Текст книги "Действо на планете Иан"

Автор книги: Джон Браннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

XV

«Кто же мы такие? Просители?» – думал доктор Лем. Он твердо вышагивал во главе самоназначенной делегации к дому Старейшины Кейдада, и всю дорогу его не оставлял этот вопрос. Рядом с доктором решительным, тяжелым шагом выступал Гектор Дуччи; за ними следовали супруги Сигараку, Харриет и Педро. Старейшина был их последней надеждой перед обращением за помощью к Земле – бесполезным, по всей видимости. Обращаться к Чарту было явно бессмысленно; вести переговоры с Чевски – просто абсурдно, ибо он уже решил, что спектакль Чарта, буде тот состоится при его правлении в колонии, сделает его знаменитым и, возможно, продвинет к важной должности на другой планете.

Минут пять назад они миновали едва различимую границу между людским и ианским секторами Прелла. Теперь вокруг были не прямоугольные человеческие дома, а ианские, почти яйцеобразные. Плоские крыши скрывались за верхушками выгнутых стен; снаружи эти дома казались голыми: все убранство было сосредоточено внутри, вокруг атриума и прудика, или клумб, или резных украшений – по вкусу владельца.

– Да где они все? – проворчал Дуччи. – Улицы пусты. Никогда такого не видел…

– Запаха не чувствуешь? – спросила Харриет, принюхиваясь. – Они готовят шейашрим.

– Что? Действительно! Я сначала не заметил, но как будто раза три пахнуло, когда мы шли мимо.

– Скорее, раз тридцать, – грустно произнес Сигараку. – Должно быть, варят его бочками.

Некоторое время все молчали, гадая, зачем столь сильный наркотик готовят в таком огромном количестве. Обычно он шел в ход после рождения ребенка. Тогда, словно по команде, идущей из коллективного подсознания ианцев, шейашрим торжественно распивали взрослые, целыми компаниями, а затем безудержно, по-звериному пускались в пляс и непременно сбивались в неистовые свалки, сокрушая друг друга.

– Не связано ли это с планами Чарта? – спросила Тоси. Ее муж покачал головой.

– Понятия не имею. Как по-твоему, Игаль? Доктор Лем ответил со вздохом:

– По «Эпосу Мутины» в переводе Марка шейашрим изобрели Постановщики просто для подготовки своего великого предприятия. Но я не читал «Эпос» в оригинале, могу лишь верить Марку.

– Уж этот ублюдок! – с сердцем сказала Тоси. – Одержимый! Связался с Чартом – он что, не понимает, чем это грозит? Лем покосился на нее и возразил:

– В колонии к Марку относились не слишком хорошо, не правда ли? И вы с Джеком из тех, кто откровенно презирал его.

– Но в такой момент… – начал было Джек.

– Это я и имею в виду! – с несвойственной ему резкостью ответил доктор. – Понимаю, ты ценишь человеческую культуру и сердит на него потому, что он как будто предпочитает ианцев своим сородичам. Но он выбрал такой путь с определенной целью. И я предвижу, что мы еще будем благодарны ему за то, что он постиг язык Иана. Взгляните правде в глаза! Если бы не его перевод «Эпоса», как бы мы поняли, что может произойти?

– Не будь этого злосчастного перевода, Чарт не явился бы на Иан, – проворчал Джек.

– Если он решил устроить представление для инопланетян, то должен был явиться именно сюда. Это логичный выбор, – стоял на своем доктор.

– Больше похоже на то, что его привела Мораг, – вмешалась Харриет. – Вот что мы должны учитывать.

– Думаешь, ее привела месть? – спросил Педро.

– Нет. Что-то гораздо более опасное. Доктор поднял руку и проговорил:

– Вот дом Кейдада. Нас ждут.

Круглая лампа над дверью светилась зеленым в знак того, что сейчас ждут назначенных гостей, а случайным визитерам лучше зайти в другой раз.

Рядом со Старейшиной стоял Ветчо – как и предполагалось. Но присутствовал и Гойдел, а его не ждали. Они до. крайности сухо и официально приветствовали гостей и усадили их на традиционные ианские подушки. Крытый дворик этого дома был единственным в своем роде, насколько знал доктор. Неприятное место. Взамен пруда, или статуи, или цветущего куста в середине его помещался колодец два метра на четыре и, как минимум, двенадцати метров в глубину – без какого-либо ограждения. Доктор старался смотреть на многоцветные гобелены, развешанные по стенам.

И все остальное было не так, как следовало бы. Лем заметил это, едва вошел. Сильно пахло шейашримом. А затем домоправительница Старейшины предложила гостям освежиться настойкой ореха гжул. Напиток был восхитителен, но для людей ядовит: одна чашка вызывала желудочные колики, три чашки – беспамятство и бред.

Оскорбление. Намеренное оскорбление.

Предварительные разговоры длились положенное время: минут пятнадцать – двадцать. После этого хозяйка ушла, и Кейдаду полагалось спросить, с каким делом пришли гости. На их языке (до этой минуты из вежливости говорили по-иански).

Он и спросил, но на своем языке.

«Как вам угодно», – со вздохом подумал доктор Лем, надеясь, что его шаткие познания в ианском не приведут к недоразумениям.

– Эта планета принадлежит вам, а не людям, – сказал он. – И мы изменили некоторые свои привычки применительно к обычаям вашего народа. Надо обсудить дело большой важности. В части этого дела я есть элгардин. – Он употребил слово, соответствующее земному слову «старейшина».

– Нежелательно сомневаться в притязаниях того, кто делает такое важное заявление, – ответил Ветчо. – Но хотелось бы привлечь внимание к тому, что имеется персона, носящая титул, а именно управляющий.

Лем этого и опасался. Ветчо был куда большим консерватором и формалистом, чем Кейдад.

– Обязанности управляющего Чевски относятся к существованию колонии людей, но не к отношениям между нашими народами. Обыкновенные административные вопросы удобно решать с ним. Наше сегодняшнее дело – не из этого ряда.

Доктору хотелось вытереть лоб, но он решил, что не стоит. Во всяком случае, он обозначил свои позиции на хорошем и ясном ианском языке. Если бы и дальше так…

– Это дело касается… – начал Кейдад.

– Восстановления Грегори Мартом Веков Мутины, – ответил Лем.

Его спутники напряглись. Они ждали, что вводная часть беседы продлится дольше, и теперь опасались последствий столь прямого заявления.

Лицо Кейдада застыло, превратилось в каменную маску. Он проговорил:

– Это не подлежит обсуждению.

По-иански заявление прозвучало куда сильнее: Старейшина употребил философическую негативную модальность, абсолютное отрицание, применимое в подобных заявлениях как универсально-категоричное.

– То есть проблемы не существует? – рискнул спросить Лем, покопавшись в своем словаре официального местного языка. Он изучал его в первые годы по прибытию на эту планету, но затем не применял. – Или она… э-э… не подлежит обсуждению?

Древний сложный язык мог подразумевать оба понятия.

– Не подлежит, – ответил Гойдел. Остальные ианцы выразили согласие.

– Иными словами, – сказал доктор на своем языке, – все будет исполнено, одобряем мы это или нет. Молчание.

– Понимаю, – снова заговорил доктор Лем. – Следовательно, некогда гордый народ Иана настолько отчаялся воскресить свою древнюю славу, что нанял себе в помощь человека.

Сказал – и замер. В памяти возникли насмешливые слова Чарта: тот говорил, что из-за долгой жизни среди ианцев Лем позабыл, как надо формулировать оскорбление. Но сейчас, однако, Лем попал в точку – прежде он не видел ианцев в таком бешенстве. Гойдел трясся, сжимая кулаки. Кейдад двигал ртом, словно пытался что-то сказать. Только Ветчо не утратил власти над своим телом – поднялся и мгновенно вскинул руку, указывая на дверь. Приказал:

– Вон!

– Поднимайтесь медленно, – шепнул доктор. – Без спешки. Идите так, словно вам на них наплевать. Не прощайтесь.

Его друзья боязливо двинулись к двери. Он тоже встал – неуклюже, потому что затекли ноги, – и громко сказал:

– Очень жаль. Когда я сюда прибыл, то полагал, что ианцам должно быть присуще чувство гордости… – Говоря это, он думал: тогда было еще и самолюбие, и самоуважение, и чувство чести, и многое другое. – Теперь стало понятно, что гордость погибнет, если ее не поддержит иноземный наемник. Стыдно. Я разочарован. Возможно, нам надо поискать более достойную планету.

Последние слова он произнес, повернувшись спиной к ианцам. Харриет и Тоси выходили в дверь, Джек и Дуччи шли за ними.

Лема схватили за тощее плечо. Возможно, впервые в истории разгневанный ианец поступал так с человеком. И Ветчо воистину был разъярен: темные глаза горели на светлом лице, похожем на маску.

– Как хочешь, уезжай или оставайся! – прохрипел он. – Говоришь, будто мы наняли этого Чарта? Наняли? Глупец! Мы этого не понимаем – «нанять», заплатить кому-нибудь за то, чего он не хочет делать. Он прибыл сюда и попросил стать свидетелями и участниками того, что он, он сам желает! Мы пообещали с удовольствием: ведь у нас есть кое-что, чего у вас нет и никогда не будет, и наконец-то один из вас, людей, понял настоящую цену этому.

Педро и Дуччи стояли в дверях, готовые, если понадобится, прийти Лему на помощь. Но Ветчо убрал руку.

– Может пройти тысяча лет, пока вы поймете, каковы мы и чему научены, – сказал он, тяжело дыша. – Или этого никогда не произойдет. Может быть, если поймете, вы не будете такими высокомерными и самонадеянными тупицами. Мы познали свои пределы давно и решили из них не выходить. Когда вы нас догоните? – если вообще догоните!

Он проводил Лема и с силой захлопнул за ним дверь.

Люди отошли шагов на пятьдесят. Педро откашлялся и заговорил:

– Мы с Аунаг уже подумывали воспользоваться Вратами. Хорошо бы убраться отсюда на время этого… действа. Склад поставить на автоматику, само собой.

– Действо может затянуться на месяцы, – сказал доктор.

– Понятно… – пробурчал Джек. – А мы думали, не закрыть ли школу. Это будет неподходящее место для детишек, но родителям ведь не втолкуешь. Чевски с его молодчиками всех заморочат – величайшее событие в истории Иана, и ваши детки должны его наблюдать, и им будет о чем рассказать, когда вырастут! Вам известно, что дети уже играют в шримашей?

Гектор Дуччи недовольно ответил:

– Еще бы! Зепп в него играл несколько лет назад.

– И если бы они ограничивались только телесными контактами и взаимным ощупыванием, – добавила Тоси. – Но теперь им кажется, что игра теряет остроту, если хоть один ребенок не свалится без сознания.

– Этого я не знал! – воскликнул Дуччи. – А ты, Игаль?

– А как ты думал? – Лем вздохнул. – И Харриет знает, ей приходится возиться с ушибами. Скверное дело…

– Ты тоже воспользуешься Вратами?

– Не думаю. Стар я уже. И не желаю, чтобы Чарт решил, что выдворил меня с планеты, на которой я прожил больше тридцати лет. Через несколько минут они разошлись по домам, договорившись, что теперь остается только одно: послать на Землю просьбу о вмешательстве правительства. Они уже выяснили через информат, что вероятность такого вмешательства – максимум один к десяти. Земля далеко, она не в состоянии управлять дочерними колониями и довольствуется договорными отношениями с ними.

– В крайнем случае, – сказал Джек, когда они прощались, – мы должны послать кого-то на Землю, чтобы лоббировать в Высшем сенате. Авось, это подействует.

Все может быть, подумал доктор. Однако приветствуя взволнованную Помпи, понимал уже, что ничего не выйдет. Как обычно, прошел на веранду и огляделся. Над Вратами поднималась дымка – они снова работали. Без сомнения, на Иан скоро ринутся целые полчища, чтобы увидеть беспрецедентное событие, действо для инопланетян…

За спиной зажужжал коммуникатор. Лем подтянул к себе парящий в воздухе выносной экран и увидел лицо Дуччи.

– Слушай, Игаль, Марк Саймон вернулся домой. Вот так новость! Все знали, что Марк вошел в корабль Чарта и пропал, словно растворился.

– Откуда тебе известно? – спросил доктор.

– Я поставил дистанционный датчик, настроенный на него. Вернулся – датчик сигналит. И Марк не один. С ним женщина, но не ианка. Определенно не Шайели.

– Мораг Фенг?

– Вероятнее всего. Но не могу различить детали изображения, чтобы убедиться.

– Он не подключен к коммуникатору, кажется? Я не сумею вызвать его через этот датчик?

– Нет, к сожалению. Можно доставить к нему экран, но… Доктор Лем внезапно решился.

– Не надо. Я его навещу. Только эти двое в состоянии повлиять на Чарта.

– Ох и мало же у тебя шансов убедить Мораг Фенг!

– Все же я надеюсь, – ответил Лем, пытаясь говорить бодро. – Особенно на Марка.

XVI

Марк позвал:

– Шайели!

В доме было темно – хотя, конечно, на Иане полная тьма не наступала. Даже в облачную ночь Кольцо давало свет. Марк закрыл наружную дверь и прошел во внутренний дворик.

На его любимом каменном сиденье у пруда виднелся тонкий темный силуэт.

– Шайели?

– Простите… Я – Элис Минг. – Женщина поднялась.

– Что вы здесь делаете? И где Шайели?

– Не знаю. Но сюда она не вернется, я уверена. Теперь он мог ее рассмотреть; в серебряном свете Кольца лицо женщины казалось серым.

– Ничего не понимаю! – крикнул Марк.

– Гарри оставил меня. – Голос у нее был такой, словно она долго плакала. – А Шайели оставила вас. Мне так сказали. Гарри сказал. Нет… Я его назвала так по привычке. Он сказал, что теперь снова стал Рейвором, и всегда будет носить имя Рейвор.

Вода в фонтане булькала, словно в такт словам – казалось, бормотал идиот, бесконечно повторяя звук, который ему особенно понравился.

– Но почему?!

– Да потому, что они верят в Чарта, вот почему? Верят, что он призовет назад Постановщиков и вернет Золотой век Иана. Что это будет по-настоящему, а они хотят иметь что-то настоящее, чем можно гордиться.

– Значит, они рехнулись, – проговорил Марк. – Будет то, что обычно ставит Чарт – всепланетное шоу. И когда спектакль закончится…

– Нет, – сказала Элис. – Не на Иане. Так бывает у людей. Гарри… то есть Рейвор мне все объяснил. Подробно. Старейшина Кейдад пригласил его и Шайели и рассказал им, что на сей раз все будет по-другому.

У Марка все внутри похолодело. Он пробормотал:

– И как?

– Я не поняла. – Элис потрясла головой. – Он мне говорил, но я не поняла. Он говорил по-иански. Заявил, что на нашем языке больше говорить не будет. Но вот что он все время повторял: Чарт не останется человеком, когда все кончится. Что величайший из земных художников будет подражать ианцам. Станет на свой манер «обезьянкой».

Марк спросил, помедлив:

– Кому еще вы об этом сказали?

– Никому. Подумала, что вы поймете лучше других. – Она запнулась и с любопытством посмотрела на него. – Где вы были?

– Осматривал древние памятники с Чартом и его любовницей.

– Верно, что она та самая Мораг Фенг которая давным-давно…

– По-видимому. – Марк был слишком озабочен и не сразу понял, о чем его спрашивают.

– И она собирается отомстить мне за то, что я сделала?

– Не ведаю, – сказал Марк резче, чем ему хотелось бы.

– Вы правы. Не надо задумываться о безвозвратном. Можно только надеяться, что я когда-нибудь соберу себя из осколков. Но почему вы вернулись домой? Как раз перед вашим приходом я твердила себе, что глупо сидеть здесь, в темноте и ждать вас, потому что вы узнали все о Шайели и ушли в колонию.

– Я вернулся потому, что Чарт намерен увезти дикарей, подавить их волю и запрограммировать так, чтобы они исполняли роли Постановщиков в спектакле.

– Какой ужас! – вскрикнула Элис. – Они дикие, но живые ведь существа, не куклы!

– Будут куклами, когда до них доберется Чарт… Я так взъярился, что велел ему вернуть меня домой. И знаете, что хуже всего? Он как будто не понял сути моих возражений, совсем не понял! И всю обратную дорогу повторял свой бред, снова и снова… – Марк передернулся, усилием воли взял себя в руки. – Ладно. По-моему, ясно, с кем надо поговорить. С Лемом. Пошли.

Девушку била дрожь. Марк обнял ее за плечи и повел на улицу.

– Скажите, вы не доктор Лем?

Голос был незнакомый. Сначала доктор подумал, что этот пухлый коричневый человек – кто-то из новоприбывших через Врата. Затем узнал Эрика Свитру, который появился днем раньше. По слухам, его поселил у себя – и весьма охотно – управляющий Чевски. Лем остановился и сказал:

– Слушаю вас.

Свитра подскочил к нему.

– Извините, что беспокою, док, но я вас давно ищу. – Он с трудом сглотнул. – Я хотел… Ладно, я хотел перед кем-нибудь извиниться. И просто не мог выбрать никого, кроме вас. Понимаете, док, у меня хватит кредита, чтобы убраться с этой планеты, хватит как раз на короткую переброску через Врата, и я уже собрался, но когда шел к Вратам, подумал: «Черт побери, да я кругом виноват!» Видели, на что сейчас похожи Врата? Пыхает и пыхает. Народ так и прет сюда… Лем разглядывал его при свете ближнего фонаря.

– Почему вы уезжаете?

– Ну, в основном потому, что я проболтался этому мехрепортеру, понимаете? И сюда рванула куча народу, чтобы поймать кайф на Чартовом спектакле, и вообще… Понимаете, док, я жутко боюсь этой затеи. Не могу объяснить почему, но боюсь. И подумал, что перед отъездом обязан повиниться: простите, ребята, я не ведал, что творю. – Он с несчастным видом сжимал руки. – Ну, вроде бы и все…

В этот момент кто-то крикнул:

– Вот он!

По улице бежали, держась за руки, мужчина и женщина.

– Вот как, а я к вам направлялся, – сказал доктор. – Это не… – Он осекся, рассмотрел девушку в мерцании многоцветных сумерек. – А, это Элис. Здравствуйте, Марк, я собирался вас попросить…

Элис перебила его:

– Чарт собирается сделать ужасную вещь! Он хочет утащить дикарей и превратить в болванчиков!

Эрик поднес к губам дрожащую руку и пробормотал:

– Эти самые дикари… Они вроде как родственники здешним аборигенам, в Прелле? Я просматривал сведения в информате, там куча записей. Но ведь они разумные, правда? Какой-то язык у них, инструменты и все такое? – Он повернулся к Лему. – Послушайте! Ведь есть законы против этого, а?

– Несомненно, – сказал доктор. – На любой обитаемой планете то, что вы описали, – правонарушение. Идем ко мне и наведем справки в информате. – Они прошли несколько шагов, и Лем добавил: – Я подумал, если вы собираетесь отбыть, то не захотите ли по пути заглянуть на Землю?

Эрик удивленно воззрился на него и спросил:

– С Иана прямиком на Землю? Да это же чуть не самое дальнее путешествие через Врата! Откуда у меня кредит для такой программы?

– Это можно устроить. Согласны?

– Черт меня побери, да я столько лет мечтаю побывать на Земле! Понимаете, я в основном мотаюсь туда, куда посылают торговцы наркотиками, – это моя работа.

– Не беспокойтесь по поводу оплаты. Разумеется, если вы выполните некоторые условия.

– Понятное дело. Валяйте, говорите.

– По прибытии вам надо немедля войти в контакт с комитетом Высшего сената по отношениям между людьми и инопланетянами. И детально доложить о планах Чарта.

– И все? Да пожалуйста! Проще простого!

– Очень хорошо.

Лем поднялся на крыльцо своего дома и распахнул дверь. Помпи затянула свою песенку и выкатилась ему навстречу. Зажглись огни. Тихо зажужжала автоматика, определяя число гостей и готовя ужин.

– Милости прошу, – сказал Лем и прошел к пульту информата. Эрик с интересом смотрел, как пальцы хозяина бегают по клавиатуре. Потом сказал:

– Знаете, это вот – первое, что меня поразило в вашей колонии. Здесь такой информат, какого я нигде не видел. И все для… Сколько вас? Триста взрослых да несколько детишек?

– В этом есть свой смысл. Вы совершенно правы: оборудование столь же совершенно, как тубалкейнское. Там и изготовили нашу систему. Информат большой, он годится для города с десятком миллионов жителей… Вот оно!

На экране вспыхнул заголовок «Общегалактические установления» с подзаголовками. Лем выбрал номер нужного раздела.

– Оставьте его разбираться, – сказал Марк.

Эрик подошел к нему и сел на большой диван в форме подковы, стоящий посреди комнаты. Элис сидела, откинувшись на спинку и закрыв глаза; лицо у нее было несчастным.

– Информат и должен быть очень мощным, – объяснил Марк. – По сути дела, отчасти чтобы уйти от него, я оставил колонию. Рассудите сами: как вы только что заметили, здесь маленькая община, в три с чем-то сотни душ, не имеющая никаких контактов с миром людей, кроме как через Врата. Но Вратами нельзя воспользоваться быстро, без подготовки. Нужно, чтобы вас запрограммировали и под гипнозом ввели схему путешествия. Для этого могут понадобиться долгие часы, и нужен весьма искусный специалист, чтобы сделать это правильно. Особенно, если вы не очень хорошо поддаетесь гипнозу.

– Да не так вовсе! – крикнул Эрик. – Я всегда чудненько поддавался, а потом угодил в состояние, гифмак его называют, и… – Он вытер свое пухлое коричневое лицо. – Неважно. Теперь я быстрее устаю, и только. Но все равно рискну, если удастся задаром посетить Землю. Ладно, рассказывайте о вашем инфе.

– Хорошо. Понимаете, он нужен как противовес эффекту изоляции. Но еще больше, возможно, для противостояния очень стабильной, очень мошной ианской культуре – она же рядом, за дверью. И меня она поглотила. Понимаете, она и сейчас во мне, это очень сильно… То и дело ловлю себя на мысли: как прекрасно было бы увидеть возрожденный Золотой век Иана! Хочу этого больше всего на свете! Но не настолько сильно, чтобы содействовать Чарту в его чудовищных замыслах.

– Он и вправду хотел, чтобы вы ему помогли?

– Ну, не ловить дикарей, конечно. Он просил меня отобрать неоднозначные высказывания и метафоры из «Эпоса Мутины», которые он собирался использовать в качестве ключей к шифру. – Марк выпрямился и крикнул: – Доктор!

– Что такое? – не оглядываясь, отозвался Лем.

– Вы слышали, что от меня ушла Шайели, а от Элис – Рейвор?

– Нет, но причина очевидна. Разве их не убедили, что народ Иана начинает великое дело, и они могут в нем участвовать?

– Как будто так.

Доктор кивнул и последний раз прошелся по клавиатуре. Он выглядел крайне усталым.

– Кажется, передал все, что надо. Запросил разрешение послать Эрика на Землю с тем, чтобы он там выступил в защиту дикарей.

– Когда придет ответ? – спросил Марк.

– Через минуту-другую. Да, кстати, я верно понял вас, что Чарт намерен использовать «Эпос» в качестве сценария для своего спектакля? И у него получится? Мне всегда казалось, что даже группа храт, самые вдумчивые ианцы, понимали в тексте далеко не все.

– Чарт полагает, что нашел двенадцатую книгу, ключ к «Эпосу», превращающий легенды в техническую инструкцию. И ключ этот укрыт во Вспышке Мутины.

Доктор Лем на секунду замер, затем снова принялся печатать. Выдохнул:

– Остроумная идея… И очень возможно, верная. Очень возможно! Если Постановщики хотели оставить путеводитель по своим достижениям… Но пыль искажает солнечный спектр, правильно?

– И он так считает, – подтвердил Марк с неподдельным уважением.

– Х-м! Любопытно, не содержится ли там что-то большее, нежели набор инструкций? Может быть, система постоянного закрепления культуры, подобная нашему информату? Вы только что об этом спрашивали, Эрик, и Марк ответил абсолютно верно: это защита от вторжения ианской культуры.

Эрик широко открыл глаза.

– Так значит, колонию устроили не для того, чтобы ианцы приспособились к нам? Не для того, чтобы узнать, станут ли они жить рядом с людьми?

– Правильно. – Лем грустно улыбнулся. – Ее организовали для того, чтобы выяснить, удастся ли нам ужиться с ианцами.

– Да вы шутите! – закричал Эрик. – Зачем нам эти отсталые…

Его прервал голос коммуникатора:

Говорит ваш информат. В соответствии с данными, введенными в мой банк доктором Игалем Лемом, я передал на Землю сигнал оранжевой тревоги[В английской традиции принято обозначать категории тревоги цветами.]. Ничего не предпринимайте, повторяю, ничего не предпринимайте до получения инструкций с Земли. Управляющий информирован об этом в обычном порядке.

Все сидели в оцепенении. Первым заговорил Эрик:

– Ну, думаю, пока мне не удастся смотаться на Землю.