Текст книги "Действо на планете Иан"

Автор книги: Джон Браннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

XIII

– Управляющий, письмо для вас, – взволнованно проговорил Эрик Свитра, войдя в гостиную Чевски. Едва познакомившись с управляющим, Эрик почувствовал, что уже втянут в какие-то интриги. В этом доме все дышало старомодным политиканством: целый день приходили люди, и хозяин совещался с ними, восседая в кресле. У Эрика появилось крамольное мнение, что Чевски, единственное официальное лицо в колонии, мог бы побольше выходить из дому, чтобы ощущать биение пульса своей общины.

Чевски оторвался от разговора с Делианом Смитом и вопросил:

– Какое еще письмо? О чем?

– Отпечатано только для вас. – Эрик подал ему маленькую капсулу, только что доставленную коммуникатором. Такой коммуникатор был редкостью и на более развитых планетах, и Эрик с первого дня заинтересовался, ради какой цели столь сложное устройство установили в маленькой и сравнительно бедной колонии.

Чевски приложил к капсуле большой палец. Через долю секунды она провела идентификацию, со щелчком открылась и развернула послание.

– Должно быть… – пробормотал Чевски и вдруг вскрикнул: – Мерзавка! Вот мерзавка!

Все уставились на него – в комнате было девять человек. Эрик знал имена некоторых, но после этого наркотика, гифмака, в памяти появились провалы.

– Сид! – рявкнул Чевски с величественным отвращением. – Это заговор, черт побери! Они под меня подкапываются!

– Кто? – спросила Рэйчел, жена Смита.

– Лем, Покород, Дуччи и вся самозванная банда самодовольных ублюдков! – Он скатал письмо и капсулу в шарик и бросил в мусоропровод. – Известно, что они сейчас делают?

Все покачали головами.

– Сид уехала, – объявил Чевски. – Купила поездку через Врата и отбыла, даже словечка не сказав!

На его глаза навернулись крупные театральные слезы. Рэйчел подала ему платок.

– Ничего в ней не было такого, но она мне жена, мужчине нужна женщина… – бормотал Чевски, всхлипывая. – Даже не попрощалась!

Все закивали так же дружно, как только что качали головами.

Интересно, как она провернула это дело, – думал Эрик. – Наверное, у нее был собственный счет… Счастливая! Эх, как бы мне оплатить поездку через Врата…

– Это все решает! – пророкотал Чевски. – Созываем городское собрание! Посылаем прошение на Землю и избавляемся от этих напыщенных мерзавцев! Мы ведь хотим увидеть представление Чарта, правильно?

– Правильно! – был общий ответ.

– Даже если оно будет опираться на местные традиции, а не на земные!

Эрик был убежден, что знает, кто настроил Чевски на эту волну. В Рэйчел Смит было некое наивное коварство, если таковое возможно, и она знала, как подсластить горькие пилюли. Ее влияние Эрик ощутил и в очередной тираде Чевски:

– Сверх всего, возможно, что великое искусство знаменитого художника поможет нам лучше понять наших соседей-аборигенов. И уж во всяком случае нам повезло, что Эрик не только помог мне… э-э… спасти лицо, когда моя жена хотела меня опозорить… – Несколько человек улыбнулись Эрику, и он попытался ухмыльнуться в ответ, хотя ему и было противно. – Не только! Он еще предупредил мехрепортера, который услышал о Чарте и рванул к Вратам прежде, чем Дуччи со своим проклятым сыночком смогли его удержать. – Чевски энергично скрестил руки на груди. – И теперь информат сообщил мне – этот мехрепортер сейчас на Земле. На Земле! Так что будьте уверены: новость о последнем визите Чарта расходится по всей обитаемой галактике.

Пауза – чтобы все прониклись важностью сообщения.

– Таким образом, мы приобретаем известность. Опыт показывает: куда ни прибудет Чарт, следом за ним являются компании богатых туристов с Сайнулы, Гросейла, Илиума; даже с Земли едут, чтобы увидеть новую работу мастера. Он в первый раз займется инопланетной культурой, так что они будут ждать поистине небывалого зрелища. Такой коммерческой перспективы у Иана никогда не было, верно?

– Не вижу здесь Педро Филлипса, – послышался голос из дальнего угла гостиной.

Эрик не знал говорившего, только слышал имя – некий Борис Дули, который, видимо, прибыл через Врата несколько лет назад и задержался на большее время, чем рассчитывал. Он занимался утилизацией отходов и водоочисткой вместе со Смитами.

Чевски наградил его сердитым взглядом и грозно спросил:

– Ты о чем?

– О том, что Педро – оптовый торговец колонии. И если бы предвиделся коммерческий интерес, он оказался бы на нашей стороне. Я хочу узнать, почему док Лем, Покород и все другие боятся Чарта.

Наступило враждебное молчание, и вдруг Эрик неожиданно для себя самого бахнул:

– А я…

Все повернулись к нему. Эрик облизнул губы и решительно продолжил:

– Ладно! Я помню, что попал сюда только вчера и не могу сказать ничего особенного об этом деле. Но я походил здесь вокруг, как уже делал на тридцати планетах, и у меня появилось какое-то скверное чувство по поводу Чарта. Землянин, который берется за эту огромную древнюю сцену, за Иан… Я помню, что тут есть вещи, которые мы не в состоянии воспроизвести, правда? И помню, что некоторые из ианцев не любят людей. И я… – Он беспомощно поднял свои пухлые руки, – …чувствую что-то очень плохое. Последнее место, где мне захочется быть – та планета, где Чарт принимается за дело.

Глядя на слушателей, он понял, что некоторым из них попал в больное место. Но тут Чевски добродушно прорычал:

– Эрик, послушай меня, дружище! Ты едва прибыл, ты же сам говоришь. Предоставь беспокоиться нам, а? Получай удовольствие от этой планеты, а ежели не нравится – вали обратно.

– Извините, – пробормотал Эрик и ушел в дальний угол.

– Ну хорошо! – заговорил Чевски. – Мы толковали о городском собрании, верно? Кто-нибудь считает, что без него можно обойтись? Такого человека не нашлось.

– Ладно, тогда можем двигать дальше. Я полагаю, не будет преувеличением сказать, что здесь, в этой комнате, сидит представительная группа влиятельных людей Иана, так что если мы поведем игру правильно, то сумеем прокрутить дело с собранием примерно…

Эрик перестал слушать. Он прикидывал, хватит ли у него кредита, чтобы через Врата перебраться на другую планету. Не обязательно на такую, где он сумеет заключить хорошие сделки. Куда угодно, лишь бы подальше от Иана.

У него мурашки пробегали по спине каждый раз, когда речь заходила о Чарте и его спектакле для здешних обитателей. Он привык прислушиваться к острым предчувствиям, посещающим его время от времени, и теперь полагал, что наблюдать за этим спектаклем следует с какой-нибудь другой планеты. Хотя, конечно… Стыдно будет покинуть Иан, не испробовав этой знаменитой сексуальной совместимости. Однако…

«Великий художник, – подумал он. – Почему его нельзя оправдать? Он словно собирается разжечь солнце, чтобы изучить воздействие скачка температуры на обитателей планеты…»

В эту минуту Педро Филлипс беспокойно спрашивал:

– Есть ли способ объявить нашу группу юридическим субъектом?

Педро занимался межпланетной торговлей и нес ответственность за возможный кризис в местной экономике. Торговля руководствовалась массой законов и правил, которые он был обязан принимать в расчет. Так что соблюдение законности было его делом. Дуччи фыркнул и осведомился:

– Юридическим? Как можно об этом толковать, когда подобных прецедентов не было?

Остальные обменялись грустными взглядами. Они сидели в удобных креслах на веранде доктора Лема, выходящей на его знаменитую живую изгородь – именно те люди, которых Дуччи издавна полагал ответственными за дела в колонии вне зависимости от того, обладали они властью или нет. Помпи, лежавшая у ног хозяина, тяжело вздохнула. Как и все чабби, она, благодаря обширной обонятельной зоне на спине, чувствовала настроение окружающих и последнее время была раздражена – ее угнетал характерный запах, исходящий от возбужденных людей. Доктор вспомнил, что ночью у нее был кошмар, впервые по прибытии на планету. Помпи скребла когтями и рвала в клочья дорогой ианский ковер.

«И все этот эгоцентричный ублюдок Чарт, – подумал доктор. – Поджаривает нас, как на сковороде…»

– Давайте разберемся в том, что нам известно, – проговорил он успокоительно.

– В чем тут разбираться? – перебил его обычно флегматичный Джек Сигараку. – Известно, что за Чарта выступают многие, и не только молодняк, «обезьянки», но и пожилые ианцы-ортодоксы. Известно, что он заручился помощью Марка Саймона, и нравится кому или не нравится его поведение, надо считаться с фактом, что Марк – крупнейший знаток Иана. И он…

Не договорив, Джек махнул рукой и сел на место, но доктор Лем понимал, что все знают, о чем он умолчал.

– Если бы кто другой, а не Мораг Фенг заманил Чарта сюда. – пробормотала Тоси, жена Джека.

– Но это так, – фыркнул Педро. – Факт налицо. Насчет же того, чтобы мы стали юридическим субъектом, я справлялся в информате…

Зажужжал коммуникатор. Доктор потянулся к висящему в воздухе выносному экрану. Педро упрямо гнул свое:

– Я установил, что мы, как часть людского населения, имеем право объявить себя юридическим субъектом. Черт, забыл слово… А, партией! Сделать надо следующее. Когда назначат городское собрание…

Внезапно он понял, что никто его не слушает. Все уставились на экран, подплывающий к креслу доктора Лема. Изображение было бледное, звук – скрежещущий и прерывистый, однако тип сигнала определялся сразу.

– Это межзвездный вызов! – почтительно прокомментировала Тоси и добавила без всякой необходимости: – Тише!

Изображение скакало и менялось, но временами можно было различить пухлую привлекательную женщину с темными волосами и алыми щечками. Она сказала:

– Доктор Лем! В директории колонии вы обозначены как старейшина и единственная доступная персона кроме управляющего, который сейчас не отвечает на вызовы, так что не ответите ли…

– Кто вы? – перебил доктор, справившись с удивлением. – Откуда вы говорите и что вам нужно?

– Меня зовут Клодин Ша, я говорю с Земли. На веранде все замерли. Разговор с Землей! Такое случалось не больше пяти раз со времени основания колонии.

– Я представляю бюро путешествий, – продолжала женщина, – которое давно намеревалось включить планету с Кольцом в перечень своих маршрутов. Побывавший у вас мехрепортер сообщил, что Грегори Март на Иане, и это, без сомнения, служит оптимальным условием для…

– Отменить разговор, – приказал доктор.

Экран послушно выключился. Доктор вяло оттолкнул аппаратик – тот уплыл в сторону.

Некоторое время все сидели молча.

– Вношу предложение, – заговорил наконец доктор. – В качестве группы ответственных лиц мы направим послание правительству Земли с… как это называется? А, с ходатайством. Чтобы господина Чарта убрали с Иана; при необходимости – силой. Необходимо не дать ему возродить Века Мутины…

XIV

Чарт подвесил свой скоростной флаутер над грунтом и пробормотал:

– Наконец-то посмотрю на знаменитую Вспышку Мутины.

Марк уже несколько лет не летал на флаутерах, а на столь совершенном – никогда. Абсолютно бесшумная машина, ни малейшей тряски или вибрации. Без сомнения, Чарт и ее получил на Тубалкейне в качестве гонорара.

Солнце как раз начинало окрашивать кристаллические колонны Мандалы – Чарт точнейше рассчитал время прибытия.

– Вы уже установили датчик? – спросил Марк.

– Да, конечно. – Чарт покосился на солнце, окруженное гало. – Но скорого результата ждать не стоит. Возможно, потребуется двадцать или даже сто записей, прежде чем удастся отделить сигнал от помех. Этот пыльный занавес должен отчаянно искажать солнечный спектр.

– Начинается! – сказала Мораг с заднего сиденья.

Полупрозрачные колонны понизу омыло огнем – словно заиграли бриллианты наилучшей огранки. Чистейшие цвета вспыхнули внезапно, как удар колокола, и стали сплетаться в ленты, полосы, спирали. Жемчужные отблески накладывались друг на друга, сливались, создавая новые цвета, и сияние становилось невыносимо ярким. Но люди не отводили глаз. У Марка и у Мораг зрелище пробудило ранящие воспоминания; человек не в состоянии получать удовольствие, вспоминая о своей болезни.

Волны цвета накатывали, дразняще намекая на какие-то смыслы и значения, словно на этих выветренных, полузарытых в грунт скалах было нечто написано, начертано буквами, забытыми тысячелетия назад. Невероятный взрыв сводящей с ума красоты – и вдруг она кончилась. Солнце прошло точку зенита.

Чарт громко вздохнул. Марк подумал, что он, наверное, не дышал все тридцать шесть секунд Вспышки.

– Невероятно, – почтительно произнес Чарт. – И за считанные секунды! Да, после этого мои фокусы с полярным сиянием кажутся младенческой мазней.

– Признался, – буркнула Мораг. – Ты ведь мне не верил по-настоящему, а? До этого момента?

– Настолько, – Чарт опустился в пилотское кресло, – не верил. И что, эти ваши ианцы не дают себе труда прийти и посмотреть?

– Не слышал, чтобы взрослые приходили, – подтвердил Марк.

– Невозможно! – Чарт потряс головой; казалось, он был ошеломлен.

– Вы же знаете: я сооружаю сенсорные ядра для представлений. Предметы, конструкции – они излучают различные сигналы, повышают настроение, готовят аудиторию к нужному мне восприятию. Но ни разу я не придумал такой эффектной штуки, как эта. – Он потер глаза и взялся за рукоятку управления. – Куда теперь? Ах, да. К этой штуке, которая называется Менгирами Радости.

Итак, полный обзор древних памятников. Менгиры охватывали всю планету безупречным кольцом – и на суше, и на воде с интервалами в тридцать два и четыре десятых километра стояли одинаковые Столбы из синтетического камня, шестьдесят семь метров в высоту, четырнадцать квадратных метров в сечении, с закругленными углами. Маллом Ват поднималась из океана Сканда и тихо мурлыкала, когда ветер овевал ее открытую верхушку. Затем – обширный пустой зал, вырубленный в гигантской гранитной скале, со скамьями, на которых могли бы разместиться десять тысяч ианцев, но перед голой стеной. Затем – спиральный лабиринт, похожий на внутренность раковины, ведущий к центральному кругу, а оттуда – снова наружу. Дорога в никуда.

Флаутер летел все дальше. Они потратили день, и ночь, и еще день на то, чтобы посетить самые важные памятники в одном лишь Северном полушарии. Они ели во время полета, спали, пересекая океан; дважды их будила автоматика, чтобы они спустились и облетели вокруг таинственных небольших сооружений, торчащих из воды – не таких примечательных, как Маллом Ват, но столь же загадочных.

И при каждой остановке обнаруживалось, как глубоко Чарт изучил Иан. К своему переводу «Эпоса» Марк добавил приложение, перечень предполагаемых признаков тех объектов, которые упоминались в поэме. Некоторые было совсем легко опознать – Мандала Мутины упоминалась так часто, что спорить было не о чем; Маллом Ват и еще несколько памятников были столь же несомненны. Настоящие сложности возникали, когда можно было предполагать, что объект, упомянутый в тексте, более не существует – например, он помещался в Кралгаке и, возможно, был уничтожен метеоритным дождем. Но Чарт, осмотрев некоторые объекты, твердо спрашивал: «Не описан ли этот монумент в Шестой книге, там, где они выращивают лес?» Или: «Это напоминает мне строфу в начале Второй книги, где Постановщики собираются для совета на высоком нагорье».

Марк дивился и в меру своих знаний подтверждал или отрицал эти предположения. По временам Чарт внезапно указывал на подробности, которые сам Марк упустил. Поразительный человек!

К концу второго дня он объявил:

– Ну, хорошо! Теперь – в Южное полушарие.

Некоторое время Марк тупо смотрел на него. Наконец спросил:

– На этой штуковине? Прямо через Кралгак?

– Почему бы и нет? Я хочу осмотреть и южные сооружения. И, разумеется, должен взглянуть на дикарей.

– Однако…

Марк хотел возразить, но посмотрел на оборудование флаутера и промолчал. Наверное, эта последняя тубалкейнская модель могла пролететь над Кралгаком и остаться невредимой.

– Опасаетесь метеоритов? – промурлыкала Мораг. – Зря. Вы же не думаете, что я позволю Грегори рисковать жизнью? Я и свою жизнь достаточно ценю.

– Понимаю. Видите ли, я стал ощущать себя ианцем, а они и помыслить не способны, что можно пересечь Кралгак.

– Надеюсь, путешествие будет воистину волнующим, – объявил Чарт. – Но не из-за метеоритов. Глыба в двадцать тонн даже не собьет флаутер с курса. Однако мы пойдем через океан, а не напрямую через Кралгак. По моим сведениям, дикари гуще всего населяют ближний берег Южного континента, и отсюда мы можем лететь по большой локсодромии прямо к их поселениям.

Когда впереди показалась полоса белой пены на синей воде – граница зоны, где непрерывно валились метеориты, – Марк все-таки съежился и вцепился в подлокотники своего кресла. А Чарт не выказывал напряжения, только по временам поднимал брови при виде особенно мощного всплеска. Затем все небо над головой оказалось исчерченным огненными вспышками, послышался слабый дребезжащий удар, и Марк посмотрел вверх, опасаясь, что камень разбил прозрачный колпак флаутера. И увидел мерцающий отблеск Кольца, белую ленту, едва различимую на синем небе. Колпак был целехонек.

Ударил еще один камень; Марк вздрогнул. Услышав, что Мораг захихикала, он принудил себя смотреть вниз. Вода была мутная и вспененная, как в быстрой реке, текущей сквозь пороги, хотя под ней была глубина – донные скалы лежали в добрых сотнях метрах под волнами.

– Потрясающе, – сказал Чарт. – Великолепно! «Да, в своем роде великолепно, – подумал Марк. – Признаю. Но эта красота не компенсирует потерю половины планеты».

– Смотрите! – вскрикнул Чарт и показал вверх, в зенит.

Огромная каменная глыба рушилась вниз, прямо по их курсу, прочерчивая в воздухе слепящую белую полосу. Ударила в воду, вызвав мощный взрыв: столб пара взвился на сотню метров и полетел по ветру. Колпак флаутера покрылся брызгами, но через секунду автоматически очистился и опять стал прозрачным.

– Хотелось бы составить по-настоящему четкое понятие об ианцах в период их величия, – пробормотал Чарт. – Постановщики оставили очень точную картину, как мне кажется, но вот над чем я ломаю голову – над уцелевшими. Марк!

– Да?

– Вы знаете людей. Представьте себе, что с человечеством случилась настоящая беда – давно, когда еще не было Врат. Представьте… ну, например, войну! Вы знаете, что такое война?

– Знаю.

– Или бедствие другого рода, которое уничтожило цивилизацию. Вы сможете поверить, что человечество было бы сломлено настолько, что не надеялось вновь подняться?

– Наверное… наверное, могу, – сказал Марк. – Но только, если общество стало бы первобытным, как у здешних дикарей.

– Именно так. Эти самые дикари, к которым мы летим… Человечество могло бы впасть в такое же состояние, но даже в этом случае, я уверен, спустя несколько столетий оно опять принялось бы за дело, а не погрязло в варварстве на десять тысяч лет. – Он говорил, не обращая внимания на стену огненного дождя, на бурлящий, встающий дыбом океан. – Но цивилизованные ианцы! Невероятно! Забыли все. Оставили в забвении вершины достижений предков и явно довольны таким существованием.

– Не так уж довольны, – отозвалась Мораг с заднего сиденья.

– Ты об этих – «обезьянках»? Понимаю. В их поведении – явный протест. Но он был спровоцирован контактом с человечеством сто лет назад, а что такое век в сравнении с предыдущими девяноста пятью столетиями? Получается так, словно Постановщики были другой породы, верно? Ничтожная группа, образец инициативы, самобытности, предприимчивости. И когда она исчезла… – Чарт потер руки, словно отряхивая песок с ладоней. – Но ведь они были той же породы, а?

– Не встречал предположений, что это был другой народ, – сказал Марк.

– А как насчет дикарей?

– Сам я их не видел. Но есть описания – вы можете свериться с информатом. Физически не отличаются от других ианцев, только невелики ростом и истощены.

– Понятно. Ага! Впереди вода почище – уходим из зоны метеоритов.

По колпаку снова ударило, и снова ничего не случилось – флаутер неколебимо держал курс.

Они нашли группу дикарей через полчаса после того, как достигли берегов Южного континента. Чарт привел флаутер в состояние невидимости, и машина беззвучно спланировала на красноватый береговой песок.

Дикарей было двадцать – двадцать пять. Голые; только вокруг шеи и талии гирлянды из листьев. Примерно поровну мужчин и женщин, плюс двое маленьких детей на руках. Дикари добывали песчаных червей, выкапывая их пальцами ног. Сейчас они не охотились, а ели этих червей. Только двое не принимали пищу, а уносили свою добычу; оба были мужчинами, и они бежали к женщинам, нянчащим детей. Отдали им примерно половину добытого.

– Отцы? – спросил Чарт.

– Нет, вряд ли, – подумав, ответил Марк. – Я припомнил кое-что из записей в информате. Они заботятся о детях поочередно. Это рудиментарный вариант отношений у северян. Вы знаете, что там новорожденных отправляют в специальных контейнерах к родственникам в другой город и пять-шесть лет дети не видят своих настоящих родителей?

– Конечно. Я изучал семейные отношения ианцев. – Чарт сосредоточенно разглядывал дикарей. – М-да, физически они очень похожи на северян… А не послушать ли, как они разговаривают?

Он щелкнул кнопкой. За этим ничего не последовало, и Марк спросил, в чем дело.

– Я послал туда невидимый микрофон, – объяснил Чарт. – Они не слишком разговорчивы, а? Ну-ка… – Он повернул ручку, и в кабине стал слышен тихий шум: мерный плеск зыби и временами хруст ног по низкорослой прибрежной растительности. – И оружия у них нет. И инструменты только грубые, для вскапывания, например… Я прав?

Марк кивнул в ответ, и Чарт объявил неожиданно:

– Думаю, они подойдут. Но мы сначала как следует убедимся. Подхватим-ка этого, остальные его не видят… – Одной рукой он показывал на мужчину, который забрел за большую глыбу, а другой рукой набирал команду на панели управления.

Дикарь вдруг взлетел вверх, взвизгнул и исчез.

– Что вы делаете? – закричал Марк.

– Просто изучаю его – пригоден или нет, – равнодушно ответил Чарт. – М-м-м! Отличное физическое состояние… малость истощен, но можно и подкормить… Да, дикари вполне подойдут, если перед нами типичный образец.

– Для чего подойдут? – медленно спросил Марк. Скверное, леденящее подозрение зашевелилось где-то в затылке.

– Чтобы подавить их центральную нервную систему и запрограммировать, конечно. – Чарт вздохнул. – У меня же нет способа соорудить ианских андроидов, верно? Это дьявольски сложная работа и очень дорогая. Но по ходу спектакля нам понадобятся запрограммированные актеры на роли Постановщиков.

– Объясните мне напрямую, – сдавленным голосом произнес Марк. – Вы намерены выпотрошить этих дикарей? Лишить их разума?

– Да я же объяснил! – фыркнул Чарт. – Мне необходимы первоклассные актеры, понятно?

Наступило мертвое молчание. Слышалось только пощелкивание аппаратуры, проверяющей физические параметры пленника.

– Отвезите меня в Прелл, – наконец потребовал Марк. Чарт повернулся и уставился на него. – Я сказал: отвезите меня в Прелл! Не желаю иметь с этим ничего общего!

– Ну Марк, ну что ты, будь благоразумен, – подала голос Мораг.

– Вы меня слышали? – прорычал Марк. – Опустите этого беднягу на землю и везите меня домой!