Текст книги "Гарри Поттер и Дары Смерти"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Мамаша Дамблдора была жуткой бабой, попросту жуткой. Родилась от магла, хоть и притворялась, как я слышала, будто это не так…

– Ничего она не притворялась! Кендра была достойной женщиной, – жалко прошептал Дож, однако тётушка Мюриэль не обратила на него никакого внимания.

– Заносчивая, властная, из тех волшебниц, для которых родить сквиба хуже смерти…

– Ариана не была сквибом! – прохрипел Дож.

– Это вы так говорите, Элфиас, но объясните тогда, почему она не училась в Хогвартсе? – поинтересовалась тётушка Мюриэль. И снова повернулась к Гарри: – И в наши-то дни о сквибах нередко помалкивают. Однако довести всё до крайности, запереть девочку в доме и делать вид, будто её и на свете-то не существует…

– Да говорю же я вам, всё было не так! – воскликнул Дож, но тётушка Мюриэль катила себе дальше, как паровой каток, по-прежнему обращаясь лишь к Гарри.

– Сквибов, как правило, переводили в магловские школы, старались помочь им прижиться среди маглов. В этом было намного больше доброты, чем в попытках найти для них место в волшебном сообществе, где они навсегда остались бы существами второго сорта. Но, естественно, Кендре Дамблдор и в голову не могло прийти отдать свою дочь в школу маглов…

– У Арианы было хрупкое здоровье, – с отчаянием произнёс Дож. – Слишком хрупкое, чтобы позволить ей…

– Позволить ей выходить из дому? – фыркнула Мюриэль. – Между прочим, её никогда не приводили в больницу святого Мунго и на дом целителя ни разу не вызывали!

– Право же, Мюриэль, ну как вы можете знать…

– К вашему сведению, Элфиас, мой кузен Ланселот работал в то время целителем в святом Мунго. Так вот, он под строжайшим секретом сообщил моей семье, что Ариану там и в глаза не видели. Что представлялось Ланселоту весьма и весьма подозрительным!

Казалось, Дож, того и гляди, расплачется. Тётушка Мюриэль, явно наслаждавшаяся собой, щёлкнула пальцами, требуя ещё шампанского. Ошеломлённый Гарри вспоминал о том, как Дурсли когда-то запирали его, не выпускали из дому, старались, чтобы он не попался никому на глаза, и всё за одно-единственное преступление – за то, что он был волшебником. Неужели сестру Дамблдора поразила такая же участь, хоть и по причине совершенно обратной? Неужели её держали под запором за то, что она не была волшебницей? И Дамблдор действительно предоставил её этой участи, отправившись в Хогвартс, чтобы продемонстрировать всем свои блестящие дарования?

– Ну так вот, если бы Кендра не скончалась первой, – снова заговорила тётушка Мюриэль, – я сказала бы, что это она прикончила Ариану…

– Как вы можете, Мюриэль? – простонал Дож. – Чтобы мать убила свою дочь? Думайте, что говорите!

– Если упомянутая мать способна годами держать дочь под запором, почему бы и нет? – пожала плечами тётушка Мюриэль. – Однако, как я сказала, этого не случилось, поскольку Кендра умерла первой – отчего, так никто до конца и не понял…

– О, разумеется, её убила Ариана, – сказал Дож, отважно силясь изобразить презрение. – Почему бы и нет?

– Да, Ариана могла предпринять отчаянную попытку вырваться на свободу и убить Кендру в завязавшейся при этом драке, – сказала тётушка Мюриэль. – Можете покачивать головой сколько угодно, Элфиас. Вы же присутствовали на похоронах Арианы, не так ли?

– Да, присутствовал, – дрожащими губами ответил Дож. – И более печального события я не помню. Сердце Альбуса было разбито…

– Не только сердце. Разве Аберфорт не сломал ему нос прямо посреди заупокойной службы?

Если до сих пор Дож выглядел охваченным ужасом, то теперь оказалось, что это были сущие пустяки. Мюриэль с таким же успехом могла ударить его ножом в грудь. Она, громко захихикав, снова глотнула шампанского, да так, что оно потекло по её подбородку.

– Откуда вы?.. – прокаркал Дож.

– Моя матушка дружила со старухой Батильдой Бэгшот, – радостно сообщила тётушка Мюриэль. – Батильда описала ей всё в подробностях, а я подслушала у двери. Драка над гробом! По словам Батильды, Аберфорт заорал, что в смерти Арианы виноват только Альбус, и ударил его по лицу. И по её же словам, Альбус даже не защищался, что само по себе достаточно странно. Случись у них дуэль, Альбус даже со связанными сзади руками и мокрого места от Аберфорта не оставил бы.

Мюриэль опять приложилась к шампанскому. Восторг, в который приводил её рассказ об этих старых скандалах, был нисколько не меньшим, чем ужас, который он вызывал у Дожа. Гарри не понимал, что ему думать, во что верить: он жаждал правды, а Дож только и знал, что мямлить о нездоровье Арианы. Гарри был не в силах поверить, что Дамблдор мог остаться безучастным к тому, что в его доме совершалась такая жестокость. И всё-таки в этой истории, несомненно, присутствовало нечто странное.

– И вот что я вам ещё скажу, – слегка икнув и оторвав от губ бокал, произнесла Мюриэль. – Думаю, это Батильда выболтала всё Рите Скитер. Помните, Скитер намекала в интервью на важный источник, близкий к Дамблдорам? Видит бог, Батильда была там, пока тянулась вся история с Арианой, – она-то этот самый источник и есть!

– Батильда ни за что не стала бы разговаривать с Ритой Скитер, – прошептал Дож.

– Батильда Бэгшот? – спросил Гарри. – Автор «Истории магии»?

Это имя стояло на обложке одного из учебников Гарри, хотя, надо признать, и не того, какой он читал с наибольшим вниманием.

– Да, – ответил Дож, хватаясь за его вопрос, как утопающий за спасательный круг. – Чрезвычайно одарённый историк магии и давний друг Альбуса.

– Теперь-то она, говорят, совсем из ума выжила, – радостно сообщила тётушка Мюриэль.

– Если так, тем более бесчестно поступила воспользовавшаяся её состоянием Скитер, – сказал Дож, – а уж полагаться на рассказы Батильды и вовсе нельзя.

– Ну, существуют разные способы извлекать из памяти её содержимое. Уверена, Рита Скитер владеет ими до тонкостей, – сказала тётушка Мюриэль. – И даже если Батильда напрочь рехнулась, у неё наверняка сохранились старые фотографии, а то и письма. Она знала Дамблдоров многие годы… так что, думаю, съездить к ней в Годрикову Впадину очень и очень стоило.

Гарри, как раз сделавший глоток сливочного пива, подавился им. Дож стучал по его спине, а Гарри не сводил заслезившихся глаз с тётушки Мюриэль. Совладав наконец с голосом, он спросил:

– Батильда Бэгшот живёт в Годриковой Впадине?

– Да, и всегда там жила. Дамблдоры переехали в те места после того, как Персиваль сел в тюрьму, и она оказалась их соседкой.

– И Дамблдоры тоже жили в Годриковой Впадине?

– Ну, Барри, я же тебе только что об этом сказала, – брюзгливо ответила тётушка Мюриэль.

Гарри ощущал себя выжатым, опустошённым. Ни разу за шесть лет их знакомства Дамблдор не говорил, что оба они жили и оба потеряли родных в Годриковой Впадине. Почему? И далеко ли от могилы Лили и Джеймса до места, где похоронены мать и сестра Дамблдора? Если Дамблдор навещал их, быть может, он проходил и мимо могилы родителей Гарри? Но он никогда не говорил об этом Гарри… не потрудился сказать…

Почему это настолько важно, Гарри не смог бы объяснить даже себе самому, и всё же он чувствовал – то, что Дамблдор молчал насчёт общих для них мест и общего опыта, было равносильно лжи. Он смотрел перед собой, почти не сознавая того, что происходило вокруг, и не заметил выбравшейся из толпы Гермионы, пока она не уселась на соседний стул.

– Всё, больше танцевать не могу, – пропыхтела она, стягивая с ног туфли и растирая ступни. – Рон пошёл сливочное пиво искать. Странно, я только что видела, как Виктор летит на всех парусах от отца Полумны, похоже, они повздорили… – Гермиона вгляделась в его лицо и понизила голос: – Гарри, у тебя всё в порядке?

Он не знал, с чего начать, впрочем, начинать было поздно. Именно в этот миг нечто большое и серебристое пробило навес над танцевальным настилом. Грациозная, поблёскивающая рысь мягко приземлилась прямо посреди толпы танцующих. Все лица обратились к ней, а люди, оказавшиеся к рыси ближе прочих, нелепо застыли, не завершив танцевальных па. А затем Патронус разинул пасть и громким, низким, тягучим голосом Кингсли Бруствера сообщил:

– Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко.

Глава 9
Укрытие

Всё казалось размытым, замедленным. Гарри и Гермиона вскочили на ноги, выхватили палочки. Многие только теперь сообразили, что произошло нечто странное, лица ещё поворачивались к таявшей в воздухе серебряной рыси. Безмолвие холодными кругами расходилось от места, на котором приземлился Патронус. Потом кто-то закричал.

Гарри с Гермионой бросились в гущу запаниковавшей толпы. Гости разбегались во все стороны, многие трансгрессировали – чары, защищавшие «Нору», разрушились.

– Рон! – кричала Гермиона. – Рон, где ты?

Пока они проталкивались через танцевальный настил, Гарри заметил, как в толпе появляются фигуры в плащах и масках, потом увидел Люпина и Тонкс, поднявших над головой палочки, услышал, как оба крикнули: «Протего!» – и крик этот словно эхом отозвался отовсюду.

– Рон! Рон! – звала Гермиона, уже почти рыдая; охваченные ужасом гости толкали её и Гарри со всех сторон.

Гарри схватил её за руку, чтобы их не отнесло друг от друга, и тут над их головами со свистом пронеслась вспышка света – было ли это защитное заклинание или что похуже, он не знал…

И наконец Рон возник прямо перед ними. Он поймал свободную руку Гермионы, и Гарри почувствовал, как она крутнулась на месте, но тут зрение и слух изменили ему, на него навалилась тьма, он ощущал лишь ладонь Гермионы и прорезал пространство и время, уносясь от «Норы», от слетающих с неба Пожирателей смерти, а может быть, и от самого Волан-де-Морта…

– Где мы? – спросил голос Рона.

Гарри открыл глаза. На миг ему показалось, что они всё же остались на свадебном пиру – со всех сторон их окружали люди.

– На Тотнем-Корт-роуд, – ответила задыхающаяся Гермиона. – Вы шагайте, просто шагайте, нам нужно найти место, где можно переодеться.

Гарри так и сделал. Под звёздами, переливавшимися над их головами, они наполовину шли, наполовину бежали по широкой тёмной улице, полной ночных гуляк, обставленной с обеих сторон закрытыми на ночь магазинами. Мимо прогромыхал двухэтажный автобус, с крыши которого на них уставилась компания развесёлых, недавно покинувших пивную кутил – Гарри и Рон так и остались в мантиях.

– Нам же не во что переодеться, Гермиона, – сказал Рон, когда какая-то молодая женщина, взглянув на него, разразилась пронзительным смехом.

– И почему я не додумался взять с собой мантию-невидимку? – произнёс, мысленно ругая себя за глупость, Гарри. – Весь год таскал её с собой и вот…

– Всё в порядке, мантию я прихватила и одежду для вас тоже, – ответила Гермиона. – Просто старайтесь вести себя естественно, пока… Ага, вот это сгодится.

Она провела их по боковой улочке, потом в тёмный проулок.

– Мантию, говоришь, прихватила и одежду для нас… – сказал Гарри, вглядываясь в Гермиону, державшую в руках всего-навсего расшитую бисером сумочку, в которой она теперь рылась.

– Ну да, всё здесь, – подтвердила Гермиона и, к полному изумлению Гарри и Рона, вытащила из сумочки две пары джинсов, хлопчатобумажную футболку, бордовые носки и серебристую мантию-невидимку.

– Но как, ад раскалённый…

– Заклятие Незримого расширения, – ответила Гермиона. – Штука сложная, но, похоже, я с ней справилась; во всяком случае, мне удалось втиснуть сюда всё, что нам потребуется.

Она легко встряхнула непрочную на вид сумочку – послышался звук, какой издаёт контейнер, внутри которого перекатываются тяжёлые предметы.

– Чёрт, это, наверное, книги, – сказала Гермиона, заглядывая внутрь, – а я-то их по темам раскладывала… ну ладно… Гарри, ты бы лучше надел мантию-невидимку. Рон, переодевайся побыстрее!

– Когда же ты всё это проделала? – спросил Гарри, пока Рон выбирался из мантии.

– Я же тебе говорила в «Норе», я несколько дней укладывала всё нужное, знаешь, на случай, если придётся быстро сматываться. И рюкзак твой сюда сегодня утром засунула, после того как ты переменил внешность… Как чувствовала…

– Знаешь, ты поразительна, – сказал Рон, протягивая ей свою свёрнутую в узел мантию.

– Спасибо, – со слабой улыбкой ответила Гермиона, заталкивая её в сумочку. – Гарри, прошу тебя, надень же ты, наконец, мантию-невидимку.

Гарри набросил мантию на плечи, натянул её через голову и скрылся из глаз. Он только теперь начал понимать, что произошло.

– Другие… те, кто был на свадьбе…

– Мы не можем сейчас думать о других, – зашептала Гермиона. – Они приходили за тобой, Гарри. Если мы вернёмся, мы подвергнем всех ещё большей опасности.

– Она права, – сказал Рон, похоже, понявший, даже не видя лица Гарри, что тот собирается заспорить. – Там была большая часть Ордена, он обо всех позаботится.

Гарри кивнул, потом сообразил, что друзья видеть его не могут, и сказал:

– Да.

Однако он думал о Джинни, и едкий, как кислота, страх вскипал в его желудке.

– Пойдёмте, не стоит стоять на месте, – сказала Гермиона. Они вернулись сначала в боковую улочку, потом на главную, по противоположному тротуару которой брела компания покачивавшихся и что-то распевавших мужчин.

– А интересно, почему именно Тотнем-Корт-роуд? – спросил Гермиону Рон.

– Не знаю, просто само вскочило в голову, но я уверена, в мире маглов мы в большей безопасности, они не ожидают, что мы окажемся здесь.

– Верно, – сказал, озираясь, Рон, – только не кажется ли тебе, что ты тут немного… бросаешься в глаза.

– А куда ещё было податься? – спросила Гермиона и поморщилась – мужчины на другой стороне улицы начали посвистывать, глядя на неё. – Не могли же мы снять комнаты в «Дырявом котле», верно? О площади Гриммо и говорить нечего, туда может заявиться Снегг… Наверное, можно было бы попробовать дом моих родителей, но, боюсь, его могут проверить… Ой, хоть бы они заткнулись, наконец!

– Эй, дорогуша! – крикнул через улицу самый пьяный в компании мужчина. – Клюкнуть не желаешь? Бросай своего рыжего, мы тебе пинту поставим!

– Давайте где-нибудь посидим, – поспешно сказала Гермиона, увидев, как Рон открывает рот, чтобы крикнуть что-то через улицу в ответ. – Послушай, здесь это обычное дело, зайдём сюда!

Они вошли в маленькое захудалое ночное кафе. Пластмассовые столы покрывал лёгкий налёт жира, но, по крайней мере, здесь было пусто. Гарри скользнул в кабинку первым, Рон сел рядом с ним, лицом к Гермионе, которая расположилась спиной ко входу и потому нервничала, – она оглядывалась так часто, что казалось, будто у неё тик. Гарри не нравилось сидеть на месте, ходьба по улице создавала иллюзию хоть какого-то движения к цели. Укрытый мантией, он ощущал, как прекращается действие Оборотного зелья, – руки возвращались к обычной длине и форме. Он вытащил из кармана очки и надел их.

Помолчав минуту-другую, Рон сказал:

– А знаешь, ведь до «Дырявого котла» отсюда рукой подать – только Чарринг-Кросс перейти…

– Нельзя, Рон! – тут же ответила Гермиона.

– Да я не о том, чтобы в нём останавливаться, просто выяснили бы, что происходит.

– Мы знаем, что происходит! Волан-де-Морт захватил Министерство, что ещё ты хочешь узнать?

– Ладно, ладно, уж и идеей поделиться нельзя!

Они погрузились в раздражённое молчание. Подошла жующая резинку официантка, Гермиона заказала два капуччино – Гарри оставался невидимым, заказывать что-то для него значило показаться чокнутыми. В кафе зашла пара крепко сколоченных работяг, они втиснулись в соседнюю кабинку. Гермиона понизила голос до шёпота:

– Думаю, нам нужно найти укромное место и трансгрессировать куда-нибудь в сельскую глушь. Оттуда мы сможем послать сообщение Ордену.

– Ты что же, сумеешь изготовить говорящего Патронуса? – спросил Рон.

– Я попрактиковалась немного, думаю, сумею, – ответила Гермиона.

– Ну, если мы не поставим их в трудное положение… хотя они, возможно, уже арестованы. Боже, какая гадость! – прибавил Рон, отхлебнув пенистый, сероватый кофе.

Официантка, подходившая, шаркая, чтобы принять заказ новых посетителей, услышала Рона и смерила его злым взглядом. Приглядевшись, Гарри увидел, как тот из двух работяг, что был повыше, очень крупный блондин, отмахнулся от неё. Официантка оскорблённо округлила глаза.

– Ладно, давайте двигаться, я эту жижу пить не хочу, – сказал Рон. – Магловские деньги у тебя есть, Гермиона? Надо же расплатиться.

– Да, перед тем как отправиться в «Нору», я сняла со своего счёта в банке все сбережения. Вот только наверняка вся мелочь на дне оказалась, – вздохнула Гермиона, протягивая руку к сумочке.

Работяги произвели совершенно одинаковые движения, отмеченные Гарри машинально, – он просто выхватил палочку одновременно с ними. Рон, лишь спустя пару секунд сообразивший, что происходит, метнулся через стол и толкнул Гермиону, бросив её боком на скамью. Сила испущенных Пожирателями смерти заклятий вдребезги разбила стенную плитку, которую ещё мгновение назад заслоняла голова Рона, и в тот же миг Гарри, так и остававшийся невидимым, крикнул:

– Отключись!

Струя красного света ударила громадного светловолосого Пожирателя в лицо, и он, потеряв сознание, повалился набок. Его спутник, не понявший, откуда исходило заклятие, снова выпалил в Рона – из кончика его палочки вылетели поблёскивающие чёрные верёвки, опутавшие Рона с головы до ног. Официантка завизжала и отскочила к двери кафе, а Гарри метнул ещё одно Оглушающее заклятие в связавшего Рона Пожирателя смерти со странно скрученным лицом, но промахнулся – заклятие, отразившись от витрины кафе, ударило в официантку, и та рухнула на пол у самой двери.

– Экспульсо! – взревел Пожиратель, и стол, за которым стоял Гарри, бросило взрывом на стену, а сам Гарри почувствовал, как из его руки вылетает палочка и мантия-невидимка соскальзывает с него.

– Петрификус тоталус! – завопила непонятно откуда Гермиона, и Пожиратель смерти рухнул, будто статуя, лицом вперёд, с треском сокрушив лбом кофейные чашки, а заодно и поверхность стола. Гермиона, которую била крупная дрожь, выбралась из-под скамьи и вытряхнула из волос осколки стеклянной пепельницы.

– Д-диффиндо, – произнесла она, наставив палочку на Рона, зарычавшего от боли, когда это заклинание распороло ему джинсы вместе с обтянутым ими коленом.

– Ой, прости, Рон, у меня руки трясутся! Диффиндо!

Рассечённые верёвки упали к ногам Рона, и он встряхнул руками, чтобы снова их ощутить. Гарри поднял с пола свою палочку, перелез через обломки стола к лежавшему, распластавшись по скамье, светловолосому Пожирателю смерти.

– Мне следовало сразу узнать его. Он был в замке в ту ночь, когда погиб Дамблдор, – сказал Гарри. Потом он перевернул ногой второго Пожирателя, смуглого, чьи глаза сразу же заметались, перебегая с Гарри на Рона и Гермиону.

– Долохов, – сказал Рон. – Я видел его физиономию на старом плакате с объявлением о розыске. А второй, по-моему, Торфинн Роули.

– Плевала я на их имена! – с ноткой истерики в голосе сказала Гермиона. – Как они нас нашли? И что нам теперь делать?

И от охватившей её паники голова Гарри непонятным образом прояснилась.

– Запри дверь, – сказал он Гермионе. – А ты, Рон, погаси свет.

Он взглянул на парализованного Долохова, мысли быстро сменяли одна другую, а между тем щёлкнул дверной замок, и Рон, использовав делюминатор, погрузил кафе во тьму. До Гарри донёсся издалека голос пьянчуги, пристававшего к Гермионе, на сей раз он выкликал какую-то другую женщину.

– Ну, и что мы с ними будем делать? – тихо прошептал в темноте Рон, а затем ещё тише: – Убьём? Они бы нас убили. Сейчас они – лёгкая добыча.

Гермиона задрожала и отступила на шаг назад. Гарри покачал головой.

– Достаточно будет стереть у обоих память, – сказал он. – Это самое лучшее, так мы собьем их со следа. Убив их, мы дадим ясно понять, что были здесь.

– Ты у нас главный, – с огромным облегчением произнёс Рон. – Правда, заклинание Забвения я ещё никогда не использовал.

– Я тоже, – отозвалась Гермиона, – но теорию знаю.

Она глубоко вздохнула, успокаивая сознание, потом направила палочку на лоб Долохова и произнесла:

– Забудь!

Глаза Долохова тут же разъехались в стороны, подёрнувшись сонной дымкой.

– Блестяще! – сказал Гарри и хлопнул Гермиону по спине. – Займись вторым и официанткой, а мы с Роном пока всё тут приберём.

– Приберём? – переспросил Рон, оглядывая наполовину разрушенное кафе. – Чего ради?

– Ты не думаешь, что, очнувшись в заведении, которое выглядит так, точно его недавно бомбили, они могут задуматься: а что же тут произошло?

– А, ну правильно…

Рон попытался вытянуть палочку из кармана, однако на это ушло некоторое время.

– Неудивительно, что я не смог сразу выхватить её. Гермиона, ты уложила мои старые джинсы, а они мне малы!

– Ах, простите, пожалуйста, – прошипела Гермиона, отволакивая официантку подальше от витрины, и Гарри услышал, как она бормочет рекомендации насчёт того, куда Рон может засунуть свою палочку вместо кармана.

Приведя кафе в изначальное состояние, они затащили Пожирателей смерти в их прежнюю кабинку и усадили лицом друг к другу.

– И всё же как они нас нашли? – спросила Гермиона, оглядывая двух неподвижных мужчин. – Как узнали, что мы здесь? – Она повернулась к Гарри: – Ты… ты не думаешь, что всё ещё находишься под Надзором, а, Гарри?

– Этого не может быть, – сказал Рон. – Надзор снимают, как только человеку исполняется семнадцать, таков закон. А на взрослого его наложить вообще невозможно.

– Это ты так считаешь, – отозвалась Гермиона. – Но что, если Пожиратели смерти нашли способ использовать его и для тех, кому уже семнадцать?

– Да, но Гарри за последние двадцать четыре часа ни к одному Пожирателю и близко не подходил. Кто же мог наложить на него заклятие Надзора?

Гермиона не ответила. Гарри чувствовал себя замаранным, запятнанным. Может быть, и вправду Пожиратели смерти именно так их и отыскали?

– Если я не могу использовать магию, значит, и вы не можете использовать её рядом со мной без того, чтобы мы себя не обнаружили… – начал он.

– Расходиться не будем! – решительно заявила Гермиона.

– Нам требуется надёжное укрытие, – сказал Рон. – Место, в котором мы сможем всё обдумать.

– Площадь Гриммо, – произнёс Гарри.

Гермиона и Рон разинули рты.

– Не дури, Гарри, туда же вхож Снегг!

– Отец Рона сказал, что там против него наведены чары. Но даже если они уже не действуют, – сказал Гарри, не дав Гермионе возразить, – так и что с того? Клянусь, ничего приятнее встречи со Снеггом я и представить себе не могу.

– Но…

– Гермиона, из чего нам выбирать? Ничего лучшего у нас нет. Снегг – это один-единственный Пожиратель смерти. А если на мне лежит заклятие Надзора, вся их орава накинется на нас, куда бы мы ни пошли.

Спорить она не стала, хотя, судя по её виду, и могла бы. Пока Гермиона отпирала дверь кафе, Рон, щёлкнув делюминатором, включил освещение. Затем по счёту три, произнесённому Гарри, они освободили от заклинаний троицу своих жертв и, прежде чем те смогли хотя бы сонно пошевелиться, Гарри, Рон и Гермиона раскрутились на месте и исчезли в снова стиснувшей их тьме.

Несколько секунд спустя лёгкие Гарри благодарно расширились, он открыл глаза: все трое стояли посреди знакомой маленькой и убогой площади. Со всех сторон на них смотрели сверху вниз высокие обветшалые дома. Они увидели дом номер двенадцать, о котором им рассказал ещё Дамблдор, Хранитель Тайны, и торопливо направились к нему, проверяя через каждые несколько ярдов, не следят ли за ними и не преследуют ли их. Все трое поднялись по каменным ступенькам, и Гарри пристукнул своей палочкой по двери. Послышалась череда металлических щелчков, потом звяканье дверной цепочки, потом дверь со скрипом растворилась, и они торопливо переступили порог.

Пока Гарри закрывал за ними дверь, загорелись, освещая пространство прихожей, старомодные газовые лампы. Всё здесь было таким, каким запомнилось Гарри, – мрачноватым, затянутым паутиной, с торчащими из стен головами эльфов-домовиков, отбрасывающими на лестницу странноватые тени. Длинная тёмная завеса укрывала портрет матери Сириуса. Единственную непривычную особенность составляла выполненная в форме ноги тролля подставка для зонтов, лежавшая на боку, как если бы её только что снова своротила с места Тонкс.

– По-моему, тут кто-то уже побывал, – прошептала, указывая на неё, Гермиона.

– Её могли уронить, когда Орден уходил отсюда, – пробормотал в ответ Рон.

– Ну так и где же наведённые против Снегга чары? – спросил Гарри.

– Может быть, они срабатывают только при его появлении? – предположил Рон.

Они стояли на коврике у двери, прижавшись к ней спиной, боясь углубиться в дом.

– Ладно, не век же нам здесь торчать, – сказала наконец Гермиона и шагнула вперёд.

– Северус Снегг? – Громкий шёпот Грозного Глаза Грюма донёсся до них из мрака, заставив всех троих испуганно отпрянуть назад.

– Мы не Северус! – успел гаркнуть Гарри, прежде чем что-то налетело на него из темноты, подобно дуновению холодного воздуха, заставив его язык завернуться назад и лишив Гарри возможности произнести хоть слово. Впрочем, прежде чем он успел засунуть палец в рот, чтобы расправить язык, тот развернулся сам собой.

Двое его друзей, по-видимому, испытали то же неприятное ощущение. Рон издавал такие звуки, будто его, того и гляди, вырвет, а Гермиона пролепетала:

– Это н-наверное и есть заклятие К-косноязычия, которое Грозный Глаз припас для Снегга.

Гарри осторожно шагнул вперёд. В тени на другом конце вестибюля что-то зашебуршилось, и, прежде чем они успели обмолвиться хоть словом, с ковра поднялась какая-то фигура – высокая, пыльного цвета и жуткая. Гермиона взвизгнула, миссис Блэк, портьеры на портрете которой разъехались, тоже. А серая фигура уже наплывала на них, всё ускоряясь и ускоряясь – с отлетающими назад волосами и бородой по пояс, с бесплотным пустым лицом, с пустыми глазницами, – до жути знакомая, страшно изменившаяся, она протянула измождённую руку и указала ею на Гарри.

– Нет! – крикнул он, подняв палочку, хотя никакие заклинания в голову ему не приходили. – Нет! Не мы! Мы тебя не убивали…

При слове «убивали» фигура взорвалась, обратившись в серое облако пыли. Кашляя, Гарри взглянул слезящимися глазами на Гермиону, сидевшую на корточках у двери, прикрыв голову руками, на Рона, который трясся с головы до ног и всё же неловко похлопывал её по плечу, говоря:

– Всё п-путем… оно п-пропало…

Пыль завивалась вокруг Гарри, точно клубы тумана, перенимая синеватый оттенок газового света, а миссис Блэк уже завела своё:

– Грязнокровки, чума болотная, стигматы бесчестья, позорище дома моих предков…

– ЦЫЦ! – рявкнул Гарри и ткнул в неё палочкой – портьеры встали на место, рассыпав красные искры и заставив миссис Блэк замолчать.

– Это… это… – проскулила Гермиона, когда Рон помог ей встать.

– Ну да, – ответил Гарри, – хоть и не настоящий, правда? Просто пугало для Снегга.

«Сработало ли оно, – гадал Гарри, – или Снегг просто отмахнулся от страшилища так же небрежно, как убил Дамблдора?»

Продолжая нервно подрагивать, он повёл друзей по прихожей, наполовину ожидая, что на них навалится какой-то новый кошмар, однако всё было тихо – только мышь прошмыгнула вдруг вдоль плинтуса.

– Знаешь, я думаю, прежде чем идти дальше, лучше всё же проверить, – прошептала Гермиона и, подняв палочку, произнесла: – Гоменум ревелио!

И ничего не произошло.

– Ну хорошо, пережила ты серьёзное потрясение, – благодушно произнёс Рон. – И чего ты этим достигла?

– Чего хотела, того и достигла! – сварливо ответила Гермиона. – Это заклинание позволяет обнаружить присутствие другого человека. Теперь я знаю, что, кроме нас, здесь никого нет!

– Кроме нас и пыльного пугала, – сказал Рон, взглянув на ковёр, из которого восстал недавно труп.

– Ладно, пошли, – произнесла Гермиона, бросив испуганный взгляд туда же, и они поднялись по скрипучим ступенькам в гостиную на втором этаже.

Гермиона взмахнула палочкой, зажигая старые газовые лампы, потом, слегка подрагивая на сквозняке, присела на софу и крепко обняла себя руками. Рон подошёл к окну, сдвинул на дюйм тяжёлую бархатную штору.

– Вроде никого не видно, – сообщил он. – Если Гарри ещё под Надзором, они уже были бы здесь. В дом они, как я понимаю, войти не могут, однако… В чём дело, Гарри?

Гарри вскрикнул от боли – шрам снова обжёг ему лоб, и что-то вроде отблеска яркого света на воде пронеслось перед глазами. Он увидел огромную тень, ощутил сотрясшую его тело ярость, бурную и краткую, как удар электрическим током.

– Ты что-то почувствовал? – спросил, подойдя к нему, Рон. – Ощутил его в нашем доме?

– Нет, я просто чувствую его ярость… он страшно злится…

– Это может быть и в «Норе», – громко сказал Рон. – Что ещё? Ты что-нибудь видишь? Он налагает на кого-то заклятие?

– Нет, я ощущаю ярость – и только… не могу ничего сказать…

Гарри чувствовал себя загнанным в угол, запутавшимся, а тут ещё Гермиона испуганным голосом спросила:

– Опять твой шрам? Но что происходит? Я думала, ваша связь прервалась!

– Да, на время, – пробормотал Гарри. Шрам болел, мешая сосредоточиться. – Я… я думаю, связь открывается снова, когда он теряет власть над собой. Так было, когда…

– Значит, ты должен закрыть для него свой мозг! – резко сказала Гермиона. – Гарри, Дамблдор не хотел, чтобы ты пользовался этой связью, он хотел, чтобы ты перекрыл её, для этого ты и учился окклюменции! Иначе Волан-де-Морт сможет населять твоё сознание ложными образами, не забывай об этом…

– Да, спасибо, я помню, – сквозь стиснутые зубы ответил Гарри. Он и без Гермионы знал, что с помощью именно этой связи Волан-де-Морт когда-то заманил его в ловушку, что именно она стала причиной гибели Сириуса. Не стоило ему говорить друзьям о том, что он видел и чувствовал, это их только пугало, внушало мысль, что Волан-де-Морт уже заглядывает в ближайшее окно. Боль в шраме всё нарастала, и Гарри боролся с ней, как борются с позывами рвоты.

Он повернулся к Рону и Гермионе спиной, притворившись, что вглядывается в украшающий стену старинный гобелен Блэков. И тут Гермиона взвизгнула. Гарри выхватил палочку, резко повернулся и увидел, как в окно гостиной влетает серебристый Патронус. Опустившись на пол, Патронус обернулся горностаем и сообщил голосом Артура Уизли:

– Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.

Патронус растаял в воздухе. Рон, издав звук, похожий сразу и на подвывание, и на стон, плюхнулся на софу. Гермиона присела рядом, взяла его за руку.

– С ними всё хорошо, всё хорошо! – зашептала она, и Рон, нервно усмехнувшись, обнял её.

– Гарри, – сказал он поверх плеча Гермионы, – я…

– Всё правильно, – сказал Гарри, которого уже подташнивало от боли, – это твоя семья, конечно, ты за неё тревожишься. Я бы чувствовал то же самое, – и он подумал о Джинни, – да я и чувствую то же самое.