Текст книги "Тревожная ночь Гидеона"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Да, да, отлично помню это дело. Просто я думал, есть ли в этом какое-нибудь рациональное зерно для нас. Разберитесь с этим, Вилли. Просмотрите журналы регистрации актов гражданского состояния, при этом обратите особое внимание, не умер ли недавно ребенок у кого-нибудь из соседей Харрисов. Вся загвоздка в том, что я не очень хорошо представляю себе в этой роли мужчину… Мать да, это бы меня не так удивило.

– Нам ведь четко сказали, что это был мужчина.

– Знаю, но надо проверить. При таком тумане, да ещё в сумерках, молодой мотоциклист мог вполне ошибиться.

– Я немедленно отправляю одного из своих людей в учреждение актов гражданского состояния. Это не займет много времени. Если повезет, то результат мы получим быстро. Будут ли какие-либо указания насчет того, как лучше взяться за это дело?

– Действуйте по вашему усмотрению, – отрезал Гидеон.

– Спасибо. Я прослежу, чтобы вас проинформировали тут же, как только у нас появятся какие-то новости. Кстати, сюда рвется репортер из «Глоба». Что ему заявить?

– Скажите правду. Чем больше будет поднято шума вокруг этого дела, тем лучше.

– Примерно так думал и я, – пробормотал Смит.

Когда Гидеон подошел к своей машине, то нисколько не удивился, увидев припаркованную следом за ней машину с наклейкой «ПРЕССА». Но она оказалась пустой. Пока что никто ещё не узнал Гидеона. Он сел за руль и тронулся с места. Чтобы пробиться сквозь столь плотную толпу зевак, пришлось прибегнуть к помощи двух полицейских. Туман вроде бы стал понемногу рассеиваться, и из него возникали все новые и новые лица. Гиены? Если эти любопытствующие извращенцы пустят хотя бы один слушок, вроде имевшего место, и он дойдет до миссис Харрис, то они будут уже больше, чем гиены… станут просто преступниками.

Гидеон включил рацию.

– Хэллоу, говорит Гидеон. Для меня ничего не передавали?

– Ничего особенного, сэр, но у нас тут поступили сведения об ограблении в районе Хэттон Гарден. Ничего серьезного. Воры уже схвачены. Четыре человека. Драгоценности были ещё при них.

– Отлично. Где это произошло?

– У Марка и Сандерса.

Фирма Марка и Сандерса была одной из самых крупных в округе по продаже бриллиантов. Это здорово, что ограбление не получилось. Иначе, эта публика стала бы давить на Ярд, да ещё как!.. Гидеон повернул на ближайшем перекрестке, заметив, что туман не только не стал рассеиваться, как это ему показалось, а, наоборот, загустел ещё больше. Он ехал со скоростью двадцать километров в час в каком-то расплывчатом, как кошмар, мире. Двое прохожих на тротуаре окликнули друг друга, и их голоса прозвучали странно четко в этой ватной тишине. Рация что-то верещала, но Гидеон не вслушивался.

Прибыв, наконец, в Ярд, он испытывал лишь одно-единственное желание выпить глоток слабо разбавленного виски. Но он не поддался искушению и не пошел через столовую. В кабинете его поджидал Эпплби. Едва увидев его выражение лица, Гидеон понял: произошло нечто, из ряда вон выходящее.

– Что случилось? – резко бросил он.

– Найден труп первого ребенка в парке Фулхэм, – сообщил Эпплби, недалеко от места похищения. Его задушили.

На сей раз это оказалось правдой.

Глава 5

Спустя полчаса Гидеон остался один в своем кабинете. Эпплби спустился за чашкой чая в столовую. Возникла какая-то на удивление спокойная пауза; телефон молчал вот уже целых пятнадцать минут. Но это, конечно, ненадолго. Внизу, в диспетчерской, сейчас, вероятно, было суетно, как в муравейнике. В такие мглистые ночи вся лондонская шпана обычно вылезала из своих нор и выходила на промысел. Холод не был уж таким сильным, чтобы отбить у них к этому охоту.

Главное сейчас было не терять самообладания. Такой вот ночью невольно начинаешь склоняться к мысли, что жизнь – это серия нескончаемых трагедий, одна, ужаснее другой. Требовалось сделать над собой усилие, чтобы сохранить определенное чувство меры и воспринимать реальность в правильном ракурсе.

Телефон ожил.

– Ну вот, опять пошло-поехало, – вздохнул Гидеон и поднял трубку. Да?

– Объявился Бродяга, – сообщил Уиттэкер из диспетчерской. – В Брикстоне.

Вот оно, то самое событие, которого он так боялся и одновременно в душе поджидал. Вот он, глубинный смысл его присутствия в Ярде сегодняшней ночью, тот вызов, который он так хотел принять. Гидеон сразу же забыл обо всем, что не касалось Бродяги.

– Что-нибудь серьезное?

– Думаю, как всегда, – ответил Уиттэкер. – Девушка возвращалась из молодежного клуба. Обычно её провожает приятель, но на сей раз он вывихнул лодыжку и не мог ходить, так что ей пришлось добираться в одиночку. Сатир ждал её прямо под крытым входом в дом. Набросился на неё и чуть не задушил.

– Это все?

– Обычные его штучки. Отрезал пучок волос. Кроме этого – ничего более.

– Фетишизм, – прошептал Гидеон. – Пучок он унес с собой?

– Да.

– Запроси цвет и характер волос девушку, возьми образец и…

– Шатенка с длинными, вьющимися волосами. Образец уже отправлен в лабораторию.

– Превосходно. Как чувствует себя жертва?

– Какого-то физического вреда он ей не причинил. Пройдет нервный срыв, и она быстро оправиться. Это случилось приблизительно час тому назад. Ее обнаружили спустя три четверти часа, и родители порядком взвинчены. Я тут сказал, что чувствует она себя хорошо, – добавил Уиттэкер уже совсем другим тоном, – но по сути он чуть не отправил её на тот свет. Когда-нибудь…

– Знаю, знаю. Какие меры предприняты?

– Как обычно. Предупредил подразделения «Кью-А» и «Си-Ти», а также патрульные радиомашины и…

– Минуточку. Сегодня препаршивая ночь, и у нас уже висит ещё одно большое дело, и, тем не менее, мы должны разбиться в лепешку, но поймать этого Бродягу. К тому же, оба дела касаются почти одних и тех подразделений. События происходят в одном и том же секторе, у реки. Я сейчас дам команду заблокировать мосты и подземку, а также контролировать автобусы. Итак, мы разыскиваем человека с пучком волос в кармане, а также чем черт не шутит – возможно несколько волосинок жертвы случайно пристали к его одежде. Он…

– Послушай, но это значит – начать раскручивать на полную катушку, перебил его Уиттэкер. – Но мы же не можем: взять и начать просто так обыскивать людей до того как…

– Не обязательно обыскивать. На него подействует сама угроза сделать это. Он сразу же потеряет голову и постарается удрать. Давай, пора за работу. Перегородим мосты, главные дороги, вокзалы и станции. И чтобы мигом!

– Мы рискуем схлопотать неприятности.

– Чего-чего, а они-то у нас точно будут, если мы сейчас же не возьмемся за дело. Сегодня вечером не должно быть так уж много народу на улицах, да и на дорогах движение на спаде. Так что все это не так сложно, как кажется с первого взгляда.

– Слушаюсь, шеф. Мы пошли.

– И чтоб постоянно держали меня в курсе.

Гидеон почувствовал, как во время разговора за его спиной открылась дверь и, подняв глаза, увидел взбодрившегося и заметно удивленного Эпплби. Он повесил трубку, но руку с неё не убрал.

– Ты уже слышал, Чарли?

– Да. Опять Бродяга?

– Он самый. Давай живо к своему телефону и предупреди внешние подразделения. Я тоже этим займусь. Следует проинформировать всех, и чтобы каждое подразделение быстренько направило нам по дюжине своих ребят. И пусть наши люди займут места на всех заграждениях на дорогах.

– А затем?

– Опрашивать всех прохожих, не видели ли они мужчину или женщину с ребенком. И не забывать про эту историю с пучком волос.

– Нам нужны образцы волос. Да, но завтра утром нам могут закатить такой базар…

– Я беру риск на себя и, кстати, если нам удастся наложить лапу на Бродягу или похитителя ребятишек, уверяю, мучить нас вопросами не станут.

В течение двадцати минут оба буквально повисли на телефонах. Силы полиции стекались к центру города, все нужные подразделения были мобилизованы, тут и там возникали заслоны. Началась Великая Охота.

Гидеон делал пометки, проверял и перепроверял, не забыл ли чего-нибудь. Если Бродяга и оба ребенка находились ещё в районе оцепления полиции, то им из него никак не выскользнуть.

Наконец закурив сигарету, Гидеон позволил себе расслабиться и откинулся на спинку стула.

– За это время больше ничего особенного не случилось? – спросил он у Эпплби.

– Мелочевка. Но ещё только одиннадцать часов. Меджли тут подкатывался ко мне, сказав, что посоветовал своим ребятам особенно не придираться нынче к профессионалам. Люди, отважившиеся выйти в такую ночь, чтобы заработать на жизнь, заслуживают определенного уважения.

Гидеон что-то неразборчиво проворчал.

– А так, сплошь мелкая рыбешка. Типы из Хэттон. Гарден – в полицейском участке Кэннон Роу. Троих взяли на складе Смитфилд – они пытались поживаться там тушками баранов. Два, нет, три ограбления в Парк Лейн. Пришлось отметить пару облав – ночные клубы сегодня наверняка пустуют. Это все равно ничего бы не дало. А потом нам позвонили из Парижа, сообщив, что к нам вылетел девятичасовым самолетом один деловой с небольшой партией контрабанды в двести швейцарских часов. Таможня предупреждена. Тот самый Грей, потрошивший женщин, сдающих внаем комнаты, крепко психанул и совсем сломался. Направили его в больницу и старик Гор думает, что он не симулирует.

– Ну и хорошо. Одной заботой меньше, – облегченно вздохнул Гидеон. что там еще?

– Да вроде бы и все.

– И этого предостаточно!

Гидеон дежурил сегодня в Ярде для того, чтобы покончить с Бродягой, так как тот действительно становился опасным. Всегда скверно, когда какому-нибудь типу удается столь долго водить за нос полицию. Он начинает чувствовать себя неуязвимым и может статься, что уже ни перед чем не остановится.

Пойдет ли он на мокрое дело?

Просто так задавать себе этот вопрос – пустое занятие. Но в любом случае он всегда может посеять ужас среди местного населения. Уиттэкер сообщил, что его последняя жертва якобы не пострадала, но кто знает, как после такого шока отреагирует нервная система?

Гидеон тут же подумал о своих девчушках и…

Задребезжал телефон.

– Хэллоу, Гидеон слушает.

– Тут вас спрашивает некая мисс Пенн, сэр. Желает поговорить с вами лично.

– Пенн?

– Да, сэр.

– У вас есть её адрес?

– Да, сэр. 21, Хорли-стрит, Фулхэм.

– Подразделение «Эй-Би»?

– Так точно, сэр.

– Соедините меня с ней.

Это была та самая настырная миссис Пенн, упрямая и до нельзя обеспокоенная пропажей мужа молодая женщина, покинутая жена, уверенная, что с её супругом произошло "нечто ужасное". Он подумал, как это ей удалось выяснить его имя и сможет ли он сейчас узнать от неё хотя бы чуть больше того, что уже выведали Леметр и все те, кто её допрашивал. Ему показалось, что его почему-то очень долго не соединяют. Наконец снова послышался голос телефонистки:

– Весьма сожалею, сэр, но она или, не дождавшись, ушла, или нас разъединили. Если она снова позвонит, вас беспокоить?

– Да. Обязательно.

А что ему ещё оставалось делать.

В центре Лондона туман был не таким плотным, но завис отдельными пластами. Бродяга может быть и считал, что его рабочий день закончился, но для полиции это было не так. Нужно было обеспечивать патрулирование, проводить обыски, искать, рыскать во всех уголках и закоулках, излазить все эти бесчисленные улицы, которые, увы, было намного больше, чем полицейских. Бродяга вполне мог, ничего не опасаясь, свободно разгуливать по одной из них в течение часа. Он мог спрятаться за каким-нибудь кустарником, под крытым входом в здание, укрыться в самых неожиданных местах. Но одно они знали наверняка. До сего времени он нападал на свои жертв прямо на пороге их дома, в саду или в подъезде. Было также известно, что у него лоснилось лицо – наверняка маска – и что он неизменно нападал только тогда, когда был полностью уверен в успехе. Скорее всего, он предварительно следил за местожительством, все там кругом разнюхивал, чтобы убедиться, что именно в этом доме живет нужная ему девушка.

Он предпочитал, как правило, девушек моложе двадцати лет, причем, хорошеньких…

Дженнифер Льюис исполнилось девятнадцать. Она не боялась ни темноты вообще, ни Бродяги, в частности, так как несмотря на то, что о нем непрестанно говорили, он оставался для неё как бы человеком из легенды, каким-то мифическим созданием. И в этот вечер, если бы не было мужчины, сидевшего напротив неё в автобусе, ей было бы ни чуточки не страшно. Но тот, не переставая, всю дорогу в упор рассматривал её и вышел вместе с ней на остановке.

Она жила на Мидлтон-стрит, в Брикстоне, в десяти минутах ходьбы от остановки и вынуждена была добираться до дома по темным и пустынным улочкам. Обычно быстрый её шаг сегодня сдерживал туман. Иногда, ослепленная желтоватым свечением уличных фонарей, подернутых дымкой, она неожиданно сбивалась с ритма, оступаясь на краю тротуара, хотя ей казалось, что она все ещё идет вдоль домов.

Дженнифер была красивой девушкой, ладно скроенной, с длинными изящными ногами. Пожалуй, даже очень красивой. Считалось, хотя это не было так уж четко и определенно зафиксировано, что она помолвлена с парнем, проходящим в настоящее время военную службу. Поэтому Дженнифер Льюис полагала, что если уж жених не в состоянии проводить её домой, то это не должно быть поводом для того, чтобы найти ему замену в лице другого парня.

Человек все время шел за ней. В этом она была уверена.

Оборачиваясь, Дженнифер не видела его, но мерные шаги преследователя неизменно доносились до неё с одного и того же расстояния. Два или три раза она по ходу меняла улицу, поворачивала за угол, довольно медленно, из-за тумана, шла в другую сторону. Однако шаги все также гулким метрономом выстукивали за ней. Она вдруг почувствовала, как её сердце принялось учащенно биться, и презирала себя за эти, казалось ей, нелепые опасения. Но убыстряя шаг, насколько это было возможно, она все равно страшилась тех моментов, когда приходилось его замедлять.

Неожиданно шаги пропали.

Затаив дыхание, она прислушалась, боясь, как бы стук каблуков об асфальт не возобновился снова. Но стояла глубокая тишина. Она старалась убедить себя, что напугавший её человек просто дошел до своего дома, что он вовсе и не следил за ней, но воображение играло с ней злую шутку, ип она вроде бы чувствовала чье-то незримое присутствие, ей слышались мягкие крадущиеся шаги. Неужели он снял ботинки, чтобы неслышно подкрасться к ней?

Все так же осторожно, она выжидала. Тишина была полнейшей, улицы казались пустынными. Кое-где смутно подмаргивали огоньки, обозначая скрытые туманом дома, встречавшиеся на её пути все реже и реже. Выйдя на свою улицу, она отметила, что туман немного рассеялся, и Дженнифер увидела, наконец, перед собой уличный фонарь и почтовый ящик около её дома. В первый раз с того момента, как она сошла с автобуса, Дженнифер почувствовала облегчение, но продолжала лететь вперед, не изменяя своего торопливого шага. Перед самым домом не было фонаря, и так как обычно все её семья находилась в задних комнатах, то на тротуаре перед входной дверью стояла темень. Она проскочила мимо соседского дома, достаточно удаленного от неё собственного, и сквозь закрытые шторки увидела два силуэта – мужской и женский.

На этот раз она несколько расслабилась и пошла чуть помедленнее.

Более плотная завеса тумана скрывала от неё то, что было впереди, но она уже не боялась потеряться, потому что калитка их садика была выкрашена в бледно-голубой цвет, и Дженнифер была уверена, что сразу же узнает её. Та возникла из тумана совершенно неожиданно, как если бы была выкрашена фосфоресцирующей краской, и девушка поспешила открыть её. Та, как обычно, заскрипела. В эти мгновения стояла такая абсолютная тишина, что она просто пугала. Несмотря на это Дженнифер уже не испытывала чувства страха. Она больше не думала о Бродяге.

Крытый вход в дом был несколько узковат, но от калитки, где она сейчас находилась, он обычно хорошо просматривался. Однако на сей раз туман, как волшебной кистью, все стер. Черная дверь стала невидимой. Девушка сделала три шага…

От стены отделилась тень и в стремительном броске бросилась к ней.

Какая-то чисто физическая боль, порожденная страхом, сдавила ей горло. Затем боль уступила место испугу и ужасу. Но прежде чем она успела закричать, да и вообще даже подумать об этом, мужские руки уже сомкнулись на её шее. Она почувствовала, как сжимаются пальцы, сильные и грубые.

Инерция натиска отбросила её назад и, если бы не его руки, цепко впившиеся в шею, она упала бы. Дженнифер беспорядочно размахивала перед собой руками, но не могла издать ни звука, чтобы позвать на помощь. Над ней склонилось, чуть не прильнув вплотную, жуткое лицо, невыразимо безобразное и жутко гримасничавшее – настоящая маска…

Дикий ужас, охвативший девушку, помог ей собрать в комок все силы, и она резко рванулась, лягнув насильника.

Дженнифер носила прочные спортивные ботинки на твердой и толстой кожаной подошве. Она сразу же почувствовала, что удар нанесен точно – руки несколько ослабили хватку. И снова, выбросив ногу вперед, она крепким ботинком врезала по ноге. Пальцы разжались почти совсем, но продолжали цепляться за шею. Дженнифер, тем временем, успеха схватить мужчину за запястья и яростно впиться в них ногтями.

И все это время перед ней плясала эта сардоническая маска, она слышала прерывистое дыхание мерзавца, чувствовала, как оно обжигало ей щеку.

Наконец она смогла жадно втянуть в себя глоток воздуха и тут же разразилась воплем:

– На помощь! Помогите! На помощь!

И все же она не надеялась, что крик получится достаточно громким и пронзительным, чтобы его услышали в доме. Поэтому Дженнифер со всей энергией отчаяния вцепилась в кисти мужчины, почувствовав, как по её пальцам потекла его липкая и горячая кровь. Не в состоянии что-либо соображать, она полностью отдалась инстинкту, во власть захлестнувшего её ужаса, кричала, пыталась вырваться, отбивалась… И тут мужчина неожиданно её ударил. Она опрокинулась навзничь, дыхание перехватило, и прежде чем она успела прийти в себя, тот снова набросился на нее.

Дженнифер упала. Но на какую-то долю секунды её пальцы успели проскользнуть под гримасничавшую маску и, дернув изо всех сил, девушка приоткрыла половину лица нападавшего. Но маска, державшаяся на резинке, съехала набок на незнакомом ей лице. Получилось что-то вроде двухголового чудовища, а его белые, сверкающие зубы и свирепое выражение подлинного лица были ещё ужаснее и страшнее, чем сама маска. Дженнифер кричала в черную ночь, что было мочи, но даже сама себя не слышала. Ее всю поглощало ощущение этих омерзительных рук, этих пальцев левой руки на своей шее. Мужчина опустился на колено. В воздухе что-то блеснуло.

Нож!

Ее дернули за волосы, запрокидывая голову. Не понимая, чего он добивается, девушка продолжала отчаянно сопротивляться; тогда он резко приподнял её голову и стукнул ею о выложенную плиткой дорожку. Дженнифер едва не потеряла сознание.

А затем она услышала топот – то бежали люди.

Бродяга в исступлении вновь схватил её за голову и три зада ударил о камень. И только после этого вскинулся сам, словно только сейчас услышал приближавшиеся шаги. И лишь тогда отпустил её, вскочив на ноги. Люли были где-то уже совсем рядом. Бродяга бросился бежать по тротуару в противоположную сторону. Его резиновые подошвы скрадывали шум шагов, делали его почти неслышным.

До странности четкий в этом тумане мужской голос взволнованно произнес:

– Слышишь?

– Кто-то бежит.

– За ним!

– Да брось ты, сначала надо узнать, кто кричал!

Они замедлили ход. Луч карманного фонарика пробуравил туман. Мягкий шелест шагов Бродяги растворился в ночи.

Открылась дверь, и на освещенном пороге появился мужчина, а следом и женщина. Двое мужчин были уже у калитки.

– Что тут происходит? – забеспокоился мужчина, вышедший из дома. – Мы слышали…

– Кто-то кричал, – подхватил один из подбежавших. – Должно быть, где-то здесь. Поищите вон там, а мы помчимся за этой сволочью, что сбежала.

Он ринулся преследовать Бродягу, но того уже и след простыл. Две или три улицы пересекали Мидлтон-стрит, и было невозможно угадать, по какой из них он скрылся.

Мужчины заколебались уже на первом перекрестке. Мужчина и женщина, которых Дженнифер видела в окне за шторами, направились в её сторону. Там и сям открывались все новые двери, другие соседи бежали к месту происшествия.

– Бог ты мой! – воскликнул первый, кто обнаружил дженнифер.

Он направил на неё луч карманного фонарика, высветив неестественно согнутые ноги, задранную юбку, разметанные во все стороны волосы…

Боже! – закричала женщина. – Смотри! Это же кровь!!