Текст книги "Уайклифф и последнее жертвоприношение"

Автор книги: Джон Берли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава тринадцатая

Среда (продолжение)

– Послушай, Люси, как ты думаешь, сколько примерно летучих мышей может обитать здесь, в радиусе, скажем, мили-полутора отсюда?

– Понятия не имею. Ну, несколько десятков или сотен, наверное. А что?

– Да вот, просто прикидываю…

Именно в эти минуты в отношениях Уайклиффа и двух его ближайших помощников наступил странный период. Последующие несколько часов надолго запомнятся Люси Лэйн и Дугу Керси; их шеф полностью потерял с ними контакт, перестал интересоваться их мнением и не давал никаких указаний…

Они поравнялись с лодкой-домом. Тут стояла тишина – по утрам не до музыки. У борта покачивалось каноэ. Слон, опершись локтями на поручни, угрюмо глядел на них с палубы.

– Мистер Лэвин у себя?

– В каюте, – отвечал парень.

– Хотим переговорить с ним.

– Шеф, а разве нам не стоит зайти сперва на ферму? – негромко спросила Люси.

– Тут не должно быть спешки. Сперва я хочу поговорить с Лэвином о летучих мышах.

Люси в некотором недоумении проследовала вслед за Уайклиффом вверх по трапу. Лэвин вышел на палубу встретить их.

– Пройдемте со мной в каюту, – пригласил он.

Люси с любопытством оглядывала внутренность этого странного жилища. Ясно было, что с недавних пор тут все пошло наперекосяк. Всюду беспорядок. На маленьком столике в кают-компании стоял кофейник, две недопитые чашки, тарелки с остатками яичного желтка и огрызками тостов. Дверь в крохотную спальню была открыта, там виднелись два свернутых спальных мешка и несколько одеял.

Лэвин, краем глаза следя за Люси, старался поворачиваться к ней только здоровой, неизуродованной стороной лица. Он поспешно прикрыл дверь в спальню и предложил гостям присаживаться.

– Вы уже слышали насчет Джордана? – спросил Уайклифф.

– Да.

– А можно спросить, каким образом? От кого?

– В любую погоду я каждый день хожу утром на прогулку. Сегодня, когда я подходил к Трекаре, я встретил Винтера, он торопился домой. Выглядит ужасно, в глаза не смотрит. Я спросил его, что случилось, а он мне что-то невнятно пробормотал о викарии и побыстрее пошел прочь.

– Когда это было?

– Вам нужно точное время? Ну, я не слишком внимательно слежу за часами, но, наверно, я встретил его между половиной седьмого и семью часами. Винтер был не в том настроении, чтобы поболтать со мной, и ему явно хотелось от меня поскорее отделаться. Я прошел дальше и увидел у ворот подъезжавшую полицию. Там же суетился и Кэри, бледный, как невыспавшийся призрак, он мне и рассказал, что случилось. Ну да что там говорить – все и так было ясно. Бедняга лежал наполовину в луже, с раздолбанной башкой…

– А вы видели Винтера после того?

– Никого я не видел. Я подумывал было заглянуть на ферму, но Стефания, знаете ли, не любит, когда посторонние люди видят ее в трудные моменты жизни…

– Я, знаете, пришел к вам потолковать о летучих мышах, – сказал Уайклифф.

– О летучих мышах? – искренне изумился Лэвин. – А что вам до них?

– Как вы думаете, сколько этих тварей может иметься на близлежащей территории, которая интересует Винтера?

Лэвин хмыкнул и пожал плечами:

– Это уж его надо спросить! Он вообще исследует только самые ближние окрестности, и насколько я могу припомнить, он прикидывал их количество в несколько десятков, может, в сотню… Они тут четырех основных подвидов. Примерно треть из них гнездится на крыше старой башенки, а остальные рассеяны по разных местам – по крышам домов, амбарам. А зачем вам это?

– Я все думаю, чем это мог заниматься Винтер в те долгие часы и целые ночи, когда не находил своих летучих мышей? Особенно не в сезон…

Уайклифф поймал быстрый взгляд Люси Лэйн, до которой теперь дошло…

Лэвин, похоже, тоже понял суть дела.

– А разве не лучше спросить об этом у самого Винтера? – заметил он сумрачно.

– Лучше, конечно. Только Винтер исчез.

– Исчез?

– После встречи с вами он вернулся домой, забрал несколько фунтов стерлингов из ящика и смылся на своем тракторе.

Лэвин недоверчиво покачал головой.

– Ерунда какая-то! Вы что же, думаете, он приложил руку к тому, что случилось с викарием? Да он был ужасно расстроен, просто чуть не плакал!

– Ничего я не думаю, мистер Лэвин. Я просто сообщил вам, что произошло. Без выводов.

Лэвин почесал бороду.

– Мда, странная история, чертовски странная!

– Согласен. Но мне кажется, что ваша дружба с Винтером была чуть ближе, чем вы мне хотели внушить. Он, вероятно, проводил большую часть ночи у вас на лодке?

Некоторое время Лэвин молчал, размышляя над ответом. Он не пытался спорить или возражать, только выбирал слова с осторожностью.

– Думаю, что вы представляете себе, мистер Уайклифф, как обстояли дела на ферме, пока Джессика была жива. Винтеры находились в положении попросту невыносимом, и бедняга Лоуренс понимал, что именно из-за него семья так страдает. Между ним и женой постоянно возникало напряжение, а разрядки никакой не было. Им было трудно даже найти время и место для интимного откровенного разговора, не говоря уже о ссоре, ведь Джессика неотступно за ними следила. Но ведь какие бы у них ни были отношения, они принуждены были спать в одной спальне, в одной постели…

– Ну и?

Лэвин чуть улыбнулся.

– Что ж, вы правы. Вплоть до недавнего времени Лоуренс часто проводил ночи здесь, на полу в кабине. У нас для него был матрас, подушка и несколько одеял…

– А как же это он не пересекался с визитами к вам Джессики? – вдруг спросила Люси.

Лэвин оглянулся на нее недоуменно, словно только что заметил ее присутствие.

– Ну так ведь он знал, когда она уходила из дому!

– А с недавних пор, значит, Винтер перестал к вам захаживать?

– Он больше не появлялся по ночам. Думаю, он устроился как-нибудь иначе… Мы с ним этот вопрос не обсуждали. Но по вечерам он заглядывал, особенно в выходные дни. Он прекрасно знал, что к нему здесь хорошо относятся и всегда ему рады.

Уайклифф резко поднялся.

– Спасибо, мистер Лэвин, я узнал от вас все, что хотел.

Лэвин проводил их до трапа и сказал напоследок:

– Винтер – человек совестливый… – и добавил со скрытой иронией: – Вы, как полицейский, очевидно, понимаете, как тяжело жить на свете с этаким свойством…

Солнце ярко сияло в чистом небе, прилив стоял у высшей точки, и в спокойной речной воде отражались зеленеющие кроны деревьев.

Когда они свернули в сторону фермы, Люси обронила:

– Подумать только, исследование летучих мышей как алиби на предмет отлучки из супружеской постели…

– Ну и что?

– Как мужчины легко договариваются между собой о своих удобствах, когда дело касается женщин…

– А разве наоборот не бывает?

– У нас тоже есть слабости…

Перед приоткрытой дверью стоял полисмен в форме.

– Детектив Кэрнау припарковался во дворе, как ему было велено. По-моему, там с вами хотели поговорить…

Уайклифф постучал в дверь, женский голос отозвался:

– Войдите!

Стефания сидела в большой комнате. Она поднялась навстречу следователю, держа в руке книжку с заложенным пальцем местом. Это была «Мадам Бовари» Флобера.

– У вас есть для меня известия?

– Боюсь, что нет, миссис Винтер.

Стефания была очень бледна, но в остальном выглядела точно так же, как и в первую их встречу. Те же прямые светлые волосы, разделенные строгим пробором и туго схваченные сзади, тот же синий передник и блузка с мелкими розанчиками. Ее голубые глаза глядели на Уайклиффа с холодным вниманием.

– А что будет, когда вы его найдете?

– Все зависит от обстоятельств, – коротко отвечал Уайклифф. – Где ваш сын?

– Наверху, в своей комнате. Нам надо оставаться здесь, на ферме?

– Вы можете перемещаться, если будете извещать нас об этом.

– Дело в том, что Гектор Кэри пригласил нас пожить в Трекаре, до тех пор, пока…

– Пока дело не рассосется и все уляжется? – голос Уайклиффа был как удар хлыста.

Стефания постаралась изобразить на лице смятение.

– Вам легко осуждать, суперинтендант… – она повернулась к Люси. – Но вы же понимаете нас, правда? Разве жена не должна оставаться заодно с мужем, что бы там ни было?

Уайклифф поглядел на нее с некоторым уважением; но в глубине души он не верил в ее искренность.

– А вы допускаете, миссис Винтер, что ваш муж мог совершить убийство – двойное убийство?

Она покраснела:

– У вас нет права задавать подобные вопросы, суперинтендант!

– Действительно, никаких прав… – повторил Уайклифф, все еще сверля ее глазами.

Уже во дворе Люси Лэйн сказала:

– Что-то вы с ней слишком грубо обошлись, сэр.

– Да? Ты так думаешь?

Высоченный, под два метра ростом, детектив Кэрнау переминался у своей машины.

– Мистер Керси просил вас ему перезвонить, сэр. По двору расхаживали куры, поклевывая то там, то сям какие-то невидимые миру зернышки… Человек в робе – вероятно, новый назначенец Гича, – подметал на скотном дворе.

Уайклифф забрался в машину и позвонил по мобильному Керси. Тот говорил растерянно:

– Тут меня осаждает пресса, сэр. Хотят от меня заявления по делу.

– Ну и что ты им сказал?

– Посоветовал им обратиться к пресс-секретарю в нашей штаб-квартире.

– Умно! Это все?

– Нет. Вскоре после того, как мы разослали факс насчет Винтера, нам позвонили из транспортной полиции Труро. Трактор торчит там на стоянке у вокзала среди легковушек, как бык посреди овец.

– Они проследили за Винтером?

– Да. Человек в рабочей одежде вылез из трактора, купил билет до Плимута прямо перед отправлением поезда в семь-двадцать один.

– И есть данные, что он сел в этот поезд?

– Они это сейчас пытаются выяснить у кондуктора, который проверял билеты. Я связался с Чарли Харрисом из плимутского отделения, он со своими ребятами работает на проверке составов.

– А что слышно из резиденции викария?

– Ничего не двигается с места. Я послал туда Диксона с девушкой-констеблем из местной полиции. Думаю, женщина легче найдет язык с Селией… – и после паузы Керси добавил: – Похоже, сэр, вы промахнулись в случае с Винтером. Я хочу сказать, что в результате мы имеем теперь сбежавшего человека, подозреваемого в двух убийствах…

– Которого именно я сам выпустил из капкана, – усмехнулся Уайклифф. – Знаешь, Дуг, я прекрасно понимаю твои чувства. И мне вовсе не хочется, чтобы ты пострадал из-за истории с Винтером. Имей в виду, если на меня покатит бочку наше начальство, ты будешь в положении Макэвита.

– Макэвита? Вашего кота? А в каком он положении?

– Он тут был ни при чем.

Уайклифф дал отбой, выбрался из кабины и постоял пару минут, оглядываясь. Потом рассеянно сказал детективу Кэрнау:

– Прошу вас перезвонить потом Керси. Попросите его проследить, чтобы дежурного констебля тут вовремя подменили.

Затем повернулся к Люси Лэйн.

– Мы с тобой пойдем в башенку.

– Кэрнау мог бы подбросить нас, сэр, и высадить у самой Трекары…

– Нет. Пойдем пешком.

Они двинулись по тропе вдоль речного берега. Они пробрались сквозь заросли камышей и вышли к болоту. Ни единого слова меж ними не было сказано. Башенка высилась перед ними посреди зарослей и казалась еще более внушительной оттого, что стояла посреди ровной как стол равнины. Они прошествовали по вымощенной камнем тропе через болотце к дверям башни. Над дверью висела латунная табличка с выбитыми словами: «Эльвира, 1833–1857. Любовь вечная».

– Сомневаюсь, что муж поставил бы в ее честь башню, если бы она скончалась не в двадцать четыре года, а прожила бы с ним до сорока четырех, – заметила Люси.

– Ты циник, Люси, циник.

– Когда дело касается мужчин, я реалистка.

Массивная дверь на петлях ручной ковки была закрыта на крюк. Уайклифф отворил дверь, и они оказались в самом низу спиральной лестницы, которая круто поднималась вверх вокруг мощного центрального столба. По пути наверх им встречались узенькие стрельчатые окна в стене, сквозь которые можно было уловить краешки окружающего пейзажа. Педантичная Люси насчитала шестьдесят восемь ступенек, прежде чем путь им преградила вторая дверь.

– Тут только щеколда с замком, – пробормотал Уайклифф. К немалому удивлению Люси, он извлек из кармана толстую проволоку, согнул ее и ввел в замочную скважину. Через мгновение дверь была отперта.

– Это один из моих дежурных фокусов, – пояснил Уайклифф, не оборачиваясь.

Они проникли в круглую комнату метра три в диаметре. Окон не было, разве что единственная щель в круглой стене, куда кто-то вставил неаккуратно вырезанный кусок оргстекла. Перед этим окошком стоял массивный гранитный брусок на маленьких столбиках, нечто вроде алтаря. Света хватало ровно настолько, чтобы не натыкаться на предметы.

– Да это же маленькая церковь! – заметила Люси.

Покрытый плиткой пол был аккуратно подметен, стены украшали живописные панно, но краска с них облупилась и осыпалась, оставляя зрителю лишь смутные догадки относительно содержания картин. Тут стояли раскладушка, плетеное кресло, стол с лампой и небольшой книжный шкаф из четырех полок. Нехитрую меблировку дополняла масляная печь допотопной конструкции.

– Вот тут-то он и следил за своими летучими мышами, – пробормотал Уайклифф, как бы разговаривая сам с собою.

Люси почувствовала в его голосе некоторое удовлетворение.

– Вы ожидали все это найти, сэр?

– Ну, что-то в этом роде…

Помимо нескольких армейских одеял, тут было несколько довольно приличных подушек. А на полках, помимо книг, стоял таганок для варки кофе, чайник, кастрюлька и фарфоровая чашка.

Уайклифф медленно осматривал все это, словно пытаясь воссоздать картины протекавшей тут жизни. Похоже, своим осмотром он остался доволен.

– Люси, тебе никогда не хотелось поселиться вот так где-нибудь, в одиночку?

Люси уставилась на шефа в недоумении.

– Вести такой вот образ жизни? Если так начать, то кончишь где-нибудь на помойке или под мостом…

– Пожалуй, ты права – это скользкая дорожка, – кивнул Уайклифф.

Чуть позже, с явной неохотой, он пробурчал:

– Мы не завтракали, а если сейчас не пойдем отсюда, то и не пообедаем…

– Вы не хотите сделать тут обыск, сэр?

– Позже. Позже.

Они подошли в свой офис как раз в тот момент, когда Керси собирался пойти поесть. Он выглядел подавленно, почти угрюмо.

– Шеф пару раз пытался с вами связаться, сэр, – сообщил Керси. – По-моему, он немного озверел.

– Ладно, он сейчас все равно обедает.

В баре «Оружие Хоптона» Джонни Глинн, как обычно, стоял за стойкой, но Уайклиффу показалось, что выглядит Джонни как-то странно. Наверняка Том Рид уже поговорил с ним по душам…

Столик, за которым всегда сидела семья Кэри, пустовал.

Обедали в молчании. Но Керси терпеть не мог долго соблюдать траур или хотя бы просто молчать. Он прокашлялся:

– Э-э-э… Вы еще будете ездить сегодня днем, сэр?

– Да.

– Знаете, нет никаких сообщений из Плимута насчет Винтера. Никто его не видал. Наверно, он залег на дно. В его рабочей одежонке и с двумя грошами в кармане это не так-то просто.

Однако Уайклифф не поддержал разговор. Керси попытался зайти с другого бока:

– Фокс нашел грязные отпечатки подошв у ворот, где убили викария. Действительно, похоже на то, что некто встал на ящик, чтобы ударить с большей высоты, как вы и говорили. Фокс сейчас изучает отпечатки в лаборатории.

– Ладно.

Обед так и закончился в молчании, а едва они допили кофе, Уайклифф поднялся.

– Я буду в своем кабинете, – сообщил он коротко.

Когда Уайклифф отбыл, Керси повернулся к Люси Лэйн.

– Слушай, что это с ним такое? Ты что-нибудь понимаешь?

Люси рассказала о странном поведении шефа.

– Мда, дела… А что это значит, что я буду в положении Макэвита? Это ведь его кот? Как это понимать?

Люси улыбнулась:

– Видишь ли, Макэвит – это кличка кота из повести Т. С. Эллиота, это был такой Таинственный Кот, у которого при всех преступлениях всегда имелось железное алиби. Он был ни при чем.

– Да, вот она, польза эрудиции! Без эрудиции нынче и собственного шефа не поймешь.

– Ну, брось. Ты ведь, наверно, слышал о мюзикле «Кошки»?

– Наверно. Только меня тошнит от подобных мюзиклов. Я их не смотрю.

– Если серьезно, Дуг, то дело не в кошках, конечно. Просто шеф очень встревожен развитием дела и не хочет никого из нас подставлять…

– Ну да, если начальство покатит бочку… – усмехнулся Керси.

– Примерно так.

Позже у Уайклиффа состоялся длительный телефонный разговор с шефом. Сперва все шло по-дурацки, но под конец шеф все-таки принял вещи такими, как они есть, и признал, что поделать уже ничего нельзя.

– Ладно, Чарли, надеюсь, ты окажешься прав… – Олдройд тяжело вздохнул. – Ты ведь знаешь, журналисты нас живьем сожрут, если окажется, что ты ошибся… А я-то надеялся годика через два мирно уйти на пенсию, с орденом на груди… Моя Клэрис очень надеется на это.

Орден на груди был старой семейной шуткой, которая была в ходу между ними. Значит, не все еще потеряно.

Только Уайклифф положил трубку, как к нему постучался дежурный офицер.

– К вам просится Джонни Глинн, сэр. Ни с кем больше не хочет говорить, только с вами.

Джонни вел себя нервозно, но он уже сделал свой выбор.

– Я бы мог вам рассказать все и в баре, но только не хотел, чтобы слышала жена…

Джонни присел на стул, с любопытством оглядываясь.

– Да, я же в этой самой школе учился, сэр, и частенько бывал в этой комнатке, помнится, меня тут наказывали…

– Так вы мне хотели что-то рассказать, мистер Глинн? – прервал его Уайклифф.

– Да. Сегодня ко мне заходил инспектор Рид. Я уверен, вы знаете, в чем тут дело. Ну, в общем, с ним мне разговаривать не хотелось…

Уайклифф промолчал, и Джонни продолжал:

– В первый раз, знаете, я от этой истории настрадался по горло. Я тогда, давным-давно, уже рассказывал все Риду и его шефу, что я тут ни при чем. И это правда.

– Ну ведь вам поверили, так?

Джонни покраснел. На лбу его выступили маленькие капельки пота. Стало заметно, что он крепко поддал, прежде чем прийти сюда.

– Знаете, я даже собирался жениться на Джессике Добелл. Все это знали. Но ведь ей одного мужика было мало, подавай еще. И вот в ту ночь она была с другим… – Джонни помотал головой. – И это меня убило!

Они помолчали.

– Не возражаете, если я закурю? – спросил Джонни. Он достал пачку, выволок оттуда сигарету, закурил и наклонился вперед, глядя в упор на Уайклиффа.

– Есть еще кое-что, о чем я хотел вам рассказать. В ту ночь за рулем машины была Джессика…

– А раньше кое-кто говорил, что она не умела водить, а?

Джонни развел руками:

– Этот кретин пытался ее обучить… На такой узенькой дорожке, где муха с блохой не разъедутся!.. – он осекся. – Ну, вы должны понимать, мистер Уайклифф, ведь мы все тогда были чуточку моложе – и глупее…

– А кто был тот другой? – спросил Уайклифф.

Джонни откинулся в кресле.

– Не будем называть имен, мистер Уайклифф. Все, что я знаю, мне выболтала Джессика во время одной нашей дикой ссоры, примерно в то же время. Но раз уж я молчал тогда, когда на меня накатывали с серьезными обвинениями, стану ли я сейчас болтать? Нет уж, увольте. Мне тут жить, в этой деревне, и бизнес свой делать.

Джонни протянул руку и стряхнул пепел в маленькую чашечку, приспособленную Керси под пепельницу.

– Я пришел сюда потому, что если бы вы знали факты, то понимали бы, что стоит за всем этим… Сколько мути может подняться, если начать ворошить дело. Но ведь всему есть предел? И я вот не вытерпел… Ладно. В конечном счете это ведь так, обычный треп – ни свидетелей, ни протокола, верно?

И Джонни с победным видом откинулся на спинку стула.

– Я вас внимательно выслушал, – сказал на это Уайклифф.

Когда Джонни понял, что продолжения не последует, он неуклюже поднялся со стула.

– Ну ладно, мне надо возвращаться в бар, работать…

Часов в пять Уайклифф зашел в местный универмаг и купил несколько предметов. В шесть он сообщил сотрудникам, что не будет на ужине, после чего позвонил своей Хелен. А уже в половине седьмого он вышел из гостиницы с одолженным у хозяина рюкзаком за плечами.

Он был в ужасном состоянии. Он уже знал, но… Но в отсутствие вещественных доказательств он не мог действовать. Да еще этот болван, Винтер… Конечно, он достоин сочувствия, даже уважения, но ведь он ошибается, и ошибка эта может дорого стоить.

И теперь Уайклифф решил действовать методами, которые иначе как шизофреническими не назовешь…

Он прошел по тропке вдоль речного берега. Этот путь стал в его сознании мистическим, соединяя вместе элементы в его схеме: Трекара с башенкой-капризом, ферма, лодка-дом, церковь, Тригг-Хаус и старая школа, которая служила теперь его кабинетом…

В долине уже вечерело, тени разрослись, и птицы в кронах деревьев замолкли. Прилив убывал, и по илу на отмелях рыскали в поисках добычи голодные чайки. Оказывается, впадающий в океан ручей – это не постоянный пейзаж; природа здесь удивительно меняется вместе с приливом и отливом…

А где-то в лесах по ту сторону реки раздался выстрел, который вспугнул стаи испуганных голубей.

На лодке-доме никого не было видно, но из закопченной трубы шел дымок. Ферма казалась заброшенной и пустой, но где-то там должен околачиваться дежурный констебль. Это на тот случай, если Винтер все-таки надумает вернуться домой. Уайклифф был не в том настроении, чтобы улыбнуться от такой мысли…

И из печной трубы в Трекаре вился дымок. Щиты, которые поставила полиция вокруг места убийства викария, еще стояли вокруг ворот.

Уайклифф прошел сквозь буйную поросль тростников к болотцу. Башенка стояла, словно немой укор его небрежности…

Чем ближе он подходил к своей цели, тем более идиотским ему казался собственный план.

Но все-таки он проник в башенку и стал подниматься по спиральной лесенке. Запертая дверь остановила его ненадолго – он снова прибег к трюку с проволочкой. Минута – и он был уже внутри, и тут ему стало спокойнее. Сейчас тут было еще темнее, чем утром, и очертания предметов едва можно было различить. Уайклифф выволок из своего рюкзака фонарик и обшарил его лучом все помещение.

Нет, ничего не изменилось.

Он заранее решил, что станет делать. Прежде всего надо разжечь масляную лампу и печку. Он предполагал, что здесь найдется некоторый запас масла – так оно и было.

Лампа, которую приволок сюда Винтер, была бы настоящим антиквариатом, если бы не ее уродливость – двойной рожок и розовые плафоны на медной подставке… Гадость. От лампы исходил тусклый свет, которого хватало ровно настолько, чтобы с грехом пополам высветить эту клетушку. Впрочем, масляная печь повела себя весьма покладисто, не стала вспыхивать, бухать, бахать и скоро разогрела здесь воздух до терпимой температуры. Появилось некоторое ощущение уюта.

Уайклифф разложил содержимое своего рюкзака на столе: пару банок пива, кусок сыра, батон хлеба, плитка шоколада, бутылка воды и мобильный телефон – самое важное.

Ну что ж, половина восьмого. Он поглядел в узкое оконце. Небо снова затянули облака, насколько хватало взгляда. Скоро и дождь, пожалуй, пойдет. И стемнеет. Самое время.

Глаза его привыкли к темноте, и он мог уже разобрать изображения на облупленных панно – вот деревья, а вот женщина в развевающемся платье. На потолке тоже было что-то изображено в этом роде, но уж этого он разглядеть не сумел.

В потолке был люк, который, очевидно, вел наверх, под купол, где и обитали летучие мыши. Уайклифф спросил себя, каким это образом Винтер туда забирался, но потом сообразил, что потолок тут невысокий, и если встать на стол, то долговязый человек, вроде Лоуренса, вполне сможет влезть в люк.

Ему тут стало нравиться. Уайклифф часто ощущал, что имеет много общего с отшельниками, готовыми уединиться в глухом углу и не иметь с миром никаких дел…

Уайклифф просмотрел книги Винтера – тут были биографические очерки, журналы и прочее. На некоторых из них Уайклифф заметил новую обложку – своего рода попытка начать новую жизнь старой книги…

Потом он перешел к обыску комнаты. Это была задача не из трудных. Искомое обнаружилось почти сразу же, под раскладушкой, в картонной коробке без крышки. Это были исчезнувшие из церкви полусапожки Джессики, изрезанный «Церковный ежеквартальник», несколько листочков нотной бумаги и конверты.

Однако Уайклифф не стал трогать эти свои находки, а оставил стоять прямо в коробке посреди комнаты.

Все оказалось вовремя. На лестнице послышались усталые шаги. Уайклифф пригасил лампу. Казалось, прошла вечность, и не одна, прежде чем замок провернулся и дверь отворилась.

Теперь Уайклифф снова прибавил света лампе.

– А я уж начал было думать, что вы не придете…

Винтер стоял, прислонившись к двери, словно найдя последнюю опору в жизни…

– Боже мой… Ну конечно, мне следовало знать, что все так кончится…

Он прошел в комнату, спотыкаясь от усталости, и рухнул в кресло. Потом он посмотрел на коробку, выставленную посреди комнаты.

– Значит, вы их нашли?

– Конечно. Вы знали об их местонахождении, не правда ли?

– Еще бы… Я их сам сюда положил.

Уайклифф посмотрел на Винтера сверху вниз и с мягкой укоризной заметил:

– Не валяйте дурака, Винтер. И более того, не делайте дурака из меня…