует его.

Наконец силы стали покидать его. Он задыхался. Обернувшись назад и убедившись, что за ним никто не бежит, Кевин остановился, чтобы перевести дыхание. Он судорожно глотал воздух, смахивал рукавом катившиеся градом слезы.

Кевин даже не заметил, как оказался в парке. К ночи ударил мороз и все вокруг: деревья, аллеи, кусты и даже сугробы заледенели после дневной оттепели.

В одиночестве он бродил по мрачным дорожкам, слегка освещенным тусклым светом ночных фонарей.

Кевин почувствовал, что проголодался. Он присел на заледеневший сугроб и достал из рюкзака бутерброд, который успел прихватить из холодильника в «Плазе».

– Нет. Больше так отдыхать я не хочу.

Он устал. Ночью в этом холодном парке он ощущал себя подавленно и неуютно. Хотелось домой, в теплую родную комнату на Линкольн-стрит. Хотелось к маме. Только с ней он чувствовал себя защищенным от бед. Он соскучился по своей семье.

Конечно, они все далеко не идеальны, но с ними лучше и надежнее, чем здесь, одному на морозе, среди безмолвных деревьев, наводящих тоску и страх.

К нему прилетел голубь. Кевин протянул крошечки батона. Тот стал жадно клевать, и через минуту сюда слетелась еще куча голубей. Они клевали прямо с руки, облепив Кевина со всех сторон.

– Ребята, вы откуда прилетели? Не знаю, хватит ли на всех корма.

Кевин достал последний бутерброд и раскрошил перед собой. Голубей слеталось все больше и больше. Они клевали жадно и быстро, то и дело отталкивая друг друга от аппетитной добычи.

– Ну вот, уже все съели.

Опустив крылья, выставив свои гладкие толстые брюшки, голуби смотрели на Кевина в ожидании новой порции крошек.

– Вы такие забавные. Но у меня ничего больше нет.

Кевин взял на руки одного голубя, погладил по белой грудке. Тот смирно сидел на его ладони, даже не думая вырываться. Голуби были совсем ручными и не боялись людей.

Вдруг из-за сугроба выросла голова в темном капюшоне с торчащими седыми прядями волос. Это была та самая безобразная старуха в лохмотьях, которую он уже видел однажды, приняв за статую.

Кевин закричал. От страха его лицо перекосилось.

Он был до смерти перепуган. Он хотел убежать, но, как назло, нога застряла среди замерзших кустов. От отчаяния он орал еще больше. А когда увидел, что чудовище придвигается к нему, Кевину стало совсем не по себе. Огромная ручища в рваной поношенной перчатке потянулась к нему. Кевину показалось, что она вот-вот схватит его за горло и задушит. От страха он закрыл лицо руками.

Но, к его большому удивлению, безобразная ручища всего лишь вытащила его застрявшую ногу.

Кевин бросился прочь. Он бежал на всех парах, унося ноги от греха подальше.

Но, достигнув арки, выходящей на улицу, он вдруг остановился. За ним никто не гнался. Вокруг было тихо.

– И с чего это я?!

Он и сам не знал, почему так испугался, так глупо повел себя. Ведь она не хотела ничего плохого, она только помогла ему. И зачем надо было так дико орать, будто тебя режут?

Кевину было неловко и стыдно за свою нелепую выходку.

– Нужно непременно вернуться, – решил он, – и извиниться за несдержанность.

Наверное, он здорово обидел женщину. Вероятно, ей сейчас тоже одиноко и скучно, раз она одна в такое время в парке.

Кевин медленно поплелся назад, размышляя, как лучше объяснить причину его странного поведения.

Старуха стояла на том же месте. Ее голову, руки, плечи облепили голуби. Она ласково разглаживала их крылья, и те мирно дремали, склонив свои смешные головы, прямо на ее лохмотьях.

Это была трогательная картина загадок и причуд природы. До этого Кевин не знал, что человек может так дружить с птицами, а они, в свою очередь, могут быть так тесно привязаны к нему.

– Послушайте, мне очень жаль, что я закричал.

Старуха обернулась, посмотрела на него, но не проронила ни слова. Ее плотно поджатый рот ясно говорил о том, что она далеко не любитель болтать. Было видно, что это человек очень замкнутый и одинокий.

– Вы ведь только хотели мне помочь. Я понимаю. Просто я здесь один и поэтому очень испугался. Меня зовут Кевин Маккальстер. У вас очень хорошие птицы. Я вас и раньше видел. На вас сидели голуби. Знаете, я, конечно, немного испугался, но потом подумал, что раз они сидят на вас, они вас любят.

Старуха молча возилась с голубями, угрюмо исподлобья поглядывая на Кевина.

Наверное, он кажется странным. Кевин почувствовал неловкость.

– Если я вам мешаю, то могу уйти. Я вам мешаю?

– Нет.

Вокруг порхали голуби, громко хлопая крыльями.

– Вы должны их звать или они сами прилетают к вам? – спросил Кевин.

Вместо ответа она подошла к нему, взяла его за руку. Достала из своего кармана горсть зерна и высыпала ему на ладонь.

– А теперь подбрось.

Не успели зернышки рассыпаться на заледенелой земле, как в одну секунду слетелась огромная стая голубей и начала усердно клевать.

– Они слышат, – сказала старуха.

– Вот здорово! – с восхищением произнес Кевин.

Оказывается, в природе существуют невероятные вещи, о которых он даже не догадывался ранее.

Он заметил, как сердитое, хмурое лицо старухи вдруг посветлело. В глазах появился живой блеск. Она улыбалась. И больше не выглядела такой старой. Кевин внимательнее присмотрелся. Да ей от силы было пятьдесят лет.

– Что-то похолодало, – сказал Кевин. – Может быть, чашечку горячего шоколада? Вы не возражаете? Я угощаю.

Улыбнувшись, она кивнула. Вместе они медленно шли по широкой аллее.

– Не хотел я проводить канун Рождества в этом парке, – сказал Кевин. – Пойдемте куда-нибудь согреемся?

– Пойдем, я знаю одно местечко.

Она привела его в филармонию. Пройдя с черного хода, Кевин очутился в темной служебной каморке, где лежали поломанные музыкальные инструменты: трубы, саксофоны, скрипки… Из маленького окошка Кевин видел концертный зал. Оркестр играл замечательную рождественскую музыку.

Здесь было тепло. Кевину стало спокойней на душе. Он чувствовал облегчение оттого, что избавился от привидений и чудовищ.

– Прекрасная музыка?

Кевин осматривал каморку.

– Отсюда я слушала самую замечательную музыку. Апоффи Джейтр-Кимбейзи, Фрэнк Синатра…

Старуху звали Джуди. Она не была такой безобразной и угрюмой, как показалась Кевину сначала.

Она искренне любила все живое, нежно заботилась о своих птицах и быстро вызывала симпатию у Кевина.

– Вы приводите сюда своих друзей? – спросил Кевин, разглядывая старинный ксилофон, покрытый толстым слоем пыли от долгого лежания без дела.

– У меня нет друзей, – тяжело вздохнула Джуди.

– Очень жаль.

– Люди проходят мимо меня на улице. Они видят, но делают вид, что я не часть их города.

В глазах мелькнули грустные искорки. Она страдала от своего одиночества, хотя сама же и провоцировала его. Неопрятный вид, жалкие лохмотья, сердито поджатые губы отталкивали людей. Ведь и с Кевином произошло также. Сначала он боялся ее.

– Это чувство мне знакомо, – сказал Кевин.

С ним такое случалось, когда он ссорился со своими родными. Тогда ему объявляли бойкот, и в течении нескольких дней его никто не замечал. Вернее, делали вид, что не замечали.

– Все борются за место под солнцем, – задумчиво произнесла Джуди.

– Я иногда огрызаюсь, и меня за это посылают на чердак, – рассказывал Кевин о семейных проблемах.

Ему было жаль Джуди, и он искренне сочувствовал ее одиночеству. К тому же она была очень замкнутой и нелюдимой, несмотря на доброе сердце. Она не любила людей. Но почему? Кевин не мог этого понять, и она рассказала ему свою грустную историю.

– Я не всегда была такой. Все обстояло не так много лет назад.

* * *

Джуди была обычной земной женщиной. Имела работу, дом, семью. К тому же в молодости довольно неплохо выглядела, многие считали ее привлекательной и милой. Первые годы замужества были безоблачными и счастливыми. Но потом она узнала, что муж разлюбил ее и давно живет с другой женщиной. Для нее это было жестоким ударом. Такие вещи она не умела ни забывать, ни прощать. Измена навсегда поселила тоску в ее сердце, больно ранив его. Жизнь сразу повернулась черной стороной, обнажив свои трещины и острые углы: горькое разочарование в людях, в самой жизни прочно поселилась в душе.

Она ушла из дома, стало бродяжничать. Из цветущей женщины превратилась в жуткую старуху в лохмотьях, вызывающую ужас у окружающих.

– У вас были дети? – спросил Кевин.

– Нет. Но я очень хотела их иметь. К сожалению, Бог лишил меня этого счастья. Как и другого, впрочем. Когда у меня появилась возможность вновь любить, я уже не могла доверять людям. Все казалось гнусным и лживым. И я отвергла ее.

– Я не хочу вас обижать, но, по-моему, это довольно глупо, – сказал Кевин.

– Я боялась, что кто-то вновь мне разобьет сердце. Доверяешь человеку, а в один прекрасный день он возьмет и предаст тебя.

Джуди была настолько разочарована, что давно забыла думать о счастье, будучи уверенной, что его просто нет. Она считала себя брошенной, покинутой всеми. Даже родственники на протяжении долгих лет ею не интересовались. Они считали ее сумасшедшей. И отвернулись от нее, совсем позабыв о ее существовании.

– Может быть, они не забыли о вас, а просто перестали навещать? – возразил Кевин. – Такое иногда бывает. Возможно, они часто вспоминают, но не решаются прийти?

Джуди пожала плечами. За годы одиночества она привыкла быть одной и уже не нуждалась в чьей-то помощи или просто внимании. Она не верила людям. А общение с птицами находила более правдивым и чистым. В нем не было фальши. Они ее любили и не могли предать. Они никогда не покидали ее. А главное, она была им нужна.

Кевин понимал ее чувства и вместе с тем считал нелепым самопожертвованием осознанное обречение себя на такую жизнь. Вернее, это была даже не жизнь, а существование, лишенное элементарных человеческих радостей.

– Знаете, у меня были отличные коньки, – сказал Кевин. – Я боялся их испортить и жалел носить. И, знаете, что случилось? Я перерос их. А я их ни разу не надевал. Только примерял пару раз в своей комнате.

– Но чувства человека отличаются от коньков!

– Да какая разница? Если не пользоваться сердцем – это все равно, что его нет. Мне кажется, вы поступили неправильно. Вы должны рискнуть. Терять-то вам нечего. Я не знаю. Может, ваше сердце и разбито, но оно же у вас есть. Если бы оно было разбито окончательно, вы не были бы так добры.