Текст книги "Миры Джона Уиндема, том 2"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 12

После общего совещания и разъяснений Майкла угроза разоблачения стала казаться мне куда более реальной и близкой, чем после разговора с дядей Акселем. Я наконец осознал, что в какой-то день мы все окажемся перед необходимостью спасаться бегством.

Я знал, что в последний год беспокойство Майкла неустанно росло. Словно он чувствовал, что у нас остается все меньше времени. Теперь и мне передалось его ощущение. Прежде чем лечь спать, я даже сделал кое-какие приготовления. То есть приготовил лук со стрелами, нашел мешок и положил в него хлеба и сыра. Еще я решил назавтра упаковать запасную одежду и обувь, да мало ли что может понадобиться. Нужно собрать одежду для Петры, одеяла, сосуд с пресной водой, огниво…

Я заснул, продолжая составлять список нужных вещей…

Прошло не больше трех часов, и я проснулся оттого, что открылась моя дверь. Луны не было, но ночь стояла звездная, и я рассмотрел маленькую фигурку в белой ночной рубашке.

– Дэвид, тебя Розалинда зовет… Но Розалинда уже ворвалась сама:

– Дэвид, нужно бежать! Сейчас же – арестовали Салли и Кэтрин!..

Ее вытеснил Марк:

– Поторопитесь, пока есть время! Они все подготовили заранее. Наверняка уже отправлен отряд и за вами, бегите!

– Жду тебя у холма, скорее! – добавила Розалинда. Я тихо шепнул Петре:

– Надевай комбинезон, и тихо!

Она, очевидно, не поняла наших быстрых мыслей, но уловила ощущение опасности и исчезла, выскользнув в коридор.

Я быстро натянул одежду, скатал в рулон одеяло, нашарил в темноте лук со стрелами, мешок и пошел к двери.

Петра уже почти оделась. Я выхватил из ящика комода кое-какую одежду, завернул все в одеяло.

– Не обувайся, – шепнул я, – иди на цыпочках, как кошка!

Выбравшись во двор, мы обулись. Петра собралась что-то спросить, но я приложил палец к губам и послал ей мыслеобраз Шебы, нашей черной кобылы. Сестра кивнула, и мы осторожно прокрались по двору. Я открыл дверь конюшни и тут раздался какой-то звук.

– Кони, – шепнула Петра.

Топот коней – но пока на расстоянии.

У меня уже не было времени искать седло и упряжь. Шебы, мы вывели кобылу на поводу, я влез с поклажей, а Петра устроилась сзади, обхватив меня руками. Мы бесшумно выскользнули со двора через дальний выход и помчались к реке, а топот копыт все приближался.

– Ты уже тут? – спросил я Розалинду.

– Десять минут как! – ответила она. – У меня-то все было готово, а вот тебя мы никак не могли добудиться Хорошо хоть Петра проснулась.

Петра уловила упоминание о себе и возбужденно вмешалась – у нас будто искры из глаз посыпались.

– Потише, милая, потише! – попросила Розалинда. Мы тебе потом все расскажем. – Она помолчала, приходя в себя, потом позвала: – Салли? Кэтрин?

Они хором отозвались:

– Нас везут к инспектору. Мы ничего не понимаем правильно?

Майкл и Розалинда согласились.

– Нам лучше отключиться от вас, – продолжала Салли. Легче будет изображать нормальных, так что не старайтесь нас услышать.

– Хорошо, но мы постоянно готовы принять вас, – сказала мысленно Розалинда. – Передавайте, если нужно. Она переключилась на меня: – Скорее, Дэвид, на ферме уже горит свет!

– Мы близко, да и они сразу не поймут, куда мы уехали в темноте.

– Но конюшня-то теплая, сразу догадаются, что вы сбежали.

Я оглянулся. Видно было освещенное окно и фонарь раскачивавшийся в чьей-то руке. До нас даже донесся мужской голос, звавший кого-то. Я понукал Шебу, пока мы не добрались до брода, затем до мельницы. Мимо нее мы проехали шагом чтобы никого не разбудить. Вдоль стены бегала на цепи собака, но она не залаяла на нас. Вскоре я уловил облегчение, испытанное Розалиндой. Она была уже совсем близко.

А вот и она, там, под деревьями у Дороги. Ее уже видно – а рядом кони-гиганты! На них были навьючены большие плетеные корзины, в одной из которых стояла Розалинда, держа наготове свой лук.

Я подъехал поближе, и она склонилась, чтобы рассмотреть, с чем я явился.

– Давай сюда одеяла. А в мешке что? Я ответил, и она с упреком спросила:

– Это все?!

– Я же спешил, – оправдывался я. Она уложила одеяла на планку, соединявшую корзины, я поднял Петру, и Розалинда усадила ее на коня.

– Давайте-ка сядем вместе, – велела Розалинда. – Влезай в другую корзину, при нужде можешь стрелять левой рукой.

Она спустила короткую лесенку, и я вскарабкался на коня. Шеба тут же побрела домой. Розалинда свернула плетеную лесенку, тряхнула вожжами, и не успел я усесться, как мы уже двинулись в путь. Второй конь шел рядом.

Мы двигались, то и дело пересекая ручьи, петляли по дороге, и я сообразил, что Розалинда продумала дорогу, стараясь запутать наши следы. Я, видимо, механически передал ей эту мысль, потому что она холодно ответила:

– Жаль, что ты не догадался немного подумать, прежде чем уснуть.

– Хотел все сделать завтра, – запротестовал я. – Не похоже было, что нам придется бежать так сразу…

– Ну конечно, а когда я попыталась посоветоваться с тобой, оказалось, что ты спишь как свинья! Мы с мамой целых два часа упаковывались да еще втаскивали корзины на коней, а ты спал!

– С мамой?! – потрясенно переспросил я. – Она знала?

– По-моему, догадывалась… но никогда ничего не говорила. Вечером я сказала ей, что, возможно, уеду. Она заплакала, но не удивилась, не спорила и не пыталась меня разубедить. Похоже, она давно решила помочь мне в случае чего – вот и помогла.

Я не мог и представить себе, чтобы моя мать сделала то же самое для нас с, Петрой. Но все же она плакала, когда отец выгнал тетю Гарриет. А тетя Гарриет ради ребенка готова была нарушить закон. И мать Софи… Интересно, сколько же у нас матерей, закрывающих глаза на Нарушения закона о Чистоте? И будет ли моя мать радоваться или печалиться, если мы с Петрой спасемся?..

Мы продолжали петлять: по каменистой тропе, через ручей, вновь – по камням. Наконец очутились в лесу и ехал вдоль дороги, пока небо не стало сереть. Тогда мы забрались поглубже в лес, нашли для коней подходящее место, стреножили их и пустили пастись.

После того как мы закусили хлебом с сыром, Розалинда сказала:

– Раз уж ты так хорошо поспал, тебе первому и караулить.

Они с Петрой завернулись в одеяла и уснули. Я уселся, положив на колени лук, а рядом воткнул несколько стрел. Ничего не было слышно, только птицы да жевавшие кони. Солнце начало пригревать. Время от времени я вставал и бесшумно обходил нашу поляну, держа стрелу на натянутой тетиве. Ничего. Через пару часов меня позвал Майкл:

– Где вы? Я ответил.

– Куда едете?

– На юго-запад. Ночь будем ехать, а днем скрываться. Он одобрил, однако высказал опасение:

– Плохо, что из-за шпионов везде полно патрулей. Не знаю, умно ли поступила Розалинда, взяв таких коней, ведь если их заметят, все сразу поймут, где вы, и отпечатка такого копыта достаточно.

– Однако обычные кони не смогут их перегнать, да и сил у них куда больше.

– Да, их выносливость вам пригодится. Дэвид, тебе надо крепко обо всем подумать. Дела плохи, о вас знают куда больше, чем мы думали, хотя пока еще не пронюхали про меня, Рейчел и Марка. Но они здорово перепугались и посылают за вами погоню. Я запишусь в один из отрядов, потом постараюсь намекнуть, что вас видели на юго-восточной дороге. А потом Марк поведет их на северо-запад.

Если рас кто-то заметит, не дайте тому уйти. Любой ценой. Но не стреляй из ружья. Был приказ не стрелять в вас, только давать сигнал. Любой выстрел будут проверять.

– Да у нас и ружья-то нет, – ответил я.

– Тем лучше, они-то считают, что есть.

Я намеренно, не взял с собой ружье, отчасти из-за шума, но больше потому, что они тяжелые, медленно заряжаются и становятся бесполезными, едва кончится порох. Конечно, стрела не так далеко летит, но пока враг перезаряжает ружье, успеешь выпустить в него дюжину стрел.

Вмешался Марк:

– Я вас слышал, постараюсь распустить слухи о северо-западном направлении.

– Хорошо. Но не раньше, чем я тебе скажу. Розалинда, видимо, спит? Попроси ее позвать меня, как проснется, ладно?

И все смолкли. Часа два я еще нес караул, затем разбудил Розалинду. Петра не шелохнулась. Я лег рядом и вскоре тоже заснул.

Или на сей раз я чутко спал, или это было простым совпадением, но разбудила меня горестная мысль Розалинды:

– Майкл, я его убила, он мертв!.. – и дальше сплошной хаос.

Майкл, как всегда, излучал спокойствие и уверенность:

– Не плачь, Розалинда. Ты должна была так поступить. Ведь это они начали войну. А разве у нас нет права на жизнь?

– Что случилось? – спросил я.

Они не отвечали.

Я осмотрелся. Петра все еще спала, кони паслись рядом.

Майкл снова заговорил:

– Спрячь его, Розалинда, найди ямку и засыпь ее листьями.

Розалинда уже взяла себя в руки. Я встал, подхватил лук и пошел к ней. Но тут мне пришло в голову, что Петра остается без защиты, и в кусты я не полез. Да вот и Розалинда, медленно выходит из-за кустов, очищая стрелу пучком листьев.

– Что случилось?

Она, похоже, снова потеряла контроль над мыслями, я слышал лишь ее эмоции. Подойдя ближе, она заговорила вслух:

– Мужчина. Шел по следу. Майкл сказал… О Дэвид, я не хотела, но ведь иначе нельзя?

Глаза ее наполнились слезами. Я обнял ее, и она поплакала у меня на груди. Что я мог сказать? Только уверит ее, что она все Сделала правильно.

Мы медленно вернулись к корзинам, и Розалинда присела возле Петры. Я спросил:

– А конь?

– Не знаю… он шел пешком.

Я прошел назад по нашим следам, ища стреноженную лошадь, но ничего не обнаружил. Вернувшись, я застал Петру проснувшейся, она болтала с Розалиндой.

День все тянулся. Ни Майкл, ни остальные не возникали. Несмотря на случившееся, мы решили переждать на месте до вечера.

Уже на закате мы что-то уловили – внезапно. Неясный мыслеобраз, как обычно. Нет, крик боли. Петра всхлипнула и кинулась к Розалинде. Удар был столь силен, что стало больно. Мы с Розалиндой, широко раскрыв глаза, смотрели друг на друга. У меня затряслись руки. Но все же шок был столь неясным, что трудно было сказать, от кого он исходит.

Потом – смесь боли и стыда, безграничное горе и… Это конечно, Кэтрин! Розалинда стиснула мою руку, и мы молча терпели, пока боль не утихла.

Вот Салли, волны любви и нежности к Кэтрин, потом боль. И горестно – всем нам:

– Они добились от нее, добились… О Кэтрин, бедная… Не вините ее, пожалуйста, не вините! Ее пытают. На ее месте мог быть любой из нас… Она почти без сознания, она нас не слышит. О Кэтрин, Кэтрин!.. – дальше одно горе.

Снова Майкл, сначала нетвердо, затем – жестко, как никогда:

– Это война! Я еще посчитаюсь с ними за Кэтрин! На час наступило затишье, мы тем временем безуспешно пытались утешить Петру. Она мало что поняла, но чувства то до нее дошли, и малышка испугалась. И вот снова Салли – устало, печально:

– Кэтрин все признала, я тоже. Меня бы все равно заставили, а я… – Она вроде заколебалась, но мысль все же дошла до нас: – Я не могла… простите нас, простите!..

Майкл – с беспокойством:

– Салли, мы тебя не обвиняем – вас не обвиняем. Все понятно. Но ты должна сказать, что вы им открыли.

– Они знают, что мы умеем общаться мысленно, на расстоянии. Еще о Дэвиде и Розалинде. Они уже догадывались, но требовали от нас подтверждения.

– А Петра?

– О ней тоже… Бедная малышка! Но мы не могли… они и так знали. Ведь Дэвид и Розалинда увезли ее с собой.

– А о других?

– Нет, мы сказали, что других нет, и нам как будто поверили. Они стараются понять, как мы посылаем мысленные образы и на какое расстояние. Я пытаюсь лгать. Говорю, что миль на пять, не больше, и делаю вид, что на таком расстоянии уже невозможно ясно различать мысли… Кэтрин в беспамятстве, она уже ничего не передаст вам… Они все еще допрашивают меня… Если бы вы видели, что с ней сделали… Майкл, ее ступни…

И Салли исчезла.

Мы замолкли. Нам всем передалась ее боль, ее горе. Слова ведь нужно расслышать и воспринять, а мыслеобразы всегда в тебе.

Солнце уже садилось, и мы собирались в путь, когда нас вызвал Майкл.

– Послушайте, они впали в панику. Обычно за Отклонениями не гонятся, если человеку удалось сбежать из округа. Ясно ведь, что без удостоверения нормальности жить можно лишь в Окраинах. Но сейчас они вне себя. Мы чуть не двадцать лет жили среди них, а они и – не подозревали ничего, мы же внешне ничем не отличаемся от «нормальных». Выпустили указ, объявляющий вас вне закона как Отклонения. В нем содержится описание вашей внешности. Теперь вы официально объявлены нелюдьми и потому лишены права на жизнь. Всякий, кто решится вам помочь, совершает преступление. Всякий, кто поможет вам скрыться, также подлежит наказанию. В общем, вы вне закона. Любой может пристрелить вас на месте. Если кто-то сообщит о вашей смерти и представит доказательства, обещана награда. Но если вас доставят живыми, награда будет куда больше. Мы помолчали, потом Розалинда спросила:

– Не пойму, почему они не дадут нам спокойно уйти?

– Боятся. Они хотят поймать вас, чтобы как можно больше узнать. Потому и награда назначена. Дело не только в соответствии облику и подобию, хотя теперь они кричат об этом. Они поняли, что мы, представляем для них опасность. Представьте себе, что нас много и мы все делали сообща, не путаясь в неуклюжих словах, как они. Мы ведь обгоним их во всем. Им это не нравится. Вот нас и хотят стереть с лица земли, прежде чем наше число увеличится. Они считают, что иначе не выживут, – может, они и правы.

– Салли и Кэтрин убьют?

Вопрос нечаянно выскользнул у Розалинды, и мы с беспокойством прислушались. Девушки не откликались. Конечно, они обе могли быть без сознания, или просто отключились, или мертвы…

– Вряд ли, – решил Майкл. – Они не станут так рисковать общественным мнением. Одно дело – заявить о физических недостатках новорожденного, тут же случай деликатный. Ведь те, кто знал Салли и Кэтрин с детства, согласятся с решением объявить их нелюдьми. Если убьют, многие начнут сомневаться в правоте властей.

– Но нас они ведь хотят убить? – с горечью спросила Розалинда.

– Вас пока не схватили, вы далеко ушли. Для чужих вы попросту Отклонения, бежавшие от закона. Отвечать было нечего. Майкл спросил:

– Куда вы сейчас?

– На юго-запад, – ответил я. – Хотели бы укрыться лесу. Но раз любой охотник готов пристрелить нас, придется уходить в Окраины.

– Пожалуй, так лучше. Попытайтесь на время спрятаться там, а я попробую добыть фальшивые свидетельства о вашей смерти. Завтра я выезжаю с поисковым отрядом на юго-восток. Буду сообщать вам все новости. Не забудь Дэвид: наткнетесь на кого-то – стреляй первым!

И мы отключились. Розалинда оседлала коней, мы навьючили на них поклажу и вскарабкались сами. Я снова сидел слева, а Розалинда с Петрой – справа. Розалинда перегнулась, шлепнула по гигантскому боку, и кони тяжело двинулись вперед.

До сих пор Петра молчала, но тут она разрыдалась, так и излучая огорчение. Шмыгая носом, она объяснила нам, что не хочет ехать в Окраины, ведь там живут и старая Мэгги и волосатый Джек, и прочие чудища, о которых ей рассказывала мать.

Нам легче было бы успокоить ее, если бы мы сами не страдали от подобных страхов, или если бы мы точнее представляли себе, куда направляемся. Но мы мало что могли сказать об Окраинах и потому молча терпели ее переживания. Правда, теперь Петра уже научилась немного сдерживаться, да и мы постепенно привыкли воздвигать нечто вроде мысленного барьера. Но все же было очень тяжко. Прошло чуть не полчаса, прежде чем Розалинде удалось уменьшить боль, терзавшую и девочку, и нас. Тотчас возник раздраженный, обеспокоенный Майкл:

– Ну что там у вас опять?

Узнав, в чем дело, он тотчас забыл о собственном раздражении и обратился прямо к Петре. Медленно, терпеливо он начал посылать ей мыслеобразы, объясняя, что Окраины – совсем не такое место, как говорится в сказках. Просто многие из живущих там не особенно счастливы. Их выгнали из дома, когда они были совсем еще маленькими, – а некоторым приходилось убегать, потому что они не во всем походили на обычных людей. Им приходилось жить в Окраинах – в других местах люди постоянно с ними ссорились. Конечно, некоторые из них выглядели довольно странно, но они же не виноваты. Их нужно пожалеть, а бояться тут нечего. Например, если бы у нас случайно обнаружились лишние пальцы или там ухо, нас бы тоже сразу выслали в Окраины, а ведь внутри-то мы такие же, как сейчас. Неважно, как человек выглядит, к этому можно привыкнуть…

Но тут Петра прервала его:

– А другая-то кто?

– О чем ты?

– Ну, там кто-то еще посылает мне картинки-мысли, и я тебя плохо слышу, ответила Петра.

Настала пауза. Я вслушался, но ничего не уловил, никаких «картинок-мыслей». Потом: «Ничего», – от Майкла, Марка и Рейчел. Петра мысленно приказала: «Помолчите!»

Мы замолкли и стали ждать.

Я заглянул в соседнюю корзину. Розалинда сидела, обняв Петру, и с беспокойством смотрела на нее. Петра закрыла глаза, внимательно к чему-то прислушиваясь. Наконец она слегка расслабилась.

– Ну, что там? – спросила Розалинда. Петра открыла глаза и недоуменно ответила:

– Меня кто-то расспрашивает. Она далеко-далеко и говорит, что раньше уже улавливала мои мысли-страхи. Она хочет знать, кто я и где. Отвечать?

Мы не знали, что делать. Потом Майкл чуть возбужденно спросил, не считаем ли мы… Мы согласились, и он четко передал:

– Давай, Петра!

– Мне придется громко, – сказала Петра. Хорошо, что она нас предупредила: мы успели закрыться а то бы она попросту выжгла нам мозги. Я пытался сосредоточиться на дороге, но и это не помогало. Все мысленные образы были очень просты, как и следовало ожидать от ребенка. Но передавала Петра их настолько мощно, что я ослеп и оглох.

Во время паузы Майкл невольно вскрикнул:

– Ох!..

Но Петра снова попросила нас не мешать – и продолжила.

– Где она? – спросил потом Майкл.

– Вон там, – ответила Петра.

– Где?

– Она тычет рукой на юго-запад, – пояснил я.

– Ты не поинтересовалась у нее, как называется место, детка? – спросила Розалинда.

– Да, но я такого слова не знаю. Там две части и много воды. Она тоже не поняла, где я. Розалинда предложила:

– Пусть она передаст тебе по буквам.

– Но я же не умею читать! – со слезами возразила Петра.

– Ох, и в самом деле… Зато ты можешь передавать сама… Давай-ка я покажу тебе мысленно нужные буквы, ты попробуешь передать их для нее. – ну, картинками. Попробуем?

– Давай, – неуверенно согласилась Петра.

– Начинаем. Поберегитесь! – передала нам Розалинда. Она представила в уме «Л», и тут же Петра с оглушающей силой переслала образ неведомо куда. Розалинда Продолжила: «А», «Б» – и так далее, пока не получился слово «Лабрадор». Петра вслушалась и вслух произнесла:

– Она поняла слово, но не знает, где это. Она попробует узнать. Она хочет послать нам свои буквы, но я ответила, что не умею читать.

– Милая, давай попробуем! Ты примешь букву, а потом покажешь нам, только полегче, чтобы мы уловили. Первая буква была «Z». «ZEALAND».

– Что же это такое? – спросили все хором.

– ЗЕЛАНДИЯ. Что это?

– «З» – как пчела, з-зз, – пояснила Петра.

– Ты уверена? Может, ты неверно поняла?

– Нет, я все поняла правильно, – упрямо повторила Петра.

– Дядя Аксель говорил, что воды гораздо больше, чем мы думаем. Может, это «S», Sealand – морская земля, приморье?..

– Да, она говорит, там много воды, везде, и еще там светит солнце, там светло, она показала мне. Это очень большое место, и там большие дома, в Вакнуке таких нет. И еще там есть повозки, они ездят без лошадей, и еще такие штуки, они летают…

С потрясением я вдруг узнал в ее пересказе город моих давних снов! Я тут же вмешался и приказал остальным помолчать, а потом показал картинку какая-то обтекаемая штука, сверкая, летит по воздуху.

– Похоже, – согласилась Петра, – а называют – Зеландия.

– Странно, ты-то откуда знаешь? – спросил Майкл.

Я не ответил.

– Пусть Петра продолжает, потом разберемся.

Мы медленно передвигались по лесу, стараясь не оставлять следов, так что приходилось частенько останавливаться. Кроме того, луки мы держали наготове, нужно было то и дело наклоняться, чтобы не задевать ими за нависшие ветви. Вряд ли нам тут попадутся люди, а вот зверей было предостаточно. К счастью, они сами убегали прочь, едва заслышав, нас. Возможно, их пугали наши кони.

Пока мы закусывали, я расспрашивал Петру о том, что ей показали. Чем больше она объясняла, тем сильнее я волновался. Почти все совпадало с моим сном, а теперь выяснялось, что такое место и правда существует. Значит, мне не просто снились Прежние Люди, значит, такой город и правда где-то существовал! Но Петра сильно устала, так что я перестал задавать вопросы и уложил их с Розалиндой спать.

На восходе солнца меня позвал Майкл:

– Они обнаружили след, Дэвид! Собака отыскала труп, а потом и следы ваших коней. Мы повернули на юго-запад, чтобы присоединиться к другим охотникам. Торопитесь! Где вы?

Я и сам точно не знал, видно, близко уже Дикие Края. – Поспешите! Чем дольше вы провозитесь, тем скорее они сумеют выслать отряд вам наперерез.

Разбудив Розалинду, я все ей объяснил, и минут через десять мы тронулись в путь. Петра еще спала. Но теперь скорость для нас была важнее, чем укрытие, мы выбрались на первую попавшуюся дорогу и устремились в юго-западном направлении. Проехав миль десять, в очередной раз свернули направо и внезапно оказались лицом к лицу со всадником, ехавшим нам навстречу.