Текст книги "Сдаётся кладбище"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Слушайте!.. – начал Боб агрессивным тоном, но оборвал фразу и посмотрел на Байлса. – Прошу прощения, сэр, но кто вы такой?

Байлс представился. Он был вежлив, словно разговаривал с губернатором.

– Что я хочу сказать… – Боб запнулся. – Ну… теперь я глава семьи. – Похоже, он сам не поверил своим словам, так как быстро добавил: – И мы… я подумал, что, если здесь происходит какое-то совещание, касающееся нас, я должен на нем присутствовать.

Байлс собирался выставить всех троих, когда поймал взгляд Г. М. Прежде чем окружной прокурор успел согласиться, Боб заговорил снова:

– Во-первых, поместье переполнено копами. Сейчас они у бассейна.

– К сожалению, мистер Мэннинг, – вздохнул Байлс, – мне пришлось позвонить в полицию Уайт-Плейнс. Просто отвечайте на их вопросы, и они не причинят вам лишнего беспокойства.

Веснушки ярче выступили на лице Боба.

– Во-вторых, – продолжал он, – я не видел, что произошло сегодня утром. Я не спал практически всю ночь – думал кое о чем…

Сай знал, что он думал об автомастерской, которую теперь никогда не получит.

– Но послушайте! – Боб больше не казался глуповатым – он выглядел внушительно. – Если кто-нибудь говорит, что мой отец украл деньги… – он судорожно глотнул, – это касается и копов у бассейна – я расквашу ему физиономию.

Сай вскочил:

– Кто занимается копами у бассейна?

– Дейв, – быстро ответила Джин, и ее светлая кожа порозовела от восхищения. – Просто великолепно, что он взял на себя инициативу! Очевидно, это благодаря армии.

– Совсем забыла, дорогая, – солгала Кристал, наморщив лоб. – Дейв был на фронте?

– Ты отлично знаешь, что не был! Он служил в настолько важном департаменте, что никто не знает, чем там занимались. Ты когда-нибудь видела Дейва в мундире? Он выглядит чудесно!

– Почему бы вам не сесть? – предложил Байлс. – У нас действительно секретное совещание… – Сай заметил, как все трое встрепенулись, – но я не возражаю против вашего присутствия. Возможно, вы даже сумеете нам помочь.

Они быстро разместились вокруг круглого стола. Кристал с беспечным видом села рядом с Саем.

– Что вы подразумеваете под помощью? – Голос Боба все еще был хриплым.

– Кто знает? Может быть, информацию…

– Я знаю очень много. – Джин поджала губы. – Но не собираюсь говорить.

– Даже со мной? – Улыбка Байлса наводила на мысль о змее-искусителе.

– Нет! Ни с кем! – крикнула Джин. – Потому что, даже если папа действительно взял эти деньги… успокойся, Боб!.. – его никогда не найдут! Никогда!

Байлс колебался.

Сай Нортон мог поклясться, что его следующее замечание было не хитростью, а искренним старанием подготовить семью.

– Лучше бы вы этого не говорили, мисс Мэннинг.

– Почему?

– Потому что я должен предупредить вас, дабы вы избежали потрясения. Вашего отца поймают за несколько недель – возможно, еще раньше. Он не сможет убежать. В качестве доказательства, что я не блефую, могу описать вам методы, которые обычно используют.

– Да! – сказала Кристал, опустив глаза.

– Странно, но факт, – продолжал Байлс, сначала посмотрев на стол, потом подняв голову, – что большинство бегущих из Нью-Йорка старается выбраться как можно дальше. Еще более странно, но столь же правдиво, что большинство направляется в Калифорнию или Флориду.

– А теперь вы тоже не блефуете? – спросила Кристал.

– Нет, – ответил Байлс. – Вчера за ленчем ваш отец скомкал и отбросил конверт, покрытый цифрами. Его нашли. На конверте он дважды написал «Лос-Анджелес», потом зачеркнул и написал «Майами».

По комнате пробежал легкий шорох.

– И наконец, – снова заговорил Байлс, – позвольте назвать вам еще один пункт, который завлечет его в западню. Вся его красота в том, что он никогда не придет в голову ни ему, ни вам. Оглядитесь вокруг!

Три лица вопрошающе повернулись в разные стороны. Они увидели уставленные книгами стены, мебель, обитую декоративными тканями, а за приоткрытыми двойными дверьми в северной стене край шахматной доски в кабинете Мэннинга. Два задних окна были ярко освещены солнцем; передние были голубовато-белыми.

– Боюсь, я не понимаю, – пробормотала Кристал.

– Вы ничего не замечаете?

– Нет!

– С тех пор как я знаю вашего отца, – сказал Байлс, – он обшаривает букинистические магазины. Все книги здесь из вторых рук – других он не покупает. Он так же не может удержаться от посещений букинистов, как алкоголик от баров. – Байлс сделал паузу. – Полиция разошлет циркуляры во все букинистические магазины страны – с фотографиями, описанием внешности и обещанием вознаграждения. Куда бы он ни отправился, его все равно схватят.

– Нет! – с триумфом воскликнула Джин. – Они не узнают его! Пластический хирург…

Наступило гробовое молчание.

Джин прижала обе руки ко рту – в ее голубых глазах застыл ужас.

– Какой пластический хирург? – резко спросил Байлс.

(Чистая случайность или уловка?)

В тот же момент полицейский О'Кейси вошел в комнату, держа большие ножницы. Не удостаивая взглядом сэра Генри Мерривейла, он положил ножницы на стол рядом с ним и обратился к Байлсу:

– Я подстриг ровно двенадцать футов изгороди, сэр.

Глава 9

Момент был весьма напряженный.

Г. М., которому, очевидно, хотелось сразу же обследовать ножницы и в то же время продолжить тему пластической хирургии, бросил ножницы под стол, где никто не мог их видеть. Байлс подал знак О'Кейси, и тот быстро вышел.

– Ты дура, Джин! – сердито сказал Боб. – Они знают всех пластических хирургов. Им останется только найти нужного и…

– Прошу прощения, – пробормотал Байлс и вышел из комнаты.

– Он пошел к телефону давать указания о начале поисков, – проворчал Боб. – Видишь, что ты наделала?

– Минутку, сынок, – послышался спокойный голос Г. М.

Боб и Джин сразу же повернулись к старику в расчете на помощь. Несмотря на его свирепую внешность, молодежь инстинктивно к нему обращалась, чувствуя родственную душу. Например, он мог понять причину, по которой его десятилетний внук выстрелил в зад сэру Эзми Фозергиллу из духового ружья.

Джин вскинула голову, тряхнув золотистыми волосами.

– Вы не выдали никакой тайны, девочка моя, – успокоил ее Г. М. – Фактически так даже лучше.

– Лучше?

– Угу. Я уже принял вызов нашего хитроумного друга – у него добрые намерения, но работа всегда на первом месте. Лично я заключил бы пари на десять буксов, что ваш старик и близко не подойдет ни к какому пластическому хирургу, а если он уже это сделал, копы ничего не узнают. Но не говорите ничего Байлсу! Пускай полиция опрашивает столько пластических хирургов, сколько сумеет найти.

– Но это правда, – прошептала Джин, – что пластический хирург может сделать лицо неузнаваемым?

– Нет, девочка моя. Не в том смысле, в каком вы имеете в виду. Он может… – Г. М. внезапно умолк, словно на него снизошло вдохновение.

– Не беспокойся, Джин, – мягко промолвила Кристал. – Мы знаем, как ты предана папе, потому что ты всегда была его любимицей. Можно даже понять неожиданную преданность Боба, хотя это не так легко.

– Он мой отец, – просто объяснил Боб. – А теперь они говорят, что он мошенник!

Кристал снисходительно улыбнулась. Сай только теперь заметил, как похожи светло-голубые глаза Джин на темно-голубые глаза Кристал, которая смотрела на него тем же провоцирующим взглядом.

– Послушай, дорогая, – с искренним сочувствием обратилась Кристал к сестре. – Никто в здравом уме не мог бы поверить, что папа растратчик. Но если бы он смылся с сотней тысяч, я бы им только восхищалась.

– Вам нравится крупная игра, не так ли? – спросил Сай.

– Все ее разновидности. – Кристал снова посмотрела на него и опять повернулась к Джин. – Кажется, эта его женщина – танцовщица с веером или воздушным шаром.[21]21
  Имеется в виду танцовщица кабаре, выступающая почти или полностью обнаженной, используя для прикрытия воздушный шар или веер.


[Закрыть] Она молода и привлекательна… Не сжимай кулачки, Джин. А ты, Боб, не ерзай от смущения каждый раз, когда упоминают танцовщицу с веером. Факт в том, что мужчины в папином возрасте часто срываются с цепи и совершают поступки, которые посторонним кажутся глупыми. Но они не так глупы, если только их понять. Ради бога, дайте папе перебеситься! Эта женщина…

Из дверного проема послышался спокойный голос Байлса:

– Думаю, если не возражаете, нам лучше узнать имя этой женщины.

Ковры в доме были слишком мягкими! Джин с досадой стукнула кулаком по столу. Она и Боб уставились друг на друга.

Байлс подошел к столу и снова сел напротив Г. М.

– Я бы хотел, чтобы вы этого не касались, Гил, – устало произнес Г. М. – Это вам не поможет. Но если вам нужна информация, лучше получите ее от меня.

– Да? – поторопил Байлс, достав маленькую записную книжку.

– Девушку зовут Айрин Стэнли.

Джин смотрела на Г. М. с отвращением, как на предателя. Байлс с удовлетворением заметил этот взгляд.

– Ее адрес, – продолжал Г. М., – Восточная 161-я улица, 161.

– Номер телефона? – спросил Байлс, не отрываясь от книжечки.

– Моттхейвен 9-5098.

Взгляд Г. М. вовремя остановил Джин, которая, очевидно, знала, что это ложь, и едва ее не разоблачила. Сай Нортон также заподозрил трюк, поскольку это был тот самый телефонный номер в Бронксе, по которому Г. М. разговаривал вчера вечером.

– Ее настоящее имя, – сообщил Г. М., – если вас это интересует, не Айрин Стэнли, а Флосси Питерс. Но вы называйте ее Айрин Стэнли.

– Род занятий?.. О, прошу прощения! – Байлс улыбнулся и спрятал книжечку. – Поверьте, – обратился он к остальным, – нам лучше знать такие вещи.

В этот момент в дверях появился нетерпеливый и раздраженный Хауард Беттертон. Два голоса прозвучали одновременно.

Один принадлежал Беттертону.

– Мне пора побеседовать с окружным прокурором.

Вторым был голос Байлса.

– Ну, Г. М.! Доставайте ваши садовые ножницы и расскажите нам, какой великий ключ к разгадке они содержат!

Снова наступило молчание. Даже Беттертон, который открыл рот для продолжения негодующей речи, закрыл его и поспешил к столу. Тайна ножниц пробуждала всеобщее любопытство.

– Ладно. – Г. М. бросил в пепельницу выгоревшую сигару и полез под стол. – Так как у меня остается менее двадцати четырех часов до того, как я наконец смогу отправиться в Вашингтон, я собираюсь продемонстрировать вам все доказательства и все то, что я обнаружил – если вы только сможете правильно это интерпретировать. Буду говорить прямо.

Старший инспектор Мастерс мог бы удостоверить, что натуру Г. М. можно назвать прямой с таким же успехом, как штопор. Однако по какой-то причине Г. М. находил удовольствие, мистифицируя только Мастерса. Сая интересовало, сдержит ли он слово, данное Байлсу.

– Этим утром, – продолжал Г. М., – Мэннинг вроде бы подстригал южную изгородь. Так сказал слуга Стаффи и сам Мэннинг, появившись у бассейна около четверти десятого и размахивая ножницами у меня перед носом.

– Ну?

Г. М. уставился на пепельницу:

– Когда он появился с ножницами, они выглядели такими же, как вы увидели их немного позже, – острыми, чистыми, отполированными и абсолютно сухими. Взгляните на них теперь. – И он бросил ножницы на стол.

Лезвия были влажными. К ним пристали зеленые кусочки самшитовой изгороди.

– Понимаете, – объяснил Г. М., – гроза началась вчера до восьми вечера, дождь лил полночи. Когда я утром вышел из дома с Саем Нортоном, на лужайке еще были лужи. Вам все ясно?

– Выходит, Мэннинг не мог подстригать изгородь сегодня утром! – воскликнул Байлс.

– Правильно, Гил.

– Он солгал! Это важно?

– Он произнес абсолютно ненужную ложь, сынок. Если Мэннинг был сосредоточен на своем трюке с исчезновением, к чему весь фокус-покус и размахивание садовыми ножницами, если только они не являются жизненно важными для этого трюка? Найдите ответ – и вы сможете интерпретировать великий ключ к разгадке!

– Но что, черт возьми, это означает?

– Я сказал, что собираюсь продемонстрировать вам все улики и доказательства, – деревянным голосом ответил Г. М., – но я не говорил, что собираюсь их объяснять.

– Мистер Байлс! – Хауард Беттертон откинул назад редкие пряди черных волос. – Вы обещали уделить мне десять минут, а во второй половине дня я должен быть у себя в офисе. Может быть, пройдем в кабинет?

– Да, – согласился Байлс, посмотрев на часы. Он был в ярости на Г. М., но старался не показывать этого. – И нашему британскому другу придется прервать свою в высшей степени полезную демонстрацию и пойти с нами.

Джин незаметно ткнула Боба в ребра.

– Как глава семьи… – с достоинством начал Боб и поднялся.

– Разумеется, мой мальчик! – с улыбкой согласился маленький адвокат, похлопав по плечу долговязого Боба. – Поймите, мистер Байлс, – продолжал он. – Я не защищаю… э-э… этические принципы моего клиента. Но если он действительно это сделал, на то были причины, о которых будет заявлено в суде. Вы готовы, сэр Генри?

Г. М. встал в своем полосатом купальнике, подхватил пляжный халат и достал из кармана еще одну дешевую сигару.

– Готов, – ответил он и повернулся к Байлсу. – Но я хочу предупредить заранее. Я не намерен болтать с прессой, пока не раскрою это чертово дело!

– А я думал, вам нравится беседовать с журналистами!

– Да, когда мне есть что им сказать. И когда я сообщаю им интересную информацию, передние полосы газет шипят, как сковородки в аду! – Г. М. посмотрел на Сая. – Можете оградить меня от них, сынок? Это ваша работа.

– Но они будут охотиться за вами! – возразил Сай. – Что я им скажу?

– Что я пьян, – просто ответил великий человек. – Скажите им, что хотите, только, ради бога, держите их на расстоянии, пока у меня в башке не появится какая-нибудь четкая идея! Вы сделаете это?

Сай молча кивнул. Двойные двери открылись. За ними оказалась еще одна уставленная книгами комната с коричневыми кожаными креслами и шахматным столом. Байлс закрыл их снова, но не совсем плотно – с двойными дверьми такое бывает часто.

В библиотеке остались только Сай, Джин и Кристал; Сай чувствовал приближающуюся бурю.

– Вы плохо думаете о папе, Сай, не так ли? – обратилась к нему Джин.

Ему не хотелось огорчать ее.

– Не то чтобы плохо, Джин. Я знал его много лет и всегда относился к нему с уважением. Он словно воплощал хорошие манеры, культуру, достоинство – все традиционные добродетели. Даже его увлеченность Браунингом… не важно. Дело не в деньгах и не в танцовщице с веером. Но ведь ваш отец – не обычный жалкий растратчик. Он намеренно и с какой-то радостью разбил вдребезги все, что собой представлял.

Сай знал, что зашел слишком далеко, но не мог остановить поток слов. Когда Джин посмотрела на него, ее глаза казались бесцветными.

– Вы просто невыносимы! – крикнула она.

Молчание, воцарившееся в душной библиотеке с подержанными книгами, нарушало только гудение голосов в соседнем кабинете.

Кристал теперь сидела у края длинного стола спиной к двум восточным окнам. Ее халат снова распахнулся. Сай, жалея, что не может взять свои слова обратно, отошел и сел справа от Кристал.

– Скажите, – тихо заговорила она, – почему вы так несчастливы?

– Несчастлив? – Сай поднял голову. – Черт возьми, я вовсе не несчастлив!

Пальцы Кристал с алыми ногтями барабанили по столу.

– Знаю, вы думаете, что это мой обычный подход к мужчинам. Спросите почти каждого, несчастлив ли он, и он ответит, что нет, но будет думать, что да. Но я спрашиваю искренне. Кого вам так напоминает Джин?

Сай вздрогнул так сильно, что толкнул стол, и лежащий на нем карандаш скатился бы на пол, если бы Кристал не поймала его.

«Женщина, – с горечью подумал Сай, – способна все разглядеть через бинты, шарфы и синие очки, которые мы носим на манер Человека-невидимки!» Эта двадцатичетырехлетняя и вроде бы легкомысленная девушка видела его насквозь, словно он был таким же прозрачным, как Хантингтон Дейвис.

– Почему вы думаете, что Джин мне кого-то напоминает? – спросил он, стараясь говорить небрежным тоном.

Темно-голубые глаза Кристал не были ни кокетливыми, ни провоцирующими – они смотрели серьезно и печально.

– Вчера вечером, когда я впервые увидела вас, – сказала она, – вы показались мне привлекательным и… – Кристал скорчила гримасу, – в определенном смысле перспективным. Но позже…

– Да?

– Вы все время наблюдали за Джин, причем ваш взгляд никак нельзя было назвать алчным. Он словно говорил: «Джин похожа на нее и в то же время нет. Она не такая оживленная, не такая…» О, не знаю! – Кристал сделала паузу. – Кого вам напоминает Джин?

Сай облизнул губы.

– Мою жену, – ответил он. – Она умерла.

Снова наступило долгое молчание.

– Простите, – сказала Кристал. – Я не хотела причинить вам боль.

– Вы и не причинили. – Но это была ложь. Сай словно ощутил внезапный укол.

– Давайте переменим тему, ладно? – предложила Кристал. – Где вы заработали шрам на боку? Я заметила его в бассейне. На войне?

– Не совсем. Во время воздушного налета.

– Вот как? Вы побывали во многих авианалетах?

– Как и миллионы других людей. Моя жена погибла во время одного из них.

Последовала очередная пауза. В поисках новой темы для разговора глаза Сая скользнули по купальному костюму Кристал, видимому благодаря распахнувшемуся халату.

– Каким образом ваша кожа остается такой белой, если вы много плаваете? И вы, и Джин светлокожие, но у Джин есть хотя бы легкий загар.

– Он искусственный, – засмеялась Кристал. – Это благодаря лосьону, который Джин заказывает у аптекаря. Разве вы не заметили, что она хватает халат, пробыв в воде чуть больше пары минут? Я решаю проблему, вообще не бывая на солнце.

– И никогда много не плавая?

– Да. Это слишком утомительно. Я…

В соседней комнате раздался грохот, за которым последовали тарахтящие звуки. Вслед за этим послышался голос Байлса:

– Какой вы неуклюжий! Зачем опрокидывать шахматный стол?

– Гореть мне в аду, если это я! – отозвался возмущенный голос Г. М. – Это молодой человек…

– Прошу прощения. – Голос Боба звучал хрипло. – Но мистер Байлс сказал…

Кто-то в кабинете подошел к двойным дверям и захлопнул их наглухо. Казалось, звук подействовал на Кристал. Она заговорила тихо и быстро, словно не могла остановиться:

– Джин много рассказывала мне о вас вчера вечером – мы поздно засиделись. Вы сильно расстроились, потеряв работу?

Сай засмеялся – возможно, слишком громко.

– Нет, – ответил он. – Тут вы впервые оказались не правы. Если вы имеете в виду деньги… – теперь он говорил правду, – то у меня есть личный капитал, дохода с которого мне хватит, даже если я больше никогда не буду заниматься журналистикой.

– Вы несчастливы в Америке, не так ли?

– Не болтайте чепуху, Кристал! Конечно, счастлив!

– Вероятно, вы убедили себя в этом, но в глубине души понимаете, что это не так.

– Послушайте…

– Вы тоскуете по Европе – особенно по Англии, какой она была до войны. Но эти дни ушли навсегда. Вы это понимаете, и это отравляет вам существование. Вы жаждете жизни, полной «хороших манер, культуры и достоинства». Не отрицайте это – я слышала, что вы говорили Джин. Вот почему вам так нравился папа. А теперь вы ненавидите его, потому что он оказался не соответствующим образцу. Что касается вашей жены…

– Ради бога, Кристал!..

– Вы стараетесь лелеять память о ней в браунинговском духе. Но у вас это не получается, как не получилось бы ни у кого. И вы ненавидите папу за то, что он тоже не смог этого сделать.

Поднявшись из-за стола, Сай подошел к одному из восточных окон и посмотрел наружу, стоя спиной к Кристал. Широкие лужайки поблескивали на полуденном солнце. Вокруг бассейна суетилось несколько человек. За кустами рододендронов виднелись кабинки для переодевания, а за ними зеленел лес. Но Сай ничего этого не видел – все сливалось у него перед глазами.

Достав пачку сигарет, он зажег одну из них дрожащими руками и вернулся к столу.

Кристал, чья напускная утонченность безупречной хозяйки дома испарилась, съежилась на стуле, словно собираясь заплакать.

– Знаете, – заговорил Сай, – ваша способность читать чужие мысли…

– Только ваши мысли. Неужели вы не понимаете?

– …просто сверхъестественна и может напугать кого угодно.

– Вы считаете меня испорченной и эгоистичной. – Кристал вскинула голову. – Может быть, так оно и есть. Я никогда особенно об этом не думала. Но одна вещь, которую сказал обо мне папа, меня потрясла, потому что это неправда!

– Должны ли мы вдаваться в это, Кристал?

– Да!

– Почему?

– Вы знаете это не хуже меня.

Сай знал. Он влюбился в Кристал Мэннинг. Когда он смотрел в ее темно-голубые глаза, ему казалось, будто она становится частью его самого. Что могло произойти между ними дальше, осталось неизвестным, так как идиллию нарушило вторжение извне.

В библиотеку вошли полицейские О'Кейси и Феррис.

– Старик с большим животом, – почтительным тоном информировал Сая Феррис, – сказал, что я, вероятно, найду это в бассейне. Так оно и вышло.

На ладони он держал промокший кусок газеты, сложенный в несколько раз, длиной в семь дюймов и шириной в один. Поискав место, где мокрая бумага не причинила бы вреда столу, Феррис аккуратно положил ее на рукоятку ножниц, а потом шагнул назад, словно собираясь отсалютовать.

– Он потрясающий детектив!

– Я даже перестал сердиться на него, – добавил О'Кейси. – Не стану ничего говорить, чтобы они не подумали, будто я спятил, но это не человек!

– Брось! – фыркнул Феррис. – Конечно, толковый коп это одно, но…

– Не могли бы мы повидать его, сэр? – обратился к Саю О'Кейси.

Покуда Кристал отвернулась, притворяясь, будто ее здесь нет, Сай с трудом вернул себя в реальный мир, где существуют полицейские.

– Кого вы хотите повидать?

– Старика с большим животом.

– Он на совещании. – Сай провел рукой по лбу, чтобы прояснить ум. – Боюсь, что его нельзя беспокоить. Вы хотите что-то ему передать?

О'Кейси, казалось, не слышал вопроса:

– Он заколдовал турникеты, потом заколдовал бассейн, а теперь заколдовал электрический стул.

– Заколдовал… что?

В голове у Сая мелькнуло воспоминание. Стоя у бассейна, когда появилась Кристал, он посмотрел назад на террасу и увидел гротескную пародию на электрический стул. Тогда Сай подумал, что у него разыгралось воображение…

Подойдя к окну справа, он посмотрел на южную сторону задней террасы.

– Я не заметил это, когда ходил подстригать изгородь и возвращался, – продолжал О'Кейси. – Потому что был сердит и ничего не замечал. Но посмотрите сами, сэр!

На освещенной солнцем террасе какой-то юморист поместил копию электрического стула с электродами и металлическим шлемом в натуральную величину.