Текст книги "Куколка"
Автор книги: Джон Роберт Фаулз
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Историческая хроника, 1736
Июнь
В начале нынешнего года господа благородного звания, числом 102, учредили Общество поощрения учености. Вступительный взнос составляет 10 гиней, годовое членство – 2 гинеи. Председательствует в обществе герцог Ричмонд, замещает его Брайан Фейрфекс, эсквайр; сэр Хью Смитсон и сэр Томас Робинсон, баронеты, стали попечителями на нынешний год. В управляющую комиссию вошли:
граф Хартфорд,
граф Аберкорн,
граф Оксфорд,
граф Стенхоуп,
лорд Персиваль,
сэр Браунлоу Шерард, баронет,
достопочт. Уильям Талбот,
доктор Ричард Мид,
доктор Александр Стюарт,
доктор Роберт Баркер,
доктор Аддисон Хаттон,
преп. Томас Берч,
Чарльз Фредерик,
Джеймс Уэст,
Майор Эдвардс,
Бенжамен Мартин,
Джордж Льюис Скотт,
Пол Уайтхед, эсквайры;
г-н Джон Уорд, профессор Гр. колл. {33} ,
Джеймс Томпсон, эсквайр,
Сэмюель Страт, эсквайр,
Даниэль Макэрчер, эсквайр,
Джордж Сейл, эсквайр,
преп. Джордж Уоттс.
По Уставу, принятому мая 27-го дня 1736 г., общие собрания определено держать в первый четверг августа, ноября, февраля и мая. Комиссия же собирается еженедельно, а работы, ею направляемые, печататься будут за счет Общества или же с его денежной помощью; оно же определять будет и цены на книги, таким образом напечатанные, однако авторы должны будут отказаться от прав на эти сочинения, как и от своей доли во всем предприятии, в пользу казначея в интересах Общества или же, по надлежащему рассмотрению комиссии, дать поручительство возместить Обществу расходы на печатание и публикацию, по возмещению коих поручительство возвращается автору; 8 из 24 управляющих сменяются каждый год, на три года лишаясь права на переизбрание. Ищущие членства в Обществе выдвигаются на заседании управляющей комиссии и в течение 8 дней остаются кандидатами, после чего избираются в члены тайным голосованием, большинством в две трети присутствующих членов комиссии. Членам Общества в качестве таковых воспрещается извлекать из своего членства какую-либо корысть или выгоду. Управляющие не вправе расходовать более 200 фунтов на какую бы то ни было работу, не получив на то одобрения от общего собрания. Казначею предписано не выплачивать ни какой суммы иначе как по распоряжению 5 управляющих, а если сумма превышает 10 фунтов, он выписывает чек на попечителей, а те уже на банк. Счета положено было проверять каждые месяцев. Ревизорами назначены сейчас преп. Джон Талбот, Генри Талбот, Генри Кенфол, Эдвард Стефенсон и Уильям Ньюленд, эсквайры.
Вторник, июня 1-го дня
В Сомерсетшире некая Анна Бойнтон из Старого Хенстриджа разрешилась от бремени тремя дочерьми и сыном; одна из дочерей умерла, остальные, весьма вероятно, будут жить. Будучи замужней всего 4 года, эта женщина разрешалась трижды: в первый раз двоими детьми женского пола, во второй раз – двоими мужеского, в третий же раз четверыми, как указано выше.
Четверг, июня 3-го дня
В управлении финансового инспектора при министерстве финансов несколькими лицами была произведена подписка на сумму в 600 000 фунтов с уплатой не позднее 10 июля в виде облигаций под 3 процента, кои будут выплачиваться из Фонда погашения {34} .
Суббота, июня 5-го дня
14 новых сержантов {35} , поименно: Томас Паркер, Томас Хэсси, Абрахам Гаппер, Роберт Прайс, Майкл Фостер, Томас Барнет, Уильям Уайн, Джон Агар, Ричард Дрейпер, Роберт Джонсон Кеттлби, Уильям Хейворд, Сэмюель Прайм, Томас Бернардистон, Эдвард Бутл, эсквайры, – были призваны в Суд общих тяжб в Вестминстере с соблюдением обычных формальностей. Девиз на раздававшихся поэтому случаю кольцах {36} гласил: Nunquam Libertas gratior {37} . У новоиспеченных сержантов родились по этому случаю такие строки:
Юстиция во имя процветанья
Изволила закон благой принять
И кличет благородному собранью:
Велик посев, да некому собрать!
Лишь молвила – и вот других быстрей
Четырнадцать сержантов перед ней.
Понедельник, июня 7-го дня
Большое жюри графства Мидлсекс вынесло на основании Черного акта {38} обвинительный приговор Джеймсу Бейли и Томасу Рейнольдсу за то, что разгуливали в масках и с оружием и разорили контору по сбору дорожных пошлин в Ледбери. (См. Понедельник, мая 3-го дня)
Возражение на обвинительный акт, поданный Обществом ткачей Спистлфилда, против г-на Саттона, хозяина дома, в котором они держали свой клуб, о сумме в 30 фунтов, выданных ему из кассы общества, обсуждался перед судьями суда казначейства, хотя суд решил, что Ткачи не являются законным обществом и, следовательно, не могут преследовать или преследоваться по закону.
Вторник, июня 8-го дня
Примечательная тяжба между двумя купцами рассматривалось у лорда Хардвика в порядке scire facias {39} об обязательстве на 320 фунтов, с тем чтобы провести приказ об ошибке {40} , если будет утверждено решение, согласно коему ответчик объявляется уклоняющимся от уплаты. Ответчик ссылался на то, что сделка имела место за 11 месяцев до признания его банкротом и что он получил акт о банкротстве и освобожден от всех долгов и пр. на основании парламентского акта. Однако, поскольку Совет настаивал, что долг был таковой природы, что истец не мог получить удовлетворения по банкротству ответчика, да и сам иск возник случайно и уже после признания банкротства, присяжные вынесли вердикт в пользу истца.
В среду, июня 9-го дня,
созван был Суд городского совета в ратуше, а когда дошло до рассмотрения дела о строительстве резиденции лорд-мэра и дела об улучшении городского освещения, оные были возвращены в соответствующие комитеты для нового рассмотрения. Г-н Эванс ходатайствовал о расследовании больших проволочек в рассмотрении дел, причин, их вызывающих, и путей их предотвращения в будущем, что и было сделано nemine contradicente {41} , для чего был избран соответствующий комитет. Приказано было рекордеру явиться на следующее заседание городского совета, дабы изъяснить причины, по коим не присутствовал он среди лорд-мэра и членов городского совета при поднесении оными поздравительного адреса принцу Уэльскому по случаю Его женитьбы.
В четверг, июня 10-го дня,
состоялся суд при председательстве старшего судьи лорда Хардвика по иску г-жи Элизабет Баркер против сэра Вулстона Дикси, баронета, о 5000 фунтах возмещения за противозаконное ея заключение в тюрьму по обвинению в грабеже, за что судима была в Олд-Бейли и признана невиновной; после слушаний, длившихся около семи часов, присяжные, кои специально для этого дела были отобраны, вынесли решение возместить истице пять шиллингов; после чего его светлость отослали их обратно, посовещавшись еще полчаса, вынесли тот же вердикт без изменений (см. кн. V, с. 735 D).
Суббота, июня 12-го дня
В Олд-Бейли закончились заседания, в ходе коих судимы были 75 заключенных, из коих 38 осуждены были на высылку в колонии, 1 приговорен ко клеймлению руки, Джордж Уотсон – к смертной казни за убийство караульного, а 35 оправданы.
Понедельник, июня 14-го дня
Даниэль Малден бежал (во второй раз) из Ньюгейтской тюрьмы, перепилив цепи прямо у основания скобы, посредством которой крепились они к полу тюремной камеры, и затем, разобрав кирпичную кладку, скрылся в сточной трубе; несколько человек были высланы на его поиски, каковые, однако, не увенчались успехом, хотя оставшиеся на нем цепи весят не менее сотни фунтов. Найдены были тела двоих беглецов, кои, скрываясь, погибли от удушья (см. Среда, апреля 14-го дня).
Четверг, июня 17-го дня
Капитан городской гвардии Эдинбурга Портеус получил копию обвинительного акта, в котором предъявлены ему убийство шести человек и ранение одиннадцати. См. Четверг, апреля 15-го дня.
Вторник, июня 22-го дня
Ее Величество издали Ее Королевскую Декларацию, в коей Ее Величество запрещают своим подданным оказывать какую-либо помощь обитателям Корсики и, по просьбе Генуэзского сената, приказали схватить капитана корабля, перевозившего барона Нойхофа, и призвать к ответу английского консула в Тунисе, зачем не воспрепятствовал английскому судну участвовать в таком деле {42} .
Г-н Уильям Ронз, гражданин и солевар, и г-н Бенджамин Роулинз, гражданин и аптекарь, избраны были шерифами лондонского Сити и графства Миддлсекс; следующие джентльмены, уплатившие обычную в таких случаях сумму в качестве штрафа, были освобождены от исполнения этой должности, а именно: г-н Лоуренс Висторли, торговец скобяными изделиями, г-н Сэмюель Свинсен, торговец рыбой, г-н Джозеф Варрант, ткач, г-н Роберт Фергюсон, торговец стеклом, г-н Томас Диглес, торговец шерстью, и г-н Джозеф Шоу, торговец мануфактурой.
Понедельник, июня 28-го дня
А Суд королевской скамьи принял донос на священника из Нортгемптоншира, что подкупил человека, дабы поджечь дом графа Нортгемптона.
Вторник, июня 29-го дня
Г-н Дэвид Бойс, уже несколько лет пребывающий в заключении в тюрьме Флит по иску Его Величества на сумму около тысячи фунтов за контрабанду, предстал перед судьями суда казначейства и был освобожден, поскольку ранее при посредстве поверенных обращался в суд с ходатайством, а также во исполнение недавнего закона, предписывающего смерть тем, кто был оправдан на его основе, а затем снова уличен в контрабанде либо скупке или сокрытии контрабандного товара.
Среда, июня 30–го дня
Рецепт нового горячительного напитка и нового пунша, куда более полезного и приятного в сравнении с любым другим, приготовленном на дистиллированном алкоголе.
В кварту чистой воды выдавить сок 4 померанцев (или, по желанию, 2 апельсинов и 2 лимонов), подсластить по вкусу измельченным сахаром и затем добавить пинту сака {43} . Употреблять в виде пунша или разливать по бутылкам. Выходит напиток деликатнейший, тонкий, приятный и полезный. Причина, в силу коей сак более всего подходит для нового этого пунша или горячительного напитка, в том состоит, что из всех вин ни одно не содержит алкоголя больше, чем сак; химическими средствами извлекается даже из малого количества сака больше унций высокоградусного спирта, чем из любого другого вина, что и делает сак, или канарское вино, единственным, помимо дистиллированных, алкоголем, на основе коего можно приготовлять пунш.
Этот новый пунш не только крайне приятен, но и куда более полезен, чем пунш, приготовленный на горючих спиртных напитках, каковые жаром своим иссушают и…
Показанья мистера Сэмпсона Бекфорда,
под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая
Мое имя Сэмпсон Бекфорд. Священник, кончил курс в оксфордском Уодем-колледже. С позапрошлого Михайлова дня викарий здешнего прихода. Двадцати семи лет, холост.
В:Благодарю, что пришли, сэр. Долго я вас не задержу.
О:Располагайте мною, сэр. Я к вашим услугам.
В:Спасибо, мистер Бекфорд. Как я понимаю, до тридцатого апреля сего года вы в глаза не видели мистера Брауна и мистера Бартоломью?
О:Совершенно справедливо, сэр.
В:А также не получали предуведомляющего письма иль другого рода известья об их приезде?
О:Ничего, сэр. Мой визит был продиктован вежливостью. Ненароком став свидетелем их прибытья, я счел их людьми просвещенными, кои в здешнем городишке суть редкие птицы, мистер Аскью.
В:Сочувствую вам, сэр.
О:Я вознамерился убедить их, что они очутились не в дикой Московии, к коему выводу, несомненно, склоняет вид здешних мест. Нет, и в тутошней ссылке от изящного общества есть те, кому ведом политес.
В:С молодым джентльменом вы не беседовали?
О:Нет, сэр. Мистер Браун передал извиненья племянника – с дороги тот сильно утомился.
В:Дядюшка сказал, что путешествует с целью навестить свою бидефордскую сестру?
О:Он изъяснялся туманно, но по намекам его я понял, что до сих пор племянник неразумно пренебрегал видами на собственность, ибо сия леди не имеет прямых наследников.
В:Дядюшка не уточнил, в чем состояла неразумность?
О:Боюсь, нет, сэр. Я подразумеваю, что подобное пренебреженье всегда неразумно. Вскользь говорилось об чрезмерных удовольствиях и жизни не по средствам. Припоминаю, именно так и было сказано.
В:Что, племянник промотался?
О:Точно так.
В:Дядя его порицал?
О:Как же ладнее выразиться, сэр… Мне показалось, я увидел благоразумного прилежного христианина, кто чувствует себя обязанным прополоть плевелы безрассудства, взросшие в близком родственнике. Мол, отчасти в том виновны столичные соблазны. Будь его воля, он бы закрыл все лондонские театры и кофейни.
В:Об себе дядюшка рассказывал?
О:Лондонский купец. Полагаю, состоятельный, ибо он упоминал собственный корабль. Еще обмолвился об приятеле-олдермене.
В:Однако имен их не назвал?
О:Я не припомню.
В:Себя он тоже рекомендовал олдерменом?
О:Нет, сэр.
В:Мистер Бекфорд, вам не показалось странным, что при столь недолгом знакомстве лондонский купец – а люди они скрытные, сэр, я хорошо знаю их породу – беседует на деликатные семейные темы?
О:В детали он не вдавался, сэр. Рассказ его я воспринял как уваженье к моему сану. Джентльмен обязан что-то сказать об цели своего путешествия.
В:Но джентльменом он стал скорее благодаря состоянью, нежели родословной?
О:Сие полностью совпадает с моим впечатленьем, сэр. Человек он богатый, однако настоящего воспитанья не получил. Учтиво справился об моем служении. Но когда я дерзнул процитировать из Овидия, скромно дав понять, что здесь добродетели мои пропадают втуне, он будто смешался.
В:Стало быть, дока в счетоводстве, но не в классике?
О:Полагаю, так, сэр.
В:А каково ваше мненье об том, что поиски сестры мистера Брауна не увенчались успехом?
О:Я в совершенной растерянности и просто голову сломал, с какой стати человек, по виду столь зажиточный и благородный, пустился в этакие измышленья и ввел меня в заблужденье. Стало быть, его истинный и, боюсь, злонамеренный умысел не предназначался для чужих ушей.
В:Другие свидетели показали, что временами всем распоряжался якобы раскаявшийся племянник, тогда как дядюшка помалкивал. Что вы на сие скажете?
О:Да, об том я слыхал, сэр. Признаюсь, когда из окна наблюдал за их прибытьем на постоялый двор, пытаясь угадать, какое дело привело их к нам, мелькнула праздная мысль, что родственниками они не выглядят.
В:Но кем?
О:Затруднительно ответить, сэр, ибо точного определенья не подберешь. Пожалуй, я б счел их представителями вашего почтенного ремесла, приехавшими для решенья некоего правового вопроса. Возможно, старший – наставник младшего. Право, не знаю. Но уверенно скажу, что предположенье об их кровном родстве меня не посещало. Я даже чуть удивился, узнав об нем.
В:Как изъяснялся мистер Браун?
О:Веско и просто, без цветистостей и словесных фигур. Весьма складно.
В:Не возникло ль подозренья, что готовится некое беззаконие иль непристойность?
О:По чести, нет, сэр. Я все принял за чистую монету, ибо ничто в его речах не порождало недоверья. Дело-то заурядное.
В:Больше говорили об нем иль об вас?
О:Хороший вопрос, сэр. Я тоже над тем задумывался. Похоже, он так построил беседу, что я, сам того не желая, неприлично много говорил об себе.
В:Выражаясь прямо, вас слегка надули?
О:Он расспрашивал об моих чаяньях и досадах, об состоянии веры в сих безбожных краях. К несчастью, я младший сын {44} , мистер Аскью… Ересь тут невообразимая, что меня чрезвычайно заботит. Признаюсь, что, встретив благодарного слушателя, я теряю меру в выраженье своего законного отвращения. Боюсь, тем вечером сие имело место.
В:Он сочувствовал вашим мыслям и просил подробностей?
О:Да, сэр, и даже польстил – дескать, вот бы побольше людей, столь твердых во взглядах. Он также выразил сожаленье, что не услышит мою воскресную проповедь, в коей, скажу без ложной скромности, я блистательно опрокидываю несостоятельные доводы противников церковной десятины. По случаю, текст сохранился, не угодно ль вам ознакомиться?
В:Почту за честь, сэр.
О:Как только ворочусь домой, пришлю вам со слугой.
В:Спасибо, мистер Бекфорд. Однако вынужден заронить в вас семя сомненья. Разве не ведомо вам, что Лондон суть гнездилище вигов? Что большинству его обитателей никогда не постичь вашего достойного чувства к вере? Что из всех древних законов почитают они лишь тот, что сулит земное благо? Что для многих не существует иного бога, паче Мамоны, то бишь собственной выгоды, и посему глумятся они над всем, что ей препятствует? Отчего ж вы не подивились, что сей торгаш столь сочувственен к вашим взглядам?
О:Должен признать, сэр, меня околпачили. Увы, мне ведомы сии материи, из коих произрастает крайне предосудительная терпимость к раскольникам и еретикам, но в данном случае я полагал, что столкнулся со счастливым исключеньем из общего правила.
В:Так, может, сей купеческий дядюшка и впрямь служитель закона, поскольку мы все умеем направлять беседу в нужное русло? Прошу вас подумать, сэр. Что подсказывает ваша память?
О:Он вел себя иначе, нежели вы, досточтимый сэр.
В:Но если допустить, что какие-либо причины вынудили его скрыть свое истинное лицо и выступить под благовидной маской?
О:Что ж, такое допущенье возможно, сэр. Да, вполне вероятно, он лишь исполнял роль. Иного не скажешь.
В:То есть он поднаторел в обмане даже столь благоразумных и просвещенных господ, как вы, сэр? Вы сказали, речь его лилась свободно; он не походил на того, кому есть что утаивать?
О:Именно так, сэр. Говорил он веско, но вполне открыто. Как человек, привыкший публично излагать свой взгляд на общественные вопросы.
В:Соблаговолите его описать.
О:Среднего росту, однако тучен. Бледноват, но для его лет цвет лица недурный. Пристальный взгляд, как у того, кто хорошо разбирается в людях. Густые брови.
В:Будьте любезны предположить его возраст, сэр.
О:Не меньше сорока пяти. Да нет, пожалуй, на пяток лет больше.
В:Какие-либо особые приметы?
О:Возле носа я приметил бородавку. Вот здесь.
В:Пометьте: у правой ноздри. Кольца имелись?
О:Обручальное.
В:Золотое?
О:Да. Если память не изменяет, простенькое.
В:Что платье?
О:Хорошего сукна, однако поношенное – видимо, дорожный костюм. Парик чуть старомоден.
В:Сорочка свежая?
О:О да, сэр. Все как подобает джентльмену.
В:Поздравляю, у вас отменная память, сэр. Что-нибудь еще этакое приметное?
О:Он нюхал табак; по мне, так слишком часто. Я нахожу сие неизящным.
В:Мистер Бекфорд, знаете ли вы об последующих событьях сверх того, что стало всеобщим достояньем?
О:Повсеместно слышал досужие сплетни. Здешний народец весьма им подвержен.
В:Ни с кем из окрестных благородных семейств вы не сносились?
О:Увы, в нашем приходе сим именем можно удостоить лишь дом мистера Генри Деверё, но тогда он был в отлучке.
В:Сейчас вернулся?
О:Две недели как отбыл в Бат.
В:Об происшествии с ним говорили?
О:Я постарался удовлетворить его любопытство, сэр.
В:Он пребывал в неведенье?
О:В полном.
В:Он тоже духовного звания?
О:Больно говорить, сэр, но я обитаю в пустыне. Никакой утонченный человек не поселится здесь по доброй юле, но только ежели его, подобно мне, к тому принудили обстоятельства. С горечью констатирую, что один мой коллега более умудрен в лисьей охоте и прочих забавах, паче в делах веры. В колокола он ударит скорее ради славного петушиного боя, нежели утрени иль вечерни. Другой, что служит в Даккуме, целиком поглощен своим садом и пашней, а церковь его предоставлена самое себе.
В:Мистер Деверё ваш патрон?
О:Нет, сэр, я подчиняюсь эксетерскому канонику Буллоку. В его руках пребенда, он здешний наместник.
В:Из капитула?
О:Именно так. Приезжает раз в год для сбора десятины. Старик, ему уж скоро семьдесят.
В:От вас в парламент избраны мистер Фейн и полковник Митчелл, не так ли?
О:Да, сэр. Однако с прошлых выборов сии господа не почтили нас своим присутствием.
В:То бишь два года вы их не видели? Они были единственные кандидаты?
О:Именно так, сэр.
В:И не поинтересовались вышеозначенными событьями?
О:Ни ко мне, ни к кому другому, насколько я знаю, они не обращались.
В:Хорошо, тут ясно. Со слугами приезжих вы не говорили?
О:Ни боже мой!
В:С тех пор как вы здесь, не случалось ли убийства иль ограбленья путешествующих? Может, что было до вас?
О:Нет, ни в нашем, ни в соседних приходах. Поговаривали об шайке головорезов, что лет пять назад промышляла под Майнхедом. Насколько мне известно, их давно переловили и вздернули. Сюда они не добрались.
В:Что, никаких разбойников?
О:Тут им маловато поживы. На причалах Бидефорда снуют всякие жулики-карманники. Да еще пришлые ирландцы. Но у нас с беспаспортными строго. Их быстренько вышвыривают из прихода.
В:Имеете ль мненье об том, что случилось первого мая?
О:Скажу лишь, что за бесстыдный обман воздано карой небесной.
В:Полагаете, всех убили?
О:Говорят, слуги были в сговоре и умертвили хозяев, но потом рассорились из-за добычи и девицы, доставшихся победителю, кто окольными путями скрылся.
В:Но к чему забираться в этакую даль от Лондона? И ежели ваш победитель так хитер, почему два трупа скрыл, а третий оставил на виду?
О:Не знаю, сэр. Разве что сильно спешил, подгоняемый виной.
В:Насчет чувствительности злодея вы заблуждаетесь, мистер Бекфорд. Я перевидал сию братию и знаю, что она печется об своей шкуре, но не об бессмертной душе. Тот, кто загодя все обдумал и долго выжидал, не станет пороть горячку, сэр. Он поступит иначе.
О:Склоняю голову пред вашей опытностью. Других объяснений не имею.
В:Пустое, сэр, вы поспешествовали больше, чем думаете. Я уже предуведомил, что не волен открыть имя персоны, по чьему приказу веду расследование. Но всецело полагаясь на ваше благоразумье, сообщу, что обеспокоен судьбой того, кто назвался мистером Бартоломью.
О:Тронут вашим доверьем, сэр. Надеясь не быть бестактным, дерзну спросить: знатной ли фамилии сей молодой джентльмен?
В:Большего не скажу, мистер Бекфорд. Я руководствуюсь строжайшими указаньями. Для всех вышеозначенная особа путешествует по Франции и Италии. Сие намеренье было заявлено перед ее отбытием из Лондона.
О:Осмелюсь подивиться, что вам так мало известно об его компании.
В:Потому что, за единственным исключеньем, сэр, а именно покойника, спутники его вовсе не те, кто был ангажирован для предполагаемой поездки. Где он их отыскал, нам неведомо. Поскольку все делалось тайком и он скрыл свое подлинное имя, мы допускаем, что попутчики его тоже назвались иначе. Вот чем вызвана утомительная въедливость моих расспросов. Как видите, задача моя не из легких.
О:Да уж, мистер Аскью.
В:Завтра я отбываю, чтоб продолжить поиск в ином месте. Случись вам что-нибудь узнать об сем деле, буду чрезвычайно признателен, ежели вы тотчас снесетесь со мной, дав знать в Линкольнз-инн {45} . Будьте надежны, я озабочусь тем, чтоб ваши услуги не остались незамеченными.
О:Во благо обманутого родителя, особливо знатного рода, сделаю что угодно, сэр.
В:Я докопаюсь до дна, мистер Бекфорд. Работаю медленно, однако сито мое часто. Хитрость и обман для меня то же, что для вас ересь. В своем приходе я их не потерплю. Не успокоюсь, пока все не выйдет наружу.
О:Аминь, сэр. Пусть Небеса благоволят к нашим молитвам.
Jurat die tricesimo et uno Jul.anno supradicto coram me {46}Генри Аскью
