Текст книги "Вне подозрений"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да.

– В графине с водой?

Люсия быстро кивнула не глядя на него.

– Почему вы говорите, что все они против вас? – спросил Батлер.

– Потому что они думают, что только я могла добавить яд в графин. Или говорят так.

– Но ведь ваша горничная ополаскивала графин в ванной и наполняла его водой из крана. Разве Китти не могла тогда добавить яд?

– Нет.

– Почему?

– Полицейские говорят, что, подсыпав эту гадость в воду, ее нужно размешивать, пока она не растворится полностью, чтобы никто не заметил следов. И вообще, Китти этого не делала. Ведь я наблюдала за ней. – Люсия исподтишка покосилась на него. – Я бы предположила, что она могла это сделать, но…

– Но что?

– Я забыла сказать вам, что здесь была мисс Кэннон. Она тоже наблюдала за Китти.

– А потом?

– Китти поставила графин на стол. Она и мисс Кэннон вместе вышли из комнаты.

– А впоследствии, когда вы оставались здесь одна?

– Комната мисс Кэннон находится в конце галереи. Я велела ей сидеть там и следить за моей дверью, пока Дик не вернется, а потом слушать, не начнет ли он… ну, вы знаете. Никто не входил в эту комнату, кроме самого Дика.

Всегда сохранявший самообладание Патрик Батлер почувствовал, как его охватывает паника, делая холодную комнату слишком жаркой. Он начал гоняться за призраками.

– Мог кто-нибудь тайком пробраться сюда и подсыпать яд в графин? Может быть, через окно?

– Нет. – Люсия судорожно глотнула. – Я бы увидела его. Кроме того, ставни на обоих окнах были заперты изнутри.

– Погодите! Возможно, что-то было не так с краном в ванной?

– Нет. Полиция это проверила.

– Могу лишь сказать, что вам не о чем беспокоиться, – заверил ее Батлер. – Предоставьте все мне. Понимаете, миссис Реншо…

– Вы не могли бы… называть меня Люсия?

– А вы не возражаете?

Люсия протянула обе руки, и Батлер стиснул их. Ее красивые руки оказались неожиданно сильными, отметил он. Лицо Люсии было серьезным, почти нежным. Эта простодушная девушка наслаждалась жизнью и держала при себе старую гувернантку, потому что не могла вынести разлуки с ней. Она…

Внезапный стук в дверь заставил обоих вздрогнуть, как будто они были повинны в нескромном поведении. Дверь открылась, сразу привнеся в атмосферу суету и почти истерию.

На пороге стояла маленькая, опрятно одетая женщина, чьи глаза также свидетельствовали о недавнем плаче. Пушистые седые волосы не соответствовали ее возрасту – мисс Агнес Кэннон (с Кэннон-роу) было не больше сорока пяти лет. Волосы обрамляли мягкое круглое лицо, на котором поблескивало пенсне в золотой оправе. Она прижимала ко рту влажный носовой платок.

– Мистер Батлер? – осведомилась мисс Кэннон и вбежала в комнату, не дожидаясь ответа. – У меня для вас сообщение от мистера Денема. Он хочет, чтобы вы сразу же спустились.

– Прошу прощения, но боюсь, что…

– Пожалуйста, идите! – перебила его мисс Кэннон. – Мистер Денем говорит, что это очень важно. Это касается… полиции.

Глава 7

– Вы позволите мне ненадолго уйти? – обратился Батлер к Люсии. – Позже я хотел бы задать вам еще несколько вопросов.

И он поспешил вниз, думая о графинах с водой и вспоминая старину Чарли, сидящего за солиситорским столом в зале суда, машинально поигрывая горлышком графина. Что за нелепое совпадение! Мозг Батлера явно пребывал не в лучшем состоянии.

Чарлз Денем сидел на длинном диване в передней гостиной, куря сигарету и пуская кольца дыма.

– Ну? – осведомился Батлер. – В чем дело?

– Признаюсь, я начал терять терпение, – отозвался Денем. – Ты провел с миссис Реншо куда больше пяти минут. Она виновна или нет?

Батлер выглядел ошеломленным.

– Виновна ли она? – переспросил он.

– Да.

– Ты в своем уме, Чарли? Эта женщина невинна, как святая на небесах!

– Ты превозносишь женщин, – заметил Денем, наблюдая за очередным кольцом дыма, – а я их люблю. Люблю их причуды, их глаза, их губы. Но я предпочитаю видеть женщин на подобающем им месте, Пэт.

– О чем ты, черт возьми?

Батлер не видел, как смуглое лицо Денема слегка дернулось.

– Улики против миссис Реншо выглядят чернее ночи, – спокойно сказал солиситор. – Ты можешь придумать линию защиты?

Батлер не мог. Но слова, казалось, возникали сами собой.

– Позволь задать тебе еще один вопрос, Чарли. Ты считаешь Люсию Реншо дурой?

– Напротив. Она очень умная женщина.

– Отлично! Значит, по-твоему, если бы она отравила своего мужа, то оказалась бы настолько глупой, чтобы оставить такое количество улик против себя?

– В детективном романе – не оставила бы.

Батлер, открыв рот для ответа, внезапно застыл. Ему пришло в голову, что он недавно слышал точно такие же слова. Денем наблюдал за ним сквозь табачный дым. |

– Да, – кивнул Чарли, прочитав мысли собеседника. – Мы говорим цитатами. Но то, что я сейчас сказал о Люсии Реншо, ты ранее говорил о Джойс Эллис. Ситуация меняется, когда ты становишься вовлеченным в нее эмоционально, не так ли?

В его голосе звучала горечь. Повернувшись, он раздавил сигарету в пепельнице на столе рядом. На том же столе стояли два больших серебряных канделябра, с семью ответвлениями для свечей в каждом. Их блеск словно завораживал Патрика Батлера.

– Кто сказал, что я вовлечен в ситуацию эмоционально?

– А разве нет? Я пытался это выяснить.

– Похоже, я неверно судил о тебе, Чарли. Клянусь Богом, мне кажется, ты отдал бы все на свете, чтобы увидеть меня потерпевшим неудачу!

– Нет-нет! – запротестовал Чарли, как всегда сдавший позиции.

– Но я не потерплю неудачу, – заявил Батлер, – пока рак не свистнет, а у тебя не вырастет борода, которую можно будет трижды обернуть вокруг памятника Нельсону. И вообще, почему ты заставил меня спуститься, выдумав историю о полиции?

– Не совсем о полиции, – уточнил Денем. – Позволь представить тебе доктора Гидеона Фелла.

Присутствие доктора Фелла в этой комнате – как и в любой другой – мог не ощутить, пожалуй, человек с шорами не только на глазах, но и на чувствах. Доктор Фелл издал негромкое «харрумф», дабы подчеркнуть свое присутствие.

Стоя у камина из белого мрамора и опираясь на одну трость вместо обычных двух, доктор Фелл в наброшенной на плечи старой черной накидке заставил выглядеть карликом даже Батлера, когда его туша заполнила собой помещение. На верху этой туши находилась обширная красная физиономия, увенчанная седеющей шевелюрой. Маленькие глазки благодушно взирали на Батлера сквозь очки на широкой черной ленте. Благодаря радостной улыбке на толстых красных щеках доктора и его многочисленных подбородках обозначились складки, а под разбойничьими усами поблескивали зубы.

– Я давно мечтал познакомиться с вами, сэр. Не хочу сказать… – здесь доктор Фелл сделал весьма рискованный жест тростью, – что в вашей юридической тактике был хоть малейший намек на suggestio falsi.[12]12
  Ложное заявление (лат.).


[Закрыть] Нет! Поскольку я сам охотно и часто манипулировал доказательствами и вводил в заблуждение правосудие с благой целью, умоляю позволить мне считать вас всего лишь талантливым любителем в этой области. Сэр, я ваш поклонник!

– Могу ответить вам тем же, сэр! – отозвался Батлер, сразу почувствовав к нему симпатию и поклонившись так, как мог бы поклониться доктору Джонсону.[13]13
  Джонсон, Сэмюэл (1709–1784) – английский лексикограф.


[Закрыть]

– Благодарю! – просиял доктор Фелл, повесив трость на руку, дабы иметь возможность потереть ладонью о ладонь. – В таком случае перейдем к делу?

– К какому делу?

– К убийству Ричарда Реншо.

Мысли Батлера пронзила стрела недоверия, хотя он продолжал улыбаться.

– Я слышал о вас, доктор Фелл, как о старом друге суперинтендента Хэдли. Вы здесь по поручению полиции?

– Нет, – печально вздохнул доктор. – В данный момент я, как часто бывает, в немилости у Скотленд-Ярда. Понимаете, я один из тех, кто верит в невиновность Джойс Эллис.

– Отлично! Значит, вы согласны, что обвинение не проанализировало доказательства должным образом?

– Сэр, – отозвался Фелл, – должным образом никто не проанализировал доказательства.

Последовала короткая пауза. Доктор Фелл произнес это с такой уверенностью, стукнув для пущей убедительности тростью по полу, что Батлер и Денем обменялись взглядами.

– Вот как? – улыбнулся Батлер. – Даже защита?

– При всем уважении к вам, сэр, даже защита. Это вполне естественно. Вы искали не правдивое, а изобретательное объяснение. Но… Афинские архонты![14]14
  Архонты – верховные судьи в Древних Афинах.


[Закрыть] На этом процессе даже такому старому маразматику, как я, казалось, что обе стороны смотрят на ветки в поисках корней и роются под землей в поисках веток. Не могу сказать, что я был удивлен, услышав потом об отравлении мистера Реншо.

– Не были удивлены? Почему?

– Прежде всего, – ответил доктор Фелл, – потому что я этого ожидал.

– Вы ожидали, что мистер Реншо будет убит?

– Я ожидал, что кто-то будет убит, – поправил доктор. – Черт побери! – добавил он ворчливым тоном. – Это было, по крайней мере, вероятным! Неужели я не ясно выразился?

– Откровенно говоря, нет, – сказал Батлер. – А что вас интересует в этом деле?

– Массовое убийство, – ответил доктор Фелл. – Позвольте напомнить вам, как я напомнил сегодня мистеру Денему, что за последние три месяца произошло несколько нераскрытых убийств при помощи яда в различных районах страны. По причинам, которыми не стану вас утомлять, я не добавляю в этот перечень дело миссис Тейлор, но с уверенностью добавляю дело Ричарда Реншо. И это увеличивает число отравлений до десяти.

Массовое убийство с помощью яда… В воображении Батлера возникла настолько жуткая картина, что он постарался сразу от нее избавиться.

– Послушайте! Вы ведь не думаете, что все эти случаи связаны между собой?

– Думаю, разрази меня гром! – рявкнул доктор Фелл. – Хотя признаю, что это может быть всего лишь моей извращенной фантазией. И тем не менее я рискну сделать еще одно предположение – что все убийства совершены одним человеком или, по крайней мере, под его руководством.

– Но, боже мой, с какой целью?

– Ради удовольствия и прибыли, – ответил доктор Фелл.

– Одну минуту, – вмешался Чарлз Денем, склонившись вперед на диване. – Вы предполагаете существование чего-то вроде гангстерской организации, убивающей по заказу ради денег?

– Нет-нет! – энергично возразил доктор Фелл. – Такая организация в этой стране просто не смогла бы функционировать.

Он начал бродить по комнате, время от времени издавая загадочное фырканье, грозившее сбросить очки с носа, потом остановился и взмахнул тростью.

– Если не верите мне, спросите у Хэдли. Так называемый преступный мир слишком мал, его представители слишком тесно связаны друг с другом, в нем слишком много осведомителей, обеспечивающих постоянную утечку информации. Слухи о подобной организации дошли бы до Скотленд-Ярда за три недели, не говоря уже о трех месяцах. Нет, профессионального преступника вы можете исключить. И вообще, какая преступная группировка может существовать, так долго не давая о себе знать? Признаю, что не могу на это ответить. Как могли произойти девять убийств без единого ключа к разгадке? Как мог кто-то приобрести яд, не оставив нигде никаких следов? Как… – Доктор Фелл оборвал себя на полуслове. – О боже! – шумно выдохнул он. – О Бахус!

Словно огромный краснолицый джинн, доктор застыл около большого серебряного канделябра на столе у дивана.

– В чем дело? – резко осведомился Денем.

Доктор Фелл не ответил. Подобрав канделябр, какой можно было встретить в любом более-менее состоятельном доме, он тщательно его обследовал, вертя в руке, заглядывая в гнезда для свечей, царапнув внутри одного из них ногтем и предъявив то, что показалось Батлеру всего лишь следами воска, почерневшего от пыли.

– Доктор Фелл! – сердито обратился к нему барристер, поглощенный мыслями о Люсии и не склонный воспринимать ученого собеседника слишком серьезно.

– Да?

– Может быть, мы вернемся к человеку, которого отравили в этом доме прошлой ночью? Что вы об этом знаете?

– Только то… – доктор поставил канделябр на стол, – что его жена уже некоторое время хотела развода.

– Но вы ведь не можете усматривать в этом мотив?

– Сэр, – отозвался доктор Фелл, нахмурив брови, – я не говорю о мотиве. Я также знаю, что ее муж, вернувшись домой, отпил из графина с отравленной водой и что миссис Реншо по какой-то причине оставалась ночью в его комнате.

– Могу я спросить, кто рассказал вам об этом?

– Боюсь, что я, – послышался в дверях голос Люсии Реншо. Она нервно усмехнулась. – Я позвонила ему. Мне не следовало этого делать?

Да, не следовало! Но Патрик Батлер не мог произнести это вслух.

С чувством разочарования он осознал, что ощущение близости с Люсией исчезло и сегодня уже не вернется. Люсия тепло улыбалась всем трем гостям.

Теперь она была полностью одета в серую блузку, черную юбку, серые шелковые чулки и черные туфли. Прическа, хотя и сделанная в спешке, подчеркивала блеск и мягкость волос. Если Люсия по-прежнему чувствовала себя загнанной в угол, она ничем этого не проявляла. Рядом с ней в дверном проеме появилось добродушное лицо мисс Агнес Кэннон.

– С вашей стороны было очень любезно прийти сюда, доктор Фелл, – серьезно сказала Люсия. – Я не просила вас, потому что… ну, из-за жуткого положения, в котором оказалась. Уверена, что мистер Батлер и мистер Денем смогут в этом разобраться. А где доктор Бирс?

– Нас четверо, – пробормотал Денем, поднявшись, и добавил более громким голосом: – Он был здесь, Люсия, но ему пришлось уйти. Вечерний прием.

– О, я очень сожалею! – Люсия выглядела виноватой. – Я не хотела причинять ему неудобства. Понимаете, наверху я места себе не находила, и милая Агнес – мисс Кэннон – уговорила меня спуститься.

Милая Агнес, с раздражением подумал Патрик Батлер, заслуживает хорошего пинка футбольной бутсой.

– Но я хотела поговорить с вами, доктор Фелл, – быстро продолжала Люсия, – потому что вы все знаете о запертых комнатах.

– О запертых комнатах? – воскликнул Батлер. – Но здесь нет никакой запертой комнаты!

– Конечно нет. Но как кто-то, кроме меня, мог отравить воду в графине? Если вы позволите сообщить вам все обстоятельства, доктор Фелл…

И она стала рассказывать.

Батлер все сильнее приходил в ярость, скрывая это под маской высокомерия. Как бы отделяя себя от происходящего, он отошел и сел у письменного стола.

Тем временем сбивчивый рассказ Люсии о графине, который ополоснули и наполнили из крана, яде, выпитом под распятием, Дике Реншо, корчившемся в предсмертных судорогах, словно пополнял комнату злыми чарами, как ранее спальню наверху.

Батлер заметил с глубоким удовлетворением, что доктор Фелл становится таким же озадаченным и сбитым с толку, как он сам. Под конец рассказа доктор, расположившийся на краю дивана, выглядел настолько ошеломленным, что даже Люсия обратила на это внимание.

– В чем дело? – спросила она. – Что-нибудь не так?

– Все не так, разрази меня гром! – пропыхтел доктор Фелл. – Это совсем не то, чего я ожидал, миссис Реншо. – Он взъерошил седеющие волосы, при этом казалось, будто у него увеличилось число подбородков. – Я ожидал…

– Чего?

– Взять хотя бы один маленький пункт относительно характера вашего мужа…

– Не хочу, чтобы вы думали, будто мне не жаль его! – воскликнула Люсия. – Мне очень жаль!

– Тебе незачем жалеть его, дорогая, – внезапно заговорила мисс Агнес Кэннон мягким и хорошо поставленным голосом, стоя позади кресла Люсии. – Я и раньше говорила тебе, что ему было бы лучше умереть.

– Вы не должны так говорить, Агнес!

– Дик Реншо был прохвостом и распутником! – заявила мисс Кэннон. Ее глаза за стеклами пенсне наполнились слезами. – Он гонялся за юбками и жил не по средствам. – Неожиданно она добавила: – Он был трутнем, угрем и мотыльком!

Доктор Фелл недоуменно заморгал:

– Э-э… харрумф… прошу прощения?

Патрик Батлер быстро поднялся.

– Термины, которые она упомянула, – объяснил он, – наше лейбористское правительство использует по адресу тех, кто работает головой, а не руками.

В глазах мисс Кэннон вспыхнул фанатичный огонь, впрочем, как и в глазах Батлера.

– Правительство, молодой человек, тоже не работает руками, – заметила она.

– Нет, мадам. И головой оно тоже не работает. Я бы уважал его больше, если бы оно делало то или другое.

– Вас следует посадить в тюрьму за то, что вы дурно говорите о правительстве, молодой человек! – заявила мисс Кэннон. – Мы живем в демократической стране!

– Мадам, – Батлер закрыл глаза, – ваше замечание настолько очаровательно, что его жаль портить комментариями. Я принимаю его безоговорочно.

– Перестаньте! – рявкнул доктор Фелл. Когда воцарилось молчание, он продолжал более спокойно: – Я разделяю чувства мистера Батлера. В случае необходимости я мог бы выразить их так горячо, что обрушились бы стены. Вот почему мы не должны обсуждать это теперь. Чувства с обеих сторон слишком сильны, чтобы говорить разумно. Может быть, мне будет позволено задать миссис Реншо важный вопрос о смерти ее мужа?

Люсия кивнула – ее темно-красные губы пламенели даже на разрумянившемся лице. Она выжидающе склонилась вперед в кресле.

– Вы сказали, что эта девушка – Китти, – снова заговорил доктор Фелл, – поменяла постели. Вы также велели ей подмести и стереть пыль?

– Подмести и… Зачем вам это знать?

– Да или нет?

– Я не уверена. Но помню, как она подметала ковер с моей вязальной корзиной, висящей на руке. Да, думаю, она стерла пыль.

– Увы! – вздохнула мисс Кэннон и дружелюбно улыбнулась, показывая, что не обижена из-за политических разногласий. – Как я ни старалась, но не смогла сделать из Люсии хорошую хозяйку. Мне приходится самой заниматься такими вещами. Китти кое-как вытерла пыль, но, к сожалению, мне пришлось уйти. Люсия практически выставила меня из комнаты.

– Только потому, Агнес, что Дик должен был появиться с минуты на минуту!

– В любом случае Китти поработала скверно. Когда я сегодня убирала спальню и ванную, пыли там было полно. – Мисс Кэннон вздрогнула. – Я сделала это после ухода полиции. В пыли даже оставались следы.

Доктор Фелл внезапно выпрямился, заставив диван угрожающе заскрипеть и затрещать.

– Какие следы? – осведомился он.

– Право, не помню, сэр. – Мисс Кэннон слегка попятилась.

– И эти следы остались там?

– Конечно нет – после моей уборки. Уверяю вас, сэр…

– Тогда, ради бога, постарайтесь их описать!

Все в комнате застыли как вкопанные. Сидя за письменным столом, Патрик Батлер обнаружил, что сжимает в руке плоский, отполированный морем камень, используемый как пресс-папье. Он вспомнил, что мальчиком в Ирландии мог метко бросать тяжелые камни и еще не утратил этой способности. Ему захотелось облегчить душу, швырнув этот камень в самую сердцевину тайны.

Карие глаза мисс Кэннон прищурились под пенсне.

– Думаю, они выглядели так, будто кто-то царапал пыльный подоконник. Следов было два или три.

– Какую они имели форму?

– Вроде перевернутой буквы «Т». Возможно, с маленьким хвостиком. Не знаю, я не уверена.

Мгновение доктор Фелл оставался неподвижным. Потом он с трудом встал.

– Миссис Реншо, – произнес он тоном, который использовал крайне редко, – я бы хотел, чтобы вы и мистер Батлер поднялись со мной наверх для приватной беседы. Поверьте, это не праздная просьба.

Люсия первая вышла из гостиной, где остались Чарли Денем и Агнес Кэннон. Она шла молча, как будто опасаясь, что при попытке заговорить у нее задрожат губы.

На лестнице доктор Фелл попросил проводить их в спальню Дика Реншо. Все еще молчащая Люсия открыла дверь и нажала кнопку выключателя внутри.

На столике у кровати вновь зажглась лампа под абажуром. Два оранжевых прямоугольника вспыхнули в электронагревателе. Едва взглянув на комнату, доктор Фелл закрыл дверь и повернулся к Люсии и Батлеру.

– Должен признать, мэм, – обратился он к Люсии, – что я форменный старый тупица. Я страдаю умственной недостаточностью. Я вполне способен взять ваш лучший чайник из веджвудского[15]15
  Имеются в виду керамические изделия, произведенные английским гончаром Джозайей Веджвудом (1730–1795) и его последователями.


[Закрыть] фарфора и бросить его в камин, будучи уверен, что это стол. Но лучше вам услышать это от меня, чем от старшего инспектора Сомса.

– Одну минуту! – вмешался Батлер, но доктор Фелл жестом заставил его умолкнуть.

– Поэтому, – продолжал доктор, – я хочу поговорить с вами в присутствии вашего адвоката и с его разрешения. Ради себя самой не лгите мне. Полиция только начинает работу. Им хватает терпения разоблачить любую ложь. – Выражение его лица стало умоляющим. – Миссис Реншо, в вашем распоряжении имеется сурьма?

– Нет! – в ужасе воскликнула Люсия.

– Вы когда-нибудь покупали ее или пытались купить? В любое время в прошлом?

– Никогда!

Инстинктивно Люсия схватила Батлера за руку, и ощущение близости возникло снова.

– Это само по себе является основой для защиты, – сухо заметил Батлер. – Нельзя осудить даже Сатану, не доказав, что у него был доступ к яду.

– Возможно ли, сэр, – с удивлением отозвался доктор Фелл, – что даже вы не сознаете опасности ситуации?

– Естественно, сознаю! Но даже если осуществится маловероятная возможность ареста Люсии, – Батлер успокаивающе посмотрел на нее, – я смогу добиться ее оправдания.

– Предположим. Это решит вашу проблему?

Батлер с удивлением почувствовал, что все еще держит каменное пресс-папье с письменного стола внизу. Он рассеянно уставился на него, потом посмотрел на доктора Фелла и сунул пресс-папье в карман.

– Предположим, – настаивал доктор Фелл, – вы изобретете объяснение – что, вероятно, смог бы и я, того, как яд оказался в графине. Предположим, вы с триумфом добьетесь оправдания миссис Реншо. Но разве вы не понимаете, что полиция может выдвинуть против нее другое обвинение?

– Какое?

– В убийстве миссис Тейлор.