Текст книги "Гарри Поттер и Орден Феникса"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Если бы кто-нибудь приказал двум дементорам отправиться на прогулку по Литтл-Уингингу, мы, я думаю, знали бы об этом! – рявкнул Фадж.

– Вовсе нет, если допустить, что дементоры исполняют теперь приказы не только Министерства магии, – спокойно возразил Дамблдор. – Я уже сообщал вам, Корнелиус, свои суждения на этот счёт.

– Да, сообщали, – сказал Фадж с напором, – и у меня нет причин видеть в них что-либо кроме пустой болтовни, Дамблдор. Дементоры находятся в Азкабане, где им и положено быть, и делают то, что мы от них требуем.

– Тогда, – проговорил Дамблдор тихо, но отчётливо, – мы должны спросить себя, почему кто-то в Министерстве послал второго августа двух дементоров в тот проулок.

В полной тишине, которая наступила вслед за этими словами, ведунья, сидевшая справа от Фаджа, наклонилась вперёд, и Гарри наконец-то смог рассмотреть её получше.

Низенькая и довольно толстая, она выглядела как большая бледная жаба. Лицо широкое и рыхлое, шея короткая, как у дяди Вернона, рот широченный, дряблый. Глаза крупные, круглые и немного навыкате. Даже маленький чёрный бархатный бантик на коротко стриженной курчавой макушке и тот наводил на мысль о большой мухе, которую жаба вот-вот поймает, высунув длинный клейкий язык.

– Слово предоставляется Долорес Джейн Амбридж, первому заместителю министра, – объявил Фадж.

Гарри поразил её голос – тоненький, девчоночий, неустойчивый. Он-то ожидал кваканья.

– Я уверена, что неправильно вас поняла, профессор Дамблдор, – сказала она с жеманной улыбкой, не сделавшей, однако, её большие круглые глаза менее холодными. – Так глупо с моей стороны. Но на одну маленькую секундочку мне почудилось, будто вы предполагаете, что Министерство магии приказало кому-то напасть на этого подростка!

Она издала серебристый смешок, от которого волосы у Гарри на затылке встали дыбом. Вместе с ней засмеялось ещё несколько членов Визенгамота. При этом было совершенно ясно, что ни одному из них вовсе даже не смешно.

– Дементоры подчиняются только приказам, исходящим из Министерства магии. Это факт. Неделю назад двое дементоров напали на Гарри и его двоюродного брата. Это тоже факт. Отсюда логически вытекает, что кто-то в Министерстве приказал им совершить это нападение, – вежливо сказал Дамблдор. – Можно, конечно, допустить, что эти двое дементоров вышли из-под контроля Министерства…

– Все дементоры до единого находятся под контролем Министерства! – прогремел Фадж, сделавшийся красным как рак.

Дамблдор чуть наклонил голову и вновь поднял.

– Тогда, несомненно, Министерство проведёт полное расследование того обстоятельства, что двое дементоров оказались очень далеко от Азкабана и совершили нападение без приказа.

– Не вам решать, Дамблдор, чем должно заниматься Министерство магии! – рявкнул Фадж, теперь уже пурпурный – такого оттенка, каким гордился бы сам дядя Вернон.

– Не мне, конечно, – мягко согласился Дамблдор. – Я всего-навсего выразил уверенность в том, что этот вопрос не останется без внимания.

Он посмотрел на мадам Боунс. Глядя ему в глаза и слегка хмурясь, она поправила монокль.

– Я хотел бы напомнить всем присутствующим, что поведение этих дементоров – пусть даже они не плод воображения подсудимого – не рассматривается нами сегодня! – сказал Фадж. – Мы собрались, чтобы установить, нарушил ли Гарри Поттер Указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних!

– Совершенно верно, – отозвался Дамблдор, – но вопрос о присутствии дементоров в этом проулке имеет прямое отношение к делу. В статье седьмой Указа говорится, что в исключительных обстоятельствах применение волшебства допускается. Под понятие исключительных обстоятельств подпадают, в частности, ситуации, когда имеется прямая угроза либо жизни применяющего волшебство лица, либо жизни других присутствующих волшебников, волшебниц или маглов…

– Мы знакомы с седьмой статьёй, спасибо! – крикнул Фадж.

– Конечно знакомы, – учтиво сказал Дамблдор. – И тогда мы все должны согласиться с тем, что использование Гарри Поттером в тот момент заклинания Патронуса сполна оправдывается исключительными обстоятельствами, о которых идёт речь в данной статье.

– Если там были дементоры, в чём я сомневаюсь!

– Вы слышали об этом от очевидицы, – перебил Фаджа Дамблдор. – Если вы по-прежнему сомневаетесь в её правдивости, вызовите её ещё раз, задайте ей новые вопросы. Я уверен, она охотно явится.

– Это… я… никак! – взбеленился Фадж, нервно шелестя пергаментами. – Мне… Я хочу покончить с этим сегодня, Дамблдор!

– Но вам ведь, разумеется, безразлично, сколько раз слушать свидетельницу, если в противном случае суд рискует совершить серьёзную ошибку, – сказал Дамблдор.

– Серьёзную ошибку, ну надо же! – заорал Фадж. – Чем оправдывать вопиющее злоупотребление магией вне школы, вы бы лучше, Дамблдор, хоть раз задались вопросом, сколько этот подросток уже выдал всяких выдумок и небылиц! Вы, видимо, забыли, как он три года назад применил заклинание Левитации…

– Это был не я, это был эльф-домовик! – вмешался Гарри.

– ВОТ ВИДИТЕ! – взревел Фадж, картинным жестом показывая на Гарри. – Эльф-домовик! В доме магла! Чего вам ещё надо?

– Домовый эльф, о котором идёт речь, в настоящее время работает в школе «Хогвартс», – сказал Дамблдор. – Если хотите, я могу сию же минуту вызвать его сюда для дачи показаний.

– Я… не… у меня нет времени выслушивать эльфов-домовиков! Как бы то ни было, это не единственное… Кто раздул свою тётю?! – завопил Фадж и хряснул кулаком по судейскому столу, да так, что опрокинул чернильницу.

– И вы по доброте душевной не проявили в данном случае строгости – видимо, приняли во внимание, что даже лучшие из волшебников не всегда способны владеть собой, – спокойно проговорил Дамблдор, глядя, как Фадж пытается стереть чернила со своих пергаментов.

– А о том, что он вытворяет в школе, я и не начинал ещё говорить.

– Министерство не имеет права наказывать учеников Хогвартса за проступки, совершённые в школе, и поэтому поведение Гарри в её стенах не подлежит разбору на данном слушании, – сказал Дамблдор так же вежливо, как и раньше, но с неким новым прохладным оттенком.

– Ого! – воскликнул Фадж. – Как он ведёт себя в школе – не наше дело? Вы всерьёз так думаете?

– Министерство не имеет права исключать учеников Хогвартса, и я напомнил вам об этом, Корнелиус, вечером второго августа, – сказал Дамблдор. – Оно не имеет также права отбирать волшебные палочки, пока обвинение не доказано. Мне и об этом пришлось вам напомнить вечером того же дня. Быстрота, с какой вы взялись обеспечить соблюдение закона, достойна восхищения, но второпях вы сами – без сомнения, непреднамеренно – чуть было его не нарушили.

– Законы можно и поменять! – свирепо заявил Фадж.

– Конечно, – кивнул Дамблдор. – И создаётся впечатление, что вы, Корнелиус, меняете их на каждом шагу. Почему за те несколько недель, что прошли после моего вынужденного ухода из Визенгамота, суд начал разбирать такие мелкие вопросы, как использование волшебства несовершеннолетним, полным составом?

Некоторые волшебники заёрзали, как будто им стало неудобно сидеть. Лицо Фаджа приобрело цвет тёмного кирпича. Но похожая на жабу колдунья справа от него просто глазела на Дамблдора без всякого выражения на лице.

– Насколько мне известно, – продолжил Дамблдор, – нет пока такого закона, который предписывал бы этому суду карать Гарри за всякое волшебство, что он когда-либо совершал. Ему предъявили конкретное обвинение, и он привёл доводы в свою защиту. Всё, что он и я можем теперь делать, – это ждать вашего вердикта.

Дамблдор умолк и снова свёл кончики пальцев воедино. Взбешённый Фадж пялился на него волком. Гарри скосил глаза на Дамблдора в надежде на какой-нибудь успокаивающий знак. Он совсем не был убеждён, что Дамблдор правильно сделал, дав Визенгамоту понять, что пора принимать решение. Но директор опять оставил без внимания попытку Гарри встретиться с ним взглядами. Он по-прежнему смотрел на скамьи, где судьи торопливо, шёпотом обменивались мнениями.

Гарри принялся изучать свои ступни. Сердце, разбухшее, казалось, до неимоверных размеров, громко било ему в рёбра. Он думал, что разбирательство продлится дольше. Он отнюдь не был уверен, что произвёл благоприятное впечатление. Он ведь и слова толком не вымолвил. Он должен был подробнее рассказать про дементоров, про то, как он упал, как его и Дадли чуть не поцеловали…

Дважды он поднимал глаза на Фаджа и открывал рот, чтобы заговорить, но сердце разбухло до того, что перекрыло путь воздуху, и оба раза он только делал глубокий вдох и снова переводил взгляд на свои ботинки.

Потом шёпот умолк. Гарри хотел посмотреть на судей, но оказалось, что намного, намного легче по-прежнему исследовать шнурки.

– Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? – прогудел голос мадам Боунс.

Гарри рывком поднял голову. В воздухе были руки, много рук… больше половины! Часто-часто дыша, он попытался сосчитать, но не успел он кончить, как мадам Боунс спросила:

– Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным? Фадж поднял руку, с ним ещё полдюжины человек, в том числе колдунья справа от него, усатый волшебник во втором ряду и его кудрявая соседка.

С таким видом, точно в горле у него застряло что-то крупное, Фадж оглядел всех судей, потом опустил руку. Два раза глубоко вздохнул и голосом, полным сдавленной ярости, произнёс:

– Так, хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем пунктам.

– Отлично, – бодро сказал Дамблдор. Поднявшись на ноги, вынул волшебную палочку и заставил оба обитых ситцем кресла исчезнуть. – Признаться, мне пора. Всего вам доброго.

И, не взглянув на Гарри, он стремительно вышел из зала.

Глава 9
Страхи миссис Уизли

Быстрый уход Дамблдора застал Гарри врасплох. Он по-прежнему сидел в кресле с цепями, пытаясь справиться с двойственным чувством потрясения и облегчения. Судьи поднимались, разговаривали, собирали и укладывали свои пергаменты. Наконец Гарри встал. Никто, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания, кроме колдуньи-жабы справа от Фаджа, которая теперь, за неимением Дамблдора, смотрела на Гарри. Игнорируя её взгляд, он попытался встретиться глазами либо с Фаджем, либо с мадам Боунс, чтобы узнать, можно ли ему идти. Но Фадж был, судя по всему, твёрдо настроен не замечать Гарри, а мадам Боунс сосредоточилась на своём портфеле. Гарри сделал сначала несколько неуверенных шагов к выходу, а потом, не услышав оклика, пошёл очень быстро.

Перед самой дверью он уже бежал. Открыл её – и чуть не налетел на мистера Уизли, который стоял вплотную к ней снаружи. Лицо у него было бледное и тревожное.

– Дамблдор ничего не сказал…

– Оправдали, – сообщил ему Гарри, закрывая за собой дверь. – По всем пунктам!

Просияв, мистер Уизли схватил Гарри за плечи.

– Гарри, это же просто чудесно! Ну, разумеется, они не могли признать тебя виновным, все факты в твою пользу, и всё-таки не могу сказать, что был совершенно…

Мистер Уизли осёкся, потому что дверь зала снова открылась. Стали выходить судьи.

– Разорви меня горгулья! – изумлённо воскликнул мистер Уизли, отодвигая Гарри в сторону, чтобы дать им пройти. – Тебя судили полным составом?

– Похоже, что так, – тихо ответил Гарри.

Двое-трое волшебников, проходя мимо, кивнули Гарри, несколько человек, в том числе мадам Боунс, пожелали доброго утра мистеру Уизли, но большей частью судьи отводили глаза. Корнелиус Фадж и «жаба» вышли в числе последних. Фадж скользнул взглядом по Гарри и мистеру Уизли, как будто они были частью стены, но ведунья опять посмотрела на Гарри – посмотрела словно бы оценивающе. Последним зал покинул Перси. Подобно Фаджу, он напрочь проигнорировал и отца, и Гарри; он зашагал по коридору с большим свитком пергамента и пучком чистых перьев, держа спину очень прямо и высоко задрав голову. Складки вокруг рта мистера Уизли врезались чуть глубже, но в остальном он не подал виду, что мимо него сейчас прошёл его третий сын.

– Я мигом доставлю тебя в штаб-квартиру, обрадуешь всех, – сказал он, дождавшись, чтобы пятки Перси исчезли на лестнице, ведущей к девятому уровню. Он поманил Гарри вперёд. – Мне надо в Бетнал-Грин, к этому унитазу, по пути тебя и заброшу. Пошли, пошли…

– А с унитазом что будете делать? – ухмыльнулся Гарри. Вдруг всё показалось ему в пять раз смешнее обычного. В сознании начало укладываться: он оправдан, он вернётся в Хогвартс.

– Простенькое контрзаклятие, – сказал мистер Уизли, когда они стали подниматься по лестнице. – Дело не столько в том, чтобы исправить вред, сколько в образе мыслей, который стоит за хулиганством. Досаждать маглам – это кое-кому из волшебников может казаться забавным, но здесь проявляется что-то куда более глубокое и зловредное, и я…

Мистер Уизли умолк, не договорив. Они только что вошли в коридор девятого уровня. В нескольких шагах от них стоял Корнелиус Фадж и тихо разговаривал с высоким мужчиной, у которого были прилизанные светлые волосы и бледное, заострённое книзу лицо.

Заслышав их шаги, собеседник Фаджа повернулся. Он тоже осёкся на полуслове. Холодные серые глаза сузились. Он посмотрел на Гарри в упор.

– Так, так, так… Патронус Поттер, – недобрым тоном произнёс Люциус Малфой.

У Гарри перехватило дух. Он словно наткнулся на что-то твёрдое. Эти холодные серые глаза он в последний раз видел в прорезях капюшона Пожирателя смерти. Этот насмешливый голос он в последний раз слышал на тёмном кладбище, где его мучил лорд Волан-де-Морт. Гарри представить себе не мог, что Люциус Малфой посмеет ещё раз взглянуть ему в глаза. И вообще что этот человек окажется здесь, в Министерстве магии, что с ним будет мирно беседовать Корнелиус Фадж. Ведь всего несколько недель назад он, Гарри, сказал Фаджу, что Малфой – Пожиратель смерти.

– Министр только что поведал мне о вашем счастливом избавлении, Поттер, – манерно растягивая слова, проговорил мистер Малфой. – Поражает ваша способность выбираться из очень тесных ловушек… змеиная, я бы сказал.

Мистер Уизли предостерегающе схватил Гарри за плечо.

– Да, – отозвался Гарри, – я неплохо умею выбираться.

Люциус Малфой перевёл взгляд на мистера Уизли:

– И Артур Уизли – какая встреча! Что здесь делаете, Артур?

– Я здесь работаю, – сухо ответил мистер Уизли.

– Не здесь же именно? – спросил мистер Малфой, вскидывая брови и бросая через плечо мистера Уизли взгляд на дверь. – Я полагал, вы на втором этаже… и занимаетесь, в частности, тем, что утаскиваете домой и заколдовываете магловские изобретения?

– Нет, не этим, – отрезал мистер Уизли. Его пальцы впились Гарри в плечо.

– А вы что здесь делаете? – спросил Гарри Люциуса Малфоя.

– Я не думаю, что наши личные разговоры с министром имеют какое-либо касательство к вам, Поттер, – произнёс Малфой, разглаживая мантию. Гарри отчётливо услышал лёгкое позвякивание, какое мог бы издать карман, набитый золотом. – То, что вы любимчик Дамблдора, отнюдь не означает, что вам следует рассчитывать на такое же потворство со стороны всех остальных… Поднимемся теперь к вам в кабинет, министр?

– Конечно, – сказал Фадж, поворачиваясь к Гарри и мистеру Уизли спиной. – Сюда, Люциус.

Тихо беседуя, они удалились вместе. Мистер Уизли не отпускал плечо Гарри, пока они не исчезли за дверью лифта.

– Если у него к Фаджу какое-то дело, почему он не ждал у его кабинета? – негодующе спросил Гарри. – Что ему нужно было здесь?

– Я думаю, он пытался проникнуть в зал суда, – сказал мистер Уизли. Вид у него был крайне взволнованный, и он оглянулся через плечо, точно опасаясь, что их услышат. – Пытался узнать, исключили тебя или нет. Я сейчас тебя приведу и оставлю Дамблдору записку, он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фаджем.

– Какие такие личные дела они могут обсуждать?

– Деньги, скорее всего, – рассерженно ответил мистер Уизли. – Малфой не один год щедро давал налево и направо… Это помогает ему сходиться с нужными людьми… Потом он может обращаться к ним с просьбами. Отсрочивать принятие невыгодных ему законов… О, у Люциуса Малфоя очень хорошие связи.

Подъехал лифт – пустой, если не считать стайки служебных записок, которые стали виться над головой у мистера Уизли. Нажав кнопку атриума, он раздражённо от них отмахнулся. Дверь с лязгом захлопнулась.

– Мистер Уизли, – медленно проговорил Гарри, – если Фадж имеет дело с Пожирателями смерти вроде Малфоя, если он разговаривает с ними наедине, как мы можем знать, что они не наложили на него заклятие Империус?

– Не думай, что это не приходило нам в голову, – тихо ответил мистер Уизли. – Всё же Дамблдор считает, что Фадж пока действует по собственной инициативе. Но это, говорит Дамблдор, не очень-то успокаивает. Давай сейчас не будем об этом, Гарри.

Дверь открылась, и они вышли в атриум, теперь уже почти безлюдный. Дежурный колдун Эрик опять был упрятан за своим «Ежедневным пророком». Они уже миновали золотой фонтан, когда Гарри вспомнил.

– Подождите… – сказал он мистеру Уизли и, вынимая из кармана мешочек с деньгами, пошёл обратно.

Подняв глаза, он взглянул красивому золотому чародею в лицо, но вблизи оно показалось Гарри слабовольным и глупым. Волшебница улыбалась пресной улыбкой участницы конкурса красоты, а гоблин и кентавр, судя по тому, что Гарри было известно об этих существах, уж никак не могли взирать на людей, кем бы они ни были, с такой сопливой нежностью. Убедительно выглядел только приниженно-подобострастный эльф-домовик. Гарри улыбнулся, представив себе, что сказала бы Гермиона, если бы увидела статую эльфа, и вытряс в фонтан всё содержимое мешочка, где было побольше, чем десять галеонов.

* * *

– Я так и знал! – завопил Рон и нанёс воздуху боксёрский удар. – Ты всегда выходишь сухим из воды!

– Они и не могли решить по-другому, – сказала Гермиона, которая, когда Гарри вошёл в кухню, была от тревоги сама не своя и теперь дрожащей рукой прикрывала глаза. – Никаких доводов против тебя не было, ровно никаких.

– Если вы все точно знали, что меня оправдают, почему на лицах такое облегчение? – с улыбкой спросил Гарри.

Миссис Уизли утёрла лицо передником. Фред, Джордж и Джинни пустились в дикий воинственный пляс, припевая: «Оправдали, оправдали…»

– Хватит! Угомонитесь! – крикнул мистер Уизли, хотя и он улыбался. – Сириус, в Министерстве мы встретили Люциуса Малфоя…

– Что? – вскинулся Сириус.

– Оправдали, оправдали, оправдали…

– Тихо, я сказал! Да, мы увидели его на девятом уровне, он разговаривал с Фаджем, а потом Фадж повёл его к себе в кабинет. Дамблдор должен об этом знать.

– Ещё бы, – сказал Сириус. – Мы ему передадим, не беспокойся.

– А теперь мне надо в Бетнал-Грин, там меня ждёт унитаз, страдающий рвотой. Молли, я вернусь поздно – заменяю Тонкс, но к ужину может прийти Кингсли…

– Оправдали, оправдали, оправдали…

– Фред, Джордж, Джинни, довольно! – скомандовала миссис Уизли, когда её муж вышел из кухни. – Гарри, милый, иди же сюда, сядь и поешь, ведь ты толком не завтракал.

Рон и Гермиона уселись напротив. Вид у них был счастливей, чем в день его первого появления на площади Гриммо, и на Гарри вновь нахлынуло пьянящее чувство облегчения, приугасшее было из-за встречи с Люциусом Малфоем. Сам этот мрачный дом вдруг стал теплей и приветливей; даже Кикимер, сунувший в кухонную дверь свой нос-рыльце, чтобы понять, отчего такой шум, показался ему не таким уродом.

– Ну ещё бы! Раз Дамблдор взялся тебя защищать, решение только таким и могло быть, – счастливым голосом сказал Рон, наваливая всем на тарелки горы картофельного пюре.

– Да, он здорово мне помог, – согласился Гарри, чувствуя, что проявил бы чёрную неблагодарность, не говоря уже о том, что высказался бы по-детски, если бы добавил: «Жаль, правда, что он даже словечком меня не удостоил. Даже взглядом».

Едва он это подумал, как шрам ожгло так сильно, что он приложил ко лбу ладонь.

– Что с тобой? – встревожилась Гермиона.

– Шрам, – пробормотал Гарри. – Но это ничего… Это всё время сейчас…

Другие ничего не заметили. Все налегали на обед, радуясь чудесному спасению Гарри. Фред, Джордж и Джинни по-прежнему пели. Гермиона имела очень обеспокоенный вид, но прежде, чем она смогла хоть что-то сказать, Рон в упоении произнёс:

– Вот увидите – Дамблдор явится сегодня вечером отпраздновать с нами событие.

– Вряд ли он сможет, Рон, – возразила миссис Уизли, подавая Гарри огромный кусок жареной курицы. – Он сейчас очень-очень занят.

– Оправдали, оправдали, оправдали…

– Умолкните! – крикнула миссис Уизли.

* * *

В последующие дни Гарри волей-неволей заметил, что один из обитателей дома двенадцать на площади Гриммо не преисполнен веселья по поводу его скорого возвращения в Хогвартс. Узнав, что Гарри оправдали, Сириус, конечно, постарался изобразить радость: крепко-крепко стиснул ему руку, сиял улыбкой, как все остальные. Вскоре, однако, он сделался угрюмей и нелюдимей прежнего, ещё меньше со всеми разговаривал, даже с Гарри, и всё больше времени проводил взаперти с Клювокрылом в комнате своей матери.

– Только не вздумай винить в этом себя! – жёстко сказала Гермиона, когда Гарри через несколько дней поделился с ней и Роном своими ощущениями. Они в это время оттирали заплесневелый буфет на четвёртом этаже. – Твоё место – в Хогвартсе, и Сириус прекрасно это знает. Я лично считаю, что он ведёт себя как эгоист.

– Ты слишком к нему строга, – хмурясь, заметил Рон, который пытался отковырнуть накрепко приставший к пальцу кусок плесени. – Представь, что тебе самой пришлось бы торчать тут в одиночестве.

– Не в одиночестве! – возразила Гермиона. – Здесь как-никак штаб-квартира Ордена Феникса! Он просто тешил себя надеждой, что Гарри станет жить здесь с ним.

– Вряд ли это так, – сказал Гарри, выжимая тряпку. – Он ушёл от ответа, когда я спросил, можно ли будет у него поселиться.

– Просто он не хотел слишком уж сильно себя тешить, – мудро рассудила Гермиона. – И он, вероятно, сам чувствовал себя немного виноватым, потому что отчасти действительно хотел, чтобы тебя исключили. Тогда вы оба стали бы отверженными.

– Перестань! – в один голос воскликнули Рон и Гарри. Гермиона пожала плечами:

– Как вам угодно. Но иногда я думаю, что мама Рона права: Сириус путает тебя с твоим отцом, Гарри.

– По-твоему, он что, чокнутый? – с негодованием спросил Гарри.

– Нет, по-моему, он просто очень много времени провёл в одиночестве, – бесхитростно ответила Гермиона.

В этот момент у них за спиной в комнату вошла миссис Уизли.

– Ещё не кончили? – спросила она, засунув голову в буфет.

– А я-то думал, ты пришла для того, чтобы объявить перерыв, – упрекнул её Рон. – Знаешь, сколько плесени мы уже счистили с тех пор, как стали здесь жить?

– Вы говорили, что хотите потрудиться для Ордена, – сказала миссис Уизли. – Ваша задача – помочь сделать штаб-квартиру пригодной для обитания.

– Я чувствую себя эльфом-домовиком, – проворчал Рон.

– Что ж, если ты понял теперь, какая ужасная у них жизнь, может быть, ты начнёшь активнее бороться за права эльфов! – с надеждой сказала ему Гермиона, когда миссис Уизли вышла. – Между прочим, у меня идея: чтобы показать людям, какой это ужас – всё время заниматься уборкой, мы могли бы за плату мыть гостиную Гриффиндора, вся прибыль – в кассу общества. Это и повысило бы сознательность, и пополнило бы казну.

– Сколько тебе заплатить, чтобы ты перестала трепаться про своё дурацкое общество? – раздражённо пробормотал Рон, но так, что слышал его только Гарри.

* * *

Чем ближе был конец каникул, тем больше Гарри мечтал о Хогвартсе. Ему не терпелось снова свидеться с Хагридом, сыграть в квиддич, даже пройтись мимо огородов к травологическим теплицам. Подарком будет сама возможность покинуть этот пыльный затхлый дом, где половину шкафов и буфетов ещё даже не отпирали, где из тёмных углов в тебя частенько летят хриплые оскорбления Кикимера. В присутствии Сириуса, впрочем, Гарри старался об этом не говорить.

Жизнь в штаб-квартире организации, созданной для борьбы с Волан-де-Мортом, оказалась вовсе не такой интересной и волнующей, как можно было предположить. Хотя члены Ордена Феникса регулярно приходили и уходили – в одних случаях они оставались ужинать, в других задерживались лишь для минутной беседы шёпотом, – миссис Уизли позаботилась о том, чтобы до ушей (в том числе и снабжённых Удлинителями) Гарри и его друзей ничего существенного не долетало. И никто, даже Сириус, видимо, не считал, что Гарри имеет право знать больше, чем ему было рассказано в первый вечер.

В последний день каникул, когда Гарри сметал со шкафа помёт Букли, в спальню вошёл Рон с двумя конвертами.

– Списки учебной литературы, – сказал он, бросая Гарри, стоявшему на стуле, один из конвертов. – Давно пора, я уж думал, они забыли, обычно присылали гораздо раньше…

Гарри смёл последние кусочки в пакет для мусора и через голову Рона швырнул его в стоявшую в углу корзину, которая проглотила пакет и громко рыгнула. Потом разорвал конверт. В нём лежало два листа пергамента – на одном обычное напоминание, что учебный год начинается первого сентября, на другом список необходимых книг.

– Новых только две, – сказал он, прочитав список. – «Общая теория заклинаний» для пятого курса Миранды Гуссокл и «Теория защитной магии» Уилберта Слинкхарда.

Хлоп!

Рядом с Гарри в спальню трансгрессировали Фред и Джордж. Он настолько уже к этому привык, что даже не упал со стула.

– Мы тут задались вопросом: кто вставил в список книгу Слинкхарда? – сказал Фред как ни в чём не бывало.

– Потому что это означает, что Дамблдор нашёл-таки нового учителя защиты от Тёмных искусств, – подхватил Джордж.

– Вовремя он, однако, – заметил Фред.

– О чём это вы? – спросил Гарри, спрыгнув на пол.

– Несколько недель назад мы Удлинителем ушей подслушали один разговор родителей, – сказал Фред, – и усвоили из него, что Дамблдор никак не может найти человека на эту должность.

– Неудивительно, если вспомнить, что сталось с предыдущими четырьмя, – вставил Джордж.

– Один уволился, другой умер, у третьего отшибло память, четвёртый девять месяцев провёл в сундуке, – сказал Гарри, загибая пальцы. – М-да, понятно.

– Что с тобой, Рон? – вдруг поинтересовался Фред. Рон не ответил. Гарри обернулся. Рон неподвижно стоял, приоткрыв рот, и смотрел на письмо, присланное ему из Хогвартса.

– Что там такое? – нетерпеливо спросил Фред и, обойдя Рона, посмотрел на пергамент через его плечо.

Нижняя челюсть Фреда тоже отвисла.

– Староста? – проговорил он, не веря своим глазам. – Староста?

Джордж метнулся вперёд, вырвал у Рона из другой руки конверт и перевернул. На его ладонь выпало что-то алое с золотом.

– Не может быть, – произнёс Джордж глухим голосом.

– Ошибка, – сказал Фред. Выхватив у Рона письмо, он поднял его к свету, словно проверял на водяные знаки. – Никто в здравом уме не способен сделать Рона старостой.

Близнецы разом повернули головы к Гарри.

– Мы на все сто были уверены, что это будешь ты! – воскликнул Фред таким тоном, словно Гарри в чём-то его обманул.

– Мы думали, у Дамблдора и варианта другого нет, кроме тебя! – негодующе подхватил Джордж.

– И Турнир Трёх Волшебников выиграл, и чего только не совершил! – сказал Фред.

– Я думаю, против него сработали всякие идиотские соображения, – сказал Джордж Фреду.

– Да, – задумчиво произнёс Фред. – Да, Гарри, слишком уж ты много хлопот им доставил. Что ж, по крайней мере мы увидели их предпочтения.

Он подошёл к Гарри и хлопнул его по спине, одновременно бросая на Рона уничтожающий взгляд.

– Староста… Малышок Ронни – староста!

– Представляю себе мамину реакцию. Заранее тошнит. О-о-о! – простонал Джордж и с отвращением швырнул Рону обратно значок старосты, как будто мог о него испачкаться.

Рон, который не сказал пока что ни слова, посмотрел на значок секунду-другую и протянул его Гарри, точно просил подтвердить его подлинность. Гарри взял значок. Там стояло большое «С» поверх гриффиндорского льва. Точно такой же значок он увидел на груди у Перси в самый первый свой день в школе «Хогвартс».

Дверь со стуком распахнулась. В комнату ворвалась Гермиона – щёки пылают, волосы развеваются. В руке она держала конверт.

– Вы… вы получили уже?..

Она увидела в руке у Гарри значок и вскрикнула.

– Я знала, знала! – восторженно объявила она и взмахнула своим письмом. – Я тоже, Гарри, я тоже!

– Нет, нет, – быстро проговорил Гарри и сунул значок Рону. – Это Рон, а не я.

– Что – это?

– Рон староста, а не я, – объяснил Гарри.

– Рон? – спросила Гермиона, да так и осталась с открытым ртом. – Но… Вы уверены? Я хотела сказать…

Она покраснела. Рон посмотрел на неё с вызовом.

– Письмо пришло на моё имя, – сказал он.

– Я… – Гермиона была совершенно сбита с толку. – Ну… здорово! Поздравляю, Рон! Это просто…

– Неожиданность, – подсказал Джордж.

– Нет… – Гермиона зарделась ещё ярче. – Почему, вовсе нет. Рон сделал массу всего… Он действительно…

Дверь позади неё открылась чуть шире, и в комнату, пятясь, вошла миссис Уизли со стопкой свежевыстиранных мантий.

– Джинни говорит, прислали наконец списки книг, – сказала она, мельком увидев конверты по дороге к кровати и начав раскладывать мантии на две стопки. – Дайте их мне, я отправлюсь сегодня в Косой переулок и получу ваши книги, пока вы собираете вещи. Рон, я куплю тебе новые пижамы, эти короче нужного дюймов на шесть, ты невероятно быстро растёшь… Какого цвета ты хочешь?

– Купи ему красные с золотом под цвет его значка, – съехидничал Джордж.

– Под цвет чего? – рассеянно переспросила миссис Уизли, скатывая пару бордовых носков и кладя их поверх стопки Рона.

– Значка, – сказал Фред с видом человека, желающего побыстрей разделаться с самым худшим. – Его прелестного нового блестящего значка старосты.

Слова Фреда не сразу вошли в сознание миссис Уизли, занятое пижамами.

– Его… но… Рон, ты же не…

Рон показал ей значок.

Миссис Уизли вскрикнула, в точности как Гермиона.

– Поверить не могу! Просто поверить не могу! Рон, дорогой мой, как чудесно! Староста! Это у нас уже семейная традиция!

– А мы с Фредом, значит, не члены семьи? Соседи? – возмутился Джордж, когда мать, оттолкнув его, кинулась обнимать младшего сына.

– Вот отец обрадуется! Рон, я так тобой горжусь, какая прекрасная новость! А потом ты, может быть, станешь старостой школы, как Билл и Перси, это только первый шаг! Какая радость, какая радость среди этих волнений, я просто в восторге, Ронни…

Фред и Джордж дружно издавали у неё за спиной рвотные звуки, но миссис Уизли ничего не слышала. Крепко обвив руками шею Рона, она осыпала поцелуями его лицо, которое краснотой уже превзошло значок старосты.

– Мама… не надо… мама, успокойся… – бормотал он, отталкивая её.

Она выпустила его и, с трудом переводя дыхание, сказала: