Текст книги "Код Шекспира"

Автор книги: Джон Андервуд

Глава 18

Не благородней ль духом покориться…

У. Шекспир. Гамлет

(Перевод М. Лозинского)

Джейк никак не мог сосредоточиться, но потом сообразил, что Блоджетт был прав относительно 17-го графа Оксфорда. Если Льюис имел в виду именно его, то возникает вопрос: почему? Что в нем заинтересовало Льюиса? Какая тайна заключалась в его жизни и работах – если только он не был Шекспиром? И почему Льюис трижды подчеркнул «Оксфорд»? Проблема состояла в том, что граф, дилетант из высшего общества, был невероятно богат и располагал неограниченным временем, но понятия не имел об этике. Кроме того, создавалось впечатление, что он к тому же обладал непомерным самомнением.

«Качество, характерное для людей, получивших власть и богатство по наследству», – подумал Джейк.

Ему сразу пришли в голову имена подобных типов среди его знакомых. Возможно, дело именно в этом? Что могло заставить обладателя подобного эго напряженно работать, создавая такие великие произведения под чужим именем?

И почему никто этого не замечал, пока он был жив? Граф не был столь интересен, чтобы привлекать к своей персоне слишком много внимания. Удобно устроившись на диване, Джейк взялся за работу. Он заказал кофе и пару сэндвичей с ветчиной из магазина-кулинарии на противоположной стороне улицы и спросил у швейцара Фреда, слышал ли тот об Эдварде де Вере.

– Кажется, да. Разве не он был знаменитым самозванцем, ну или чем-то в этом роде?

– Да, именно так. – Джейк не стал упоминать о письме, а Фред ничего не спросил.

После ланча Джейк еще раз попытался осмыслить доводы Огберна в пользу графа, но вскоре отложил книгу в сторону и посмотрел на часы. Мелисса должна была вот-вот вернуться. Приближалось время обеда. Он позвонил ей на сотовый телефон и услышал знакомый голос, слегка искаженный помехами.

– Привет, папа.

– Мелисса? Ты в порядке? Где ты?

– Возле собора Святого Павла. Хотела выяснить, там ли еще Стейшнерз-Холл.[33]33
  Здание в Лондоне, где до 1911 года хранился обязательный список всех произведений, изданных в Великобритании; в 1924 году ведение списка было возобновлено на добровольной основе.


[Закрыть]

– Ну и как успехи?

– Так себе. Часть офисов здесь осталась, но многое изменилось. А что у тебя? Тебе удалось поспать?

– Да, конечно, – соврал он. – Послушай, я расшифровал еще одно слово из списка Льюиса.

– В самом деле? Звучит многообещающе.

Мелисса немного отстранилась от своего сотового телефона и посмотрела на седого мужчину, сидевшего напротив нее в баре отеля, который он выбрал для встречи. Тот коротко кивнул.

Мелисса отвернулась.

– Что тебе удалось узнать?

– Я практически уверен, что «Оксфорд» – это Эдвард де Вер. Очевидно, он тебе известен?

Она закатила глаза.

– Естественно. Кто ж его не знает? Но послушай, сейчас не самое подходящее время. Мы можем поговорить позднее?

– Конечно, но ты…

– Тогда пока.

С этими словам она закрыла телефон, не дав отцу закончить свою мысль.

– Что он хотел? – нетерпеливо осведомился профессор.

– Граф Оксфорд, – ответила Мелисса. Она уже показала ему список, а он, вместо того чтобы поблагодарить ее, пришел в ярость, что ей совсем не понравилось.

«Ему бы следовало быть благодарным», – подумала Мелисса. Ведь она держит его в курсе дела. Теперь у нее возникли сомнения – возможно, она напрасно ему доверилась. Не слишком ли она наивна в отношении своего английского друга?

– Я увижусь с ним позже и помещу под микроскоп, – сказала она.

– Микроскоп? Что это значит? Еще одна университетская идиома?

– Я его подробно расспрошу, вот и все. Что с вами? Прошу меня простить, но иногда вы ведете себя так, словно Шекспир – это Иегова, а вы – Моисей.

– Я потратил много лет работы на изучение его трудов, так что не надо относиться к происходящему легкомысленно. «Я бы мог поведать такую повесть, что малейший звук тебе бы душу взрыл».[34]34
  Шекспир У. Гамлет. Перевод М. Лозинского.


[Закрыть]

– «Лир»? Нет, подождите. «Гамлет», конечно. Призрак отца. Правильно?

– Да. – Он задумчиво кивнул. – И я знаю, о чем он говорит.

– И какую повесть могли бы поведать вы?

Он отвернулся.

– Тебя это не касается. – Он посмотрел на Мелиссу. – Возможно, это даже к лучшему, что твой отец тратит время на де Вера. Пожалуй, тебе стоит его поддержать.

Мелисса не сводила с него глаз, чувствуя, как растет ее разочарование. Что-то в нем изменилось, но она не могла понять, что именно. Казалось, он был двумя разными людьми одновременно: один очаровательный, другой воинственный. А в последнее время вторая сторона его натуры стала проявляться все сильнее. К примеру, он оставил чек на столе, словно ожидал, что она по нему заплатит. Что ж, возможно, она так и сделает, чтобы показать, что такое независимая американская женщина.

– Может быть, вы расскажете мне, каково положение дел на настоящий момент? – поинтересовалась она. – Вчера вы говорили о заговоре, цель которого – дискредитировать Имя. Как развиваются события? Я вижу лишь разрозненные факты и множество теорий. Однако не могу не признать, что некоторые из них начинают казаться мне достаточно убедительными. К примеру, что вызвало такой гнев Роберта Грина?

Лицо профессора потемнело. Он перевел взгляд с пустого стакана виски на Мелиссу. Неужели она не понимает, что все находится в состоянии неустойчивого равновесия? Он считал, что предельно ясно объяснил ей ситуацию. Неужели он в ней ошибся? Он сумел вовремя остановить предателя Льюиса, который наверняка не успел войти с ней в контакт. Неужели этот журналист настолько хорош, что напал на его след? Не может быть. И все же он чувствовал, что она очень скоро может от него ускользнуть. Если бы удалось разлучить ее с Джейком Флемингом. Но как? В противном случае ее бегство станет неизбежным, хотя прежде оно казалось невозможным. Сейчас он не мог ее отпустить. Сначала она должна выполнить еще одно задание. Остается надеться, что она согласится с ним сотрудничать. Его влияния должно хватить. А если нет…

– Я купил тебе сэндвич с ветчиной, – сказал дочери Джейк, когда через полчаса она вернулась.

С нее стекали потоки воды, а на лице застыло беспокойное выражение, которое удивило и встревожило Джейка.

Мелисса почти не прикоснулась к еде, поставленной перед ней отцом, и он видел, что она погружена в свои мысли. Он решил, что не будет пока упоминать о письме.

– Ладно, признавайся, что случилось? – наконец спросил он.

– Ничего, – ответила Мелисса, отводя взгляд. – Просто плохое настроение. Лучше расскажи мне о своих открытиях относительно семнадцатого графа. Ты обнаружил что-то потрясающее, и тебе не терпится поделиться со мной?

Джейка обидела злая ирония в ее голосе, он подошел к окну и посмотрел на странно притихший город, блестевший в свете вечерних фонарей.

– А что ты знаешь про Эдварда де Вера?

Мелисса презрительно фыркнула.

– Более чем достаточно. А что тебя интересует?

Он повернулся к ней.

– Ну, он вызвал немалый интерес у историков. Многие считают, что Шекспиром был он. А я пытаюсь понять, был ли Десмонд Льюис одним из них.

Мелисса яростно тряхнула головой, а потом осторожно откусила кусочек сэндвича с ветчиной.

– Прежде всего, – начала она, – зададимся вопросом: зачем человеку, обладающему огромным состоянием и привилегиями, пользоваться услугами подставного лица, а самому при этом играть роль фона? Это предположение кажется мне сомнительным. Такой человек захочет получить всю полноту славы. – Затем она сосредоточилась на еде, отказываясь продолжать дискуссию.

Однако Джейк пришел к такому же выводу. В данном случае сторонник сомнительных идей и скептик нашли общий язык.

Зазвонил телефон, и оба замерли. Наконец Мелисса протянула руку и с тревогой сказала:

– Алло? – Немного послушав, она передала трубку Джейку. – Доктор Бальсавар, – сказала она.

– Пожалуйста, называйте меня Сунир, – послышался голос в трубке.

Джейк подошел к телефону.

– Хорошо, Сунир. Что-то случилось?

– Ко мне приходила полиция. Наверное, мисс Пекхэм назвала мое имя. Возможно, они посетят и вас.

– Спасибо за предупреждение. Они уже были у меня.

– Вам удалось продвинуться в поисках книги?

– Нет. Боюсь, что теперь, после гибели Льюиса, книги нам не найти.

Сунир немного подумал.

– Это плохо. Значит, мне придется написать ее снова, а я совсем не писатель. К тому же я не знаю, каким должен быть конец.

Джейк начал испытывать сочувствие к этому человеку. Может быть, следует ему помочь? В глубине души он и сам хотел узнать, чем все это закончится.

– А доктор Льюис никогда не упоминал книгу под названием «Убийство человека, который был Шекспиром»? Ее написал Кельвин Гоффман.

– К сожалению, я не помню.

– Создается впечатление, что сейчас она стала большой редкостью. Но мне удалось кое-что обнаружить. Вам известно, кто такой Эдвард де Вер, семнадцатый граф Оксфорд?

Бальсавар рассмеялся.

– Конечно. Кто о нем не знает? Поверьте мне, это не он.

– Значит, вы уверены, что Льюис писал не о нем?

– Тут у меня нет ни малейших сомнений. Зачем бы стал такой человек писать посредственные стихи под своим именем, а шедевры публиковать под псевдонимом?

– Согласен, в этом не видно смысла. Не могли бы вы вспомнить какие-то его слова, которые направили бы нас в нужном направлении? И помогли понять, почему погиб Льюис? И кто за этим стоит? И как нам добраться до книги?

– Ты собираешься рассказать ему о списке? – шепотом спросила Мелисса.

Джейк покачал головой.

– Пока нет, – одними губами ответил он Мелиссе.

Бальсавар задумался.

– Он действительно сказал одну вещь несколько месяцев назад.

– Продолжайте.

– Он сказал: «Ключ – в сонетах».

Джейк быстро записал эту фразу. Мелисса сразу оторвалась от своего сэндвича.

– Ты сказал «сонеты»? Это тема моей дипломной работы. Даже не думай о том, чтобы их оклеветать.

– У меня появилась идея, – заговорил Сунир. – Вы можете вечером встретиться со мной возле «Лондонского глаза»?[35]35
  Одно из крупнейших колес обозрения в мире, ярчайшая достопримечательность Лондона.


[Закрыть] Доктор Льюис однажды отвез меня туда, чтобы кое-что показать. Он сказал, это поможет мне понять важность того, что он намерен открыть миру.

– И помогло?

Бальсавар с горечью рассмеялся.

– Честно говоря, нет. Но кто знает, быть может, три головы лучше, чем одна. Он процитировал слова из одного вашего популярного телесериала. «Истина где-то рядом».

«Истина где-то рядом», – старательно записал Джейк. «А ключ – в сонетах», – продолжил он мысленно. Мелисса слушала их разговор очень внимательно.

– А теперь мы ступили на территорию «Секретных материалов»?

– Можете взять с собой дочь, если она захочет составить нам компанию.

Джейк посмотрел на Мелиссу.

– Хочешь посмотреть на «Лондонский глаз»?

Она решительно тряхнула головой.

– Папа, я прилетела в Лондон не для того, чтобы кататься на чертовом колесе в середине ноября.

– Вряд ли, – сказал Джейк Суниру.

– Мне нужно работать, – упрямо сказала Мелисса, отодвигая тарелку и поворачиваясь к компьютеру.

– Жаль. Вас устроит восемь часов? Тогда встретимся у фонтана на Трафальгарской площади, а оттуда пойдем пешком, – сказал Сунир и повесил трубку.

– Ты не особенно мне помогаешь в расследовании, Мелисса, – произнес Джейк. – У меня нет иной заинтересованности в этом деле, кроме как выяснить, что произошло с Десмондом Льюисом и почему. Но складывается впечатление, что у тебя такая заинтересованность есть. Что все это значит?

Она покачала головой и вошла в свою электронную почту.

– Ты явно не знаешь главного об ученых, – заявила Мелисса. – Прежде всего речь идет о распределении территории и сфер влияния. Твой друг индус лезет на чужую территорию, так же как и ты.

– И с каких это пор стремление выяснить правду стало нарушением чужой территории? Не ты ли сказала, что хочешь помочь мне в расследовании и предоставить в мое распоряжение свои знания? Я уже не говорю о том, что тебе должно быть интересно, что именно ныне покойный профессор хотел поведать миру?

Она открыла рот, но в последний момент передумала.

– Ладно, – проворчала она. – Ты меня убедил. Я пойду с тобой. Хотя бы для того, чтобы выяснить, почему доктор Бальсавар упомянул о сонетах.

Она не могла не признать, что теперь это ее очень заинтересовало.

Глава 19

Когда на суд безмолвных, тайных дум…

Первая строка 30-го сонета У. Шекспира

(Перевод С. Маршака)

Лондон, начало ноября, 19.30

Они вновь вышли на улицу через черный ход, и Мелисса тут же начала жаловаться на отвратительный запах в переулке и необходимость пробираться по грязи мимо мусорных куч. Но Джейк не хотел рисковать – ведь теперь они находились под подозрением у полиции.

Они благополучно добрались до Трафальгарской площади, где к ним сразу подошел Сунир.

– «Глаз» находится на противоположном берегу Темзы, куда можно перейти по пешеходному Хангерфордскому мосту, – сказал он, показывая рукой в сторону «Глаза».

Это крупнейшее в мире колесо обозрения сначала получило название «Колесо миллениума», его ярко освещали лазеры, и оно высоко вздымалось в небо над городом. У Джейка тут же возникло ощущение, что место для него выбрано неудачно – уж слишком колесо напоминало перевернутый космический корабль инопланетян, зависший над древним городом.

Они быстро зашагали к реке, не обращая внимания на яркие огни города. Ветер был настолько холодным, что Мелисса, выросшая в Калифорнии, не выдержала и начала вслух выражать сомнения в целесообразности замысла Сунира.

– Ладно, доктор Бальсавар, – сказала она, когда они ускорили шаг, – давайте будем откровенны. О какой великой тайне сонетов вы говорили?

– Я могу лишь повторить то, что сказал мне доктор Льюис. Но разве вы сами никогда не задумывались о противоречии между тем, что мы знаем об авторе, и содержанием его стихов?

На лице у Мелиссы появилось задумчивое выражение.

– Ну, я уже говорила раньше, мы никогда всерьез не занимались изучением биографических материалов. Они воспринимаются как данность.

– А у вас не возникло ощущения, что они полны тайн?

– Иногда. Но к чему вы клоните? Любые великие произведения искусства полны тайн.

К тому моменту, когда они подошли к Стрэнду, почти все небо над головой закрывало гигантское колесо на другом берегу реки, которое, как механизм колоссальных часов, медленно вращалось.

Когда они ступили на пешеходный мост, Сунир бросил взгляд на Темзу, и Джейку показалось, что ему не понравилось то, что он увидел, однако через некоторое время Сунир кивнул.

– Я знаю одно. Тайна особенно ощутима в сонетах. Ваши знатоки Шекспира так и не сумели установить соответствия между его прекрасными, эмоциональными стихами и приземленной, лишенной любви и прикованной к дому жизни. В течение столетий им приходилось проявлять невероятную изобретательность, чтобы найти в них хоть что-нибудь, что подтверждало бы его авторство, – они придумали гипотетических гомосексуальных любовников, Смуглую леди и другие столь же неубедительные и весьма фантастические вещи.

– Доктор Скофилд постоянно твердит, что у него было поразительное воображение, как и у всех великих поэтов, – сказала Мелисса.

– Поэты пишут о своей любви, о своих потерях и о своей жизни, а не о вымышленных героях, проживающих жизнь, о которой им ничего не известно, – возразил Сунир. – В жалком существовании человека из Стратфорда не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего Смуглую леди или другие образы и мысли из великих сонетов.

– А в чьей же жизни это было? – резко спросила Мелисса.

– Я не знаю. Но если мы внимательно посмотрим на каждое слово, на каждую строку его стихов и сонетов, то увидим, как они резонируют с голосом пылкого человека в ссылке, размышляющего о потерянной жизни и свободе, человека, которого мучает чувство личной вины. Это совсем не похоже на Шекспира.

– А почему вы заговорили о ссылке? – вмешался Джейк.

– Доктор Льюис сказал, что истинным автором был тот, кто жил в ссылке, скорее всего, в Италии, где происходит действие большинства пьес.

Мелисса покачала головой.

– Категорически не согласна, – сказала она.

– Мне это кажется притянутым за уши, – поддержал дочь Джейк, стараясь соблюсти объективность. – Приведите мне пример.

– Хорошо. – Сунир кивнул. – Начнем с сонета двадцать девять:

 
Когда в раздоре с миром и судьбой,
Припомнив годы, полные невзгод,
Тревожу я бесплодною мольбой
Глухой и равнодушный небосвод
 
 
И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим
С тем, кто в искусстве больше преуспел,
Богат надеждой и людьми любим, —
 
 
Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.
 
 
С твоей любовью, с памятью о ней
Всех королей на свете я сильней.[36]36
  Перевод С. Маршака.


[Закрыть]
 

Мелисса покачала головой.

– Об этом сонете написано множество статей, – сказала она. – И что с того? Он отражает состояние духа человека, его постоянное…

– Он прав, – вмешался Джейк. – Это говорит человек, находящийся в ссылке. Шекспир когда-нибудь бывал в ссылке?

Мелисса не ответила, отвернулась и зашагала по мосту.

– Нет, он никогда не был в ссылке, – заявил Сунир, ускоряя шаг, чтобы не отставать. – Сонет описывает состояние отвергнутого человека, ставшего парией, изгнанного из страны. А нам точно известно, что с Шекспиром никогда ничего подобного не случалось.

– Вы не можете говорить серьезно, – резко возразила Мелисса через плечо. – С каких это пор автор не может воспользоваться своим воображением?

– Мой бог, женщина, – пробормотал Сунир, еще больше прибавляя шаг. – Он говорит от первого лица. Вслушайтесь в его слова: «Я малодушье жалкое кляну». Как это мог написать Шекспир, толстый, счастливый, разбогатевший на трудах других людей? Он никогда не был парией. Ему было нечего проклинать. Вслушайтесь – это жалобы ссыльного.

Мелисса немного смутилась, потом взяла себя в руки и пристально посмотрела на Сунира.

– Микеланджело никогда не видел Бога или рая, однако, сумел очень неплохо расписать Сикстинскую капеллу.

Джейк не мог не улыбнуться – Мелисса привела неплохой довод. Теперь смутился Бальсавар.

– Сожалею, мисс. Но я не могу принять ваше объяснение. Микеланджело был знаменитым художником, люди видели, как он работает, именно по этой причине Папа нанял его расписать Сикстинскую капеллу. И он был хорошо знаком с работами своих предшественников. А вот Шекспир при жизни особой известностью не пользовался.

Мелисса содрогнулась.

– Вы настоящий кладезь знаний.

Джейк смотрел на реку и пытался понять, что вызвало такое раздражение у его дочери. Он никогда не слышал и не изучал большинство сонетов – как, по его подозрению, и большинство людей, за исключением тех, кто в колледже выбрал английский в качестве профилирующего предмета.

– Если не считать бегства из Стратфорда из-за подозрения в браконьерстве, – продолжал Сунир, быстро шагая по пешеходному мосту, – у нас нет других поводов говорить о его изгнании. Шекспир бросил семью, а это совсем другое дело. К тому же он всего лишь перебрался в Лондон, возможно, в Ланкастер. А потом вернулся домой, чтобы купить себе новый дом, и никто ему не мешал это сделать.

– А как же Первое фолио,[37]37
  Термин, употребляемый для обозначения первого собрания пьес Шекспира (1623). В эту книгу вошли тридцать шесть пьес.


[Закрыть] где автором пьес назван именно Шекспир? – напомнила ему Мелисса.

– Ах. Загадка титульного листа Первого фолио. Я до сих пор пытаюсь понять, как это могло произойти. До настоящего момента данный факт остается главным оплотом сторонников Шекспира.

– И это очень сильный аргумент, – сказал Джейк. – Как говорится, «владение имуществом почти равносильно праву на него».

– Вы очень удачно выразились, – заметил Сунир. – Всегда считалось не слишком корректным спрашивать, каким образом человек разбогател. – Некоторое время они шагали молча, погрузившись в собственные мысли, пока не оказались на другом берегу Темзы. – Ну, вот мы и пришли.

Сунир повел их к входным воротам. Теперь колесо нависало прямо над ними.

Джейк посмотрел вверх и замер. Он был уверен, что в толпе промелькнул крупный мужчина. Значит, Наблюдатель вернулся – им не помог черный ход и путешествие по узким улочкам.

«Спокойно, – сказал себе Джейк. – Сохраняй хладнокровие».

Британцы уже давно перестали восхищаться «Глазом миллениума», да и время туристического сезона прошло, поэтому довольно быстро они оказались в кабинке – у них даже не было соседей. До закрытия осталось совсем немного времени.

– Вы последние пассажиры, – заявил им кассир, – надеюсь, вам понравится.

Начался медленный подъем, и Джейк понял, что вскоре их кабинка, описывая гигантскую дугу, окажется на высоте в сотни футов от реки. Продолжая размышлять о том, что удалось выяснить за последние несколько дней, он не мог отвести глаз от ошеломляющего вида – Банк-сайда, собора Святого Павла, Вестминстера и Биг-Бена, находящихся в нескольких милях от них. Мелисса стояла, прижавшись носом к стеклу, и смотрела на ночной, залитый светом город.

– Итак, перед нами Лондон во всем своем великолепии, – сказал Джейк.

– И вся его история, – добавила Мелисса.

«История, которую ты хочешь уничтожить», – подумала она, но вслух ничего не сказала. Вместо этого она указала на современное здание, возвышавшееся над берегом реки:

– Смотрите, Уайтхолл. Ха. Я могу заглянуть в офисы. У кого-нибудь есть телескоп? Мы могли бы прочитать документы, которые лежат на столах.

– Это же в Уайтхолле находится Министерство обороны Великобритании? – спросил Джейк.

– Черт, – проворчала Мелисса. – Теперь нас расстреляют как шпионов.

Они с благоговением смотрели по сторонам.

– Ладно, – наконец заговорила Мелисса. – Так почему же мы здесь? Если, конечно, не считать того, что мы наслаждаемся видом и уже почти отморозили себе задницы.

– Да, действительно, – поддержал ее Джейк. – Что хотел показать вам доктор Льюис?

Сунир махнул рукой на северо-запад.

– Хорошо. Видите здание парламента, вон там? И большой собор справа? В парламенте есть помещение, которое называется Звездная палата. Вы о ней слышали?

– О да! – хмуро ответил Джейк.

Мелисса вздрогнула.

– Мне кажется, именно в Звездной палате было изобретено «судебное убийство»,[38]38
  Вынесенный по закону, но несправедливый смертный приговор.


[Закрыть] – сказала она.

– В самом деле? Доктор Льюис сказал, это важно для понимания того, что произошло четыре столетия назад и что заставило его написать свою книгу. А собор этот – Вестминстерское аббатство. Место, где хоронят королей и королев, а также находится «Уголок поэтов». Доктор Льюис добавил, что величайший английский поэт не удостоился там места. Мы должны выяснить, кого он имел в виду и что им двигало.

Они продолжали молча смотреть в окна. Несмотря на все свои темные тайны, ночной город поражал удивительной красотой.

– Но и это еще не все. Посмотрите на противоположный берег, за Вестминстер. Сейчас слишком темно, чтобы разглядеть подробности, но там расположен старый замок, хранящий тайну, которая может оказаться ключом ко всему…

– Ламбетский дворец,[39]39
  Лондонская резиденция архиепископов Кентерберийских в продолжение 700 лет; в библиотеке дворца хранится богатейшая коллекция рукописей и старинных документов.


[Закрыть] – пробормотал Джейк, глядя в темноту.

В этот момент колесо неожиданно остановилось, их кабинка начала неприятно раскачиваться, все сооружение задрожало, а затем погас свет.

– Черт возьми, – пробормотал Джейк, а Мелисса испуганно вскрикнула.

– Что случилось? – спросил Сунир, который изо всех сил цеплялся за поручни.

– Похоже, отключилось электричество, – сказал Джейк, вглядываясь в темноту. – Здесь есть система связи или какие-то другие устройства на экстренный случай?

– Тут слишком темно, ничего не видно, – пожаловалась Мелисса.

– Тогда попробуй позвонить кому-нибудь по сотовому телефону и выяснить, что случилось.

Снизу до них доносились слабые крики, но шум города мешал разобрать слова.

Мелисса принялась отчаянно нажимать на кнопки, но никак не могла ни до кого дозвониться – кто-то вешал трубку, кто-то просил подождать, кто-то отказывался ей верить. Складывалось впечатление, что экстремальные ситуации с «Лондонским глазом» не находились ни в чьей юрисдикции. Наконец Мелисса принялась кричать на полицейского диспетчера, который не проявил ни малейшего сочувствия.

– «Лондонский глаз» уже закрыт, мадам, – спокойно сообщили Мелиссе.

Прошло пять минут, потом десять. Ничего не менялось. Ближайшие кабинки были пусты, а остальные находились так далеко, что докричаться до них все равно не удалось бы. Становилось все холоднее, свистел ночной ветер, кабинка продолжала раскачиваться.

Мелисса подумала, что ее сейчас стошнит. Сунир отошел в угол, и его вырвало. Джейк пытался кричать и звать на помощь, но окна кабинки были плотно закрыты из соображений безопасности и для защиты от капризов погоды. Он начинал сомневаться в том, что произошедшее было случайностью.

Прошло еще пять минут, и на причале также погас свет.

– Господи, – пробормотал Джейк. – Они закрываются. Такое впечатление, что они о нас не знают.

– Не могу в это поверить! – простонала Мелисса и принялась шарить по стене, надеясь обнаружить интерком или найти способ открыть окно. – Здесь должен быть какой-то выход.

– Ты серьезно собираешься вылезти наружу? – спросил Джейк. – Мы на высоте более ста метров. – Слова отца заставили Мелиссу отказаться от своих намерений.

Мысли Джейка двигались по кругу. Он практически не сомневался, что Наблюдатель последовал за ними к «Глазу». Могло ли у него хватить влияния или обычной смекалки, чтобы остановить колесо или просто отключить подачу энергии? Или сделать что-нибудь более серьезное?

Послышалась тихая мелодия. Мелисса принялась шарить в своей сумочке.

– Это мой сотовый телефон.

Она посмотрела на светящийся в темноте дисплей и затаила дыхание.

– Что такое? – спросил Джейк.

Сунир лежал на полу кабинки и тяжело дышал.

– Текстовое сообщение, – ответила Мелисса, и в ее голосе послышалось напряжение.

Джейк взял телефон из рук дочери и посмотрел на экран.

«Получаешь удовольствие от экскурсии?» – прочитал он.

– О господи! – простонала она.

– Ты знаешь номер, с которого послали сообщение? Мне кажется, сотовые телефоны должны такое определять.

– Да, но этот номер мне неизвестен. Это может быть кто угодно.

Вскоре на телефон Мелиссы пришло следующее сообщение, которое напугало их еще сильнее. В нем было написано: «Худшее близко, но плох и первый шаг».[40]40
  Переиначенная фраза из «Гамлета». В переводе М. Лозинского звучит так: «Плох первый шаг, но худший недалек».


[Закрыть]

– И что это должно означать? – пробормотал Джейк.

– Измененная строка из «Гамлета», – ответил а Мелисса. – Когда…

И тут колесо неожиданно сдвинулось с места и снова начало вращаться, но теперь оно двигалось с ускорением, все быстрее и быстрее, пока они не ощутили нечто, напоминающее свободное падение. Мелисса и Сунир закричали, а Джейк, окончательно убедившись в неслучайности происходящего, задался новым вопросом: кто хочет напугать их до смерти?

– Держитесь! – закричал он. – Не думаю, что кабинка может оторваться. – Во всяком случае, он очень на это надеялся.

Мелисса продолжала кричать, а рвота Сунира не прекращалась, и он ничего не мог ответить. Кабинка достигла наивысшей точки и устремилась вниз. Они были уже почти в самом низу, когда зажегся свет и включились тормоза. Кабинка замедлила движение и остановилась.

Встревоженный служащий распахнул дверцу кабинки и помог ошеломленной троице выбраться наружу.

– Мы очень сожалеем о случившемся, – начал он свои многословные извинения. – Мы не знаем, что произошло. Кто-то пробрался в помещение, где находится система управления, отключил подачу энергии и тормоза. С вами все в порядке?

– Могло быть и хуже, – ответила Мелисса.

Сунир, счастливый, что уцелел, принялся энергично кивать, вцепившись в поручень и судорожно хватая ртом воздух.

– Мы не пострадали, – сказал Джейк. – Но я бы хотел поговорить с тем, кто здесь главный.

Вдруг он услышал, как ахнула Мелисса, и проследил за направлением ее взгляда – у выхода, непонятно чего ожидая, стоял крупный мужчина и с мрачным видом смотрел в сторону их кабинки. Наблюдатель на посту.

Джейк с сомнением посмотрел на Сунира.

– Вы кому-нибудь говорили, что собираетесь сюда?

Сунир отрицательно покачал головой.

– Никому.

Мелисса тихонько вздохнула, но заставила себя прогнать появившуюся у нее мысль.

– Ждите здесь, – мрачно сказал Джейк, когда ворота распахнулись. – Я намерен немного поболтать с этим типом. И если он имеет какое-то отношение к тому, что с нами произошло, я запущу его задницу прямиком в Данию.

– Папа, не надо, – с тревогой в голосе попросила Мелисса.

Джейк спрыгнул на платформу и зашагал к Наблюдателю, плевать на мускулы – он умел драться по-настоящему.

Крупный мужчина заколебался, но остался стоять на прежнем месте, молча глядя, как Джейк, протискиваясь сквозь толпу зевак, решительно идет к нему.

– Простите, – пришлось несколько раз извиниться Джейку. – Извините.

– Папа, будь осторожен! – крикнула Мелисса ему вслед.

Она увидела, как крупный мужчина повернулся на ее голос, огляделся по сторонам, но в тот момент, когда Джейк приблизился к нему, вновь передумал. Он был готов к нападкам Джейка, которые, к счастью, были исключительно словесными. Мужчина что-то отвечал, качая головой и показывая на колесо. Джейк еще немного покричал, затем откуда-то неожиданно появились двое мужчин, схватили его за руки и отбросили к ограде. Джейк начал сопротивляться, но один из них что-то ему показал, и он поднял руки, словно сдаваясь.

– Полицейские! – вскричал Сунир, внимательно наблюдавший за Джейком. – Это полиция!

– А где этот тип? Он исчез! – воскликнула в ответ Мелисса.

Здоровяка действительно больше не было в поле зрения.

Полицейские, если они и вправду таковыми являлись, довольно долго задавали Джейку какие-то вопросы, изучали его документы, а потом куда-то звонили. Однако его справедливое возмущение из-за того, что с ними произошло на колесе, заметно уменьшило их пыл, и вскоре они его отпустили.

Он сразу поспешил обратно, но заметил Мелиссу, которая махала ему рукой с платформы, и сразу успокоился.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Пожалуй, – проворчал он, грустно потирая плечо.

– Со стороны этого не скажешь, – запротестовала она. – Это были полицейские?

– Да. Похоже, они за нами следили, хотели задать пару вопросов о Льюисе. Я сказал, что сейчас не самое подходящее время.

– А что тот тип? – спросила Мелисса. – Что он тебе сказал?

– Он утверждает, что не имеет никакого отношения к «неисправностям системы», как он назвал наши злоключения. А еще он заявил, что не следит за нами. Так что можно сделать вывод, что он солгал как минимум раз.

– Ты полагаешь, что он мог это сделать? – спросила Мелисса, глядя на отца широко раскрытыми глазами.

– Ну, кто-то за этим стоит. Мы были последними и единственными пассажирами на колесе. И стали для них легкой добычей.

– Тот, кто это сделал, настоящий мерзавец, – пробормотала Мелисса.

Когда они подошли к мосту Ватерлоо, Мелиссе удалось поймать такси, и они проделали обратный путь в молчании, слишком потрясенные, чтобы разговаривать. Водитель доставил Джейка и Мелиссу на Денмарк-стрит, а потом повез Сунира «в сторону Риджентс-парка», как сформулировал он свой адрес, но у Джейка возникло ощущение, что у Сунира нет постоянного места жительства. Возможно, из соображений безопасности? Пока они ехали на лифте, Мелисса полностью погрузилась в себя. Джейку пришлось подтолкнуть дочь, когда лифт остановился на их этаже.