Текст книги "Операция «Ледокол»"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

8. ТИРПИЦ

Джеймс Бонд был крайне обеспокоен. Он был почти полностью готов поверить Ривке Ингбер, и все же его что-то смущало в истории дочки Аарнэ Тудеера, принявшей иудейскую веру и ставшей – даже согласно Лондону! – агентом Моссада.

А шокирующая тайна Полы Вакер! Они годами были близки, и Пола никогда не давала ему ни малейшего повода подумать о ней иначе, как об умной, веселой, трудолюбивой девушке, полностью отдающей себя своей работе. Однако после разговора с Ривкой и других недавних событий Пола внезапно превратилась из очень хорошей девочки в очень плохую.

Медленнее, чем обычно, Бонд принял душ и побрился. Затем он надел теплые твиловые брюки, черный шерстяной свитер с высоким воротником и короткую кожаную куртку, чтобы скрыть под ней кобуру с «Хеклером». Перед тем как положить пистолет в кобуру, Бонд проверил его механизм и захватил с собой пару запасных обойм, спрятав их в потайной задний карман брюк.

Выйдя из номера, Бонд зарекся, что с этого момента ни шагу не ступит без оружия. В коридоре он приостановился и взглянул на циферблат своего «Ролекса». Как быстро летит время! Было уже около девяти тридцати. Офис Полы наверное открылся. Бонд вернулся в номер, чтобы позвонить в Хельсинки, на это раз ей на работу. Ему ответила по-фински та же телефонистка, что говорила с ним и в тот роковой и уже, казалось бы, такой далекий день, когда он поддался импульсу и позвонил Поле. Бонд перешел на английский, девушка – тоже, как и тогда. Он попросил позвать Полу Вакер. Последовал ответ, резкий, окончательный и далеко не неожиданный:

– Сожалею, но мисс Вакер сейчас в отпуске.

– Да? – Бонд разыграл разочарование. – Как жалко, а я обещал связаться с ней! А вы, наверное, не в курсе, куда она уехала?

Девушка попросила минутку подождать.

– У нас нет точного адреса, – наконец ответила телефонистка, – но она говорила, что вроде бы собиралась покататься на лыжах где-то на севере. Лично по мне, там уж слишком холодно. для меня и здесь-то морозно.

– Ясно. Ну спасибо. А давно она уехала?

– В четверг, сэр. Хотите, чтобы я оставила ей сообщение?

– Нет. Нет, я звякну ей, когда в следующий раз буду в Финляндии. – Бонд уже хотел повесить трубку, но, передумав, спросил:

– А кстати, Анни Тудеер еще работает у вас?

– Анни как, сэр?

– Анни Тудеер. Подруга мисс Вакер, если не ошибаюсь.

– Прошу прощения, сэр. Думаю, что вы ошиблись. У нас с такой фамилией никого нет.

– Спасибо, – ответил Бонд и повесил трубку.

Так-так, значит, следом за ними на север переместилась и Пола. Бонд выглянул в окно: несмотря на хрустальное небо и яркое солнце, воздух был буквально пронизан холодом, однако этот восхитительный лазурный небосвод тепла не сулил, а солнечный диск походил скорее на ослепительный отблеск от айсберга. В этих краях вид из теплого, уютного номера отеля мог быть весьма обманчивым, и Бонд хорошо это знал. Пройдет около часа, и солнце зайдет, а вместо него на морозе колко замерцает снег и заблестит притаившийся где-то в сумерках лед.

Из номера Бонда, находившегося в заднем крыле здания, открывался прекрасный вид на канатную дорогу, горнолыжный спуск и изгиб трамплина. Там сейчас копошилась куча малюсеньких фигурок, выбравшихся погулять, пока на улице было светло и безоблачно. Они бесконечным потоком садились в кресла вечно движущейся канатной дороги, а другие тем временем, похожие на белом фоне на кучу насекомых, скользили на лыжах вниз, петляя по склонам или просто гоня прямо под гору, наклонившись вперед и согнув колени.

Одним из этих маленьких пятнышек, несущихся по сверкающему белоснежному склону, вполне могла быть Ривка. Бонд почти испытал то приятное азартное возбуждение, возникающее на крутом скоростном спуске, и на секунду пожалел, что не пошел вместе с девушкой. Он бросил последний взгляд на холодный зимний пейзаж, скрашенный лыжниками, движением канатной дороги и трассой, похожей на извилистую реку, по берегам которой раскинулись пышные леса, где росли сплошь бурые и зеленые рождественские елки, разнаряженные заледенелыми шапками снега, затем встал, вышел из номера и направился в главный обеденный зал.

Брэд Тирпиц сидел в одиночестве за угловым столиком у окон, созерцая ту же картину, которую наблюдал только что Бонд из окна своей комнаты. Заметив его, Тирпиц небрежно поднял руку – получилось что-то между «здравствуй» и «я здесь».

– Привет, Бонд! – Каменное лицо слегка треснуло от улыбки. – Коля просил его извинить. Он задержится. Достает нам снегоходы. – Брэд нагнулся поближе к Бонду. – По всей видимости, выходим сегодня ночью или, если хочешь точнее, в первые часы следующих суток.

– Что сегодня ночью? – невозмутимо переспросил Бонд, точно копируя карикатурного осмотрительного англичанина.

– Что сегодня ночью? – Тирпиц закатил к небу глаза. – Сегодня ночью, дружище Бонд, по словам Коли, из «Русака» вывезут новую партию оружия. Ты хоть не забыл о «Русаке»? Об их оружейном складе под Алакуртти?

– Ах это. – Бонд сделал вид, что «Русак» и хищения боевой техники – последнее на этом свете, что могло его хотя бы как-то заинтересовать. Взяв меню, он целиком погрузился в длинный список предлагавшихся блюд. Когда же появился официант, Бонд просто продиктовал свой обыкновенный заказ, подчеркнув, что ему нужна очень большая чашка кофе.

– Не возражаешь, если я закурю? – спросил Тирпиц с лаконичностью индейского истукана.

– Только если ты не возражаешь, что при этом я буду есть. – Бонд не улыбнулся. Возможно, здесь свою роль играло его прошлое в Королевском флоте, или же тот факт, что все последующие годы он работал непосредственно под руководством М, однако Бонд считал, что курить, пока кто-то ест, не многим приличней, чем закурить перед тем, как поднять бокал в честь Королевы.

– Послушай, Бонд, – Тирпиц придвинул к нему свой стул поближе. – Я рад, что Коля сейчас не с нами. Я хотел переговорить с тобой наедине.

– Да?

– Тебе огромный привет от Феликса Лейтера. И горячий поцелуй от Сидер.

В душе Бонд слегка удивился, но вида не показал. Его верный друг из США, Феликс Лейтер, одно время был лучшим агентом ЦРУ, а дочь Феликса, Сидер, тоже работала на Управление, и совсем недавно Бонд вместе ней успешно провел одну сложную операцию (ссылка на предыдущий роман Джона Гарднера).

– Я понимаю, ты не доверяешь мне, – продолжал Тирпиц. – Но лучше хорошенько подумай, братишка. Хорошенько подумай. Потому что я, возможно, у тебя сейчас единственный друг.

Бонд кивнул:

– Возможно.

– Твой шеф хорошо тебя проинструктировал. Вероятно, у нас была одинаковая информация. А вот Коля не раскрыл все, что знает! Это я к тому, что нам с тобой нужно работать на пару. И как можно сплоченней. Этот русский ублюдок себе на уме и что-то не договаривает. И, как я предполагаю, у него заготовлена для нас пара сюрпризов.

– Мне казалось, что мы все работаем вместе, – сказал Бонд как можно мягче и вежливей.

– Не доверяй никому, кроме меня. – Тирпиц хоть и достал пачку сигарет, но так и не закуривал. На минуту их разговор прервал официант, принесший заказ Бонда: яичницу, бекон, тосты, мармелад и кофе. Когда он ушел, Тирпиц продолжил: – Послушай, если бы я тогда не встрял в разговор на Мадейре, то главную шишку никто бы и не упомянул. Я про этого липового графа. У тебя на него было то же самое, что и у меня. Некий Конрад фон Глёда. Коля не собирался рассказывать о нем. А знаешь, почему?

– Давай говори.

– Да потому, что Коля работает на две стороны. Некоторые кэгэбэшники замешаны в этой заварушке с оружием. Наши люди в Москве сообщили нам об этом буквально пару недель назад. А совсем недавно эта информация была окончательна подтверждена Лондоном. Твои шефы, наверное, скоро просигналят тебе.

– Тогда, может, ты расскажешь подробней? – теперь Бонд вел себя лаконично, поскольку Брэд Тирпиц подтверждал историю, которую он уже обсудил с Ривкой.

– Нарочно такого не придумаешь. – Тирпиц хрипло рассмеялся. – Из Москвы пришел слух, что группа недовольных высокопоставленных кагэбэшников – их очень мало – связались с такой же недовльной группой отщепенцев советской армии.

В свою очередь, по словам Тирпица, эти два тела вступили в контакт, и появился зародыш, который в последствии развился в Национал – Социалистическую Действующую Армию.

– Они, конечно же, идеалисты. – Тирпиц усмехнулся. – Фанатики. Люди, работающие в СССР для того, чтобы свергнуть коммунистические идеалы с помощью фашистских террористов. Они-то как раз и стояли за первой кражей в «Русаке». И попались. Но тут есть один нюанс…

– Какой?

– Они-то попались, но полный перечень фактов так и не всплыл. Эти парни как мафия, ну или как мы, если на то уж пошло. Ведь ваши люди присматривают за своими, правда?

– Только тогда, когда это может сойти им с рук. – Съев кусочек яичницы, Бонд потянулся за тостом.

– Короче, потом мальчики с площади Дзержинского хорошенько обработали военного, который их засек, а самое неприятное то, что водила в этой совместной тайной операции, Коля Мосолов, – их человек.

– Ты хочешь сказать, что Коля завалит операцию? – Бонд посмотрел Тирпицу прямо в лицо.

– Он не только завалит операцию, но и проследит, чтобы неонацисты успешно забрали следующую партию оружия. А потом окажется, что товарищ Мосолов пал смертью храбрых где-нибудь среди этих заснеженных льдов. И догадайся, на кого все повесят?

– На нас?

– В принципе, да. Ну а вообще, этот план придуман для тебя лично, дружище Бонд. Колино тело так и не найдут. А вот твое, как я подозреваю, найдут. Конечно, потом Коля восстанет из мертвых. С другим именем, другим лицом, но это уже будет совсем другая история.

Бонд энергично закивал.

– Примерно это я и подозревал. Я так и думал, что Коля берет меня с собой в Советский Союз не просто для того, чтобы посмотреть на незаконную торговлю оружием.

Тирпиц ему безрадостно улыбнулся.

– Как и ты, приятель, я тоже не раз проходил через это: в Берлине, в Лаосе, в Каподжии. И каждый раз – двойная подстава. Я нужен тебе, братишка…

– Ну а я, получается, нужен тебе… братишка.

– Точно. Главное – пока ты там будешь косить под снеговика и шнырять по Советским лесочкам, делай все, как я тебе скажу. как Управление тебе скажет. И если ты будешь делать все именно так, то я присмотрю за твоей спиной, и прослежу, чтобы она осталась цела.

– Но перед тем как спросить, что от меня потребуется, я задам тебе один важный вопрос. – Бонд уже перестал поражаться этой беседой. Сперва его переманивала на свою сторону Ривка, теперь – Тирпиц. Это придавало операции «Ледокол» новый окрас. Друг другу никто не доверял, и каждый хотел иметь у себя по крайней мере одного союзника, который, как подозревал Бонд, при первом же намеке на опасность будет тут же закопан или получит нож в спину.

– Ну? – переспросил Тирпиц, и Бонд заметил, что его внимание отвлечено только что прибывшими посетителями, которых официанты обслуживали, словно те были королевскими особами.

– Что насчет Ривки? Мы что, бросим ее на морозе вместе с Колей?

Брэд Тирпиц был явно поражен.

– Бонд, – произнес он тихо. – Ривка Ингбер, быть может, и агент Моссада, но я надеюсь, что тебе все-таки известно, кем она является на самом деле. В смысле, твоя организация сообщила тебе…

– Что она блудная дочь офицера финской армии, который перешел на сторону нацистов и который до сих пор находится в списке военных преступников? Да.

– И да и нет, – Брэд Тирпиц повысил голос. – Все мы, конечно же, слышали об этой хитрой сучке и ее папаше. Но никто не имеет ни малейшего понятия, на чьей девчонка стороне, даже сам Моссад. Остальным моим коллегам вообще ничего не сказали. Но я видел на нее личное досье Моссада. И я скажу тебе, что даже они ничего толком не знают.

Бонд спокойно заявил:

– Лично я верю, что она честный и по-настоящему преданный агент Моссада.

Тирпиц раздраженно и тихо фыркнул:

– Да и верь себе на здоровье, но тогда как насчет Человека?

– Человека?

– Этого так называемого графа Конрада фон Глёды. Парня, который стоит за контрабандой оружия и, возможно, управляет НСДА. Поправка: почти наверняка управляет НСДА. Рейхсфюрер СС фон Глёда!

– Ну и?

– Ты хочешь сказать, что никто из твоих так и не прояснил тебе ситуацию?

Бонд пожал плечами. М провел точный и полный инструктаж, но подчеркнул, что по поводу таинственного графа фон Глёды существовали кое – какие соображения, которые так и не нашли себе подтверждений. Ну а М, с его упрямством, отказывался принимать обыкновенные вероятности за факты.

– Э, братишка, ты влип. – Глаза Тирпица наполнились сотней острых стекляшек. – Сумасшедший и блудный папаша Ривки Ингбер – оберфюрер СС Аарнэ Тудеер – выступает в нашей сказочке в роли Снежного короля. Аарнэ Тудеер и есть граф Конрад фон Глёда! Это просто вымышленное имя.

Бонд чуть пригубил кофе, его мозг напряженно работал. Если информация Тирпица верная, то Лондон такого даже и не предполагал! М сообщил ему только имя и рассказал, что этот человек подозревался как минимум в организации контрабанды оружия, поскольку был почти доказан тот факт, что граф наладил маршруты переправки боевой техники из Советского Союза на свой секретный склад. Никто не говорил, что фон Глёда и есть Тудеер.

– Ты уверен в этом? – Бонд решил не показывать никаких эмоций, кроме беспечного спокойствия.

– Так же, как и то, что ночь сменяет день. А здесь это происходит весьма быстро… – Тирпиц внезапно замолк, посмотрев через обеденный зал. Его взгляд остановился на той самой парочке, вокруг которой с таким огромным энтузиазмом бегала прислуга.

– Ну, и что ты скажешь? – Уголки его рта еще больше изогнулись вниз. – Взгляни-ка туда, Бонд. А вот и сам Человек. Граф Конрад фон Глёда и его дама, известная как просто «Графиня». – Он глотнул кофе. – Как я уже сказал, это вымышленное имя. По-шведски «Глёда» означает «блеск». В Лэнгли мы дали ему кодовое имя «Светлячок». Разжился на добре, награбленном нацистами, аж весь светится! И продолжает наживаться на тех, кого каждый день загребает в свою армию! Главнокомандующий НСДА! Говорю тебе, он жук еще тот. И лично я собираюсь выловить этот экземплярчик и посадить в банку.

Пара действительно выделялась. Как только они пришли, Бонд обратил внимание на их дорогие, пышные меховые шубы, которые прислуга сразу же унесла в гардероб. Сейчас парочка сидела с таким важным видом, будто владела всей Лапландией, и они чем-то напомнили Бонду принца и принцессу эпохи Ренессанса.

Конрад фон Глёда был высокого роста, в отменной физической форме, держался стройно, как струна. Он относился к тем людям, которых возраст не старит. Ему могло быть далеко за пятьдесят, а могло быть и семьдесят с небольшим – по такому отточенному профилю и тонким чертам бронзового лица возраст было невозможно подсчитать. Откинувшись в кресле, он говорил с графиней, жестикулируя одной рукой, пока другая вяло покоилась на подлокотнике. Он обладал шикарной копной седых, отливающих сталью волос, а в его загорелом оживленном лице осталось что-то от молодого, рвущегося вперед, юнца. В общем, буквально все в этом человеке – и острый взгляд серых глаз, и строгий аристократический подбородок, и высокомерный наклон головы – говорило о том, что с ним нельзя не считаться. И слово «блеск» попадало в самую точку.

– Прямо кинозвезда какая-то, да? – пошутил Тирпиц.

Бонд слегка кивнул. Достаточно было лишь взглянуть на Графа, чтобы понять, что тот обладал редкостным даром – природным обаянием.

У графини тоже был вид человека, имевшего и средства, и возможности купить или просто взять все что душа пожелает. И даже несмотря на всю невозможность предсказать возраст самого Графа, становилось очевидным, что она была гораздо моложе своего кавалера и тоже ценила свою фигуру и физическое здоровье. Даже сейчас, сидя за обеденным столиком, графиня производила впечатление женщины, у которой спорт и утренняя зарядка были второй натурой. Бонд мысленно предположил, что и в другом, древнейшем, виде спорта она тоже была мастером: и в красоте ее гладкой кожи, и в изяществе темных волос, забранных назад, и в классических чертах буквально читались воздушные строки из откровенной эротической поэмы.

Бонд все еще продолжал тайком наблюдать за парой, как вдруг к нему подбежал официант.

– Мистер Бонд? – спросил он.

Бонд кивнул.

– Вам звонят, сэр. Телефон в кабинке, у стойки регистрации. Вас спрашивает мисс Пола Вакер.

Бонд мигом вскочил, заметив любопытный огонек в глазах Брэда Тирпица.

– Какие-то проблемы, Бонд? – голос Тирпица вроде бы смягчился, но Бонд никак не отреагировал. Он решил обращаться с «Гаденышем» Брэдом так же осторожно, как и с гремучей змеей.

– Да так, простой звонок из Хельсинки, – ответил он и зашагал в сторону телефона, недоумевая, каким образом Пола смогла найти его.

Проходя мимо столика фон Глёды, Бонд позволил себе бросить на пару прямой, якобы безразличный, взгляд. Граф поднял голову, и их глаза встретились: ответный взгляд фон Глёды был полон почти нескрываемой злобы. Бонд уже прошел мимо них, однако ненависть эту он продолжал ощущать на себе, как будто острые серые глаза графа так и впивались ему в затылок.

Служащий за стойкой указал на телефон в маленькой полуоткрытой кабинке. Бонд кинулся к телефону, схватил трубку и спросил:

– Пола?

– Одну минутку, – ответила телефонистка. Послышался щелчок переключаемой линии.

– Пола? – повторил он.

Спроси его тогда, он вряд ли бы мог поклясться, что слышал голос именно Полы, хотя был уверен в этом на девяносто процентов. Было плохо слышно (весьма необычное явление для финских телефонных линий) и голос звучал приглушенно, словно из эховой камеры.

– Джеймс, – произнес голос, – можешь попрощаться с Анни, где-то с минуты на минуту ее не станет. – И послышался долгий, леденящий душу смех, который постепенно куда-то стал уплывать, будто Пола нарочито медленно отодвигала от себя трубку, пока и вовсе не повесила.

Бонд наморщился, в душе быстро нарастала тревога.

– Пола? Это ты…? – он осекся, понимая, что говорить в «пустую» трубку было без толку. «Можешь попрощаться с Анни…». Что за черт? И тут его осенило! Ривка на трассе горнолыжного спуска!.. А может, она еще не добралась дотуда? Бонд кинулся к парадному входу. Он уже протянулся к дверной ручке, как тут его сзади одернул голос:

– И не вздумай этого, Бонд! Только не в такой одежде. – Позади стоял Брэд Тирпиц. – Ты продержишься не больше пяти минут. Там порядочная холодрыга.

– Тогда дай мне какую-нибудь одежду, Брэд, и быстро.

– Возьми свою. И какого черта? Что случилось? – Тирпиц направился в гардероб, находившийся рядом с регистрационной стойкой.

– Потом объясню. Ривка там, на горе, и у меня предчувствие, что она в беде.

Внезапно у Бонда мелькнула мысль, что Ривка Ингбер могла вовсе и не быть на спуске. Ведь Пола сказала: «где-то с минуты на минуту». Что бы там не было спланировано, это уже могло произойти.

Тирпиц вернулся, держа в руках свою уличную одежду: ботинки, шарф, защитные очки, перчатки и теплую куртку.

– Ты мне, главное, объясни, – сказал он командным тоном, – а я уж помогу, чем могу. Иди, одевай свои шмотки. Вот лично я никогда не рискую, и у меня уличная одежда всегда под рукой!

Тирпиц, не теряя времени, уже скинул с ног туфли и надевал сапоги. Было ясно, что спорить с Тирпицом бесполезно.

Бонд кинулся к лифтам.

– Если Ривка на горе, быстро спускай ее вниз, – крикнул он и, ударив по кнопке вызова, нырнул в кабину лифта.

Вбежав к себе в номер, Бонд сразу же принялся одеваться. Он потратил на это менее трех минут, то и дело посматривая в окно, на канатную дорогу и горнолыжную трассу. Пока все было спокойно. Ничего не стряслось и за последовавшие шесть минут, пока он оббегал здание отеля вокруг, чтобы достигнуть станции канатной дороги, расположенной у подножья горы. Большинство туристов уже разошлось по домам: на сегодня лыжная пора завершилась. Брэд Тирпиц стоял рядом с избушкой станции.

– Ну, что? – спросил Бонд.

– Я сказал им, чтобы позвонили на вышку. Ее имя в списке. Сейчас она уже где-то там, на трассе. На ней малиновый костюм. Объясни все толком, Бонд. Это как-то связано с операцией?

– Потом. – Сощурившись, Бонд вытянул голову и стал всматриваться сквозь стекла защитных очков в блестящий снежный покров.

Главный участок трассы, располагавшийся на не очень крутом склоне, представлял собой серию трамплинчиков и был протяженностью километра полтора. Его верхушку загораживал участок с флажками, который был широким и сложным, местами петлял между елями. Кое-где он казался почти пологим, однако кое-где за такими простыми участками сразу же следовали крутые пригорки.

Последние полкилометра тянулся пологий-пологий склон – длинная финишная прямая. По ней сейчас скользили двое молодых парней в черных лыжных костюмах. Выйдя на финиш они с гиканьем мастерски заложили эффектный вираж.

– Вон она! – Изучив в бинокль верхушку последнего трамплинчика, Брэд дал его Бонду. – В малиновом костюме.

Бонд посмотрел в бинокль и невольно восхитился мастерством Ривки: девушка ловко прошла зигзагами по крутому участку, выскочила на ровную поверхность, притормозила на твердом снегу, затем, чуть разогнавшись, взлетела на последнем трамплинчике и заскользила по длинному склону.

Однако едва Ривка успела добраться до начала финишной полукилометровой прямой, как вдруг снег под ней буквально вскипел, за ее спиной поднялся плотный белый туман, а в центре яркого цветка снежной пыли ярко вспыхнул огонь, сперва красного цвета, затем белого.

Заглушенный звук от взрыва долетел до них секундой позже. Сначала же Бонд увидел, как Ривку высоко подбросило и перевернуло в снежном вихре.