Текст книги "Обреченные на победу"

Автор книги: Джон Скальци

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Звучит не очень утешительно, – заметил я.

– Сегодня я не склонна к утешениям. Держитесь. Сейчас мы так нырнём…

Самолёт рраей оказался точно над нами.

– Ракеты, – крикнул я.

Фиона бросила шаттл на левое крыло, и мы скользнули ещё ниже к земле. Одна ракета прошла мимо и умчалась вдаль, вторая взорвалась, ударившись в вершину холма, мимо которого мы проносились.

– Отлично, – сказал я и чуть не откусил себе язык, потому что третья ракета взорвалась прямо у нас за кормой, сделав шаттл неуправляемым. Тут же взорвалась четвёртая ракета, шрапнель пробила стенку шаттла. Сквозь рёв воздуха я отчётливо слышал, как несколько моих людей закричали от боли.

– Падаем, – сказала Фиона, пытаясь выровнять шаттл. Ей это удалось, но мы с огромной скоростью мчались к небольшому озеру.

– Сейчас ударимся о воду и разобьёмся, – спокойным голосом прокомментировала она. – Прошу прощения.

– Ты все сделала отлично, – успел ответить я, и тут нос шаттла зацепил поверхность озера.

Со скрежещущим звуком разрываемого металла нос шаттла начал загибаться вниз; пилотские места отделялись от салона космошлюпки. Я успел разглядеть, как надо мной с открытыми в беззвучном крике ртами пронеслись, сидя в своих креслах, с беспорядочно кувыркающимся корпусом шаттла наши с Аланом подчинённые. Все звуки потонули в рёве пролетающего обломка космошлюпки над оторвавшимся носом, для которого удар о воду оказался таким сокрушительным, словно мы врезались в скалу. Из нашего обломка, кувыркающегося самым невероятным образом, вылетали куски металла и обломки аппаратуры. Я почувствовал острую боль – что-то ударило меня по нижней челюсти и улетело прочь, унося её с собой.

Вместо крика я мог испустить лишь какое-то бульканье – это УмноКровь под действием центростремительной силы хлынула из раны. Мой взгляд нечаянно упал на Фиону: её голова и правая рука остались где-то позади.

С громким треском моё кресло вырывается из пола пилотского отсека, и меня несёт на спине к большому валуну. Я мчусь вперёд, одновременно медленно поворачиваясь против часовой стрелки вместе с креслом, а потом оно начинает прыгать по камням. Затем следует резкая до тошноты остановка – это правая нога ударяется о валун, и моё сознание ныряет в жёлто-белый взрыв двухсотградусной боли, со всей определённостью объяснившей мне, что бедро сломалось, словно солёный сухарик. Ботинок висит как раз там, где только что находилась челюсть, и я оказываюсь, возможно, первым в истории человечества субъектом, которому удаётся пнуть самого себя в нёбный язычок. Я описываю дугу по сухой земле и останавливаюсь там, где все ещё продолжают падать деревья, сломанные пронёсшейся сквозь кустарник кормовой частью шаттла. Один из стволов рушится прямо мне на грудь и ломает по меньшей мере три ребра. После того как мне удалось ударить себя ногой в горло изнутри, как ни странно, у меня появляется ощущение, похожее на разочарование.

Я смотрю вверх (ничего другого я просто не в состоянии делать) и вижу над собой Алана. Он висит вниз головой на сломанном стволе дерева, вонзившемся точнёхонько туда, где находится печень. УмноКровь капает из его рассечённого лба мне на шею. Я вижу, как его глаза слегка двигаются в орбитах, – это он увидел меня. Затем я получаю сообщение через МозгоДруга:

«Ты выглядишь ужасно».

Я не могу ничего ответить. Я в состоянии только смотреть.

«Надеюсь, что там, куда я попаду, будут видны созвездия», – передаёт Алан.

Он сообщает эту фразу ещё раз. И ещё. После этого он уже ничего не сообщает.

Какие-то чирикающие голоса. Грубая лапа хватает меня за руку. Задница распознает язык и начинает переводить.

– Этот ещё жив.

– Брось его. Он и так скоро сдохнет. К тому же зелёные не годятся в пищу. Они совершенно не развариваются.

Фырканье, которое Задница переводит как «смех».

– Святая трахалка, вы только посмотрите на это, – говорит кто-то. – Этот сукин сын ещё жив.

Другой голос. Знакомый.

– Позвольте взглянуть.

Молчание. Снова звук знакомого голоса:

– Снимите с него это бревно. Мы забираем его.

– Господи Иисусе, босс, – сопротивляется первый голос. – Вы только посмотрите на него. Лучше уж не пожалеть гребаной пули и разнести ему башку до конца. Это будет гораздо милосерднее.

– Нам приказали забрать выживших, – безапелляционным тоном произносит знакомый голос. – Как мы все видим, он выжил. Он единственный, кто выжил.

– Если это можно назвать жизнью.

– Ты все сказал?

– Да, мэм.

– Вот и прекрасно. А теперь убирайте к чертям это проклятое дерево. Рраей вот-вот вцепятся нам в задницы.

Открыть глаза – всё равно что выломать запертые стальные двери. Мне удаётся сделать это только благодаря невыносимой боли, которую я чувствую, когда дерево отрывают от груди. Мои глаза широко раскрываются, и я шумно выдыхаю, что для человека, лишённого челюсти, является тем же, что и вопль мучительной боли.

– Боже! – восклицает первый голос, и я вижу, что это мужчина, блондин, без труда отшвыривающий в сторону массивный ствол. – Он очнулся!

Ощущаю прикосновение тёплой руки к тому, что осталось от лица.

– Эй, – говорит знакомый голос. – Эй. Все уже в порядке. Все хорошо. Вы в безопасности. Мы вас забираем. Все хорошо. Все хорошо.

Её лицо появляется в поле моего зрения. Я знаю его. Я был женат на этой женщине.

За мной пришла Кэти.

Я плачу. Я понимаю, что умер. Я ничего не имею против.

И начинаю куда-то уплывать.

– Вы уже встречали когда-нибудь этого парня? – слышу я вопрос блондина.

– Не говори глупостей, – улавливаю я ответ Кэти. – Конечно нет.

Я уплыл.

В другую вселенную.

Часть третья

13

– О, вот вы и очнулись, – сказал кто-то, когда я открыл глаза. – Не пытайтесь говорить. Вы погружены в раствор. Вам в горло вставлена трубка для дыхания. И у вас нет челюсти.

Я повёл глазами и обнаружил, что нахожусь в ванне, заполненной густой, тёплой и прозрачной жидкостью. За пределами ванны я видел какие-то предметы, но не мог сфокусироваться ни на одном из них. Как и было сказано, со стороны одного из этих предметов ко мне тянулась трубка, уходившая в рот. Я попытался было посмотреть на своё тело, но поле зрения оказалось ограничено каким-то аппаратом, возвышавшимся над нижней частью лица. Когда же я попробовал прикоснуться к преграде, то не смог пошевелить руками. Это меня сразу напугало.

– Не беспокойтесь, – сказал голос. – Мы отключили у вас способность двигаться. Как только вас можно будет выпустить из раствора, мы тут же вас включим снова. Всего несколько дней. Кстати, у вас остался доступ к вашему МозгоДругу. Если хотите что-нибудь сказать, воспользуйтесь им. Мы с вами прекрасно сможем поговорить.

«Куда, мать его, я попал? – передал я. – И что со мной случилось?»

– Вы в Бреннемановском медицинском центре, на орбите Феникса, – ответил голос. – Лучшее лечебное учреждение из всех существующих. Вы находитесь в отделении интенсивной терапии. Я – доктор Файорина и работаю с вами с момента, как вас сюда доставили. Что же касается того, что с вами произошло… Давайте разберёмся. Во-первых, вы уже находитесь в хорошем состоянии. Так что не волнуйтесь. Вы потеряли нижнюю челюсть, язык, почти всю правую щеку и ухо. Правая нога была оторвана на середине бедра, на левой – множественные переломы, не хватало трёх пальцев и пятки, – мы думаем, что их кто-то отгрыз. Спинной мозг был сломан ниже грудного отдела, так что вы, по всей вероятности, не ощущали большей части своих травм. У вас было сломано шесть рёбер, одно из которых прокололо жёлчный пузырь. В результате произошло обширное внутреннее кровотечение. Не говоря уже о сепсисе и куче разнообразных общих и специфических инфекций, возникших из-за пребывания с открытыми ранами на протяжении многих дней.

«Я думал, что я мёртв, – сообщил я. – Во всяком случае, умираю».

– Поскольку смерть вам уже ни в малейшей степени не угрожает, теперь можно сказать, что по всем правилам вы действительно должны были умереть, – ответил доктор Файорина. – Если бы вы были обычным, неизмененным человеком, то умерли бы наверняка. Так что благодарите свою УмноКровь за то, что сейчас можете слушать мои объяснения: она свернулась раньше, чем вы успели изойти кровью, и не дала развиться всем многочисленным инфекциям. Вас нашли едва ли не в самый последний момент. Задержись помощь ещё немного, вы, несомненно, умерли бы. На «Ястребе» вас положили в стасис-камеру, чтобы доставить сюда. На корабле мало чем могли помочь. Вы нуждались в специализированной медицинской помощи.

«Я видел мою жену, – передал я. – Это она спасла меня».

– Ваша жена тоже солдат?

«Она умерла много лет назад».

– А-ах, – сказал доктор Файорина. И продолжил, чуть помолчав: – Что ж, вы ведь, если можно так выразиться, зашли довольно далеко. Галлюцинации в такой ситуации – вполне обычное дело. Ярко освещённый туннель, умершие родственники и всё такое. Послушайте, капрал, над вашим телом ещё работать и работать, и лучше всего заниматься этими вещами, когда вы спите. Вам сейчас не нужно делать ровным счётом ничего: только плавайте себе потихоньку. Сейчас я на некоторое время снова погружу вас в сон. В следующий раз вы проснётесь уже не здесь, а в сухой постели, и ваша челюсть будет пригодна для обычного разговора. Согласны?

«Что случилось с моим отделением? – спросил я. – Мы попали в крушение…»

– Спите-спите, – вместо ответа сказал доктор Файорина. – Мы сможем поговорить обо всём на свете, когда вас вынут из раствора.

Я начал было сочинять ответ, который выразил бы все моё возмущение, но тут волна усталости накрыла меня с головой. Едва я успел подумать, что, похоже, сейчас отключусь, как на самом деле отключился.

– Эй, посмотри-ка, кто к нам вернулся, – произнёс новый голос, показавшийся мне знакомым. – Такие дураки даже смерти не нужны!

На сей раз я уже не плавал в чане с липким киселём. Повернув голову, я увидел говорившего.

– Гарри, – не слишком внятно пробормотал я через неподвижную челюсть.

– Он самый, – отозвался Гарри и согнул голову в светском поклоне.

– Извини, не могу встать, – пробормотал я. – Я немного поцарапался.

– «Немного поцарапался», – повторил Гарри, закатив глаза. – Боже милосердный! У тебя не хватало гораздо больше частей, чем оставалось, Джон. Я-то знаю. Своими глазами видел, как твои обломки притащили с Коралла. Когда мне сказали, что ты ещё жив, у меня челюсть отвисла до полу.

– Ужасно смешно, – проворчал я.

– Извини, – сказал Гарри. – Я совершенно не намеревался шутить. Но если серьёзно, тебя было совершенно невозможно узнать. Бесформенная куча изорванной кожи и поломанных костей. Пойми меня правильно, Джон, но я желал тебе смерти. Я просто не мог себе представить, что они смогут собрать все это воедино и восстановить в прежнем виде.

– Рад, что сумел разочаровать тебя, – выговорил я.

– Рад оказаться разочарованным, – ответил он, и тут в комнату вошёл ещё один человек.

– Джесси, – выдохнул я.

Она наклонилась к кровати и прикоснулась губами к моей щеке.

– Добро пожаловать обратно на землю живых, Джон. – Она отступила на шаг. – Ну, вот мы и снова вместе. Три мушкетёра.

– Вернее, два с половиной мушкетёра, – поправил я.

– Не кисни, – сказала Джесси. – Доктор Файорина говорит, что ты полностью восстановишься. Твоя челюсть достигнет нормальных размеров уже завтра, а нога – ещё через несколько дней. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как снова отправишься скакать по вселенной.

Я протянул руку и пощупал свою правую ногу. Она была на месте; по крайней мере, у меня было такое ощущение. Приподняв простыню, я действительно увидел целёхонькую ногу. В некотором роде. Под самым коленом проходил тёмно-зелёный рубец. Выше его моя нога выглядела как моя нога. Ниже она напоминала протез.

Я знал, что это означало. Одной женщине из моего отделения оторвало ногу в сражении, и её восстановили точно таким же способом. К культе прикрепляют насыщенную особыми питательными веществами искусственную конечность, а место стыка заливают раствором, содержащим немыслимое количество нанороботов. Руководствуясь генетической информацией твоей собственной ДНК, нанороботы постепенно (но очень быстро) конвертируют питательные и другие вещества искусственной конечности в плоть и кости, которые срастаются с уже существующими мускулами, нервами, кровеносными сосудами и так далее. Кольцо нанороботов медленно сползает вниз по искусственной конечности, пока она не превратится полностью в живую ткань из мускулатуры и костей. Как только работа нанороботов завершится, они с кровью выйдут в кишечник, и тебе останется только отправить своих микроскопических лекарей в канализацию вместе с дерьмом.

Возможно, решение не самое изящное, но хорошее – не требуется никаких операций, не нужно ждать, пока вырастут клонированные органы, не надо прилаживать к телу неуклюжие механические протезы. И на всё про всё уходит лишь неделя-другая – в зависимости от того, насколько велика ампутированная часть. Таким же образом мне вернули челюсть и, по всей вероятности, пятку и пальцы левой ноги, которые в настоящее время в полном составе находились на месте.

– Сколько времени я…

– В этой палате – день с небольшим, – поспешно ответила Джесси. – А перед тем ты около недели пролежал в ванне.

– Четыре дня, которые потребовались, чтобы попасть сюда, тебя держали в стасисе. Ты уже знаешь об этом? – перехватил инициативу Гарри.

Я кивнул.

– И ещё несколько дней прошло перед тем, как тебя нашли на Коралле. Выходит, всего ты пробыл без сознания примерно недели две.

Я обвёл их обоих взглядом.

– «Хэмптон-род» был уничтожен, Джон, – поняла мой безмолвный вопрос Джесси. – Они расстреляли нас в первую же секунду после выхода из скачка. Наш шаттл только-только успел выйти в космос, как ему ракетой повредило двигатель. Мы остались одни и дрейфовали около полутора суток, прежде чем «Ястреб» отыскал нас. У нас уже почти кончился воздух.

Я вспомнил увиденное собственными глазами: как линейный корабль рраей расстреливал появившийся в пространстве крейсер. Не мог ли это быть «Хэмптон-род»?

– Что случилось с «Модесто»? – спросил я. – Вам что-нибудь известно?

Джесси и Гарри переглянулись.

– «Модесто» тоже уничтожили, – ответил после долгой паузы Гарри. – Джон, их всех уничтожили. Это была бойня.

– Не может быть, чтобы уничтожили всех, – возразил я. – Вы же сами говорите, что вас подобрал «Ястреб». И меня нашли тоже они.

– «Ястреб» прибыл позже, после первой волны, – объяснил Гарри. – И выскочил вдали от планеты. Не знаю, как уж рраей ухитрялись обнаруживать наши корабли, но этот они на первых порах пропустили, хотя, конечно, заметили его, когда он завис над тем местом, куда свалились вы. Им тоже удалось спастись только чудом.

– Сколько уцелело? – спросил я.

– С «Модесто» – ты один, – ответила Джесси.

– Мы успели выпустить и другие шаттлы.

– Все были сбиты, – сказала Джесси. – Рраей расстреливали всё, что было крупнее коробки сока. Нашему шаттлу удалось спастись лишь потому, что у него вышли из строя двигатели. Наверно, они просто пожалели снаряды.

– А сколько всего вернулось? – продолжал допытываться я. – Не может же быть, чтобы только я и те, кто был с вами в шаттле.

Джесси и Гарри стояли молча.

– Нет… – простонал я.

– Джон, это была засада, – сказал Гарри. – Все корабли, прибывшие туда, были расстреляны в тот самый момент, когда вышли из скачка поблизости от Коралла. Мы не знаем, каким образом им это удалось, но они это сделали, а потом уничтожили все шаттлы, которые смогли найти. Только вы добрались до поверхности планеты. Именно поэтому «Ястреб» пошёл на неимоверный риск, чтобы подобрать тебя, – потому что, не считая нас, ты единственный, оставшийся в живых. Они нашли тебя по сигналам маяка шаттла. Ваш пилот успел включить его перед тем, как вы разбились.

Я вспомнил Фиону. И Алана.

– И какие же у нас потери? – спросил я.

– Шестьдесят два батальонных крейсера с полными командами, – сказала Джесси. – Девяносто пять тысяч человек. Примерно.

– Меня, кажется, сейчас стошнит, – сказал я.

– Когда я был маленьким, мы часто употребляли выражение «натянуть по самые уши», – сказал Гарри.

Я тут же вспомнил, что именно эти слова произнёс лейтенант Кейес на совещании перед началом нашей злосчастной операции.

– Тогда мы плохо понимали, что оно значит. Но случилось именно это. Потому мы и торчим здесь до сих пор. Нас просто некуда направлять.

– И они всё время допрашивают нас, – уточнила Джесси. – Как будто мы можем что-нибудь знать. Когда начался обстрел, мы уже сидели в шаттле.

– Они чуть не умерли от нетерпения, ожидая, пока ты очухаешься и сможешь говорить, – сообщил Гарри. – Подозреваю, что тебя очень скоро почтят своим визитом следователи ССК.

– Ну и как они? – полюбопытствовал я.

– У них совершенно нет чувства юмора, – ответил Гарри.

– Простите, капрал Перри, но у нас неподходящее настроение для шуток, – сказал подполковник Ньюман. – Потеря шестидесяти кораблей и ста тысяч человек настраивает на серьёзный лад.

А я всего лишь честно ответил на вопрос. Когда Ньюман спросил, как я себя чувствую, я ответил: «Разбитым». Лично мне кажется, что в обобщённом описании моего физического состояния не было ничего неуместного. Впрочем, я могу и ошибаться.

– Прошу прощения, – ответил я. – Но я нисколько не шутил. Как вам, наверно, известно, я оставил на Коралле довольно значительную часть тела.

– Кстати, как вам вообще удалось попасть на Коралл? – спросил майор Джавна, второй следователь.

– По-моему, я не забыл воспользоваться шаттлом, – сказал я, – хотя последнюю часть пути проделал самостоятельно.

Джавна взглянул на Ньюмана, как будто хотел сказать: «Ну вот, он снова за свои шуточки».

– Капрал, в своём рапорте о случившемся вы отметили, что дали пилоту вашего шаттла разрешение взорвать ворота причального отсека «Модесто».

– Совершенно верно, – согласился я.

Рапорт я подал накануне вечером, вскоре после того, как от меня ушли Гарри и Джесси.

– Кто дал вам полномочия на такие действия?

– Никто, – честно ответил я. – «Модесто» подвергся ракетному обстрелу. Я решил, что в такой ситуации будет не вредно проявить немного личной инициативы.

– Вы знаете, сколько шаттлов было направлено на Коралл всем нашим флотом?

– Нет, – сказал я. – Хотя, кажется, очень немного.

– Менее ста, включая семь, покинувших «Модесто», – сообщил Ньюман.

– А сколько из них смогло достичь поверхности планеты? – в свою очередь, спросил Джавна.

– Судя по тому, что мне известно, так далеко удалось забраться только нам.

– Верно, – подтвердил Джавна.

– И что же?

– А то, – ответил Ньюман, – что вы приказали взорвать ворота как раз вовремя, чтобы успеть вывести ваш шаттл наружу и живым добраться до поверхности.

Я в упор посмотрел на Ньюмана.

– Вы подозреваете меня в чём-то, сэр?

– Вы должны согласиться, что во всём этом наблюдается интересная цепочка совпадений, – ответил Джавна.

– Чёрт возьми, так оно и есть, – сказал я. – Я отдал приказ после того, как «Модесто» получил повреждения. Мой пилот обладал достаточной профессиональной подготовкой и присутствием духа, чтобы совершить ряд манёвров, благодаря которым мы вошли в атмосферу Коралла и спустились к самой земле. Но под обстрелом шаттл всё же врезался в землю, что удалось пережить одному мне. И, если вы помните, удалось с большим трудом, поскольку значительная часть моего тела оказалась разбросана по территории размером с Род-Айленд. Мне повезло лишь в том, что меня отыскали до того, как я успел умереть. Всё остальное явилось следствием наших с пилотом профессионализма и ума. Прошу извинить меня, сэр, за то, что мы хорошо усвоили то, чему нас учили.

Джавна и Ньюман в очередной раз переглянулись.

– Мы лишь стараемся не оставить без внимания ни одной версии, – мягко сказал подполковник.

– Какого чёрта! – взорвался я. – Ну, подумайте сами. Если бы я действительно намеревался предать ССК и выжить после этого, то, конечно уж, постарался бы сделать это таким образом, чтобы не раздирать в клочья свою собственную харю, топтать её конём!

Я был уверен, что в моём нынешнем состоянии имею возможность разочек прикрикнуть на старшего офицера и не нажить в результате больших неприятностей. И оказался прав.

– Давайте продолжим, – сказал Ньюман.

– Давайте.

– Вы упомянули, что видели, как линейный крейсер рраей начал стрельбу по крейсеру ССК, как только он появился в пространстве Коралла.

– Верно.

– Интересно, как вам удалось это увидеть? – вставил Джавна.

Я вздохнул.

– Вы собираетесь всё время повторять этот фокус, да? Дело пойдёт куда быстрее, если вы не будете каждую минуту пытаться заставить меня сознаться, что я шпион враждебной расы.

– Капрал, вернёмся к ракетной атаке, – сказал Ньюман. – Вы помните, когда были выпущены ракеты? До или после того, как корабль ССК появился в пространстве Коралла?

– По моему впечатлению, их выпустили перед этим, – ответил я. – Непосредственно перед появлением. По крайней мере, так мне показалось. Они знали, когда и где появится этот корабль.

– Каким образом, по-вашему, это оказалось возможно? – спросил Джавна.

– Я не знаю. Я даже ещё за день до атаки не имел представления о принципе работы скачкового двигателя. Мой уровень знаний не позволяет каким бы то ни было образом узнать о предстоящем прибытии корабля.

– Что вы имеете в виду, говоря о вашем уровне знаний? – задал вопрос Ньюман.

– Алан, командир одного из наших отделений, – я не стал говорить, что он был моим другом, так как опасался, что это вызовет у них новые подозрения, – рассказал, что действие скачкового двигателя представляет собой перемещение в другую вселенную точно такого же корабля, как тот, который покидает эту вселенную, и что события появления и исчезновения являются феноменально маловероятными. Если это действительно так, то не думаю, что можно предвидеть, где и когда корабль появится. Это просто происходит, и все.

– И что же, по вашему мнению, случилось? – спросил Джавна.

– Что вы имеете в виду? – уточнил я.

– Как вы сами сказали, узнать о том, что корабль совершает скачок, невозможно, – пояснил Джавна. – Если так, получается, что организовать засаду можно было лишь в том случае, если кто-то проинформировал рраей.

– Опять вы об этом… Посудите сами, даже если мы предположим существование предателя, каким образом он мог всё это сделать? Даже если он сумел как-то сообщить рраей о том, что против них отправлен флот, у него не было возможности узнать, когда и где каждый звездолёт выйдет в пространство Коралла. Не забудьте, что рраей ждали нас. Они начинали расстрел, как только мы возникали перед ними.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – удовлетворённо кивнул Джавна. – Что же, по вашему мнению, могло случиться?

Я пожал плечами.

– Возможно, скачок из вселенной во вселенную не настолько маловероятное явление, каким его принято считать.

– Не слишком переживай из-за допросов. – Гарри протянул мне чашку с фруктовым соком, который он принёс специально для меня из одной забегаловки для военных. – Они и нас замучили: мол, очень подозрительно, что все погибли, а вы выжили.

– И как вы на это реагировали? – поинтересовался я.

– Чёрт возьми, – воскликнул Гарри. – Я согласился с ними. Это ужасно подозрительно. Кстати, мне кажется, что мой ответ понравился им ничуть не больше любого другого. Но по большому счёту нам их не в чём упрекать. Колонии чувствуют себя так, будто у них выдернули ковёр из-под ног. Если мы не сможем выяснить, что произошло у Коралла, нас ждут ещё более крупные неприятности.

– Да, здесь есть о чём покумекать. А сам-то ты что думаешь?

– Не знаю, – признался Гарри. – Возможно, скачок не настолько маловероятное явление, каким его принято считать.

Он отпил соку из своей чашки.

– Очень смешно, но ты произнёс те же самые слова, что и я давеча.

– Да, но я понимаю, о чём говорю, – отозвался Гарри. – У меня нет той блестящей подготовки в области теоретической физики, как у Алана, упокой Господь его душу, но, похоже, вся теоретическая модель, исходя из которой мы трактовали скачки, в значительной степени неверна. Очевидно, рраей знают какой-то способ, позволяющий с высокой степенью достоверности предсказать, где появятся наши корабли. Но как они это делают?

– Боюсь, что ты не сможешь сейчас это объяснить.

– Ты прав. Но они это делают. И становится совершенно очевидно, что наше представление о скачке глубоко ошибочно. Если практика показывает, что что-то не так, теорию нужно забрасывать ко всем чертям. Вопрос в том, как же это происходит.

– Есть какие-то соображения?

– Даже несколько, хотя это вовсе не моя область, – ответил Гарри. – Для этого я слишком плохо знаю математику.

Я рассмеялся.

– Знаешь, совсем недавно Алан сказал почти то же самое обо мне.

Гарри улыбнулся и поднял чашку.

– За Алана, – сказал он.

– За Алана, – отозвался я. – И за всех наших ушедших друзей.

– Аминь, – произнёс Гарри, и мы выпили.

– Гарри, ты говорил, что видел, как меня принесли на «Ястреб», – начал я.

– Видел. Не тебя, а изувеченный полутруп. Только не обижайся.

– И в мыслях не было. А вот не помнишь ли ты тех, кто меня притащил?

– Помню. Но не слишком хорошо. Нас держали взаперти и не выпускали гулять по кораблю. Я был в медицинском отсеке, когда туда принесли тебя. Они осматривали нас.

– Была среди моих спасителей женщина?

– Да, – подтвердил Гарри. – Высокая. Каштановые волосы. Вот и всё, что я запомнил, и то случайно. Честно говоря, меня больше интересовал ты, чем те, кто тебя доставил. Тебя я знал, а их – нисколько. А в чём дело?

– Гарри, среди тех, кто меня спас, была моя жена. Я готов поклясться.

– Я думал, что твоя жена умерла, – оторопел Гарри.

– Моя жена умерла, – подтвердил я. – Но это была она. Конечно, не та Кэти, какой я помню её во времена нашей совместной жизни. Эта была солдатом ССК, с зелёной кожей и всем таким.

Выражение лица Гарри сделалось откровенно скептическим.

– Джон, это, вероятно, галлюцинация.

– Да, но если это только пригрезилось мне, то с какой стати я мог бы увидеть Кэти в облике солдата ССК? Скорее, я должен был бы увидеть её в настоящем виде.

– Не знаю, – протянул Гарри. – Галлюцинации, по определению, не совпадают с действительностью. И вроде бы для них не существует никаких правил. Если так, то почему бы тебе не увидеть твою покойную жену в виде солдата ССК?

– Гарри, я знаю, что кажусь слегка сумасшедшим, но я видел свою жену, – настаивал я. – Возможно, я был малость переломан, но мой мозг работал прекрасно. Я знаю, что это было на самом деле.

Мой друг несколько секунд сидел неподвижно.

– Ты ведь знаешь, что моё отделение проторчало несколько дней на «Ястребе». Нас засунули в комнату отдыха, как сардин в банку, и не позволяли никуда выходить, ничего делать – не пускали даже в игровой зал. Если нужно было куда-то кого-то отвести, выделялся эскорт. И мы, естественно, обсуждали команду и вообще Специальные силы. Так вот, интересная вещь: никто из нас не имел знакомых, которые когда-либо перешли из обычных войск в Специальные силы. Само по себе это ничего не значит. Большинство из нас служит первую пару лет. Но всё равно это интересно.

– Может быть, для этого нужно прослужить несколько сроков, – предположил я.

– Может быть. А может быть, дело в чём-то другом. В конце концов, они называют сами себя «Бригадами призраков».

Он отхлебнул ещё один глоток сока и поставил чашку на мою тумбочку.

– Мне кажется, что можно попробовать кое-что поразнюхать. Если я не вернусь, отомсти за мою смерть.

– Сделаю всё, что смогу, если только ничего не помешает, – пообещал я.

– Уж постарайся, – усмехнулся Гарри. – И заодно сам попробуй что-нибудь раскопать. Тебе предстоит ещё несколько встреч со следователями. Почему бы тебе самому не допросить их?

– Так что вы хотели спросить насчёт «Ястреба»? – насторожился майор Джавна во время нашей следующей беседы (так они называли допросы).

– Я хотел бы отправить туда сообщение. Хочу поблагодарить их за то, что они спасли мне жизнь.

– В этом нет необходимости, – заявил подполковник Ньюман.

– Я знаю, но ведь существует простая вежливость. Раз уж человек позаботился о том, чтобы тамошние хищники, отгрызшие мои пальцы, не доели всё остальное, то самое меньшее, что я могу сделать, – это послать небольшую записочку со словами благодарности. Я хотел бы отправить такое письмо непосредственно тем парням, которые нашли меня. Как это сделать?

– Никак, – отрезал Джавна.

– Почему же? – невинно осведомился я.

– «Ястреб» – это корабль Специальных сил, – объяснил Ньюман. – Их передвижение сохраняется в тайне. Связь между Специальными силами и остальным флотом строго ограничена.

– Знаете, мне это кажется не слишком справедливым, – нагло заявил я. – Лично я прослужил почти два года, и я никогда не имел проблем с отправкой почты моим друзьям на другие корабли. Разве вам не кажется, что даже солдатам Специальных сил будет приятно получить весточку от своих друзей с дальнего конца света?

Ньюман и Джавна по своей манере переглянулись.

– Мы отклонились от темы, – сказал Ньюман.

– Я хочу всего лишь послать короткую записку.

– Мы подумаем, что можно сделать, – Джавна сказал это таким тоном, что было ясно: и пальцем не пошевельнём.

Я вздохнул и принялся рассказывать им – наверно, уже в двадцатый раз – о том, почему я приказал пилоту взорвать выходной люк причального отсека «Модесто».

– Как ваша челюсть? – спросил доктор Файорина.

– Полностью восстановила свою функциональность и готова что-нибудь пожевать, – доложил я. – Не могу сказать, что мне противно сосать бульоны через соломинку, но через некоторое время это начинает надоедать.

– Я вас понимаю, – сказал Файорина. – Теперь давайте посмотрим на вашу ногу.

Я откинул простыню и продемонстрировал ему конечность – кольцо уже доползло почти до середины голени.

– Превосходно! – заявил доктор. – Я хочу, чтобы вы начали упражняться. Необработанная часть вполне выдержит ваш вес, а вновь образовавшиеся ткани получат необходимую нагрузку. Я пришлю вам трость, которой вы будете пользоваться несколько ближайших дней. Я заметил, что вас навещают друзья. Так почему бы вам не пригласить их на ленч или куда-нибудь ещё?

– Вам не придётся долго уговаривать меня, – ответил я, немного сгибая колено. – Двигается не хуже, чем раньше.

– Лучше, – заметил Файорина. – За время, прошедшее с момента вашей вербовки, мы внесли в тела ССК кое-какие заметные изменения. Они заложены в вашу новую ногу и через некоторое время распространятся по всему телу. Вы очень скоро это почувствуете.

– Тут поневоле задумаешься, почему ССК не доходят до логического конца, – сказал я. – Разве нельзя заменить тело чем-то иным, предназначенным специально для войны.