Текст книги "Операция «Ледокол»"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

12. «РУСАК»

Рефлексы Бонда сработали моментально: он машинально налег на руль и вдарил по тормозам. Снегоход, снижая скорость пошел юзом и наконец встал прямо рядом с Колиным скутером.

– Тирпиц! – заорал Бонд, почти не слыша даже свой собственный голос. Его оглушила взрывная волна, вдобавок уши жалил дикий холод. Однако к своему удивлению он понял, что прокричал ему в ответ Коля, хотя и не был уверен, расслышал ли он сами слова.

– Ради Бога, не езжай рядом! – вскрикнул Коля, его голос прогудел, словно порыв ветра во время бурана. – Тирпиц готов! Наверное, он случайно дернулся в сторону и подорвался на мине. Нам нельзя останавливаться. Остановимся – и смерть! Держись прямо за мной, Бонд. Только так. – Коля повторил: – Прямо за мной! – На этот раз Бонд знал, что четко расслышал слова.

Вот и все. Оглянувшись напоследок, Бонд увидел слабое красноватое свечение – это догорал скутер Тирпица. Колина машина взвыла, полоснув шипами гусениц по ледяной корке; Бонд выжал газ и двинулся следом, стараясь держаться близко и точно за русским. Если все получилось, то Тирпиц, возможно, уже шел на лыжах, которые он тайком притащил и спрятал около снегоходов еще за добрый час до отъезда. По плану, Брэд должен был скинуть лыжи, палки и рюкзак где-то за три минуты до того места, в котором, как он понял из Колиного разговора, для него был уготовлен взрыв, минутой позже заблокировать руль, увеличить скорость, тут же медленно соскользнуть с седла и залечь в снег. Если расчет был верен, то, при удачном стечении обстоятельств, Тирпиц оказался бы на вполне безопасном расстоянии от взрыва, после чего подобрал бы лыжи и, почти не спеша, двинулся в путь. Времени на то, чтобы добраться до точки, оговоренной с Бондом, у него оставалось вполне достаточно.

«Выкинь его из головы, – внушил себе Бонд, – чтобы ни случится. Считай, что Тирпиц мертв. Все, теперь ты сам по себе».

Подниматься по склону было трудно, а Коля продолжал гнать, видимо желая поскорее добраться до относительно безопасного укрытия в лесу. В воздухе тем временем закружились снежинки.

Наконец Бонд и Мосолов добрались до деревьев и тени. Коля остановился, кивнул Бонду, чтобы тот подъехал поближе, и нагнулся, чтобы что – то сказать. Среди высоких елей и сосен было слышно лишь, как мягко урчали двигатели на холостом ходу. Коля не стал кричать, на этот раз его слова прозвучали очень отчетливо.

– Жаль Тирпица, – сказал он. – На его месте мог оказаться любой из нас. Наверное, поле заминировали по-новому. Теперь нас еще на одного меньше.

Бонд молча кивнул.

– Следуй прямо за мной. Как привязанный, – продолжал Коля. – Первые два километра нам придется туго, зато после мы вырулим на более-менее широкую тропу. Даже скажем, на дорогу. Малейший признак транспортной колонны – я тут же гашу фару и торможу. Поэтому, если свет погаснет, сразу же тормози. Когда доберемся до «Русака», спрячем скутеры, возьмем камеры и пойдем пешком. – Коля похлопал рюкзаки, подвешенные к задку его снегохода. – Короткая прогулка по лесу, около пятисот метров.

«Примерно пол мили, – подумал Бонд. – Что ж, весело».

– Если поедем не спеша, то где-то через полтора часа будем на месте, – продолжал Коля. – Ты готов?

Бонд снова кивнул.

Коля медленно поехал вперед, а Бонд, якобы проверяя оборудование, дернул за шнурок компаса, вытянул его из кармана, с трудом открыл (мешали рукавицы), положил на открытую ладонь и нагнулся, чтобы рассмотреть фосфорицирующий циферблат. Дождавшись, пока стрелка не успокоится, Бонд грубо прикинул их местоположение: они находились примерно там, где по словам Коли и должны были. Однако главная проверка была впереди; разумеется, при условии, если им все же удастся проследить транспортную колонну из «Русака» в «Ледяной дворец».

Бонд сунул компас в куртку, распрямил плечи и поднял руку, показав свою готовность ехать дальше. Они медленно двинулись в путь и одолели первые, нелегкие, километры с почти пешеходной скоростью. Было очевидно, что где-то рядом в этом глухом лесу проходилась тропа пошире – если, конечно, предположить, что транспортная колонна, действительно, шла из Финляндии.

Как и предсказывал Коля, проехав несколько километров, они оказались на широкой тропе: в твердом обледенелом снегу виднелись глубокие колеи. Быть может, Коля все-таки играл честно? Судя по бороздам, здесь прошла гусеничная техника, но сказать, как давно она прошла, было невозможно: стоял такой холод, что колеи от любой тяжелой машины промерзли бы уже через пару минут.

Коля увеличил скорость, и пока Бонд мчался следом за ним, с легкостью скользя по укатанному снегу, его мозг, закоченевший от невыносимого ветра и стужи, начал задавать себе вопросы. По пути через границу Коля продемонстрировал почти невероятное мастерство езды на скутере, особенно в лесу. Бонду просто не верилось, что русский ехал этим маршрутом впервые. Еще как ехал! И не один раз! Для самого Бонда этот участок был самым изматывающим, хотя в то же время Тирпиц всю дорогу стойко держался позади. Или же он иногда отставал? А вдруг Коля с Тирпицом уже и раньше пересекали границу этим маршрутом?.. Очень даже возможно. Поразмышляв, Бонд еще больше озадачился: ведь Коля ехал уверенно и быстро даже в самых трудных районах, и при этом не сверялся ни с компасом, ни с картой! Такое впечатление, будто он держал курс при помощи вспомогательных средств. Радио? Возможно. Ведь, когда они встретились у снегоходов, русский был уже в куртке. Вел ли их Коля, ориентируясь на какой-нибудь радиомаяк? Наушники можно легко спрятать под утепленным капюшоном. Бонд сделал в уме пометку посмотреть, не подключены ли к Колиному скутеру какие-нибудь провода.

А если не радио – тогда условные метки? Возможно. Ведь сам Бонд был так поглощен управлением скутера, стараясь удержаться в Колином хвосте, что вряд ли бы заметил установленные на тропе узконаправленные фонарики или отражатели.

Еще одна мысль ошарашила Бонда: Клифф Дадли, его предшественник в операции «Ледокол», не уточнил, чем именно занималась их команда в Заполярье до его стычки с Тирпицом. Ведь М говорил, что эти ребята с самого начала запрашивали именно его, Бонда! Но тогда чем эта четверка разведчиков из разных стран занималась до его появления в игре? Быть может, они уже побывали в Советском Союзе? Не проводили ли они слежку в «Русаке» до него? Хотя, с другой стороны, зачем? Ведь почти вся серьезная информация поступила от Коли – от русских: данные аэрофотосъемки, фотографии со спутников, не говоря уже о работе их оперативников.

Были разговоры о поисках фон Глёды, об идентификации его как главнокомандующего НСДА, даже как Аарнэ Тудеера. Однако, не смотря на это, фон Глёда появляется в отеле за завтраком, живехонек здоров, его все узнают, но никого это ни сколечко не волнует!

С самого начала Бонд решил никому не доверять, и теперь он подозревал любого, кто был связан с «Ледоколом». В этот список попал даже М, который тоже был нем как рыба относительно деталей операции.

«А вдруг, – спросил себя Джеймс Бонд, мчась на скутере сквозь метель, – М намеренно послал меня в такую спорную ситуацию?» И тут его осенило! Ну конечно! Это был старый, излюбленный метод Секретной службы: послать опытнейшего оперативника в ситуацию почти неразрешимую и предоставить ему возможность самому разобраться, где правда. А правда заключалась в том, что он и впрямь действовал в одиночку! Решение, к которому он пришел ранее, на самом деле являлось основным замыслом М. Никакой «команды», в полном смысле этого слова, не было и в помине! Были лишь представители четырех разведок, работающие вместе, и в тоже время – раздельно. Четыре «сингельтона».

Пока Бонд мчался за Колей по заснеженной, скользкой дороге, которой, казалось, не было конца, эта мысль продолжала настойчиво буравить его сознание. Он совсем потерял ощущение времени: остался только холод, рев мотора и извивающийся белой лентой след от Колиной машины.

Вскоре Бонд постепенно стал различать какой-то свет, пробивавшийся сквозь деревья, впереди слева, на северо-западе. Спустя какие-то мгновения Коля погасил лучик своей фары и стал сбрасывать скорость, сворачивая к левой обочине. Бонд остановил свой снегоход рядом с Колиным.

– Затащим их за деревья, – прошептал Коля. – Видишь, там прожекторы светят, будто у них Первомай? Это и есть «Русак».

Бонд и Мосолов спрятали скутеры, максимально замаскировав их, после чего Коля предложил надеть белые маскировочные костюмы.

– Чтобы нас не засекли, заляжем в глубокий снег. Прибор ночного видения у меня есть, поэтому не беспокойся: свою технику можешь с собой не брать.

Однако Бонд побеспокоился. Пока он надевал камуфляжку, его задеревенелые пальцы незаметно расстегнули кнопки на куртке. По крайней мере, теперь он мог быстро выхватить свой автоматический пистолет «Хеклер и Кох». Он также достал из рюкзака пару гранат (светозвуковую и осколочную типа Л2А2) и спрятал их в карманы своего нового мешковидного наряда. Русский вроде бы ничего не заметил. Свой пистолет Мосолов, нисколько не скрывая, положил в набедренную кобуру, на шее у него висел огромный прибор ночного видения, к поясу была прикреплена сумка для видеокамеры, а фотоаппарат висела на ремешке под биноклем.

Коля вручил Бонду инфракрасную автоматическую фотокамеру, и ему в сумерках показалось, что на подвижном лице русского промелькнула улыбка. Мосолов показал на вершину холма: сквозь деревья в небо прорывался поток яркого света. Он пошел вперед, Бонд следом, словно пара молчаливых белых призраков, крадущихся от дерева к дереву в царство мертвых.

Через несколько шагов они оказались у подножья склона, чью верхушку освещали лучи прожекторов, находившихся с другой стороны. Ни охраны, ни часовых не было видно.

Поначалу подъем был затруднителен: после долгой поездки на скутерах конечности от такого холода совсем онемели. Добравшись до вершины, Коля отдал сигнал пригнуться. Держась близко друг к другу, пара закопалась в глубокий снег, запорошивший корни деревьев. Внизу купался в огнях оружейный склад «Русак». После трехчасовой поездки в темноту и метель Бонд непроизвольно зажмурился: склад освещали яркие дуговые фонари и огромные прожекторы. Неудивительно, мелькнула у него мысль, что солдаты в «Русаке» с такой легкостью пошли на предательство и занялись торговлей боевой техникой. жить круглый год в таком месте, где уныло и мрачно зимой и куча комаров коротким летом, – да тут любой решится на такое, пускай даже задарма!

Пока глаза привыкали, Бонд задумался об их серой и унылой жизни. Чем в таком лагере можно заниматься? По ночам играть в карты? Пить? Да, идеальное место службы для алкоголиков: отсчитываешь дни до коротенького отпуска, часть которого уйдет на дорогу домой, а время от времени ездишь в Алакуртти, который, по его прикидке, находился в шести-семи километрах от сюда. А что в Алакуртти? Замызганная кафэшка, такая же еда, только приготовленная другими руками, и бар, где можно надраться. Женщины? Возможно. Наверное, какие-нибудь русские лопарки – легкие жертвы болезней и грубых, распутных солдафонов.

Когда глаза окончательно приспособились, Бонд принялся не спеша изучать дислокацию: огромная прямоугольная территория, расчищенная от растительности, кое-где уже успели прорости молодые ели, навалившиеся на высокий забор из колючей проволоки с фонарями на столбах. Прямо под Бондом и Колей стояли настежь распахнутые ворота, к которым между деревьями вилась тщательно вычищенная (либо огнеметами, либо лопатами) от снега и льда дорога.

На территории базы царил армейский порядок. У ворот – охранка и по бокам деревянные башни с прожекторами. Через середину базы пробегала металлизированная дорога длиной примерно в километр, по обе стороны которой расположились складские помещения – огромные, высокие бараки типа «Ниссен» с рифлеными крышами и стенами. У дверей каждого – погрузочная эстакада.

Да, тут все было организовано со смыслом: транспорт заезжал сразу на эстакады, где проходила загрузка или разгрузка, затем следовал в дальний конец дороги, где находилось кольцо для разворота, разворачивался там и возвращался по той же дороге к воротам. Быстро и слаженно.

За складскими ангарами стояли длинные бревенчатые избы – солдатские бараки, столовые и помещения для отдыха. Планировка базы была абсолютно симметричной. Убери проволочные заграждения и длинные ленты эстакад, добавь деревянную церквушку – и перед тобой заводская деревенька.

Пока Бонд добирался до гребня, циркуляция крови постепенно восстановилась, теперь же его теле снова начинал скапливаться холод. Бонду казалось, будто по его венам и артериям течет таявший снег, а вместо костей – острые, хрустально чистые сосульки, совсем как те, что блестели на ветках.

Он глянул влево: Коля настроил фокус, нажал кнопку «запись», и его видеокамера зажужжала. У Бонда в распоряжении был маленький инфракрасный фотоаппарат, уже заряженный. Опершись на локти, он надвинул на лоб защитные очки, приложил к правому глазу резиновый окуляр и настроил фокус. За несколько минут ему предстояло отснять тридцать пять кадров, подтверждавших факт незаконной торговли оружия на базе «Русак».

Колина информация была абсолютно точна: все огни включены и никакой заботы о должной конспирации. У эстакад стояло четыре огромных гусеничных бронетранспортера – БТР-50, как Коля и предсказывал. «Прямо в воду глядел», – подумал Бонд. Уж слишком все гладко, чтобы быть правдой!..

Существует несколько разновидностей российских «бэтээров»: обычный гусеничный плавающий бронетранспортер для десанта из двадцати человек и экипажа из двух, тягач и упрощенный грузовой вариант. Эти четыре машины предназначались исключительно для перевозки грузов по труднопроходимой местности. Все лишнее оборудование, включая дополнительную броню, было снято – оставлено только самое необходимое. У каждого «бэтээра» были мощные гусеницы, а впереди – по внушительному бульдозерному ковшу для расчистки пути от снежных завалов, пластов льда и упавших деревьев. Все четыре бронетранспортера были выкрашены в серый цвет. Крышки длинных глубоких кузовов были открыты, и сейчас туда с поразительной скоростью загружались ящики и контейнеры.

Экипажи «бэтээров» стояли поодаль, словно их это трудоемкое занятие совсем не касалось, однако периодически один из каждого экипажа переговаривался с сержантом, ответственным за погрузку его «бэтээра», который, в свою очередь, проверял товар по записям в своем блокноте.

На светло серых фуфайках грузчиков отчетливо виднелись нашивки и погоны, а на меховых шапках с опущенными почти до подбородков ушами блестели красные звезды.

Экипажи «бэтээров» были одеты совсем по-иному. От их вида Бонд нахмурился, и внутри у него что-то дрогнуло: на них были короткие кожанки, темно-синие галифе и высокие армейские ботинки, под простыми военными беретами со сверкающими кокардами виднелись теплые наушники. Их форма слишком живо напомнила Бонду о совсем другой эре, об ином мире: эти парни выглядели, словно киношная массовка, изображавшая солдат из танковых частей СС.

Коля толкнул его за руку, протянув прибор ночного видения, и указал на ближнюю эстакаду.

– Это Начальник склада, – прошептал он.

Взяв прибор, Бонд настроил фокус и увидел пару беседовавших человек. Один из них был водителем «бэтээра», другой – с приземистой фигурой и осунувшимся лицом – Начальником склада, о чем явственно говорили погоны с жирной красной полоской на его офицерской шинели.

– А вон сержантский состав, – снова прошептал Коля. – В основном разжалованные или те, от которых другие части решили избавиться. Отсюда и весь этот беспредел.

Бонд кивнул и вернул ему прибор.

Казалось, база «Русак» находилась от них близко-близко – иллюзия, которую создавал снег, холодно блестевший в ярких лучах прожекторов. Грузчики, словно загнанные лошади, тяжело выдыхали из ноздрей и ртов пары воздуха, и было чуть слышно, как на них грозно кричат по-русски. Бонд даже смог кое-что разобрать: «Живее, болваны! Подумайте только о награде, которая вас потом ждет! Да и девки завтра приедут из Алакуртти! Закончите работу – и отдыхайте себе!»

Один из парней обернулся и отчетливо прокричал в ответ:

– Если приедет эта толстая Ольга, то мне нужно отдохнуть как следует… – Порыв ветра заглушил остальные слова, но, судя по дикому гоготу, который последовал, было понятно, что предложение закончилось пошловатой шуточкой.

Слегка потянув за шнурок, Бонд вытянул компас, тайком взглянул на стрелку и произвел быстрые расчеты в уме. Где-то внизу раздался рев: ожил мотор первого «бэтээра». Вокруг него копошились солдаты, закрывая крышки кузова. Остальные «бэтээры» уже тоже были почти загружены. Стоя прямо в их кузовах, солдаты закрепляли ящики и контейнеры веревками.

Завелся мотор третьего бронетранспортера.

– Пора спускаться, – прошептал Коля.

Первый бронетранспортер медленно двинулся к круглой платформе. Бонд прикинул, что потребуется минут пятнадцать на то, чтобы все четыре «бэтээра» заехали поочередно на диск, развернулись и выстроились в звено.

Бонд и Мосолов медленно отползли чуть назад. Чтобы глаза привыкли к темноте, им пришлось подождать несколько минут. Затем они, скользя, спустились с горы и буквально на ощупь прошли между деревьями к месту, где спрятали снегоходы.

– Подождем, пока они проедут, – сказал Коля таким тоном, будто он командир. – У «бэтээров» моторы рычат словно разъяренные львы. Поэтому, когда мы заведем двигатели, их экипажи ничегошеньки не услышат. – Он протянул руку, забрал у Бонда фотоаппарат и сунул его в свою сумку.

Со стороны склада в небо все еще прорезались лучи прожекторов, а в тишине был слышен лишь рык «бэтээров» – громкий, хриплый и агрессивный. Бонд произвел еще один подсчет, надеясь в свою правоту. Вскоре шум стал приближаться, зазвучав эхом среди деревьев.

– Едут, – сказал Коля, подтолкнув его. Бонд вытянул вперед голову, стараясь увидеть на дороге транспортную колонну.

Эхо от моторов становились все громче и громче, и даже при предательской акустике зимнего леса можно было легко засечь местоположение источника звука: бронетранспортеры приближались слева от них.

– Приготовься, – шепнул Коля. Внезапно он занервничал и, наклонив голову, привстал на седле.

Грохот двигателей перешел в низкое рычание. «Доехали до развилки», – подумал Бонд. Затем стало весьма отчетливо слышно, как моторы «бэтээров» взвыли, переключив скорость. Теперь они звучали иначе, и Коля привстал еще выше. Рычание моторов вновь стало ровным. Теперь, судя по звукам, все четыре «бэтээра» вырулили на тропу и снова двигались колонной с одинаковой скоростью. И все же что-то было не так. Прошла пара секунд прежде, чем Бонд понял: эхо от рева моторов становилось все тише и тише!

Коля выругался по-русски.

– Они поехали на север! – произнес он, выплевывая каждое слово. Его голос смягчился: – Что ж, отлично. Значит, они возвращаются другим маршрутом. Мой агент присмотрит за ними. Готов?

Бонд кивнул. Они завели моторы. Коля вырулил на тропу, быстро набирая скорость.

Рев от «бэтээров» слышался даже поверх двигателей снегоходов, поэтому примерно десять-одиннадцать километров Бонд и Коля держались от колонны на порядочном расстоянии – последний бронетранспортер был только-только виден. Их маленький караван по-прежнему двигался по той же дороге. Однако вскоре Бонду показалось, что они подбираются слишком близко к Алакуртти. Вскоре Коля просигналил ему заворачивать. Свернули влево: снова в лес, хоть тропа на этот раз была более-менее широкой, а снежный покров глубоким и твердым, со свежими бороздами от массивных гусениц «бэтээров».

Казалось, что они все время едут в гору. И приходилось постоянно вилять, чтобы не угодить в опасные в нынешней ситуации колеи от бронетранспортеров. Мотор скутера отчаянно протестовал этой пытке. Бонд тем временем старался выяснить их курс. Если колонна и в правду направлялась к границе, то эта гонка по дремучему лесу должна была привести его и Мосолова почти в то место, где они пересекли границу Советского Союза. И долгое время казалось, что дело обстоит именно так и что они действительно держат курс на юго-запад. Однако где-то через час тропа раздвоилась, и «бэтээры» свернули направо, на северо-запад.

Однажды Коля решил, что они подъехали к колонне слишком близко, и жестом приказал остановиться, Бонд быстро вытянул компас и глянул на фосфорицирующий циферблат. Если «бэтээры» и дальше будут держаться этого курса, то они несомненно приедут в район, в котором расположен «Ледяной дворец», а точнее – в район его настоящего, по предположению Бонда, местоположения, на русской территории!

Через пару километров Коля вновь остановился и подозвал жестом Бонда.

– Через несколько минут граница, – произнес он громко. Ветер, дувший теперь им в лица, продирался сквозь теплую одежду и доносил отзвуки колонны бронетранспортеров. – Мой агент должен быть впереди, поэтому не удивляйся, если к нам присоединится еще один скутер.

– А разве сейчас не будет открытого участка? – Бонд спросил с такой наивной интонацией, на какую был только способен при таком жалящем, холодном ветродуе.

– Нет, не будет. Карту помнишь?

Бонд прекрасно помнил карту, а также свои собственные пометки и предполагаемое настоящее местоположение «Ледяного дворца» на территории России. У Бонда мелькнула мысль: сейчас же застрелить Колю, объехать стороной его агента, убедиться, что «бэтээры» с товаром прибудут в бункер, а потом на полных парах удрать из Советского Союза. Эта мысль продержалась лишь миг. «Узнай, что там впереди, – сказал ему внутренний голос. – Следуй дальше, и, быть может, найдешь золотую жилу».

Прошло добрых пятнадцать минут прежде, чем впереди показался еще один скутер. В его седле, ожидая команды «вперед», виднелась высокая, тонкая, укутанная от холода фигура.

Коля поднял руку, и новый снегоход тронулся, возглавив колонну. Впереди грохотали и скрипели «бэтээры» – лесная дорога теперь была шириной для них только-только.

Пол часа езды – и никакой смены курса. По небу стали растекаться блеклые краски рассвета. И вдруг, даже не осознав, что происходит, Бонд почувствовал, как у него на затылке шевелятся волосы. До этого момента «бэтээры» были слышны даже поверх грохота от трех снегоходов. Теперь же он слышал лишь рев скутеров. Бонд машинально сбросил скорость и дернулся в сторону, чтобы не угодить в колею. И тут он мельком разглядел силуэт Колиного агента, ехавшего впереди. Бонду показалось, что, даже несмотря на зимнее одеяние, он узнал очертания головы и плеч.

Мысль задержалась на миг, но именно в этот момент все и случилось.

Впереди, сквозь деревья прорвалась внезапная вспышка ослепительно яркого света. Бонд увидел последний в колонне «бэтээр», за которым возвышалось нечто, похожее на огромную, покрытую снегом скалу. Огни загорелись ярче. Они светили отовсюду, казалось, даже сверху. Из-за этих огромных дуговых фонарей и прожекторов Бонд почувствовал себя голым, пойманным, у всех на виду.

Он вильнул вбок, решив юркнуть в лес и скрыться, его рука нырнула под куртку за пистолетом, но скутер попался в борозды от «бэтээра».

В этот момент из-за деревьев – спереди, сзади, слева и справа – вышли фигуры в маскировочной серой форме: немецкие каски и длинные шинели из овчины. Они шли по трое, их винтовки и автоматы блестели в ярком свете палящих прожекторов.

Бонд вытащил пистолет, но оставил его болтаться на пальце. Сейчас не время для дуэли. Он понимал, когда шансы не на его стороне. Он посмотрел вперед. Коля сидел, выпрямив спину. Его агент слез с седла своего скутера и направился в сторону Бонда. Джеймсу была знакома эта походка – не зря ему сперва показалось, что он узнал голову и плечи.

Склонив голову от прямого света ярких прожекторов, Бонд видел только сапоги окружавших его со всех сторон солдат. Колкий хруст снега приблизился: подошли сапоги Колиного агента. К нему протянулась рука в кожаной перчатке и забрала «Хеклер». Щурясь, Бонд поднял голову.

Фигура размотала на своей шее шарф, сдвинула на лоб защитные очки, стянула вязаную шапку, и по ее плечам рассыпались белокурые волосы. Залившись приятным смехом, Пола Вакер посмотрела ему прямо в глаза и, пародируя фильмы про войну, с немецким акцентом произнесла:

– Герр Джеймс Бонд, тля фас война сакончена.