Текст книги "Вне подозрений"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

Несколько секунд Люсия Реншо, казалось, не могла понять, о чем идет речь.

Потом ее рука с розовыми ногтями соскользнула с руки Батлера. Она медленно попятилась от доктора Фелла, слегка сгорбившись, что казалось необычным для такой высокой и грациозной женщины.

Наткнувшись на одну из кроватей, Люсия испуганно обернулась, убедилась, что это не та кровать, на которой умер Дик Реншо, и медленно села, скользнув ладонью по покрывалу.

– Миссис Тейлор? – вскрикнула она. – Тети Милдред?

Доктор Фелл кивнул.

– Но это г-глупо! – запротестовала Люсия с видом ребенка, который протягивает руки к огню, одновременно боясь обжечься. – Это нелепо! С этим делом уже покончено!

– Боюсь, что нет. После Джойс Эллис вы были главной подозреваемой.

– Откуда вы знаете? – быстро спросил Батлер.

– Мой дорогой сэр! – проворчал доктор Фелл. – Я с самого начала занимался этим делом. Разве я не говорил вам, что меня вышвырнули из офиса Хэдли, когда я пытался объяснить, что имею в виду? Потом Джойс Эллис оправдали, и кое-кто переключил внимание полиции на миссис Реншо.

– Кто? – прошептала Люсия.

– Мистер Батлер, – ответил доктор Фелл. – Он доказал, к удовлетворению жюри, что запертый дом в действительности не был заперт, что туда мог войти посторонний и многое другое, еще более опасное для вас.

«И я сделал это с помощью фальсификации! – мелькнуло в голове у Батлера. – Ведь Джойс неоднократно уверяла меня, что задняя дверь всю ночь была заперта».

– Хотите, я изложу дело так, каким оно может представляться полиции, миссис Реншо? – спросил доктор Фелл.

Батлер не смотрел на Люсию, которая испуганно вскинула голову.

– Прежде чем я позволю вам задавать какие-либо вопросы моей клиентке, доктор Фелл, – сказал он, – ответьте, на чьей вы стороне.

– На чьей стороне?

– Вы бежите с зайцем или охотитесь с гончими? Либо вы за нас, либо против.

– Слушайте! – Доктор Фелл потер лоб под всклокоченными волосами. – Дело слишком запутано для простых «да» или «нет». Если я смогу прояснить некоторые моменты, то буду целиком на вашей стороне. Но сейчас мне, вероятно, лучше уйти. – Его взгляд устремился к распятию на стене. – Я слишком озадачен.

– Нет! – вскрикнула Люсия. – Пожалуйста, Патрик, заставьте его рассказать нам…

Батлер пожал плечами. Доктор Фелл разглядывал Люсию, которая недоверчиво бормотала «главная подозреваемая…» и «убила тетю Милдред?..» с таким видом, словно шла через долину, полную змей, не замечая ни одной. Доктор прочистил горло.

– Вы сегодня сказали полиции, что хотели развода?

– Да!

– Мисс Кэннон говорила правду, заявив, что ваш муж жил не по средствам?

– Дик никогда не разговаривал со мной о деньгах. Но думаю, он был по уши в долгах.

– Хм, да. А вы полностью зависели от него финансово? У вас были какие-нибудь собственные деньги?

Голубые глаза широко открылись.

– Нет. Ни гроша.

– Значит, если бы вы просто ушли от него, то остались бы без средств к существованию?

– Очевидно… Я никогда об этом не думала. Кроме того, Дик не позволил бы мне уйти.

– Нам известно, – продолжал доктор Фелл, чей свирепый вид скрывал смущение, – что вы и ваш муж были единственными родственниками миссис Тейлор. Точнее, вы были ее единственной родственницей и ее наследницей.

Люсия напряглась всем телом, но ничего не ответила.

– Этим вечером, прежде чем мистер Батлер спустился вниз, я побеседовал с молодым Денемом о завещании миссис Тейлор. Вы унаследовали три объекта недвижимости: дом миссис Тейлор под названием «Приорат», этот дом, именуемый «Домом аббата», и еще один под названием «Часовня». Во всех этих наименованиях ощущается явный привкус религии, верно?

Люсия всего лишь кивнула, словно отвечая на не относящийся к делу вопрос. Казалось, она едва дышит.

– В наличных деньгах и ценных бумагах, за вычетом всех налогов, – настаивал доктор Фелл, – вы унаследовали пятьдесят тысяч фунтов. Такая сумма сделала бы любую женщину независимой от мужа.

– Доктор Фелл, вы ведь не думаете, что я…

– Днем, предшествующим ночи гибели миссис Тейлор, вы вроде бы нанесли ей неожиданный визит?

– Да, но…

– В ваши привычки, кажется, не входило наносить визиты в Бэлем?

– Да, но я бывала у тети Милдред когда могла. Она была старой и одинокой.

– Во время вашего разговора с ней миссис Тейлор упоминала, что ей необходима соль Немо, и жаловалась на ее отсутствие в доме?

Люсия колебалась.

– Она говорила что-то об этом, но я не обратила внимания.

– Понимаете, – проворчал доктор Фелл, – доктор Бирс может удостоверить, что она об этом говорила. Между прочим, вы знали о банке с сурьмой, хранившейся в конюшне?

– Не отвечайте на этот вопрос! – встрепенулся Патрик Батлер.

– Но я действительно знала о ней, – прошептала Люсия. – Билл Гриффитс, кучер, предупреждал всех об этом.

– Перейдем к утру после кончины миссис Тейлор, – продолжал доктор Фелл, имитируя (намеренно?) манеру речи Батлера в зале суда. – Мы знаем, что в замке задней двери не было ключа, и что он лежал за дверью на полу коридора. Мистер Батлер доказал…

– Подождите! – воскликнул Батлер. – Это не совсем…

– Не совсем что? – резко осведомился доктор Фелл.

«Господи, я не могу признать, что это неправда, что я сам изобрел эту выдумку и вложил ее в уста Джойс Эллис, что на самом деле ключ был в замке всю ночь!»

– Вы что-то сказали, сэр? – с подчеркнутой учтивостью настаивал доктор.

– Ничего. Прошу прощения.

– Таким образом, – доктор Фелл повернулся к Люсии Реншо, – все очевидно. Кто-то, стоя снаружи, должен был всего лишь вытолкнуть ключ карандашом из замочной скважины, а потом открыть и снова запереть дверь другим ключом. Мистер Батлер доказал…

«Боже всемогущий, к чему все это ведет? Что означает взгляд, который Люсия бросила на меня?»

– …что это был ключ от замка фирмы «Грирсон». В задней двери этого дома такой же замок, не так ли, миссис Реншо?

– Не знаю!

– К сожалению, такой же. Значит, у вас имелся ключ, подходящий к задней двери «Приората». Конечно, если бы вы могли представить алиби в ночь с 22 на 23 февраля, это бы все изменило. Где вы были тогда?

– Здесь! В этом доме!

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет. Дик отправился в деловую поездку 21-го числа и… – Люсия оборвала фразу, в ее глазах мелькнул страх, а розовые ногти впились в щеку. – Я забыла, что Дик мертв…

– А кто-нибудь из прислуги может подтвердить ваше присутствие здесь?

– Нет. Суббота у слуг выходной день, и они возвращаются только за полночь.

– Тогда как насчет миссис Кэннон?

– Бедная Агнес… ну, платная компаньонка. Дик хотел избавиться от нее. Той ночью она тоже отсутствовала… Но я не могла убить Дика! – вскрикнула Люсия, словно хватаясь за соломинку. – Вы сами только что это сказали! У меня не было яда!

– Мэм, существует еще одна улика, о которой мне придется сообщить вам. Она не фигурировала в суде, так как полиция, абсолютно справедливо, считала ее не относящейся к рассматриваемому делу…

– Ну?

Доктор Фелл дышал с присвистом, как после бега.

– Билл Гриффитс, кучер, заявляет, что из банки было взято больше четырех чайных ложек сурьмы. Это более чем вдвое превышает дозу, принятую миссис Тейлор. Убийца приберег порцию яда про запас. – Он быстро продолжал, не дав ей возможности прокомментировать эти сведения: – Вы сказали, миссис Реншо, что ваш муж не позволил бы вам уйти от него. Почему?

– Если он не мог обладать мною… – золотистые волосы Люсии блеснули, когда она уставилась в пол, – то не собирался уступать меня кому-то другому.

– Вы боялись его?

– Ужасно!

– Внизу вы процитировали мне, как, вероятно, и мистеру Батлеру, слова Ричарда Реншо: «Если у тебя нет доказательства моей измены – а у тебя их нет, – забудь о разводе. Ты знаешь, что случалось с твоими частными детективами, когда ты подсылала их».

– Да, – шепотом согласилась Люсия, не поднимая взгляд.

– Что он под этим подразумевал?

– Я сама этого стыжусь… – Грудь Люсии бурно вздымалась под серой шелковой блузкой. – Но что мне оставалось делать? Я наняла частных детективов для… слежки за ним. Около недели назад они написали мне, что вынуждены отказаться от поручения, не объясняя причин. Я обратилась в другую фирму, но вскоре их сотрудник сообщил, что им тоже приходится отказаться от этой работы. В итоге я вытянула из него правду.

– И в чем она состояла?

– Один из их агентов – или как они называются – был так избит кастетом, что до сих пор находится в больнице.

Казалось, будто удар кулаком поразил всех участников этого дела или катапульта освободила такое количество сил зла, которое они не могли себе представить. Но доктор Фелл не выглядел удивленным.

– Итак, вы не могли освободиться от вашего мужа. Или думали, что не могли?

– Да, думала. – Голос Люсии звучал жалобно.

– Поэтому для подлинной независимости яд был так же необходим, как пятьдесят тысяч фунтов. И вы убили вашего мужа, как убили миссис Тейлор. Боюсь, приблизительно так будет выглядеть дело против вас.

Наступило молчание.

Сидя на краю кровати, Люсия уставилась на свои скрещенные лодыжки. Ее глаз не было видно, но щеки перечеркнули две дорожки – следы хлынувших слез. Потом она вскинула голову, и свет вновь блеснул в ее волосах. Голубые глаза с немой мольбой смотрели на мужчин из-под тяжелых век.

Хотя Патрик Батлер и ранее не сомневался в ее невиновности – а он, по его же словам, никогда не ошибался, – взгляд Люсии еще сильнее укрепил его веру в нее. Его сердце устремилось к ней, охваченное любовью, жалостью и таким смирением, какого он не испытывал никогда в жизни.

Но Люсия смотрела на доктора Фелла.

– Вы действительно так думаете обо мне? – с удивлением спросила она.

– Нет-нет! – возразил доктор, делая гипнотические пассы с такой энергией, что накидка взвилась за его спиной.

– Тогда почему вы…

– Проклятье, я же объяснил! Это обвинение, которое может предъявить вам полиция. – Его тон изменился. – Но с одной его частью я согласен. Эти две гибели – миссис Тейлор и мистера Реншо – взаимосвязанные факторы одного преступления. Наш убийца ответствен за обе смерти.

– Но что думаете вы? – спросила Люсия. – Вы сказали, что когда проясните кое-какие моменты, то будете знать, верить мне или нет. Так говорите!

– Моя дорогая леди! – Доктор Фелл выглядел ошеломленным. – Я еще не задал вам ни одного вопроса о том, что интересует меня больше всего! Таких вопросов всего два, но они перевешивают все остальное. Разрази меня гром, если это не так!

– Что это за вопросы?

Доктор Фелл наморщил лоб:

– Вы присутствовали в зале суда в первый день процесса и слышали показания Алисы Гриффитс, служанки миссис Тейлор. Она сказала, что во время вашего визита в «Приорат» у вас с миссис Тейлор был «крупный разговор» о религии. Что она под этим подразумевала?

Вопрос озадачил Патрика Батлера не менее, чем саму Люсию.

– О религии? – переспросила она.

– Да!

– Но я не припоминаю… Хотя постойте! – Глаза Люсии блеснули. – Кажется, тетя Милдред что-то говорила о переходе в католичество.

Сбитый с толку доктор Фелл недоуменно моргал, придерживая очки на черной ленте.

– Вы в этом уверены? – допытывался он. – Вы уверены, что миссис Тейлор использовала слова «католическая церковь»?

– Да, насколько я помню. Тетя Милдред была приятной женщиной, но обладала странным чувством юмора – например, называла доктора Бирса Амброз,[16]16
  Бирс, Амброз (1842–1914?) – американский писатель.


[Закрыть] – а после каждой шутки ухмылялась, показывая зубы, как волк. Конечно, я сказала, что мы принадлежим к англиканской церкви!

– Мой последний вопрос! – Он внимательно посмотрел на нее. – В наши дни леди еще носят подвязки?

«Старик рехнулся! – подумал Батлер. – Или нет?»

– Почему… – начала Люсия, но тут же осеклась. – Вообще-то нет, – сухо ответила она. – Последнее время их не делают.

– Даже красные подвязки? – настаивал доктор Фелл.

Внезапно Патрик Батлер знаком велел им умолкнуть.

Уже некоторое время чисто животный инстинкт подсказывал ему, что кто-то подглядывает или подслушивает. Чувство усиливало то, что он как бы не принимал участие в разговоре. Посмотрев в сторону двери на галерею, где теперь горел свет, Батлер увидел, что замочная скважина темная. Ощущая себя персонажем фарса, он подкрался к двери и распахнул ее.

Снаружи, слегка наклонившись, чтобы лучше слышать, стояла испуганная горничная Китти Оуэн. Но когда девушка выпрямилась, она не казалась обескураженной.

– В чем дело, Китти? – поднявшись, спросила Люсия небрежным тоном, как будто горничная постучала в дверь.

– Я искала вашу вязальную корзину, мэм. Могу я войти и посмотреть, нет ли ее здесь?

– Да, конечно.

Китти поправила кружевной чепчик. Что выражал ее взгляд, обращенный на Люсию, когда она скользнула в комнату? Неприязнь? Нет. Чувство превосходства? Возможно. Батлер, испытывая смутное беспокойство, пытался это анализировать.

За все это время Люсия ни разу не подняла на него глаз.

– Китти обожает вязание, – объяснила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Таскает с собой эту корзину, как сокровище, и заканчивает все вещи, которые я начинаю вязать. Но мисс Кэннон запрещает ей носить в корзине книги. Ты нашла ее, Китти?

Горничная подобрала корзину с другой стороны комода, куда она, очевидно, упала.

– Да, мэм. Я докончу свитер, если вы не возражаете.

– Хорошо. Тогда иди.

Китти шмыгнула к выходу. Но, пробегая мимо Батлера, она быстро взглянула на него, и в ее темно-карих глазах отразились такие же удивление и страх, как ранее у входной двери.

– Вы напоминаете мне мистера Реншо! – сказала Китти, прежде чем дверь закрылась за ней.

Люсия, стоя посреди комнаты, выглядела как женщина на грани истерики.

– Надеюсь, вы извините меня, – сказала она, – если я больше не стану слушать о том, в чем я виновна. Доктор Фелл…

Она оборвала фразу, не обнаружив его на прежнем месте. Можно было лицезреть только черную накидку, увенчанную копной взъерошенных волос. Старый джентльмен стоял между кроватями, уставясь на графин с водой на столике.

Подойдя, Батлер тоже посмотрел на графин. Воды в нем оставалось только на донышке, и она была полна микроскопических пузырьков, сверкающих при свете.

– Мэм, – не оборачиваясь, заговорил доктор Фелл, – ваш муж выпил столько воды, сколько не хватает в этом графине?

– Нет-нет! Полиция забрала большую часть для анализа – так сказал мне старший инспектор. И это последний вопрос, на который я отвечаю сейчас или в любое другое время.

Батлер повернулся и посмотрел на нее.

– Послушайте, Люсия…

– Я была бы рада, мистер Батлер, – прервала она, – если бы вы больше не вмешивались в мои дела.

Хотя Батлер чувствовал себя получившим пощечину, он мог понять Люсию. Любая женщина на ее месте потеряла бы контроль над собой.

– Пожалуйста, выслушайте меня, – мягко произнес он. – Нет ни капли прямых доказательств, что вы убили миссис Тейлор. Возможно, внешне это выглядит скверно…

– Да. А по чьей вине?

Сердце Батлера упало, хотя лицо оставалось бесстрастным.

– Право, не понимаю.

– «Мистер Батлер доказал то и это», – передразнила Люсия. – Мне казалось, я закричу, если еще раз это услышу. В хороший угол вы меня загнали, верно?

– Защищать клиентку было моим профессиональным долгом.

– Нападая на меня?

– Вам кажется, я нападал на вас?

– А разве нет? Разве вы не научили лгать вашу свидетельницу?

– Вам следовало подумать, прежде чем задавать этот вопрос, миссис Реншо. Если говорить о профессиональной этике…

– Я вас ненавижу! – Глаза Люсии вновь наполнились слезами. – Вы тоже против меня!

– Не будьте дурой!

– Как интересно! – усмехнулась Люсия, продемонстрировав легкомыслие светской женщины. – Теперь я еще и дура!

– Я прошу прощения. Но вас может заинтересовать и то, что я нарушил неписаный закон, даже придя сюда.

– Еще интереснее!

Батлер скрипнул зубами.

– Это работа для солиситора. Именно он выслушивает рекомендации защитника. Я здесь потому… сам не знаю… с альтруистической целью.

– Убирайтесь! – крикнула Люсия.

Патрик Батлер чопорно поклонился. В слепой ярости, но и с болью в сердце, так как Люсия никогда не казалась такой желанной, он вышел, закрыл за собой дверь и медленно спустился по лестнице, как сквозь туман видя тусклые огни и роскошную мебель холла.

Его пальто и шляпа лежали на одном из стульев. Батлер медленно надел пальто, как будто у него болели спина и плечи. Проходя по коридору, он увидел Чарлза Денема, уже в пальто и с котелком в руке, ожидающего у парадной двери.

– Не достаточно для одного вечера? – осведомился Денем.

– Что? Да, конечно.

Денем открыл входную дверь.

– Кажется, я, как и доктор Бирс, здесь нежеланный гость. Уже половина восьмого, Пэт. Мне нужно пообедать.

– А мне нужны шестнадцать порций выпивки, – отозвался Батлер.

Сырой холодный воздух сомкнулся вокруг них, когда они вышли из дома. Денем закрыл дверь и быстро взглянул на своего спутника.

– Значит, ты уже произвел рентгеновское обследование Люсии Реншо? – спросил он.

– Эта женщина не более виновна, чем ты! – рявкнул Батлер.

– Разумеется, – спокойно отозвался Денем. – Но давай посмотрим правде в глаза, Пэт. Она стопроцентная эгоистка, у которой сердце каменное, как… – Он устремил взгляд на асфальтированный тротуар за тонкой дощатой оградой.

Батлер заметил этот взгляд.

– Это ложь!

– Я не сомневался, что она попросит тебя о помощи… Но ты хоть понимаешь, как трудно тебе будет ее защищать?

По обеим сторонам дома тянулись отходящие от дощатой ограды невысокие каменные бордюры, за ними виднелись засохшие кусты роз. Какой-то мальчишка, очевидно не лишенный эстетических наклонностей, поместил на левый бордюр пустую банку, которая ранее вполне могла содержать соль Немо. Батлер видел, как она поблескивает при свете уличного фонаря.

– Я буду защищать ее! – заявил он. – И надеюсь, что судьей опять будет чертов Стоунмен!

– Какая жалость, – вздохнул Денем. – Разве ты не предпочитаешь, чтобы твои клиенты были виновны?

– Я всего лишь сказал…

– На какую славу или забаву можно рассчитывать, защищая невиновного?

В этот момент Батлер, поправляя пальто, нащупал во внутреннем кармане пиджака гладкий отполированный камень с письменного стола. Он вытащил его и взвесил в руке, интересуясь, удастся ли ему попасть им в банку на бордюре.

– Строго между нами, Пэт, как ты намерен ее защищать?

– Не знаю.

– У тебя нет даже намека на идею?

– Пока нет.

Чарлз Денем начал смеяться.

Батлер, все еще смотревший на банку, резко повернулся к нему:

– Что тут смешного, черт возьми?

– Извини. Абсолютно ничего. Но похоже, тебе не удастся добиться оправдания единственного клиента, в чьей невиновности ты уверен.

Батлер с размаху швырнул камень. Банка со звоном полетела в сторону, а камень упал на дорогу. Из гущи засохших кустов роз послышалось сердитое кошачье мяуканье.

* * *

Этим вечером Батлер напился. В одиннадцать часов, когда он поглощал виски с водой в клубе «Голубой пес» на Беркли-сквер, Люсия Реншо раздевалась перед сном, отражаясь во множестве зеркал своей спальни.

Она села, чтобы снять чулки. Несколькими дюймами выше колен чулки придерживали маленькие круглые подвязки красного цвета. Прежде чем спустить их. Люсия задумчиво посмотрела на свое отражение в высоком зеркале.

Глава 9

Ну, он покончил с Люсией Реншо и со всем этим делом! Он сыт им по горло!

Когда Батлер на следующее утро спускался завтракать, мучаясь от сильной головной боли, он уже принял это решение. Виски убедило его, что ему не следует ни от кого терпеть отповеди и оскорбления, – пускай эта женщина ищет себе адвоката где-нибудь еще. Престарелая экономка, миссис Пастернак, ожидала его в столовой.

– Доброе утро, миссис Пастернак.

– Доброе утро, сэр. Я взяла на себя смелость…

– Миссис Пастернак, – прервал ее работодатель, кривя в болезненной гримасе лицо, – на сегодня у меня не назначено никаких деловых встреч. Я не желаю разговаривать даже со своим клерком. Если позвонят по телефону, меня нет дома. Это все, спасибо.

Старый уютный дом Батлера находился на Кливленд-роу, напротив музея «Конюшенный двор». Утро выдалось сырым, и окна столовой заволокло туманом. Так как было начало десятого, электричество, газ и отопление пришлось выключить, и маленькая комната XVIII века казалась обледеневшей.

На тарелке лежали две сосиски. Поскольку в них было куда больше крахмала, чем мяса, они вызывали у Батлера тошноту. Налив себе чай, который, по крайней мере, был горячим, он рассеянно посмотрел на несколько писем рядом с тарелкой и подобрал лежащий сверху серый конверт с адресом, написанным карандашом и печатными буквами.

Вскрыв конверт, Батлер прочитал краткое послание, которое было написано тем же шрифтом:

«ДЕРЖИТЕСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ ДЕЛА РЕНШО. ЭТО ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ».

Батлер выпрямился на стуле, выпятив подбородок и выдавив злобную улыбку. По телу разлилось приятное тепло.

– Ну-ну! – весело пробормотал он.

Телефон находился в столовой. Быстро допив чай и налив себе еще одну чашку, Батлер отнес ее к аппарату, нашел в книге номер Люсии и набрал его.

– Могу я поговорить с миссис Реншо?

– Боюсь, что нет, – ответил знакомый голос мисс Кэннон. – Кто ее спрашивает?

– Мистер Батлер, дорогая моя, – сообщил упомянутый джентльмен, вовсю используя дублинский акцент. – Позовите ее к телефону и не болтайте чепуху.

На другом конце провода послышалось нечто вроде возни.

– Патрик! – Голос Люсии был нежным и виноватым. – Я как раз собиралась позвонить вам и извиниться за то, что была такой неблагодарной вчера вечером.

– Не стоит извиняться. Вы были расстроены.

– Если бы я могла загладить это…

Сердце Батлера громко пело.

– Можете, – заверил он ее. – Сходите сегодня со мной на ленч.

Последовало молчание, сменившееся возобновлением звуков возни и бормотанием на заднем плане.

– Но я не могу! – Однако ее тон подразумевал: «Пожалуйста, настаивайте!»

– Почему?

– Ну… ведь Дик только что умер…

– Вы ненавидели эту свинью, и отлично это знаете. По этому случаю наденьте ваше лучшее платье. Встретимся в вестибюле «Клариджа», возле входа в маленький ресторанчик под лестницей, в половине первого.

Он живо представил себе Люсию, услышав тоскующие нотки в ее голосе.

– Может быть, я приду, – согласилась она.

– Прекрасно! И еще одно. – Его глаза блеснули. – Вчера вечером вы рассказали о фирме частных детективов, в которую вы обращались. Один из их людей, который наблюдал за вашим мужем, был избит кем-то, использовавшим кастет. Ваш муж избил этого человека?

– Господи, конечно нет! Такое… не похоже на Дика.

– Так я и думал. Он бы поручил кому-то другому грязную работу. Возможно, мне удастся что-нибудь разузнать в этой фирме. Не дадите мне ее название и адрес?

Голос Люсии звучал неуверенно.

– Адреса я не помню – где-то на Шафтсбери-авеню, а называется она просто «Смит-Смит. Конфиденциальность гарантирована». Вы можете отыскать эту фирму в телефонном справочнике. Но зачем она вам нужна?

– Я просто обдумывал линию расследования. Итак, в «Кларидже» в половине первого?

– В «Кларидже» в половине первого, – повторила Люсия.

Положив трубку, Батлер был готов плясать от радости. Если он этого не сделал, то только потому, что был верен традициям – хотя бы внешне – с тех пор, как стал адвокатом. Но он ел мерзкие сосиски и тосты с маслом, запивая их чаем, со всеми признаками удовольствия. Миссис Пастернак, наблюдавшая за ним сквозь открытую дверь, решила, что по окончании завтрака наступил благоприятный момент.

– Прошу прощения, сэр, – заговорила она, скользнув в столовую. – Я взяла на себя смелость просить молодую леди подождать в библиотеке.

– Попросили кого?

– Молодую леди, сэр, – ответила миссис Пастернак, слегка подчеркнув последнее слово.

Миссис Пастернак отнюдь не была моралисткой. Но женщины, которых она именовала «особами», в этот час утра имели обыкновение скорее покидать дом мистера Батлера, чем являться туда.

– Кто она?

– Некая мисс Джойс Эллис, сэр.

Проклятье! Отшвырнув салфетку, Батлер поднялся, как сердитый школьник. Неужели он никогда не отделается от этой чертовой девицы? Хотя по-своему она была привлекательна. Он с удивлением вспомнил, что Джойс снилась ему прошлой ночью. Возможно, она пришла извиниться за свое поведение в кафе.

– Я повидаю ее, – сказал он миссис Пастернак.

По другую сторону коридора находилась маленькая библиотека, чьи полки содержали почти такую же большую коллекцию книг о преступлениях, как библиотека доктора Гидеона Фелла. Белый туман за окнами делал тусклыми корешки книг и каминные инструменты, погружая в глухую тень кожаные кресла.

Джойс, сидящая за маленьким столиком и рассеянно листающая «Процесс Аделаиды Бартлетт»,[17]17
  Имеется и виду громкий процесс, состоявшийся в 1886 г. в Лондоне. Аделаиду Бартлетт обвиняли в отравлении мужа, но оправдали за недостатком улик.


[Закрыть] поднялась при виде Батлера.

– Простите, что беспокою вас, – извинилась она. – Я знаю, что это выглядит навязчивостью.

– Навязчивостью? – воскликнул Батлер. – Как вы можете… – Взгляд Джойс заставил его умолкнуть.

«Меня не заботит, что вы мне скажете или даже сделаете, – говорил этот взгляд так же ясно, как могли бы произнести уста. – Но, ради бога, прекратите изображать этот нелепый акцент!»

Патрик Батлер так разозлился на самого себя, что это его удивило. Возможно, он снова притворялся, но волна гнева причинила боль. Он придвинул стул ближе к девушке и сел.

– По-вашему, я осел?

– Нет! – Глаза Джойс потеплели. – Это одна из черт, которая делает вас таким оригинальным… словом, самим собой.

– Ладно, к дьяволу все это!

– Я пришла к вам, – продолжала Джойс, – так как знаю, чем вы занимаетесь, и думаю, что могу вам помочь.

Батлер выпрямился – его позерства как не бывало.

– Вы знаете, чем я занимаюсь?

– Да. Вечерние газеты сообщили об отравлении мистера Реншо.

– Но даже если так…

Джойс положила на стол «Процесс Аделаиды Бартлетт».

– Мистер Денем приезжал в тюрьму Холлоуэй. Он знал, что я должна была вернуться туда за несколькими мелочами, которые оставила в своей камере, и думал, что я могла сообщить надзирательнице или еще кому-нибудь, куда я отправлюсь.

– Но когда старина Чарли успел это сделать? Он был со мной до обеденного времени!

– После того как вы расстались. У старшей надзирательницы есть сестра, которая содержит меблированные комнаты в Блумсбери. Она рекомендовала меня ей по телефону, и мистер Денем нашел меня там. – Джойс поколебалась. – Он…

– Что не так со стариной Чарли?

– Ничего, – поспешно заверила девушка. – Он просто поговорил со мной – люди часто со мной разговаривают. – Она скривила хорошенькие губки. – Как бы то ни было, я знаю, что вы собираетесь защищать миссис Реншо, и, мне кажется, могу помочь вам.

– Как?

Джойс склонилась вперед. На ней все еще были вчерашние неуклюже скроенный костюм и желтый джемпер, хотя пальто отсутствовало. Но она сходила к парикмахеру, и от нее больше не исходил аптечный запах тюремного мыла.

– Вы хотите знать мотивы этих убийств? – Джойс тряхнула черными волосами.

– Естественно!

– Я почти два года прожила в доме миссис Тейлор. Мне она нравилась – думаю, другим тоже. Но люди вроде меня никогда не замечают мелочей. А потом, внезапно… – Девушка оборвала фразу. – Понимаете, мистер Батлер, вы не слишком наблюдательны.

Не только очередной приступ головной боли вынудил Батлера стиснуть подлокотники стула.

– Кроме того, – добавила Джойс, – вы слишком… здоровый. Вот почему…

– Понятно. Вы меня заинтриговали. Значит, я не наблюдателен?

Его тон заставил Джойс Эллис вскинуть голову.

– Вы могли бы прочесть занимательную лекцию о наблюдательности всем двенадцати судьям Верховного суда, – продолжал Батлер. – Прошу прощения, мисс Эллис, но меня это вряд ли заинтересует.

– Вы не хотите никого слушать?

– Как правило, нет.

– И даже не хотите выслушать то, что я собираюсь сказать?

Батлер встал и посмотрел на часы.

– Может быть, как-нибудь в другой раз. Прошу прощения, но у меня на это утро назначен ряд встреч. Надеюсь, вы поймете…

– Конечно. – Джойс добавила, когда он протянул руку к звонку: – Благодарю вас, меня не нужно провожать.

Батлер почувствовал угрызения совести. Возможно, подумал он, причина в том, что у этой девушки превосходная фигура.

– Возможно, – предложил он, – если вы пообедаете со мной в какой-нибудь вечер…

Джойс повернулась к двери:

– Я не собираюсь видеться с вами, пока не смогу назвать вам имя настоящего убийцы.

Батлер расхохотался:

– Желаю удачи! Но неужели вы думаете, что сможете найти разгадку раньше меня?

– Я могу попытаться. – Джойс бесшумно двинулась по старым полированным доскам коридора и исчезла в белом тумане, закрыв за собой входную дверь.

Когда Батлер стоял в полутемной комнате со стенами, уставленными книгами, ему казалось, что под конец каждой встречи с Джойс Эллис он либо проклинал ее, либо восхищался ею, а иногда делал то и другое. Мысль о Джойс как о детективе забавляла Батлера, но мысли об этой девушке вылетели у него из головы, когда он встретился за ленчем с Люсией Реншо.

Батлер прибыл в «Кларидж» более чем на полчаса раньше условленного времени на тот случай, если Люсии тоже придет в голову прийти раньше.

Так как, согласно указу правительства, включать электрический свет было еще рано, в просторном вестибюле «Клариджа» горело множество свечей, отражавшихся в зеркалах.

Но электричество включили, когда Люсия, опоздав на полчаса, быстро вошла через вращающиеся двери, поднялась по мраморным ступенькам и приветствовала Батлера с виноватым видом.

– Не могла поймать такси, – объяснила она и с упреком посмотрела на него. – Почему вы смеетесь?

– Я не смеялся, честное слово!

– Нет, смеялись!

– Я просто подумал о докторе Фелле. Как он сначала разглядывал серебряный канделябр, а потом задал нелепый вопрос, носят ли еще леди в наши дни подвязки, хотя бы красные.

– Это не слишком забавно, Патрик, – заметила Люсия после небольшой паузы.

– Знаю. Меня просто интересовало, что он имел в виду. Ну, пошли?

Маленький ресторанчик с красной кожаной мебелью был так переполнен, что им пришлось дожидаться свободного столика. Все это время и за ленчем Люсия болтала о пустяках с беспечностью, за которой, как догадывался Батлер, скрывался страх. Неминуемый арест приближался с каждой минутой. Однако ее привлекательность, голубые глаза и сияние светлых волос, подчеркнутое синим костюмом под норковым манто, словно черпали силу из этого страха. Батлер восхищался ее мужеством.

Они сидели рядом. Только когда подали кофе, и они закурили сигареты, Люсия заговорила о том, что ее терзало:

– Я знаю, что у этого доктора Фелла солидная репутация. Но по-моему, он слабоумный!

– Боюсь, что нет.

Она посмотрела на него:

– Но ведь вы слышали его глупые вопросы?

– Да. Иногда я сам думал, что у него не все дома. Но Гидеон Фелл далеко не дурак.

– Я также слышала, что он поднял суету из-за обычного серебряного канделябра в гостиной!

– Да, – кивнул Батлер. Его грызли сомнения. – Насколько я понял, доктора Фелла заинтересовало, что одно из гнезд для свечей не было чистым.