Текст книги "Сдаётся кладбище"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Из-за северной стороны дома, у которой находился теннисный корт, появились трое мужчин – один в штатском и двое в униформе.

Дейвис, по-видимому чувствуя, что выглядит слишком черствым, попытался проявить беспокойство, которого не испытывал.

– Что, если с мистером Мэннингом произошел несчастный случай? – воскликнул он. – Может быть, он ударился головой о дно. Я нырну и…

– Оставайтесь на месте, сынок! – Голос Г. М. был негромким, но удержал всех (за одним исключением) в тех же позах. – Я хочу, чтобы никто из вас не говорил ни слова – понятно? – пока я не подам вам знак.

– Мое пенсне! – вскрикнул Беттертон, спрыгнув наземь. – Я оставил его в кабинке. Мы все оставили там наши вещи, чтобы переодеться для тенниса! Я не могу разговаривать с полицейскими, не видя их!

Коренастая волосатая фигура в коричневом купальном костюме повернулась к другой стороне бассейна.

К Саю и Г. М. со шляпой в руке и вежливым выражением лица приближался окружной прокурор Гилберт Байлс.

Они находились в округе Уэстчестер, и Сай Нортон не мог не задуматься, почему мистер Байлс из округа Нью-Йорк появился там, где у него нет полномочий. Но, бросив на прокурора быстрый взгляд, Сай продолжил наблюдать за бассейном.

«Наш самый хорошо одетый окружной прокурор», как именовала его пресса, отнюдь не был напыщенным позером. Если он выглядел гораздо старше своих лет, то потому, что серьезно относился к своей работе.

В узких карих глазах высокого мужчины, чьи темные волосы еще не настолько отступили ото лба, чтобы он казался лысым, поблескивали едва заметные искорки юмора. Волевые черты желтоватого лица усиливал острый подбородок. При виде сэра Генри Мерривейла он застыл как вкопанный.

– Г. М.! – с усмешкой воскликнул мистер Байлс. – Значит, вы здесь, старый греховодник!

– Привет, Гил, – поздоровался Г. М.

Вновь приняв величественную позу, «старый греховодник», чей купальный халат распахнулся, демонстрируя обтянутое полосатым купальным костюмом брюхо, переложил садовые ножницы в левую руку, чтобы обменяться рукопожатиями с прокурором.

Усмешка Байлса исчезла так же быстро, как удивление. Его узкие глаза скользнули по неподвижным фигурам вокруг бассейна.

– Вы гостите здесь?

– Верно, сынок.

– А вы можете догадаться, почему я здесь оказался?

– Угу. В общих чертах.

– Я хочу видеть мистера Мэннинга. – Байлс поджал губы. – У нас есть основания считать, что он растратил сто тысяч долларов.

Все молчали – только Кристал слегка вскрикнула. Тема растраты не упоминалась со вчерашнего вечера, но безобразное слово висело в воздухе.

– Уверяю вас, – продолжал Байлс, – я предупредил его.

– Предупредили? – осведомился Г. М. – Каким образом?

– Вчера вечером я позвонил ему и сказал, что буду здесь… – Байлс посмотрел на часы, – в половине десятого. Я сказал, что, вероятно, с моей стороны было бы infra dig[17]17
  Недостойно (лат.).


[Закрыть] приезжать самому в автомобиле и забирать его для допроса. Понимаю, что возвещать о своем прибытии сиренами мотоциклов – дурной вкус. Но у меня были причины для столь необычного поведения. – Тон Байлса внезапно изменился. – Где он?

Г. М. выглядел обеспокоенным.

– Это сложный вопрос, сынок. Он нырнул сюда. – Г. М. указал на бассейн ножницами. – Вот его одежда.

– Вижу. А когда он вынырнул?

– В том-то и дело, что он не вынырнул.

– И сколько же он пробыл в бассейне?

– Около пяти минут.

– Пять минут! Никто не может остаться в живых, проведя под водой… – Байлс оборвал фразу. – Мне нужен растратчик, а не самоубийца.

– Ох, сынок! – простонал Г. М., взмахнув ножницами. – Если бы я думал, что это самоубийство или несчастный случай, мы все тотчас бы нырнули следом.

– Тогда о чем вы говорите?

– Он нырнул в этот бассейн и не вынырнул, – с серьезным видом объяснил Г. М. – Если бы мужчина ростом в пять футов и десять дюймов, голый как редиска, выбрался бы из воды, по-вашему, я бы его не заметил? Но…

– Но что?

– Готов поставить сотню долларов против старого башмака, – спокойно ответил Г. М., – что сейчас его нет в бассейне.

Окружной прокурор стоял неподвижно, глядя на Г. М. прищуренными глазами.

На той части черепа Байлса, где волос уже не было, поблескивали капельки пота. Он выпятил подбородок и задумчиво шевелил нижней губой. Но в карих глазах снова появились странные искорки юмора.

– Он наверняка в бассейне, – сказал Байлс. – Хотите, чтобы я поверил в чудеса?.. О'Кейси!

– Да, сэр?

Голос, а не имя заставил Сая Нортона круто повернуться. Два полицейских стояли позади окружного прокурора. С ощущением падающего сердца Сай смотрел в глаза полицейскому, который вчера был сбит с ног во время беспорядков в метро.

Уже некоторое время полицейский О'Кейси имел вид человека, который хочет крикнуть, но не осмеливается. Его взгляд был устремлен на Г. М., остающегося вежливым и бесстрастным, как праведник с Востока. Услышав слово «чудеса» рядом с собственной фамилией, О'Кейси больше не мог сдерживаться.

– Сэр, – обратился он хриплым голосом к окружному прокурору, – могу я поговорить с вами наедине?

– Позже, приятель. Я хочу, чтобы вы…

– Сэр, это важно!

Байлс озадаченно посмотрел на него и кивнул. Полицейский О'Кейси, делая обеими руками зловещие жесты, отвел его назад футов на двадцать.

Джин Мэннинг и Хантингтон Дейвис бесшумно подбежали по траве к Кристал, после чего все трое быстро подошли к Саю Нортону и Г. М. Они были сильно потрясены, хотя, вероятно, по разным причинам, и старались говорить тихо.

– Предположим, – со слезами на глазах сказала Джин, которая нервничала больше других, – с ним действительно произошел несчастный случай! А мы даже не попытались его спасти!

– Чепуха, ангел! – запротестовал Дейвис, хотя ему явно было не по себе. – Кроме того, что именно произошло? И каким образом старый хрыч это проделал?

Кристал, все еще закутанная в черный халат с золотыми цветами, бросила задумчивый взгляд на Сая и загадочно улыбнулась.

– Вы слышали обвинение, которое они выдвинули против отца? – спросила она.

– Естественно.

– Если он когда-нибудь украл хотя бы содержимое детской копилки, я брошу мужчин и уйду в монастырь. Это просто нелепо!

– Тише! – свирепо прошипел Сай. – Я пытаюсь услышать, что полицейский говорит окружному прокурору!

Сай не мог слышать полицейского и видел только его яростные жесты. Но голос Байлса прозвучал четко, когда он взглянул на Г. М.

– Ну, допустим, он критиковал подземку. Многие так делают.

Жесты стали еще энергичнее. Байлс начал терять терпение.

– Что значит заколдовал турникеты?

На сей раз пантомима была по-настоящему выразительной. Полицейский О'Кейси делал гипнотические пассы, принимал боксерские позы, изображал прыжки через препятствия, а потом начал быстро вращать руками, словно изображая тысячу людей, катящихся вниз по ступенькам Нью-Йоркской публичной библиотеки.

– Чепуха! – воскликнул Байлс. – Сэр Генри Мерривейл – выдающийся и достойный человек. Он не мог быть замешан в подобную историю. А если и был… – странная нотка в голосе Байлса наводила на подозрения, что ему уже все известно, – я уверен, что Нью-Йорк посмотрел бы на это сквозь пальцы. А теперь пойдемте со мной.

Он подвел безмолвного полицейского к группе у бассейна. Сай Нортон быстро осуществил процедуру представления. Байлс вежливо кивнул каждому.

– Благодарю вас. Многие люди, мистер Нортон, помнят вас как единственного иностранного корреспондента, который никогда не теряет голову и не впадает в истерику… О'Кейси!

– С-сэр?

– Насколько я помню, вы один из чемпионов по плаванию в полиции. Снимите одежду, нырните в бассейн и найдите Мэннинга!

Уши полицейского приобрели цвет томата.

– Послушайте!.. – Он судорожно глотнул, пытаясь отсрочить неизбежное. – Однажды я слышал историю о парне, который тоже исчез из бассейна!

– Вот как?

– Да, сэр. Только это было не днем, а ночью, и один край бассейна не был виден. Убийца нырнул и выбрался в водолазном костюме.

Сэр Генри Мерривейл возвел очи горе.

– Знаете, – задумчиво промолвил он, – мне живо представляется Фред Мэннинг, сидящий на дне в водолазном костюме и пускающий пузыри.

– Если вы думаете, что он еще там, О'Кейси, то приведите его… Да-да, можете остаться в нижнем белье!

– Я могу одолжить ему плавки, – добродушно предложил Дейвис.

О'Кейси облегченно вздохнул и вместе с Дейвисом поспешил вокруг бассейна к кабинкам. В тот же момент послышался новый голос.

– Доброе утро, мистер Байлс, – вежливо поздоровался Хауард Беттертон. – Насколько я понимаю, вы хотите повидать моего клиента?

Беттертон, полностью одетый во фланелевые брюки для тенниса, рубашку и спортивный пиджак, поправил пенсне. Черные волосы были аккуратно зачесаны назад.

– Доброе утро, мистер Беттертон, – отозвался окружной прокурор.

Казалось, друг друга приветствуют дуэлянты или игроки за шахматной доской.

– Но боюсь, я не смогу увидеть вашего клиента, – добавил Байлс. – Если мне не поможет полиция.

– Ну, не знаю. – Беттертон критически нахмурил брови.

– Нам придется опечатать офис мистера Мэннинга…

– Прежде чем я смогу вам это позволить, – прервал Беттертон, – думаю, было бы разумно обсудить юридический аспект наедине.

Байлс кивнул.

– Покончив с бассейном, – сказал он, еще сильнее прищурив карие глаза, – я хочу побеседовать приватно с сэром Генри Мерривейлом. После этого я в вашем распоряжении.

– Это меня устраивает, – чопорно согласился Беттертон.

– Ныряйте, О'Кейси! – крикнул Байлс.

Полицейский повиновался.

Следующие пятнадцать минут были, вероятно, самыми мучительными. Светловолосая голова О'Кейси то появлялась, глотая воздух, то снова исчезала под водой.

Глядя на этот каменный бассейн, думал Сай, понимаешь, что это не шутка и не изобретательный трюк. Предметы одежды Мэннинга – шляпа, сандалии, пиджак и прочее – отплывали друг от друга, словно он сам распадался на части, что выглядело не смешно, а ужасно. Все, казалось, это чувствовали, кроме Кристал, которая скользнула поближе к Саю Нортону.

– Правда, жаль, что они, вероятно, не дадут нам сегодня поплавать? – шепнула она и, как бы случайно, распахнула халат.

Бело-розовая кожа Кристал редко подвергалась воздействию солнца. Ее черно-золотой купальник, очевидно, был самым откровенным из всех, когда-либо изобретенных. Темно-голубые глаза провоцирующе посматривали на Сая, а на губах играла полуулыбка. Волосы с пробором посредине теперь казались светло-каштановыми. Сай мог ощущать ее близость, даже не глядя на нее.

«Черт бы тебя побрал! – думал он. – За то, что ты смущаешь мой покой, за то…»

Полицейский О'Кейси выбрался из бассейна у ног Байлса и, задыхаясь, остался лежать лицом вниз.

– Я обыскал каждый дюйм, – пропыхтел он. – Его там нет.

– Но он должен быть там!

– Вот все, что там было.

Мяч для гольфа выпал из его руки и покатился по траве. Байлс снова выпятил челюсть и окинул группу взглядом.

– Предупреждаю: если имел место какой-то заговор… – Он сделал паузу. – Если кто-то из вас помог ему, или вы все сговорились клясться, будто он упал в бассейн, хотя ничего подобного не было…

– Вы позволите мне ответить? – осведомился Сай.

– Слово за вами, мистер Нортон.

– Недавно вы сделали мне комплимент, отметив, что я не теряю головы. Так вот, мистер Мэннинг действительно нырнул в бассейн. Тогда там было четверо, но вышли оттуда только трое. – Сай посмотрел на Беттертона, Дейвиса и Джин. – Когда они вышли, то все время оставались у меня на глазах. Никакого заговора не было. Все это чистая правда.

Поза и голос Сая, спокойно стоящего в черных плавках с пересекающим ребра длинным белым шрамом, внушали уверенность.

– Но этого не может быть, – возразил Байлс.

– Почему?

– Потому что это невозможно!

– Старая песенка! – промолвил Г. М. – Она буквально преследует меня! Никак не могу от нее отделаться.

– Погодите! – Байлс щелкнул пальцами. – Хотя это не моя епархия, но я заинтригован. Существует объяснение, настолько очевидное, что оно не приходило мне в голову!

Сай вздрогнул. О'Кейси поднялся и поплелся вокруг бассейна переодеваться.

– Какое объяснение? – спросил Сай.

– Из бассейна есть потайной выход ниже уровня воды.

– Никакого выхода нет, мистер Байлс! – воскликнула Джин, отошедшая в кабинку и вернувшаяся в халате. – Там только впускное и выпускное отверстие для воды. Впускное снабжено железной решеткой и фильтром, а выпускное – только решеткой. Каждое не более восьми дюймов в поперечнике.

– Простите, мисс Мэннинг, но я имел в виду не эти отверстия.

– А что же?

– Почему ваш отец построил бассейн из камня, а не из кафельных плиток?

Джин тряхнула золотистыми волосами, блеснувшими на солнце.

– Но бассейн построили давным-давно! – ответила она. – Думаю, основная причина была в том, что мы все любили подводные игры. Например, бросали горсть не плавающих мячей для гольфа и проверяли, кто вытащит больше. А еще игра под названием «Том-Том-Тащи», когда две команды…

– Ваш отец – хороший пловец?

– Конечно, папа умеет плавать, – с сомнением отозвалась Джин. – Но он ненавидит физические упражнения – признает только гантели и тому подобное.

– Возможно ли выпустить воду из бассейна?

– Очень легко! В доме вы найдете маленького старика в белой куртке по имени Стаффи. Он наш слуга и покажет вам, как это сделать.

– Феррис! – Байлс повернулся ко второму полицейскому – энергичному молодому человеку, явно жаждущему деятельности. – Найдите Стаффи и выпустите из бассейна воду.

– Есть, сэр!

Байлс хлопнул себя по бедру.

– Думаю, теперь я могу себе представить, как действует этот выход. Понимаете, сэр Генри… – Он оборвал фразу и повысил голос. – Г. М.! Куда, черт возьми, он делся?

Недолгое время казалось, будто Г. М. исчез, как Мэннинг. Но он всего лишь сидел на качелях под навесом, погрузившись в раздумье и злобно уставясь на садовые ножницы, которыми рассеянно щелкал.

Ножницы, хотя и не новые, обладали острыми и отполированными лезвиями. Они казались абсолютно сухими, хотя петля для подвешивания была смазана. В руках Г. М. ножницы выглядели как оружие. Байлсу пришлось крикнуть, чтобы пробудить старого маэстро от размышлений.

– Что такое? – буркнул Г. М., подняв взгляд и отложив ножницы.

– У меня здесь… – Байлс похлопал себя по внутреннему карману, – ордер, предписывающий Мэннингу передать все его книги – я имею в виду бухгалтерские – окружной прокуратуре. К сожалению…

Хауард Беттертон, курящий сигару, тут же оказался рядом.

– Я собирался спросить у вас, мистер Байлс, какими полномочиями вы обладаете в округе Уэстчестер.

Байлс улыбнулся:

– Это может подождать до нашего совещания. Конечно, досадно, что я не могу воспользоваться ордером…

– Ах, вам досадно! – рявкнул Г. М. с такой свирепостью, что оба юриста отпрянули. – Каково же, по-вашему, мне, старику?

– Но почему исчезновение Мэннинга должно…

– Он одурачил МЕНЯ! – Г. М. выпрямился и постучал себя по груди. – Заставил меня наблюдать за ним, а потом обвел вокруг пальца. Конечно, вчера вечером перед обедом он выдал жуткое вранье – назовем это ложным указанием, – которого я ожидал. Но сегодня утром он вручил мне эти ножницы и велел хранить их как сувенир, а потом исчез. Таково его представление о шутке! Но я доберусь до него!

– Это хорошая новость, – улыбнулся окружной прокурор. – Хотя не думаю, что нам понадобится ваша помощь, Г. М. Очевидно, вы уже раскрыли тайну?

Со звуком, напоминающим всасывание, поверхность воды дрогнула.

– Ну… нет, – проворчал Г. М. – Но у меня есть минимум три нити, которые помогут откопать несколько ключей к разгадке, если только я буду правильно использовать лопату.

Уровень воды в бассейне быстро понижался.

– Какие нити? – резко осведомился Байлс.

– Во-первых, – сказал Г. М., потирая лысую голову, – я думал о бюсте Роберта Браунинга.

Два юриста недоуменно уставились друг на друга.

– Кто-нибудь объяснит мне, – заговорила Кристал Мэннинг, снова закутавшись в халат, – при чем тут Браунинг? Не могли бы мы для разнообразия переключиться на Теннисона?[18]18
  Теннисон, Альфред (1809–1892) – английский поэт.


[Закрыть]

Г. М. посмотрел на нее поверх очков.

– Вы очень умны, девочка моя, – серьезно заметил он.

Кристал присела в насмешливом реверансе.

– Когда ваш отец вчера вечером процитировал Браунинга, – продолжал Г. М., – вы сразу узнали поэму «Бегство герцогини». Интересно, заметили ли вы что-нибудь еще?

– Конечно нет! – Кристал широко открыла темно-голубые глаза. – А что еще там было?

– Думаю, мы можем забыть о Браунинге, – нетерпеливо вмешался Байлс. – Каковы другие нити, которые вы считаете столь важными? – не без сарказма спросил он.

Г. М. кивнул в сторону бассейна. Шляпа, сандалии, садовые перчатки, пиджак, брюки, шарф и трусы теперь вращались в воронке, образовавшейся в процессе слива воды.

– Мне кажется, – сказал Г. М., – в этом бассейне кое-что есть.

– Что именно?

– Полегче! Дайте мне закончить! Когда бассейн осушат, в выпускном отверстии наверняка окажется много застрявших клочков бумаги.

– Ну?

– Я хочу, чтобы вы нашли мне… – Г. М. немного подумал, – сложенный в несколько раз лист длиной около шести дюймов и шириной около дюйма.

– За каким чертом он вам понадобился?

– Потому что я старик, – строго ответил Г. М. – Это очень важно, сынок. Попросите ваших людей поискать его.

– Ладно. Что еще вам нужно?

Г. М. устремил взгляд на фигуру приближающегося к ним полицейского О'Кейси, уже полностью одетого.

– На вид вы крепкий парень, – обратился к нему Г. М., словно никогда не встречал его раньше. О'Кейси застыл как вкопанный, стиснув зубы. – Если окружной прокурор не возражает, я хотел бы дать вам несколько распоряжений.

– Выполняйте указания сэра Генри, О'Кейси, – велел Байлс.

Выражение лица полицейского, когда он посмотрел на безмятежного Г. М., очень заинтересовало бы художника.

– Наша третья нить, – сказал Г. М., – садовые ножницы. – Он подобрал их и протянул О'Кейси. – Возьмите их, сынок.

Полицейский повиновался как загипнотизированный.

– Возможно, вы не заметили, – продолжал Г. М., – что на южной стороне участка находится самшитовая изгородь около четырех футов в высоту и около ста футов в длину. Я хочу, сынок, чтобы вы подстригли эту изгородь.

Последовало долгое молчание. Наконец полицейский О'Кейси обрел дар речи.

– Всю чертову изгородь? – завопил он.

– О'Кейси! – прикрикнул Байлс.

– Но этот… должен находиться в тюрьме! Он…

– Никогда не используйте бранных слов, сынок, – посоветовал Г. М. тоном проповедника. – Нет, не всю чертову изгородь. Достаточно двенадцати футов. Потом принесите мне ножницы.

Несчастному полицейскому осталось только выполнять поручение.

– Если бы я не знал вас так хорошо… – Окружной прокурор закусил губу. – И это вы называете нитью?

– От этого зависит абсолютно все, сынок! – Г. М. посмотрел на небо. – Мы должны провести эксперимент, и как можно скорее!

– Но что это докажет?

Остатки воды с громким бульканьем стекали с южного края глубиной в пять футов к десятифутовой глубине под вышкой. Гладкие стенки бассейна, состоящие из плотно прилегающих друг к другу каменных плит, покрывал тонкий слой слизи.

– Сейчас мы найдем выход! – сказал Байлс.

Почти все члены группы прыгнули на дно в поисках потайного выхода. Через пять минут они молча вернулись на парапет.

Никакого выхода в бассейне не оказалось. Но Мэннинга тоже там не было.

Глава 8

Спустя некоторое время Г. М., Сай Нортон и Гилберт Байлс собрались в доме для приватного разговора, о котором просил окружной прокурор. Библиотека с двумя окнами спереди и сзади тянулась через все здание.

Следует с сожалением отметить, что Г. М., будучи поглощенным какой-либо проблемой, полностью терял чувство приличия. В библиотеке было жарко, поэтому он снял халат и, нимало не смущаясь, уселся прямо в своем полосатом купальном костюме, закинув ноги на стол и куря сигару.

Байлс предложил ему гаванскую, которую он с презрением отверг.

– Это настоящая уилингская[19]19
  Уилинг – город на севере штата Западная Вирджиния.


[Закрыть] сигара, – заявил он, вынув упомянутую сигару изо рта, – такие в добрые старые дни продавали по пять центов за пару. Так что у вас на уме, Гил?

Сай Нортон, который поднимался переодеться, вернулся как раз вовремя, чтобы услышать этот вопрос. Байлс рассеянно указал ему на стул. После этого с высокого и желтолицего окружного прокурора как будто соскользнули фальшивая борода и парик.

Байлс весело усмехнулся – при этом его лицо стало словно шире, а подбородок сделался менее острым. Он сел, расслабившись и явно наслаждаясь происходящим.

– Знаете, Г. М., – сказал Байлс, – я написал вам, что вы старый сукин сын, и был абсолютно прав.

– В вашем письме были и другие, столь же очаровательные термины, – кивнул Г. М. – Если бы в Англии прокурор продиктовал подобное послание, его секретаршу пришлось бы приводить в чувство нюхательной солью.

– О, я сам отпечатал письмо на своей машинке. Но скажите, ваши заявления насчет трех нитей, конечно, выдумка?

– Это чистая правда, Гил.

– Человек нырнул в бассейн и не вынырнул, но когда бассейн осушили, его там не оказалось. Вам не кажется, что это чересчур?

– Кажется, но ничего не могу поделать. Это произошло!

– А не лжете ли вы все, чтобы поддержать Мэннинга?

– Нет! – рявкнул Г. М.

– Ну, это не важно. – И Байлс отмахнулся от проблемы с небрежностью, от которой у Сая Нортона волосы встали дыбом. Окружной прокурор почесал острый подбородок, который был бы синеватым, если бы он не брился дважды в день, и его лицо стало серьезным. – Вместо того чтобы спрашивать, что у меня на уме, Г. М., скажите, что на уме у вас.

– Скажу, – отозвался Г. М., выпустив кольцо дыма. – Вам не слишком нравится Фред Мэннинг, верно?

– Верно. – Байлс соединил пальцы рук на столе. – Мы члены одного клуба, и он никогда мне не нравился. Я с первого взгляда понял, что этот тип – мошенник.

– Каким образом?

– Он был слишком лощеным, слишком вежливым. Я никогда не доверял таким людям. Неделями до нас доходили слухи, что дела в его фонде пошатнулись, но мы не могли действовать, не имея фактических оснований. А теперь, слава богу, он у нас в руках.

– Почему?

– Этот его фонд…

– Погодите, сынок! – Г. М. взмахнул сигарой. – Может, такие фонды имеются и в Англии, но будь я проклят, если слышал о них. О чем вы говорите?

– Школа Фредерика Мэннинга, – начал объяснять Байлс, – является чем-то вроде вспомогательной организации для крупных университетов. Она независима, но студенты получают зачеты в университетах за выполненные там работы по литературе, живописи, музыке и тому подобному. Школа Мэннинга считается неприбыльной организацией. Мэннинг обращается к состоятельным филантропам, интересующимся такими проектами, убеждая их вносить крупные суммы денег. Школа имеет много стипендиатов. Это слово означает примерно то же, что и в Англии, – человека, который что-то изучает и преподает, получая за это деньги. – Байлс склонился вперед и постучал по столу. – Я буду сообщать вам факты, не называя имен. Некоторое время тому назад один молодой человек в Мичигане получил письмо, подписанное Мэннингом. «Мы рады сообщить вам, – говорилось в письме, – что вы избраны стипендиатом Генриха Гейне в области сатирической поэзии». Термины я изобретаю, но вы понимаете суть?

Г. М. сонно кивнул:

– Да, сынок.

– «Это предполагает, – продолжал Байлс цитировать воображаемое письмо, – стипендию две с половиной тысячи долларов в год. К сожалению, наши фонды не позволяют начать выплаты сразу же. Согласитесь ли вы принять почетное звание и отказаться от стипендии до следующего года?»

Байлс сделал паузу. В его глазах светилось негодование человека, которому пришлось усердно работать во время обучения в юридической школе.

– Бедняга в Мичигане подвергся сильному искушению. Он уже получил степени бакалавра и магистра искусств и теперь работал над диссертацией, чтобы стать доктором философии. Ученые разбираются в бизнесе, как я в санскрите. Ему подвернулся шанс проучиться бесплатно целый год, а потом получать «стипендию». – Байлс невесело улыбнулся.

– Угу, – кивнул Г. М. – И парень согласился?

– Да. Вам понятна схема?

– Деньги идут в карман Мэннингу, а в книгах указано, что стипендия выплачивалась?

– Это лишь малый способ доения фонда. Есть и куда более масштабные. Но молодой человек в Мичигане получил анонимное письмо. Там говорилось, что весь бизнес основан на мошенничестве, и если он этому не верит, то пусть напишет другому человеку в Западной Вирджинии. Молодой человек так и сделал. Оказывается, человек в Западной Вирджинии получил такое же письмо, но там предлагалась стипендия в области музыки. Оба пришли в ярость, и я их не упрекаю. Они приехали в Нью-Йорк, и кто-то направил их в отдел жалоб моего офиса. Не возражаете, если я расскажу о личном приключении?

– С Мэннингом?

– Да.

Байлс поднялся, и яркое солнце осветило высокую фигуру «нашего самого хорошо одетого окружного прокурора» среди уставленных старыми книгами дубовых стен.

– Я говорил вам, что мы с Мэннингом состоим в одном клубе?

– Угу.

– Вчера мы были там на ленче. Он меня не заметил, но я видел его. У него на коленях лежал портфель, который он побоялся, видимо, оставить в гардеробной. А во время ленча Мэннинг был так поглощен конвертом, на котором писал слова или цифры, что официант с трудом оторвал его от этого занятия. Тогда Мэннинг скомкал конверт, бросил его и направился к выходу.

– Ну?

– Мне стало любопытно. – Байлс поднял брови. – Когда я последовал за ним, то подобрал конверт. Среди прочего на нем были серии чисел, обозначающих прибыль более сотни тысяч. Пора было вмешаться!

– Вы знали, что он собирается сбежать? А сотня тысяч буксов…

– Баксов, – с улыбкой поправил Байлс.

Последовало зловещее молчание.

Поправить американский сленг Г. М., который он сам считал безупречным, было более страшным оскорблением, чем обвинить его в шулерстве или рукопожатии с сэром Стаффордом Криппсом.[20]20
  Криппс, сэр Стаффорд (1889–1952) – британский политик-социалист.


[Закрыть] Но тактичный Байлс сразу же успокоил не успевшую разразиться бурю.

– Прошу прощения, это моя ошибка. Букс – более современная версия.

– Ха-а-а! – шумно выдохнул Г. М., откинувшись назад в своем полосатом купальнике и попыхивая сигарой.

– Но я не могу понять Хауарда Беттертона. – Байлс нахмурился. – Вы же юрист, Г. М.! Неужели его поведение не показалось вам странным?

– Может, и показалось. Но ваш закон, хотя и был основан на нашем, двигался очень странными путями.

Байлс вернулся к столу и сел.

– Хауард достаточно проницателен. Этим утром он изрядно суетился, но не пытался бросать в меня стулья. Хауард должен знать… – Байлс постучал по внутреннему карману, – что я получил этот ордер в этом округе через полицию Уайт-Плейнс, поэтому могу забрать Мэннинга в Нью-Йорк. Он должен знать, что в девять утра выдана еще одна повестка на имя человека, который управляет нью-йоркским офисом Мэннинга. И тем не менее Хауард ничего не предпринимает.

Г. М. что-то буркнул. В его глазах появилось странное выражение, которое Сай Нортон не мог понять.

– Это вы звонили Мэннингу вчера вечером?

– Да. Но я не думал, что он сбежит и тем самым признает свою вину. – В глазах Байлса мелькнули искорки. – Вероятно, вы понимаете, почему мне наплевать на тайну бассейна?

– В общем, да. Это не ваше дело, а полиции. Но если они поймают Мэннинга…

– Когда они поймают Мэннинга, – поправил Байлс, – не будет иметь никакого значения, как он выбрался из бассейна. Все равно я смогу отдать его под суд! Но до того… Вот тут-то и нужны вы.

– Я? – воскликнул Г. М. с внезапной тревогой.

Голос Байлса стал тихим и уговаривающим.

– Публика не станет интересоваться Мэннингом, пока его не поймают. Но тайна бассейна – другое дело! Каждая газета в Нью-Йорке будет ее обсасывать.

– По-моему, вы говорили, – вмешался Сай, – что тайна бассейна – наша общая выдумка.

– Я все еще так думаю. Но если это не так, тем лучше. Теперь слушайте, Г. М.! Вы хорошо известны в этой стране, как взламыватель запертых комнат и ниспровергатель чудес. Газеты вас любят, потому что ваши истории для них отличный материал. Ваша задача – держать их на расстоянии и попытаться разгадать тайну.

– Погодите! – рявкнул Г. М., сбросив ноги со стола с грохотом, потрясшим всю комнату. – Я не могу оставаться в Нью-Йорке! А если бы и мог, меня похитили.

– Что значит – похитили?

Голос Г. М. стал жалобным:

– Ну, практически похитили. И я уже говорил всем, что должен навестить одну семью в Вашингтоне.

Байлс улыбнулся:

– Г. М., это очень важно. Я уверен, что, если вы позвоните этим людям в Вашингтон и объясните им обстоятельства, они вас поймут. Какой номер их телефона?

– Не знаю. Надеюсь, вы сможете его раздобыть. Они живут в месте, которое называется Белый дом.

– Белый…

Байлс молча уставился на Г. М., потом опустил локти на стол и подпер кулаками лысеющую голову.

– Это правда? – осведомился он. – Судя по вашим высказываниям о лейбористском правительстве, которые цитируют вчерашние вечерние и сегодняшние утренние газеты, я бы подумал, что вас скорее повесят, чем пошлют с дипломатической миссией.

– Ох, сынок! Это не дипломатическая миссия. Я просто доставляю президенту письмо от его старого друга в Англии. В этом нет никакого секрета – вы могли бы прочитать его по радио. Но, по-вашему, вежливо заставлять президента ждать?

Байлс издал стон.

– Но я скажу вам, что я сделаю, – добавил Г. М. после паузы. – Я заключу с вами маленькую сделку.

– Вот как? – Байлс вскинул голову. Любая сделка, предлагаемая Г. М., сразу вызывала у него подозрение.

– В вашем офисе, Гил, есть бухгалтеры?

– Бухгалтеры? В окружной прокуратуре их шесть – специально для подобных дел!

– Фонд Мэннинга, – продолжал Г. М., – не выглядит таким уж большим и сложным. Можете доказать мне, что Фред Мэннинг – мошенник, за двадцать четыре часа?

– За двадцать четыре часа? Ну-у…

– Скотленд-Ярд, – усмехнулся Г. М., – мог бы сделать это за полдня.

Среди наглых выдумок Г. М. – а имя им легион – эта была наиболее наглой. Но она возымела необходимый эффект. Гилберт Байлс вздрогнул, как укушенный гремучей змеей.

– Я бы хотел напомнить, – холодно отозвался он, – что американская эффективность…

Г. М. поднялся и хлопнул ладонью по столу. Байлс тоже встал.

– Так можете вы доказать, что Мэннинг – мошенник, за двадцать четыре часа? – повторил Г. М. – Я бросаю вам вызов!

– А вы можете раскрыть за двадцать четыре часа тайну бассейна? – осведомился Байлс. – Я бросаю вызов вам!

– Ладно, я это сделаю!

– И я тоже!

– Пожмем друг другу руку!

Именно в этой героической, хотя и необычной позе, напоминающей скульптурную группу, их застали Боб Мэннинг, Джин и Кристал, которые вбежали в комнату и застыли как вкопанные.

Г. М. и окружной прокурор с виноватым видом прервали рукопожатие. Но трое вновь пришедших, за возможным исключением Кристал, были слишком переполнены эмоциями, чтобы замечать что-либо. Рыжеватый долговязый Боб в шортах и открытой рубашке цвета хаки, казалось, пытался обрести твердость и напористость. Джин и Кристал – одна в белом пляжном халате, а другая в черном – явно подстрекали его.