Текст книги "Гарри Поттер и Кубок огня (с илл. из фильма)"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Дж.К.Роулинг
ГАРРИ ПОТТЕР И КУБОК ОГНЯ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

СПИСОК ЗАКЛИНАНИЙ

В книгах о Гарри Поттере часто можно встретить заклинания. Ниже приведены некоторые из них:

Авада кедавра – смертельное заклятие.

Агуаменти – производит воду.

Акцио – манящие чары.

Алохомора – отпирание замков.

Вингардиум левиоса – левитационное заклятие.

Глисео – превращает лестницу в горку.

Гомениум ревелио – обнаружение человека.

Дуро – превращает ткань в стену.

Диффиндо – разрезание.

Импедимента – затормаживающее заклятие.

Импервиус – водоотталкивающее.

Империус – управление противником.

Инкарцеро – связывание.

Конфундус – дезориентация.

Круциатус – пытка.

Левикорпус – подвешивание.

Локомотор – передвижение предметов.

Лэнглок – язык прилипает к нёбу.

Люмос – свет из палочки.

Маффлиато – оглохни.

Нокс – тушит свет из палочки.

Обливиэйт – забвение.

Обскур – затмись.

Петрификус тоталус – парализует противника.

Протего – щитовые чары.

Редукто – взрывает.

Редуцио – уменьшает.

Реннервейт, энервейт – приводит в сознание.

Репаро – восстанавливает разбитое.

Сектумсемпра – ранит как мечом.

Силенцио – немота.

Сонорус – увеличивает громкость голоса.

Ступефай – замри, окаменей.

Таранталлегра – ноги пускаются в пляс.

Тергео, эскуро – очищающие заклятия.

Финита – прекращение заклинаний.

Экспекто патронум – вызов патронуса.

Экспеллиармус – разоружение.

Энгоргио – увеличение.

Энервейт, реннервейт – приводит в сознание.

Эскуро, тергео – очищающие заклятия.

Глава 1
ДОМ РЕДДЛОВ

В Литтл-Хэнглтоне по-прежнему зовут его домом Реддлов, хотя семья Реддлов давным-давно там не живет. Дом возвышается на холме над деревней, окна его заколочены, с крыши осыпается черепица, а фасада почти не видно из-за буйно разросшегося плюща. Прекрасный когда-то особняк, самое величественное здание во всей округе, ныне прозябает в пустоте и заброшенности.

Жители Литтл-Хэнглтона единодушны во мнении, что в этом старом доме есть что-то зловещее. Полвека назад в нем произошло нечто кошмарное и таинственное, о чем и доныне любят посудачить деревенские старожилы, когда прочие темы для сплетен исчерпаны. Историю эту столько раз пересказывали, перевирая и приукрашивая, что теперь никто толком не знает, что в ней правда, а что нет. Начало, впрочем, всегда одинаково: пятьдесят лет назад, в ту пору, когда дом Реддлов был еще ухожен и не утратил великолепия, погожим летним утром служанка вошла в гостиную и обнаружила всех трех Реддлов мертвыми. С громкими криками девушка помчалась с холма вниз и подняла на ноги всю деревню.

– Лежат и глаза у всех открыты! Холодные как лед! Переодетые к ужину!

Явилась полиция, и весь Литтл-Хэнглтон забурлил, охваченный любопытством. Особой печали по поводу смерти Реддлов, надо заметить, никто не выказывал – в деревне их не любили. Мистер и миссис Реддл были людьми богатыми, высокомерными и грубыми, а их взрослый сын Том и того хуже. Но всех необычайно волновал вопрос: кто же убийца? Ясно же, что трое вполне здоровых людей не могли просто так взять и в одночасье умереть.

В тот вечер торговля в «Висельнике», деревенском трактире, процветала как никогда – обсудить убийство сюда набилась вся деревня. И собравшаяся публика была вознаграждена за то, что пожертвовала в этот час уютом домашнего очага, – в самый разгар беседы, едва переведя дух, ворвалась кухарка Реддлов и в наступившей тишине объявила, что прямо сейчас арестован человек по имени Фрэнк Брайс.

– Фрэнк! – раздалось несколько голосов. – Быть не может!

Фрэнк Брайс служил у Реддлов садовником и одиноко жил в обветшалом коттедже на территории усадьбы. Фрэнк был на войне и вернулся с нее с негнущейся ногой, острой неприязнью к скоплениям народа и шуму и с тех пор работал у Реддлов.

В едином порыве общество заказало кухарке выпить и приготовилось слушать подробности.

– Я всегда считала, что он какой-то странный, – поведала она жадно внимающим слушателям после четвертой рюмки шерри. – Нелюдимый, вот какой... Уверена, предложи я ему чашку чая – сто раз пришлось бы просить. Разговаривать не хотел – не желал, и все тут!

– Он же страшную войну прошел, Фрэнк-то, – возразила женщина у бара. – Хочет спокойной жизни. Это же не повод, чтобы...

– А у кого еще есть ключ от задней двери? – взвизгнула кухарка. – Запасной ключ висит в домике садовника, сколько я себя помню! Дверь-то вчера вечером не взламывали! И окна целехоньки! Фрэнку всех и делов – пробраться в большой дом, пока мы все спим...

Слушатели обменялись мрачными взглядами.

– Неприятный он с виду, хуже некуда, – проворчал мужчина у стойки.

– Это он на войне двинулся, – заметил хозяин трактира.

– Говорила же я, что с Фрэнком не хотела бы поссориться ни за какие коврижки, верно, Дот? – возбужденно сказала женщина, сидевшая в углу.

– Кошмарный характер, – с жаром кивнула Дот. – Помню, был он еще мальчишкой...

На следующее утро в Литтл-Хэнглтоне едва ли кто-то сомневался в том, что Реддлов убил Фрэнк Брайс.

А в пыльном и темном полицейском участке соседнего с Литтл-Хэнглтоном городка арестованный Фрэнк Брайс упорно твердил, что он невиновен и что единственным человеком, которого он видел в день смерти Реддлов, был незнакомый подросток – темноволосый и бледный. Но, поскольку больше никто в деревне такого мальчика не видел, в полиции решили, что Фрэнк его просто выдумал.

И вот когда дело стало принимать для Фрэнка скверный оборот, пришел отчет о вскрытии тел – и ситуация сразу переменилась.

Более странного заключения в полиции еще не видели. Врачи, исследовавшие тела, пришли к поразительному выводу: никто из Реддлов не был ни отравлен, ни зарезан, ни застрелен, ни удавлен, не задохнулся газом и вообще, судя по всему, не получил никаких повреждений. Фактически – в отчете звучало явное замешательство – все Реддлы оказались абсолютно здоровы, не считая такой детали, что были мертвы. Обязанные найти у покойников хоть какие-то нелады, в конце врачи добавляли, что на лицах всех умерших застыло выражение ужаса. Но – как заметили разочарованные полицейские – где это видано, чтобы трех здоровых людей напугали до смерти?

Поскольку не было никаких доказательств, что Реддлов вообще кто-то убил, полиции пришлось отпустить Фрэнка. Реддлов похоронили на кладбище Литтл-Хэнглтона, и их могилы еще долго вызывали всеобщее любопытство. А Фрэнк Брайс, окруженный подозрениями, к изумлению всей деревни, возвратился в свой коттедж в усадьбе Реддлов.

– Коли по-моему – так это он их убил, и чихать мне на то, что там полиция говорит, – заявила Дот в «Висельнике». – Надо же, остался, бесстыжий, совести совсем нет – вся деревня знает, что он убил.

Фрэнк так и не уехал. Он остался ухаживать за садом. В доме поселилась другая семья, за ней еще одна: надолго там никто не задерживался. Возможно, виноват в этом до некоторой степени был и нелюдимый Фрэнк – владельцы жаловались, что это место таит в себе что-то зловещее, и дом, в отсутствие обитателей, начал понемногу ветшать.

Нынешний хозяин дома Реддлов – какой-то богач – тоже там не жил и никак его не использовал; в деревне говорили, что воротила содержит усадьбу «из налоговых соображений», но что это значит, никто толком объяснить не мог. Тем не менее и он продолжал платить жалованье садовнику. Фрэнку шел семьдесят седьмой год, он стал глуховат, и его увечная нога почти совсем не гнулась, но, как и встарь, он ковылял между клумбами, путаясь в сорняках.

Но Фрэнку приходилось сражаться не только с сорняками. Деревенские мальчишки завели привычку бросать камнями в окна дома Реддлов. Они колесили на велосипедах по лужайкам, за которыми Фрэнк с таким трудом ухаживал; пару раз, набравшись смелости, они даже залезали в дом. Им было прекрасно известно, как Фрэнк предан дому и саду, и они от души веселились, когда он, бывало, хромал по саду, хрипло крича и грозя палкой. Фрэнк считал, что дети дразнят его из-за того, что, подобно своим отцам и дедам, считают его убийцей. Поэтому, проснувшись как-то раз августовской ночью и заметив, что в старом доме творится что-то странное, он решил, что мальчишки изобрели какую-то новую пакость, чтобы сильнее донять его.

Разбудила Фрэнка раненая нога – к старости она мучила его все сильнее. Он поднялся и побрел вниз, на кухню, чтобы налить грелку для разболевшегося колена. Стоя у раковины, он поднял глаза на дом Реддлов – в верхних окнах мерцал свет.

«Значит, – подумал Фрэнк, – ребята снова забрались в дом и, судя по пляшущим отсветам, развели огонь».

Телефона у Фрэнка не было, да и полиции он сильно не доверял с тех пор, как они таскали его на допросы. Он отставил чайник и, насколько позволяла нога, заторопился наверх. Вернувшись на кухню, уже полностью одетый, Фрэнк снял с крючка у двери старый ржавый ключ, взял палку, которой пользовался при ходьбе, и вышел в ночь.

Ни на парадной двери, ни на окнах следов взлома не было видно. Фрэнк, хромая, обошел вокруг дома, добрался до задней двери, скрытой плющом, вставил ключ в скважину и беззвучно повернул.

Открыв дверь, он вступил в темное пространство кухни. Фрэнк не был здесь много лет, тем не менее, несмотря на темноту, он припомнил, где находится дверь в холл, и на ощупь двинулся к ней; в нос ему ударило затхлым духом, он настороженно прислушался: не донесутся ли сверху шаги или голоса? В холле было немного светлее – из-за больших окон по обе стороны парадной двери. Фрэнк начал подниматься по лестнице, благословляя толстый слой пыли на камне, заглушавший звук его шагов и стук палки.

На площадке Фрэнк повернул направо и сразу же понял, где обосновались незваные гости, – в самом конце коридора была приоткрыта дверь, и на черный пол падал длинный золотой отблеск колеблющегося пламени. Сжимая палку, Фрэнк продвигался вперед и через несколько шагов уже видел в щель небольшую часть комнаты.

Огонь был разведен в камине. Это удивило Фрэнка. Он остановился и стал напряженно прислушиваться к мужскому голосу, доносившемуся из комнаты, – тот звучал робко и даже испуганно:

– В бутылке немного осталось, милорд, если вы еще голодны...

– Позже, – отозвался второй голос – тоже мужской, но при этом он был странно высокий и холодный, словно порыв ледяного ветра. Было в этом голосе что-то такое, что подняло дыбом редкие волосы на затылке Фрэнка. – Пододвинь меня поближе к огню, Хвост.

Чтобы лучше слышать, Фрэнк повернулся к двери правым ухом. Раздалось звяканье бутылки, поставленной на твердую поверхность, и затем глухой звук тяжелого кресла, которое волокут по полу. Фрэнк мельком увидел спину какого-то коротышки, толкавшего кресло к камину. На нем была длинная черная мантия, на макушке светилась лысина – но тут он вновь пропал из виду.

– Где Нагайна? – спросил ледяной голос.

– Я... я не знаю, милорд, – боязливо ответил первый. – Думаю, она обследует дом...

– Подоишь ее, прежде чем мы ляжем спать, Хвост, – сказал второй. – Мне надо будет поесть ночью. Путешествие меня сильно утомило.

Нахмурившись, Фрэнк приблизил здоровое ухо еще ближе к двери, стараясь не пропустить ни слова. После паузы человек, которого называли Хвост, заговорил вновь:

– Милорд, могу я спросить: сколько мы здесь пробудем?

– Неделю. Возможно, и дольше. Это место очень удобно, а в нашем плане пока что заминка. Идиотизм приступать к действиям до окончания Чемпионата мира по квиддичу.

Фрэнк поковырял в ухе шишковатым пальцем. Должно быть, у него уши серой заросли, если померещился какой-то «квиддич» – такого и слова-то нет.

– Чемпионата мира по квиддичу, милорд? – переспросил Хвост. Фрэнк еще энергичней завертел пальцем в ухе. – Прошу прощения... но я не понимаю: зачем ждать окончания Чемпионата?

– Затем, тупица, что на Чемпионат в страну съедутся волшебники со всего мира, и каждая шавка из Министерства магии будет совать нос куда надо и не надо, вынюхивать, где что не так, проверять и перепроверять – совсем рехнулись на своих мерах безопасности, – не дай бог маглы чего заметят. Поэтому будем ждать.

Фрэнк оставил ухо в покое. Он отчетливо разобрал слова «Министерство магии», «волшебники» и «маглы». Каждое из этих зашифрованных выражений имеет какой-то смысл, дело ясное, и говорят так либо шпионы, либо преступники. Он вновь стиснул палку и продолжал слушать еще внимательней.

– Ваша светлость все еще полны решимости? – тихо спросил Хвост.

– Разумеется, я полон решимости, – в холодном голосе прозвучала угрожающая нота.

Наступила пауза, и затем Хвост единым духом выпалил фразу, словно боясь, что еще секунда – и не хватит храбрости.

– Можно обойтись и без Гарри Поттера, милорд!

– Без Гарри Поттера? – выдохнул второй. – Та-а-ак...

– Милорд, я говорю это вовсе не из-за жалости к мальчишке! – Голос Хвоста сорвался на визг. – Мальчишка ничего для меня не значит, ровным счетом ничего! Просто возьми мы другого волшебника или колдунью – кого угодно! – все можно сделать гораздо быстрее! Если бы вы позволили мне покинуть вас ненадолго – вы же знаете, что я могу превращаться с необычайным мастерством, – то уже через два дня я бы привел вам подходящую замену.

– Да, конечно, я могу использовать другого волшебника, – произнес второй голос негромко. – Это правда...

– Милорд, в этом есть смысл, – продолжал Хвост теперь уже вполне уверенно, – ведь добраться до Гарри Поттера очень трудно – его слишком хорошо охраняют.

– И потому ты вызвался пойти и привести мне кого-то взамен? Интересно... А может, тебе надоело нянчиться со мной, Хвост? Может, эта твоя идея изменить план – не что иное, как попытка бросить меня?

– Милорд! У меня и в мыслях нет покинуть вас!

– Не лги мне! Фальшь я всегда отличу! Ты жалеешь, что вернулся ко мне. Я внушаю тебе отвращение. Вижу, как тебя передергивает, когда ты смотришь на меня, я чувствую твою дрожь, когда ты прикасаешься ко мне...

– Вовсе нет! Моя преданность вашему лордству...

– Твоя преданность – всего-навсего трусость. Ты бы ни одной секунды здесь не остался, если бы тебе было куда пойти. Но как бы я выжил без тебя, если каждые несколько часов нуждаюсь в пище? Кто доил бы Нагайну?

– Но вы заметно окрепли, милорд...

– Лжец. Ничуть я не окреп. Два-три дня без поддержки – и я лишусь тех крох здоровья, которые сумел вернуть благодаря твоей неуклюжей заботе... Тихо!

Хвост, что-то бессвязно забормотавший, мгновенно смолк. Несколько секунд Фрэнк не слышал ничего, кроме потрескивания огня. Но вот голос второго собеседника раздался вновь – теперь его шепот превратился почти в шипение.

– Я тебе уже объяснял, почему у меня есть причины использовать мальчишку и никого другого. Я ждал тринадцать лет, и несколько месяцев ничего не изменят. Да, его тщательно охраняют, но уверен – мой план сработает. Все, что требуется – это немного мужества с твоей стороны, Хвост, и тебе придется это мужество найти, если не хочешь испытать на себе всю силу гнева Лорда Волан-де-Морта.

– Милорд, я должен вам сказать! – панически воскликнул Хвост. – Всю дорогу сюда я мысленно просматривал план. Милорд, исчезновение Берты Джоркинс не может долго оставаться незамеченным, и если не остановиться, если я наложу заклятие...

– Если? – прошелестел второй голос. – Ах, если? Если ты будешь следовать моему плану, Хвост, Министерство никогда не узнает, что пропал еще кто-то. Ты сделаешь это тихо и без суеты; я очень желал бы исполнить это сам, но в моем теперешнем состоянии... Ну же, Хвост, устраним еще одно препятствие – и нам открыт путь к Гарри Поттеру. Я не прошу тебя выполнить это в одиночку. К нам скоро присоединится мой верный слуга.

– Я – ваш верный слуга, – угрюмо пробурчал Хвост.

– Хвост, мне нужен человек с головой на плечах; тот, чья преданность оставалась безупречной, а ты, к несчастью, ни тем, ни другим не блещешь.

– Я нашел вас. – Теперь недовольство в голосе Хвоста проступило еще резче. – Я единственный, кто нашел вас. Я доставил вам Берту Джоркинс...

– Что правда, то правда, – подтвердил второй человек, несколько развеселившись. – Недурной ход, я не ожидал, Хвост, что ты способен на такое, хотя, по правде говоря, ты и понятия не имел, насколько она может пригодиться, когда похитил ее, верно?

– Я... я считал, что она может быть полезна, милорд...

– Лжец, – снова произнес второй голос, и в нем еще отчетливей прозвучало недоброе веселье. – Впрочем, не стану отрицать – ее сведения оказались бесценны. Без них мне бы никогда не составить моего плана. И за это тебя ждет награда, Хвост. Ты будешь участвовать в самом главном... Многие из моих последователей дали бы себе отрубить правую руку за это...

– П-правда, милорд? В чем же это? – вновь испугался Хвост.

– Ну, Хвост, это сюрприз... ты же не хочешь испортить мне удовольствие? Твоя очередь подойдет в самом конце... Но обещаю, ты удостоишься чести быть так же полезен, как и Берта Джоркинс.

– Вы... вы... – Голос Хвоста внезапно сел, словно у него вдруг пересохло во рту. – Вы... хотите убить и меня?

– Хвост, Хвост... – Второй голос зазвучал вкрадчиво. – Ну зачем же мне убивать тебя? Я убил Берту Джоркинс лишь по необходимости. Она уже ни на что не годилась после моих расспросов. И в любом случае возникла бы чрезвычайно неприятная ситуация, вернись она в Министерство и расскажи, как на каникулах встретилась с тобой. Волшебникам, которые считаются умершими, лучше не сталкиваться с колдуньями из Министерства магии в придорожных гостиницах...

Хвост что-то тихо залепетал – Фрэнк ничего не расслышал, но второй человек рассмеялся – это был совсем невеселый смех, такой же ледяной, как и его речь.

– Можно было изменить ее память? Но заклятия памяти легко разрушаются сильным волшебником, что я и доказал, допрашивая ее. Было бы надругательством над ее памятью не воспользоваться той информацией, которую я извлек, Хвост.

А в это время снаружи, в коридоре, Фрэнк вдруг заметил, что его ладонь, сжимающая палку, сделалась мокрой от пота. Человек с холодным голосом убил женщину. Он говорит об этом без капли раскаяния – напротив, это его забавляет. Он опасный маньяк и замышляет новые убийства. Кто бы ни был этот мальчик, Гарри Поттер, он в опасности.

Фрэнк понял: самое время бежать в полицию. Необходимо выбраться из дома и прямиком к телефонной будке в деревне... Но тут вновь зазвучал ледяной голос, и Фрэнк замер на месте, изо всех сил напрягая слух.

– Еще одно заклятие... Мой верный слуга в Хогвартсе... Гарри Поттер, считай, у меня в руках, Хвост. Это решено, и больше никаких пререканий. Но тише... Мне кажется, я слышу Нагайну...

Тут голос второго собеседника изменился – таких звуков Фрэнк в жизни не слыхал, – тот шипел и фыркал, не переводя дыхания. Фрэнк было подумал, что у парня припадок, но в это время уловил какое-то движение в темном коридоре позади себя. Он оглянулся и оцепенел от страха.

Что-то ползло прямо на него по черному полу, и, когда оно приблизилось к полоске света, Фрэнк с дрожью ужаса различил, что это гигантская змея – по меньшей мере двенадцати футов длины. Ее волнообразно движущееся тело оставляло широкий извилистый след в толстом слое пыли. Вот она совсем близко... Что же делать? Единственный путь к спасению – дверь в комнату, где двое мужчин обсуждают подготовку убийства. А если он останется там, где стоит, змея точно его прикончит.

Он не успел принять никакого решения, когда змея поравнялась с ним и – вот чудо! – скользнула мимо, подчиняясь тому шипению, которое издавал человек с холодным голосом, и через секунду кончик ее хвоста с ромбовидным узором скрылся за дверью.

По лбу Фрэнка покатился пот, а его рука с палкой затряслась. Там, в комнате, ледяной голос продолжал шипеть, и Фрэнку пришла в голову странная, невозможная мысль: «Этот человек может разговаривать со змеями».

Фрэнк перестал понимать, что происходит. Больше всего на свете ему хотелось очутиться сейчас в своей постели с грелкой. Но беда в том, что ноги перестали его слушаться. И пока он стоял, дрожа и пытаясь овладеть собой, человек с холодным голосом опять перешел на английский.

– У Нагайны интересные новости, Хвост, – сказал он.

– В с-самом деле, милорд?

– Да, в самом деле. Если верить ей, один старый магл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово.

Спрятаться было негде. Зазвучали шаги, и дверь распахнулась.

Перед Фрэнком стоял седой лысеющий человечек с острым носом и крохотными водянистыми глазками и смотрел на него со смесью страха и тревоги.

– Пригласи его войти, Хвост. Где твои манеры? – Холодный голос раздавался из старинного кресла перед камином, но говорившего не было видно. Зато Фрэнк видел змею, свернувшуюся кольцами на полусгнившем коврике у камина, – жуткое подобие любимой комнатной собачки.

Хвост поманил Фрэнка в комнату. Несмотря на сотрясавшую его дрожь, Фрэнк покрепче сжал палку и с усилием перешагнул через порог.

Камин был единственным источником света в комнате; по стенам разбегались длинные зыбкие тени. Фрэнк уставился на спинку кресла – сидевший там человек был, похоже, еще меньше своего слуги – Фрэнк не видел даже его затылка.

– Ты все слышал, магл? – спросил холодный голос.

– Каким это словом вы меня называете? – вызывающе ответил Фрэнк. Теперь, когда он был в комнате и пришло время действовать, он чувствовал себя смелее – так с ним бывало и на фронте.

– Я называю тебя маглом, – невозмутимо пояснил голос. – Это значит, что ты не волшебник.

– Не знаю, что вы подразумеваете под «волшебником», – заговорил Фрэнк решительным тоном, – но я слышал достаточно такого, что заинтересует полицию, – вот это точно. Вы совершили убийство и задумали еще одно. И еще скажу кое-что, – добавил он с внезапным вдохновением, – моя жена знает, что я здесь, и если я не вернусь...

– У тебя нет жены, – промолвил ледяной голос спокойно. – Никому не известно, что ты здесь. Не лги Лорду Волан-де-Морту, магл, потому что он знает... он всегда все знает...

– Да неужто? – воскликнул Фрэнк без всякого почтения. – И в самом деле лорд? Не больно-то мне нравятся ваши манеры, милорд. Почему бы вашему лордству не повернуться по-человечески ко мне лицом?

– Но ведь я не человек, магл, – ответил холодный голос, едва различимый за треском пламени. – Я гораздо, гораздо больше чем человек. Хотя... почему нет? Хвост, разверни мое кресло.

Слуга лишь горестно охнул.

– Ты слышал меня, Хвост!

Морщась, словно он предпочел бы что угодно, лишь бы не приближаться к хозяину и коврику, на котором лежала змея, коротышка с неохотой подошел и начал разворачивать кресло. Змея подняла треугольную голову и негромко зашипела, когда ножки кресла зацепили ее лежанку.

Но вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нем находилось. Палка старого садовника со стуком упала на пол; рот у него открылся, и он испустил вопль – такой громкий, что уже не услышал тех слов, что произносило существо в кресле. Поднялась волшебная палочка, грянул гром, вспышка зеленого света ударила по глазам, и Фрэнк Брайс умер. Спустя мгновение его мертвое тело рухнуло на пол.

В двухстах милях от дома Реддлов мальчик по имени Гарри Поттер вздрогнул и проснулся.