Текст книги "Гарри Поттер и Орден Феникса"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– А странных смертей пока и не было, – сказал Сириус, – насколько мы знаем… А знаем мы довольно много.

– Во всяком случае, больше, чем он думает, – вставил Люпин.

– Чего это он перестал убивать людей? – спросил Гарри. Он знал, что за последний год Волан-де-Морт совершил не одно убийство.

– Не хочет привлекать к себе внимания, – объяснил Сириус. – Это было бы для него опасно. Видишь ли, его возвращение прошло не совсем так, как он хотел. Он напортачил.

– Или, верней, ты подпортил ему игру, – заметил Люпин с довольной ухмылкой.

– Как? – не понял Гарри.

– Ты не должен был остаться в живых! – сказал Сириус. – Никто, кроме его Пожирателей смерти, не должен был знать, что он снова силён. Но ты всё видел и выжил.

– И меньше всего он хотел, чтобы о его возрождении узнал Дамблдор, – добавил Люпин. – Но благодаря тебе Дамблдору всё стало известно немедленно.

– И как это помогло? – спросил Гарри.

– Шутишь, что ли? – вступил в разговор Билл. – Дамблдор – единственный, кого Сам-Знаешь-Кто всегда боялся!

– Благодаря тебе Дамблдор заново созвал Орден Феникса всего через час после возрождения Волан-де-Морта, – сказал Сириус.

– Так чем же всё-таки этот Орден занимается? – спросил Гарри и поглядел на всех по очереди.

– Всеми силами пытается сорвать планы Волан-де-Морта, – ответил Сириус.

– Откуда вы знаете, что у него за планы? – быстро спросил Гарри.

– У Дамблдора есть кое-какие догадки, – сказал Люпин, – а догадки Дамблдора обычно оказываются близки к истине.

– Ну, и что думает о его планах Дамблдор?

– Во-первых, он хочет восстановить своё войско, – сказал Сириус. – В старые дни у него было много кого под началом: чародеи, которых он запугал или околдовал, преданные ему Пожиратели смерти, великое множество всяких Тёмных существ. Ты знаешь, что он вознамерился привлечь на свою сторону великанов, но это только одно из сообществ, на которые он нацелился. Разумеется, он не пойдёт брать штурмом Министерство магии всего лишь с дюжиной Пожирателей смерти.

– А вы пытаетесь помешать ему вербовать новых сторонников?

– Да, насколько можем, – ответил Люпин.

– Но как?

– Главное – убедить как можно больше людей в том, что Ты-Знаешь-Кто действительно возродился. Заставить их быть бдительными, – объяснил Билл. – Но оказалось, что это не так просто.

– Почему?

– Из-за позиции Министерства, – сказала Тонкс. – Гарри, ты же видел Корнелиуса Фаджа после возвращения Сам-Знаешь-Кого. С тех пор его отношение ко всему не изменилось. Он категорически отказывается поверить, что это произошло на самом деле.

– Но почему? – в отчаянии спросил Гарри. – Почему он такой идиот? Если Дамблдор…

– Ага, вот ты и попал в самую точку, – горько усмехнулся мистер Уизли. – В нём-то всё и дело – в Дамблдоре.

– Фадж его боится, – печально сказала Тонкс.

– Боится Дамблдора? – не поверил Гарри.

– Боится того, на что считает его способным, – объяснил мистер Уизли. – Фадж думает, что Дамблдор хочет его свергнуть. Что он сам не прочь стать министром магии.

– Но Дамблдор ничего такого не хочет…

– Конечно, не хочет, – сказал мистер Уизли. – Он никогда не стремился к должности министра, хотя очень многие были бы рады, если бы он её занял после отставки Милисенты Багнолд. Бразды правления достались тогда Фаджу, но он не забыл, как популярна была идея сделать министром Дамблдора, пусть он и не претендовал на власть.

– В глубине души Фадж понимает, что Дамблдор намного его умней, что он куда более сильный волшебник, и в начале работы на министерском посту Фадж постоянно просил у Дамблдора помощи и совета, – сказал Люпин. – Но теперь, судя по всему, он вошёл во вкус власти и стал гораздо самоуверенней. Ему очень нравится быть министром магии, он убедил себя, что он самый умный и что Дамблдор просто сеет смуту ради смуты.

– Как он может такое думать? – сердито спросил Гарри. – Как он может думать, что Дамблдор говорит неправду? Выходит, и я говорю неправду?

– Согласиться с тем, что Волан-де-Морт возродился, означает великую головную боль для Министерства. Ни с чем подобным оно не сталкивалось почти четырнадцать лет, – горько сказал Сириус. – Фадж просто не в состоянии взглянуть правде в глаза. Гораздо удобней считать, что Дамблдор лжёт, стремясь сделать его, Фаджа, положение неустойчивым.

– Понимаешь, да, в чём проблема? – спросил Люпин. – Пока Министерство утверждает, что Волан-де-Морта бояться нечего, очень трудно убеждать людей, что он возродился, особенно если они и сами не склонны этому верить. К тому же Министерство сильно давит на «Ежедневный пророк» – запрещает писать о том, что оно называет фальшивками Дамблдора. Поэтому рядовые волшебники большей частью не знают о случившемся ровно ничего, и это делает их лёгкой добычей Пожирателей смерти, если они используют заклятие Империус.

– Но вы-то ведь сообщаете людям, да? – спросил Гарри, глядя поочерёдно на мистера Уизли, Сириуса, Билла, Наземникуса, Люпина и Тонкс. – Вы им говорите, что он возродился?

Они невесело улыбнулись.

– Видишь ли, все считают, что я поубивал кучу народу, Министерство назначило за мою голову награду в тысячу галеонов, поэтому я вряд ли могу выйти на улицу и начать раздавать листовки, – желчно проговорил Сириус.

– Я тоже не самый желанный обеденный гость в большинстве чародейских домов, – сказал Люпин. – В том, что ты оборотень, есть свои минусы.

– Тонкс и Артур, если начнут болтать направо и налево, потеряют должности, – продолжил Сириус, – а для нас очень важно иметь в Министерстве своих людей, ведь люди Волан-де-Морта там наверняка есть.

– Кое-кого, впрочем, мы сумели убедить, – сказал мистер Уизли. – Вот Тонкс, к примеру. Она ещё очень молода и по возрасту только недавно получила право стать членом Ордена, но то, что на нашу сторону переходят мракоборцы, – громадное достижение. Кингсли Бруствер – тоже ценнейший человек. Ему поручили возглавить охоту на Сириуса, и он вводит Министерство в заблуждение, утверждая, что Сириус скрывается в Тибете.

– Но если ни один из вас не заявляет открыто, что Волан-де-Морт возродился… – начал Гарри.

– Кто сказал, что ни один? – возразил Сириус. – Из-за чего, по-твоему, у Дамблдора такие неприятности?

– Какие?

– Они всячески пытаются его дискредитировать, – объяснил Люпин. – Ты не читал в «Пророке» на прошлой неделе? Они написали, что Международная конфедерация магов сместила его с поста президента, потому что он постарел и потерял хватку. Но это неправда. Против него проголосовали чародеи Министерства, и произошло это после его речи, в которой он объявил о возвращении Волан-де-Морта. И он теперь не Верховный чародей Визенгамота, то есть суда волшебников, и ходят разговоры, что у него могут забрать орден Мерлина первой степени.

– Но Дамблдор говорит, что ему на всё это наплевать, – главное, чтобы его не убрали с карточек в шоколадных лягушках, – ухмыльнулся Билл.

– Не вижу ничего смешного, – резко сказал мистер Уизли. – Если он и дальше будет так дразнить Министерство, он может попасть в Азкабан, а этого нам ни за что нельзя допустить. Пока Сам-Знаешь-Кому известно, что Дамблдор на свободе и в курсе его замыслов, он вынужден действовать с оглядкой. Уберут Дамблдора – и у Сам-Знаешь-Кого развязаны руки.

– Но ведь если Волан-де-Морт пытается вербовать новых Пожирателей смерти, как может его возвращение оставаться тайной? – спросил Гарри, пришедший чуть ли не в отчаяние.

– Волан-де-Морт не ходит от дома к дому и не стучится к людям в двери, – сказал Сириус. – Он обманывает, околдовывает, шантажирует. У него богатый опыт тайной деятельности, и вербовка сторонников – только одно из её направлений. У него есть и другие планы, которые он надеется осуществить без всякого шума, и как раз им-то он сейчас уделяет главное внимание.

– Что ему нужно, кроме сторонников? – спросил Гарри, и ему показалось, что Сириус, прежде чем ответить, обменялся с Люпином быстрым взглядом.

– То, чем он может завладеть только исподтишка.

Взгляд Гарри оставался таким же озадаченным.

– Некое, скажем так, подобие оружия, – добавил Сириус. – То, чего у него не было в прошлый раз.

– Когда он был силён?

– Да.

– Что за оружие? – спросил Гарри. – Страшней, чем заклятие Авада Кедавра?

– Довольно! – воскликнула миссис Уизли, стоявшая в тени у двери.

Гарри не заметил, как она вернулась из комнаты Джинни, куда отводила дочку спать. Она скрестила руки на груди, и вид у неё был яростный.

– Я хочу, чтобы вы все немедленно отправились спать, – потребовала она, глядя поочерёдно на Фреда, Джорджа, Рона и Гермиону.

– Ты не имеешь права нами командовать… – начал Фред.

– Сириус, посмотри на меня! – не унималась миссис Уизли. Её била лёгкая дрожь. – Ты уже сообщил Гарри кучу сведений. Ещё чуть-чуть – и его хоть в Орден принимай.

– А что, почему нет? – быстро спросил Гарри. – Я вступлю, я хочу вступить. Буду драться.

– Нет.

Это сказала уже не миссис Уизли. Это сказал Люпин.

– Мы принимаем только взрослых, совершеннолетних волшебников, – продолжил он. – Тех, которые окончили школу, – добавил он, увидев, что Фред и Джордж раскрыли рты. – Членство сопряжено с опасностями, о которых никто из вас не имеет понятия… Я думаю, Молли права, Сириус. Мы сказали ему достаточно.

Сириус легонько пожал плечами, но спорить не стал. Миссис Уизли властно поманила к себе сыновей и Гермиону. Один за другим они встали, и Гарри, признавая поражение, поплёлся в хвосте.

Глава 6
Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков

Миссис Уизли с сумрачным видом пошла за ними наверх.

– Все ложитесь немедленно, никаких больше разговоров, – сказала она, когда они добрались до второго этажа. – У нас завтра трудный день. Джинни, скорее всего, уже спит, – добавила она, глядя на Гермиону, – и не вздумай её будить.

– Спит, как же, – вполголоса проговорил Фред, когда Гермиона пожелала остальным спокойной ночи и они стали подниматься дальше. – Если Джинни сейчас дрыхнет, а не ждёт Гермиону, чтобы она ей всё пересказала, то я флоббер-червь…

– Ну, Рон и Гарри, всего хорошего, – сказала миссис Уизли на третьем этаже, открывая им дверь спальни. – Марш в постель.

– Спокойной ночи, – попрощались Гарри и Рон с близнецами.

– Приятных снов, – подмигнул Фред.

Миссис Уизли со щелчком захлопнула за Гарри дверь. Спальня показалась ему ещё более тёмной и сырой, чем в прошлый раз. Висевший на стене пустой холст в раме дышал глубоко и ровно, как будто его невидимый жилец спал. Надев пижаму и сняв очки, Гарри забрался в прохладную постель, а Рон тем временем кидал на шкаф совиные лакомства, чтобы утихомирить Буклю и Сычика, которые беспокойно стучали жёсткими лапами и хлопали крыльями.

– Мы не можем каждую ночь выпускать их на охоту, – объяснил Рон, надевая бордовую пижаму. – Дамблдор не хочет, чтобы вокруг этой площади летало слишком много сов, это было бы подозрительно. Ах, да… Я и забыл…

Он подошёл к двери и запер её.

– А это ещё зачем?

– Из-за Кикимера, – объяснил Рон, гася свет. – Когда я первую ночь тут спал, он в три часа сюда впёрся. Просто бродит по всему дому. Проснуться и увидеть, как он крадётся по спальне, – удовольствие ниже среднего. Так, ладно… – Он залез в постель и повернулся к Гарри, который видел его фигуру на фоне лунного света, сочившегося сквозь грязное окно. – Что ты думаешь?

Гарри не нужно было спрашивать, что Рон имеет в виду.

– По-моему, они мало что сказали сверх того, о чём мы сами могли догадаться, – ответил он, думая обо всём, что услышал внизу. – Мы только и узнали, что Орден старается сорвать планы Волан-…

Раздался судорожный вздох Рона.

– …де-Морта, – твёрдо окончил Гарри. – Когда ты начнёшь произносить его имя? Сириус и Люпин произносят.

На это Рон ничего не ответил.

– Да, ты прав, – сказал он. – Почти всё мы и так уже знали, спасибо Удлинителям ушей. Нового было только то, что…

Хлоп.

– ОХ-Х-Х!

– Тише ты, Рон, мама прибежит.

– Вы оба трансгрессировали прямо мне на колени!

– В темноте, думаешь, легко?

Гарри увидел смутные фигуры Фреда и Джорджа, спрыгивающих с кровати Рона. Потом раздался стон пружин, и под тяжестью Джорджа, севшего у Гарри в ногах, его матрас опустился на несколько дюймов.

– Что, уже начали про… – нетерпеливо заговорил Джордж.

– Про оружие, о котором сказал Сириус? – спросил Гарри.

– Скорее, проговорился, – с удовольствием поправил его Фред, сидевший теперь рядом с Роном. – Надо признать, что старые добрые Удлинители ушей нам про это не сообщали.

– Что это, по-вашему? – спросил Гарри.

– Что угодно может быть, – ответил Фред.

– Но разве бывает что-нибудь хуже, чем заклятие Авада Кедавра? – спросил Рон. – Что может быть хуже смерти?

– Скажем, такая штука, которая сразу убивает кучу людей, – предположил Джордж.

– Может, какой-нибудь особо мучительный способ убийства, – сказал Рон со страхом.

– Чтобы делать людям больно, у него есть заклятие Круциатус, – возразил Гарри. – Сильней ничего не требуется.

Все замолчали, и Гарри знал: другие, как и он, пытаются представить себе ужасы, которые может совершить неведомое оружие.

– У кого оно сейчас, по-вашему, – спросил Джордж.

– Надеюсь, у наших, – сказал Рон с нервозностью в голосе.

– Если так, то, наверно, у Дамблдора, – предположил Фред.

– Где? – быстро спросил Рон. – В Хогвартсе?

– Конечно! – откликнулся Джордж. – Ведь он именно там хранил философский камень.

– Оружие наверняка покрупней размером, чем камень, – заметил Рон.

– Не обязательно, – возразил Фред.

– Да, размер и сила – разные вещи, – согласился с ним Джордж. – Взять, к примеру, Джинни.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Гарри.

– Ты никогда не попадал под её Летучемышиный сглаз?

– Тсс! – Фред привстал. – Слушайте!

Все замерли. Кто-то поднимался по лестнице.

– Мама, – сказал Джордж, и думали они с Фредом недолго: громкий хлопок – и Гарри почувствовал, что на кровать уже ничего не давит. Несколько секунд спустя за дверью скрипнула половица. Миссис Уизли слушала, разговаривают они или нет.

Букля и Сычик тоскливо ухнули. Снова скрипнула половица, и Гарри с Роном услышали, что миссис Уизли идёт наверх проверять Фреда и Джорджа.

– Вечно нас подозревает, – с сожалением сказал Рон. Гарри был уверен, что не сможет заснуть. Прошедший вечер был так плотно набит тем, о чём надо было подумать, что он приготовился к долгому лежанию и обмозговыванию. Он хотел поговорить с Роном подольше, но миссис Уизли, скрипя ступенями, теперь спускалась обратно, а когда её шаги умолкли, он отчётливо услышал, как по лестнице поднимаются другие существа… За дверью спальни мягко сновали туда-сюда какие-то многоногие твари, а Хагрид, преподававший в Хогвартсе уход за магическими существами, говорил: «Красавчики хоть куда. Согласен, Гарри? В этом году мы всякое оружие будем изучать…» И Гарри увидел, что у них вместо голов пушечные стволы, вот они поворачиваются к нему… Он пригнулся…

Он лежал, свернувшись под одеялом в тёплый клубок, и комнату наполнял громкий голос Джорджа:

– Мама говорит: вставать, завтрак на кухне, а потом она ждёт вас в гостиной, там в тысячу раз больше докси, чем она думала, и под диваном она нашла большое гнездо с дохлыми шушерами.

Через полчаса Гарри и Рон, быстро одевшись и позавтракав, поднялись на второй этаж и вошли в гостиную – продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелёными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчёлы. Там-то все и столпились – миссис Уизли, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж. Выглядели они странновато – головы снизу были обмотаны полосами ткани, закрывавшими нос и рот. Каждый, кроме того, держал по большой, наполненной чёрной жидкостью бутылке с насадкой-распылителем.

– Завяжите лица и возьмите пульверизаторы, – велела миссис Уизли Рону и Гарри, едва их увидела, и показала на две другие такие же бутылки, стоявшие на высоком тонконогом столике. – Это доксицид. В жизни не видела такого засилья паразитов! Чем занимался последние десять лет этот эльф-домовик?

Хотя лицо Гермионы было наполовину закрыто полотенцем, Гарри отчётливо увидел, как она бросила на миссис Уизли укоризненный взгляд.

– Кикимеру много лет, он, наверно, не может…

– Ты удивишься, Гермиона, когда узнаешь, сколько всего Кикимер может, когда хочет, – сказал Сириус, который только что вошёл с запятнанной кровью сумкой, где, как выяснилось, были дохлые крысы. – Я кормил Клювокрыла, – добавил он, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. – Я держу его наверху, в спальне моей матери. А что касается этого стола…

Он кинул сумку с крысами на кресло и склонился над письменным столом с запертой тумбой, который, как только теперь заметил Гарри, слегка подрагивал.

– Да, Молли, я почти уверен, что это боггарт, – кивнул головой Сириус, поглядев в замочную скважину, – но пусть на всякий случай Грюм посмотрит, прежде чем мы это выпустим. Зная мою мамашу, всегда можно опасаться чего-нибудь худшего.

– Я тоже так думаю, Сириус, – сказала миссис Уизли.

Они говорили между собой с нарочито лёгкими, вежливыми интонациями, и Гарри было совершенно ясно, что оба помнят о вчерашней перепалке.

Внизу пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим мгновенно разразилась такая же какофония криков и стенаний, что и вчера, когда Тонкс повалила подставку для зонтов.

– Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! – в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк в очередной раз отдавались эхом по всему дому:

– Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи…

– Будь добр, Гарри, закрой дверь, – сказала миссис Уизли.

Гарри постарался сделать это как можно медленней – он хотел послушать, что происходит внизу. Судя по тому, что крики прекратились, Сириусу удалось завесить мать портьерами. Гарри услышал, как Сириус идёт по коридору, потом зазвенела цепочка на входной двери, потом раздался густой голос Кингсли Бруствера:

– Меня только что сменила Гестия, она взяла у Грюма мантию-невидимку, а я хочу оставить отчёт для Дамблдора…

Чувствуя на затылке взгляд миссис Уизли, Гарри нехотя закрыл дверь гостиной и вернулся к группе, готовящейся к атаке на докси.

Миссис Уизли наклонилась к лежащему на диване справочнику по домашним вредителям Златопуста Локонса, раскрытому на главе, посвящённой докси.

– Будьте, пожалуйста, очень осторожны: докси кусаются, и зубы у них ядовиты. У меня есть, конечно, противоядие, но не хотелось бы к нему прибегать.

Она выпрямилась, встала лицом к шторам и жестом велела всем остальным придвинуться к ним ближе.

– Когда я дам команду, прыскайте немедленно, – сказала она. – Они полетят прямо на нас, но на жидкости написано, что хорошая струя сразу их парализует. Тех, которые лишились подвижности, кидайте в это ведро.

Она осмотрительно отошла с их линии огня и подняла свой пульверизатор.

– Внимание… начали!

Гарри распылял жидкость всего несколько секунд, когда из складки ткани, стрекоча блестящими жучьими крылышками и оскалив крохотные острые как иголки зубы, вылетела взрослая докси. Миниатюрное тельце покрывал густой чёрный мех, и все четыре маленьких кулачка были яростно стиснуты. Гарри встретил её струёй доксицида. Она оцепенела в полёте и с неожиданно громким стуком упала на вытертый ковёр. Гарри взял её и швырнул в ведро.

– Фред, что ты делаешь? – раздался недовольный голос миссис Уизли. – Опрыскай и немедленно выбрось!

Гарри обернулся. Фред держал барахтающуюся докси большим и указательным пальцами.

– Сию секунду! – весело сказал Фред, быстренько привёл жертву в бессознательное состояние струёй из пульверизатора и, когда миссис Уизли отвернулась, подмигнул Гарри и сунул докси в карман.

– Мы хотим поэкспериментировать с их ядом для наших Забастовочных завтраков, – очень тихо объяснил Джордж.

Ловко сшибив одной струёй сразу двух докси, нацелившихся ему на нос, Гарри придвинулся к Джорджу и пробормотал:

– Что такое Забастовочные завтраки?

– Сладости, от которых заболеваешь, – прошептал Джордж, не спуская опасливого взгляда со спины миссис Уизли. – Не всерьёз, но так, чтобы можно было уйти из класса, когда тебе хочется. Мы с Фредом их этим летом изобрели. Штучки о двух концах, с цветовой кодировкой. Если съешь оранжевую половинку Блевального батончика, тебя рвёт. Но как только тебя отправили с урока в больничное крыло, глотаешь тёмно-красную половинку…

– «…и ты опять здоров и бодр, можешь делать что твоей душе угодно, вместо того, чтобы тратить час на бесполезную скукотищу». Так, по крайней мере, мы пишем в рекламе, – вполголоса продолжил Фред, который, потихоньку выбравшись из поля зрения миссис Уизли, поднимал с пола и клал в карман валявшихся там и сям докси. – Но, честно говоря, они нуждаются в доработке. Пока что нашим испытуемым трудновато приостановить рвоту на время, необходимое, чтобы проглотить тёмно-красный кончик.

– Испытуемым?

– То есть нам самим, – объяснил Фред. – Мы по очереди. Джордж испытывал на себе Обморочные орешки, а Кровопролитные конфеты, от которых идёт носом кровь, пробовали мы оба.

– Мама решила, что у нас была дуэль, – сказал Джордж.

– Значит, идея магазина не умерла? – тихо поинтересовался Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своей бутылке.

– Пока что у нас нет возможности обзавестись помещением, – ответил Фред, ещё больше понизив голос: миссис Уизли перед новой атакой сделала паузу, чтобы вытереть концом повязки потный лоб. – Сейчас принимаем заказы по почте. На прошлой неделе поместили рекламу в «Ежедневном пророке».

– Всё благодаря тебе, друг, – сказал Джордж. – Но ты не беспокойся… Мама и не догадывается. Она перестала читать «Пророк», потому что они пишут всякую ложь про тебя и Дамблдора.

Гарри ухмыльнулся. Хотя он, желая помочь близнецам Уизли открыть магазин волшебных фокусов и трюков, заставил их взять тысячу галеонов призовых денег, полученных им за победу в Турнире Трёх Волшебников, он был рад тому обстоятельству, что миссис Уизли о его поступке ничего не знает. Она считала торговлю такого рода неподходящим занятием для своих сыновей.

Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Лишь после полудня миссис Уизли сняла с лица защитную повязку и устало опустилась в просевшее кресло. Опустилась, но тут же вскочила с воплем отвращения: на кресле лежала сумка с дохлыми крысами. Обильно опрысканные шторы свисали вяло и влажно, и в них ничего уже не жужжало. Рядом стояли на полу ведро, полное парализованных докси, и тазик с их чёрными яйцами. Фред и Джордж бросали на это богатство, к которому принюхивался сейчас Живоглот, алчные взгляды.

– С этим, я думаю, разберёмся после обеда. – Миссис Уизли показала на пыльные застеклённые шкафчики, стоявшие по обе стороны от камина. Они были битком набиты всякой всячиной: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свёрнутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом Гарри языке, и, самое неприятное, изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный, вне всякого сомнения, кровью.

Внизу опять раздался громкий звонок. Все посмотрели на миссис Уизли.

– Оставайтесь здесь, – твёрдо сказала она под новые вопли миссис Блэк и взяла сумку с крысами. – Я вам принесу сюда сандвичи.

Она вышла из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь. Все тут же бросились к окну и, посмотрев вниз, увидели у входа в дом чью-то растрёпанную рыжеватую макушку и несколько котлов, неустойчиво поставленных один на другой.

– Наземникус! – догадалась Гермиона. – Зачем он притащил сюда эти котлы?

– Скорее всего, чтобы их тут спрятать, – сказал Гарри. – Ведь чем он занимался в тот вечер, когда должен был охранять меня? Собирал чужие котлы.

– Точно, ты прав! – воскликнул Фред. Между тем дверь внизу открылась. Наземникус впихнул в неё котлы и исчез из виду. – Маме это ох как не понравится…

Они с Джорджем подошли к двери комнаты и замерли, внимательно прислушиваясь. Миссис Блэк уже не кричала.

– Наземникус разговаривает с Сириусом и Кингсли, – пробормотал Фред, хмурясь от напряжения. – Ничего толком не разберу… Может, была не была, попробуем Удлинитель ушей?

– Может, и стоит, – сказал Джордж. – Проберусь наверх, возьму парочку…

Но в этот самый миг внизу разразилась настоящая звуковая буря, сделавшая Удлинитель ушей совершенно ненужным. Все очень ясно услышали, что именно кричала во весь голос миссис Уизли.

– У нас тут не хранилище краденых вещей!

– Как я люблю, когда мама вопит не на меня, – сказал Фред с довольной улыбкой, приоткрывая дверь, чтобы крик миссис Уизли ещё лучше наполнил комнату. – Отраднейшая перемена.

– Крайняя безответственность! Как будто у нас мало забот помимо ворованных котлов, которые ты приволакиваешь в дом…

– Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься? – покачал головой Джордж. – Надо её сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня. С тех пор как Наземникус ушёл с дежурства и оставил тебя, Гарри, без прикрытия, она только случая ждала на него наброситься… А вот и мамаша Сириуса опять подала голос.

Упрёки миссис Уизли утонули в хоре новых визгов и воплей, издаваемых портретами в коридоре.

Джордж двинулся к двери, чтобы её захлопнуть, но не успел он это сделать, как в неё протиснулся эльф-домовик.

Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

Эльф не обратил на Гарри и остальных ровно никакого внимания. Сгорбившись и как будто их не видя, он медленно и целеустремлённо прошаркал в дальний конец комнаты, всё время бормоча себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье:

– Воняет на весь дом и ворюга в придачу, но она-то чем лучше, мерзкая старая осквернительница рода со своими пащенками, дом моей госпожи опоганили, ох, бедная моя госпожа, если бы она знала, если бы она только знала, какое отребье они сюда пускают, что бы она сказала старому Кикимеру, ох, стыд какой, грязнокровки, оборотни, осквернители рода и воры, бедный старый Кикимер, что он может сделать…

– Здорово, Кикимер, – очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь.

Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчётливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления.

– Кикимер не видел молодого господина, – сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не поднимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: – Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто.

– Что-что? – переспросил Джордж. – Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал.

– Кикимер ничего не сказал, – отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: – А вот и братец, тоже урод мерзопакостный.

Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал:

– И грязнокровка туточки, стоит наглая такая, ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кикимер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кикимер не знает…

– Это Гарри, Кикимер, – обратилась к нему Гермиона. – Гарри Поттер.

Бледные глаза Кикимера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего.

– Грязнокровка говорит с Кикимером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кикимеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала…

– Не смей называть её грязнокровкой! – одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни.

– Ничего страшного, – прошептала Гермиона, – он немного не в себе, он сам не понимает, что…

– Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, – сказал Фред, глядя на Кикимера с великой неприязнью.

Бормоча по-прежнему, Кикимер не спускал глаз с Гарри.

– Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кикимер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Тёмного Лорда, Кикимер удивляется, как он это сделал…

– Мы все удивляемся, Кикимер, – сказал Фред.

– А что тебе тут надо? – спросил Джордж. Огромные глаза Кикимера метнулись в его сторону.

– Кикимер чистит, – сказал он уклончиво.

– Очень правдоподобно, – произнёс голос у Гарри за спиной.

Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился – возможно, миссис Уизли и Наземникус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кикимер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу.

– Да встань же ты прямо, – раздражённо сказал Сириус. – А теперь отвечай: что ты задумал?

– Кикимер чистит, – повторил эльф. – Кикимер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков…

– Благороднейшему и грязнейшему, – сказал Сириус. – Чистит он…

– Господин горазд пошутить, – проговорил Кикимер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: – Господин – мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце…

– Да не было у моей матери никакого сердца! – вскинулся Сириус. – Старуха только злобой и была жива.

Кикимер ещё раз поклонился.

– Как будет угодно господину, – пробормотал он яростно. – Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кикимер ему служит, ох как она его ненавидела, как он её разочаровал…

– Я спросил тебя, что ты задумал, – холодным тоном напомнил ему Сириус. – Всякий раз, как ты приходишь и прикидываешься, будто чистишь, ты утаскиваешь что-то к себе в комнату, чтобы мы не могли это выкинуть.

– Кикимер никогда ничего не уносит с надлежащего места в доме господина, – возразил эльф, а потом забормотал скороговоркой: – Госпожа не простила бы Кикимеру, если бы выкинули гобелен, семь веков он был в семье, Кикимер должен его спасти, Кикимер не позволит господину, осквернителям рода и их пащенкам уничтожить семейное достояние…

– Так я и думал, – сказал Сириус, бросая презрительный взгляд на стену. – Не сомневаюсь, что она обработала гобелен с изнанки Заклятием вечного приклеивания, но, если смогу, я непременно от него избавлюсь. А теперь, Кикимер, вали отсюда.

Ослушаться прямого приказа Кикимер не посмел, но, шаркая мимо Сириуса к выходу, он взглянул на него с глубочайшим отвращением и ни на миг не переставал бубнить:

– Как из Азкабана вернулся, так стал гонять Кикимера туда-сюда, ох, бедная моя госпожа, что бы она сказала, если бы увидела, во что превратился дом, всякое отребье живёт, сокровища выбрасывают, она объявила, что он ей больше не сын, а он здесь, и говорят, ко всему ещё и убийца…