Текст книги "Сдаётся кладбище"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Отойдите назад! – крикнул О'Кейси толпе, которая повиновалась, поскольку он был при оружии.

– Джейк! – обратился полицейский к чахоточного вида юнцу, сидящему в будке, который сразу выскочил, заперев за собой дверь. – Что-то не так с этими турникетами.

– С ними все в порядке, – возразил Джейк. – Люди пользовались ими весь день! Ты сам это видел!

– Это всего лишь вуду, – сказал Г. М.

– Заткнитесь, папаша! Джейк, у стены лежит веревка. – Полицейский указал на нее. – Привяжи один конец к решетке твоего окошка, а другой к железному столбику в конце турникета на той стороне. Никто не пройдет к поездам, пока… Действуй!

Наблюдая за привязыванием веревки, О'Кейси постепенно терял голову.

– Взгляните в лицо фактам, сынок! – утешил его Г. М. – Если вы знаете пароль, то можете получить свободный доступ на станцию. Вам даже не придется перелезать через турникет или под ним.

К несчастью, зычный голос Г. М. донес эти слова, по крайней мере частично, до возбужденной толпы. Послышались возгласы:

– Что они там делают?

– Разве вы не слышали? Станция заколдована.

– Вы можете получить свободный доступ в подземку, если перелезете через турникет или под ним.

Сквозь толпу словно пропустили электрический ток. Новость распространилась мгновенно.

– Уверяю вас, сэр! – говорил маленький человечек, честно повторяя то, что он, как ему казалось, услышал. – На станцию можно приобрести свободный доступ!

– Истинная правда! – подтвердил коммивояжер, которому хотелось поскорее выбраться из толпы. – Ведется психологический эксперимент.

– И все, что нужно, это перебраться через турникет?

– Да!

– Тогда чего мы ждем? Пошли!

И толпа с двух сторон устремилась вперед.

Бывают ситуации, когда хроникер, хотя он должен быть точным, предпочитает опустить вуаль над происходящим. Кроме того, установленные факты достаточно скудны.

Это была не толпа, а скорее приливная волна. Лопнув, веревка вырвала из окошка будки решетку, чей звон явился гонгом, возвестившим начало первого раунда. Впоследствии никто не мог вспомнить, кто именно начал драку, хотя сплетенные тела тут же покатились с лестницы.

Бесспорно, что кто-то нырнул в окошко и начал собирать деньги. Однако был виден только его зад, обтянутый синими брюками, по которому старая леди яростно колошматила зонтиком. Полицейский О'Кейси, отброшенный назад, споткнулся о чемодан Г. М. и остался лежать на полу, оглушенный. Сэр Генри Мерривейл, цитируя его же слова, всего лишь стоял, никого не беспокоя.

Внезапно чья-то мускулистая рука, вынырнув из давки, схватила его за руку. Под мятой фетровой шляпой блеснули зеленые глаза Сая Нортона.

– Пошли отсюда! – скомандовал Сай.

– Господи! – воскликнул Г. М. – Сынок, я даже не знал, что вы здесь!

– Зато я знаю, где вы будете через десять минут, – отозвался Сай. – Вы окажетесь в кутузке, сэр, и проведете там тридцать дней.

– У меня там чемодан, – запротестовал Г. М., – и очень ценная шляпа.

– Мы заберем их позже. Идите к аркаде!

Наклонив голову, они, подобно двойному тарану, устремились в указанном направлении.

Когда они выбрались в аркаду, там, к счастью, успела собраться толпа зевак, с которой было легко смешаться. Но Сай при виде еще двух полицейских, спешивших к эпицентру беспорядков, предпочел втащить Г. М. в аптеку, имеющую другой выход.

В аптеке было спокойно, несмотря на толпу у фонтана с содовой.

– Ваши ценные бумаги – паспорт, аккредитив и прочее – при вас? – осведомился Сай.

Великий человек многозначительно похлопал себя по нагрудному карману.

– Отлично! Тогда остается только проблема с вашим чемоданом. Вы знаете какое-нибудь влиятельное лицо в этом городе?

Г. М. задумался.

– Я знаю окружного прокурора, сынок, – парня по имени Гилберт Байлс. Он прислал мне письмо, которое начиналось вопросом: «Как поживаете, старый сукин сын?» Насколько я знаком с американским стилем, это дружеское обращение.

Сай Нортон облегченно вздохнул:

– Тогда вам, вероятно, удастся благополучно выпутаться из этой передряги. Позже мне придется рискнуть вернуться за вашим чемоданом. А тем временем, пока не объявили полицейскую тревогу, я должен доставить вас в Мараларч вместо Вашингтона. Я… – Внезапно он оборвал фразу.

На некотором расстоянии лицом к ним стояла с неуверенным видом стройная девушка в белом платье без рукавов. Легкий загар подчеркивал яркость ее голубых глаз и блеск волос натурального золотистого цвета.

Какой-то момент Сай Нортон был потрясен сходством девушки с… Потом он понял, что сходство не такое уж близкое. Но тем не менее оно имело место.

В свою очередь, девушка смотрела на Г. М., словно пытаясь узнать его по описанию.

– Прошу прощения… – Она шагнула вперед. – Вы, случайно, не сэр Генри Мерривейл?

Г. М. кашлянул и скромно поклонился.

– Черт возьми, да вы по-настоящему хорошенькая! – отметил он с искренним восхищением. – В этой стране полным-полно хорошеньких девушек, но половина из них настолько испорчена, что заслуживает порки. К вам это не относится.

Казалось, девушка с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

– Благодарю вас, – сказала она. – Я Джин Мэннинг. Мой отец прислал меня отыскать вас, так как мистер Дейвис должен был вернуться в свой офис. – Ее взгляд стал озабоченным. – По какой-то таинственной причине он думает, что у вас могут быть неприятности. Если так, у меня здесь машина.

– Где именно? – тотчас спросил Сай. – Мы можем быстро к ней добраться?

– Я много знаю об этом вокзале, – странным тоном произнесла Джин. – Например, знаю коридор, который выведет нас на угол Сорок шестой улицы и Парк-авеню.

– Тогда нам лучше отправиться в Мараларч, мисс Мэннинг. Простите, но дело серьезное. Если объявят полицейскую тревогу…

– Полицейскую тревогу? – воскликнула Джин.

– Да… Ну нет, не выйдет! – Сай схватил за фалду Г. М., который собирался отойти, жадно глядя на фонтан содовой. – Я доставлю вас туда даже ценой собственной жизни. А по дороге вы ответите на несколько вопросов!

– Ох, сынок! – простонал Г. М. – Теперь мы в безопасности. Они не могут… – Его массивная лысая голова повернулась, словно предупрежденная телепатическим инстинктом.

Сквозь стеклянную дверь аптеки на них, подобно воплощению мести, смотрело лицо полицейского О'Кейси.

– Бежим через наружный выход! – крикнул Сай Нортон.

Глава 3

Г. М. не отвечал ни на какие вопросы, пока большой желтый автомобиль, выбравшись из центра города, ехал по Вестсайдскому шоссе вдоль Гудзона.

Джин в красной косынке на голове сидела за рулем. Г. М. с упрямым выражением лица с трудом поместился между ней и Саем Нортоном.

– Послушайте, Г. М., – сделал еще одну попытку Сай. – Насчет суматохи, устроенной вами сегодня…

– Меня похитили, – заявил Г. М., уставясь в ветровое стекло. – Я должен был навестить одну семью в Вашингтоне.

Верх автомобиля был опущен. Несмотря на прохладный ветерок, жара еще не совсем отступила. Слева от них тянулась темно-голубая лента реки, усеянная яркими блестками. Справа виднелись многоквартирные дома на Риверсайд-Драйв, серевшие на фоне зелени, словно итальянские виллы.

Сай молчал, пока они не добрались до моста Джорджа Вашингтона.

– Полицейской тревоги нет, – сказал он наконец. – Никто даже не заглянул в машину.

– Знаю, – кивнула Джин. – Но я каждую минуту посматривала в зеркало заднего вида и ожидала услышать позади вой сирен.

– А все из-за вас, Г. М.!

– О, ради бога…

– Никто вас не похищал, – продолжал Сай, – потому что вы и не собирались ехать в Вашингтон.

– Не знаю, о чем вы говорите.

– И я докажу это, – настаивал Сай, – на основании вашего поведения. Вы отлично знали, как функционирует эта линия подземки, верно?

– Ну… – смущенно пробормотал великий человек.

– Вероятно, на корабле вы услышали о трюке, с помощью которого можно бесплатно пройти через турникет. – Любопытство мучило Сая, как ранее полицейского О'Кейси. – Кстати, как вы это проделали?

– Ага! – На лице Г. М. мелькнуло злорадство, прежде чем оно вновь стало деревянным. – Ловкий трюк! Может, я объясню, в чем там дело, а может, и нет.

Сай с трудом сдержал гнев:

– Вам не терпелось на ком-нибудь испробовать этот трюк. Вы ускользнули на Гранд-Сентрал и сидели на вашем чемодане, как…

– Как паук, – подсказала Джин.

– Вот именно – как паук в ожидании жертвы, когда вам подвернулся этот злосчастный коп. Сначала все шло мирно, но потом он сказал, что Уинстон Черчилль – американец, вы пришли в ярость и решили преподать ему урок. Правильно?

– Между прочим, – проворчал Г. М., – я, кажется, еще не представил вас друг другу?

– Вообще-то нет, – улыбнулась Джин.

– Подумать только! – воскликнул Г. М., ухватившись за возможность избежать вопросов. – Это Джин Мэннинг, дочь моего старого друга. А этот парень, – он постучал Сая по плечу, – Сай Нортон, который восемнадцать лет был корреспондентом нью-йоркского «Эха».

– Очень приятно, – серьезно сказала Джин.

Надо признаться, это моментально отвлекло Сая. Все это время он ощущал присутствие Джин из-за ее сходства кое с кем. Конечно, Джин была моложе и проще, но память о минувших годах…

– Я больше не корреспондент «Эха», – сообщил Сай. – Меня уволили три недели назад.

– Почему, сынок? – резко осведомился Г. М.

– Очевидно, – вздохнул Сай, – я не слишком хорошо работал.

– Я этому не верю! – заявила Джин.

Сай чувствовал, что он выглядит старше своих лет и, вероятно, нуждается в бритве, что старая шляпа, купленная давным-давно на Бонд-стрит, должно быть, кажется такой же неуместной в его собственной стране, как и он сам.

– Какова настоящая причина? – допытывалась Джин.

– Не знаю. Во время поисков маэстро я думал о нескольких причинах, но, по-видимому, дело в другом. Я ненавижу лейбористскую партию и не скрывал этого. А нью-йоркский владелец «Эха» – один из «либералов», которые обожают хвалить то, о чем не имеют понятия. – Сай усмехнулся. – Но это не важно. Мне нужна информация от Г. М. Любому путешественнику – тем более знающему эту страну так, как вы, сэр, – должно быть известно, как добраться до Вашингтона. Почему вы не испробовали ваш трюк на вокзале Пенсильвания, а сделали это на Гранд-Сентрал?

Неожиданно Г. М. прекратил сопротивление.

– Ладно, – проворчал он. – Не то чтобы я не хотел ехать в Вашингтон – я собирался туда завтра. Было бы невежливо, если бы я этого не сделал. А разве я когда-нибудь бывал с кем-то невежливым, вонючий вы хорек?

– Конечно нет!

– А разве не с Гранд-Сентрал можно доехать до места под названием Мараларч?

Последовала пауза, заполненная негромким гудением мотора.

– Значит, вы собирались посетить нас? – Лицо Джин выражало беспокойство и почти испуг. – Не возражаете, если я спрошу, почему?

– Потому что, – ответил Г. М., – я получил на корабле радиограмму от вашего старика. Хотите взглянуть?

Порывшись в обширном внутреннем кармане, Г. М. достал радиограмму и продемонстрировал ее Джин и Саю:

«ЕСЛИ ВЫ ПОСЕТИТЕ МЕНЯ В МАРАЛАРЧЕ ОКРУГ УЭСТ-ЧЕСТЕР ВСЕГО В ДВАДЦАТИ ОДНОЙ МИЛЕ ОТ НЬЮ-ЙОРКА Я ПОКАЖУ ВАМ ЧУДО И ПРЕДЛОЖУ ОБЪЯСНИТЬ ЕГО».

Г. М. отложил радиограмму.

– «Покажу вам чудо и предложу объяснить его»… – повторил вслух Сай. – Не знаю, слышали ли вы об этом, мисс Мэннинг…

– Пожалуйста, просто Джин.

– Хорошо, Джин. Не знаю, слышали ли вы, что сэр Генри – один из лучших в Англии специалистов по запертым комнатам, невозможным ситуациям и невероятным преступлениям.

– Преступлениям? – воскликнула Джин. – А кто говорил о преступлениях?

– Простите. Я не имел в виду…

– Но почему вы сказали… – Джин оборвала фразу. – Вам известно, что вы очень похожи на Лесли Хауарда?[12]12
  Хауард, Лесли (1893–1943) – английский актер.


[Закрыть]

Сай закрыл глаза.

– О боже! – пробормотал он.

Джин сразу напряглась:

– Я сказала что-то не то, мистер Нортон?

– Нет. И я вовсе не хочу принизить Лесли Хауарда. Его смерть стала для всех в Англии личной утратой. Но это потому, что он был великим патриотом и славным парнем. А что касается этих чертовых фильмов… Неужели все ваши мысли и вся система ценностей должны руководствоваться такой дешевой чепухой?

Лицо Джин покраснело под золотистым загаром.

– Если фильм является подлинным произведением искусства…

– Джин, – мягко произнес Сай, – кино в целом имеет такое же отношение к искусству, как комикс к Рембрандту. Неужели вы можете всерьез воспринимать моральные устои, от которых затошнило бы даже Тартюфа?

– Но ведь они действуют на любые типы менталитета!

– В самом деле? – с интересом осведомился Сай. – Тогда помоги боже этим типам!

– Вы говорите совсем как мой отец!

– Если так, Джин, то это величайший комплимент. Ваш отец – один из самых замечательных людей, каких я когда-либо знал.

– Вот как? – Руль дрогнул в руках Джин. – О, это ужасно!

– Полегче, девочка моя! – негромко сказал Г. М.

Они приближались к мосту Генри Хадсона через реку Гарлем. По молчаливому согласию Джин остановила машину, и Сай Нортон сменил ее на месте водителя.

– Папа очень изменился, – промолвила Джин, прикрыв рукой глаза.

– В каком смысле? – спросил Сай.

– Прежде всего, он встречается с ужасной женщиной по имени Айрин Стэнли. И хотя я не понимаю в бизнесе, говорят, что он растрачивает деньги из Фонда Мэннинга и может попасть в тюрьму.

Небо над рекой Гарлем потемнело. Когда они ехали по мосту, во влажном воздухе ощущался слабый запах грозы.

– Папа очень высоко ценит ваше мнение, сэр Генри, – внезапно сказала Джин. – Что вы думаете об этой ситуации?

Глядя на Г. М., теперь сидящего по другую сторону от Джин, они видели, что скандалист в метро превратился в старого маэстро.

– Понимаете, девочка моя, – отозвался Г. М., все еще держа радиограмму, – получив это послание, я принял его за шутку. Хо! – подумал я. Значит, Фред Мэннинг полагает, что может творить чудеса?

– Но что он под этим подразумевал? – воскликнула Джин.

– Пока еще не знаю. Мне казалось, визит к нему будет походить на посещение Поло-Граундс или… хм!., моей приятельницы в Бронксе. Но похоже, дело куда серьезнее.

Снова последовала долгая пауза.

– Вы думаете, папа действительно… превратился в мошенника? – неуверенно заговорила Джин.

– Нет! – рявкнул Г. М. – Я не поверил бы в это, даже если бы увидел его на скамье подсудимых.

– Согласен, – пробормотал Сай Нортон.

Маленькие острые глазки Г. М. блеснули под большими очками.

– Вижу, девочка моя, какое-то событие сильно вас расстроило. Что произошло?

Очевидно, понимая, что находится среди друзей, Джин рассказала о разговоре в рабочем кабинете Мэннинга. Что-то в этой истории явно заинтересовало Г. М., хотя он воздержался от комментариев.

– Роберт Браунинг, а? – пробормотал старик.

Джин недоуменно заморгала.

– О, вы имеете в виду… ну, во время занятий в школе папа дважды ездил в Олбени читать лекции. Он ведет курс занятий по Браунингу и еще один по викторианским романистам. Конечно, папа отстает от века на сотню лет, но ему это нравится.

Г. М. отложил радиограмму и провел рукой по массивной лысой голове.

– Сколько времени продолжается это странное поведение?

– С тех пор, как он познакомился с… с этой женщиной.

– А вы с ней встречались?

– Слава богу, нет! Но я… – Джин умолкла, судорожно глотнув.

– Понимаете, – продолжал Г. М., снова массируя голову, – Фред Мэннинг был в Англии, когда я познакомился с ним. Я знал, что у него есть семья, но это все, что мне известно. Сколько вас? Где вы живете? Каково ваше прошлое?

– Тут нечего рассказывать!

– И все-таки расскажите.

– Ну, мы живем в поместье в Мараларче. Оно не слишком большое и шикарное. Полагаю, папа состоятельный, но не богатый человек. Я… никогда особенно об этом не думала.

– Если вам не приходилось об этом думать, девочка моя, значит, он достаточно хорошо обеспечен. Угу. Продолжайте.

Джин немного подумала:

– Территория вокруг дома довольно обширная. Позади папа соорудил для нас бассейн. Там еще есть участок леса, бейсбольная площадка для Боба и заброшенное кладбище, которое закон запрещает трогать.

Сай Нортон краем глаза разглядывал короткий нос, широкий рот и золотистую прядь волос девушки.

– Моей сестре двадцать четыре года, – продолжала Джин. – Кристал только что развелась в третий раз. Она очень хорошенькая – не то что я – и ужасно умная и, в отличие от всех нас, обожает вращаться в обществе. – Джин невольно засмеялась. – Мне не терпится взглянуть на ее лицо, сэр Генри, когда она увидит вас!

Г. М. неверно понял эту фразу.

– Ну, – промолвил он со скромным видом, который не обманул бы и ребенка, – я обладаю природным достоинством, которое внушает людям благоговейный страх, пока они не познакомятся со мной поближе. Рассказывайте дальше.

– Боб, мой брат, старше меня, но моложе Кристал. Ему двадцать два. Он очень славный, но не так умен, как моя сестра. Его ничего особенно не интересует, кроме бейсбола и автомобилей. Окончив колледж, он не знает, чем заняться. Иногда папа так сердится на него, что я… готова его убить!

Г. М. с любопытством посмотрел на нее.

– Кого вы готовы убить? – спросил он. – Брата или отца?

– Я имела в виду папу. Конечно, не на самом деле.

– Понятно. Кто-нибудь еще живет с вами?

– Нет. Кроме старого Стаффи – одного из трех слуг. Он делает все – начиная от прохода по дому с пылесосом и кончая массажем папиного колена. Когда-то давно Стаффи был знаменитым бейсболистом… – здесь Г. М. слегка вздрогнул, – но об этом вам лучше расспросить Боба… Не знаю, что еще вам рассказать. – В голосе Джин послышались истерические нотки. – Мы самая обычная семья!

Взгляд Г. М., который мог беспокоить как дурной глаз, не отрывался от девушки.

– Вы можете рассказать мне, чего именно вы боитесь, – ответил он.

– Не понимаю.

– Понимаете. Чего именно вы опасаетесь после ссоры в кабинете вашего отца?

Джин разгладила на коленях юбку. Она посмотрела наверх, словно прося помощи у неба, потом вновь опустила взгляд. Сай Нортон почувствовал прикосновение ее руки.

– Когда Дейв и я пришли сегодня в папин офис…

– Дейв, – прервал Г. М., – это ваш жених Хантингтон Дейвис?

– Да. Он чудесный – похож на… – Джин собиралась сделать очередное сравнение с киноактером, но посмотрела на Сая Нортона и стиснула зубы. – Я говорила с мисс Энгельс – папиной секретаршей. Она сказала, что папа ушел в банк «Тоукен» и вернется в офис только после ленча. Когда он пришел, то нес в руке туго набитый портфель.

– Ну?

– Что, если у папы неприятности и он собирается исчезнуть с кучей денег, взяв с собой эту ужасную женщину?

– А как же чудо? – осведомился Сай.

– Чудо?

– Он обещал продемонстрировать Г. М. чудо и предложить объяснить его. В бегстве нет никакого чуда, если только он не собирается превратиться в дым и исчезнуть у вас на глазах.

– Перестаньте! – крикнула Джин.

Сай извинился. Он сам не понимал, что подсказало ему эту картину. Тем не менее она была настолько рельефной, что некоторое время маячила перед тремя парами глаз, словно призрак на ветровом стекле.

– Не волнуйтесь, девочка моя, – успокоил Джин Г. М. – Я повидал на своем веку немало странных вещей, но такого никогда не видел и вряд ли увижу.

– Я не беспокоюсь, потому что это глупо, – ответила Джин. – Но сегодня вечером… – Она повернулась к Саю. – Вы останетесь у нас на ночь, не так ли?

– Не могу. У меня с собой нет никакой одежды.

– У сэра Генри тоже нет, – указала девушка. – Но у папы всегда полно новых зубных щеток и бритв для гостей. – Она устремила на Сая умоляющий взгляд, которому он не мог противиться. – Папа собирает нас, чтобы сделать какое-то объявление, которое, по его словам, нас потрясет. И если он так говорит, то не шутит!

– Угу, – кивнул Г. М. – И когда же должно состояться это событие?

– Сегодня вечером за обедом.

Сай Нортон расправил плечи.

На западе сгущались грозовые тучи.

Глава 4

Очередной раскат грома пророкотал над домом минут за пять до того, как подали обед, который должен был начаться в восемь. Кристал Мэннинг мерила шагами гостиную.

Снаружи образовался потоп. Невысокий и длинный белый каркасный дом с зелеными оконными рамами был едва виден сквозь пелену дождя тем, кто шел по Элм-роуд со станции Мараларч, расположенной между Ларчмонтом и Мамаронеком на железнодорожной линии Нью-Йорк-Нью-Хейвен-Хартфорд.

Молния призрачно сверкала за окнами гостиной, по которой бродила Кристал Мэннинг. В комнате, как и во всем доме, горели все лампы.

Стройная и не слишком высокая Кристал хорошо знала, как выгодно подать свою зрелую фигуру, с которой отлично гармонировали темно-голубые глаза и каштановые волосы, при свете казавшиеся черными. Парикмахер Адольф утверждал, что создал для нее особую прическу, хотя рядовой зритель при виде прямого пробора и волос, свисающих ниже скул, сказал бы, что это стиль наших предков женского пола столетней давности.

Нам незачем знакомиться с именами трех бывших мужей Кристал. Но мы можем проследить хотя бы некоторые из ее мыслей.

– Проклятие! – пробормотала Кристал.

Она надеялась, что из-за грозы свет не погаснет. Жаль, что в доме нет дворецкого. Правда, работы для него здесь было бы немного, но само его присутствие выглядело бы недурно.

Конечно, это вина папы. Он мог бы купить одно из поместий к востоку позади дома – рядом с плавательным бассейном, лесом и старым кладбищем, – которые выходят к проливу.

Почему бы и нет? Папа вполне мог себе это позволить! А теперь он лишил ее возможности встретить как следует почетного гостя. Кристал вспомнила, как столкнулась с отцом на лестнице менее двух часов назад.

– Конечно, – сказала она, словно констатируя очевидный факт, – мы переоденемся к обеду сегодня вечером?

– Нет, дорогая. Чего ради нам переодеваться? Мы никогда этого не делаем.

Кристал едва смогла сдержать раздражение.

– Возможно, ты забыл, – осведомилась она, прикрыв веками темно-голубые глаза, – что мы принимаем выдающегося гостя?

– Сэра Генри? Он в любом случае не сможет переодеться к обеду. Насколько я понял, он потерял чемодан с одеждой во время беспорядков на Гранд-Сентрал.

Кристал хотелось, чтобы ее отец воздержался от этих утомительных шуток. Она вспоминала его, стоящим на полпути вверх по лестнице в белом костюме, с порозовевшим от солнца лицом и искорками в глазах.

– Сейчас он прилег вздремнуть, Кристал, и храпит, как лев, наевшийся люминала. Пожалуйста, не беспокой его. Я дам тебе указания по телефону.

Пальцы Кристал с алыми ногтями начали барабанить по стойке перил.

– Я отнюдь не возражаю исполнять обязанности хозяйки дома…

– Спасибо, дорогая.

(Звучала ли в этих словах ирония?)

– Но думаю, ты мог бы отнестись ко мне с немного большей предупредительностью, чем к Джин. Этот англо-американский газетчик… Надеюсь, он достоин приличного общества?

– Достоин, – мрачно ответил Мэннинг. – Более того – он любит книги.

Безусловно, старый черт намеренно упомянул об этом, думала Кристал. Напротив гостиной, с другой стороны широкого коридора, находилась библиотека, три стены которой были уставлены до потолка книгами, приобретенными у букинистов. Кристал понимала бы, если бы ее отец собирал первые издания. Но это были просто старые потрепанные книги, так как, по словам отца, он бы чувствовал себя не в своей тарелке, держа в руках новые.

Кристал интересовало, что подумает сэр Генри Мерривейл об этой кошмарной коллекции.

– Разумеется, я переоденусь к обеду, – заявила она.

Кристал так и сделала, облачившись в черное с серебром платье, которое, учитывая ее незаурядную сексапильность, воспламенило бы даже монаха-трапписта.[13]13
  Трапписты – одно из ответвлений католического монашеского ордена цистерцианцев, отличающееся крайне строгим уставом.


[Закрыть]

Теперь же, стоя в желто-голубой гостиной с залитыми дождем окнами, она пребывала в последней стадии гнева. Кристал дала понять, что коктейли и канапе должны быть поданы в половине восьмого, так как нафантазировала себе полчаса перед обедом с сэром Генри Мерривейлом в безукоризненном вечернем костюме, потягивающим коктейль и рассказывающим о своих приключениях с тиграми в Симле.

Однако в комнате, кроме нее, не было ни души.

– Проклятие! – снова пробормотала Кристал. Снаружи на лестнице послышались шаги. Кристал быстро пригладила платье, но это оказался всего лишь ее брат.

Роберт Мэннинг, симпатичный высокий молодой человек с рыжеватыми волосами и слегка тронутым веснушками лицом, вошел в гостиную с рассеянным видом. Боб не удосужился переодеться к обеду, и цвета его галстука бросались в глаза на расстоянии десяти ярдов.

– Добрый вечер, Боб.

– Привет, Крис.

Улыбка Кристал была не лицемерной, но несколько натужной. Она указала на большой шейкер и тарелки с канапе.

– Выпьешь коктейль?

Боб задумался над предложением.

– Пожалуй, нет, – печально вздохнул он. – Я сейчас тренируюсь.

– Тогда возьми канапе. Уверена, это не помешает тебе проделать «бант» с трехсот футов.

– Неужели ты не знаешь, Крис, что такое «бант»? – Пальцы Боба машинально стиснули рукоятку воображаемой биты, а карие глаза блеснули. – Его проделывают таким образом, чтобы игрок мог…

– Минутку, дорогой! – Кристал подняла руку, и ее сердце забилось чаще в предвкушении встречи с почетным гостем.

В комнату вошли трое мужчин. Первым, очевидно, был Нортон, который, как тотчас же решила Кристал, походил на Лесли Хауарда. Потом она увидела длинные серебристые волосы отца, коротко подстриженные на висках. А затем…

При виде сэра Генри Мерривейла в брюках гольф и очках, съехавших на кончик широкого носа, Кристал была ошарашена не менее, чем если бы один из тигров Симлы просунул голову в дверь. Но она была толковой и сообразительной девушкой. В конце концов, трудно было рассчитывать, что гость будет выглядеть точь-в-точь как Роналд Колмен.[14]14
  Колмен, Роналд (1891–1958) – английский актер.


[Закрыть] В любом случае в ее доме находился знаменитый отпрыск древнего рода.

– А это, – представил ее отец, – моя дочь Кристал. Сэр Генри Мерривейл.

Кристал улыбнулась, опустив веки, опушенные черными ресницами.

– Пускай у меня выпадут кишки, – заявил «отпрыск древнего рода» голосом, который, очевидно, был слышен в кухне, – если вы не менее хорошенькая, чем ваша сестра! Фред, у вас монополия на хорошеньких девушек?

– Кристал выглядит недурно, – согласился Мэннинг. Слова застряли у Кристал в горле при столь уничижительном, по ее мнению, замечании отца.

– Значит, вы одобряете меня, сэр Генри? – с трудом выговорила она.

– Одобряю? – отозвался великий человек. – Гореть мне в аду, если я хотел бы увидеть вас в алжирской пивной, полной французских матросов.

– П-почему?

– Потому что они из-за вас перерезали бы друг другу глотки, – объяснил Г. М. – А это массовое убийство. Но разве вам бы не понравилось, если бы мужчины убивали друг друга ради вас?

Посмотрев на Г. М., Кристал пришла к выводу, что он… любопытный экземпляр.

– Кстати, – продолжал Г. М. – Говоря о возне на диване…

Фредерик Мэннинг громко прочистил горло.

– А это мой сын, – представил он.

Боб Мэннинг, высокий, долговязый и рыжеватый, протянул руку с глуповатой улыбкой.

– Как поживаете, сэр?

– Превосходно. А вы тот парень, который интересуется автомобилями и бейсболом?

– Да, сэр. Но… разве вы не играете в крикет? Я имею в виду… – Боб бросил взгляд на брюхо Г. М., – не играли, когда были моложе?

Лицо Г. М. слегка покраснело, но он ответил со снисходительным жестом:

– Когда я был гораздо моложе, сынок, то играл и в бейсбол.

Боб сразу оживился:

– Слушайте, сэр! Не могли бы вы завтра прийти на площадку? Лось Уилсон обещал быть там. Он великолепный питчер и бросит вам несколько легких мячей, если вы хотите немного попрактиковаться.

– А вот и Джин с Дейвом. Приятно видеть тебя снова, Дейв! – Кристал кивнула в сторону двери – ее только что представили Саю Нортону, и знакомство казалось ей не лишенным определенной перспективы. – Это мистер Нортон.

Джин и Дейвис, пренебрегшие вечерними туалетами, старались держаться незаметно. Сай Нортон обменялся рукопожатиями с Дейвисом, чьи белые зубы блеснули в дружелюбной улыбке на загорелом лице. Сай невзлюбил его с первого взгляда.

– Боюсь… – начала Кристал и повысила голос: – Папа!

– Да, дорогая?

– Нам нужно поторопиться с коктейлями. Я распорядилась подать обед в восемь, а кухарка – сущий тиран!

– Это не важно, Кристал. – Низкий голос Мэннинга всегда привлекал внимание, когда он использовал его подобным образом. – Я велел отложить обед до девяти, так как решил сначала покончить с делом.

Очередной удар грома грянул на фоне несмолкаемого шума дождя. В голосе Мэннинга не было ничего зловещего, однако Джин вцепилась в руку Дейвиса, а Кристал широко открыла глаза. Лицо Боба вновь поскучнело – казалось, он не слышал отца.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил Мэннинг.

Пройдя по мягкому ковру через желто-голубую гостиную, он опустился на стул под лампой для чтения. Дизайнер, обставлявший эту комнату, снабдил ее весьма причудливой мебелью.

Сай сел неподалеку от Боба Мэннинга. Г. М. разместил свои телеса в бесформенном кресле. Джин и Дейвис уселись на краю дивана; на другом краю, возле лампы, поместилась Кристал, дабы свет подчеркивал белизну ее кожи на лице и в глубоком вырезе черного с серебром платья.

– Нет, – остановил ее Мэннинг, когда она протянула руку к шнуру звонка. – Не зови Стаффи. На какое-то время мы обойдемся без коктейлей и канапе.

Сай Нортон, вспомнив, о чем они говорили в машине, почувствовал себя не в своей тарелке.

– Я обращаюсь к троим моим детям, – продолжал Мэннинг. – Конечно, я предпочел бы сделать это приватно, однако есть причина, о которой я умолчу, но по которой нам понадобятся свидетели. – Он соединил кончики пальцев и произнес тоном судьи в кресле: – Я спрашиваю вас троих. Считаете ли вы, что я всегда был достаточно хорошим отцом?

Вопрос, вызвал у Сая Нортона желание спрятаться от смущения под стул. Такой же эффект он произвел на остальных, за исключением сэра Генри Мерривейла.

Дождь барабанил по окнам.

– Ну разумеется! – воскликнула Кристал, широко открыв удивленные глаза.

– Д-да, – неуверенно промолвила Джин и отвернулась.

Боб Мэннинг сидел неподвижно, уставясь в пол.

– Конечно, папа, – пробормотал он с явным усилием. – Ты был великолепным.

– Еще один вопрос, – снова заговорил Мэннинг. – Сколько раз вы слышали об идеальном браке?

– Ох, папа! – воскликнула Джин. – Ты опять о Роберте Браунинге и Элизабет Барретт?

В глазах Мэннинга мелькнули искорки.

– Ты абсолютно права, – ответил он. – Я мог бы упомянуть Браунинга и Элизабет Барретт. Но сначала я скажу о другом. Вы трое были достаточно любезны, – легкая улыбка внезапно исчезла, – выразив ваше мнение обо мне. Теперь позвольте сообщить, что я думал о вас. – Мэннинг сделал паузу. – Когда вы родились, я не любил вас, а временами ненавидел. После смерти вашей матери мне понадобились годы, чтобы хотя бы немного привязаться к вам.

Шокированное молчание было подобно щелканью бича.

– Вам когда-нибудь приходило в голову, – продолжал Мэннинг, – что даже по-настоящему идеальный брак может быть не испорченным, но сильно пострадавшим от навязчивых созданий, именуемых детьми? Безусловно, не приходило! Сентиментальность нашего времени не позволяет подобных мыслей.