Текст книги "Фиктивная помолвка"
Автор книги: Джоанна Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Джоанна Рид
Фиктивная помолвка
1
Одри познакомилась с Максимилианом Чезлвитом на улице. Двое хулиганистых подростков толкнули пожилого джентльмена, когда он, случайно оказавшись на их пути, не успел уступить им дорогу. Максимилиан упал и разбил голову. Одри помогла ему добраться до ближайшей больницы. Затем из сострадания к этому, как ей показалось, бедному и всеми покинутому старику в поношенном твидовом костюме она пригласила его в кафе выпить чаю с булочками.
С этого момента они стали друзьями. У Одри не раз шевельнулось подозрение, что Максимилиан, возможно, совсем не тот, кем кажется: престарелый учитель, живущий на небольшую пенсию. Она не стала делать секрета из того, что не имеет работы, и поделилась с новым знакомым своими горькими переживаниями по поводу невозможности даже пройти собеседование, чтобы получить работу простого клерка. Она также рассказала, как терзается от осознания того, что вынуждена материально зависеть от своей старшей сестры Стеллы.
Они договорились встретиться вновь, и Максимилиан отвел ее в свой любимый букинистический магазин, где оба быстро забыли о времени, начав рыться в книжных полках. В следующий уик-энд Одри пригласила его на распродажу старых книг, на которой Максимилиан приобрел потрепанный фолиант о бабочках, который тщетно пытался найти несколько лет.
А затем как бы невзначай Максимилиан упомянул, что договорился для нее о собеседовании в коммерческом банке «Мэлори».
– Я замолвил за тебя словечко перед моим крестником, он с радостью поможет.
Одри и в голову не пришло, что крестник Максимилиана в этом банке самый большой босс. И потому у нее душа ушла в пятки, когда, беседуя с Филиппом Мэлори, она подверглась форменному допросу с пристрастием, как именно ей удалось познакомиться с Максимилианом Чезлвитом. Филипп почти не скрывал подозрений по поводу мотивов Одри заручиться столь нежной дружбой с его крестным отцом и с явным наслаждением сообщил о скором возвращении Максимилиана во Францию. После этой встречи ничего, кроме унижения, Одри не испытывала.
Когда Одри мягко упрекнула пожилого джентльмена в утаивании того факта, что на самом деле его крестник владелец банка, богач и финансовый воротила, Максимилиан принялся сбивчиво объяснять:
– Филипп всегда хорошо разбирался в цифрах… у парня не голова, а золото…
По сдержанности высказываний Максимилиану не было равных. Как позже выяснилось, уже не одно поколение семейство Мэлори занималось банковским делом. Филипп, последний в династии, оказался одним из наиболее удачливых. Он придавал огромное значение подбору сотрудников для своего банка. У всех сослуживцев Одри было университетское образование, позволявшее им обеспечивать успешную работу мощного коммерческого банка, в список многочисленных клиентов которого входили весьма влиятельные особы и крупные компании.
Одри понимала, что в банке ей не место, она может рассчитывать только на самую примитивную работу – разносить бумаги или готовить для сотрудников кофе. Она старалась изо всех сил, но незначительный характер выполняемых ею поручений вряд ли мог произвести впечатление на окружающих своими результатами…
Филипп положил трубку на рычаг. Властные черты его худощавого лица исказила напряженная гримаса, чувственные губы болезненно сжались. Итак, Максимилиану стало хуже. Хотя, принимая во внимание преклонные годы его крестного отца, вряд ли подобную новость стоит воспринимать как нечто из ряда вон выходящее…
Резко поднявшись из-за письменного стола, Филипп пересек просторный кабинет, являющий собой столь же впечатляющую картину, как и его элегантный владелец. Но сейчас Филиппу было не до окружающей обстановки, все его мысли занимал Максимилиан, – старый холостяк, страстный библиофил и энтомолог, посвятивший изучению редких видов бабочек всю жизнь, при этом добрейшей души человек. Образом мыслей Филипп и Максимилиан являли полную противоположность друг другу. Их вполне можно было назвать людьми с разных планет, но Филипп питал к старику весьма нежные чувства, и в настоящий момент его мысли омрачало осознание того, что единственное, чего от него хотел Максимилиан, до сих пор не выполнено, а времени, похоже, остается все меньше и меньше… Стук в дверь возвестил о приходе референта Филиппа, Джоуэда Кемпа. Обычно являющийся воплощением уверенности в себе, Джоуэл сейчас мнется на пороге кабинета, смущенно тиская в руках лист бумаги.
– Да?! – нетерпеливо воскликнул Филипп.
Джоуэл откашлялся.
– Выборочная проверка выявила финансовые проблемы у одного из наших служащих.
– Правила тебе известны: наличие задолженности влечет за собой немедленное увольнение. – Необходимость делать подобное напоминание, когда данное условие включено в контракт каждого служащего лондонского коммерческого банка «Мэлори», заставила Филиппа помрачнеть. – Мы имеем дело со слишком большим объемом конфиденциальной информации, чтобы рисковать.
Лицо Джоуэла исказила гримаса.
– Это… э-э-э… данная персона не занимает видного положения в банке, Филипп.
– Я никак не пойму, в чем проблема.
Холодные темные глаза Филиппа не выражали никаких эмоций, во взгляде лишь читалось, что у этого отмеченного печатью финансового гения человека нет ни времени разбираться, ни жалости к нарушителям правил. Филипп презирал слабость и в отношениях с конкурентами отличался крайней жесткостью.
– Вообще-то… это Одри, – промямлил Джоуэл. Филипп насторожился, а Джоуэл с отсутствующим видом уставился в стену: ему, как и всем прочим служащим, было хорошо известно отношение Филиппа к Одри Флетчер, выполняющей в настоящее время мелкие поручения администрации. Одри, попросту говоря, чертовски надоела Филиппу.
Она не обладала ни единым качеством, которое не вызывало бы раздражения у обычно выдержанного и отличающегося утонченными манерами босса. Филипп бранил девушку за неопрятный внешний вид, за нерасторопность, за дружескую болтовню с коллегами, за постоянные попытки сбора денег на какие-то непонятные благотворительные акции… И, главное, за отсутствие – приходится это признать! – каких-либо профессиональных навыков, а также всего того, что в лице Одри стало для окружающих чем-то вроде неотъемлемой части работы в банке. Филипп оставался единственным, которого не трогали теплота и забота мисс Флетчер, сделавшие ее всеобщей любимицей.
Следует отметить, что при иных обстоятельствах Одри Флетчер не смогла бы даже пройти собеседование при устройстве на работу в коммерческий банк: у нее не было никакого образования. Максимилиан Чезлвит упросил Филиппа взять Одри. Отдел кадров лихорадочно принялся подыскивать ей место, хотя неспособность девушки грамотно справиться с серьезной работой делала это трудновыполнимой задачей. Ее переводили из отдела в отдел, пока наконец протеже Максимилиана не оказалась на верхнем этаже, где располагалось руководство банка. И пусть данный факт крайне обрадовал ее престарелого покровителя, он же, к несчастью, способствовал вхождению Одри в круг непосредственного общения с Филиппом.
Филипп протянул руку, и Джоуэл, заметив этот жест, с явной неохотой отдал боссу бумагу.
Темные брови Филиппа ползли вверх по мере ознакомления с текстом. Очевидно, Одри Флетчер вела двойную жизнь. В списке ее кредиторов значилась фамилия известного дизайнера по интерьерам, перечислялись и особого рода счета, недвусмысленно свидетельствующие о вечеринках с чрезмерным потреблением алкоголя. Румянец появился на щеках Филиппа, и довольная улыбка, заигравшая на губах, обнажила его ровные, сияющие белизной зубы.
Итак, подчеркнуто невинная манера мисс Флетчер держаться оказалась всего лишь ширмой, как он и подозревал! На секунду Филипп представил, каким ужасным ударом это окажется для Максимилиана, который еще совсем недавно свято верил, что Одри порядочная девушка, придерживающаяся столь милых его сердцу старомодных взглядов на жизнь.
– Ясно, что она сглупила. Но, если ее уволить, Одри вряд ли сможет долго продержаться, – глухо заметил Джоуэл. – К тому же она не имеет отношения к конфиденциальной информации.
– У нее есть доступ.
– Не думаю, что ей хватит ума воспользоваться этой информацией.
Филипп с мрачной усмешкой посмотрел на референта.
– Тебя она тоже одурачила, а?
– Одурачила? – Джоуэл наморщил лоб.
– Теперь я знаю, почему у нее вечно заспанный вид. Слишком много бессонных ночей.
Джоуэл предпринял последнюю отчаянную попытку защитить Одри:
– Полагаю, во время своего следующего посещения мистер Чезлвит весьма расстроится, не найдя ее здесь.
– У Максимилиана не все в порядке со здоровьем. Вряд ли он в ближайшее время появится в Лондоне.
– Грустно это слышать. Я сообщу в отдел кадров, чтобы они подготовили документы Одри.
Чем больше Джоуэл вглядываться в ничего не выражающее лицо босса, тем больше убеждался: чему быть, того не миновать. По правде говоря, удивляться нечему, Филиппа мало чем можно разжалобить. А конкретное доказательство экстравагантного поведения Одри лишь усилило его презрение к ней.
– Нет. Я лично займусь этим делом, – неожиданно возразил Филипп.
– О! – Джоуэлу не удалось скрыть своего изумления.
– Я поговорю с мисс Флетчер в четыре часа, – давая понять, что разговор окончен, сказал Филипп.
– Она очень расстроится.
– Думаю, я смогу это пережить! – насмешливо бросил Филипп, и референт, покраснев, быстро удалился.
Оставшись один, Филипп вновь принялся просматривать список кредиторов, то и дело зло ухмыляясь. Максимилиан весьма привязан к мисс Флетчер, которую мечтает увидеть супругой Филиппа Мэлори. Впрочем, что взять со старого холостяка не от мира сего?
Итак, все встало на свои места. Необходимость признать, что крестный отец неминуемо разочаруется в Одри, воспринималась Филиппом с раздражением и неохотой. Максимилиан всегда глубоко верил и наивно надеялся, что Филипп женится и осядет в Англии. И, конечно, уж тогда-то заживу счастливо, язвительно думал Филипп, вспоминая своих покойных родителей. Его легкомысленная мать-ирландка и не менее легкомысленный отец-француз, оставив позади с полдюжины неудачных браков на двоих и ни в чем не раскаиваясь, молодыми покинули этот лучший из миров.
Внутренне содрогаясь, Филипп размышлял о перспективе брака. По опыту он знал, что не существует проблем, не имеющих решения. Стоит лишь вывести за скобки препятствующие решению проблемы факторы морального характера, оставить ненужные эмоции, и невозможное почти всегда способно стать возможным…
Вне всякого сомнения, Максимилиан лелеял мысль, что его завуалированные намеки, какой прекрасной женой станет Одри Флетчер какому-то счастливцу, слишком туманны. На самом же деле словесные хитросплетения Максимилиана мало чем отличались от прямого высказывания, и, когда Филипп впервые услышал комментарии своего крестного отца по поводу Одри, кроме усмешки они у него ничего не вызвали.
Однако сейчас Филипп с досадой вынужден был признать, что, стоит ему объявить о помолвке с Одри Флетчер, Максимилиан будет на седьмом небе от счастья. Мнение Филиппа об Одри было далеко не радужным, но Максимилиан буквально боготворил ее. А доставлять удовольствие Максимилиану для Филиппа стало необходимостью, поэтому вряд ли имело смысл пытаться убедить другую женщину сыграть роль его невесты.
Филипп раз и навсегда для себя решил: то, чего Максимилиан желает, он имеет право получить.
Мысленно подбирая аргументы о необходимости помолвки с Одри, Филипп мало-помалу начал находить это занятие увлекательным. Максимилиан будет счастлив. К тому же Максимилиан, всегда с трепетом чтящий традиции, едва ли рассчитывает, что его крестник вскоре после помолвки свяжет себя супружескими узами.
А Одри Флетчер? Ну, ей выбирать не приходится. Ей придется сделать то, чего от нее требуют. С боссом она всегда покорна и ласкова, что, впрочем, ей же во благо, ибо Филипп просто задушил бы девицу, посмей она прекословить. Он заставит ее похудеть, обучит приличным манерам, сделает все, от него зависящее, чтобы фиктивная помолвка выглядела настоящей. Да, особых усилий не потребуется…
– В ч-четыре? – запинаясь, переспросила побледневшая как полотно Одри. – Но с чего вдруг мистер Мэлори вызывает меня, как по-твоему, Джоуэл? Неужели из-за того министра, чей телефонный разговор с мистером Мэлори я нечаянно прервала?
– Он об этом не догадывается, – хмыкнул Джоуэл.
– Тогда, наверное, это из-за папки, которую я случайно отдала не по адресу?
– Ты же исправила свою оплошность.
Одри с трудом перевела дух.
– Я все время стараюсь не попадаться мистеру Мэлори на глаза, а он как назло неожиданно появляется в самых неподходящих местах.
– Филипп любит, чтобы его видели. А что за неподходящие места?
– Ну, кухня например, я там на прошлой неделе как раз украшала торт для прощальной вечеринки Джейн. А мистер Мэлори возьми да и зайди туда. – Одри содрогнулась, вспомнив этот эпизод. – Он спросил, не в пекарне ли я, случайно, работаю, а у меня от страха язык отнялся. Вчера он зашел в комнатку, где хранят свои вещи уборщики, и застал меня там спящей… Ох, Джоуэл, мне в жизни не было так страшно!
– Филипп считает, что все его служащие обязаны бодрствовать с девяти до пяти, – с каменным лицом произнес Джоуэл.
Одри, сильно устававшая в последнее время, ибо ей приходилось трудиться на двух работах, чтобы кое-как сводить концы с концами, отрешенно посмотрела на него, в потухшем взгляде голубых глаз застыли тревога и усталость. Вся ее фигурка источала страх. Она не могла похвастаться высоким ростом, но сейчас, сгорбившись и втянув голову в плечи, стала казаться еще меньше. Густые вьющиеся длинные темно-каштановые волосы, рассыпавшись, почти закрывали ее лицо. Филипп Мэлори вселял в нее ужас, и с первых дней работы в непосредственной близости от него девушка знала все места, где она могла спрятаться, чтобы избежать встречи с боссом.
Но разве с самого начала я не допустила массу досадных промахов? Всему виной мой длинный язык, с грустью думала она.
Однажды, заменяя ушедшего обедать секретаря, Одри начала беззаботно болтать со скучающей в приемной яркой блондинкой. В попытке сделать их беседу интересной она упомянула о всемирно известной манекенщице, с которой в прошедшие выходные мистер Мэлори проводил время на своей яхте. И тут появился герой повествования…
Что началось! Блондинка, ожидавшая, как выяснилось, Филиппа Мэлори, прямо в приемной устроила дикую сцену ревности, обвинив его во всех смертных грехах и обозвав напоследок «бабником».
Коллеги Одри осторожно признавали, что это обвинение, возможно, вполне заслуженное, но слышать подобные утверждения о себе в стенах собственного банка лишь потому, что одна из служащих не умеет держать язык за зубами, Филипп не намерен. А слова, произнесенные Филиппом по поводу болтливого языка Одри, как откровенно признался Джоуэл, тщетно пытаясь скрыть при этом улыбку, просто нельзя повторить. С тех пор ей было запрещено заменять секретаря.
«Встречается ли сейчас Филипп с какой-нибудь хорошей девушкой?» – этот вопрос в письмах к Одри Максимилиан задавал постоянно, похоже не подозревая, что угроза общения с особой, в понятиях его крестного отца считавшейся «хорошей девушкой», заставила бы Филиппа Мэлори скрыться в неизвестном направлении. В банке ходила избитая шутка, что достойным ответом Филиппа посягательницам на его свободу всегда было бегство.
При мысли о Максимилиане печальное лицо Одри просветлело. Этот старик ей очень дорог, но она уже несколько месяцев не видела его, ведь большую часть года он проводит на Лазурном берегу, мягкий климат позволяет ему легче справляться с болью в пораженных артритом суставах.
Сообщение Джоуэла Кемпа потрясло Одри до глубины души. В преддверии встречи с Филиппом Мэлори она ходила сама не своя. Что она сделала? Чего не сделала? Ладно, если она совершила какой-то промах, то будет валяться у босса в ногах и пообещает не делать подобных ошибок: выбора у нее нет.
Если что-то и позволяет Одри кое-как держаться, так это осознание того, что у нее есть стабильный заработок в банке и то немногое, что она получает, работая вечерами официанткой. Долгий разговор с весьма любезной дамой в общественной юридической консультации убедил Одри, что, до тех пор пока она имеет возможность осуществлять выплату долгов кредиторам, судебное преследование ей не грозит.
А тем временем, смотришь, и позвонит Стелла, сообщит, что у нее появились средства и пришлет деньги для выплаты долгов. Стелла, будучи артисткой мюзик-холла, всегда неплохо зарабатывала, мысленно подбодрила себя Одри, мне просто надо продержаться, пока сестре не удастся закрыть образовавшуюся в ее финансах брешь. Стелла сильно расстроилась, когда в телефонном разговоре Одри сообщила о счетах, которые сестра не потрудилась оплатить перед отлетом в Голливуд, где надеялась стать кинозвездой.
За несколько минут до назначенной ей боссом аудиенции Одри умылась и угрюмо оглядела свое отражение в зеркале туалетной комнаты. Простушка. Свободная бежевая кофта и серая юбка, по крайней мере, скрывают недостатки фигуры, попыталась утешить она себя, привычно досадуя, что при росте чуть более пяти футов природа наградила ее пышными бедрами и большой грудью.
Как это с ней частенько случалось в минуты сильного душевного напряжения, Одри погрузилась в глубокое раздумье. Стоит ли удивляться, что Келвин Хилл, симпатичный парень, уделяющий повышенное внимание своей внешности и единственная любовь Одри, видит в ней лишь доброго приятеля, а вовсе не подружку? Внезапно жалость к собственной персоне переполнила девушку, но она тут же выбранила себя за проявление подобной слабости. Разве она не смирилась давно с отсутствием шансов вызвать интерес Келвина?
Они познакомились на одной из устроенных Стеллой вечеринок. Келвин недавно переехал в новую квартиру и довольно забавно описывал свои безуспешные попытки наладить быт. Откровенное признание молодого человека, что мать слишком избаловала его, произвело на Одри впечатление, и, прежде чем она сообразила, что делает, с ее губ сорвалось предложение прийти и помочь ему…
Когда Одри проявилась в приемной Филиппа Мэлори, секретарша упрекнула ее:
– Было бы совсем неплохо, Одри, если бы ты приходила вовремя.
– Но я пришла вовремя. – Одри посмотрела на часы и оторопела: действительно, опоздала!
– Ты задержалась на десять минут, – ядовито сообщила секретарша.
Одри постучала в дверь кабинета и вошла. Страх стальным обручем сковал ее душу, во рту пересохло, ладони повлажнели.
Оторвав взгляд от огромного, во всю стену, окна, откуда открывался вид на панораму города, Филипп Мэлори повернулся и, пристально глядя на Одри, ледяным тоном сказал:
– Ты опоздала.
– Прошу прощения… я не заметила, как бежит время. – Опустив глаза, Одри уставилась на ковер с длинным ворсом, страстно желая, чтобы пол разверзся и поглотил ее.
– Слабое оправдание.
– Поэтому я и извинилась, – пролепетала она, не поднимая глаз.
Да ей и нет необходимости поднимать глаза. Она прекрасно представляет стоящего перед ней Филиппа Мэлори – огромного и безжалостного, похожего на хладнокровного убийцу. В его присутствии Одри всегда чувствовала себя неуклюжей, не говоря уж о том, что постоянно испытывала страх и волновалась. И все же он чертовски привлекательный мужчина, не могла не признать она.
Смуглое худощавое лицо Филиппа несло на себе легкую печать порока и в то же время имело столь правильные черты, что нашлось бы не много женщин, способных устоять при одном взгляде на этого мужчину. У него были густые блестящие черные как смоль волосы. Темно-карие глаза в лучах света вспыхивали и начинали искриться, приобретая серебристый оттенок. Крупные чувственные губы, волевой подбородок. Поразительно привлекательный экземпляр самца, однако при взгляде на него Одри до костей пробирал мороз.
Поразительные глаза Филиппа всегда смотрели холодно и неприветливо, улыбка появлялась на красивых губах лишь в тех редких случаях, когда ее вызывал чей-нибудь промах, тонкие черты придавали лицу выражение безжалостности и отчужденности, которое пугало. Внешность его источала сексуальность, подобно тому как магнитное поле источает электрические заряды, но Одри вполне могла гордиться, что оставалась единственной из всех работающих в банке женщин, обделенной вниманием Филиппа Мэлори. Стоило этому парню просто повести бровью, и представительницу прекрасного пола бросало в жар.
С опозданием заметив, что молчание затянулось, Одри прервала свои размышления и подняла глаза. Зрачки ее расширились от ужаса, а сердце бешено заколотилось, когда она увидела, что лицо босса искажено недовольством, а сам он бесшумно кругами ходит вокруг нее, сверля глазами.
– Что-то не так? – сбитая с толку столь странным поведением, выдавила из себя Одри.
– Что тут может быть так? – Он еще больше помрачнел, и Одри втянула голову в плечи. – Выпрямись… перестань горбиться! – тут же приказал он.
Покраснев, Одри подчинилась. У нее немного отлегло от сердца, когда Филипп отошел и присел на край своего письменного стола, где царил безупречный порядок.
– Помнишь ли ты условия подписанного тобой контракта о приеме на работу?
Одри напрягла память, но затем виновато покачала головой. За один день ей пришлось заполнить и подписать бесчисленное количество форм.
– Ты не потрудилась изучить контракт, – скривив губы, сделал заключение Филипп.
– Мне так была нужна работа… я подписала бы что угодно.
– Но если бы ты прочитала, то знала бы: наличие долгов – повод для немедленного увольнения.
Побледнев, Одри в ужасе уставилась на босса. Филипп, подобно акуле, заметившей добычу и готовящейся к последнему броску, смотрел на нее, затем молча протянул лист бумаги, который Одри взяла дрожащей рукой. Сердце ее ушло в пятки, она судорожно хватала ртом воздух: перед глазами плыли те же имена и суммы, что преследовали ее ежечасно, и от этого все переворачивалось внутри.
– Служба безопасности в ходе регулярной проверки всех служащих банка выявила это сегодня утром, – невозмутимо сообщил Филипп.
– Вы меня увольняете, – пошатнувшись, высказала догадку Одри.
Резким движением Филипп схватил стул и поставил его рядом с девушкой.
– Присядьте, мисс Флетчер.
Одри без сил опустилась на сиденье. Она ждала неминуемых расспросов, каким образом занимающая столь малозаметное положение служащая банка ухитрилась наделать долгов, выражающихся такими цифрами. Одри с готовностью объяснила бы, как в результате череды недоразумений, а вовсе не по ее вине возникла подобная ситуация.
– У меня нет ни малейшего желания выслушивать слезливую историю, – вновь присев на край письменного стола и расслабив мышцы Своего сильного поджарого тела, предостерег ее Филипп.
– Но я хочу объяснить…
– Нет необходимости. Подобного рода долги сами за себя говорят. У тебя замашки особы, предпочитающей жить не по средствам и устраивать праздники…
Сжавшись от осознания того, что ему известно все об этих числящихся за ней постыдных долгах и о неспособности оплатить их, Одри вновь попыталась объясниться:
– Нет, мистер Мэлори. Я…
– Если ты еще раз прервешь меня, то помощи от меня не жди, – ледяным тоном оборвал ее Филипп.
Не до конца поняв смысл сказанного, Одри, недоуменно уставившись на него, воскликнула:
– Помощи?!
– Я готов предложить тебе другую работу.
В полном замешательстве Одри хлопала ресницами.
– Если ты возьмешься сыграть отводимую тебе роль, она потребует от тебя полной отдачи.
Окончательно сбитая с толку, но готовая ухватиться за малейшую возможность сохранить работу, подобно тому как утопающий хватается за соломинку, Одри яростно закивала.
– Я не боюсь трудной работы, мистер Мэлори.
Очевидно, он клонит к тому, чтобы понизить меня в должности. Хотя куда уж ниже? Одри терялась в догадках. Пошлет мыть полы? Филипп с улыбкой посмотрел на нее.
– У тебя не та ситуация, чтобы отвергать мое предложение.
– Я знаю, – униженно согласилась Одри, вздрогнув от мысли, что всегда испытывала неприязнь к этому человеку.
Очевидно, она заблуждалась относительно характера Филиппа Мэлори. У него есть законное право уволить ее, но он, похоже, не прочь предоставить ей шанс. И пусть это означает, что придется мыть полы, ей следует от всего сердца поблагодарить его и согласиться.
– Максимилиану стало хуже.
Одри, приведенная в еще большее замешательство резкой сменой темы разговора, пробормотала:
– Судя по тому, что он писал, он еще не вполне оправился от приступов боли в груди, мучивших его весной.
Филипп помрачнел.
– Сердце его слабеет с каждым днем.
Эта новость стала последней каплей, переполнившей чашу выпавших на долю Одри неприятностей. Слезы покатились из глаз, и она полезла в карман за платком. Но ужасное известие о болезни Максимилиана прояснило причины столь необычного для Филиппа Мэлори долготерпения и его явное желание оставить ее в банке, пусть и в другом качестве.
Возможно, он не одобряет моих действий, возможно, ему не по душе моя дружба с Максимилианом Чезлвитом, но он с уважением относится к привязанности своего крестного отца. Видимо поэтому он и не собирается вышвырнуть меня.
– Максимилиану в его возрасте не приходится рассчитывать на долгую жизнь, – заметил Филипп, всем своим видом давая понять, что ее слезы ничего, кроме раздражения, у него не вызывают.
Постаравшись взять себя в руки, Одри высморкалась и несколько раз глубоко вздохнула.
– Он приедет в Лондон этим летом?
– Сомневаюсь.
Выходит, я больше никогда не увижу Максимилиана, с ужасом и болью думала Одри. Мои отчаянные попытки расплатиться с долгами Стеллы делают поездку во Францию столь же нереальной, как полет на Луну.
– Но ближе к делу, – с явным нетерпением произнес Филипп. – Мне требуется от тебя услуга, а взамен я готов расплатиться с твоими долгами.
– Расплатиться с долгами… услуга… – недоуменно повторила Одри, изумляясь предложению босса выплатить долги по ненавистным ей счетам.
Услуга? Что за услуга? Каким образом, сохранив работу в его коммерческом банке, я смогу, оказать какую-то услугу Филиппу Мэлори?
Филипп торопливо поднялся и подошел к окну, отблески ярких лучей летнего солнца заиграли на его роскошной шевелюре.
– По всей видимости, Максимилиану недолго осталось жить, – с пугающей прямотой заявил он. – Увидеть меня женатым всегда было его заветной мечтой. В настоящее время брак в мои планы не входит, но я хотел бы доставить старику удовольствие безобидным фарсом.
Безобидный фарс? Своим заявлением босс окончательно поставил Одри в тупик, ибо она не понимала, что имеется в виду.
– И тут тебе отводится основная роль, – сухо продолжал Филипп. – Максимилиан любит тебя. Он весьма застенчив с особами вашего пола, и, как результат, проявляет симпатию лишь к женщинам определенного типа. Твоего типа. Максимилиан будет на седьмом небе от счастья, если я сообщу ему, что мы с тобой помолвлены.
– Мы что?.. – в полной уверенности, что пропустила мимо ушей какую-то ключевую фразу, прошептала Одри и поднялась со стула, словно стоя могла соображать лучше, чем сидя.
Филипп обернулся, вид у него был угрожающий.
– Твоя работа будет заключаться в том, чтобы делать вид, будто мы с тобой помолвлены. Но об этом будем знать только ты и я. Тебе предстоит сыграть эту роль для Максимилиана во Франции.
В ушах Одри появился какой-то странный гул, ей вдруг перестало хватать воздуха. Боясь пошевелиться, она широко раскрытыми глазами уставилась на Филиппа Мэлори.
– Вы шутите… Чтобы я делала вид, будто помолвлена с вами?
– Максимилиана удастся убедить. Люди всегда готовы верить тому, чему хотят верить, – цинично заявил Филипп.
Не до конца принимая этот странный разговор за чистую монету, Одри отрицательно покачала головой.
– Но никто не поверит, что вы и я… – Предательский румянец покрыл щеки девушки. – Я хочу сказать, это просто немыслимо!
– Вот за эту требующую усилий и полной отдачи работу тебе и платят. – Филипп с мрачным видом вновь принялся пристально осматривать ее. – Мне нужно, чтобы комар носа не подточил. Максимилиан, может быть, и наивен, но отнюдь не глуп. Только после того, как я сделаю из теперешней Одри элегантную и изящную особу, мне удастся убедить Максимилиана.
Одри вдруг показалось, что Филипп Мэлори выпил лишнего. Изящная и элегантная особа? Чтобы немного прийти в себя, она резко втянула ртом воздух.
– Мистер Мэлори, я…
– Можешь меня не благодарить! – высокомерно бросил Филипп. – По правде говоря, думаю, ты не заслуживаешь выпавшей на твою долю удачи…
– Удачи? – дрожащим голосом перебила Одри, удивляясь, как этот славящийся свой проницательностью человек способен истолковать ее реакцию с точностью до наоборот.
– Персональный стилист, новый гардероб, оплата всех долгов и поездка на Лазурный берег, которая не будет стоить тебе ни пенни, – ледяным тоном перечислял Филипп. – Это не просто удача… если принять в расчет твое сегодняшнее положение, для тебя это равносильно открытию золотой жилы! А ты такого не заслуживаешь. Поверь, если бы у меня был выбор фиктивных невест, уже сегодня утром тебя бы уволили без всяких разговоров!
– Выходит, я единственная кандидатка?
Как он смеет вмешиваться в мою жизнь? – с негодованием думала Одри. Неужели ему невдомек, что у меня тоже есть чувства и меня можно обидеть? Хотя с какой стати ему заботиться о таких пустяках! Ведь ему наверняка ни разу в жизни не пришлось себе в чем-то отказать!
– Это к делу не относится. Итак, я хочу, чтобы наш уговор хранился в секрете. – Филипп неприязненно посмотрел на нее. – Ты умеешь хранить секреты?
Под выразительным взглядом его черных глаз у Одри почему-то начала кружиться голова, и девушка растерянно пробормотала:
– Никогда не пробовала…
– О, это легко. Просто помни: если хоть одна живая душа узнает о нашем уговоре, я тебя закопаю живьем, – без тени иронии объяснил Филипп.
Одри побелела.
– Вовсе не смешно.
– А я и не шучу – предупреждаю. Ты здесь пробыла уже довольно долго. Когда выйдешь из кабинета, можешь забрать свои пожитки и отправляться домой. Вечером я свяжусь с тобой, и мы обговорим кое-какие детали.
Одри гордо вскинула голову. Ее, обычно умеющую сдерживаться, сейчас переполняла ярость от самонадеянности, с какой босс возомнил, будто она кинется выполнять его приказы, не принимая в расчет, сколь неприятными и даже аморальными они могут быть.
– Вне зависимости от принятого мною решения теперь я могу считать себя уволенной… так ведь?
– Ба, смотри-ка, ты ухватила самую суть! – насмешливо произнес Филипп. – Портишь все, что тебе попадается под руку, зато в свободное время читаешь Платона. По словам Максимилиана, у тебя хорошие мозги. Но применения им ты найти не можешь. Ты наверняка никогда не думала, что ими можно воспользоваться на работе…
