Текст книги "Одержимость"
Автор книги: Джоанна Элм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Да, – согласился Гарри. – Но мне кажется, Белинда ведет себя вполне прилично. Во всяком случае, она не ввалилась в дом и не потребовала немедленно отдать ей сына.
Кейт чуть не испепелила сержанта взглядом.
– Это не значит, что она не потребует возвращения Томми, как только он к ней привыкнет. И что тогда? Она его биологическая мать, я же – лишь опекун. И каким, по-твоему, будет решение суда?.. – Она замолчала, не в силах произнести вслух то, как могут поступить юристы с ее пасынком.
– Ну-ну! – Гарри потрепал Кейт по плечу. – Ты опять торопишься с выводами. Если хотя бы половина из того, что говорит о ней Мэйзи, – правда, то скоро Белинда снова исчезнет на какой-нибудь попутке в неизвестном направлении. Поверь мне, все уладится.
Улыбнувшись, он открыл дверь, увидел вышедшую на крыльцо Мэйзи, приветливо помахал ей рукой и вылез из машины.
Кейт пожала плечами и последовала за Гарри.
– Мэйзи! – крикнула она. – Где Томми? Собрался? Белинда появится с минуты на минуту.
– Так они уже уехали… – ответила свекровь в некотором замешательстве. – Белинда забрала его сегодня рано, сказала, что на уик-энд будет очень занята. – Мэйзи страдальчески поморщилась при упоминании о бывшей снохе. – И вообще, поторопись, я испекла блинчики, – сменила она тему.
Кейт кивнула, но продолжала стоять на месте, ощущая безысходность и пустоту, которые неизменно привносила в ее жизнь Белинда. Эта женщина появилась в августе, когда Кейт и Томми только начали привыкать жить без Стива.
Все лето Кейт помогала мальчику справиться с обрушившимся на него горем, старалась постоянно чем-то занять: уроки тенниса, верховая езда… Водила Томми и орду его приятелей в городские музеи, в зоопарк, в кино. Сняла на два месяца виллу на берегу моря и пригласила пожить с ними двух одноклассников Томми. Они плавали, ходили под парусом, занимались серфингом, а у нее сердце замирало всякий раз, когда кто-нибудь из них исчезал под белыми гребнями волн.
Она прилагала максимум усилий, чтобы показать Томми, что его жизнь не изменится после смерти отца. Та же школа, те же друзья, тот же дом – все будет, как прежде, пообещала Кейт. Чего бы это ни стоило, но она сумеет уберечь Томми от новых потрясений.
Однако теперь от былой уверенности не осталось и следа. И дело не только и не столько в Белинде и ее притязаниях. Если в ближайшее время не подвернется стоящий сюжет для романа, трудно будет сдержать данное мальчику слово: придется распрощаться с домом и переехать в меньший, на который у нее хватит средств.
«Нет, никогда!» – подумала она и, сжав кулаки, устремила взгляд в небо, непроизвольно подражая Скарлетт О’Хара.
«Я никогда больше не буду голодать, никогда!» – именно так произнесла эту фразу Вивьен Ли в «Унесенных ветром».
Кейт рассмеялась. Выходка была, конечно, глупой, но на душе стало легче – не все еще потеряно. Она что-нибудь придумает. Найдет какую-нибудь подходящую историю. В Филадельфии постоянно что-то случается, еще бы – ведь в городе живет два миллиона человек. Она поедет в библиотеку «Инквайрер»… возможно, забежит к Пэт Норрис, своей былой сопернице – криминальному репортеру «Инквайрер».
Кейт буквально взлетела по ступенькам на крыльцо, исполненная небывалой решимости. Когда она справится со своими проблемами, то обязательно отыщет Дженнифер Рид с Седьмого канала. И спросит ее о кровати. Узнает, не продаст ли Дженнифер ей эту уникальную вещь. А там… кто знает, быть может, во время телефонного разговора удастся выведать, что заставило благополучную теледиву так стремительно покинуть недавно приобретенный особняк в фешенебельном Мэйн-Лайне.
Глава 2
Воскресенье, 22 сентября
Самой заветной целью, самым желанным лакомством и дерзким вызовом стал для него дом Молли Хескелл, который популярная телеведущая и репортер Седьмого канала до недавнего времени делила с мужем. Ее трехэтажный кирпичный особняк в колониальном стиле смотрел своим изящным фасадом на парк «Три медведя» – весьма живописное и престижное место, где проживали сливки общества. Была, однако, в этой бочке меда и своя ложка дегтя: в погожие воскресенья ранней осени небольшой парк с многочисленными качелями и горками буквально кишел детьми и их родителями.
Он принял вызов с гордо поднятой головой. Как известно, простота – зачастую синоним гениальности, а значит, нужно, не мудрствуя, войти в дом у всех на виду. Два дня ушло на обдумывание деталей и составление подробного плана. Утром третьего дня в магазине «Все для дома» он купил краски, кисти, спецодежду и стремянку.
Поставив стремянку у окон первого этажа, он подвернул брюки белого комбинезона и бодро взобрался наверх. Так и есть, окна заперты с помощью старинных шпингалетов, которые ничего не стоит открыть шпателем. Попасть в дом – плевое дело.
Время было выбрано на редкость удачно – пятнадцать минут назад Молли с пластиковым пакетом в одной руке и бутылкой вина в другой вышла из дома и села в машину. Ясно, что вечер она проведет в гостях.
Он открыл жалюзи, спустился по стремянке к джипу, взял из машины кисть и жестянку с краской, а полчаса спустя, закончив красить окна первого этажа, проник через одно из них в дом.
Насвистывая, он прошел в вестибюль и отпер изнутри входную дверь. Оставив ее приоткрытой, сложил стремянку, собрал ветошь и засунул все это в багажник автомобиля. Взяв в машине еще одно ведро с краской и большую черную сумку, он, беспечно помахивая ведром, вернулся в дом, закрыв за собой дверь.
Руки его слегка дрожали, когда он запихивал спецовку и жестянку с краской в пластиковый мусорный пакет. Но как только с этим было покончено, уверенность в себе тут же вернулась к нему. Самое трудное позади – он в доме.
Особняк Молли Хескелл – узкий, вытянутый, с тремя высокими этажами – представлял собой классический образец колониальных строений, возведенных в те времена, когда налоги взимались в зависимости от длины фасада. На первом этаже в задней части дома он нашел кухню, окна которой выходили во двор, обнесенный глухим каменным забором.
В кухне был невероятный беспорядок. Стопка газет на кресле, по полу разбросаны листки последнего номера «Инквайрер». На столике рядом с кофейником – нераспечатанные письма, а сам кофейник наполовину заполнен густой темной массой. В раковине – блюдце с недоеденным круассаном… Тут придется попотеть, прежде чем удастся найти стоящий нож. Однако беспокоиться не о чем – в каждой кухне обязательно есть хотя бы один хороший нож. У Молли Хескелл в посудомоечной машине имелось кое-что подходящее, но блестящее лезвие хоффрицевской стали было осквернено прилипшими крошками пирога. Он с отвращением швырнул находку обратно и продолжил поиски, выдвигая один за другим ящики столов, где среди всякого мусора наконец обнаружил прекрасный перочинный нож, который с довольной ухмылкой положил в сумку Теперь можно подняться наверх.
Спальня занимала весь фасад второго этажа. Ванная соединяла ее с комнатой, также выходившей окнами во двор, – здесь вполне могла быть гостиная или маленький кабинет, однако комната оказалась пустой, без мебели, и с наполовину содранными со стен светло-голубыми обоями. Популярная телеведущая явно не отличалась любовью к порядку.
Внезапно он вспомнил заметку, напечатанную в «Инквайрер» где-то месяц назад, – Молли Хескелл родила тогда мертвую девочку. Может, это она сама, в приступе ярости, выместила горе на обоях?
Он поспешно вышел из комнаты. Да, проблема… Теперь придется считаться с возможностью непредсказуемой реакции Молли на его появление. Женщина, в припадке безумия срывающая со стен детской обои, способна выкинуть любой фортель.
Он пересек спальню, подошел к окну и посмотрел вниз. Диленси-стрит – место примечательное, тут всегда полно туристов, и любой крик о помощи услышат десятки людей.
Да и нужна ли ему Молли Хескелл?
Идиотский вопрос. Конечно, нужна. Она – главная фигура в его замысле. Хескелл была любимой фавориткой Джека Кэйна, особенно когда не завивала волосы и удивительно походила на Джессику Савич.
Без Молли никак не обойтись, ведь все началось именно с Джессики Савич – золотой девочки студии новостей.
Пока Джесс работала и считалась ведущей номер один в Филадельфии, у него тоже было будущее. Его союзница и ангел-хранитель, она дарила ему вдохновение, они вместе мечтали, строили планы. Именно Джессика подвигла его поменять имя на Льюис. Для ведущего оно звучит более выигрышно, чем Луис или Лу, говорила она. Они бесконечно обсуждали проблемы подачи новостей, и Льюис, пользуясь любой возможностью, постоянно учился у нее, наблюдая за тем, как она работает.
И тут вокруг них стал коршуном кружиться Джек Кэйн – следил… вынюхивал… ходил по пятам… А он, Льюис, был слеп, как котенок, – не сумел сложить два и два, пребывая в неведении даже тогда, когда Кэйн начал у него на глазах понемногу втираться в доверие к Джесс. Ему и в голову не могло прийти, что, из-за их особых отношений с Джессикой, Джека снедает ревность. Льюис недооценил хитрость Кэйна и его решимость любой ценой избавиться от соперника.
Он стиснул зубы, осматривая спальню Молли. Здесь не было фотографий – наверное, она убрала их, когда вышла замуж за Сэма Пэккера. Но Льюису и не требовались фотографии, чтобы перед глазами вновь замаячила ненавистная физиономия Джека Кэйна. Глядя на кровать, он живо представил, как Джек забавляется с Молли, раскидывая подушки и сминая персиковые простыни.
Прежде подобные картины завершались в воображении Льюиса кровавой драмой – он входил в спальню, словно ангел мести, и поверженный Кэйн на коленях молил о пощаде.
Однако время этих фантазий давно кануло в прошлое. Убийство Джека не сравняет счет в их поединке. Кэйн сломал ему жизнь, испортил карьеру, и как Льюис ни старался залечить раны, рубцы остались в его душе навсегда. Око за око – Кэйн должен испытать то же унижение и пасть так же низко.
Льюис опустился на одно колено и быстро расстегнул сумку. Правой рукой он нащупал нож. Есть.
Рука скользнула дальше – к лыжной маске. Есть.
Теперь прозрачное белое белье. Есть.
Самое главное – гладкий пластмассовый кожух. Есть.
Он машинально провел по кожуху пальцами, еще раз обдумывая сложившуюся ситуацию. Поскольку реакция Молли может быть непредсказуемой, придется делать все очень быстро. Вытащив из сумки нож, он раскрыл лезвие и легонько провел по нему пальцем. Из пореза неожиданно хлынула кровь – лезвие оказалось таким острым, что Льюис даже не почувствовал боли. Он сунул палец в рот, чтобы остановить кровотечение.
Все на месте.
Ничто не помешает ему осуществить задуманное.
Глава 3
Молли пересекла вымощенный кирпичом дворик, неся в одной руке поднос с грязными одноразовыми тарелками и стаканчиками – остатками послеполуденного барбекю. Вытянув вперед свободную руку, она открыла дверь большой, захламленной кухни в доме сестры.
Викки, опустившись на колени, что-то делала под раковиной, но при появлении Молли тут же поднялась на ноги.
– Чертов мусоропровод опять заклинило, – сообщила она, взяла у Молли поднос и выбросила пластиковую посуду в мусорный контейнер.
– Кажется, у нас приступ расточительности, – поддразнила сестру Молли. Не так давно она видела, как Викки моет одноразовые тарелки.
Викки добродушно рассмеялась.
– Дела Джерри пошли в гору, и я решила немного пошиковать, разве нельзя? Чай, кофе? – спросила она Молли. – Или, может, стаканчик вина?
– Лучше кофе, – со вздохом ответила Молли. – Не хочется в первый день после отпуска выходить на работу с похмелья.
«И вообще не хочется выходить на работу», – подумала она. Облокотившись на стол, Молли смотрела в окно, наблюдая за тем, как деверь учит Джоша, младшего из племянников, подавать мяч. Из-за двери доносились смех мальчика и подтрунивания Джерри.
– Какая ты счастливая, Викки! – Молли резко отвернулась от окна.
– Хочешь, махнемся? – Викки остановилась посреди кухни с чашкой кофе в руке, улыбнулась и, прежде чем Молли успела что-то сказать, добавила: – Только если уж меняться, то всем – фигурой в том числе.
Она снова рассмеялась и настолько заразительно, что Молли невольно присоединилась к ней. Каждая из трех беременностей добавила Викки минимум по семь лишних фунтов [4]4
1 фунт = 400 г.
[Закрыть].
– Вообще-то немножко моего жира тебе бы не помешало, – заметила Викки, окинув сестру критическим взглядом, и включила перколятор.
– Возможно…
Молли подошла к декоративному зеркалу висевшему на двери кухни. Неделю назад она сделала завивку как у Фарры Фосетт, на которую хотела быть похожей, однако сейчас, глядя на свое отражение, ясно увидела, что новая прическа не добавила ей привлекательности – худое перекошенное лицо, под глазами синие тени, щеки ввалились, из-под свитера выпирают лопатки… Да, выглядит она как измученная диетой топ-модель.
Викки обняла ее за плечи.
– Все будет хорошо, Молли, поверь… Вы с Сэмом можете попытаться еще раз. Ведь так вам сказали врачи, да?
Молли поежилась, высвободилась из объятий сестры, отошла в дальний угол кухни и села за стол. Попытаться еще раз? Викки, наверное, шутит. Она представила себе девять месяцев ожидания, соблюдения режима, сомнений… после чего ее муки, возможно, опять закончатся ничем. Сама мысль об этом была невыносима.
Все девять месяцев беременности она думала только о будущем ребенке, наплевав на работу и покорно принимая любую ерунду, которую поручал ей директор студии, вместо того чтобы бороться за интересные сюжеты.
Это было тяжелое бремя для нее, привыкшей к немедленному достижению результата. Однако произвести на свет ребенка – отнюдь не то же самое, что произвести сюжет к десятичасовым новостям. Скорее, беременность можно сравнить с работой над сценарием, когда приходится неделями и месяцами копаться в архивах, чтобы в конце концов понять, что затея была бесперспективной.
– Ничего не получится, Викки, во всяком случае, с Сэмом. – Молли пристально посмотрела на сестру, сжав губы в тонкую ниточку – Ты не читала позавчера статью в колонке Гэйла Шистера?
Викки напряженно засмеялась, в глазах ее сквозило недоверие.
– Полагаешь, у меня есть время читать газеты? О чем ты говоришь?
– Сэм переехал. Мы разошлись. Все кончено.
Викки покачала головой, взяла две чашки и неторопливо, словно давая себе время переварить новость, налила кофе.
Потом так же медленно подвинула к Молли одну из чашек, сливки, сахар и тарелку с ломтиком баварского шоколадного пирога.
– И чья же это была идея?
Молли пожала плечами.
– Общая, мы вместе так решили… – У нее не было желания посвящать сестру в подробности последней ссоры, когда она набросилась на Сэма с кулаками, обвиняя его в том, что он искалечил ей жизнь, и орала, чтобы он убирался прочь.
Викки вздохнула.
– Когда это произошло?
– Две недели назад. Я все собиралась тебе рассказать, но…
– Что «но»? – Викки вскинула брови.
– Не знаю. Мне казалось, это не так уж важно.
– Молли, ты в своем уме? Сэм был самой большой удачей в твоей жизни! – Викки на мгновение замолчала, но тут же продолжила: – И ты сама прекрасно понимаешь, что винить его не за что.
Молли сердито взглянула на сестру.
– Так в чем дело? – не отставала Викки.
Молли покачала головой.
– Видишь ли, Викки… Все это слишком…
– Что «слишком»?
– Слишком запутанно, сложно… – Молли отхлебнула кофе. – И дело вовсе не в ребенке. – С трудом подбирая слова, она нервно теребила бумажную салфетку. – Нам с Сэмом вообще не надо было жениться.
– Конечно нет! – коротко хмыкнула Викки. – Беременность – вовсе не повод для свадьбы.
– Да речь не о том! – огрызнулась Молли. – Я имею в виду, что нам и начинать-то не стоило. Напрасно я связалась с Сэмом.
– Прекрати! – Викки встала, чтобы вымыть чашку.
По тому, как хлопнула дверца посудомоечной машины, Молли поняла, что сестра не на шутку раздражена – и это только начало.
– Ведь ты же в нашей семье всегда считалась умницей, так скажи, почему на тебя нападает слепота, как только дело касается Джека Кэйна? – Викки дотронулась до руки Молли. – Пойми, он не сделал для тебя ничего хорошего, но ты до сих пор не способна с этим примириться, да? Ну, уехала бы ты с ним в Нью-Йорк, и что? Он все равно бы не развелся, а ты сходила бы с ума от одиночества и осознания того, что время уходит…
– Можно подумать, сейчас я не схожу от этого с ума, – с сарказмом заметила Молли.
– Не прикидывайся дурочкой. – Викки тряхнула головой. – Ты же поняла, о чем я говорю. Сэм, как и ты, хотел создать настоящую семью. Он боготворил будущего малыша, а Джек Кэйн просто держал тебя на коротком поводке…
– Неправда! – Лицо Молли вспыхнуло. – У меня все бы получилось с Джеком, я знаю, что получилось бы, нужно было лишь проявить больше терпения.
– Ну-ну, – издевательски усмехнулась Викки, но в это время в коляске у крыльца заплакала маленькая Мелисса.
Молли испытала невероятное облегчение оттого, что мучительный для нее разговор оборвался. Сквозь стеклянную дверь она видела, как Викки баюкает малышку, однако мысленно была уже далеко. Весь последний месяц ей страстно хотелось, чтобы часы пошли вспять и она вернулась бы в то время, когда Джек Кэйн был директором студии новостей Седьмого канала. Хотелось вычеркнуть из жизни этот год и снова оказаться в кабинете Джека, где он сообщил, что ему предложили новую работу в «Уорлд медиа ньюс» и он принял предложение.
– У них огромные планы, они собираются сломать старые стереотипы, создать новые направления, основать круглосуточную информационную сеть. Проблем, конечно, хватает, но они нашли подходящего парня на пост президента. – Он улыбнулся, и вокруг его глаз засветились лучики морщинок. – Ты только представь, Молли: президент крупнейшего в стране информационного конгломерата! Как думаешь, гожусь я для такого дела?
Она еще размышляла над ответом, когда Джек запер дверь кабинета, заключил ее в объятия, подняв на руки, и непререкаемым тоном произнес:
– Кстати, ты поедешь со мной.
Молли испустила вопль восторга:
– О! Конечно годишься! И я еду с тобой, скажи лишь когда!
Он поставил Молли на пол, и она, отступив на несколько шагов, присела на краешек стола – сердце ее трепетало от радостного предчувствия. Джек приложил палец к губам.
– Но пока никому ни слова. Ты первая, кто узнал об этом.
– А как с Эммой?
Он отрицательно покачал головой.
– Я принял предложение и не отступлю, что бы ни говорила Эмма по этому поводу. Уеду не позже, чем через две недели. – Джек замолчал и расслабил узел галстука. – Мне придется работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, так что Эмме нет никакого смысла рваться со мной в Нью-Йорк. – Он ласково взял Молли за руку. – А вот ты нужна мне как воздух.
– Я в твоем распоряжении, Джек.
Впрочем, как и всегда. Молли представила свою жизнь с Джеком в Нью-Йорке: они будут вместе работать и вместе проводить время, гораздо больше времени, чем теперь, хотя бы потому, что он не берет с собой Эмму и ему не придется среди ночи мчаться домой, к жене.
Поначалу ее не волновали подобные проблемы: она решилась на интрижку с Джеком, четко представляя, на что идет – Кэйн славился среди женского персонала студии как потрясающий любовник, способный подарить женщине незабываемое удовольствие. Однако роман затянулся, и постепенно Молли захотелось большего. Необязательно замужества, но чего-то более постоянного. К тому же пора было подумать о детях – время бежит незаметно, а между тем ей уже тридцать пять.
В Нью-Йорке же их отношения окрепнут, и тогда, кто знает, может быть, Джек решится наконец на окончательный разрыв с Эммой.
– Эй! – прервал он ее радужные мечтания. – Такое событие надо отметить. Я познакомлю тебя с еще одним членом команды.
– А я-то думала, что единственная, кто об этом знает.
– Так оно и есть, но сейчас узнает и Сэм Пэккер. Он только что вернулся в Штаты из Европы, из римского бюро Си-эн-эн, и теперь ищет приличную работу. Вот вместе и отметим.
Резко хлопнула дверь кухни – это вошла Викки с Мелиссой на руках. Девочка мирно посапывала – грохот не разбудил ее, зато Молли от испуга подскочила на месте.
– Веселый у нас получился разговор, – съязвила Викки. – О чем это ты задумалась?
Молли снова пожала плечами.
– О Сэме… О нашей первой встрече, – солгала она, сказав именно то, что хотела услышать ее сестра.
Викки одобрительно кивнула.
– И правильно. Вот увидишь, все еще наладится.
– Возможно, возможно, – согласилась Молли, направившись к раковине, чтобы сполоснуть чашку, и мысленно умоляя сестру не развивать дальше эту тему.
К тому же первая встреча с Сэмом вовсе не была такой знаменательной, как она потом рассказывала Викки.
В тот вечер, когда Джек их познакомил, общество Сэма показалось Молли приятным, но не более того; она не воспринимала Пэккера как мужчину – просто старинный друг Джека. Хотя, надо признать, внимание, которое он ей оказывал, и добрый взгляд его темных глаз произвели на нее впечатление. За шесть лет, проведенных в Италии, Пэккер усвоил европейские манеры – был вежлив, несуетлив и ненавязчиво очарователен.
Когда Джек уехал домой, оставив их вдвоем, Сэм попросил Молли показать ему ночную жизнь города. Но она быстро распрощалась с ним, сославшись на усталость, и на протяжении последующей недели практически не вспоминала о Пэккере – слишком много событий предстояло.
Новость о назначении Кэйна была озвучена в Нью-Йорке председателем правления «Уорлд медиа» Сетом Рейли, после чего в студиях Седьмого канала стали циркулировать слухи о предстоящем отъезде в Нью-Йорк и Молли Хескелл. Она с нетерпением ждала, когда Джек сообщит ей о дате отъезда.
Однако прошла неделя, а он молчал. Молли поймала Кэйна во время прощального обеда в его любимом итальянском ресторане.
– Скажи мне хоть что-нибудь, – потребовала она, зажав его в углу. – Когда? Через месяц? Через два месяца? Я же знаю, что о назначении Сэма ты собираешься объявить на следующей неделе.
Джек смущенно отвел глаза и посмотрел на Пэккера, в одиночестве стоявшего у стойки бара.
– С Сэмом проще.
– Почему?
– Потому что Эмме плевать, возьму я его или нет.
– Как прикажешь тебя понимать?
Джек нервно оглянулся. Все ждали прибытия Эммы, но она задерживалась.
– Да что тут понимать! Эмма взбеленилась, узнав о моем намерении взять тебя на работу. Просто в бешенстве была.
У Молли учащенно забилось сердце.
– И?..
– В ход пошло все – от заламывания рук до угроз рассказать Сету Рейли о том, что я таскаю за собой своих шлюх.
– Господи! Неужели она это серьезно?
– Вполне возможно. На прошлой неделе она познакомилась в Нью-Йорке с Рейли и его женой и произвела на них хорошее впечатление… – Джек запнулся, растерянно качая головой. – Все, что ты читала о нем, – правда: консерватор, истинный христианин, ходячая добродетель.
Лицо Молли зарделось от тихого гнева.
– Значит, теперь она ни с того ни с сего диктует, кого тебе следует нанимать на работу?
– Этого я не говорил. Просто сейчас не время раскачивать лодку. Поверь мне, Молли, пыль осядет и все уладится.
В этот миг до нее дошло, что в ресторане наступила мертвая тишина. Молли повернулась и столкнулась лицом к лицу с Эммой Кэйн. Еще больше покраснев, она пробормотала своему великому шефу слова прощания.
– Пусть это будет adieu [5]5
Прощай (фр.).
[Закрыть], а не au revoir [6]6
До свидания (фр.).
[Закрыть], моя дорогая, – резко осадила ее Эмма и спокойно продефилировала в зал ресторана.
Молли осталась стоять у входа, охваченная смущением и невероятной, испугавшей ее саму, ненавистью к миссис Кэйн.
Войдя в бар, она внезапно почувствовала на плече тяжелую мужскую руку.
– Хотите что-нибудь выпить или предпочитаете удалиться? – спросил неизвестно откуда взявшийся Сэм Пэккер. Молли опустилась на стул, пытаясь унять нервную дрожь.
– Хочу выпить, – ответила она, перехватив пристальный взгляд Эммы Кэйн, и, взяв Сэма за руку, одарила его озадачивающей улыбкой. – А после этого мы попробуем найти более уютное местечко.
Молли всем телом приникла к Пэккеру. Сэм беззвучно рассмеялся и прикоснулся губами к ее щеке.
– Расслабьтесь, – пробормотал он ей на ухо, ощутив, как она напряжена. – Я просто следую вашему сценарию, на нас все смотрят.
Сэм чутко уловил состояние Молли и сумел погасить бушевавшее в ней пламя праведного гнева на Джека.
– Вы же понимаете, что он не может сейчас поступить иначе, – убеждал ее Пэккер. – Зачем дразнить Эмму? Пусть Джек уедет в Нью-Йорк, начнет работать. Не переживайте, он не бросит вас. Просто он трезво разыгрывает свою партию.
– Каким образом она узнала обо мне?
Сэм снова рассмеялся.
– У жен необыкновенный нюх на адюльтер. Они как суперчувствительные антенны. Но в наших силах создать помехи и исказить сигнал, если хотите.
Он обнял Молли за плечи, и она с благодарностью приняла его помощь. Через пять минут, удостоверившись, что Эмма Кэйн все еще смотрит в ее сторону, Молли предложила Сэму покинуть ресторан. В тот момент это казалось наилучшим выходом из положения.
Вырвавшись из плена воспоминаний, Молли посмотрела на сестру, которая кормила каким-то желтоватым пюре Мелиссу, восседавшую на высоком детском стульчике. Будь здесь Сэм, малышкой сейчас занимался бы он. Сэм обожал визиты к Викки.
– Семья – это все, – многозначительно произнес он, познакомившись с племянниками Молли. – Разве может нормальный человек спокойно умереть, оставив после себя лишь десяток пыльных телевизионных видеокассет на полке?
В конечном итоге Сэм сумел-таки очаровать Молли подобными разговорами и настойчивыми ухаживаниями. Даже уже начав работать в «Уорлд медиа», он выкраивал время для поездок в Филадельфию, как только появлялась такая возможность. Постепенно ее отношение к Пэккеру перешло на совершенно иной уровень – она перестала смотреть на него как на отвлекающий маневр или дымовую завесу, призванные рассеять подозрения Эммы Кэйн.
Но окончательно Молли поняла, что любит Сэма, когда сообщила ему о своей беременности и не обиделась на его шуточные подколы и напоминания о прощальном ужине Кэйна.
– Ну вот, теперь Эмма оставит свои нелепые подозрения и страхи. У нее не будет причин возражать против твоего приема на работу в «Уорлд медиа» после того, как мы поженимся.
Молли от души расхохоталась.
– Пожалуй, что так. Вот только эта работа мне уже не нужна, – сказала она и тут же пресекла горячие протесты Пэккера: – Нет, Сэм, я все обдумала. Мне теперь нельзя подвергать себя стрессу, связанному с переходом на новую работу, которая к тому же потеряла для меня всю важность и привлекательность. Лучше уж остаться в Филадельфии, здесь я чувствую себя как рыба в воде. Кроме того, Седьмой канал предоставит мне декретный отпуск, да и Викки рядом, а она мне будет очень нужна, особенно учитывая твою занятость в «Уорлд медиа». Сейчас самое главное – ребенок, – искренне уверяла она Сэма.
Пэккер настолько проникся ее планами, что всерьез начал подумывать о том, чтобы регулярно ездить из Нью-Йорка в Филадельфию.
Но потом все вернулось на круги своя – ребенка нет, как, впрочем, нет уже и мужа. Да и работа в Нью-Йорке уплыла – место Молли заняла Габриэлла Грант, ставшая ведущей в грандиозном развлекательном шоу Джека и Сэма.
«Это непростительная ошибка, – подумала Молли. – Надо было довериться Джеку, ведь он ни разу не нарушал своих обещаний и не оставлял меня в беде».
Она встала, сняла жакет со спинки стула и потянулась за сумкой.
Викки не донесла ложку до рта Мелиссы.
– Чего ты так спешишь домой? Давай поболтаем, расслабимся за бокалом вина, вот только закончу кормить.
– Я же говорила: мне завтра на работу в первую смену.
Молли понимала, что это звучит неубедительно, но мысль о завтрашнем выходе в эфир действительно угнетала ее. Новый директор, сменивший Джека, привлек своих людей и планомерно выживал старых сотрудников, находя в этом своеобразное удовольствие.
Поначалу Молли не обратила ни малейшего внимания на то, что ей урезали эфирное время – это давало возможность лучше подготовиться к будущему материнству, но теперь, когда от радужных грез о ребенке осталась лишь горстка пепла, она вдруг осознала, что вся ее жизнь – пепелище, и работа только усугубляла это чувство.
Должно быть, Викки поняла, какая буря бушует в душе сестры. Провожая Молли, она крепко обняла ее.
– С тобой все в порядке? – осторожно спросила Викки.
– Конечно! – Молли придала лицу выражение бесшабашной удали.
Однако запала хватило ненадолго. Не успела она выехать на шоссе, как ее глаза наполнились слезами.
Яростно моргая, Молли удалось остановить этот непрошеный поток – она даст ему волю дома, после чего примет антидепрессанты, которые прописал врач. А ведь ей так хотелось верить, что она сможет избавиться от таблеток, когда выйдет на работу. Даже думать о лекарствах было невыносимо, хотя доктор и успокаивал, что не пройдет и месяца, как она будет в норме. «Эмоции, – сказал он, – пострадали больше, чем тело».
Молли не нравилось такое положение вещей – она всегда считала себя сильной женщиной, способной обуздать и подчинить разуму свои чувства. Но все ее попытки сделать это без таблеток заканчивались лишь новой волной депрессии.
«Хватит психовать, черт тебя подери! – мысленно приказала она себе. – Надо принять таблетки, а потом выпить стаканчик вина. Хуже, чем сейчас, все равно не будет, если, конечно, не уволят с работы».
Молли припарковалась позади джипа и вышла из машины. Мысль о стакане вина с каждым шагом прибавляла ей оптимизма. Она птицей взлетела по ступенькам к двери и… остановилась как вкопанная – в ноздри ударил резкий запах свежей краски.
