Текст книги "Гарри Поттер и Орден Феникса"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Это никому не будет стоить жизни, – успокаивающе пробасил Кингсли Бруствер.

– Все на мётлы! Вот первый сигнал! – отрывисто произнёс Люпин, показывая на небо.

Высоко-высоко в небе рассыпался среди звёзд сноп ярких красных искр. Гарри сразу понял, что это искры от волшебной палочки. Он перекинул правую ногу через свою «Молнию», крепко взялся за рукоятку и почувствовал, что метла еле уловимо трепещет, как будто ей тоже не терпится снова подняться в воздух.

– Второй сигнал! Вперёд! – рявкнул Люпин, когда в вышине вспыхнули новые искры, на этот раз зелёные.

Гарри резко оттолкнулся от земли. Прохладный вечерний воздух рванул его за волосы. Аккуратные прямоугольные садики Тисовой улицы стали стремительно удаляться, превращаясь в узор тёмно-зелёных и чёрных пятен, и ветер мгновенно выдул у него из головы все мысли о предстоящем слушании в Министерстве. Сердце готово было разорваться от радости: он снова летит, он летит домой с ненавистной Тисовой, об этом-то он и мечтал всё лето… На краткий и прекрасный промежуток времени все его заботы превратились в ничто, растворились в безбрежном звёздном небе.

– Лево руля, лево руля, какой-то магл пялится вверх! – раздался сзади голос Грюма. Тонкс круто повернула, Гарри последовал за ней, глядя на свой чемодан, который бешено раскачивался под её метлой. – Надо высоту набрать… ещё четверть мили!

Они пошли на подъём, и от холодного воздуха у Гарри заслезились глаза. Внизу уже ничего не было видно, кроме крохотных световых пятнышек, в которые превратились автомобильные фары и уличные фонари. Какие-нибудь два из этих огоньков, может быть, освещают дорогу машине дяди Вернона… Как раз сейчас Дурсли, наверно, едут обратно в свой опустевший дом, кипя негодованием из-за фальшивого конкурса лужаек… Подумав об этом, Гарри громко захохотал, но его смех заглушило хлопанье мантий летящих волшебников, поскрипывание ремней, на которых висели чемодан и клетка, и свист ночного ветра в ушах. Гарри целый месяц не был таким живым, таким счастливым.

– Направление – на юг! – крикнул Грозный Глаз. – Впереди город!

Они повернули направо, чтобы не лететь над раскинувшейся внизу блестящей паутиной огней.

– Теперь на юго-восток, и продолжаем набирать высоту! Там низкое облако, укроемся в нём! – скомандовал Грюм.

– Ещё чего – летать через облака! – сердито крикнула ему Тонкс. – Мы до нитки вымокнем, Грозный Глаз!

Услышав это, Гарри испытал облегчение. Пальцы, державшие рукоятку «Молнии», и так уже начали неметь от холода. Он пожалел, что не догадался надеть куртку. Его стала пробирать дрожь.

Повинуясь приказам Грозного Глаза, они то и дело меняли курс. Гарри щурил глаза, защищая их от ледяного ветра, от которого болели уши. Он мог припомнить только один случай, когда ему было так же холодно на метле, – матч по квиддичу против Пуффендуя на третьем курсе, который проходил в бурю. Охранявшие Гарри волшебники беспрерывно кружили около него, как огромные хищные птицы. Гарри потерял представление о времени. Он не знал, как долго они летят, – казалось, по меньшей мере час.

– Курс – на юго-запад! – прогремел Грюм. – Нам ни к чему автострада!

Гарри настолько продрог, что с тоской подумал об уютных, сухих кабинах проезжающих внизу машин, а потом с ещё большей тоской – о путешествии с помощью летучего пороха: крутиться волчком в камине, может, и не слишком удобно, но огонь хотя бы греет… Мимо, тускло блестя в лунном свете лысиной и серьгой, проплыл Кингсли Бруствер… Теперь справа летела Эммелина Вэнс – волшебная палочка наготове, голова то вправо, то влево… Потом и она уплыла вверх, уступая место Стерджису Подмору…

– Надо сделать петлю – посмотреть, нет ли погони! – крикнул Грюм.

– Ты в своём уме, Грозный Глаз? – заорала Тонкс, летевшая впереди. – Мы уже к мётлам примёрзли! Всё время с курса сходить – за неделю не доберёмся! И ведь почти уже на месте!

– Начинаем снижение! – прозвучал голос Люпина. – Гарри, следуй за Тонкс, не отставай!

Тонкс резко пошла на спуск, Гарри – за ней. Они направлялись к самому большому скоплению огней, какое он видел в жизни, – к огромной, необозримо раскинувшейся сети ярких пересекающихся прерывистых линий, в которой насыщенные светом участки чередовались с областями чернейшего мрака. Всё ниже, ниже – и вот уже Гарри стал различать фары отдельных автомобилей, уличные фонари, дымовые трубы, телеантенны. Ему очень хотелось поскорей приземлиться, хотя ощущение было такое, что без хорошего отогрева ему не оторвать от себя метловище.

– Ну, где наша не пропадала! – крикнула Тонкс. Несколько секунд – и она стояла на пятачке чахлой травы посреди маленькой городской площади.

Гарри опустился чуть позади неё. Тонкс уже отстёгивала его чемодан. Всё ещё дрожа, Гарри стал осматриваться. Закопчённые фасады стоявших вокруг домов имели, мягко говоря, негостеприимный вид. Некоторые из окон, тускло отражавших фонарный свет, были разбиты, краска на дверях облупилась, у ведущих к ним ступеней кучами лежали мешки с мусором.

– Где мы? – спросил Гарри.

– Погоди минутку, – тихо сказал Люпин.

Грюм шарил в карманах мантии узловатыми окоченевшими пальцами.

– Вот, наконец, – пробормотал он. Подняв руку, он щёлкнул какой-то штучкой, похожей на серебряную зажигалку.

Ближний фонарь, легонько хлопнув, погас. От второго щелчка гасилкой выключился следующий. Так Грюм потушил все освещавшие площадь фонари – остался только слабый свет от занавешенных окон и от тоненького месяца.

– У Дамблдора позаимствовал, – прорычал Грюм, кладя гасилку в карман. – Это на случай, если какому-нибудь маглу вздумается посмотреть в окно. Теперь пошли, да поживей.

Он взял Гарри за локоть и повёл его с травянистого пятачка через мостовую на тротуар. Люпин и Тонкс двигались следом и вместе несли чемодан Гарри. Остальные с волшебными палочками наготове прикрывали их с флангов.

С верхнего этажа ближайшего здания доносились приглушённые звуки стереосистемы. От горы переполненных мусором мешков за сломанными воротами разило гнилью.

– Держи, – вполголоса сказал Грюм. Сунув в дезиллюминированную руку Гарри листок пергамента, он осветил его зажжённой волшебной палочкой. – Быстро прочти и запомни.

Гарри вгляделся в написанное. Убористый почерк показался ему знакомым. Он прочёл:

Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12.

Глава 4
Площадь Гриммо, 12

– Что это за Орден?.. – начал Гарри.

– Не здесь! – рявкнул Грюм. – Дождись, пока мы войдём!

Он забрал у Гарри пергамент и поджёг концом волшебной палочки. Проводив взглядом до тротуара охваченный огнём листок, Гарри опять посмотрел на здания. Прямо перед ними – дом номер 11, левее – номер 10, правее – номер 13.

– Но где же…

– Повтори мысленно то, что ты сейчас запомнил, – тихо сказал ему Люпин.

Гарри так и поступил, и, как только он добрался до слов «Площадь Гриммо, 12», между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом – грязные стены и закопчённые окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Стереосистема в доме 11 работала как ни в чём не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали.

– Давай же, скорей! – проворчал Грюм, толкая Гарри в спину.

Гарри стал подниматься на крыльцо по истёртым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Чёрная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было.

Люпин один раз стукнул в дверь волшебной палочкой. Гарри услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась.

– Входи быстро, Гарри, – прошептал Люпин, – но там не иди далеко и ничего не трогай.

Переступив порог, Гарри попал в почти полную тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение – как от заброшенного здания. Оглянувшись, он увидел, как следом за ним входят другие. Люпин и Тонкс несли его чемодан и клетку Букли. Грюм, стоя на верхней ступени крыльца, выпускал на свободу световые шары, похищенные гасилкой у фонарей. Они проворно возвращались в свои стекляшки, и вот уже площадь снова залита оранжевым светом. Грюм, хромая, вошёл в дом и захлопнул за собой дверь, так что мрак в прихожей стал вовсе непроницаемым.

– Так, ну-ка…

Он резко ударил Гарри по голове волшебной палочкой. Гарри снова почувствовал, как по спине что-то течёт, на этот раз горячее, и понял, что Дезиллюминационное заклинание перестало действовать.

– Погодите теперь, я света маленько дам, – прошептал Грюм.

Приглушённые голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошёл в дом, где лежит умирающий. Раздалось тихое шипение – и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Гарри донеслось какое-то шебуршение. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному.

Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела.

– Ах, Гарри, как я рада тебя видеть, – прошептала она, стиснув его так, что рёбра затрещали. Потом отодвинула на расстояние вытянутой руки и принялась критически изучать. – У тебя нездоровый вид. Тебя надо подкормить хорошенько, но ужина придётся немножко подождать. – Возбуждённым шёпотом она обратилась к стоявшим за ним волшебникам: – Он только что явился, собрание началось.

С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гарри к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Гарри двинулся было за Люпином, но миссис Уизли его придержала.

– Нет, Гарри, собрание – только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, – добавила она всё тем же возбуждённым шёпотом.

– Почему?

– А то что-нибудь разбудишь.

– Я не по…

– Потом, потом, я тороплюсь. Мне надо быть на собрании. Только покажу, где ты будешь спать.

Приложив палец к губам, она провела его мимо пары длинных, изъеденных молью портьер, за которыми, предположил Гарри, должна была находиться ещё одна дверь. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля, и начали подниматься по тёмной лестнице. На стене Гарри увидел несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. У всех – одинаковые вытянутые носы-рыльца.

С каждым шагом смятение Гарри росло. Что у него может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников?

– Миссис Уизли, почему…

– Дорогой мой, тебе всё объяснят Рон и Гермиона, а мне правда надо бежать, – встревоженно прошептала миссис Уизли. – Вот, – они добрались до третьего этажа, – твоя дверь правая. Я позову, когда кончится. – И она торопливо пошла вниз.

Гарри пересёк грязную лестничную площадку, повернул дверную ручку спальни, сделанную в виде змеиной головы, и открыл дверь.

На мгновение он увидел мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. Потом раздалось громкое птичье верещание, а следом ещё более громкий возглас, и всё его поле зрения заполнила пышная масса густейших волос. Гермиона, кинувшись к нему с объятиями, чуть не сбила его с ног, а Сычик, маленькая сова Рона, стал бешено кружить у них над головами.

– ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! А мы и не слышали, как ты вошёл в дом! Ну, как ты, как ты? Ничего? Жутко злой на нас, наверно! Наверняка злой, я же понимаю, что от наших писем радости было мало, но мы не могли тебе ничего написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а у нас так много всякого, что надо тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Когда мы о них узнали и про слушание в Министерстве – это просто возмутительно, я посмотрела в книгах, они не могут тебя исключить, не имеют права, в Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни…

– Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, – сказал Рон, улыбаясь и закрывая за Гарри дверь. За месяц, что они не виделись, он, казалось, вырос ещё на несколько дюймов и стал ещё более нескладным. Но длинный нос, огненно-рыжие волосы и веснушки были всё те же.

Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с тёмного шкафа, нежно опустилось ему на плечо.

– Букля!

Белоснежная сова, которую Гарри тут же принялся гладить, пощёлкала клювом и ласково ущипнула его за ухо.

– Что тут с ней было! – сказал Рон. – Чуть до смерти нас не заклевала, когда в последний раз принесла твои письма. Вот, смотри…

Он выставил указательный палец правой руки, где виднелся полузаживший, но явно глубокий порез.

– Да, понимаю, – откликнулся Гарри. – Мне очень жаль, но я хотел получить ответы…

– А мы-то что, разве не хотели ответить? – стал оправдываться Рон. – Гермиона вся извелась, твердила, что ты какую-нибудь глупость вытворишь, если будешь сидеть там один без новостей, но Дамблдор…

– …строго-настрого вам запретил, – подхватил Гарри. – Да, Гермиона мне сказала.

Тёплое сияние, вспыхнувшее в нём при виде двух лучших друзей, погасло, и в живот хлынуло изнутри что-то ледяное. Целый месяц протосковав по Рону и Гермионе, он теперь вдруг почувствовал, что не прочь остаться один.

Возникло напряжённое молчание. Гарри машинально поглаживал Буклю, не глядя на товарищей.

– Он считал, что так будет лучше, – произнесла Гермиона упавшим голосом. – Дамблдор.

– Ясно, – сказал Гарри. Он и на её руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует.

– Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… – начал Рон.

– Да? – поднял брови Гарри. – На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры?

– Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть…

Гарри словно ухнул куда-то вниз – как будто спускался по лестнице и пропустил ступеньку. Выходит, все знали, что за ним следят. Все, кроме него…

– Плоховато что-то они смотрели. – Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. – Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться.

– Он страшно рассердился, – сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. – Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушёл с дежурства. Он рвал и метал.

– А я рад, что Наземникус ушёл, – произнёс Гарри холодно. – Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на всё лето.

– А тебя… тебя не беспокоит разбирательство в Министерстве магии? – тихо спросила Гермиона.

– Нет, – с вызовом солгал Гарри. Он отошёл от них с блаженствующей Буклей на плече и стал оглядываться, но сырая и мрачная комната не доставила ему особой радости. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме, и, когда Гарри проходил мимо, ему послышался чей-то тихий смешок.

– Зачем всё-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? – спросил Гарри, по-прежнему стараясь придать голосу непринуждённость. – Вы… м-м… не догадались задать ему этот вопрос?

Рон и Гермиона переглянулись. Он поднял на них глаза как раз вовремя, чтобы это заметить. Значит, он повёл себя именно так, как они опасались. Этот вывод не улучшил его настроения.

– Мы сказали Дамблдору, что обо всём хотим тебе сообщить, – заверил его Рон. – Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить.

– Если бы он хотел, он всё равно мог бы держать меня в курсе, – сухо возразил Гарри. – Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов.

Гермиона посмотрела на Рона:

– Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать.

– Может, он считает, что мне нельзя доверять? – предположил Гарри, глядя на их лица.

– Слушай, не будь идиотом, – сказал Рон с расстроенным и смущённым видом.

– Или что я не могу о себе позаботиться.

– Разумеется, он ничего такого не думает! – с волнением воскликнула Гермиона.

– Ну, и почему же тогда вы участвуете во всём, что тут делается, а я торчу у Дурслей? – спросил Гарри. Слова спешили, толкали друг друга, голос делался всё громче и громче. – Почему вам позволено всё знать, а мне нет?

– Нам тоже нет! – перебил его Рон. – Мама не пускает нас на собрания, говорит, малы ещё…

Тут Гарри, не помня себя, закричал:

– Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Реддла? Кто спас вас обоих от дементоров?..

Всё горькое и негодующее, что Гарри передумал за месяц, хлынуло из него потоком. Ощущение бессилия из-за отсутствия новостей, боль из-за того, что друзья вместе, а он отдельно, ярость, которую он испытал, узнав, что за ним следили без его ведома… Все ЭТИ чувства, которых он отчасти СТЫДИЛСЯ, вырвались наконец наружу. Испугавшись крика, Букля слетела с его плеча и опять села на шкаф. Сычик, тревожно вереща, ещё быстрей принялся кружить у них над головами.

– Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я!

Ошеломлённый Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревётся.

– Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчёт того, чтобы я был в курсе дела?

– Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… – начала Гермиона.

– Хотели, да не слишком! Иначе послали бы мне сову! Дамблдор, видите ли, заставил их пообещать…

– Он правда заставил…

– Целый месяц я сидел как идиот на Тисовой улице, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать…

– Мы хотели…

– Я думаю, вы от души надо мной посмеялись в этом уютном гнёздышке…

– Да нет же, честно…

– Гарри, нам действительно очень-очень жаль! – в отчаянии воскликнула Гермиона. В глазах у неё блестели слёзы. – Гарри, ты абсолютно прав! Я на твоём месте тоже была бы в бешенстве!

Гарри, всё ещё часто дыша, уставился на неё, потом опять отвернулся и начал ходить взад-вперёд по комнате. Букля угрюмо ухнула со своего шкафа. Наступила долгая пауза, когда раздавался лишь тоскливый скрип половиц под подошвами Гарри.

– Где я, что это за место? – внезапно выпалил он.

– Штаб-квартира Ордена Феникса, – мгновенно ответил Рон.

– Может, кто-нибудь скажет мне наконец, что это за Орден такой?

– Это тайное общество, – быстро сказала Гермиона. – Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против Сам-Знаешь-Кого ещё в прошлое его появление.

– Кто входит в общество? – спросил Гарри, резко остановившись и держа руки в карманах.

– Совсем немного народу.

– Мы знаем человек двадцать, – сказал Рон, – но думаем, что есть и другие.

Гарри смотрел на них.

– Ну? – требовательно спросил он, глядя то на Рона, то на Гермиону.

– Э… – смешался Рон. – Что – ну?

– Волан-де-Морт, вот что, – яростно крикнул Гарри, и его друзья одновременно вздрогнули. – Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться?

– Ты уже слышал – нас не пускают на собрания Ордена, – нервно сказала Гермиона. – Поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, – торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри.

– Понимаешь, Фред и Джордж изобрели Удлинитель ушей, – сказал Рон. – Очень полезная штука.

– Чего Удлинитель?

– Ушей, ушей. Правда, в последнее время пришлось перестать подслушивать: мама узнала и устроила жуткий скандал. Фред и Джордж теперь прячут все свои Удлинители, чтобы мама не выбросила. Но до этого мы хорошо ими попользовались. Мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учёт…

– Другие набирают в Орден новых членов, – подхватила Гермиона.

– А третьи что-то стерегут, – сказал Рон. – Там всё время идут разговоры об охране.

– Не меня ли, случайно, они охраняют? – саркастически спросил Гарри.

– Слушай, точно! – Рон сделал вид, будто его озарило.

Гарри фыркнул. Он опять стал расхаживать по комнате, глядя на всё подряд, кроме Рона и Гермионы.

– Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? – спросил он. – Вы писали, что очень заняты.

– Это правда, – быстро ответила Гермиона. – Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось. Кухня и большая часть спален уже готовы, завтра займёмся гости… А-а-а!

С двумя громкими хлопками посреди комнаты возникли из ничего близнецы Фред и Джордж, старшие братья Рона. Сычик заверещал ещё бешеней прежнего и порхнул на шкаф, где уже сидела Букля.

– Да перестаньте же наконец, – устало сказала Гермиона близнецам, таким же рыжим, как Рон, но не столь долговязым и более плотным.

– Привет, Гарри! – сияя, выпалил Джордж. – До наших ушей донеслись твои сладкозвучные трели.

– Слушай, Гарри, зря ты закупориваешь своё негодование, выпусти его наружу! – посоветовал Фред, тоже сияя. – А то за пятьдесят миль тебя, может, и не всякий услышит!

– Прошли, значит, испытания по трансгрессии? – пробурчал Гарри.

– С отличными оценками, – похвастался Фред, державший какой-то длинный, телесного цвета шнур.

– Спуститься по лестнице было бы дольше секунд на тридцать, – заметил Рон.

– Время – кнаты, сикли и галеоны, братишка, – сказал Фред. – В общем, Гарри, ты ухудшаешь слышимость. Удлинитель ушей, – объяснил он, увидев вскинутые брови Гарри, и поднял шнур повыше. Оказалось, что он тянется на лестничную площадку. – Мы пытаемся узнать, что делается внизу.

– Вы только поаккуратней, – посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. – Если мама опять увидит…

– У них большое собрание, ради этого стоит рискнуть, – сказал Фред.

Дверь открылась, и возникла длинная рыжая грива.

– Ой, Гарри, здравствуй! – радостно воскликнула Джинни, младшая сестра Рона. – Мне послышался твой голос. – Потом она повернулась к Фреду и Джорджу: – С Удлинителем ушей ничего не получится, она наложила на кухонную дверь Заклятие недосягаемости.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джордж, сразу упав духом.

– Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, – ответила Джинни. – Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и если не долетает – всё, значит, недосягаемая. Я бросала с лестницы навозные бомбы, так они отплывают от двери, и только. Можете не рассчитывать, что просунете под неё Удлинитель ушей.

Фред глубоко вздохнул.

– Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг.

– Снегг! – вырвалось у Гарри. – Он что, здесь?

– Ага, – ответил Джордж. Тщательно закрыв дверь, он сел на одну из кроватей, Фред и Джинни пристроились рядом. – Сейчас отчитывается. Секретность – ух!

– Подлюга, – лениво проговорил Фред.

– Он сейчас на нашей стороне, – с укоризной сказала ему Гермиона.

Рон фыркнул.

– И всё равно подлюга, – подтвердил он. – Как он смотрит на нас, когда мы встречаемся!

– Билл тоже его не любит, – сказала Джинни, как будто это окончательно решало вопрос.

Гарри не был уверен, что сменил гнев на милость. Но информационный голод пересилил в нём желание ещё покричать. Он опустился на кровать напротив.

– И Билл здесь? – спросил он. – Я думал, он в Египте.

– Он попросил перевести его домой: хочет что-то делать для Ордена, – сказал Фред. – Говорит, скучает по гробницам, но, – он ухмыльнулся, – тут ему есть чем себя вознаградить.

– Это ты про что?

– Помнишь милашку Флёр Делакур? – спросил Джордж. – Она тоже теперь работает в банке «Гринготтс». Улучшает там свой «англесский»…

– И Билл даёт ей кучу частных уроков, – съехидничал Фред.

– Чарли тоже член Ордена, – сказал Джордж, – но он пока что в Румынии. Дамблдор хочет привлечь на свою сторону как можно больше иностранных колдунов, и Чарли в свободное время налаживает с ними контакт.

– Этим и Перси мог бы заниматься, – заметил Гарри. Последнее, что он слышал о третьем из братьев Уизли, – что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества Министерства магии.

При упоминании его имени все Уизли и Гермиона обменялись мрачными многозначительными взглядами. Рон напряжённым голосом предостерёг Гарри:

– При маме и папе никогда про Перси разговора не заводи.

– Это почему же?

– Стоит им про него услышать, как папа ломает то, что в этот момент держит, а мама начинает плакать, – объяснил Фред.

– Просто ужас какой-то, – печально сказала Джинни.

– Я думаю, у нас с ним кончено, – проговорил Джордж с необычно злым для себя выражением лица.

– Что случилось-то? – спросил Гарри.

– Перси с папой поссорились, – ответил Фред. – Я никогда не видел отца в таком состоянии. Если у нас кто кричит, то обычно мама.

– Это была первая неделя каникул, – сказал Рон. – Мы вот-вот должны были отправиться сюда и присоединиться к Ордену. Перси явился домой и сообщил, что его повысили.

– Да ты что! – изумился Гарри.

Хотя он прекрасно знал, как Перси мечтает о карьере, впечатление было такое, что на первой своей должности в Министерстве магии он не слишком преуспел. Перси совершил довольно грубый промах, не заметив, что его начальник находится под контролем лорда Волан-де-Морта (в Министерстве, правда, этому не поверили – там решили, что Крауч сошёл с ума).

– Мы тоже очень удивились, – сказал Джордж. – Ведь у Перси была масса неприятностей из-за Крауча. Расследование и всё такое. Перси, мол, должен был понять, что у Крауча поехала крыша, и доложить наверх. Но ты же знаешь Перси. Крауч оставил его вместо себя, так чего ему было жаловаться?

– Почему же тогда его повысили?

– Вот и мы не могли этого понять, – сказал Рон, изо всех сил стараясь поддерживать нормальный разговор после того, как Гарри перестал вопить. – Он явился домой жутко самодовольный – ещё самодовольней обычного, если только ты можешь это себе представить. И сказал папе, что ему предложили должность под началом у Фаджа. Неплохо для молодого человека, который только год как окончил Хогвартс – младший помощник министра. Он, видно, думал, что папа будет в восторге.

– Только вот папа не был, – мрачно заметил Фред.

– Почему? – спросил Гарри.

– Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором, – объяснил Джордж.

– В Министерстве сейчас «Дамблдор» – ругательное слово, – сказал Фред. – Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился.

– Папа говорит, Фадж дал всем понять, что тем, кто заодно с Дамблдором, в Министерстве делать нечего, – продолжил Джордж.

– Беда в том, что папа у Фаджа на подозрении. Фадж знает, что они с Дамблдором друзья, и он давно уже считает папину одержимость маглами признаком лёгкого помешательства.

– Но Перси-то тут при чём? – спросил сбитый с толку Гарри.

– А вот при чём. Папа убеждён: Фадж взял Перси помощником только для того, чтобы он шпионил за нашей семьёй и за Дамблдором.

Гарри тихо присвистнул.

– Да, Перси любитель этого дела.

Рон невесело засмеялся.

– Перси пришёл в жуткую ярость. Сказал… ух, сколько он всего наговорил. Что с первого же дня, как он поступил в Министерство, ему пришлось сражаться с папиной поганой репутацией, что у папы нет никакого честолюбия и поэтому мы всегда были… ну… не слишком много у нас было денег…

– Что-о? – спросил Гарри, не веря своим ушам. Джинни взвизгнула, как рассерженная кошка.

– Да, да, – тихо сказал Рон. – А потом ещё хуже. Он обозвал папу идиотом за то, что он водится с Дамблдором, заявил, что Дамблдор напрашивается на большие неприятности, что папа пойдёт ко дну с ним заодно. А он, Перси, мол, знает, с кем ему быть, и будет с Министерством. И если мама с папой намерены предать интересы Министерства, он объявит всем и каждому, что больше не считает себя членом нашей семьи. В тот же вечер он собрал вещи и уехал. Теперь в Лондоне живёт.

Гарри еле слышно ругнулся. Хотя Перси всегда нравился ему меньше других братьев Рона, он и вообразить не мог, что Перси скажет такое мистеру Уизли.

– Мама была вне себя, – продолжал Рон. – Ну, ты понимаешь – слёзы и всё такое. В Лондон поехала поговорить с Перси, но он захлопнул дверь у неё перед носом. Не знаю, как он поступает, когда встречается с папой на работе, – наверно, делает вид, что с ним не знаком.

– Но Перси должен знать, что Волан-де-Морт возродился, – медленно проговорил Гарри. – Он не дурак, он должен понимать, что мать с отцом не стали бы всем рисковать без причины.

– М-да, кстати, в перепалке и твоё имя прозвучало, – сказал Рон, бросив на Гарри короткий взгляд. – Перси заявил, что единственное подтверждение этому – твои слова, а они… ну… он считает, им нельзя верить.

– Перси всерьёз принимает публикации в «Ежедневном пророке», – ядовито сказала Гермиона, и остальные кивнули.

– Какие публикации? – спросил Гарри и обвёл всех взглядом. Друзья смотрели на него с опаской.

– Ты что, не… ты что, не получал «Пророка»? – нервно спросила Гермиона.

– Получал, а как же! – сказал Гарри.

– А ты… э… внимательно его читал? – спросила Гермиона с ещё большей тревогой.

– Ну конечно, не всё от первой до последней страницы, – ершисто ответил Гарри. – Если бы поместили что-нибудь о Волан-де-Морте, это был бы большой заголовок в самом начале, не так ли?

Услыхав это имя, все вздрогнули. Гермиона торопливо продолжила:

– Чтобы не пропустить, и правда надо было читать от первой до последней страницы. Пару раз в неделю они… э… прохаживаются на твой счёт.

– Но я бы увидел…

– Этого нельзя увидеть, если читаешь только первую страницу, – покачала головой Гермиона. – Я не про большие статьи говорю. Они просто вворачивают твоё имя мимоходом. Ты у них дежурная шутка.

– Не понимаю…

– В общем-то всё это выглядит довольно скверно, – сказала Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал спокойней. – Они продолжают дело Риты Скитер, только и всего.

– Она же вроде перестала для них писать.

– Да, она держит слово. Правда, у неё и выбора-то нет, – сказала Гермиона с удовлетворением. – Но она заложила основы для теперешнего.