Текст книги "Преторианец Дорна (ЛП)"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Annotation

Ересь Хоруса достигает Солнечной Системы – выстоит ли оборона Рогала Дорна и его Имперских Кулаков против натиска врагов? Отозванные с полей Великого Крестового Похода после Улланора, Рогал Дорн и его Легион были назначены Преторианцами Императора, но только после того как предательство Воителя было раскрыто, становится очевидным полный масштаб святого долга возложенного на них. Теперь, Солнечная Система подвергается нападению в первый раз с начала войны, и многие казалось бы неприступные укрепления подготовленные Легионом Имперских Кулаков оказываются недостаточными. Все взгляды устремлены на эту новую угрозу идущую из-за Ворот Терры, но кто защитит Примарха Дорна от внутренних врагов?

Джон Френч

Действующие лица

Пролог:

Часть первая:

Один

Два

Три

Четыре

Пять

Шесть

Дар отца

Часть вторая:

Один

Два

Три

Четыре

Пять

Повелитель завоевания

Часть третья:

Один

Два

Три

Четыре:

Братья войны

Часть четвертая:

Один

 Два

Три

Четыре

Пять

Шесть

Эпилог:

Послесловие

Джон Френч

ПРЕТОРИАНЕЦ ДОРНА

От Альфы до Омеги

Галактика в огне.

Грандиозные замыслы Императора о будущем человечества рухнули. Его возлюбленный сын Хорус отвернулся от отцовского света и обратился к Хаосу. Армии могучих и грозных космических десантников Императора схлестнулись в безжалостной братоубийственной войне. Некогда эти непобедимые воины как братья сражались плечом к плечу во имя покорения Галактики и приведения человечества к свету Императора. Ныне их раздирает вражда. Одни остались верны Императору, другие же присоединились к Воителю. Величайшие из космических десантников, командиры многотысячных легионов – примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они – венец генной инженерии Императора. И теперь, когда они сошлись в бою, никому не известно, кто станет победителем. Миры полыхают. На Истваане-V предательским ударом Хорус практически уничтожил три верных Императору легиона. Так начался конфликт, ввергнувший человечество в пламя гражданской войны. На смену чести и благородству пришли измена и коварство. В тенях поджидают убийцы. Собираются армии. Каждому предстоит принять чью-либо сторону или же сгинуть навек.

Хорус создает армаду, и цель его – сама Терра. Император ожидает возвращения блудного сына. Но его настоящий враг – Хаос, изначальная сила, которая жаждет подчинить человечество своим изменчивым прихотям. Крикам невинных и мольбам праведных вторит жестокий смех Темных Богов. Если Император проиграет войну, человечеству уготованы страдания и вечное проклятие.

Эпоха разума и прогресса миновала.

Наступила Эпоха Тьмы

Действующие лица

VII легион Имперские Кулаки

Рогал Дорн – примарх Имперских Кулаков, Преторианец Терры

Архам – магистр хускарлов, “Последний из Первых”

Сигизмунд – лорд-кастелян Первой сферы, первый капитан, маршал Храмовников

Фафнир Ранн – лорд-сенешаль, капитан первой штурмовой группы

Борей – сержант, первая рота

Халбрехт – лорд-кастелян Второй сферы, магистр флота

Эффрид – лорд-кастелян Третьей сферы, сенешаль

Камба-Диас – лорд-кастелян Четвёртой сферы, магистр осады

Деметрий Катафалк – капитан, 344-я рота

Кестрос – сержант, 65-е отделение, 344-я рота

XX легион Альфа-Легион

Альфарий – примарх Альфа-Легиона

Инго Пек – капитан

Матиас Герцог – капитан

Фокрон – охотник за головами прайм

Кел Силоний – охотник за головами

Каликс – охотник за головами

Хекарон – охотник за головами

Мизмандра – оперативник

Ашул – оперативник

Инкарн – авентийский прогрессивный савант

Сорк – агент, капитан корабля-мародёра “Богатство Королей”

Омегон

Имперские действующие лица

Малкадор – регент Империума

Су-Кассен – Солярный командно-штабной офицер, бывший адмирал флотов Юпитера

Морхан – стратег, 56-й Велетарис терцио, вторая когорта Солярной ауксилии (“Сатурнианские тараны”)

Чаё – магос, главный голос “Нерушимой Истины”

Армина Фел – астропат-адъютант Рогала Дорна

Гелиоса-78 – матриарх культа Селенара

Андромеда-17 – воплощённый потомок Селенара

Вспарывание

1. Провести плугом по земле под парами для подготовки к посеву, первый шаг к окончательной жатве.

2. Причинять страдания, провоцировать панику и мучения, и тем самым уничтожать спокойствие и контроль.

3. Разбить и перевернуть.

– определение из “Десяти книг значений”

до Объединения, автор неизвестен

Пролог:

Клубок Змей

Призрачное изображение превратилось в дым. В воздухе повис туман эктоплазмы и пепла. Тело астропата лежало на палубе, плоть на костях шипела, растворяясь в масляную пену. Рваные зелёные одежды напоминали тряпку, которую вытащили из заболоченной реки.

Гор Луперкаль, магистр войны разделённого Империума, отвернулся от места, где стоял фантом брата-примарха. Тени ползли по морщинам на лице магистра войны и текли из глаз.

– Он сделает это? – спросил Малогарст.

Гор оглянулся на обмякшую кучу, служившую психическим каналом для аудиенции.

– Сделает, – ответил он.

– Мы не можем доверять ему.

Гор покачал головой.

– И никогда не доверяли. Воспитанный во лжи, как говорил Рогал. В этом, по крайней мере, он был прав.

Малогарст молчал, пока магистр войны смотрел на оседавший на палубу пепел.

– Я доверяю его природе, а не словам, – наконец сказал Гор. – Он сделает то, что необходимо, не потому что я приказал, а потому что он сам этого хочет и, возможно, хотел ещё до того, как галактика запылала по моей воле.

– Он сказал, что потребуется время на подготовку…

– Время у нас есть, – тихо произнёс Гор.

Малогарст чувствовал, как мысли собираются на языке, но не мог облечь их в слова.

– Это должно начаться сейчас, Мал, – сказал Гор, словно отвечая на невысказанные сомнения Малогарста. – Пришла пора сделать первый выстрел, пока ещё не началась настоящая битва. Сол должна содрогнуться до основания, а её защитники истечь кровью.

– Он справится? Он и его легион – несовершенное оружие.

– Справится. Это война, для которой их создали, которую они собирались вести с самого начала. Да, он и его сыновья несовершенные, но это ещё одна причина использовать его именно сейчас, пока его навыки ещё полезны для нас.

Малогарст склонил голову, сердце советника осталось неудовлетворённым, но долг исполненным.

– Как прикажете, сир, – сказал он.

Гор секунду внимательно смотрел на него, а затем отвернулся и направился к трону. Он сел под гул сервомоторов брони. Холодный свет из иллюминаторов омыл его, изгоняя тьму из морщин на лице и неровностей брони.

– Мы направляемся к Терре, – сказал магистр войны, – и я хочу увидеть, как она пылает, приветствуя нас.

Часть первая:

Терра

Один 

Системное транспортное судно “Первобытный”

Дальние подходы к Терре

– Лечь в дрейф.

– Ложимся в дрейф.

– Очистить частоты.

– Частоты очищены.

– Сохраняйте курс и приготовьтесь встретить группу сопровождения.

– Курс сохраняю, да.

Лейтенант Меценат V Хон-II не реагировал на голоса на мостике. Он сидел на троне второго помощника вахтенного офицера, положив ноги на лазурно-бронзовую приборную панель и скрестив руки на складках сине-жёлтого кителя. Глаза были закрыты, а подбородок покоился на груди.

Все на мостике знали, что это являлось самым вероятным положением, за которым можно застать Мецената, когда он исполнял обязанности второго помощника. Его не станут беспокоить, хотя любой другой за сон на посту был бы закован в кандалы, выпорот электро-плетьми и отправлен на гауптвахту до возвращения на Юпитер. Но не Меценат, который являлся кровным родственником. Все остальные на корабле присягнули или в лучшем случае были связаны брачными узами. Это означало, что Меценат имеет право вести себя, как ему вздумается. В конце концов, в прямом смысле корабль почти принадлежал ему. Если бы дядя или двоюродный брат поднялись на борт и велели ему убрать ноги с приборной панели, он подчинился бы, но полярные прибрежные города-станции находились далеко, прямо в противоположном направлении и не становились ближе. Поэтому экипаж позволял ему спать на посту. В конечном счёте, это было лучше, чем когда он не спал.

И всё же он не спал. Он никогда не спал.

Из-под прикрытых век Меценат наблюдал, как экипаж мостика готовился встречать группу сопровождения. Они делали это много раз, с тех пор как приевшаяся рутина сменилась вихрем событий. Системные операторы начали выключать свои станции. Хромированные нейронные кабели отсоединялись от их скальпов и скрывались в защитных кожухах в полу. Кожа операторов казалась почти прозрачной в свете оборудования. Широкие чёрные глаза изучали менявшиеся данные на экранах, а руки с длинными пальцами вносили точные корректировки. Все они родились на Юпитере, и большинство никогда не чувствовало притяжения поверхности планеты и не вдыхало нефильтрованный воздух.

“Первобытный” был юпитерской торговой баржей, длиной немногим более пяти километров от носа до кормы. Его построили в городах-отмелях над полюсом Юпитера, и он путешествовал по Солнечной системе двадцать восемь поколений. Двигатели и системы корабля не были произведены на Марсе, а являлись тайнами космических кланов, спасёнными из тьмы Старой Ночи. В былые времена он перевозил добычу с границ системы и торговал с военачальниками Терры. Теперь он стал одним из звеньев в цепи кораблей, протянувшейся сквозь внутренние и внешние пределы системы. Заполненный припасами он следовал по контролируемым коридорам космоса, пока не состыковывался с одной из дальних космических станций Тронного мира и не разгружался. Рогал Дорн, возможно, закрыл бы ворота, но голод Терры был ненасытен. Поэтому “Первобытный” и его братья снова и снова направлялись к Терре, словно гружёные мулы к воротам цитадели.

– Мы остановились. Приближается корабль-монитор, – произнёс один из членов экипажа.

Меценат видел, как капитан посмотрел на первого помощника и кивнул.

– Выдвинуть стыковочные платформы, – приказала первый помощник Сюр Нел Хон-XVII. Она была присягнувшей троюродной сестрой Мецената, и он демонстрировал одновременное презрение и к родственным узам и к её званию. Она ненавидела его в ответ. Это было хорошо. Это мешало ей увидеть в нём что-то ещё.

– Группа сопровождения на борту. Похоже, полное инспекционное подразделение, – пробормотала Сюр Нел, когда данные начали прокручиваться на её визоре.

Капитан тяжело вздохнул и покачал головой.

– Это затянется.

– Это всегда затягивается, – ответила Сюр Нел.

За закрытыми глазами лейтенант Меценат V Хон-II начал считать секунды, одну за другой.

Отравленные пустоши Гоби

Терра

Они ехали впереди рассветных лучей, вездеход трясло, а запах в отделении экипажа с каждой секундой становился всё хуже. Прошло восемнадцать часов с тех пор как они покинули поселение на краю отравленного плато. Восемнадцать часов двенадцать человек сидели и потели в металлическом ящике, пока мимо незаметно проходила ночь.

Большинство мародёров начали поездку с шуток и попыток завязать разговор. Они прекратили, когда поняли, что Мизмандра и два её спутника не стремились заводить друзей. Мары отступили в тишине и занялись своим оружием и снаряжением. Все они были крупными мужчинами с увеличенными искусственными мускулами и грубой аугметикой. Они не испытывали недостатка в шрамах: рваных углублений от пуль, бледных брызг от кислотных ожогов и борозд от ножевых порезов. Почти все носили броню поверх голой кожи, словно призывая любого, кто сразится с ними, нанести новый шрам. Они пахли оружейным маслом, паршивой выпивкой и жаждой наживы.

Мизмандра посмотрела на триангулятор на запястье, и нахмурилась. Шестерёнки вращались, пузырьки ртути перекатывались под прозрачной оправой.

– Что это за штуковина? – прорычал мар, сидевший напротив. Она посмотрела на него. Он был большим. В банде называли его Грол. У него был бурильный молот вместо правой руки и пара механических клешней, соединённых с позвоночником. Выше зубов лицо закрывал красный хром с прорезями для глаз. Не отвечая, она вернула внимание на триангулятор.

– Это – триангулятор. – Она снова подняла взгляд, чтобы узнать, кто говорил. Ей улыбался босс маров, заявивший, что его зовут Нис. Она заметила блеск серебряной пломбы в керамитовых зубах. Его глаза заменяли конусы фокусировавшихся линз, а руки – медные захваты. Он усмехнулся ещё шире. – Умный маленький кусочек археотека. Позволяет найти что-то даже в условиях радиации и плохой связи. Дорогая штуковина…

Он позволил слову повиснуть на краю усмешки.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Она оставалась совершенно спокойной, пальцы правой руки остановились над триангулятором. За облегающим костюмом она напрягла мышцы и позволила дыханию опуститься на дно лёгких. Она была готова, рефлексы сработают мгновенно, в то время как снаружи сохраняется полная неподвижность.

Она продолжала смотреть Нису в глаза. Он поднял медные руки.

– Просто шутка, – сказал он, расплывшись в улыбке. – В конце концов, раз вы платите таким как мы, чтобы прийти и выкопать что-то ценное, вы должны сначала найти его, так?

Она кивнула и посмотрела на вращавшиеся шестерёнки и ртуть.

По краям триангулятора появились цифры.

– Близко, – тихо сказал Ашул рядом с ней. Она даже не поняла, что он не спит. Он сложил руки на груди и заснул сразу, как они покинули поселение и с тех пор не пошевелился. – И точно в срок, – продолжил он, надевая противогаз.

Она взяла маску со стойки за спиной и толкнула локтем фигуру с другой стороны.

– Я не сплю, – произнёс Инкарн. – Как иначе в сложившихся обстоятельствах я мог бы искать. – Он провёл пальцами по голове, и Мизмандра увидела капельки пота на коже. Он моргнул, серые веки поднялись над глазами с узкими зрачками. Она вручила ему маску.

Мародёры заметили их приготовления и начали проверять оружие и включать дыхательные фильтры во рту. Те, у кого был рот.

Она надела маску и переключила внешний слой визора на чёрный. Рядом Инкарн постучал рукой по триангулятору.

– Вовремя, – сказал он.

Крепость Бхаб

Императорский дворец, Терра

Архам проснулся и одним движением вскочил с каменной кровати.

– Отчёт об угрозах… – приказ родился в горле и умер на языке. Сердца стучали о рёбра.

Прохладный мрак кельи ответил ему тишиной.

Он осмотрелся. Ночное небо глядело на него сквозь амбразуру в стене. Единственным иным источником света была свеча в нише над кроватью.

Линии на топлёном жире отмечали часы и минуты. Один час оставался между пламенем и полуночной линией. Он спал тридцать минут. Как раз достаточно, чтобы начались сны, но недостаточно, чтобы запомнить их.

Архам держал в руках болтер, оружие было готово к бою и заряжено, несмотря на то, что он спал. Медленно он начал расслаблять мышцы. Он чувствовал, как играла кровь. Позади глаз возникло статическое ощущение, пока разум догонял нервы. Бионика правой ноги щёлкнула и зашипела, когда он переместил вес.

Тридцать минут. Тридцать минут, за которые мир перевернулся, а его глаза оставались закрытыми. Уши напряглись, ожидая звуки бегущих ног и сирен.

Ничего.

Только кровь стучит в сердцах и потрескивает пыль о пустотные щиты высоко над стенами крепости. Механическая стойка с частями брони тихо стояла у двери. Её считывающие огни мигнули зелёным. Сервиторы-оружейники оставались неподвижными в углах комнаты.

Он выдохнул и опустил оружие. Ноющая усталость вернулась в мышцы.

Тридцать минут. Первый сон за несколько месяцев, вынужденная необходимость, а не роскошь. Каталептический узел в затылочной части мозга позволял отсрочить потребность во сне, но не мог опережать усталость вечно. Поэтому Архам позволил себе полноценный сон и старался не думать о нём, как о слабости.

Он направился к гранитной чаше с водой на полке напротив кровати. Сервомоторы бионической руки щёлкнули, когда он опустил болтер. Поток холодного воздуха пробежался по коже. Ночь украла то немногое тепло, что оставалось в воздухе на такой высоте, а в амбразуре не было стекла, чтобы не пускать холод. Лёд появился на поверхности воды в чаше. Он провёл правую руку сквозь лёд и зачерпнул жидкость на лицо. Холод обострил чувства. Вода в чаше успокоилась, рябь прошла, кусочки льда застучали о края.

Секунду он смотрел на фрагменты отражённого в воде лица. Время и служба оставили свои следы, как внутри так и снаружи.

“Старый и усталый”, – подумал он, наблюдая переплетение морщин и шрамов на щеках. Борода поседела за четыре десятилетия, но теперь по краям проступала белизна. Он посмотрел на три штифта над левой бровью. Все они были чёрными, как вакуум, каждый означал полвека войны в недобрую эпоху.

Он зачерпнул ещё пригоршню воды, и отражение исчезло в поднятой ряби. Он выпрямился.

– Броня, – произнёс он.

Три сервитора отошли от стены. Все они сутулились, их спины согнулись под венцами механических рук. Медные визоры с крестообразными отверстиями для глаз закрывали лица. Чёрные одеяния висели на том, что осталось от плоти. Они взяли первые части брони, отключая кабели и вставляя компоненты в пазы.

Они одевали его слой за слоем, соединяя каждую пластину, подключая провода и скрепляя печати. Наконец, они отступили, и он стоял в полированном жёлтом доспехе, блестевшем в свете свечи. Звезда Инвита из золота и серебра украшала нагрудник, лучи сжимал чёрный кулак. С плеча свисал чёрно-красный плащ, отороченный мехом ледяного льва. Шлем “Крестоносец” с прорезью для глаз крепился к поясу, оставляя лицо открытым. Он почувствовал обычный болезненный укол в нервах, когда соединения с бионическими конечностями полностью подключились.

Он взял оружие со стойки, закрепив болтер на одном бедре, болт-пистолет на другом, а сакс с широким лезвием на боку. Последним он взял бионической рукой “Клятвослов”, металлические пальцы лязгнули по адамантиевой рукояти. Булава была сделана из чёрного камня, который он добыл на мире смерти Строма и обрабатывал в течение года. Шар внизу рукояти был наполовину серебряным, наполовину из тёмно-серого чугуна с выгравированными звёздными созвездиями Инвита. Оружие было тяжёлым, но в механической руке оно казалось пушинкой. Секунду он смотрел на него, замечая кристаллические пятнышки, мерцавшие внутри камня. Несокрушимый и почти не поддающийся обработке камень своим существованием бросал вызов вселенной. Архам кивнул и дотронулся булавой до головы, а затем прикрепил её на магнитный замок к доспеху.

Он вышел во мрак коридора. Мимо пронёсся порыв воздуха, раздув пламя факелов на стенах. Он начал идти. Зазвенели системы оповещения в горжете доспеха и уши заполнили вокс-сообщения. Он слышал каждый военный сигнал в радиусе десяти километров и до края атмосферы Терры. Разум просеивал информацию, выстраивая схемы сильных и слабых сторон. Охранявшее примарха отделение хускарлов на месте. Второй и третий кордоны безопасности развёрнуты по всей крепости. Кроме того, сорок шесть подразделений легиона патрулируют Дворец в продуманном случайном порядке. Остальные подразделения не сообщают ничего заслуживающего внимания. Всё идёт, как положено.

Взгляд скользил по камням коридоров и лестничных пролётов, пока он поднимался в командный зал. Это было неприглядное зрелище, как в намерениях, так и в исполнении. На гранитных стенах остались следы ручной обработки, а парапеты с бойницами вгрызались в воздух, словно обнажённые зубы. На взгляд Архама крепость была жестоким и нераскаявшимся творением. Однажды он задумался, что возможно создателей и не волновало это, они просто хотели выдержать испытания какой-то забытой эпохи. Крепость выдержала. Он не мог отрицать этого.

“Выдержим ли мы”? – подумал он, шагая по Дворцу и ожидая шёпот войны в ушах.

Космопорт Дамокл

Терра

Иннис Нессегас ненавидел ночь, но она была всем, на что он мог рассчитывать. Часы смены получил ещё его отец, когда старик – уже давно почивший – стал третьим префектом в южном транспортном магистральном шлюзе. Было ещё два префекта, следивших за системой дверей, подъёмников и погрузочных платформ, один работал днём, другой перед закатом. Они, как и Нессегас унаследовали должности и время смен. Иногда он задумывался, завидовал ли кто-нибудь из них его ночной работе, но чаще считал, что они жалели его.

На расстоянии порт казался беспорядочной металлической горой. Посадочные платформы выступали по сторонам, некоторые настолько большие, что могли принять макротранспорт. Шаттлы прилетали и улетали без перерыва, жужжа, как пчёлы вокруг улья. Нессегас никогда их не видел. Его мир располагался глубоко под посадочными платформами и уровнями камер хранения. Но даже в корнях Дамокла характер активности ничуть не отличался. Громоздкие транспорты и караваны грузовых вездеходов прибывали и убывали ежечасно. Время, которое они проводили в южном транспортном артериальном шлюзе, принадлежало Нессегасу.

Машины заезжали в шлюз, минуя систему пятидесятиметровых дверей, и попадали в первую пещеру, где бригады разгружали груз. Как только процесс завершался, машины направлялись во вторую пещеру, а затем на поверхность. Нессегас знал, что систему назвали шлюз благодаря сходству с древним способом передвижения кораблей между реками. Он не знал правильное ли это сравнение. Он никогда не видел ни корабль, ни реку.

Полторы тысячи людей и сервиторов работали в цикле разгрузки машин. Пятьдесят один заместитель префекта, семьдесят четыре дивизионных заместителя префекта и семьсот смотрителей контролировали работу бригад и обо всём сообщали Нессегасу. Со своего купола под потолком первой пещеры он наблюдал, как машины приезжали и уезжали. Бригады и экипажи кишели вокруг них, как насекомые вокруг еды. Синие данные мелькали на сетчатке его левого глаза от установленного на скуле проектора. Он поморщился. Проектор никогда не работал нормально и постоянно посылал электрические разряды в лицевые нервы. Но эти данные ему и в самом деле не понравились.

Он протянул руку и нажал на кнопку на медной панели управления. В ушах затрещала статика.

– Когорта тридцать три, вы на пять минут и тридцать три секунды отстаёте от графика, – произнёс он.

– Прошу прощения, достопочтимый префект, – ответил смотритель. – Дело в группе досмотра. Они хотят проверить весь груз. Они не могут быстрее.

– Это не моя проблема, но всё больше и больше становится вашей. Убытки удержат из вознаграждения когорты, и продолжат удерживать, пока “пробка” не рассосётся.

Снова потрескивание статики. Нессегас почти услышал ругательство, которое она скрыла.

– Как прикажете, достопочтимый префект.

Он отключил вокс-связь и посмотрел на другую фигуру в куполе. Она, как и он слышала слова смотрителя, но не потрудилась ничего сказать. Её лицо оставалось таким же спокойным и сдержанным, как всегда. На ней был красно-чёрный мундир ополчения порта Дамокл и серебряные мечи на воротнике указывали, что она являлась старшим оджук-агой. Она сказала, что её зовут Сакрин. Он никогда не видел её раньше, но это было обычным делом, протоколы безопасности, установленные волей Преторианца Терры, предписывали, что с ним в куполе управления шлюзом всегда присутствовал офицер ополчения и ещё двести ополченцев охраняли пещеры. Это всегда были разные подразделения, и он всего десять раз встречал тех же самых офицеров за последние шесть лет, с тех пор как протоколы вступили в силу. Ополчение осматривало, проверяло и отбирало грузы наугад. Было хуже, когда с ними находился кто-то из Имперских Кулаков. Тогда все послабления исчезали вместе с надеждой уложиться в квоты. Не то что бы Нессегас возражал. Ну, по крайней мере, не в присутствии сынов Дорна.

Он посмотрел вниз, где караван разгружали под присмотром глаз и оружия дюжины ополченцев. Сзади в дверях показался вездеход с пятью прицепами. Он узнал геральдику картеля Хюсен и шёпотом выругался. Даже один прицеп перевозил почти тысячу тонн. Вероятность провести его сквозь шлюз за законтрактованное картелем время казалась крайне маловероятной. Скорость прохождения ночных грузов уже стала проблемой Нессегаса. Если она продолжит падать, то он подвергнется наказанию.

– Вы собираетесь продолжать такой тщательный досмотр? – спросил он, повернувшись к Сакрин.

Она встретила его взгляд, пожала плечами, но ничего не сказала.

Нессегас подавил желание закричать. Он обдумывал, какие ещё подобрать аргументы и в этот момент Сакрин нахмурилась.

– Что это? – произнесла она, смотря через его плечо. Он вернулся к пульту управления. Среди зелёных лампочек мерцала жёлтая. Нессегас наклонился над ней и прошептал ещё одно ругательство.

– Сбой в циркуляции воздуха, – ответил он. – В третий раз за последнее время.

Он начал нажимать кнопки и поворачивать лязгающие ключи на пульте. Бесполезно, красные жрецы не ответили на вызов, а если и ответят, то, скорее всего, не раньше, чем через несколько часов.

– Это серьёзно? – спросила Сакрин.

– Мы сможем дышать, – сказал он и добавил для себя, – хотя если бы ты задохнулась, я не стал бы жаловаться.

– Что?

– Ничего, просто утечка хладагента и всё.

Сакрин кивнула. Она родилась и выросла в космопорте и была привычна к утечкам хладагента. Они стали такой же неотъемлемой частью жизни, как привкус в воде и вонь машинного масла. Иногда вентиляционные трубы, соединявшие две области космопорта, засорялись и лопались. Воздух поднимался из глубин и рассеивался в сооружениях космопорта. В глубокой зоне – такой как южный транспортный артериальный шлюз – это приводило к падению температуры почти до нуля. Неудобно, но ничего страшного.

Внизу в пещере под куполом вездеход картеля Хюсен остановился. Наружные двери за ним начали закрываться.

Подземелья

Терра

Тьма в корне мира была непередаваемой. Она прижималась к глазам и поглощала любой свет, который пытался изгнать её. Она растягивала тишину, и малейший шум превращала в удар грома. У неё была душа, и эта душа была злой. В этом подросток не сомневался.

Он ждал, сидя на краю расщелины. Лучше ждать. Он быстро понял это. Другие не поняли. Теперь они были во тьме. Он остался один.

Когда это случилось? Здесь не было дней и поэтому, возможно, не было и времени. Тьма поглотила и его. Сколько ему лет? Он не знал и это. Конечно, отец называл его подростком, и отец был последним человеком, с которым он говорил, но он не знал, как давно это произошло. Отец не понял тьму. Она забрала его вскоре после того, как они убежали вниз к корню мира.

Он выдохнул, очень медленно и достаточно тихо, чтобы не потревожить тьму и скользнул в расщелину. Потребуется время, чтобы спуститься до самого дна. Неважно сколько раз он возвращался, последний спуск от этого не станет легче. Существовал только один способ попасть туда, куда он направлялся: спускаться по отвесной скале без света и лестницы, указывавшей путь.

Бесконечная тьма скапливалась над ним день за днём до самого неба и света. В том царстве он прикасался и видел странные вещи: железные мосты пересекали ущелья, к которым не вела ни одна дорога; раскалённые змеи всплывали из озёр воды, которая всё непрерывно текла мимо затонувших окон и дверей. Но ничто не могло сравниться с тем, что ожидало внизу. Он дал этому имя. Он назвал это место Откровением.

Глубины хранили остатки цивилизаций, которые потерпели неудачу, прежде чем Он пришёл спасти человечество от самого человечества. Подземелье служило пограничной областью между божественным и земным. Вот почему они бежали сюда, во тьме они могли обрести защиту и близость к своему богу. И Откровение было дверью в священное царство. Оно было мечтой, которая поддерживала их, когда они убегали от иконоборцев – спускаясь во тьму, они найдут свет.

Свет.

Внизу у основания расщелины горел свет.

Он моргнул. Свет был тусклым, но для его глаз это было всё равно, что крик в тихой комнате. Свет был зелёным и рассеянным, словно он видел только край.

Он ждал, пытаясь контролировать дыхание и внезапно забившееся быстрее сердце.

Раньше света не было, и это означало, что кто-то ещё нашёл его тайну. Он знал, что это когда-нибудь произойдёт. Как только он нашёл Откровение, потеря стала неизбежной.

Он подумывал подняться по расщелине, слиться с тьмой и больше никогда не возвращаться. Он думал об этом, пока кровь стучала в ушах, а свет слепил глаза.

Свет погас.

Он ждал.

Свет не вернулся.

Возможно, его вообще не было. Возможно, он так боялся потерять Откровение, что вообразил его. Возможно, это был оптически обман.

Медленно, палец за пальцем и дюйм за дюймом он продолжил спуск. Он остановился почти у самого дна. Внизу его ждала бездна, как и в первый раз, как и всегда.

Он прыгнул.

Краткий порыв воздуха, приглушённый крик страха во время падения…

И затем он врезался в гладкий камень и покатился. Он встал, тревожно озираясь. Не было ни света, ни затаившегося зверя.

Да, скорее всего он вообразил свет. Он выпрямился и шагнул вперёд, чувствуя ногами стыки между плитами на каменном полу. Когда он добрался до стены, руки нащупали недостающий блок и рычаг внутри. Рывок, глухой скрежет, а затем свет. На этот раз не фантом во тьме, а узкая полоска оранжевого света.

Он упал на колени. Дрожащими пальцами он схватился за щель и потянул.

Затем заглянул внутрь.

Прерывистый свет хлынул на него, и он закрыл глаза. Звук капающей воды заполнил уши, а запах ржавчины и влаги – нос. Он подождал, когда ослепление и резь пройдут, открыл глаза и посмотрел на царство своего бога.

На каменном полу с другой стороны двери лежал мусор. Плесень покрывала каждый сантиметр, где-то зелёная, где-то белая. В лужах отражался свет, падавший из отверстия в потолке. Ряды бесчисленных лестниц и балконов поднимались вверх. Всё, увиденное им, медленно разрушалось. Открытые дверные проёмы вели в другие тёмные ниши. Но дальше был свет – жёлтый, золотой свет.

– Бог-Император присматривает за нами, – прошептал он, пока глаза слезились в свете Откровения.

Вот куда стремился его отец, но так никогда и не попал. Вот что поддерживало его во тьме. Где-то высоко-высоко над ним располагалось сердце Императорского дворца. Там – за светом – жили избранные руки Императора и исполняли Его волю.

– Бог-Император присматривает за нами, – повторил он. Слёзы покатились по лицу.

Когда он в первый раз нашёл дверь, то решил, что это случайность, но это конечно не так. Как это могло быть случайностью? Дверь из тьмы в крепость живого бога, как такое могло произойти случайно? Нет, не случайность. Это – благословение, подарок верующему, который смог дойти так далеко. Он не нашёл её. Её даровали ему. Он никогда не был один. Никогда не боялся. Он был благословлён, потому что увидел божественный свет.

Остальная часть рассказанной отцом молитвы сорвалась с его губ.

– Бог-Император всё видит, – произнёс он. – Он распростёр руку над всеми нами. Император защищает.