Текст книги "Голоса весны"

Автор книги: Джоанна Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава одиннадцатая

Джеки не сомневалась, что во всем элитном универмаге «Нейман Маркус» родители не нашли бы ничего такого, что могло бы соперничать с сюрпризом, который собирался устроить ей Грег.

С невыразимым сожалением она соскользнула на пол, поправила тенниску и прошептала Грегу на ухо:

– Ты пойди налей лимонад, а я пока подготовлю их.

Конечно, Дейдра Брейди ни в коем случае не станет пить столь плебейский напиток – отошлет его обратно на кухню с просьбой принести ей ромашкового чая. Но лимонад по крайней мере даст возможность Грегу чем-то заняться.

Он вскинул большие пальцы вверх, но ушел не сразу. Запечатлев поцелуй на ее шее, он прошептал:

– Когда они уйдут, ты вся моя.

Легкая дрожь пробежала по ней, даже когда раздался повторный стук в дверь.

– Жаклин! – Родительские голоса прозвучали невероятно гармонично.

Джеки сделала глубокий вдох, попытавшись притушить желание, еще горевшее в ней, и наконец распахнула входную дверь, приготовившись к урагану.

– Дорогая! – Найал и Дейдра вошли в квартиру так, как входили в любое помещение, сколько Джеки себя помнила, – словно прославленные кинозвезды в эпоху золотого века Голливуда.

Распахнув объятия и широко улыбаясь, они синхронно чмокнули воздух у ее щек.

Дейдра бросилась на диван. Даже в теплый весенний день она была в длинной, до пола, юбке из черной органзы и красной шелковой блузке, расшитой черными африканскими мотивами.

Это был, пожалуй, самый эксцентричный наряд Дейдры и куда более броский по сравнению с тем, что когда-либо носила ее дочь.

– Ты даже не представляешь, что сегодня творилось в магазинах, дорогая, но нам просто необходимо было найти что-то достаточно роскошное к двадцатипятилетию нашего единственного ребенка.

Краем глаза Джеки заметила Грега в кухне и попыталась придумать, как остановить маму, однако отец опередил се, сурово посмотрев на Джеки.

– Выбор подарка значительно облегчился бы, Жаклин, если бы ты просто приняла от матери билеты на концерт молодого Дэвида Ормсби на следующей неделе.

Он вскинул кустистые черные брови в классическом выражении, означавшем «разве мы не говорили с тобой об этом?». У Найала Брейди были темно-синие глаза цвета Ирландского моря и густые темные волосы.

– Он с нетерпением ждет встречи с тобой с тех пор, как мы рассказали ему о тебе…

– Больше никаких музыкантов, папа, – отчеканила Джеки, испугавшись очередного спора о Дэвиде Ормсби в присутствии Грега.

Грег, естественно, появился с подносом в руках как раз в тот момент, когда было названо имя Ормсби.

– Кто-нибудь желает лимонаду?

Джеки не могла сдержать смешок, когда ее чопорные родители буквально разинули рты при виде мужчины в ее квартире.

В гостиной воцарилась полнейшая тишина.

Джеки не помнила, чтобы кто-нибудь из мужчин, с кем она встречалась, хотя бы немного не тушевался перед ее родителями. Даже одаренные музыканты, с которыми сами предки сводили ее, робко смолкали в присутствии прославленной парочки.

Но Грег вышел вперед, пожал руки Дейдре и Найалу, использовав все свое обаяние руководящего работника местной телесети, и уже через пару минут все трое весело болтали и смеялись.

Джеки почувствовала себя до некоторой степени лишней, когда они начали обсуждать самых известных музыкантов.

А уж когда Дейдра совершила героическую попытку выпить глоток лимонада, принесенного Грегом, Джеки поняла, как идеально он вписывается в их мир. Неважно, где он вырос, но приспособился блестяще.

Заметив, что Джеки не принимает участия в разговоре, Грег повернулся к ней, и по озабоченному выражению его лица стало ясно, что он намерен втянуть ее в дискуссию.

–…Но Джеки это лучше известно, потому что она композитор, – начал Грег, ловко переключая внимание родителей на нее. – Джеки, ты не считаешь, что использование классических тем в коммерческой музыке возросло?

В родительских глазах отразился шок.

И робкая надежда.

– Ты снова пишешь, Жаклин? – спросил отец.

Найал и Дейдра протянули друг к другу руки в безмолвном порыве, словно стремились объединенными усилиями удержать свою непутевую дочь на пути истинном.

Ей ничего не оставалось, как разочаровать их. Снова.

Поднявшись, Джеки покачала головой.

– Ничего классического, всего лишь несколько рекламных песенок. Мне ужасно неприятно торопить вас, дорогие, но мы с Грегом обещали встретиться с друзьями после игры «Ред Сокс». – Она взглянула на часы с преувеличенным удивлением. – Ого! Нам и вправду пора бежать.

Игнорируя недоуменное выражение лица Грега, она засуетилась, выпроваживая родителей. Дейдра поставила стакан с лимонадом на поднос и повесила пластиковую сумку из «Неймана Маркуса» на вешалку у входной двери.

– Здесь кое-какая одежда на случай, если ты передумаешь относительно Дэвида. Или, может, ты наденешь ее, когда пойдешь куда-нибудь с Грегори, – прошептала Дейдра на ухо Джеки, пока мужчины обменивались рукопожатием. – И еще мы хотим тебе подарить… – сказала она погромче, глядя на Найала, чтобы привлечь его внимание.

–…вечеринку! – пропели они хором.

– В следующую субботу в саду, милая. – Отец наклонился, чтобы поцеловать дочь на прощание. – Грегори, вы, безусловно, приглашены, будем рады видеть вас.

Джеки старалась не скрежетать зубами, пока Грег заверял их, что сделает все возможное, чтобы прийти. Она никак не могла поверить в его предательство. Он ведь понимает, что она сочиняет тайком. Зачем же было объявлять об этом родителям? Она бы еще могла его простить, если бы знала, что Грегу нет дела до условностей, что его больше заботит внутренний мир человека, а не показная внешность; но, глядя, как Грег чмокает воздух возле щеки Дейдры, Джеки поняла, что он впишется в пряничный мир ее родителей без малейшего напряга. Он ведь бросил творческую работу, которую любит, ради кресла в пентхаусе.

Конечно, пока ему нравится ее замшевое бикини с бахромой, но она готова поклясться, что он не захочет показаться на людях с такой непредсказуемой спутницей.

Так не лучше ли расстаться сейчас, чем стеснять и разочаровывать его потом?

Грег мысленно похвалил себя, выпроводив родителей Джеки за дверь. Учитывая все обстоятельства, импровизированный визит прошел совсем неплохо.

И теперь, когда блестящая чета Брейди удаляется по коридору, ему нужно быстренько закрыть дверь и продолжить с того, на чем они остановились.

Грег горел от нетерпения. Последние полчаса чуть не убили его, ему с трудом удавалось удерживать нить беседы, поскольку единственное, о чем он мог думать, – это ноги Джеки, обвивающие его талию.

Ее прерывистые вздохи и ищущие пальцы.

Ее мягкие груди.

Закрыв дверь на ключ, Грег протянул руки к Джеки и с изумлением обнаружил, что она удаляется.

Наверное, нужно восстановить атмосферу, предшествовавшую приходу родителей.

Пока Грег раздумывал, как бы лучше к этому подойти, Джеки повернулась к нему, стоя в другом конце гостиной.

– Не думаю, что из этого что-то выйдет. – Она сложила руки на груди и вздернула подбородок.

Грег шагнул ближе, уверенный, что ослышался.

– Не надо. – Она выставила вперед ладонь, останавливая его. – Если мы встанем слишком близко друг к другу, я потеряю ход мыслей.

Отступая на шаг, Джеки задела журнальный столик, придержала его и взяла в руки стакан.

Полнейшее замешательство овладело Грегом, пока он наблюдал, как она вертит эту штуковину в руках. Неудивительно, что все его попытки завязать отношения оканчиваются провалом – даже когда он нашел свою женщину, он не в состоянии постичь, что у нее на уме.

– Я не понимаю. – Он сделал глубокий вдох. Похоже, она хочет, чтобы он выложил карты на стол. – Я пришел сюда сегодня совсем не для того, чтобы соблазнить тебя, Джеки. Мы несколько сбились с курса до прихода твоих родителей, но на самом деле я собирался предложить тебе продолжить наши отношения.

На мгновение ему показалось, что такая прямота сработает, – рот у Джеки удивленно округлился.

Но не успел Грег закрепить успех, как она уже качала головой.

– У нас ничего не получится.

У него отвисла челюсть.

– Ты сделала такой вывод после нашего великолепного секса? Или потому, что мы слишком хорошо сработались? – Пожалуй, это прозвучало несколько саркастично, но, черт побери, у нее нет никаких причин давать ему отставку.

Джеки выдвинула стул и опустилась на мягкое виниловое сиденье. Со стуком поставив стакан на стол, она подняла на Грега спокойный взгляд.

– Я поняла, что у нас ничего не выйдет, увидев, как ты себя вел с моими родителями.

– Ты увидела, что я умею располагать к себе даже самых важных людей? – Грег вытащил стул и сел наискосок от нее. Теперь он в положении, хорошо ему знакомом, – лицом к лицу за столом переговоров. Теперь он справится. Должен справиться. – Просто умелое использование обаяния, ничего больше.

– Ты прекрасно вписываешься.

– Разве это плохо?

– Я не вписываюсь, Грег, и никогда не вписывалась.

На какую-то долю секунды Грег успел заметить другую Джеки, уязвимую женщину, чей дух свободы подавлялся слишком часто.

– Твоя карьера зависит от умения ладить со всеми, быть милым, безупречно вежливым, всегда корректным. Я же то и дело шокирую людей.

Он даже не знал, как опровергнуть столь незначительный аргумент.

– Но это такая мелочь, Джеки, мы наверняка с этим справимся.

И снова она покачала головой прежде, чем он успел закончить фразу.

– Для меня это не мелочь. Я так часто разочаровывала родителей – во всех смыслах, – что больше не хочу никого разочаровывать. Ты уверен, что не будешь ужасно разочарован, если я неумышленно поставлю тебя в неловкое положение на одном из твоих светских телеприемов?

Грег на секунду задержался с ответом. И презирал себя за это.

Он взвешивал возможные последствия ее непредсказуемости, а должен был ответить немедленно.

Мягкие губы Джеки скривились в улыбке.

– Так я и думала.

– Боюсь, ты делаешь из меня большего пуританина, чем я есть, – возразил Грег. Мысль, что он может потерять ее, причиняла больше боли, чем он ожидал. Черт возьми, он тоже может быть раскованным.

В нужное время.

– Просто я считаю, что ты слишком держишься за свое высокопоставленное кресло, которое ко многому обязывает. – Джеки ткнула пальцем в его подтяжку. – Я понимаю больше, чем ты думаешь.

Проклятье!

Грег даже не знал, что сказать. Он не сомневался, что завоюет ее расположение сегодня, но, похоже, сел за стол переговоров неподготовленным.

– По крайней мере обещай мне, что придешь завтра на просмотр, – попросил он, цепляясь за свой единственный, последний шанс встретиться с Джеки, пока она окончательно не исчезла из его жизни.

– Не думаю…

– Это моя вина, что ты не получила работу у нас. Приходи и насладись триумфом, которого заслуживаешь. – Он наблюдал за Джеки, напряженно отыскивая на ее лице признаки положительного ответа. – Пожалуйста.

Он ждал, надеялся.

Она медленно кивнула.

– Отлично. Спасибо, Джеки. – Грег резко поднялся. Если он сейчас же не уйдет, то может потерять и ту часть плацдарма, которую только что удалось отвоевать.

Она тоже встала.

– Что ж, тогда до завтра.

Грег повернул дверную ручку.

– Но как только мы пожнем лавры, я исчезну. – Джеки шла за ним к двери, зеленые глаза смотрели с тем несгибаемым упрямством, которое, похоже, помогает ей преуспевать во всем – будь то пение, танцы или сочинительство. – Ни обид, ни разочарований.

И никаких отношений.

Теперь Грег ясно видел всю картину, но это вовсе не означало, что он согласен с ней.

Дабы избавить себя от каких-либо обещаний, которых не сможет выполнить, Грег просто подмигнул.

Итак, она попалась на удочку.

Сидя за столом в конференц-зале на шестом этаже Би-Си-Ай в понедельник, Джеки не переставала удивляться, как ловко Грегу удалось убедить ее прийти сегодня.

«Насладись триумфом», – сказал он.

Знал, на что подцепить.

Она смотрела окончательный вариант рекламного ролика и убеждала себя, что находится здесь как профессионал, а не потому, что втайне надеется вдохнуть мускусный аромат одеколона Грега.

Когда затихла ее песня, Джеки взглянула на Шеймуса и обрадовалась, увидев, что тот кивает седой лохматой головой.

– Очень, очень неплохо. – Он улыбнулся Грегу и подмигнул Джеки. – Тема джунглей великолепна, песня бесподобна. Вы определенно на правильном пути.

На правильном пути?

Это не совсем те лавры, на которые она надеялась.

Грег уселся во главе стола. Выражение лица у него было озабоченным, но не встревоженным и явно не оскорбленным скупой похвалой Шеймуса.

– Ты не считаешь, что этот вариант – окончательный? Мы планировали лишь отшлифовать звуковую дорожку.

Шеймус нахмурился, выпятив нижнюю губу, словно капризный ребенок.

– Нужно что-то еще, больше жизни, больше яркости, что ли.

Он почесал седую голову, словно надеялся найти правильный ответ. Джеки наконец решилась предложить идею, которая появилась у нее еще вначале.

– Может, лучше отснять это на природе? – Она знала, что Грег не одобрит ее, поэтому сосредоточила взгляд исключительно на Шеймусе.

Тот щелкнул пальцами.

– Точно! – чуть не прокричал он.

Джеки не могла не улыбнуться – она таки получила сегодня свою долю профессионального удовлетворения. Восторженная реакция Шеймуса дорогого стоила.

Голос Грега, ровный и спокойный, предупредил:

– Это будет стоить значительно дороже, Шеймус. А если подсчитать, сколько ты уже потратил, получится кругленькая сумма.

Шеймус встал, улыбающийся и ничуть не расстроенный.

– Не ты ли хотел иметь со мной дело, потому что у меня карманы глубже, чем у правительства США? Переснимем ролик где-нибудь на натуре, в диком, необитаемом местечке, а к выходным надо закончить, потому что в субботу я устраиваю грандиозную вечеринку в своем поместье по поводу новой рекламы. Кстати, приглашайте кого хотите. Чем больше, тем веселее.

Грег поднялся, теперь несколько взъерошенный. Он сунул карандаш за ухо и практически побежал, чтобы догнать клиента.

– Срочная работа стоит дороже, Шеймус, а съемки на натуре требуют кучу оборудования…

Шеймус похлопал его по плечу.

– Значит, не жалей денег, сынок. А теперь, с вашего позволения, я опаздываю на чаепитие. – По дороге к двери он ткнул пальцем в Джеки: – Отличная работа, мисс Брейди, спасибо за совет.

Джеки сияла, как лампочка в двести ватт. Вечеринка Шеймуса позволяла ей вежливо отказаться от родительских планов относительно ее дня рождения.

Правда, радость длилась недолго. Едва Шеймус вышел за дверь, перед ней вырос Грег. Его темные глаза явно не светились от оптимизма.

– Поздравляю. – В его тоне отсутствовала обычная теплота. – Мне нужно перечислить все, что ты умудрилась натворить сегодня? На этой неделе прилетают члены правления компании с Западного побережья, а вместо того, чтобы встречать их в офисе, я буду в Тимбукту снимать дикие вопли Тарзана.

Он шагнул к ней.

– Это также означает, что мне и дальше придется пренебрегать обязанностями генерального менеджера. – Он сделал еще шаг, Джеки отступила и бедром ударилась о стол.

– Да, но…

– Поскольку на этой неделе мне не избежать катастрофического грехопадения, я собираюсь насладиться тем фактом, что место съемок будет диким и необитаемым. – Он стоял вплотную к ней.

Кажется, ее идея насчет натуры не так уж и удачна.

– И поскольку мы будем там одни, – продолжал Грег, – надеюсь, ты готова встретиться со своей долей соблазна на этой неделе.

Его теплое дыхание, овевавшее ее щеку, вызвало трепет – трепет предвкушения, который ей не удалось скрыть.

Почему она не предоставила Шеймусу самому решать, как улучшить ролик, и обрекла себя на дальнейшее пребывание – наедине – с Грегом?

– Похоже, ты сама постелила себе постель, – прошептал Грег прямо ей в ухо, отчего кожа на шее Джеки покрылась мурашками. – Теперь у тебя нет выбора, как только лечь в нее. – Он очертил большим пальцем ее мягкие полные губы. – Со мной.

Глава двенадцатая

Тишина стояла почти абсолютная. Лишь чирикали птички, жужжали весенние пчелы, а в остальном лес был безмолвен.

Все внимание Джеки было сосредоточено на съемках и доведении своей роли до совершенства, что делало ее несколько скованной перед камерой.

Они приехали в фургоне для выездных съемок на выбранный участок, расположенный в двух часах езды от Бостона. Это были, конечно, не джунгли, но, если Шеймусу захочется переснять ролик где-нибудь в Амазонии, так тому и быть. Грег получил разрешение использовать участок леса, находящийся в частной собственности, прошлым вечером, и его заверили, что они с Джеки не встретят там ни одной живой души.

Это была истинная правда.

Теперь ему осталось только убедить Джеки стать немного диковатой и необузданной.

– Ладно, Джеки, почему бы тебе не покачаться на лиане на счет «три»? И постарайся выдать по-настоящему дикий крик. Слышимость здесь несколько слабее из-за естественных шумов.

Джеки, сидящая на низкой ветке дуба, кивнула, брови ее сосредоточенно нахмурились.

– Поняла.

Она говорила с Грегом только о работе. Вероятно, не простила ему вчерашний «наезд».

А что оставалось делать? Она подарила ему самый волнующий секс в его жизни, а потом ни с того ни с сего вдруг решила уйти как ни в чем не бывало.

Разумеется, он занервничал от мысли о поездке с ней на натуру.

Вдвоем.

Грег поглядел в «глазок» камеры на стройные ноги и потрясающие изгибы тела Джеки. Она выглядела обалденно в своем наряде Джейн – сексуально и привлекательно, но не чересчур откровенно.

Кроме того, в ней ощущалось нечто недоступное, а это будет наверняка импонировать женской аудитории.

– Раз, два… – Грег наблюдал, как Джеки ухватилась за лиану с напряженной сосредоточенностью и без обычной неугомонной энергии. – Три.

Она оттолкнулась с такой силой, что пролетела мимо своей отметки и всего в нескольких дюймах от камеры, а зов джунглей получился каким-то вялым и надтреснутым.

– Перерыв десять минут! – крикнул Грег, закрывая объектив. Зачем переводить пленку, когда Джеки явно не в форме? Положив оборудование на брезент, расстеленный на сосновых иголках, он подошел к тому месту, где она стояла, чертя пальцем ноги узоры на земле. – Так, что происходит?

Она нервно закусила губу. Весь день Грег думал, что она просто дуется на него за вчерашнее, но сейчас уловил беспокойство, притаившееся в зеленых глазах.

– Мне кажется, я потеряла голос. – Джеки отпустила лиану и повернулась лицом к нему, положив руки на едва прикрытые бедра.

Грег заставил себя сосредоточиться на ее словах, а не на этих совершенных формах.

– Исключено. Твой голос остался прежним, просто ты не настроилась.

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь. Я хотела сегодня как следует поработать, чтобы мы могли поскорее закончить съемку, но, как я ни стараюсь, голос меня не слушается. Боюсь, я совершила что-то, что испортило его и лишило уверенности.

Грег тоже пребывал в полнейшей растерянности, потому что никогда не мог сосредоточиться рядом с полуобнаженной Джеки.

Он достал ее джинсовую куртку из фургона и набросил ей на плечи.

– Вот. Не могла бы ты объяснить еще раз? Твой голос причиняет тебе беспокойство?

Она сунула руки в карманы куртки и нахмурилась.

– Нет, это я причиняю беспокойство моему голосу в последнее время, и, думаю, сегодня он мне мстит.

По-прежнему ее слова не достигали его сознания. Он повел Джеки к фургону и усадил на застеленный пол у двери.

– Сегодня я медленно соображаю. Не хочешь объяснить, каким образом ты беспокоишь свой голос? – И желательно поскорее, пока он не потерял способность сохранять дистанцию.

Грег встал, открыл холодильник и, достав две бутылки минералки, подал одну ей.

Джеки с благодарностью взяла воду и уставилась в густые заросли.

Как объяснить? Меньше всего ей хотелось обсуждать это с ним.

– Я пыталась манипулировать своим голосом, – начала она, не осмеливаясь смотреть на Грега. – Ты когда-нибудь слышал старое поверье, что нельзя петь по-настоящему, пока не лишишься девственности?

Грег чуть не поперхнулся.

Закашлявшись, он уставился на нее.

Джеки постучала его по спине.

– Это звучит как полнейший бред, я знаю. Учительница пения рассказала мне о нем когда-то, и, наверное, оно засело в моей голове. Но ты улавливаешь суть, да?

Грег только еще сильнее закашлялся.

– Моя учительница просто имела в виду…

Грег вскинул ладонь.

– Улавливаю, – прохрипел он.

– Хорошо. – Джеки кивнула. Конечно, неловко разговаривать об этом с Грегом, но, если она не разъяснит, что наделала, нечистая совесть, возможно, никогда больше не позволит ей петь. – Боюсь, я вспомнила это поверье, когда мы с тобой впервые встретились. И какая-то часть меня очень хотела узнать, правда ли это. Поэтому, думаю, я в некотором смысле использовала наши отношения, чтобы…

– Постой минуту. – Грег наконец откашлялся и снова сел прямо. – Ты хочешь сказать, что думала об этом еще тогда, на мальчишнике Майка?

Она была не в силах отрицать это.

– Я знаю, это коварство, но…

– То есть, другими словами, ты думала обо мне в этом смысле с самого первого дня?

– Боюсь, что да.

Грег улыбнулся. Во весь рот.

– Ты действительно считаешь, что я не позволил бы тебе затащить меня в постель, если бы знал об этом?

Она нахмурилась.

– Я не говорила, что дело обстояло именно так.

– Черт! – Он сделал глоток и отставил бутылку в сторону. – А мне уже начало нравиться быть сексуальным объектом.

– Ты затрудняешь мне покаяние.

– А тут скрыт какой-то страшный грех?

– Собственно, я в некотором роде использовала наши отношения как способ выяснить, правдиво ли старое поверье. Но теперь даже не могу порадоваться обновленному голосу, потому что чувствую себя виноватой с тех пор, как мы… ну, сам знаешь.

– Ужасно неловко.

Грег почесал подбородок, следя за желтой бабочкой, порхающей над маленьким островком цветов.

– И ты думаешь, что, признавшись мне, заполучишь свой голос обратно?

– Это единственное, что приходит в голову. Я пробовала травяной чай, горячий душ и…

– Это все не то. – Грег забрал у нее бутылку. – Мне совершенно ясно, что наша первая близость почему-то не сработала. Твой голос стал даже хуже. Единственный способ – попробовать еще раз.

Джеки заморгала.

– Ты считаешь, что это решит проблему?

Он медленно кивнул, все-таки не сумев до конца скрыть лукавые искорки в потемневших глазах.

– Твои творческие способности важны для работы, Джеки. Я готов потрудиться, если это поможет восстановить твой голос.

– Как благородно с твоей стороны. – Улыбка тронула ее губы. – Держу пари, ты здорово умел заговаривать зубы девчонкам в школе, а?

Грег поправил галстук.

– А где же, по-твоему, я научился вести переговоры?

– Ты готовился к руководящей работе на телевидении, уговаривая девчонок раздеться? – В ее голосе появились низкие, хрипловатые нотки, которые она приберегала для сентиментальных песен.

– Я же парень с южной окраины, Джеки.

Она понимала, что он все еще поддразнивает ее, пускает в ход обаяние Де Косты, и все же Грег говорил об этом с гордостью.

Грег играл на пианино в баре, чтобы заработать на учебу в колледже, когда родители Джеки не могли решить, в какую же из всемирно известных школ записать дочь, чтобы взрастить ее музыкальное дарование. Впервые ей чуточку приоткрылась причина, по которой Грег променял творческую работу, которую любит, на кресло в пентхаусе: парень с южной окраины все еще продолжал самоутверждаться.

И как раз сейчас больше всего на свете ей хочется стать женщиной, которая поможет ему в этом. Пусть всего на несколько часов.

Их первая близость была посвящена ей – ее желаниям, ее фантазиям. Грег заслужил, чтобы женщина дала ему что-то, не ожидая ничего взамен.

– А как насчет суеверных певиц с большими мечтами и еще большими комплексами? – Джеки позволила себе прикоснуться к нему, провести пальцем вдоль подтяжки по упругим мускулам груди. – Ты по-прежнему берешь их там, где находишь?

– Вообще-то я беру только одну из них. – Его пальцы пробежали по ее шее вниз к впадинке у горла. – И только тогда, когда она сговорчива.

От его легкого прикосновения сердце у нее екнуло. А не совершает ли она ошибку? Не пытается ли найти оправдание своему слишком сильному желанию? Не влюбляется ли в мужчину, чей образ жизни так контрастирует с ее собственным?

Умопомрачительный секс – и непременная сердечная боль в конце.

Его рука приоткрыла полы джинсовой куртки, чтобы проложить горячую дорожку к груди. Джеки с трудом поборола желание выгнуть спину.

Она лихорадочно подыскивала отвлеченную тему для разговора, но, открыв рот, чтобы произнести что-нибудь здравомыслящее, вдруг выпалила:

– Интересно, а нам заплатят сверхурочные, если мы потратим несколько часов на доскональное исследование концепции «следуй своим природным инстинктам»?

Грег провел пальцем по шнуровке ее замшевого бикини и потянул за тонкую полоску кожи, развязывая узел. Мягкие кусочки ткани скользнули вниз, освобождая груди.

– Скорее всего, нет. – Он распахнул куртку Джеки и медленно, дюйм за дюймом, стащил ее с плеч. – Но я с радостью поработаю сверхурочно следующие несколько дней, чтобы наверстать упущенное, если мы займемся концепцией прямо сейчас.

Весеннее солнце согрело ей кожу, а от горячего взгляда Грега температура подскочила еще выше, щеки запылали.

Грег приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Ты уверена, Джеки?

Вечный джентльмен и рыцарь, Грег в очередной раз собирается спасти ее от нее самой, но сегодня она не хочет быть спасенной.

– Я думала, мы решили забыть на сегодня о благородстве. – Джеки просунула палец в сложный узел его галстука и потянула. – Тебе не нужно спрашивать, уверена ли я, а меня не замучает чувство вины за то, что я буду обвивать тебя ногами и прижиматься к тебе всем телом до тех пор, пока мой голос не станет как у оперной дивы. Понятно?

– Понятно. По правде говоря, я никогда не чувствовал себя столь неблагородным. – Грег подхватил ее на руки и понес через импровизированную съемочную площадку.

Джеки не смогла сдержать неуместного смешка.

– Ты Тарзан, а я Джейн? – спросила она, когда Грег устроил ее на брезенте, где держал запасное оборудование. Он уложил ее на спину, аккуратно расправив волосы.

– Именно так. – Грег отодвинул в сторону объектив, прежде чем вытянуться рядом с ней под сенью зеленой листвы.

Подняв большой кленовый лист, он зубчатыми краешками подразнил обнаженную кожу ее живота, затем провел им вдоль края замшевых трусиков.

– И раз уж ты помнишь, кто сегодня властелин джунглей, я буду обращаться с тобой как со своей королевой.

– Правда? – Несмотря на небольшой опыт, Джеки точно знала, что никто никогда не относился к ней как к королеве.

– Обещаю. – Грег потянул за завязки, удерживающие бикини на бедрах. – Если бы я тогда знал, что это твоя первая ночь, я бы никогда не допустил такого сценария.

Ноги у нее задрожали, когда Грег потянул развязанную полоску вниз. Жар скапливался, нарастая у основания бедер.

– Не критикуй ту позицию, – с трудом выдавила Джеки между вздохами наслаждения, – думаю, она может стать одной из моих любимых.

– Почему бы тебе не закрыть глаза и не придержать свои суждения до тех пор, пока я не дам тебе вкусить… рая?