Текст книги "Операция «Ледокол»"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

19. НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО

Они поехали в Хельсинки на «Саабе» и проговорили почти всю дорогу.

– И все-таки очень многое для меня до сих пор остается загадкой, – начал Бонд, как только они выехали из Саллы. Сейчас он чувствовал себя свеженьким: в отеле он хорошо отдохнул, побрился, принял душ и переоделся в чистую одежду.

– Например? – Пола прибывала в озорном настроении.

На девушке была меховая шуба, в которой она наконец-то выглядела нормальной женщиной, а не «кульком утепленного нижнего белья», как она сама охарактеризовала себя в своем прежнем одеянии.

Пола откинула свои восхитительные белокурые волосы и положила голову на плечо Бонда.

– Когда твое агентство, СУПО, впервые заподозрило Аарнэ Тудеера, этого графа фон Глёду?

Она улыбнулась, чрезвычайно довольная собой.

– Это была моя идея. Понимаешь, Джеймс. Я никак не могу понять, почему за все эти годы ты так и не раскусил меня? Знаю, мое прикрытие было надежным, но ты ничегошеньки не подозревал!

– Глупец, поверил тебе на слово, – ответил Бонд, глубоко вздохнув. – Проверил тебя один раз. Ничего не нашел. Сейчас-то легко говорить, но тогда порой я удивлялся, как это мы умудряемся натыкаться друг на друга в разных концах света!

– Ага.

– Но ты не ответила на мой вопрос, – настаивал Бонд.

– Дело в том, что мы знали, что он что-то готовит. Ведь вся эта история о том, что я школьная подружка Анни Тудеер, – чистейшей воды правда. Ее мама действительно привезла ее на Родину, и я действительно познакомилась с ней. Но когда я услышала по официальным каналам (я тогда уже давно работала на СУПО), что Анни вступила в Моссад, я просто не могла этому поверить!

– Почему?

На секунду внимание Бонда отвлеклось от дороги. Любое упоминание об Анни Тудеер неизменно вызывало у него неприятные воспоминания.

– Почему я не поверила, что она преданный агент Моссада? – Пола ответила, не раздумывая: – Я слишком хорошо ее знала. Она была кровиночкой своего папаши. И глубоко любила его. Я это чувствовала как женщина. От части благодаря кое-каким ее высказываниям, отчасти – простая интуиция. Про ее отца знали все. Конечно, знали. Никто ведь не делал из этого особого секрета. Секрет Анни состоял в том, что отец промыл ей мозги. Я думаю, что, когда еще она была совсем ребенком, он уже тогда наметил ее будущую роль. Я почти уверена, что он держал с ней постоянную связь, давал ей советы, инструкции. Он был единственным, кто мог обучить Анни, как проникнуть в Моссад.

– Что ей с успехом удалось сделать. – Бонд взглянул на красивое личико рядом с ним. – Зачем ты упомянула мне ее имя? Тогда, в первый раз, когда я тебя расспрашивал, после поножовщины у тебя в квартире?

Она вздохнула:

– Ну, а ты-то как думаешь, Джеймс? Я оказалась в очень сложной ситуации. Это был единственный способ подкинуть тебе своего рода зацепку.

– Ну ладно. А теперь расскажи мне, как ты попала в эту историю.

Оказалось, Пола Вакер разрабатывала НСДА с самого начала, еще до первого инцидента в Триполи. Агентство СУПО – через осведомителей и наружное наблюдение – узнало, что Тудеер вернулся в Финляндию под фамилией фон Глёда и замыслил какое-то дело у самой границы на территории России.

– А когда Национал-Социалистическая Действующая Армия уже привлекла внимание разведок почти всего мира, я предположила, что за этим стоит Тудеер, – сказала Пола. – В ответ на это мой босс приказал мне внедриться в НСДА. Тогда я помаячила в нужных местах, понаговорила нужные вещи. И сработало. Меня посчитали здоровой, истинной арийкой.

Вскоре с ней связался фон Глёда.

– И меня назначили в его штат резидентом в Хельсинки. Другими словами, я стала двойным агентом с полного согласия своих шефов.

– Кто удерживал всю информацию от моей организации? – Было еще много неясностей, которые до сих пор ставили Бонда в тупик.

– Да никто не собирался удерживать! Мои люди даже готовили досье. Но потом заварилась каша в «Русаке», и необходимость в каких-либо рапортах отпала сама собой. Колино начальство подготовило операцию «Ледокол», и мне нужно было находиться в бункере, чтобы защитить тебя. Полагаю, твоей организации обрисовали картину. позже, после того, как ты направился в «Ледяной дворец».

Пару километров Бонд размышлял. Наконец он сказал:

– Очень трудно мне переварить всю эту историю с «Ледоколом» и Колиной сделкой.

– Было бы трудно, если б ты сам не побывал там и лично бы не убедился в изворотливости фон Глёды и коварстве Коли Мосолова. – Она весело рассмеялась. – Они были настоящими маньяками, одержимыми властью, но каждый по своему, как ты понимаешь. Ты знаешь, я кучу раз ездила из Хельсинки в Заполярье и через границу в бункер. И когда все это началось, я тоже была там, и мне доверяли.

– Что? Ты про скандал в «Русаке»?

– Да. И эта история – абсолютная правда. Перед Тудеером, или фон Глёдой, надо снять шляпу. Невероятные нервы! Просто невероятные! Кстати говоря, я думаю, Советы наблюдали за ним более тщательно, чем он полагал.

– Не знаю, не знаю. – Заехав в обледенелый поворот, Бонд немного не рассчитал со скоростью, выругался, вдарил по тормозам, с силой вывернул руль, вышел из виража и в считанные секунды выправил машину. – Знаешь, один английский генерал сказал, что русских следует наградить деревянной медалью «За глупость». Порой они способны на совершенно бестолковые поступки. Расскажи мне, что произошло в «Русаке».

Пола была вхожа в самое ближайшее окружение этого так называемого «фюрера».

– Фон Глёда частенько любил напоминать нам, как ловко он подкупил этих бездарей из «Русака». Он платил им за оборудование буквально гроши, а тем казалось, что их никогда не поймают.

– Но их поймали.

– Это уж точно. Я как раз тогда была в бункере. К графу неожиданно примчался Начальник склада. Маленький, толстый – как и все эти русские. Крестьянин в униформе. Вонял как козел, но фон Глёда вел себя с ним поистине потрясающе. Должна согласиться, что в моменты кризиса этот человек мог сохранять исключительное спокойствие. Конечно! Ведь он верил в свою судьбу быть новым фюрером! А это значило, что ничто не могло ему помешать и что каждый человек имеет свою цену. Я слышала, как он посоветовал Начальнику склада попросить военных позвонить в ГРУ. Он знал, что они передадут это в КГБ. На удивление это сработало. И во мгновение ока появился Коля Мосолов.

– И взамен попросил мою голову.

Пола заговорщицки улыбнулась:

– На самом деле все было не совсем так. Коля вовсе не собирался позволять фон Глёде выйти сухим из воды. Он просто поиграл с ним, дал ему клюнуть. Ты ведь знаешь этих русских. Единственной Колиной слабинкой было его желание замять скандал с «Русаком». Ну а фон Глёда, я думаю, увидел себя в роли самого дьявола, искушающего Христа. Ведь это он предложил Коле исполнить его самую сокровенную мечту.

– И Коля сказал: господина Джеймса Бонда, пожалуйста.

– Фон Глёда был одержим властью над Миром. Коля не думал в таких огромных масштабах. Ему хотелось одного – замять скандал в «Русаке», а значит, разрушить комбинацию фон Глёды. Он мог бы справиться всего за пару дней, собственноручно. Однако фон Глёда, будучи фон Глёдой, пустил в ход свою манию величия. Она-то, в свою очередь, и разожгла Колино воображение.

Бонд кивнул:

– Коля, чего бы тебе хотелось больше всего на свете? Коля думает: чтобы ты исчезнул и чтобы о «Русаке» никто не узнал. Тогда мне достанется слава и повышение. И в слух он произносит: Бонда, Джеймса Бонда.

– Именно. Бывший СМЕРШ – теперешний Отдел «В» – хотел заполучить тебя. Вот Коля тебя и запросил. – Она опять засмеялась, находя все это очень забавным. – Тогда фон Глёда решается на рискованный поступок – он заключает сделку с Колей, который теперь вынужден серьезно потрудиться. Ведь именно благодаря Коле в операции были задействованы ЦРУ, Моссад и твоя Сикрет Сервис. Именно благодаря Коле попросили лично тебя, Джеймс. Именно Коля все и организовал эту подставку.

– Под руководством фон Глёды? Это как-то не правдоподобно.

– Да. Да, Джеймс. Неправдоподобно, если только не учитывать характеры вовлеченных в это дело людей и их мотивы. Говорю тебе: Коля и не намеревался упускать фон Глёду. Но его жажда власти и карьеризм подтолкнули его к использованию всей организации фон Глёды для одной единственно цели – заманить тебя в Россию. Ему пришлось здорово постараться: специально отпечатанные карты, замена Тирпица…

– Назначение Ривки в команду? – заметил Бонд.

– Это фон Глёда предложил Коле запросить ее, и он же предложил запросить у американцев Тирпица. Ну а Коле, конечно же, нужен был ты. Он несколько часов просидел у фон Глёды на телефоне, все звонил своим шефам в Москву. Им с самого начала не понравилась операция, но Коля сочинил для них какую-то сказку. В итоге начальство согласилось и послало официальный запрос в Америку, Израиль и Великобританию. Все пришли в бешенство, когда выяснилось, что тебя невозможно вызвать сразу. Первым прибыл этот Бухтман. Он был связным фон Глёды. Его послали встретить настоящего Тирпица и избавиться от него. Затем в Финляндию прибыла Ривка. Ситуация осложнилась. Мне приходилось почти постоянно держаться в стороне. Фон Глёда назначил меня связной Коли, что было удобно. К этому времени Москва дала Коле добро на операцию. Они думали, что он, просто-напросто, вычищает на финской границе гнездо диссидентов и заминает скандал в «Русаке», используя американцев, англичан и израильтян в качестве козлов отпущения, на случай если что-то пойдет не так. Они, наверное, думали, что НСДА всего лишь горстка фанатиков.

Она сделала паузу, взяла у Бонда сигарету и продолжила:

– Для меня наиболее трудной частью была Ривка. Я не смела видеться с ней, а Коля приказывал мне передавать ей послания в Хельсинки. Мне приходилось это делать через третьи руки. Затем все стали ждать подходящего момента, чтобы похитить тебя. Ривка вступила в игру, когда фон Глёда состряпал свой маленький план, а для…

– Какой план?

Она вздохнула:

– Тот, из-за которого я сильно приревновала тебя. План, по которому Ривка должна была тебя охмурить, а потом испариться в случае, если фон Глёде понадобится заманить тебя с ее помощью. Взрыв на лыжном спуске был чертовски сложной операцией, и от Анни потребовалось немало нервишек. С другой стороны, она ведь всегда была хорошей гимнасткой… В чем ты, конечно же, убедился, – добавила она язвительным тоном.

Бонд фыркнул:

– Ты думаешь, фон Глёда все-таки догадывался, что ему не дадут просто так улизнуть?

– О-о, конечно же, он подозревал Колю. Он не доверял ему. Вот почему я была связной русских. Фон Глёде нужно было знать все. И разумеется, нашему достопочтенному фюреру понадобилось выяснить о человеке, которого вы захватили в Англии. Тебе с самого начала был подписан смертный приговор. То же самое касалось и Коли. А всех своих людей Фон Глёда планировал перебазировать в Норвегию.

– Норвегию? Так значит, там был построен его новый командный пост?

– Так говорят мои шефы. Но они также знали и о второй потайной базе, которая находилась в Финляндии. Думаю, именно туда-то все и направлялись, когда началась воздушная атака, вызванная Колей.

Они долго ехали в тишине, Бонд перебирал в голове факты.

– Так, – сказал он наконец. – Моя беда в том, что фон Глёда мой первый серьезный противник, с которым мне пришлось бороться вслепую. Раньше у меня почти всегда была возможность подобраться к противнику достаточно близко и узнать, с кем имеешь дело. Фон Глёда ни разу не подпустил меня к себе.

– В этом и была его сила. Он никому не доверял полностью, даже той женщине, которую таскал за собой. Думаю, что Анни, Ривка, была единственной, кто действительно знала его.

– А ты разве нет? – В голосе Бонда прозвучали нотки подозрения.

– Что ты хочешь сказать? – Голос Полы похолодел, словно от обиды.

– Я хочу сказать, что я все же не совсем верю тебе, Пола.

Пола чуть не задохнулась от возмущения.

– Это-то после всего, что я сделала?

– Даже после всего, что ты сделала. Например, что ты скажешь насчет тех громил в твоей квартире, а? Этих акробатов с ножами?

Она медленно кивнула:

– Я все думала, когда ты к ним вернешься. – Она отодвинулась, повернувшись всем телом к нему. – Ты думаешь, я подставила тебя?

– У меня была такая мысль.

Пола прикусила губу.

– Нет, дорогой Джеймс, – вздохнула она. – Нет, я тебя не подставляла. Я подвела тебя. Спросишь, почему? Как я уже говорила: ни фон Глёда, ни Коля честно не играли. Они оба находились, что называется, безвыйгрышной ситуации. Я же работала под руководством СУПО и одновременно в подчинении фон Глёды. А как только меня назначили Колиной связной, ситуация стала совершенно невыносимой. Он постоянно приезжал и выезжал из Хельсинки. А тут, как назло, сваливаешься с неба ты! И мне пришлось сказать об этом моим шефам. Я подвела тебя, Джеймс. Мне не следовало ничего им говорить.

– То есть ты хочешь сказать, что СУПО приказало тебе информировать Колю? Так?

Она кивнула:

– И он прикинул, что сможет заманить тебя в Хельсинки и вытащить через Арктику в Россию собственноручно. Извини.

– А как насчет снегоочистителей?

– Каких снегоочистителей? – Ее настроение изменилось. Буквально только что она оборонялась, потом раскаивалась, теперь же – была откровенно удивлена. Бонд рассказал ей о происшествии, приключившемся с ним по дороге из Хельсинки в Саллу.

Минуту она раздумывала.

– Я предполагаю, что это тоже Коля. Я знаю, что его люди следили за аэропортом и отелями. В Хельсинки. Наверняка они знали, куда ты направляешься. Да, Коля приложил немало усилий, пытаясь затащить тебя в Россию без хитроумных планов фон Глёды!

К концу поездки объяснения Полы его фактически убедили. Как он сам признался: ему так и не удалось близко подобраться к жестокому тирану фон Глёде. И теперь, когда все было уже позади, он наконец-то понял это странное противостояние двух волевых личностей – фон Глёды и Коли.

– К тебе поедем или ко мне? – спросил Бонд, как только они добрались до окраин Хельсинки. Да, он был почти удовлетворен ответами Полы, и все же его терзало одно маленькое сомнение – ведь в операции «Ледокол» ничто не казалось тем, чем было на самом деле. Теперь подошло время выложить свой главный козырь.

– Ко мне не получится. – Пола тихонько кашлянула. – Там ужасный бардак и все разворошено. Мою квартиру обокрали, Джеймс. Нет, правда! Мне даже было некогда сообщить в полицию.

Бонд притормозил у обочины.

– Я знаю. – Он дотянулся до бардачка, достал оттуда награды фон Глёды – Рыцарский крест и Боевой щит – и бросил их на колени Полы. – Я нашел это на твоем ночном столике. Перед тем как поехать в Заполярье, на встречу со своими «друзьями», я заскочил к тебе и обнаружил, что твоя квартира взломана.

Полу на миг охватила ярость.

– Тогда чего же ты не воспользовался ими? Ты же мог показать их Анни.

Бонд похлопал ее по руке.

– Я так и сделал. Она их узнала. Отчего я насторожился и стал подозревать. Подозревать тебя. Откуда ты их взяла?

– У фон Глёды, конечно. Он хотел, чтобы я их начистила. Тудеер был одержимо горд ими, так же как и идеей о своей судьбе. – Она с отвращением издала низкий гортанный звук. – Черт, я могла бы догадаться, что эта сучка воспользуется ими против меня.

Бонд взял медали и кинул их обратно в бардачок.

– Ладно, – сказал он, успокоившись. – Ты прошла проверку. А теперь забудем о работе. Я предлагаю снять в «Интер-Континентале» номер для новобрачных. Что ты на это скажешь?

– Что я на это скажу? – Она сжала кисть его руки, пробежав пальчиком по ладони.

Они без проблем сняли номер, а двадцати четырех часовое обслуживание «Интер-Континенталя» с минимальной задержкой доставило им еду и питье. Дорога, объяснения и их долгие взаимоотношения, казалось, разрушили все барьеры.

– Я приму душ, – сказала Пола. – И мы наконец-то вдоволь насладимся друг другом. Не знаю как ты, а я думаю, что ни моей, ни твоей службе не обязательно знать о том, что мы уже в Хельсинки. По крайней мере, в течение следующих двадцати четырех часов.

– А не думаешь ли ты, что нам все-таки стоит отзвониться? Скажем, что все еще в пути, – предложил Бонд.

Пола подумала.

– Может быть, попозже я и спрошу сообщение на автоответчик. Когда у моего шефа что-нибудь важное, он оставляет мне телефонный номер. Ну а ты?

– Иди, принимай душ, а потом я. Честно говоря, я не думаю, что в столь поздний час М обрадуется моему звонку.

Она одарила его ослепительной улыбкой и направилась в ванную, захватив свою дорожную сумку.

20. СУДЬБА

Джеймсу Бонду снился сон. Сон, который он видел часто. Ему грезились неповторимые солнце и пляж побережья Рояль-лез-О и пятимильная прогулочная аллея – такой, какой она была когда-то давным-давно, а не той разукрашенной приманкой для туристов, в которую ее превратили. Для Бонда во сне жизнь и время остановились, и то, что он видел, было воспоминанием из его детства и юности.

Играл оркестр. Всюду пестрили трехцветные ковры из шалфея, бурачка и лобелии (Синий, белый и красный – национальные цвета Франции). И было тепло, и он был счастлив.

Когда он был счастлив, этот сон ему снился часто, а этот вечер выдался по-настоящему счастливым. Бонд и Пола ускользнули из лап Коли Мосолова, добрались до Хельсинки, ну а там – ну а там все случилось даже лучше, чем они сами от себя ожидали.

Когда Пола вернулась из душа, она выглядела на несколько миллионов долларов: на ней было только полупрозрачное ночное платье, ее тело буквально светилось, а ее аромат был соблазнительным как никогда.

Перед тем как принять душ, Бонд набрал лондонский номер, по которому лично для него М оставлял записанные сообщения. Если в ответ на его шифровку, посланную им из «Сааба» в Салле, для него было что-то новое, то он услышит это сейчас. Да, точно, в трубке был голос М: короткое сообщение зашифрованном текстом, в котором он даже чуть было не поздравил Бонда с успешным завершением операции, а также подтвердил тот факт, что Пола действительно работает на СУПО. «Ну уж теперь-то, – подумал Бонд, – никаких неприятных сюрпризов быть не должно».

Пола захватила инициативу, и, позабыв об ужине, они стали заниматься любовью. После маленького перерыва, во время которого Пола все болтала и смеялась по поводу неприятностей, выпавших на их головы, инициативу перехватил Бонд.

Сейчас он растворился в безмятежности, безопасности и тепле. Да, было тепло. Вот только шее, в районе уха, становилось все холодней и холодней. В полудреме Бонд отмахнулся. Его рука уткнулась во что-то твердое и не очень приятное. Он резко открыл глаза и почувствовал, что к его шее прижат холодный предмет. Рояль-лез-О улетучился, и на его смену пришла суровая реальность.

– А теперь тихо приподнимись, Бонд.

Бонд повернул голову и увидел Колю Мосолова, отшагнувшего от него. Тяжелый пистолет «Стечкин», казавшийся еще более громоздким из-за глушителя на стволе, был издалека нацелен на его глотку.

– Как…? – начал Бонд, но, вспомнив о Поле, обернулся: та безмятежно спала рядом.

Мосолов засмеялся, скорее захихикал, что было не в его характере, хотя, с другой стороны, ведь Коля – человек с таким количеством масок!

– Не волнуйся за Полу, – сказал Мосолов тихо и уверенно. – Наверное, вы оба очень устали. Пока вы спали, я успел отпереть замок, сделать укольчик и осмотреть номер.

Бонд мысленно выругался. Как это на него не похоже! Потерять бдительность и полностью отдаться власти сна! А ведь все остальное он сделал! Даже не забыл сразу же по приезду прочесать комнату на наличие электроники!

– Какой укольчик? – Бонд постарался, чтобы вопрос прозвучал с безразличным тоном.

– Она спокойно проспит еще шесть или семь часов. Нам этого вполне хватит.

– Нам?

Мосолов слегка махнул пистолетом.

– Одевайся. Надо закончить одну работенку. После чего мы отправимся в маленькое путешествие. У меня даже есть для тебя новенький паспорт. Так, для надежности. Мы уезжаем из Хельсинки на машине, а затем летим на вертолете туда, где нас ждет реактивный самолет. Ну а к тому времени, когда Пола сможет поднять тревогу, мы уже будем очень далеко.

Бонд пожал плечами. Здесь он был бессилен, и тем не менее его рука ненавязчиво двигалась к подушке, под которой он перед самым сном спрятал свой пистолет. Коля Мосолов отодвинул полу расстегнутой куртки, показав Бонду «Хеклер», заткнутый у него за поясом, и добавил:

– Я подумал, что так безопасней. для меня.

Бонд опустил ноги на пол и взглянул на русского.

– Ты просто так не сдашься, да? Мосолов?

– Мое будущее зависит от того, заберу ли я тебя с собой.

– Живым или мертвым, я так понимаю? – Бонд встал.

– Предпочтительнее живым. Признаю, что перестрелка на границе была ужасной халатностью. Но теперь я могу завершить начатое.

– Я не понимаю тебя. – Бонд подался к стулу, на котором была аккуратно сложена его одежда. – За последние годы твои люди могли взять меня в любое время. Почему я понадобился именно сейчас?

– Одевайся давай.

Принявшись выполнять приказ, Бонд продолжал:

– Объясни мне, почему, Коля? Сейчас объясни, почему?

– Потому что пришло время. Москва уже давно хочет заполучить тебя. Было время, когда они хотели твоей смерти, и только смерти. Теперь все изменилось. Я рад, что ты выжил. И признаю, что допустил непростительную оплошность, позволив нашим солдатам стрелять по тебе. Накал страстей, сам понимаешь.

Бонд фыркнул.

– Теперь, как я сказал, все изменилось, – продолжал Мосолов. – Видишь ли, мы хотим перепроверить кое-какую информацию. Сначала проведем с тобой химический допрос, чтобы выкачать из тебя все, а потом устроим маленький обменчик. У вас сидят двое наших, которые лихо провернули одно дело в Штабе правительственной связи, в Челтенхеме. Уверен, что обмен состоится.

– Неужели именно поэтому Москва решилась на эту операцию? На игры с фон Глёдой и его психами?

– Ну, отчасти. – Коля Мосолов махнул пистолетом. – Слушай, давай, не тяни. Перед отъездом нас ждет одна работенка в Хельсинки.

Бонд натянул свои лыжные брюки.

– Отчасти, Коля? Отчасти? А не дороговата ли операция, а? И лишь ради того, чтобы захватить меня? Причем ведь ты, черт возьми, чуть не убил меня!

– Благодаря игре по сумасшедшему плану фон Глёды мы избавились от некоторых маленьких неприятностей.

– Таких как «Русак»?

– «Русак» и некоторых других. А смерть фон Глёды послужит финалом всему этому.

– Как? – Бонд резко поднял глаза.

Коля Мосолов кивнул.

– И вправду поразительно, да? Ведь наши летчики показали настоящий класс! И в голову не могло придти, что там кто-нибудь уцелеет! И все же фон Глёда как-то выкарабкался.

Бонд не мог поверить своим ушам. М наверняка этого не знал! Бонд спросил Колю, где сейчас прячется лидер несуществующего Четвертого рейха.

– Он здесь, – произнес Мосолов так, словно эта информация была очевидной. – В Хельсинки. Перегруппировывается, как бы он сам выразился. Переорганизовывается. Готов начать все заново, если только его не остановить. А я должен его остановить! Позволить фон Глёде продолжать свою деятельность – это будет, мягко говоря, непорядок.

Бонд был уже почти одет.

– Ты забираешь меня обратно в Россию. А заодно намерен разделаться с фон Глёдой? – Он поправил воротник свитера.

– Ну да. И ты часть моего плана, Бонд. Я обязан избавиться от моего друга фон Глёды, или Аарнэ Тудеера, или как он там хочет, чтобы было написано на его могиле. По времени мы укладываемся…

– Кстати, а сколько время? – спросил Бонд.

Всегда оставаясь профессионалом, Коля на свои часы даже не взглянул.

– Примерно семь сорок пять утра. Как я уже сказал, по времени мы укладываемся. Понимаешь, у фон Глёды в Хельсинки есть свои люди. Он летит в Лондон через Париж, этим утром. Я полагаю, этот лунатик хочет собрать в Лондоне что-то вроде партийного съезда. И потом, как мне кажется, в воздухе повис вопрос о солдате НСДА, которого держит в плену твоя организация. Ну и конечно же, он хочет отомстить тебе, Бонд. Поэтому я пришел к выводу, что будет лучшим предложить тебя как мишень. Он не сможет устоять.

– Едва ли, – твердо ответил Бонд. От одной лишь мысли, что фон Глёда до сих пор жив, он почувствовал, как его охватила подавленность. Его вновь собирались использовать как наживку! И уже не первый раз с тех пор, как заварилась эта каша! Сама идея была Бонду противна. Должен же быть какой – нибудь выход! Если кто-то и достанет фон Глёду, то этим человеком будет только он, Бонд.

Мосолов тем временем продолжал:

– Самолет фон Глёды улетает в девять. Я думаю, ему будет приятно узнать, что Джеймс Бонд сидит в своей же машине, прямо у аэропорта «Вантаа». Уже один этот факт должен выманить товарища фон Глёду из зала ожидания. Вот только ему будет невдомек, что у меня свои способы – возможно, чуточку старомодные – сделать так, чтобы в машине ты сидел тихо: наручники, еще один укольчик, правда, немножко не такой, что я сделал Поле. – Он кивнул в сторону кровати. Пола продолжала громко сопеть.

– Ты спятил. – Несмотря на свои собственные слова, Бонд прекрасно понимал, что он и вправду единственный человек, с помощью которого можно выманить фон Глёду. – Как же ты собираешься это сделать?

На лице Мосолова расплылась коварная улыбка:

– Твой автомобиль, Бонд. Он ведь снабжен весьма хитрым телефоном, правда?

– Не многие знают об этом. – Бонд был не на шутку раздосадован. Мосолов выведал про его телефон. Интересно, о чем еще знал русский?

– А вот я знаю, причем в деталях. Чтобы связаться с телефонной сетью той страны, в которой находишься, «базовую станцию» твоего телефона, нужно подключить к обыкновенному телефону. Например, к телефону в этой комнате. Поэтому сейчас мы делаем следующее: подсоединяем здесь твою «базовую станцию» и едем в аэропорт. К тому времени как мы доберемся до туда, ты будешь уже в наручниках и убежать никуда не сможешь. В самый последний момент я воспользуюсь телефоном в машине, позвоню в справочную аэропорта и попрошу их передать фон Глёде послание. Ему сообщат, что мистер Джеймс Бонд в данный момент находится снаружи, на автостоянке, один и в беспомощном состоянии. Думаю даже, что сообщение можно оставить от имени Полы, она не станет возражать. Когда фон Глёда выйдет, я буду рядом. – Он похлопал по «Стечкину» с глушителем. – С таким оружием люди подумают, что у него случился сердечный приступ, по крайней мере, поначалу они подумают именно так. Ну, а когда они доберутся до правды, мы уже будем очень далеко. Там у меня уже приготовлена машина. Все произойдет очень быстро.

– Ерунда. Ничего у тебя не получится, – сказал Бонд, хотя в душе понимал, что это далеко не ерунда, и у Мосолова все очень даже получится. Его задумка была дерзка и на первый взгляд совершенно невыполнима, а ведь именно такие задумки часто удавались. Бонд ухватился за последнюю соломинку: Мосолов допустил ошибку, решив, что для его звонка телефон в «Саабе» нужно соединять через «базовую станцию». Коля хотел сделать местный звонок, а радиус действия телефона в «Саабе» был двадцать пять миль. Подобная ошибка – этот как раз то, что Бонду было нужно.

– Ну, – Коля слегка махнул «Стечкиным», – давай ключи от машины. Мы выйдем вместе. И скажи, как достать «базовую станцию».

Целую минуту Бонд притворялся, что раздумывает.

– Альтернативы у тебя нет, – напомнил Мосолов.

– Ты прав, – наконец произнес Бонд. – Альтернативы у меня нет. Мосолов, мне противно ехать с тобой в Москву, но мне все же хочется посмотреть, как ты уберешь фон Глёду. Достать «базовую станцию» – дело хитрое. Для того, чтобы отпереть нужный тайник, нужно малость повозиться, и тебе придется держать меня на прицеле. Ладно, я готов. Не будем терять времени?

Коля кивнул, глянул на спящую Полу и сунул «Стечкин» в свою куртку. Он жестом указал Бонду взять ключи от машины и от номера, и идти впереди него.

В коридоре Мосолов держался позади от Бонда в добрых трех шагах. В лифте он встал в углу, как можно дальше. Профессионализм русского не вызывал никаких сомнений. Одно движение со стороны Бонда – и пистолет «Стечкин» произвел бы свой приглушенный хлопок, оставив в его животе зияющую дыру.

Они спустились на автостоянку и направились к «Саабу». В шагах трех от машины Бонд обернулся.

– Мне нужно достать ключи из кармана. Ладно?

Коля ничего не сказал, лишь кивнул в знак согласия и двинул огромным пистолетом под курткой, напомнив Бонду, что он там. Бонд достал ключи, шаря взглядом по сторонам. Кроме них на автостоянке никого не было, ни единой живой души. Под ногами скрипел лед, а под теплой одеждой Бонд чувствовал сочащийся из-под мышек пот. Всюду горел свет.

Они подошли к машине. Бонд отпер водительскую дверь и повернулся к Коле.

– Мне нужно включить зажигание. Не запустить мотор, а просто включить электронику, чтобы разблокировать руль, – сказал он.

Коля снова кивнул, Бонд нагнулся над водительским креслом. Включив зажигание, он разблокировал руль и предупредил Колю, что ему придется сесть в водительское кресло, чтобы открыть тайник с телефоном.

Коля снова кивнул. Бонд буквально чувствовал, как сквозь материю куртки русского на него смотрит одноглазое дуло пистолета, и понимал, что неожиданность и скорость теперь его единственные союзники.

Почти невзначай Бонд нажал квадратную черную кнопку на приборном щитке, и его левая рука опустилась наготове. Со слабым шипением гидравлической системы открылся тайник – и через секунду в его левую руку упал огромный пистолет «Рэдхок».

Бонда спасло умение стрелять с любой руки, не вызывающие подозрений телодвижения и внезапность. Едва револьвер успел выпасть из тайника, как Бонд уже слегка повернулся всем корпусом – и огненная вспышка из «Рэдхока» обожгла его брюки и куртку.

Коля Мосолов даже не успел ничего понять. Еще мгновение назад он был готов нажать на курок своего «Стечкина», спрятанного под курткой, как вдруг – ослепительная вспышка, молниеносная боль, темнота и вечное забвение. Ударная сила отшвырнула русского назад, а пуля, угодившая ему прямо под горло, почти оторвала голову. Его каблуки проскрипели по льду, затем он перевернулся, упал и проскользил по инерции еще добрых полтора метра.

Всего этого Бонд уже не видел. Сразу же после выстрела он правой рукой захлопнул дверь машины, положил «Рэдхок» обратно в тайник и до упора повернул ключ зажигания. Мотор «Сааба» взревел. Бонд тем временем спокойной и уверенной рукой эксперта нажал на кнопку, закрыв тайник с «Рэдхоком», мягко передвинул рычаг на первую скорость, пристегнул ремень безопасности, снял с тормоза, и мягко газанул, его пальцы уже настраивали печку и обогрев заднего окна.

Уезжая, Бонд мельком глянул на то, что осталось от русского: маленькая бесформенная куча и расплывающееся красное пятно. Свернув на шоссе Маннергейма, он влился в редкое движение на дороге и направился в аэропорт «Вантаа».