Текст книги "Стихотворения (2)"

Автор книги: Джон Китс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Резных теней! Но взгляды синих глаз

Сильней всего приковывают нас!

Перевод А.Парина

СОНЕТ ОБРИ ДЖОРДЖУ СПЕНСЕРУ

по прочтении его восхитительных стихов в

альбоме (мисс Рейнольдс), а также пользуясь

возможностью внести в оный свою скромную

лепту

Чей дар – сия сладчайшая из лир?

Кто дивный ритм тебе продиктовал?

В каминной ли вкушаешь эликсир

Иль с Аполлоном всласть попировал?

Должно быть, с Музой не закончен спор:

Каких высот достигнешь, милый бард?

Кто видел твой горящий гневом взор,

Тот ведает божественный азарт.

Ты ветру кубок портера поднес,

Бродягу пеной угостив сполна,

Нежней пыльцы и солонее слез,

Сам чашу лихо осушил до дна!

Что ж, за тебя пью с радостью кувшин

Анисовой, и темный мед, и джин!

Перевод О.Кольцовой

ЧТО СКАЗАЛ ДРОЗД

О ты, чей лик овеян ветром вьюги,

Чей взор в тумане видел хлопья туч

И кроны вязов меж озябших звезд,

К тебе весна придет как время жатвы.

О ты, кому единственною книгой

Был свет вселенской тьмы, что по ночам

Светил тебе, когда скрывался Феб,

К тебе весна придет тройным рассветом.

Ты жаждешь знаний – у меня их нет,

Зато в моих напевах чувство дышит.

Ты жаждешь знаний – у меня их нет,

Зато закат моим внимает трелям.

Тот бодрствует, кто думает, что спит;

Не празден тот, кто клял себя за праздность.

Перевод Г.Бена

НАБРОСКИ ДЛЯ ОПЕРЫ

x x x

О, стань я соправителем Олимпа,

Закон мы положили бы собором:

Коль некий муж работе отдается

В отсутствие прекрасной половины,

Пусть каждый мужнин шаг руке супруги

Прибавит белизны, лицу – румянца.

Съест ягоду он, – на любовном древе

Пусть поцелуй проявится, как почка,

Что развиваться будет ежечасно,

Дабы растаять на губах прохожих.

ПЕСЕНКА МАРГАРИТКИ

I

Я вижу больше, цветик скромный,

Чем видит солнца глаз огромный.

Луну, заносчивую даму,

И ту скрывает облаками.

II

Весна, весна, весна в разгаре!

Я – царствую и государю!

Я, нежась тут, меж травки мятной,

Слежу за девушкой приятной.

III

Я вижу здесь такие дали,

Каких другие не видали.

Я засыпаю, цветик тонкий,

Под колыбельную ягненка.

ДУРАЛЕЙНАЯ ПЕСНЯ

Когда на свадьбе в бубны бьют,

Да здравствует Дурак!

Когда девчонки в пляс идут,

Да здравствует Дурак!

Разбита крынка с молоком,

Да здравствует Дурак!

Подбита шубка ветерком,

Да здравствует Дурак!

Вкруг бочки с пивом – ералаш,

Да здравствует Дурак!

Садится Кэтти в экипаж,

Да здравствует Дурак!

Мы пережарили свинью,

Да здравствует Дурак!

Не сняли с рыбы чешую,

Да здравствует Дурак!

Сэр Цап целуется с судьей,

Да здравствует Дурак!

А мисс Царап – с пивной бадьей!

Да здравствует Дурак!

x x x

Меня страшат мои же злые думы!

Пусть голос у нее не соловьиный

И зубы, может быть, совсем не перлы,

Ресницы же, насколько мне известно,

Не больше рожек мухи-однодневки,

И на руке – ни ямочки единой,

Лицо – в веснушках; нянька-неумеха,

Дитя на ножки ставя раньше срока,

Диане поломать способна ноги

И шею изуродовать Юноне.

ПЕСНЯ

I

Прискакал незнакомец и въехал во двор,

И никто нежеланный не вышел.

Он губами прижался к руке госпожи,

И никто их не видел, не слышал.

II

И ступил незнакомец под замковый свод,

И никто нежеланный не вышел.

Он губами прижался к губам госпожи,

И никто их не видел, не слышал.

III

И миледи его повела за собой,

И в беседку вошли они твердо.

Ах, какие прекрасные розы цвели

Во владенье хозяина лорда!

IV

На плечах у служаночки шелковый плат,

На руке – золотое колечко.

Поцелуй незнакомца горит на щеке,

И следы убегают с крылечка.

x x x

О, белая жемчужина, усни!

Тебе молиться стану на коленях,

Тебе просить у Неба благодати.

Хочу дышать тем счастьем, что тебя

Со всех сторон так плотно окружает.

Владычица моя, недуг мой нежный,

Восторг внезапный, страстная любовь!

Перевод Е.Фельдмана

x x x

Четыре разных времени в году.

Четыре их и у тебя, душа.

Весной мы пьем беспечно, на ходу

Прекрасное из полного ковша.

Смакуя летом этот вешний мед,

Душа летает, крылья распустив.

А осенью от бурь и непогод

Она в укромный прячется залив.

Теперь она довольствуется тем,

Что сквозь туман глядит на ход вещей.

Пусть жизнь идет неслышная совсем,

Как у порога льющийся ручей.

Потом – зима. Безлика и мертва.

Что делать! Жизнь людская такова.

Перевод С.Маршака

СТРОКИ ИЗ ПИСЬМА

Здесь незаметно бегут вечера.

Налево гора,

Направо гора,

Река и речной песок.

Можно сесть

И со сливками съесть

Теплого хлеба кусок.

Один ручей

И другой ручей

Вращают колеса храбро.

В ручье лосось,

Чем пришлось,

Откармливает жабры.

Здесь дикий бор

И великий простор

Для охоты, пастьбы и порубки,

И у всех дорог

Золотистый дрок

Цепляется за юбки.

Бор высок,

В бору голосок

Нежно зовет кого-то;

А в поздний час

Веселье и пляс

На ровном лужке у болота.

Куда ни взгляни,

Кусты да плетни,

Дроздам недурная квартира.

Осиный дом

В обрыве крутом,

Чтоб не было слишком сыро.

Ах и ах!

Маргаритки во рвах!

Примул раскрылись кубки!

Тронешь бутон,

И навстречу он

Протягивает губки.

Я даром отдам

Всех лондонских дам

И критиков-сморчков,

Чтобы здесь на лугу

Валяться в стогу

И вспугивать пестрых сверчков.

Перевод Игн.Ивановского

ДЕВЧОНКА ИЗ ДЕВОНА

Девчонка из Девона, чем у тебя

Набита ручная плетенка?

Видать, со сметаны так щеки румяны,

Не дашь ли сметаны, девчонка?

Люблю я твой мед и цветы на лугах

И очень люблю твое масло,

Но больше, признаться, люблю целоваться,

О, только не дуйся напрасно!

Мне сладки и долы твои, и холмы,

И овцы кудрявые в долах,

Но сладкого слаще средь вереска в чаще

Валяться на травах медовых.

Так что же? Повесим на иву платок,

А рядом поставим корзинку

И ляжем в теплыни на зыбкой перине

Среди незабудок в обнимку.

Перевод О.Чухонцева

x x x

Что ж, по горам и по долам,

Через ручей и в Долиш

Отведать пышек у пышных дам,

К другому – не приневолишь.

Надутой Бетти (чтоб я так жил)

Юбчонки тряслись над бездной

Сказал я: "Я – Джек, если ты будешь Джил".

Села в траву любезно.

"Ах, кто-то идет, кто-то идет!"

"То – ветер", – сказал я железно.

Без криков, гугни и прочих хлопот

Легла на траву любезно.

"Ах, кто-то здесь и кто-то т_а_м!"

Сказал я: "Заткнись, холера!"

И она заткнулась, и лежала без драм,

Поддатая, как Венера.

О, кто на ярмарку в Долиш не мчал,

О, кто не менялся целью?

О, кто маргаритки усердно не мял,

Считая весь луг постелью?

Перевод В.Широкова

ПОСЛАНИЕ ДЖОНУ ГАМИЛЬТОНУ РЕЙНОЛЬДСУ

Минувшей ночью, Рейнольдс, всякой гили

Я снова навидался в изобилье.

Виденья, наплывая друг на друга,

Ко мне явились с севера и с юга.

Бессмысленна была их оболочка:

Глаза карги с устами ангелочка,

Вольтер бродил с мечом, щитом и пикой,

В ночном халате – Александр Великий,

Старик Сократ к рубашке галстук ладил,

Кота мисс Эджворт Хэзлитт нежно гладил,

Там Юний Брут, жуир и выпивоха,

Наняв карету, торопился в Сохо.

Кто избавлялся от того кошмара,

Имел, наверно, крепких крыльев пару,

И не будил его порою ранней

Русалки смех, истошный визг кабаний.

Его цветы приветствуют из дола,

И в каждом – арфа юная Эола.

Мир – красок Тициановых смешенье.

Сверкает нож для жертвоприношенья

Над белой телкою. Гудят свирели.

Вокруг царит всеобщее веселье.

Встал парус над скалой зеленоглавой.

Бросают якоря. Гимн величавый

Поют на суше, подтянув матросу.

Стоит Волшебный Замок на утесе

У Озера. Волнуется дубрава:

Урганды Меч готовит ей расправу.

О Феб, когда б твоим заветным словом

Воздвигнуть я бы смог на месте новом

Волшебный Замок, чтобы от недуга

Отвлечь внимание больного друга!

Ты знаешь это место, и неплохо:

То – Мерлинз Холл, то царство грез, и моха,

И Озера, и синих гор скалистых,

И Островков, и речек серебристых.

Все вызывает гнев или улыбку,

Все в полусне, все призрачно и зыбко.

Холмы, вокруг рассыпанные щедро,

Исторгли вулканические недра.

Часть Зданья, Резиденцию Прелата,

Халдей-изгнанник возводил когда-то.

Другую часть, трудясь неутомимо,

Построил Катберт де Сент Альдебрим, а

Пристройка сделана грешившей тяжко

Лапландской Ведьмой, ставшею монашкой.

Черт, в каменщиках побывав однажды,

Со стоном камень положил здесь каждый.

Не скрипнет пол, и дверь не стукнет громко.

Здесь будто правит Фея-экономка,

Серебряным наполненная светом,

Что запад освещает ночью летом

И что стоит в глазах прекрасной девы,

Влюбленной в наши древние напевы.

Взгляни, плывет Галера тихомолком,

Отделанная золотом и шелком.

Три палубы выдерживает остов.

Корабль уходит за зеленый остров

И, достигая долгожданной цели,

Становится под стены цитадели.

Звучит Рожок, и эхо от Потерны

Мотивом прелести неимоверной

Пугает Пастуха. Перед собою

Он стадо быстро гонит к водопою.

Спешит с друзьями вестью поделиться,

Но те смеются: что за небылицы!

Когда бы все, чем грезилось когда-то,

Мы озаряли пламенем заката!

Когда бы дни души своей в печали

Мы темнотой ночной не отмечали!

Но мир нас бьет и мучает жестоко,

И флаг мой – не на адмиральском штоке.

Да не посмею я – с моей досадой

Пускаться в рассуждения! Наградой

Мне ум возвышенный, увы, не будет.

Что ни задумай, жизнь всегда принудит

К оглядке на ее установленья.

Иль то заносит нас воображенье

При том, что все, что нам в избытке мнится,

Чистилище вернет в свои границы,

Что на земле и в небе несовместно

С простым законом? Радость будет пресной,

Коль наши цели нам же не по силам.

И лето нам покажется немилым,

От Соловья на сердце станет гадко.

Читаю повесть; в ней – одни загадки.

(О них – потом.) Я повести начало

Прочел, взойдя на Лэмпитские скалы.

Был вечер тих. Утесы зеленели

От водорослей. Море еле-еле

Серебряную пену шевелило.

Я дома был. Так отчего мне было

Так тягостно? Я видел, глядя в море,

Как сильный слабых пожирает в споре.

Я видел ясно в том кипенье ада

Перипетии вечного распада.

От зоркости такой и от пристрастья

Душа моя уже на знала счастья.

Цветы барвинка и цветы клубники

Я собирал, чтоб от печали дикой

Избавиться, – однако и доныне

Стоит в глазах ужасная картина:

Атака Ястреба, акульи игры,

Малиновка – и та со страстью Тигра

Червя сжирает. – Прочь, худые мысли!

Проклятие! Как с ними распроститься?

Уж лучше в колокол мне превратиться

Камчатской церкви, Джон, миссионерской,

Чем с ними оставаться в связи мерзкой!

Перевод Е.Фельдмана

К ДЖЕЙМСУ РАЙСУ

Была б неделя веком, и дана

Была б еженедельно радость встречи,

Утыщерилась бы годов длина,

Ненадолго бы прерывались речи.

Мы жили б долго в крошечном пространстве,

А время приказало б долго жить,

И яростная радость дневных странствий,

Душе на славу стала бы служить.

О, с Инда возвращаться каждый вторник!

Лететь с Леванта каждый понедельник!

Отправился бы в путь любой затворник,

И вечно счастье пил любой бездельник!

О друг мой, это утро и канун

Во мне задели лучшую из струн.

Перевод А.Парина

ГОМЕРУ

Быть в стороне, как я, – удел невежд.

Но слышу про тебя и про Киклады,

Как домосед, исполненный надежд

Узреть в морях коралловые клады.

Да, ты был слеп, но пелену Зевес

Сорвал, открыв тебе простор небесный.

Пан пеньем пчел звучать заставил лес.

Из пены Посейдон шатер чудесный

Тебе соткал. На берег темноты

Свет хлынул, пропасти – травою сочной

Оделись, и трояким зреньем ты

Раскрытье утра видел в час полночный.

Не так ли Артемиды властный взгляд

Пронзал три царства: небо, землю, ад?

Перевод В.Потаповой

ФРАГМЕНТ ОДЫ МАЙЕ,

написанный майским днем 1818 года

О, Мать Гермеса, вечно молодая!

Воспеть смогу ль тебя, скажи мне, Майя?

Как некогда тебя воспела Байя?

По-старосицилийски воспевая,

Добьюсь тебя ль? Или тебе понятен

Лишь тот мотив, что грекам был приятен,

Великий стих, что малому народу

Их барды, умирая, завещали?

Дай мне их силу, и, тебе в угоду,

Я тихо пропою, чтоб услыхали

Ее лишь примулы, кусочек неба

И колосок на полосе несжатой,

И в песне удалось излиться мне бы

Одной лишь простотой своей богатой.

Перевод Е.Фельдмана

АКРОСТИХ

_Д_аруй благословение, сестра,

_Ж_изнь заключить в оклад из серебра.

_О_, имя дивное, – сам Аполлон

_Р_азбужен звуками его, и он,

_Д_ремоту отогнав, – лишь позови,

_Ж_елание любви зажжет в крови.

_И_скусству дань отдав, храни завет:

_А_лканье друга охранит от бед.

_Н_ебесной песни чище во сто крат

Аккорд, когда сестру лелеет брат.

_А_нтропофаги, мавра монолог,

_В_идения Улисса – лишь залог

_Г_рядущего триумфа статных Муз.

_У_ нас же на двоих – сердец союз.

_С_толь нежно ни к одной из аонид

_Т_ам, на Олимпе, чувство не манит.

_А_ мой негромкий разговор с тобой

_К_расноречиво властвует судьбой!

_И_мен твоих звучанье – как вино.

_Т_ак будет же прославлено одно,

_С_ тех пор как нам двоим оно дано!

Перевод О.Кольцовой

x x x

Сладко тепло милых глаз,

Голос приветливый сладок.

Все унеслось в дальний час

У времени свой порядок.

Поцелуй твой не в шутку был,

Руки коснулись друг друга...

Как я тебя любил

На земле той, не ведавшей плуга!

Перевод Г.Подольской

НА ПОСЕЩЕНИЕ МОГИЛЫ БПРНСА

Прекрасны луч заката и ракиты,

Округлые холмы и городок,

Но только сердце мучит холодок,

Как будто повторился сон забытый.

В бою с Зимой болезненной добыта

Бескровность Лета на ничтожный срок.

Здесь небо – хладной красоты чертог:

Свет звезд угрюм. От скорби нет защиты!

Кто, словно Минос, может оценить

Суть Красоты не в мертвенном обличье,

Что придают ей вымысел и спесь?

О Бернс! Я громко пел твое величье,

Но лик свой ныне тучами завесь!

Мне горько небеса твои хулить.

Перевод А.Парина

МЭГ МЕРРИЛИЗ

Старуха Мэг, цыганка,

Жила среди болот:

Ей был постелью бурый дерн,

А крышей – небосвод.

Плодами были ей стручки

Ракитова куста,

Вином – роса, а вместо книг

Могильная плита.

Ей братом был скалистый холм,

Ее сестра – сосна;

С такой семьею Мэг жила,

Ничем не стеснена.

Не есть по многу дней подряд

Случалось ей порой,

И вместо ужина она

Следила за луной.

Из жимолости по утрам

Она венки плела

И с песнями свивала тис,

Лишь наступала мгла.

Циновки дряхлою рукой

Из тростников сплетала.

А после их среди цветов

Крестьянкам отдавала.

Как амазонка, Мэг была

Плечиста и сильна;

Из прутьев капор был у ней,

Плащ – алого сукна.

Господь, старуху упокой,

Давно мертва она!

Перевод В.Рогова

ПЕСНЯ О СЕБЕ САМОМ

Жил мальчик озорной.

Бродить ему хотелось.

Вздохнув, он шел домой,

А дома не сиделось.

Взял книгу он,

Полную

Строчек

И точек,

Взял пару

Сорочек.

Не взял он колпак:

Спать можно

И так.

В мешок

Гребешок,

И носки в порядке,

Без дырки на пятке.

Мешок он надел

И вокруг поглядел,

На север,

На север

Побрел наугад,

На север

Побрел наугад.

Мальчишка озорной

Ничем не занимался.

Поэзией одной

Все время баловался.

Перо очинил

Вот такое!

И, банку чернил

Прижимая

Рукою

И еле дыша,

Помчался,

Спеша

К ручьям,

И холмам,

И столбам

Придорожным,

Канавам,

Могилам,

Чертям

Всевозможным.

К перу он прирос

И только в мороз

Теплей укрывался:

Подагры боялся.

А летом зато

Писал без пальто,

Писал – удивлялся,

Что все не хотят

На север,

На север

Брести наугад,

На север

Брести наугад.

Мальчишка озорной

Был вольных мыслей полон,

И в бочке дождевой

Однажды рыб развел он,

Хотя

Не шутя

Ворчала

Сначала

Прислуга,

Что с круга

Он съедет

И бредит.

А он по пути

Мечтал найти

Поскорей

Пескарей,

Невеличку

Плотвичку,

Колюшку,

Колюшки

Подружку

И прочих рыб

Не крупнее

Пальчика

Годовалого

Мальчика,

Он был

Не из тех,

Кто под шум и смех

Жадно считает

Рыбу,

Рыбу,

Жадно считает

Рыбу.

Мальчишка озорной

Шатался как придется

Шотландской стороной,

Смотрел, как там живется.

Увидел, что стебель

Растет из зерна,

Что длина

Не короче,

Не громче

Поют,

Что и тут

Те же вишни,

Нет лишнего

Хлеба,

И небо

Похоже,

И тоже

Из дерева

Двери

Как в Англии!

И тогда он застыл,

Изумленный,

На месте застыл,

Изумленный!

Перевод Игн.Ивановского

ТОМАСУ КИТСУ

Ах, если бы ты только знал,

Кого я встретил,

Карабкаясь по склонам скал

Сквозь дождь и ветер!

Я Мэри отгадать прошу,

Но по секрету

Скажу – пером не опишу

Картину эту.

Где под скалой бежит ручей,

Под мрачной высью,

Я вдруг увидел Лошадей,

Бежавших рысью.

Тогда узнать помчался я

Чуть не галопом,

Что там за люди вдоль ручья

Гарцуют скопом.

Качался первый на седле

Кудрявый Вилли,

И, как пожар на корабле,

Кудряшки были.

Мать Пегги ехала за ним,

А следом Пегги

И братец Роб – путем одним,

В согласном беге.

Спасался каждый под плащом,

Лились потоки.

Взор Пегги чем-то был смущен,

Алели щеки.

Она, легко держась верхом,

Следила взглядом

За миловидным женихом,

Трусившим рядом.

Я, видно, ввел родню во гнев,

Раз юный Том

Проехал мимо, покраснев,

С открытым ртом.

Ах, Мэри! Все они домой

Спешили вместе,

Беспечный и веселый рой,

Под стать невесте.

Им хорошо спешить домой

Хоть в дождь, хоть в слякоть.

У Пегги свадьба, Боже мой!

Как мне не плакать?

Перевод Игн.Ивановского

СКАЛЕ АЙЛСА

Морская пирамида в бликах, в иле!

Когда твой лоб потоками был скрыт?

И что тебе сегодня говорит

Крик яростный птенцов о прежней были?

Как ветры снова путь к тебе открыли?

И сколько времени прошло, как спит

И дышит небом треснувший гранит,

С тех пор как облака тебя увили?

Ответа нет; ведь ты приют дремот;

И жизнь твоя – две вечности: с орлами

Всегда одна, другая – мрака плод.

Вершина в небе, скользкий риф – с китами.

Земной толчок подъял твой торс из вод

Но скрыт гигантский остов под волнами!

Перевод Н.Булгаковой

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ШОТЛАНДИИ

В ДОМИКЕ РОБЕРТА БПРНСА

Прожившему так мало бренных лет,

Мне довелось на час занять собою

Часть комнаты, где славы ждал поэт,

Не знавший, чем расплатится с судьбою.

Ячменный сок волнует кровь мою.

Кружится голова моя от хмеля.

Я счастлив, что с великой тенью пью,

Ошеломлен, своей достигнув цели.

И все же, как подарок, мне дано

Твой дом измерить мерными шагами

И вдруг увидеть, приоткрыв окно,

Твой милый мир с холмами и лугами.

Ах, улыбнись! Ведь это же и есть

Земная слава и земная честь!

Перевод С.Маршака

СЛЕПЕНЬ

Из письма Тому Китсу

I

Честной народ, ярмо забот

Отринь хотя б на время.

Поэт балладу пропоет,

А ты почешешь темя.

II

Напал Слепень средь бела дня

На бедного Поэта.

Пускай Зануд, а не меня

Сживает он со света!

III

Когда он звонко прожужжит

Под старою Кобылкой

И под хвостом поворожит,

Кобылка станет пылкой.

IV

Коль дело тянет вам Судья

С времен царя Гороха,

Слепню пожалуйтесь, друзья,

Дела пойдут неплохо.

V

Парламентарий целый день

Вещает с видом сонным...

Ах, поработай с ним Слепень,

Он стал бы Цицероном!

VI

Трещали, Лаудер, мой друг,

Вы на манер кузнечка,

Но бить поклоны стали вдруг,

Не вымолвив словечка.

VII

Слепень бы тут со всей душой

Вам помощь предоставил:

Посредством боли небольшой

От худшей вас избавил.

VIII

И он бы вас в сей славный час

Привел к желанной цели,

И Вордсворт с Саути при вас

Заметно б потускнели.

IX

(Честной народ, прости меня

За это отвлеченье,

Но стихотворца болтовня

Вид умопомраченья.)

X

Когда упрямо ваша дочь

Не видит счастья в браке

И лишь читает день и ночь

Рифмованные враки,

XI

Слепню шепните молодцу,

И он поставит меты,

И дева полетит к венцу

Со скоростью кометы.

XII

Когда супруга целый день

Поет псалмы Давида

И задвигает мужа в тень,

Чтоб муж не портил вида,

XIII

Пускай Слепень ей на язык

Присядет (славный повод!)

И убедит ее, что крик

Для Господа – не довод.

XIV

И если этот summum bonum {*}

Бич и страх тиранства,

Прощу Слепню я – вот ей-Бо!

Любое хулиганство.

Перевод Е.Фельдмана

x x x

Две прелести вечор явились мне

Столь безыскусны, непорочны, святы,

Девятой сферой будто бы закляты,

Так глас Господень льется в вышине.

Волынка нервно мучилась, – зане

Сам Незнакомец плакал от утраты.

Волынка вновь вступала, и расплаты

Тот Незнакомец ждал наедине.

Волынка, ты восхитила сердца!

А Незнакомец струны, будто нервы,

Терзал, – и в нем я видел близнеца.

Но все ж вела Волынка голос первый.

Что делать, вас обоих слушал я.

Молчи, душа, все чувства затая.

Перевод О.Кольцовой

СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ В СЕВЕРНОЙ ШОТЛАНДИИ,

ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ДЕРЕВНИ БПРНСА

Как сладко поле проходить, где веет тишиной,

Где слава одержала верх в бою за край родной,

Иль – вересковой пустошью, где был друидов стан,

А нынче мох седой шуршит и царствует бурьян.

Все знаменитые места бессчетно тешат нас,

О них сказанья повторять мы можем сотни раз,

Но сладостней отрады нет, неведомой дотоль,

Чем иссушающая рот божественная боль,

Когда по торфу и песку волочится ходок

И по кремням прибрежных скал бредет, не чуя ног,

Бредет к лачуге иль дворцу, дабы воздать поклон

Тому, кто вживе был велик и славой умерщвлен.

Багульник трепеща вознес лучистые цветы,

И солнце песенке юлы внимает с высоты,

Ручьи лобзают стрелолист у плоских берегов,

Но медленных, тоскливых вод невнятен слабый зов.

Закат за черным гребнем гор потоки крови льет,

Ключи сочатся из пещер, из темных недр болот,

Как бы дремля, парят орлы средь синевы пустой,

Лесные голуби кружат над гробовой плитой,

Но вечным сном заснул поэт, и вещий взор ослеп,

Так пилигрим усталый спал, найдя в пустыне склеп.

Порой, – душа еще дитя, что мудрости полно,

Но сердце барда мир забыл, вотще стучит оно.

О, если б снова мог прожить безумец полдень свой

И до заката опочить, но все пропеть с лихвой!

Он в трепет бы привел того, чей дух всегда в пути,

Кто колыбель певца сумел на севере найти.

Но краток срок, недолог взлет за грань тщеты земной,

Из жизни горькой и благой в надзвездный мир иной;

Недолог взлет и краток срок, – там дольше быть нельзя,

Не то забудется твоя скудельная стезя.

Как страшно образ потерять, запомненный в былом,

Утратить брата ясный взгляд, бровей сестры излом!

Вперед, сквозь ветер! И вбирай палящий колорит;

Он жарче и мощней того, что на холстах горит!

Виденья прошлого живят былую смоль кудрей,

Седины скудные ярят и гонят кровь быстрей.

Нет, нет! Не властен этот страх! И, натянув канат,

Ты счастлив, чуя, как рывком тебя влечет назад.

Блажной, на водопад воззрев, ты в следующий миг

Заметы памяти твоей уже почти постиг;

Ты их читаешь в царстве гор, пристроясь на углу

Замшелой мраморной плиты, венчающей скалу.

Хоть прочен якорь, но всегда паломник в путь готов,

Он мудрость в силах сохранить, бредя в стране хребтов,

И зыбку гения сыскать средь голых, черных гор,

И не сомкнуть глаза души, не замутить свой взор.

Перевод Арк.Штейнберга

НА ПОСЕЩЕНИЕ СТАФФЫ

Аладдинов джинн покуда

Не творил такого чуда;

Колдунам над Ди-рекою

И не грезилось такое;

Сам апостол Иоанн,

Что провидел сквозь туман

В небе, заревом объятом,

Семь церквей, сверкавших златом,

Не видал таких красот.

Я вступил под строгий свод;

Там на мраморе нагом

Некто спал глубоким сном.

Море брызгами кропило

Ноги спящему и било

О каменья край плаща;

Кудри, по ветру плеща,

Вкруг чела вились тяжелым

Золотистым ореолом.

"Кто сей спящий? Что за грот?"

Я шепнул, рукой дрожащей

Тронув юношеский лик.

Юный дух очнулся вмиг,

Встал и молвил мне в ответ:

"Смерть мою воспел поэт.

Лисидасом-пастухом я зовусь,

А здесь мой дом:

Он воздвигнут Океаном.

В нем волна гудит органом;

И паломники-дельфины,

Жители морской пучины,

Жемчуга собрав на дне,

В дар сюда несут их мне.

Но увы – сменился век:

Ныне дерзкий человек

Волны бороздит упрямо,

Не щадя Морского Храма.

Горе мне, жрецу: бывало,

Вод ничто не волновало;

Хор пернатых певчих встарь

В небесах парил; алтарь

Охранял я от людей,

Ризничим был сам Протей.

А теперь людские взгляды

Сквозь скалистые преграды

Проникают вглубь – и вот

Я решил покинуть грот,

Бывший мне укрытьем прежде:

Он доступен стал невежде,

Яхтам, шлюпкам, челнокам,

Щеголихам, щеголькам

С их грошовою кадрилью!

Но, противясь их засилью,

Грот в пучину канет вскоре"...

Молвив так, он прыгнул в море

И пропал!

Перевод Е.Баевской

СОНЕТ,

НАПИСАННЫЙ

НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ БЕН НЕВИС

Здесь, на вершине Невиса, урок

Ты преподай мне, Муза, громогласно!

Гляжу я в бездну – в ней туман залег.

Об аде столь же зыбко и неясно

И наше представление. Гляжу

Над головой, но клубы там все те же

Туманные. И так же, нахожу,

О рае, о самих себе, невежи,

Мы судим там, где не видать ни зги!

Вот под ногами скальные обломки.

Лишь только это слабые мозги

Осмыслить могут, – камни да потемки,

Конечно же, царят не только здесь,

Но мир душевный заполняют весь!

Перевод Е.Фельдмана

БЕН НЕВИС

Диалог

Действующие лица: миссис Камерон и гора Бен Невис.

Миссис К.

Сэр Невис, у меня – большое горе:

Взошла на вас я, Ваше Лысогорье

(И это при моей-то корпуленции!),

Чтоб выразить вам при аудиенции

Свое почтенье, сэр, но вот взамен-то

От вас не дождалась я комплимента!

Внимание окажешь джентльмену,

И джентльмен дичится непременно,

Как будто на него имеют виды...

Глядите, сэр: я плачу от обиды!

Стыд, Ваше Лысогорье, быть невежей!

Пожертвовав телятинкою свежей,

Огурчиками, яйцами, консервами,

Я приползла с расстроенными нервами,

Вспотела вся, в пути заныли чресла,

А тут – ни камердинера, ни кресла!

Мозолей нет: по счастью, мой сапожник

В профессии своей – артист, художник.

Мне без него б конец пришел, сэр Нэвис.

Ах, отчего столь холодны ко мне вы-с?

Здесь Леди выпила очередную порцию виски, затем еще и

еще, но внезапно рука ее дрогнула, и она пролила к

Подножью Горы несколько капель. Бен Невис заворчал,

загрохотал на несколько минут – и затем промолвил.

Бен Невис

Сбежали сновиденья опрометью...

Кто пискнул тут спустя тысячелетья?

Я слишком долго пребывал в покое,

Чтобы простить вторжение такое.

Кричал Орел, и мне от беспокойства

Примстилось нечто, принеся расстройство:

То был Кошмар... Сударыня? Откуда?

По старости с глазами стало худо.

Очки надену... За каким же лешим

Вы способом ко мне добрались пешим?

Непрошеным гостям тут нет спасенья.

Устрою-ка я вам землетрясенье!

Миссис К.

Не заслужила я такой расправы!

Я вашу Личность уважаю, право,

И наверху не трону ваших Персей:

Скромна я слишком для таких диверсий.

Зачем же уважаемому сэру

Впустую изрыгать Огонь и Серу,

Когда камней срывается лавина...

Бен Невис

Я чую, в посещенье нет провина!

Не всякий день, клянусь вершиной снежной,

Встречаюсь я с такой персоной нежной.

Как целоваться хочется – нет мочи!

(Болван!) Коль вправду были ваши очи

До тайн моих весьма-весьма охочи

(Болван!), – я слушаю и повинуюсь:

Я вам открою их, не обинуясь.

Мадам, на глубине неимоверной

Я впрямь располагаю Жилой Серной.

По ней бы – чирк! – моим гранитным задом...

Обнимемся – ведь вы стоите рядом!

И – чмок-чмок-чмок! – дадим простор отрадам!

Под северной пятой ноги восточной

Устроили Драконы шабаш склочный.

Туда, мадам, по собственной указке,

Приволоку я длинных сосен связку.

Когда от солнца Фосфор задымится,

Зажгу я сосны; с этим устремиться

Намерен я на Логово Драконье,

И Гады пусть с шипением и вонью

Распухнут, выползая из пещеры,

Тысячекратно перекрыв размеры

Арктических китов. Своей особой

Займусь я дале. С радостью особой,

Безмерной, бесконечной и нескрытной

Я почешу себе свой зад гранитный

И Леди обниму, кипя от страсти...

Вперед, Болван!

Здесь Леди – о, несчастье!

Сознанье потеряла. Пик могучий

Макушку вновь прикрыл тяжелой тучей

И вновь уснул. А через сутки слуги

Нашли хозяйку, шаря по округе.

Чуть попоздней забей они тревогу...

В живых осталась Леди, слава Богу!

Перевод Е.Фельдмана

ПРОРОЧЕСТВО:

ДЖОРДЖУ КИТСУ – В АМЕРИКУ

Ночь такая колдовская,

И луна плывет, сверкая.

Звезды в любопытстве истом

Замерли в пространстве мглистом:

Что кипит на дне

Поэтической плавильни?

Сверху все глядят умильно:

В дали миллиономильной

Знают обо мне.

Эй, луна, доверь мне уши!

Звезды – эй! К воде и суше,

Ко вселенной беспредельной

Обращаюсь с колыбельной,

С тихой колыбельной:

Баю, баю, баю, баю,

Таю, таю, таю, таю

В светлой колыбельной,

Камыши пойдут на кузов

Колыбельки для бутузов.

Простынь сделаем из хлопка,

Чтоб сухой осталась попка.

Шерсть от маленькой овечки

В одеяльце человечку.

Баю, баю, баю, баю,

Таю, таю, таю, таю

В нежной колыбельной:

Спи-усни, дитя родное;

Все объято тишиною:

Спи-усни вдали от гама.

Над тобой склонилась мама.

Станешь, мой дружок бесценный,

Ты Поэтом непременно:

Над тобою, чудо мира,

Дар небесный – лира, лира.

Пышет пламя от подарка

Ярко, ярко, ярко, ярко

Всюду, сколько глаз хватает;

И тобой – тобой стихия,

Пробужденная впервые,

Смотрит на твое явленье

В удивленье, в удивленье!

Зрят младенца очи, очи

Там, где прочим – нету мочи.

Ты в попытке бессловесной

Тронул лиру, дар небесный;

Тронул, мой дружок чудесный,

Пламя ты – и нет ожога.

Значит, ты Поэт от Бога!

В Новом Свете

Чудо-дети.

Ты – Поэт, Поэт от Бога!

Стань же им (кивни мне – "да")

Ныне – или никогда!

В Новом Свете

Чудо-дети.

Ныне – или никогда!

Перевод Е.Фельдмана

ПЕСНЬ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Здравствуй, радость, здравствуй, горе.

Леты ил, Гермеса перья;

Все, что есть и будет вскоре,

Все люблю равно теперь я!

Мне милы и смех в час хмурый предвечерья,

И в ведро – облик, скорбью искаженный;

Зло с добром люблю теперь я,

Огнь, под лугом затаенный,

Маргаритку с белладонной;

Мудреца на фарсе; звон

Заунывный похорон;

В розах скрытую змею;

Штиль, разбитую ладью;

Клеопатру, что на троне

Прячет аспида на лоне;

Мертвый череп – им дитя

Забавляется шутя;

В звуках грусть и радость разом,

Сумасшествие и разум;

Бледных муз и светлых муз;

Мома с Кроносом союз;

Смех, и вздох, и смех опять

О, как сладостно страдать!

Музы света и печали,

Лик довольно вы скрывали,

Покажитесь! Дайте мне

Петь о ночи и о дне

Да познаю в награжденье

Нежной боли утоленье!

Над главой моей сплетись

С миртом, – мрачный кипарис,

С хвоей, – липы цвет обильный...

Будь скамьей мне, дерн могильный.

Перевод В.Рогова

ПЕСНЯ

(Написана на чистой странице тома сочинений

Бомонта и Флетчера между пьесами "Месть

Купидона" и "Два благородных родича")

I

Дух всевенчающий!

Дух огорчающий!

Дух зажигающий!

Дух отпевающий!

О, ты крылья просторно

Распахнул – и покорно

Перешел под широкую тень я.

И, познав откровение,

Ныне в самозабвении

На твои я взираю владенья!

II

Дух веселящийся!

Дух ты дразнящийся!

Дух ты танцующий!

Дух ты гарцующий!

Ах, мы с шуткой любою

Не помедлим с тобою.

Рядом с нами – хохочущий Момус.

Я подался в проказники,

Как побыл я на празднике,

Что устроил пирующий Комус!

Перевод Е.Фельдмана

ПОЭТ

Отрывок

Где Поэт? Каков Поэт?

Вот вам перечень примет:

Он со всеми одинак,

Будь то царь или бедняк,

Грамотей или невежда

Или кто угодно между

Обезьяной и Платоном.

Птичий он постиг язык

И орлицам и воронам

Чутко внемлет; слышит рык

Льва свирепого – и чует,

Что пророчит грубый зев,

Рев тигриный в речь связует,

Слуху внятную, в напев

Ясный, как язык родной.

Перевод А.Парина

СОВРЕМЕННАЯ ЛЮБОВЬ

Любовь! Игрушка лени золотой!

Кумир, такой божественно-прекрасный,

Что юность, в упоенье расточая

Ей сотни тысяч ласковых имен,

Сама себя божественною мнит

И, праздная, безумствует все лето,

Гребенку барышни признав тиарой,

Стрелой Амура – биллиардный кий.

Тогда живет Антоний в Брунсвик-сквере,

И Клеопатра – в номере седьмом.

Но если страсть воспламеняла мир,

Бросала в прах цариц и полководцев,

Глупцы! – так вашу мелкую страстишку

Сравню я только с сорною травой.

Восстановите тот тяжелый жемчуг,

Что растворен царицею Египта,

И хоть на вас касторовые шляпы

Я вам скажу: вы можете любить!

Перевод В.Левика

ФАНТАЗИЯ

Нет фантазии с тобой.