Текст книги "Преторианец Дорна (ЛП)"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Отправлено, – произнёс он, и казалось, только в этот момент заметил, что над ним нависает Силоний. Он замешкался, голос зазвучал неуверенно. – Мы должны…

– Поверни антенну, – приказал Силоний. – Внутрисистемная передача, широкий диапазон.

– Но…

– Немедленно!

Инкарн отшатнулся и начал работать с панелью управления, покачиваясь с каждым движением.

Силоний вытащил клинок, который был с ним с тех пор, как он проснулся под Дворцом. Он поднял его. Свет от искр пробежал по лезвию. Он видел символы, скрытые патиной металла, вытравленные тонкими, как волос царапинами: коды, направления, частоты. Он отпихнул Инкарна. Человек вскрикнул и упал. Руки Силония двигались над приборной панелью всё быстрее и быстрее.

– Что…? – воскликнул Инкарн, и слова умерли у него на языке.

Силоний ввёл последнюю команду, повернулся и поставил его на ноги. Машины заискрили и взвыли, когда третий сигнал покинул антенны.

– Двигайся!

Инкарн вздрогнул и захромал к дверям.

– Мы отступаем, – раздался по воксу голос Фокрона.

Силоний схватил псайкера за руку, сорвал с места и побежал.

Фокрон был в коридоре, стреляя в темноту. Вдали расцветали взрывы и мимо проносились лазерные разряды. Он посмотрел на Силония, выпустил последнюю очередь, встал и побежал со всех ног.

Через двадцать пять шагов Силоний активировал заряды. Мгновение ничего не происходило, а затем серия взрывов сотрясла палубу и прокатилась в воздухе, поглотив звук выстрелов.

– Второй сигнал отправлен? – спросил Фокрон.

– Отправлен, – ответил Силоний. Инкарн тихо всхлипнул.

Они продолжали бежать, присоединились к Каликсу и Хекарону и бросились назад в ангар.

В ангаре лихтер уже парил над палубой, двигатели пульсировали сдерживаемой энергией. Орн спустился с погрузочной платформы. Последним на борт вбежал Фокрон, запрыгнув на рампу, когда лихтер начал поворачиваться. Двигатели взвыли, и лихтер устремился в космос.

– “Богатство Королей” лёг на курс перехвата, чтобы забрать нас, – сказал Ашул из кабины. – Мы должны оказаться вне досягаемости монитора, если он не быстрее, чем кажется.

– Они подошли достаточно близко, чтобы опознать “Богатство Королей”? – спросил Фокрон.

– Трудно сказать. Возможно.

Фокрон промолчал.

Лежавший на полу и тяжело дышавший Инкарн секунду смотрел на Силония и отвёл взгляд. Силоний сидел в тишине, обдумывая новую цель и тайны.

Два

 Фрегат Имперских Кулаков “Нерушимая Истина”

состыкованный с “Фалангой”, орбита Терры

– Он – слабый и трусливый, – произнёс Архам, рассматривая пикт-изображения из камеры, где вдовствующий сын Хиракро свернулся калачиком на полу. Расположенный за экраном спикер шипел статикой и тихими всхлипываниями. После того, как захваченный в горном особняке человек пришёл в сознание, он только и делал, что плакал. Они вернулись на “Нерушимую Истину”. Фрегат пристыковался к “Фаланге” на высокой орбите Терры, словно прильнувшая к киту рыба-лоцман.

– Да, он и трусливый и слабый, – согласилась Андромеда, посмотрев на экран. – Почему это беспокоит вас?

Архам моргнул и ответил не сразу. Он не ожидал, что она услышит в его голосе сомнения, охватившие разум. Заживающая на спине кожа чесалась под чёрной одеждой. Бионический кулак с шипением сжался, а затем, лязгнув, раскрылся.

– Зачем Альфа-Легион использовал такой испорченный инструмент? Зачем они доверили ему что-то важное?

– У них могло не остаться выбора. Даже самые тщательно продуманные и прекрасно выверенные планы иногда включают слабые звенья. Мир за пределами легионов не устроен по единым лекалам.

– Даже в легионах он так не устроен, – сказал Архам. Андромеда выгнула бровь, ожидая уточнений, которых не последовало.

– Они пытались убить его, – наконец продолжила она. – Значит, они отдавали отчёт в его слабости и необходимости заставить его замолчать.

– Возможно, – сказал Архам.

Андромеда открыла рот, но затем закрыла, ничего не сказав.

– Вы не хотите знать то, что знает он? – холодно спросила она.

– Хочу? – ответил он вопросом на вопрос, и Андромеда почувствовала резкие нотки в голосе. Архам посмотрел на неё и увидел, что она вздрогнула. Он покачал головой, почувствовав, как напряглись мышцы челюсти. – Просто сделайте это, – произнёс он. Хиракро на экране дёрнулся и из спикера донёсся стон. – Сделайте всё, что требуется.

Он отвернулся и вышел.

 Когда Архам покинул камеру наблюдения, снаружи его ждала Армина Фел. Два воина из отделения Сотаро стояли по обеим сторонам от двери. У них был приказ никого не пускать и убедиться, что любой вошедший в комплекс заключения будет немедленно выдворен. Но никто не сомневался в личном астропате Рогала Дорна. Не было ничего удивительного в том, что она перешла с “Фаланги” на “Нерушимую Истину” не спрашивая разрешения. Мало жило людей под светом Сол, которые соприкасались со столькими тайнами, как опиравшаяся на чёрно-белый посох женщина перед ним.

– Леди, – произнёс он и склонил голову.

– Магистр хускарлов, – ответила она, её голос звучал хрипло от возраста и усталости. Она повернула голову в его сторону, седая грива волос всколыхнулась, словно от несуществующего порыва ветра. – Вы просили аудиенцию у примарха. Я здесь, чтобы проводить вас к нему.

– На “Фалангу”?

Она кивнула и зашагала по коридору, согнувшись вперёд и выбивая посохом медленный ритм. Они поднялись по палубам фрегата и пересекли стыковочный шлюз с “Фалангой”. Вот уже час они шли по увешенным сотнями победных знамён залам и коридорам под внимательными каменными взглядами давно погибших героев. Архам знал их всех. Многих из них он знал при жизни. Некоторые умерли у него на глазах. У него неожиданно возникло чувство, что он остался совсем один, превратился в реликвию эпохи, которая принадлежала обратившимся в камень мёртвым.

– Вы старше меня больше чем на век, – произнесла Армина, это было первым, что она сказала за несколько часов, и оказалось для него настолько удивительным, что он только моргнул, когда она продолжила. – Когда я родилась, вы уже были воином, предводителем армий. Когда вы несли знамя легиона, я была девочкой игравшей в пыли того, что некогда было Ахеменидской империей. Когда Император отобрал у меня зрение, я всё ещё оставалась девочкой, а вы служили Империуму больше века. И всё же мы здесь – пожилой воин и старуха.

– Вы смотрите в мой разум, – прорычал он.

– Да, – согласилась она. – На поверхностные мысли.

– Зачем?

– Если ваши глаза открыты, они видят окружающий мир, – ответила она и резко выдохнула.

– Вы смотрите с какой-то целью?

– Возраст – не время. Он – символ службы.

– Как скажете.

Они молча продолжили путь, шаги отмечали удары посоха Армины.

Дорн ждал их в небольшом зале планирования недалеко от главного стратегиума. Архам обратил внимание, что охранявшие коридор и вход хускарлы, прежде чем впустить их переговорили с астропатом, а не с ним.

“Я не один из них”, – понял он и почувствовал, как мурашки побежали по обгоревшей коже на спине. Так и должно было быть, но за этим скрывалось что-то ещё. Похоже на наказание.

Примарх не повернулся, когда вошёл Архам. Пергаменты и инфопланшеты располагались на круглом столе аккуратными группами. Дорн был в броне, но без перчаток. Несколько кронциркулей с множеством ножек лежали под пальцами правой руки, а медное стило – левой. Заговорив, он обратился к Армине Фел, а не к Архаму.

– Фаэтон? – спросил он, словно задавая следующий вопрос в обсуждении, которое прервало появление Архама. Армина Фел покачала головой.

– Никаких сообщений. Хотя это может и ничего не значить.

– Любая тишина что-то значит.

– Связь с Фаэтоном осуществлялись при помощи коммуникационной станции “Ашела”. Если на ней возникли проблемы…

– Не важно потеряли мы мир-кузню или враг атаковал станцию “Ашела”, чтобы ослепить нас, становится трудно не предположить худшее.

– Мы удвоим усилия, повелитель, – ответила Армина Фел, склонила голову и покинула зал. Дорн вернул внимание к пергаментам. Архам ждал, чувствуя, как уходят секунды, пока чертят линии и фигуры.

– Сколько вы потеряли? – спросил Дорн, наконец, посмотрев на него.

– Четверых, – ответил Архам. Ему не нужно было спрашивать, что имел в виду примарх. Миссия в особняке Хиракро закончилась всего несколько часов назад, но не было ничего в действиях легиона, о чём бы ни знал Дорн. – Три брата в подбитом корабле, один на земле.

– Высокая цена за одного человека.

– Это была ошибочная миссия, как в планировании, так и в исполнении, её начали слишком поспешно и не учли все непредвиденные обстоятельства.

– И цель рейда? – спросил Дорн, его голос оставался холодным и безэмоциональным, пока стило продолжало путь по пергаменту.

– В цепях на “Нерушимой Истине”… Сейчас его допрашивают.

– Он дал вам ответы?

– Пока нет, повелитель, но… – Архам почувствовал, как пересохло горло.

Стило Дорна остановилось. Примарх поднял взгляд. – Тогда почему ты здесь?

– Эта задача, повелитель. Это… не для таких, как мы. Это… не та война, для которой нас создали, которую мы должны вести.

Дорн положил стило и выпрямился.

– Необходимость, – произнёс он.

– Мы не для этого были созданы. Мы – завоеватели, мы – строители, мы…

– Мы – последняя линия против тьмы. Тьмы, которая не просто победит, а поглотит всё, что есть и что может быть. Мы не можем проиграть.

– И необходимость, с которой мы столкнулись…

– Мерзкая. Ужасная, – Дорн отложил кронциркули, и на секунду Архаму показалось, что он увидел мелькнувшую в глазах примарха усталость. – Неизбежная.

– Повелитель, разве не это мог сказать Альфа-Легион? Что победа важнее, чем средства, которыми она достигнута? Почти вся эта война ведётся во тьме. Мы слышим её эхо или видим пожары на горизонте, но никогда не знаем, что уже выиграно или потеряно. Всё неизвестно, всё лежит грузом на чашах весов катастрофы или выживания. Но если мы победим, то победим здесь и своими руками. Империум выстоит, но он выстоит, только если наш выбор останется чист.

Тёмные глаза Дорна внимательно смотрели на него, лицо оставалось совершенно неподвижным.

Он вспомнил мёртвые глаза Альфа-Легионера, их взгляд. Мы знаем тебя. Мы знаем вас всех…

Архам покачал головой:

– Почему мы делаем это? Из всех угроз, с которыми мы могли столкнуться, эта не требует такого внимания, не говоря уже о секретности. Чем больше я думаю о том, что произошло, тем меньше вижу смысла. Группа Альфа-Легиона, десять групп, сто. Что они могут сделать? И против угрозы, которую они представляют, надо использовать поисковые подразделения Избранных Малкадора, они лучше разбираются в охоте на таких врагов.

– Потому что я доверяю тебе, – ответил Дорн. – И понимание не требуется.

Архам моргнул и склонил голову.

– Как прикажите, – произнёс он, и наполовину повернулся, чтобы уйти, но затем остановился и с губ сорвался старый вопрос, заданный ему десятилетия назад. – Чего вы боитесь, повелитель?

Дорн секунду молчал, и Архаму показалось, что он почувствовал движение огромных мыслей, поворачивавшихся за лицом примарха. Архам продолжал стоять и смотреть, хотя инстинкт взывал опуститься на колени и молить о прощении.

– Какой ценой? – наконец сказал Дорн. – Мы победим, потому что я не позволю нам проиграть. Но во что нам обойдётся победа? Потому что, какой бы не окажется цена её придётся заплатить.

– И какое будущее мы построим, повелитель. Оно будет построено на пепле нашей чести?

Дорн молчал, и на мгновение Архаму показалось, что он увидел другие лица в тенях морщин на лице примарха: Мортарион, Коракс, Кёрз.

– Этого, – после паузы продолжил Дорн. – Этого я боюсь.

Архам склонил в голову, больше не в силах смотреть ему в глаза.

– Я буду следовать вашей воле и возложенному вами на меня долгу до конца, – сказал он и прижал руку к груди в приветствии. – Я не подведу вас.

– Нет, не подведёшь.

Армина Фел видела, как Архам ушёл. Сияние его мыслей напоминало тлеющие угольки огня, яркие и жаркие, потрескивавшие под холодными слоями пепла. Она вернулась в зал к Дорну. Разум примарха казался низким пламенем, которое гасло в темноте, подавленное силой воли.

– Ваши приказы, повелитель?

– Пора. Как только корабль Архама улетит, “Фаланга” направится навстречу с флотом у Нептуна. Вы готовы?

– Всё согласовано между другими главными астропатами и мной.

Дорн кивнул, и Армина знала, что этот жест являлся не только подтверждением, но и разрешением уйти. Она не двигалась.

– Магистр Архам… Вы не сказали ему, повелитель?

Разум Дорна замерцал, но остался закрытым и тёмным.

– Нет, – ответил он. – У него свой долг, а у меня – свой.

– Если он не…

– Закончите необходимые приготовления, госпожа. Мы отбываем в течение часа.

– Конечно, повелитель, – сказала она и склонила голову.

Кестрос смотрел на монитор, когда открылась дверь. Он не стал поворачивать голову. Это была Андромеда. Он узнал её по шагам по каменному полу, лёгким и плавным, как движения хищника семейства кошачьих. Она остановилась как раз за пределами досягаемости его руки и секунду смотрела на него.

– Я думала, что у тебя расколота грудная клетка и её снова сшивали, – сказала она.

Он ничего не ответил. Они закончили час назад. Правая половина груди стала слоем искусственной плоти на каркасе из пластали и керамита, прикреплённом болтами к костям. Шторм боли всё ещё потрескивал в теле, и он чувствовал привкус крови при каждом вдохе.

Когда он не пошевелился и не ответил, она повернулась и посмотрела на мониторы.

Всего было девять экранов, каждый висел на кабелях и показывал одно и то же изображение с разных углов: сидевшего вдовствующего сына Хиракро. Цепи протянулись от колец в стене к кандалам на запястьях и лодыжках. Он был в обычной белой одежде, пожелтевшей и покрытой пятнами от пота.

– Он здесь почти тринадцать часов. При такой температуре в камере он скоро начнёт страдать от неблагоприятных физиологических эффектов. – Кестрос остановился, вздохнул, кровь и боль на мгновение затмили всё остальное. – И насколько я вижу, у него нет воды.

Андромеда кивнула. – Так и задумано.

Он почувствовал, как напряглись мышцы челюсти, пока глаза смотрели на экран. Кестрос видел, как человек покачал головой, словно пытался встряхнуться и сохранить ясность ума. Низкий стон донёсся из вокс-спикера, висевшего в темноте позади экранов.

– Я не собираюсь убивать его или рвать на куски, – фыркнула она и покачала головой. – Ты и в самом деле парадоксальное существо. Прорубаешься сквозь кровь и убиваешь без милосердия, но мучающийся от жажды человек в цепях пробуждает в тебе добродетель.

– Ты же говорила, что хорошо знаешь нас… – начал он.

– Лучше, чем вы сами себя знаете, – выплюнула она. – Мой вид нумерует наши жизни. Я – Андромеда-17, но Андромеда-15 умерла от рук воинов Императора. От ваших рук. Ты думаешь, что показной чести достаточно, что идеалы смоют кровь с ваших рук?

Кестрос посмотрел на неё. Это было больно, он сдержал гнев в клетке с острыми краями. Она уставилась на него тёмными блестящими глазами, зубы слегка показались между губами.

– Ты ненавидишь нас, – произнёс он, как только понял. Она выдохнула и отвернулась:

– Сколько, по-твоему, любви может получить империя, построенная на резне?

– Мы необходимы для великого будущего.

Она рассмеялась. – Ты всё ещё так думаешь? Неведение и в самом деле величайшее утешение.

Он не стал отвечать и тишина углубилась. Хиракро на экране вздрогнул и замер. Из динамиков донёсся звон цепей. Кестрос обдумывал сказанное Андромедой, мысли размывались потрескивавшими молниями боли. Она попыталась спровоцировать его. Он знал это, но проблема состояла в том, что она находилась здесь и сюда её привела воля Архама и примарха. Зачем это нужно, если её слова ошибочны?

– Почему ты согласилась? – спросил он. – Почему ты согласилась служить Императору на стороне тех, кого ненавидишь?

Выражение её лица изменилось. Гнев? Презрение? Удивление? Затем она пожала плечами:

– Это интригует меня, – ответила она, кивнув на экран, – и не могу сказать, что мне нравятся альтернативы, предлагаемые противоположной стороной. – Она вздрогнула. – Я займусь этим. – Подойдя к двери, она оглянулась и снова кивнула на экран. – Можешь остаться и посмотреть, если тебе нравится.

Воздух в камере превратился в густой суп, приправленный потом и вонью машинного масла.

Вдовствующий сын Хиракро чувствовал, что пот покрывал его тело, словно жидкая вторая кожа. Он находился здесь… Он не был уверен, сколько именно находится здесь. Он пытался думать о том, что происходит и что может помочь избавиться из цепей и жары, но мысли продолжали неизменно возвращаться к воде.

Вода. Холодная и много.

Вода плескалась в океанах и падала с неба.

Вода с рёвом низвергалась из труб, заполняя глубокие бассейны.

Вода скользила по краю серебряного кувшина в хрустальный бокал.

Вода…

Дверь открылась. Он моргнул. Веки начали опускаться, на глаза давило тепло и…

Звук плескавшейся о металл жидкости.

Он приподнялся, глаза уставились на серебряный кувшин и хрустальный кубок. Он рванулся вперёд, брызгая потом. Цепи резко натянулись, и кандалы впились в запястья и горло.

– Здесь жарковато, не так ли?

Он заметил фигуру, державшую кубок и кувшин. Женщина, нет, девушка. Девушка в потрёпанной серой одежде, с тонким бледным лицом и хромовыми волосами. Она сделала ещё шаг, и звук плескавшейся в серебряном кувшине воды стал похож на грохот океанских волн. Он потянулся снова, громкий лязг цепей потерялся под мелодичным звуком воды.

– Достаточно жарко, чтобы испытывать жажду, – продолжила девушка, сев на пол. Она поставила кувшин и кубок перед собой. Хиракро видел капельки воды на кувшине. Они стекали по металлу, пока он смотрел.

– Пожалуйста… – простонал он.

– Конечно, – ответила девушка и наполнила кубок до краёв. Он смотрел, как вода льётся и плещется в хрустале. Девушка поставила кувшин и подтолкнула кубок по полу к нему. Вода перелилась через край, и он захныкал. – Давайте, – сказала девушка, и он посмотрел на неё. Она кивнула. – Давайте пейте.

Он протянул руку, не видя ничего кроме воды, цепь зазвенела и… всё остановилось. Ему не хватило до кубка всего ширины пальца. Он потянулся сильнее, но не смог коснуться его. Он резко откинулся назад, сквозь туман жажды в разуме появились мысли.

Он знал, что влип в неприятности, что-то связанное с войной, что-то из-за чего к нему пришли Ангелы Смерти. Они доставили его сюда, и значит, эта девушка с ними. Ей было что-то нужно от него. Это имело смысл: всем что-то нужно.

Он уставился на кубок с водой. Язык стал таким сухим, что он не мог облизать губы.

– Пейте, достопочтимый вдовствующий сын, – произнесла девушка, и он снова посмотрел на неё.

Тёмные глаза блестели над тонкой улыбкой.

– Я… – начал он, слова шипели на языке. – У меня… нет ничего, что вам нужно.

– Вам нужно выпить, тогда мы сможем поговорить о том, что мне нужно. – Она протянула руку, опустила палец в наполненный до краёв кубок и слизала воду. – Обычная вода – никаких нейротоксинов, усилителей боли, всего лишь утоление жажды. – Она подвинула кубок вперёд, так чтобы он смог дотянуться.

Он колебался.

И затем схватил кубок, и вода полилась в рот и дальше в горло, и была такой холодной, что казалась сладкой. Он чувствовал, как она стекает по подбородку и заливает грудь, кубок опустел и он вздохнул с облегчением.

– Спасибо, – сказал он, всё ещё тяжело дыша, и поставил кубок. – Но у меня нет ничего, что вам нужно.

– Вы состоите в торговой династии, контролирующей одну десятую часть торговли на планете, которая управляет галактикой. Думаю, у вас есть много чего, что мне нужно.

Он рассмеялся, звук клокотал от эйфории утолённой жажды.

– Вам нужно перепроверить ваши факты, девушка. Вы назвали меня вдовствующим сыном, поэтому, возможно, вы знаете, что моя единственная связь с Хюсен – титул. Как вы видите, я женился, но затем моя прекрасная невеста умерла, а картель ничего не доверяет тем, у кого нет кровной связи. Нет крови – нет доли.

Он облизал губы и посмотрел на кувшин с водой. Сухость во рту возвращалась, и жар снова обволакивал кожу, выжимая пот из пор.

Он поднял кубок.

– Нет, нет, нет, – неодобрительно сказала девушка. – Вы видите всё ситуативно: сила, уважение, ценность. Здесь и сейчас – вода для вас всё или станет всем, когда выпитый кубок выйдет потом из кожи. Вчера, когда вы сидели, попивая что-то редкое и дорогое, она ничего не значила для вас. Обстоятельства меняются, и всё меняется вместе с ними.

Он моргнул.

– Я… я не понимаю, что вы…

– Хватит, Хиракро. Вы – слабы, но вовсе не глупы. В вас нет крови Хюсен, они не доверяли вам и не предоставили реально важный пост, но у вас остались привилегии и знания, как они работают, все те небольшие связи и швы в торговых операциях, все эти пробелы и серые области, которые существуют.

– Я не понимаю, о чём вы говорите…

– Хватит! Даже не пытайтесь притворяться настолько тупым! – воскликнула девушка, звук оказался таким неожиданным, что хлестнул его словно кнут. Она встала, нависая и дыша ему в лицо, резко чеканя слова. – Я уже знаю. Мне не нужны ваши признания, что вы оказывали услуги, предоставляли правильные документы для трансатмосферных поставок и перевозили дополнительные грузы, что вы создавали витрину респектабельности над слоями экскрементов. За это вы получали услуги или деньги, наслаждаясь ощущением, что портили бизнес семьи, которая не позволила вам стать по-настоящему одним из них.

Она выпрямилась, гнев и возбуждение ушли также быстро, как и появились. Она наклонилась, взяла кубок, сделала большой глоток, поморщилась и продолжила. – В моём мире эти факты не имеют никакой ценности. – Она небрежно толкнула кубок, вернулась к месту, где раньше сидела и опустилась на пол, скрестив ноги.

Хиракро смотрел на кубок и текущую по полу воду.

– Кто вы? – спросил он, и услышал, каким тонким стал голос.

– Представитель повелителя вашего мира. – Она видела, как дрожь пробежала по его лицу, несмотря на жару. – Вы думали, что космические десантники были только для шоу?

Он покачал головой. Часть его хотела злиться, кричать и возмущаться, что они не имели права так делать, что он не смирится с этим. Но другая часть считала, что девушка просто посмеётся над ним.

Он облизал губы, кивнул и посмотрел на кубок.

– Пожалуйста? – снова спросил он.

Она слегка покачала головой.

– Мне не нужна ваша капитуляция, Хиракро. Я получила её, едва мы начали говорить. Ценным для меня является ваше сотрудничество, ваше соучастие поможет исправить то, что произошло при вашей помощи.

– Я…

– Я знаю, что вы не понимаете, о чём я говорю. Радуйтесь этому. Так что давайте начнём с того, что вы действительно знаете. Небольшие услуги в чёрной бухгалтерии и манипуляции для тех, для кого это имеет ценность? Кто заплатил вам за это?

Жар снова окутал кожу, давя и втирая пыль в его язык. Он прикусил губу и посмотрел на кубок.

– Позже, – сказала она и подвинула кубок поближе к себе. – Теперь говорите.

И он начал говорить. Он рассказал, как добавлял секретные грузы в поставки Хюсена, использовал их хорошую репутацию и документы для перемещения людей и товаров между ульями Терры, космопортами и орбитальными станциями, помогая контрагентам, которые не хотели привлекать к себе внимание и быть обнаруженными.

Девушка слушала и задавала вопросы, и он говорил и говорил, поведав всё от общих рассуждений до первой сделки, которую он заключил с венерианскими контрабандистами пять десятилетий назад. Он рассказал всё, пока не потрескались губы.

– Вот и всё, – наконец сказал он, сморгнув серое марево, затуманившее зрение. – Не знаю, что ещё могу добавить. – Он посмотрел на девушку и кувшин с водой, и поморщился, представив, каким умоляющим сейчас выглядит его лицо.

Она долго смотрела на него и затем наклонила кувшин. Вода звенела, падая в кубок. Она взяла кубок, словно собираясь передать ему.

– Есть ещё одна вещь, – сказала она, и задумалась.

Он смотрел на неё, стиснув зубы и пытаясь не заскулить. Он больше не чувствовал жар, просто застилавший взгляд серый туман влился в нервы. Он кивнул и вздрогнул.

– Спрашивайте, – сказал он.

– Вы помогли доставить груз в космопорт Дамокл, – сказала девушка. – Большая партия, также требовались коды доступа для макротранспорта, идентификационные печати для экипажа, возможно даже немного династических регалий для одежды.

Он кивнул, он помнил: большая сделка, которая дорого стоила тем, кто стоял за ней.

– Да…

– Кому вы сделали это небольшое одолжение?

Он моргнул. Мысли начали двигаться, но не могли сложиться в правильную картину. Жара…

– Хиракро… – ласково произнесла девушка. – Эти истины не имеют ценности для вас больше. Ни в том мире, где вы сейчас. – Она снова подняла перед ним кубок, наполовину дразня, наполовину обещая.

– Венерианцы, – сказал он. – Один из концернов контрабандистов. Не самый большой.

– Но и не самый маленький, – добавила она.

Он кивнул.

– Одна из ваших старых связей?

Ещё кивок. Слова словно булавками прикололи к языку.

– Самая старая?

Кивок. Он поплыл…

Всё вокруг стало серым, и он чувствовал себя, словно плыл в воде…

Вода…

Он едва ощущал, как пальцы подняли подбородок, и первые капли упали в рот, затем вода хлынула в него.

Она права. Венерианцы были старыми клиентами, по факту первыми. Если бы они тогда не подошли к нему и не предложили помочь им, он бы наверно никогда не начал.

Вода остановилась, и он понял, что кубок теперь у него в руках. Зрение слегка прояснилось.

Девушка поставила кувшин рядом с ним.

– Вы можете связаться с ними? – спросила она.

Кивок. Он пытался вернуть контроль над руками, чтобы поставить кубок рядом с кувшином.

– Как?

Кувшин задрожал в руках.

– Сигнал… – произнёс он, сумев пропихнуть слово между зубами. – Не знаю, как они получают его, но они получают.

– Что за сигнал?

Он сказал ей. Он наклонил кувшин к кубку.

– Коды, фразы, протоколы?

Он поморщился, перечисляя детали.

Он сумел налить воду. Сначала вода пролилась мимо, но затем она бурлила и пузырилась вниз, а затем и дальше в его горло, и он не мог вспомнить, как она лилась или утоляла жажду, только чувство, что она заполняет его и знание, что это было всем.

Когда, наконец, он посмотрел вокруг, девушка уже ушла, а кувшин опустел.

– Слишком варварски для тебя?

Кестрос взглянул в её сторону, когда Андромеда вошла в камеру наблюдения. Зернистый свет мониторов омывал её лицо, но глаза и улыбка блестели и сверкали.

– Он едва сопротивлялся, – проворчал сержант. – Ты уверена, что он сказал правду?

– Он сказал то, что считает правдой, да. Он рассказал мне всё. Это было неизбежно, учитывая человеческую слабость, а он – очень человеческий и очень слабый.

– Это не хитрость Альфа-Легиона?

– Нет, – ответила она. – Или это за пределами моей проницательности. – Она замолчала, нахмурилась, а затем повела плечами.

– В этом твоё предназначение? – спросил он и увидел, как она удивлённо моргнула. – Ты создана для проницательности?

Она снова моргнула и рассмеялась:

– Не совсем, но близко. В этом деле больше граней и мы не говорим о них за пределами нашего вида. И избегаем подробностей, по крайней мере. Думай об этом скорее как о фокусировке обычных вещей в одном человеке.

– У этой фокусировки есть имя?

Она едва заметно и несколько неуверенно покачала головой:

– Давай остановимся на том, что я очень хорошо разбираюсь в человеческих слабостях, и мне нравится выигрывать.

– Как гено-культ использует эти качества?

– Также как в каждой культуре используют резкие и неприятные вещи. И кто сказал, что моё существование заключается в том, чтобы приносить пользу? Ты и твой вид также созданы, чтобы вас использовали, но для разных целей.

Она снова усмехнулась, и ему пришлось бороться с чувством, что она сделала это, чтобы смутить его. Он нахмурился и собрался задать следующий вопрос, когда открылась дверь.

Кестрос отдал честь. Архам кивнул, входя. Он выглядел очень уставшим, круги вокруг глаз стали темнее, а морщины глубже.

– Что вы узнали от него? – спросил он, и Кестрос почувствовал в голосе старого воина раздражение.

Андромеда рассказала. Когда она закончила, Архам что-то проворчал и задумался. Кестрос ждал. Боль в груди усилилась, заполняя сознание, пока тишина становилась всё глубже.

– Отправьте сигнал венерианским контрабандистам, – наконец произнёс Архам. – Используйте полученные частоты и протоколы.

– Что передать? – спросила Андромеда, и Кестрос заметил, что в голосе девушки не осталось ни капли яда, который он ожидал, словно что-то в Архаме успокаивало и предупреждало её.

– Что кто-то пришёл за вдовствующим сыном Хиракро. Что он сбежал с Терры, направляется на Венеру и ждёт помощи. – Он посмотрел на Кестроса. – Выберите место в Могильном поясе, тихое и тёмное. Добавьте его координаты, как место встречи.

Кестрос кивнул.

– Прямой подход… – осторожно начала Андромеда.

Архам посмотрел на неё:

– Да, – согласился он.

– Они могут не прийти за ним, – сказала она, посмотрев ему в глаза.

– Они пытались убить его. Он выжил. Они придут.

– И затем? – спросила она.

Кестрос почувствовал, как старый воин напрягся, он излучал контроль, словно огонь жар. Сержант почувствовал, как волосы на шее встали дыбом.

– Мы окружим их, схватим и используем, чтобы вывести нас на тех, кто остался.

– Не уничтожим?

– Если мы уничтожим, то можем оставить большую угрозу невредимой.

Кестрос покачал головой. – Это не война для…

– Это война, которую мы ведём, – холодно сказал Архам. – Выполняй приказы, сержант. Приведи отделения в боевую готовность и предоставь планы атаки, как только выберешь место для засады.

Кестрос почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Как прикажите, – сказал он.

– Господин? – спросил сервитор-оружейник. Архам стиснул зубы. Сервитор наклонил лицо в железной маске, пальцы-кронциркули установили заднюю пластину брони на место. Соединение бионики и заживающей плоти спины послало новый импульс боли в нервы. Он не пошевелился и не отвёл взгляд. Группа сервиторов ждала, замерев на середине движения, всё ещё сжимая части доспехов и оружие. Он почувствовал, как боль соединения стала меньше.

– Продолжайте, – произнёс он.

– Слушаемся, – ответили сервиторы и начали присоединять части доспехов к его рукам и ногам. Боль вспыхнула снова, и он позволил ей раствориться в холоде мыслей.

– Повелитель, – раздался голос из-за света фонарей полукруга сервиторов.

– Подойдите, сержант, – сказал он. Кестрос приблизился и отдал честь.

– Отделения готовы, достопочтимый магистр. – Сержант держал голову опущенной, но его тело оставалось напряжённым, а лицо превратилось в плохо подогнанную маску.

– Хорошо, – ответил Архам, и собрался отпустить Кестроса, но слова замерли на языке. Впервые за долгие годы службы он чувствовал себя усталым: усталым и изнурённым. Он вздохнул, и Кестрос посмотрел на него, молодой воин нахмурился.