Текст книги "«Я буду одевать ее в индиго»"

Автор книги: Джон Данн Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

После ленча мы отправились в Митлу. В нескольких милях от города, когда мы проезжали мимо Эль-Туле, Майер заявил, что хочет посмотреть на самое большое дерево в мире.

Оно находилось неподалеку от шоссе и было таким огромным, что стоявшая рядом церковь выглядела по сравнению с ним игрушечной. Я был изумлен, увидев, какое оно пышное, зеленое и могучее. Грубая серая кора, по цвету напоминавшая слоновью кожу, блестящие, как будто отлакированные листья. Дерево окружала низкая железная оградка. Толщина ствола в обхвате доходила примерно до ста пятидесяти футов, а крона давала не меньше акра тени.

Майер долго стоял не шелохнувшись, вглядываясь в прохладную зеленую тень за гигантскими нижними ветвями. Когда он с улыбкой повернулся ко мне, я понял, что дерево благотворно повлияло на его нервы и самообладание.

– Во времена Христа никто не обратил бы на него особого внимания, – сказал он. – Тогда это было всего лишь обыкновенное маленькое деревце.

– Похоже, оно решило обосноваться здесь надолго.

– Да. И когда-нибудь я сюда вернусь и навсегда поселюсь на его верхушке.

* * *

Наличие у Джерома Несты большой черной бороды существенно облегчило нам поиски.

– El americano con una barba negra у grande. Un escultor[9]9
  Американец с большой черной бородой. Скульптор, (исп.)


[Закрыть].

Ах, да, конечно. Я его видел. Да, он часто приходит на развалины и еще в «Музео де Арте Запотека», который находится недалеко от площади и рынка. Нет, где он живет, не знаю.

В маленьком музее нам посчастливилось обнаружить студента-американца – сидя на заднем дворе, он тщательно промывал и счищал пыль щеточкой с хрупких осколков глиняной вазы.

– Я знаю Джерри. Он приходил сюда делать зарисовки со старинных каменных голов. Впрочем, последние несколько дней я его не видел.

Из его дальнейшего рассказа следовало, что Неста – здоровенный парень, но двигается как-то скованно, словно только недавно начал поправляться после серьезной болезни. Его всегда сопровождала мексиканка, молодая, но некрасивая. Одна из тех широких приземистых женщин с характерным для индейцев скуластым лицом, которые часто встречаются на старинных деревянных масках. У него сложилось впечатление, что Неста живет где-то в южной части города.

После долгих и утомительных хождений вверх и вниз по узким крутым улочкам, поднявшись чуть ли не на середину холма, мы наконец обнаружили это место на Калье Аливера. Это был старый розовый дом, который, казалось, вот-вот должен был рухнуть. Корявая ограда с завалившейся калиткой окружала двор, где среди мусорных куч носилось пара десятков маленьких горластых ребятишек да какая-то женщина сидела на корточках у водяного насоса.

Двенадцатилетний бизнесмен показал нам их комнату, дверь которой выходила на крытую галерею, протянувшуюся вдоль одной из стен двора. Это была маленькая темная комнатка, совершенно пустая, за исключением цементного оштукатуренного очага в углу.

Жену «американо» звали Люс. Жили они здесь много недель, но потом уехали… три дня назад. Может, они и были женаты, а может, и нет. Бедные слишком, а чтобы пожениться, нужно заплатить священнику и налог правительству, в общем, много денег, так что некоторые откладывают это дело. Раньше Люс была замужем за пекарем и у нее было трое сыновей, но все они умерли от страшной боли в животе. Сама Люс тоже болела, но осталась жива.

У «американо» часто был больной вид. Комната стоила пять песо в неделю. Может быть, «американо» продал свой… Как я ни старался, но так и не смог понять, что же должен был продать Неста. Мальчишка успел выбиться из сил и разозлиться, прежде чем до меня окончательно дошло, что он имел в виду. Это была гигантская деревянная голова, выше человеческого роста. Сеньор работал над ней каждый день. Очень искусно сделанная вещь, но уж больно противная.

Насколько я смог понять дальше, сеньор и еще один высокий «американо» с великим трудом вынесли голову из дома, забрали инструменты, посуду, одежду и матрасы и уехали на хип-де-роу. На чем? На хип-де-роу. Как? Хип-де-роу. Еще раз, пожалуйста. Хип-де-роу! Хип-де-роу!

Он был готов заплакать от досады, но я поднял ему настроение, дав несколько песо.

Когда мы вернулись в отель, нам передали записку с просьбой позвонить Энелио Фуэнтесу. Выяснилось, что он находится на вечеринке в каком-то «Коммерческом клубе» – судя по названию, месте довольно непривлекательном. Я попытался отвертеться от приглашения, но Энелио настаивал, и пришлось согласиться. Вечеринка происходила на крыше огромного нового здания агентства, занимавшегося торговлей сельскохозяйственным оборудованием, расположенного примерно в миле от города на шоссе Оксака – Пуэбла. Он объяснил, как туда добраться – надо объехать вокруг дома и подняться по лестнице.

Ступив на гигантскую крышу, я понял, почему Энелио был так настойчив. Большую часть ее поверхности занимал огромный плавательный бассейн с каким-то дьявольским приспособлением, создававшим довольно высокие волны, с легким шумом разбивавшиеся о пологий песчаный берег, очень похожий на настоящий. На высокой стене позади бассейна был изображен морской пейзаж. Остальная часть крыши была разбита на небольшие участки с лужайками, маленькими деревцами, фонтанами, бетонными скульптурами и большими яркими пляжными зонтами. Там же работало несколько баров с барменами и официантами в красных куртках, а на эстраде вовсю старалось отличное трио музыкантов, люди прогуливались мимо теннисных и бадминтонных кортов. Все это ярко освещенное и шумное пространство было заполнено веселыми загорелыми мексиканскими бизнесменами и стайками жизнерадостных молодых девушек, которых Энелио разделил на «худышек» и «пышек». Возможно, между ними и была какая-то разница, но в чем она заключалась, я так и не смог определить.

– М-да, ничего себе… простые, теплые, примитивные люди, – пробурчал себе под нос Майер.

Энелио отыскал нас и сразу потащил к своему столику, предложив те же коктейли с ромом, что и пил сам.

– Мой старый друг Рамон… это он построил эту дурацкую громадину, – начал объяснять он. – И однажды нам пришло в голову, что здесь чертовски большая крыша, да к тому же можно задействовать и склад этажом ниже. Мы выписали из Мехико одного сумасшедшего и сказали: «Даем тебе полную свободу действий, вот и давай, сделай нам местечко, где можно хорошенько расслабиться!» Три миллиона песо! Клянусь богом, сами увидите, что теперь за эти деньги здесь можно расслабиться на полную катушку… Эй вы там, pollitas[10]10
  Pollitas (исп.) – пышки.


[Закрыть]! Эти мокрые пышки в бассейне – из Гвадалахары, сейчас в отпуске. Вот эту зовут Лита, она почти не знает английского, так что я беру ее на себя, о’кей? А эти двое – сестры дель Вега, та что повыше – Елена, а та что пониже – Маргарита… Милые мои, вот этого здоровяка зовут сеньор Трэвис Макги, а вот этот круглый и волосатый – Майер. Они мои друзья, а стало быть, вам с ними надо держать ухо востро.

Елена оказалась девушкой с очень эффектной внешностью.

– Оч’ рада знакомитса, ми-и-стер Макги, – ослепительно улыбнулась она.

– Сейчас вы немножко с нами выпьете, – продолжал Энелио, – а потом еще поплескаетесь в бассейне. И не вздумайте заводить знакомства с разными проходимцами, иначе Энелио Фуэнтес больше никогда-никогда не прилетит в Гвадалахару на маленьком самолетике и не возьмет вас в отпуск из противной страховой конторы.

Они выпили свои коктейли, похихикали и убежали в своих мокрых узеньких бикини.

В свою очередь мы с Майером рассказали Энелио о наших успехах. Особенно его заинтересовал пикап, который видела миссис Найтон.

– Да, по времени совпадает, – кивнул он. – Его угнали из гаража Банди в ночь на пятое, в тот же вторник. Я знаю эти маленькие дороги, которые никуда не ведут. Все это очень интересно. Что, если нам съездить туда на моем джипе? Но только не завтра. Весь завтрашний день мне придется угробить на своих инженеров, черт бы их побрал. Как насчет вторника? Я все пытаюсь сообразить, что правда, а что – нет, в истории, которую вам рассказал Банди. Такому типу ничего не стоит слегка исказить факты, переставить их местами, прямо как женщина…

Я пожал плечами.

– То же самое он рассказал и леди Бекки.

– Друг мой, я не совсем понимаю. – У Энелио был озадаченный вид. – Ведь ты говорил с Бекки до того, как услышал все это от Банди.

– Видишь ли… прошлой ночью мы побеседовали еще раз.

– Г-м, однако… Ты настоящий мужчина, если Бекки позволила тебе прийти к ней еще раз.

– Видишь ли… это она пришла ко мне. Когда я вернулся из больницы, она уже была в коттедже, а Майера и след простыл. Вообще, этот Майер отличный парень, стоит лишь узнать его получше.

Энелио медленно покачал головой и расплылся в улыбке.

– Ну ты даешь! Интересно, что ты почувствовал, когда познакомился с Еленой? Сильная, молодая и симпатичная девушка, а? Послушай, старина, я не из тех, кто предлагает друзьям девиц, которые никому не отказывают. Елена – обыкновенная милая девушка, и если она решит, что ты ей нравишься, то не будет ломаться и кокетничать… Но ты меня потряс. Однажды в Калифорнии я видел по телевизору конкурс – куча мужиков сидят за длинным столом и уплетают яблочные пироги – кто больше и быстрее. Отвратительное зрелище, надо сказать. Победитель слопал восемь или девять штук, точно не помню. Едва на ногах держался. Но, когда он получал приз, беднягу чуть не стошнило. Представь – ты выиграл конкурс, и вот я выношу твой приз, да? Знаешь, что это было? Кусок яблочного пирога! Да-а, очень, ну просто очень смешно.

– Симпатичные девочки всегда к месту, – сказал я. – Ты ведь у нас важная шишка, Энелио. Мы будем пить коктейли и обедать, а они помогут нам весело скоротать время.

Мы еще раз подтвердили нашу договоренность на вторник, и Энелио отправился принять душ и переодеться, а когда он вернулся, нами уже вовсю занимались девушки из Гвадалахары. Маргарита изучала ладонь Майера и предсказывала ему судьбу, а он, красный от смущения, внимательно слушал.

Затем они ненадолго отлучились и вскоре появились вновь – на этот раз в пестрых маленьких блузках и туфлях на высоких каблуках, со своими большими сумками, со сверкающими весельем глазами и поблескивая золотистым загаром в сгущающихся сумерках.

Мне тоже предсказали будущее. Елена, прикусив губу, долго разглядывала мою ладонь, а потом посмотрела на меня неожиданно мрачно, слегка склонив голову набок.

– Я не знаю, как сказать. Плохой вещи происходит. Ты улыбаться, но ты печальный. Это есть… нехороший время в твоей жизни, Тр-р-рэвис.

Глава 12

Понедельник выдался тихим, спокойным днем, полезным, как холодный компресс на свежем синяке. По предварительной договоренности Майер встал рано, взял машину и скрепя сердце направился к отелю «Маркес дель Валье», чтобы забрать остановившихся там Литу, Елену и Маргариту и отвезти их в Митлу полюбоваться старинными развалинами.

Я спал так крепко, что, проснувшись, испытал редкое и довольно странное ощущение, когда не можешь определить не только какой сегодня месяц и год и где ты находишься, но даже кто ты такой. Постояв под душем, я неторопливо поднялся на террасу отеля и позавтракал за троих, а потом долго сидел в каком-то восхитительном оцепенении, пока не выпил целый кофейник.

В половине второго появился Майер с тремя пышками, экипированными купальными принадлежностями, и, пока они переодевались в нашем коттедже, поведал мне, что «пышка» – это та же самая «худышка», но с мягким и отзывчивым сердцем, тогда как «худышка» – это та же «пышка» с врожденным талантом создавать проблемы окружающим. Я согласился, что это, конечно, очень ценное наблюдение. Еще он сообщил, что заезжал в бюро путешествий – рыжая забрала свои билеты и улетела в Штаты.

Весь день мы провели на солнышке у бассейна, время от времени подкрепляясь гамбургерами и пивом. Ближе к вечеру приехал Энелио в такой ярости от высокомерия и невежества посещавших его инженеров, что смог более-менее успокоиться, лишь раз десять переплыв бассейн туда и обратно, поднимая тучи брызг и отфыркиваясь. Перед тем как уйти в сопровождении Литы, он сходил к машине за картой и, показывая ее мне, отметил карандашом место, где, по его мнению, должна быть дорога, на которой Лаура Найтон видела синий пикап – «шеви».

* * *

Во вторник утром около одиннадцати мы с Майером стояли у входа в «Викторию», когда на узкой подъездной дорожке показался желтый джип Энелио и с рычанием затормозил в нескольких футах от нас. Это было самое раннее, когда он смог уйти из агентства. Пока мы устраивались на сиденьях, двое мальчишек-мексиканцев, до этого усердно протиравших грязными тряпками седан какого-то туриста, подскочили к нам, чтобы полюбоваться на нашу машину.

Один задал другому вопрос и получил исчерпывающий ответ, произнесенный слегка презрительным тоном всезнающего специалиста:

– Es un heer especial, seguro[11]11
  Это специальный джип, точно тебе говорю (исп.).


[Закрыть].

Съехав с холма, Энелио остановился у выезда на шоссе, пропуская тяжелый грузовик. Только что произнесенное одним из мальчишек слово засело у меня в голове.

– Подожди минутку, – попросил я Энелио. – Пожалуйста, заглуши мотор.

Энелио обернулся.

– Забыл что-нибудь?

– Наоборот, вспомнил. Буква «джей» в испанском произносится как «х»! Халиско. Хагуар. А значит, клянусь богом, мы едем на «хипе».

– Я понял, о чем он, – подхватил Майер. – Тот мальчишка в Митле! Ты тогда все никак не мог понять, что он имеет в виду.

– Хип-ди-роу. Джип де рохо. Джип красного цвета!

– Все верно, – согласился Энелио. – Красный джип. А этот – желтый. Ну что, игра закончена?

– Художник и скульптор… Почему бы нет? Как фамилия Майка? Баррингтон?

– И Дэлла Дэвис.

– Энелио, как называется дорога, которая ведет к аэропорту?

– Койотепек-роуд.

– И где-то в миле от города есть что-то вроде небольшого туристического кемпинга, где был пожар?

– Я знаю это место. Но оно давным-давно сгорело.

– Мы можем туда поехать прямо сейчас? – спросил я. – Мне нужно кое-что выяснить.

Пока Энелио вел машину, я наклонился к нему и, стараясь перекричать рев мотора, объяснил, в чем дело.

Дом был окружен толстой высокой стеной из необожженного кирпича, огораживающей примерно акр земли. По обе стороны стены росли ветвистые деревья, но земля вокруг была голой и безжизненной, лишь кое-где пробивались иссохшие ростки кукурузы. Почти вплотную у стены был припаркован старый красный джип, а рядом, почти уткнувшись в него бамперами, стояли две полицейские машины. На все это глазела небольшая группа людей, расположившихся в тени на порядочном расстоянии.

– Что-то нехорошее здесь происходит, – медленно произнес Энелио. – Эти люди бросили работу в поле и пришли сюда, чтобы посмотреть. А из-за пустяка они бы не стали этого делать. Значит, что-то очень плохое.

Обе створки ворот были распахнуты. В углу двора к стене приткнулся небольшой домик, сложенный из того же кирпича-сырца, а в центре стоял огромный блестящий «мерседес»-седан.

Прямо на солнцепеке, уперевшись локтями в колени и закрывая лицо ладонями, сидел крупный молодой человек, втянув голову в плечи. На нем были грязные холщовые рабочие брюки и чистая белая рубашка. Он был босой. Из-под его ладоней торчали завитки большой блестящей черной бороды.

Перед ним стоял лысый человек в черном костюме, а в паре шагов за его спиной – уже знакомый нам сержант Мартинес. Неподалеку переминались с ноги на ногу трое полицейских.

Когда мы проходили через открытые ворота, на лице сержанта появилось изумленное выражение, тут же сменившееся уже знакомым мне взглядом полицейского, но на этот раз куда более усиленным новым совпадением.

– Энелио! – воскликнул лысый. – Как вовремя! Не мог бы ты кое-что перевести?

Энелио представил нас доктору Франсиско Мартелю, а потом они подошли к сержанту и некоторое время что-то обсуждали. Вскоре Энелио вернулся и рассказал, что здесь произошло.

Час назад на шоссе выбежал человек и, остановив направлявшийся в город автобус, сказал водителю, что за стеной умирают люди. Водитель притормозил у ближайшего телефона и позвонил в полицию. На место происшествия была послана патрульная машина, а почти сразу же после нее приехала «скорая помощь». Прямо за воротами в пыли лежала молодая негритянка, убитая одним ударом, судя по всему нанесенным сзади с такой силой, что ее череп раскололся, разбрызгав во все стороны частички мозга. За сараем было обнаружено тело высокого молодого светлобородого американца с громадной вмятиной в левой стороне лба. Некоторое время у него прощупывался слабый пульс, но еще до того, как его успели погрузить в машину «скорой помощи», он скончался. Рядом с ним лежала мексиканка, убитая очень похожим ударом, нанесенным чуть повыше левого уха. Чернобородый сидел на земле, уткнувшись головой в колени, и плакал. Он заявил, что появился здесь буквально за несколько минут до прибытия полиции и нашел их в таком виде.

– Полиция установила его личность? – спросил я.

Сержант передал нам его туристскую карточку. Хотя чернила на подписи были смазаны, не оставалось сомнений, что это Джером Неста.

– Мартинес знает, что он виновен в нелегальном проживании на территории Мексики, – сказал Энелио. – Его карточка просрочена. Поэтому мне разрешили задать ему несколько вопросов. Пойдемте со мной, послушаете, может, и вам что-нибудь придет в голову.

Энелио присел на корточки перед Нестой.

– Джерри, – тихо позвал он. – Эй, Джерри.

Тот медленно поднял голову. У него были серо-голубые глаза – бегающие, неуверенные и покрасневшие от слез.

– Всех… всех троих. Господи! Всех троих. Я просто не могу… не могу в это поверить.

– Джерри, кто это сделал?

– Да не знаю я! Я никого не видел. Я вошел и позвал Дэллу, чтобы узнать, куда положить покупки.

– Какие покупки?

– Те, что я привез из города. Никто не хотел ехать. Люс стирала, Майк вовсю работал над картиной, а у Дэллы болела голова.

– В котором часу вы отсюда выехали?

– Не знаю. По-моему, было без чего-то десять. Меня не было примерно около часа.

– Как скоро после вашего прихода появилась полиция?

– Не знаю. Минуты через две.

– Джерри, постарайтесь придумать какой-нибудь способ, чтобы мы могли определить, когда вы сюда вернулись.

– Не представляю как.

Энелио встал, отошел к доктору, после короткого разговора вернулся и сел на скамейку рядом с Нестой.

– Вы видели что-нибудь необычное по дороге из города или на шоссе?

– Ничего не могу вспомнить.

– Совсем ничего?

– О, минутку! Кое-что было. На окраине города мне попался перевернутый грузовик с горящим мотором. Вокруг с криками суетились люди, а какой-то мужчина сбивал пламя одеялом.

– Что ж, вам повезло, – кивнул Энелио. – Полицейские тоже это видели. Они помогали тушить огонь. Стало быть, они должны были приехать через минуту-другую после вас, как вы и сказали.

– Какая разница?

– Доктор говорит, что, судя по количеству крови, это должно было случиться по крайней мере минут за двадцать до прибытия полиции.

Джерри удивленно уставился на Энелио.

– Неужели эти дураки думают, что я убил своих друзей?

– Большинство убийств совершают те, кто хорошо знал жертву. И очень немногие убивают незнакомых. Я должен передать ваши слова сержанту.

Я сел на место Энелио.

– Моя фамилия Макги. Я пытался вас найти. Даже выяснил, где вы жили в Митле.

– Зачем вы меня искали?

– Только для того, чтобы узнать, что вам известно о Бикс Боуи.

– Бикс погибла в аварии.

– Знаю. И то, что Карл Сейшене умер от сверхдозы. Так что я могу переговорить только с теми, кто остался – с вами, с Миндой и Роко.

– А с чего вы взяли, что кто-то должен знать о Бикс? Разве что Минда. Ведь это случилось уже после того, как мы все разбежались.

– Девушка по имени Джиллиан видела вас в Митле и спрашивала, где Роко. Вы сказали, что не знаете.

– Не знал и не знаю. Я откололся последним. От этого Роко я был готов удрать хоть к черту на рога. Я с ним дошел до ручки, да и сейчас еще не в форме. У меня до сих пор кошмары по ночам, хорошо хоть глюки прекратились. Когда мне бывало совсем паршиво, обо мне заботилась Люс. Это она вытащила меня из канавы и помогла встать на ноги. У меня была навязчивая идея, что Роко собирается меня убить, что-то вроде паранойи, понимаете? Господи, ну кому понадобилось убивать Люс?! Вы бы знали, какая у нее была потрясающая улыбка! Когда она улыбалась… говорю вам, это было что-то невероятное.

– Здесь вам было лучше, чем в Митле?

– Еще бы! Я столкнулся с Майком на развалинах, мы разговорились, и я привел его к себе, чтобы показать деревянную голову, над которой работал. Ему понравилось. Я сказал, что старался изо всех сил, потому что у меня был большой перерыв в работе. Мы с ним поладили. Я признался, что сидел на наркотиках, но это не дало ничего хорошего, а сейчас бросил это дело навсегда. Он рассказал мне про этот дом и что здесь есть свободная комната, да и Дэлле будет приятно, если еще одна женщина станет помогать ей по хозяйству. Что ж, почему бы и нет? Пока Люс не привыкла к Дэлле, она ее немного побаивалась, но потом они подружились… Черт бы побрал все это! Так все нелепо. Дэлла была беременна.

Вернулся Энелио.

– Джерри, они будут продолжать расследование, но у вас все должно быть в порядке, потому что время вашего возвращения подтвердилось и они не нашли здесь никакого оружия. Но в любом случае они должны вас задержать.

– Почему?

– Ваша туристская карточка просрочена. Кстати, у вас есть деньги на дорогу домой?

– Черт возьми, нет. Совсем забыл про эту карточку. Мне это как-то и в голову не приходило. Я не хочу сидеть в какой-то мексиканской тюрьме.

Я отвел Энелио в сторону.

– Слушай, я бы хотел поговорить с этим парнем. Один, и в спокойной обстановке. Можно как-нибудь это устроить?

– Ты бы не отказался пожертвовать небольшую сумму в фонд помощи полиции?

– Сколько?

– Пятьсот песо.

– Конечно.

– Тогда пусть они забирают его на ночь. Не исключено, что завтра они будут только рады избавиться от различных проблем. Сегодня сюда нагрянут журналисты из Мехико и поднимут страшный вой. Туристическое бюро будет очень недовольно. Предполагается, что Мексика – это прекрасная и безопасная страна, а? Но ведь всегда находятся разные недоумки, которые лезут в самую глухомань, где лос индиос такие же дикие, как пятьсот лет назад. Там нет ни одного испанца. Только суровая земля и жестокие люди. Вот так отправляешься поглазеть на интересных индиос, а потом запросто можешь оказаться в интересной речке, голым и с перерезанной глоткой. Вот так-то, приятель. Приезжайте в прекрасную Оксаку, здесь вас шарахнут по голове.

К нам подошел Майер.

– Пошли, я вам кое-что покажу.

Он завел нас за сарай, и мы увидели здоровенную деревянную скульптуру. Это была голова высотой в пять футов, вытесанная из скрепленных вместе старых серых деревянных брусьев, в стиле древних ацтекских гравюр на камне. Такое же жесткое тяжелое лицо из прошлых веков и забытых мифов. Оно имело те же размеры, вес и фактуру, что производило впечатление на зрителей. Шеи не было – скульптура твердо стояла на массивных полукруглых челюстях и внушала настолько странное и магическое ощущение, что в ее присутствии невольно хотелось говорить тише.

– Ну и сукин сын, – медленно сказал Энелио.

Сзади подошел Джерри Неста, за ним неотступно следовал полицейский в форме.

– Я сделал инструменты из обрезков металла и наточил их о камень. Я представлял себе целую фигуру и как она должна была стоять… так что эта голова как бы изображает целую фигуру. Я представил, как она стоит в углу какого-нибудь древнего храма и смотрит наружу. Не жрец и не солдат, а один из тех, кто построил этот город и здесь же умер. Майк думал, что… он сказал…

Неста отвернулся. Вскоре его посадили в машину и увезли.