Текст книги "Жизнь - веселая штука"

Автор книги: Джоан Хол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джоан Хол
Жизнь – веселая штука

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Я собираюсь на рыбалку.

– Что вы сказали?

Глядя на удивленное лицо своего помощника, Александр Форестер чуть не рассмеялся.

– Я собираюсь на рыбалку, – повторил он.

– Мне сразу показалось, что именно это вы и сказали, но я был уверен, что ослышался.

На этот раз Алекс не сдержал смеха.

– Ты не ослышался и не ошибся, Джо! Я сказал, что собираюсь порыбачить.

– Но… но… – Джо беспомощно посмотрел на своего шефа. – Я и понятия не имел, что вы увлекаетесь этим занятием.

Очевидное замешательство помощника в данном случае было вполне естественным: Александр Форестер не только давным-давно не рыбачил, но и не брал отпуска уже целых четырнадцать лет! Джо, проработавший вместе с Алексом не меньше половины этого времени, никогда ничего подобного не слышал от своего шефа.

– Давненько я не рыбачил, – продолжил Алекс, – хотя, признаться, очень люблю это занятие… особенно глубоководную рыбалку.

– А-а-а, – протянул Джо. – Вы направляетесь в теплые страны?

– Нет, – снова улыбнулся Алекс, признавая, что и это предположение помощника обоснованно: было уже начало июня, а погода напоминала, скорее, раннюю весну. Для отпуска с рыбалкой в Атлантическом океане – это далеко не идеальные условия.

– Что-то я не понимаю, – покачал головой Джо. – Почему бы вам…

– Потому, что на восточном побережье, на юге Нью-Джерси, есть одно местечко, куда я хотел бы заехать, – прервал его Алекс. – В общем, я давным-давно не был там…

– Понятно, – вздохнул Джо.

Алекс вновь улыбнулся: его помощник, наверное, окончательно сбит с толку. Разве шеф не может отложить отпуск до следующей недели, когда обещают потепление градусов до двадцати?… Алекс понимал: удовольствие рыбачить в холодном море – не для большинства людей. А вот у него, наоборот, не было никакого желания валяться днями на пляже и жариться на солнце.

– У меня свои резоны. – Его отрывистый тон и решительно пододвинутое к столу кресло ясно указывали, что вопрос закрыт. – Поскольку я уезжаю в конце недели, то хотел бы обговорить с тобой несколько вопросов.

Субботним утром, пробиваясь по улицам Филадельфии и через мост Бена Франклина, Алекс чувствовал, что ему пора немного расслабиться, подумать, что толкнуло его впервые за четырнадцать лет взять настоящий отпуск и провести его вдали от работы и офиса.

Короче говоря, Алекс переутомился, смертельно переутомился. И это была уже не просто усталость.

В данном случае им двигал совершенно реальный страх «сгореть» на работе.

Он не слишком хорошо справлялся со страхами, но и не считал их непобедимыми. Когда страхи поднимают голову, разумный человек борется с ними, побеждает и движется дальше – таков был его принцип.

Итак, несмотря на массу работы, лежащей на столе и требующей его личного участия, Алекс решил руководствоваться своей философией и отправиться на побережье, чтобы победить все страхи сразу: и связанные с работой, и личного плана, которые он не мог больше прятать от себя.

Кривая усмешка коснулась губ Алекса, когда он признал, что выбор места для отдыха имеет мало отношения к рыбалке.

Нет, он любил рыбалку, по крайней мере раньше, и твердо намеревался немного порыбачить, но основной причиной его столь неожиданной прогулки была потребность заглянуть в прошлое, в определенный период жизни, и изгнать засевшие в памяти призраки.

Алекс решил, что пора, может быть, даже давно пора вернуться ему в Кейп-Мей, штат Нью-Джерси.

Он бывал там много раз в школьные и студенческие годы. Но одна поездка круто изменила его жизнь.

Губы Алекса сжались. Та поездка четырнадцать лет назад была не совсем добровольной – он приехал на приморский курорт по приглашению своего лучшего друга Майка Питерсона, причем без особого желания.

В то время Алекс уже значительно продвинулся в достижении своей единственной цели в жизни – успеха в бизнесе. Дела шли на редкость хорошо, и у него не было желания тратить время на такое баловство, как отпуск. Конкуренция в этой сфере сурова, и ему не хотелось притуплять тщательно оттачиваемое годами мастерство.

Однако, с другой стороны, Алекс не мог проигнорировать или отклонить приглашение своего лучшего друга: Майк собирался жениться и хотел, чтобы Алекс был его шафером.

Алекс и Майк дружили, кажется, целую вечность. Они вместе росли, занимались спортом, учились в одном колледже, вместе назначали свидания. Их родители тоже были близкими друзьями. Две семьи вместе проводили зимние праздники в Филадельфии, в просторном доме родителей Алекса, а летние отпуска – в большом доме в викторианском стиле, владении Питерсонов в Кейп-Мей.

Алекс навсегда сохранил в памяти те безмятежные дни детства и бурного юношеского веселья. Поэтому он, конечно же, принял приглашение Майка не только присутствовать на свадьбе, но и провести целую неделю перед этим событием в летнем доме Питерсонов.

Однако в целом отпуск растянулся на две недели. Именно вторую неделю того отпуска Александр Форестер усиленно старался забыть.

Глаза Алекса вспыхнули, когда он увидел большой бело-зеленый знак – поворот со скоростного шоссе на Атлантик-Сити.

Уже недалеко, подумал он. У него слегка похолодело в животе, когда он въехал по небольшой эстакаде на длинную аллею. Эта аллея заканчивалась на мысе Кейп-Мей, в нескольких милях от памятного ему летнего дома Питерсонов.

С каждой следующей милей, с каждым оставленным позади поворотом на Вентнор, на Маргейт, на Ошен-Сити или Вилдвуд нервное напряжение Алекса росло, глубоко спрятанные чувства всплыли на поверхность. Приятные воспоминания о семейных радостях и безмятежной детской дружбе смыло волной других воспоминаний о последнем визите сюда, в этот дом, неожиданно перевернувшем всю его жизнь.

Ногти на пальцах Алекса побелели от напряжения – с такой силой он сжимал руль. Тонкая пленка влаги выступила на лбу. Напряжение внутри него сворачивалось кольцами и шипело, как гремучая змея. Его глаза стали узкими щелками, когда он увидел последний дорожный указатель.

Проклятие! Алекс беззвучно выругался и продолжил путь, хотя все в нем вопило: поверни назад, вернись домой, забудь!…

Забыть? Хороший совет, его легко давать другим, с грустью подумал он, поворачивая направо, на обсаженную деревьями знакомую улицу. Он пытался, прилагал массу усилий, чтобы вытравить из памяти то, что с ним случилось. Но как можно забыть самое важное, самое эмоциональное и захватывающее событие в своей жизни?…

С пересохшим горлом и влажными ладонями Алекс скользил взглядом по фасадам домов. Его глаза остановились на обнесенном чугунной решеткой дворике, затем переместились на стоявший в глубине его дом с остроконечной крышей.

От одного вида этого дома поток воспоминаний прорвал с таким трудом возводимую в его памяти плотину и заполонил сознание.

Ее звали Каролин Коул.

Вновь Алекс услышал ее тихий смех, увидел дразнящие огоньки, танцующие в зеленых глазах, вдохнул неповторимый аромат пряных духов и соблазнительного женского тела, ощутил вкус ее сладких губ.

Впрочем, четырнадцать лет назад она была еще не женщиной. Скорее – незрелый ребенок, спрятавшийся в женское тело.

Стиснув зубы, Алекс остановил машину на стоянке у обочины. Заглушил двигатель и посидел немного, выполняя успокаивающие дыхательные упражнения, но когда снова посмотрел на дом, то опять почувствовал нехватку воздуха. В этом доме с ним и произошла катастрофа.

Алекс в очередной раз унесся мыслями в тот день, четырнадцать лет назад, когда он впервые встретил Каролин.

Александр Форестер подъехал к дому в викторианском стиле слегка расстроенный и недовольный. Ему не только пришлось оставить на столе незаконченную работу, но и пропустить несколько важных деловых встреч… Доселе немыслимая ситуация…

Но Майк вряд ли мог бы назначить свадьбу на более подходящее для Алекса время: при столь жестком расписании времени на личные развлечения у того просто не было.

Тем не менее Алекс не мог преступить законы дружбы и приехал в Кейп-Мей на неделю раньше, как и было оговорено. Но он не рассчитывал получить от этого удовольствие.

В отвратительном настроении появился он во дворике июньским субботним утром ровно за неделю до свадьбы. И тут же судьба подвергла его испытанию.

Она сидела, подогнув под себя босые ноги, в плетеном кресле-качалке в тени черепичной крыши веранды. Алекс не мог различить цвета ее глаз, но сразу, как только двинулся от калитки к ступеням веранды, почувствовал живой интерес к себе.

– Вы – Александр.

Он остановился как вкопанный на первой ступени, потрясенный чарующим звуком мягкого голоса и уверенностью тона.

– Да. – Алекс несколько удивился спокойствию своего голоса, хотя сердце от внезапного возбуждения заколотилось с неистовой скоростью.

И это все от звука ее голоса?

Смешно.

Чтобы проверить первое впечатление, Алекс поднялся по ступеням и рассмотрел ее поближе.

– Боюсь, преимущество за вами, – произнес он, осматривая ее быстрым, но внимательным взглядом.

Он отметил массу черных, с красноватым отблеском волос до плеч, безупречного изумрудного цвета зеленые глаза, изящную фигуру с округлостями в нужных местах. Длину ног определить было нельзя, но выставленная на обозрение часть от края шорт до коленей свидетельствовала об их стройности.

От картины, которую она являла, у него пересохло во рту и в горле. Одарив его шаловливой улыбкой, она спросила:

– Боитесь? – и вопросительно выгнула дугой брови. – Не могу поверить, чтобы вы чего-то боялись…

– Ну, разве совсем немногого, – согласился он не без напускной самоуверенности и выгнул такой же дугой свои темные брови. – Но именно сейчас я в растерянности.

– Отчего так? – Ее тон был серьезен, но в глазах плясали огоньки.

– Вы явно знаете, кто я, поскольку назвали мое имя, – ответил он, обманчиво-лениво облокотившись на перила. – А как бы мне догадаться, с кем я разговариваю и как вас зовут?

Она несколько секунд оценивала его ответ. Затем сверкнула новой улыбкой.

– Вы разговариваете с лучшей подругой невесты и ее подружкой на свадьбе. Мое имя Каролин Коул… а друзья зовут К.К.

– Как положено, – пробормотал он сухим голосом. – Но я бы предпочел называть вас Каролин или, еще лучше, Каро, – продолжил он, удивляясь своей небывалой раскованности. – Если не возражаете…

– Как вам будет угодно. – Она слегка пожала плечами. – Со своей стороны я бы предпочла называть вас Александром, хотя друзья, насколько мне известно, зовут вас Алексом.

– Почему? – Алекс уверял себя, что это праздное любопытство и пустая болтовня, но внутренне понимал, что лжет себе: ее ответ по странным и непонятным причинам много для него значил.

Она снова пожала плечами.

– Потому, что «Александр» соответствует впечатлению от рассказов ваших друзей, да и вашему общему виду.

Просто какая-то фантастика: Алекс услышал в ее словах похвалу.

– Друзья обсуждали меня? – спросил он, решив не выяснять, что подразумевается под «общим видом».

– Да, – без колебаний подтвердила она. – Они, кажется, за что-то обижены на вас.

– Неужели? – удивленно переспросил он. – Но вы-то – нет?

– Конечно, нет! – Она широко раскрыла глаза в притворном, как ему показалось, восторге. – У меня нет для этого причин.

Алекс с трудом возвращался из прошлого в настоящее. Стряхивая с себя воспоминания, он внезапно заметил вывешенную на воротах усадьбы Питерсонов табличку.

Облокотившись на сиденье, он попытался прочесть выведенные черным по белому слова. На табличке сообщалось, что сейчас в доме пансион с постелью и завтраком.

Когда это Питерсоны превратили дом в пансион? По-прежнему ли они владельцы или продали его? И что здесь вообще произошло за четырнадцать лет?

Алекс досадливо поморщился: как давно он не имел никаких контактов ни с Майком, ни с его семьей!… Эти контакты прекратились вскоре после свадьбы Майка.

Решив узнать все более подробно, он вышел из машины.

Вблизи табличка оказалась потрепанной и выцветшей – видимо, висит здесь уже давно. Вздохнув, Алекс открыл калитку и ступил во дворик.

Он выглядел пустынным. По-прежнему недоуменно пожимая плечами, Алекс пересек дворик, поднялся по ступеням веранды и нажал кнопку дверного звонка.

Через мгновение дверь распахнулась – и перед глазами Алекса возникло ангельское зеленоглазое личико девочки лет десяти-одиннадцати.

– Эй, мама! – закричала она, взглянув на Алекса. – Беги скорее, думаю, у нас жилец!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Алекс не мог удержаться от рвущегося наружу смеха – настолько потешной была девчонка.

– Привет! – сказала она, разглядывая Алекса, и глаза ее сияли радостью жизни.

– И вам также, – ответил он, восхищенный ее непосредственностью. Раньше ему казалось, что почти все подростки выглядят не только угрюмыми, но и пресыщенными. Еще не достигнув юношеского возраста, они уже устали от всего.

Разглядывая по-детски свежее, открытое и беззаботное лицо девочки, Алекс не сразу заметил другого человека, подошедшего к ним. Но он ясно услышал нервное прерывистое дыхание.

Он перевел взгляд – и воздух застрял у него в горле при виде женщины, которая стояла за девочкой и расширившимися глазами рассматривала его.

Да, сейчас она женщина! Зрелая и даже более красивая, чем четырнадцать лет назад. Восемнадцатилетняя девушка ушла в небытие.

– Каро? – Алекс с трудом узнал скрипучий звук собственного голоса, произнесшего имя, которое он не позволял себе не только произносить, но и вспоминать многие годы.

– Александр. – Голос Каролин был так же слаб и напряжен, как и его.

Алекс подумал: покрылось ли его лицо краской, как ее? Будто зачарованные, они неотрывно смотрели друг на друга – его дымчато-серые глаза в ее изумрудные.

– Эй, ребята, вы знакомы?

Даже детским шепотом произнесенный вопрос оглушил Алекса, как пушечный залп, он пошатнулся, словно подстреленный… и Каролин тоже.

– Ну… да… э… я…

– Давно, – вставил Алекс, спасая Каролин от ее мучительных попыток произнести что-либо внятное.

– Класс!… – Девочка со смехом смотрела то на женщину сзади нее, то на мужчину перед собой. – Обалдеть!

Ага. Обалдеть. С усилием Алекс смог придать невинность своей улыбке.

– Хотите снять комнату?

Этот вопрос ребенка не только напугал Алекса, но и заставил встрепенуться, казалось бы, замерзшую женщину, а заодно и расшевелил ее язык.

– Я не… – споткнулась она, переводя взгляд то на Алекса, то на девочку.

– Э… да, я ищу, но… – покачал головой Алекс, слишком потрясенный встречей с Каролин, чтобы отвечать связно.

– Э… Джесси, милая, кажется, я слышала, прозвонил таймер, – произнесла Каролин в ужасном напряжении. – Будь добра, сбегай, выключи духовку.

– Вечно так, мама, – проворчала девочка, шаркая шлепанцами по ковру прихожей. – Обязательно я?

– Да.

– Ох… Ладно, – пробормотала Джесси, с неприкрытым интересом разглядывая Алекса перед тем, как скрыться. – Но я сразу назад.

Это явно дочь Каролин! – стучало у него в висках…

– К сожалению, я не могу предложить вам комнату.

Ее официальный тон вызвал в нем раздражение.

– Я и не собирался снимать комнату! – резко сказал он. Затем кивнул на вывешенную табличку: – Однако почему же? Ведь это твой бизнес!…

– Нет! – торопливо произнесла она. – Я… э… комнаты еще в процессе подготовки. Я не успела открыться до официального начала летнего сезона.

– Понимаю, – пробормотал он, уверенный, что ему все равно отказали бы, даже если бы пансион был открыт и все комнаты свободны.

– Все отели и мотели сейчас готовы принять постояльцев, – постаралась смягчить свой отказ она.

– Спасибо, я что-нибудь найду.

– Я уверена. – Каролин облизнула губы и отступила на шаг. – Прощай, Александр.

– Прощай, Каролин. – Он развернулся и пошел прочь.

Уже у калитки его окликнул детский голос:

– Эй, мистер! Вы куда?

Оглянувшись через плечо на девочку, он улыбнулся и назвал большой знаменитый отель с видом на океан.

– Да, но… – Девочка замолчала, когда мать что-то прошептала ей.

Алекс видел нахмуренные брови Каролин, видел ее строгое лицо, когда она говорила с девочкой. Взявшись за кольцо калитки, он распахнул ее и ступил на тротуар.

– Пока! – крикнула вслед девочка.

– Пока, – откликнулся Алекс, направляясь к машине, и его лицо исказила жалкая гримаса.

– Но почему он не остался? – требовала ответа Джесси, и ее ангельское личико хмурилось, когда она смотрела на мать. – У нас множество комнат. – Она издала фыркающий звук. – И все они пустые.

– Может быть, он хотел с видом на океан, – слукавила Каролин, припомнив ответ Алекса девочке.

– Но тут нету смысла, – настаивала Джесси. – Если он не собирался останавливаться здесь, зачем ему звонить в дверь, так?

– Нет, – автоматически поправила ребенка Каролин, выискивая в голове повод для прекращения дискуссии.

– Нет?

Каролин вздохнула.

– «Нет смысла», – объяснила она, – а ты сказала «нету смысла».

– Нет, «нету», – заупрямилась Джесси.

Каролин подняла брови.

– «Нет» так «нет», – уступила Джесси с явной неохотой. – В любом случае, – не унималась она, – я не понимаю, зачем стараться, звонить, если комната не нужна…

– Джесси, давай прекратим, это совершенно неважно.

– Но…

– Что сейчас важнее, – продолжала Каролин, словно девочка не издала ни звука, – так это мусор на обеденном столе. Будь так любезна, прекрати спорить и убери его.

– Мусор?! – возмущенно воскликнула Джесси. – Это не мусор, это моя коллекция ракушек!

– Хорошо, но в данный момент твоя коллекция разбросана по всей столовой. – Она сурово посмотрела на дочь. – Я была бы признательна, если бы ты взяла на себя труд собрать ее. Мне было бы неприятно показывать это безобразие, если бы в дверь позвонил настоящий возможный постоялец.

– Ну ладно, – уступила Джесси, направляясь через центральный холл. – И я была бы признательна, если бы ты не называла мою коллекцию мусором, – пробормотала она, шаркая шлепанцами по полу.

Мимолетная улыбка коснулась губ Каролин, но тут же испарилась, лишь только девочка исчезла в столовой.

Александр.

Она вздрогнула всем телом, когда в памяти всплыл его образ и она воочию представила себе самоуверенно расположившегося на ее веранде неожиданного визитера.

Сколько ему сейчас? Каролин усмехнулась: она с точностью до дня знала, сколько ему. Александру стукнет сорок в июле, двенадцатого числа.

Высокий, мускулистый, с густыми светло-каштановыми вьющимися волосами и живыми умными серо-голубыми глазами, он определенно не выглядел как мужчина средних лет. При современном увлечении сохранением спортивной формы и моложавой внешности многие мужчины не выглядят на свои годы, и Александр здесь не исключение – лишь морщины, пролегшие через его лоб и в уголках губ, выдавали его истинный возраст.

Губы Александра.

Господи, думала она, сжав руки в кулаки, он еще более строен, привлекателен и неотразим, чем четырнадцать лет назад!…

Четырнадцать лет – долгий срок, и все же…

Стоя неподвижно в прихожей, Каролин смотрела в пространство, вспоминая и заново переживая волнующее возбуждение от самой первой встречи с Александром Форестером.

При его появлении у нее буквально перехватило дыхание.

Легкий холодок пробежал по всему телу. Каролин задрожала, сидя на подушках кресла-качалки. Лишь мгновение назад она вышла на веранду из душного дома Питерсонов, где отсутствовали кондиционеры, глотнуть свежего воздуха.

Каролин с замиранием сердца следила за молодым человеком, вошедшим через калитку и бредущим по дворику.

Конечно, она знала, кто это. Вряд ли она могла не узнать его, с самого своего приезда слушая от семейства Питерсон и приглашенных друзей хвалебные речи по поводу его внешности и характера.

Но он превосходил все высказывания о нем!

Каролин слегка удивилась себе, когда первой произнесла:

– Вы – Александр.

– Да.

Звук его голоса усилил охватившую ее дрожь.

– Боюсь, преимущество за вами.

Преимущество за ней? Ха-ха! Ее бросало то в жар, то в холод под его быстрым оценивающим взглядом. Внезапное острое осознание себя как женщины, а его как мужчины вызвало вспышку боли в желудке и ярким пламенем осветило саму суть ее женственности.

Его глаза… О Господи, его глаза! Они голубые? Или серые? Или смесь обоих холодных цветов?

Имело ли это значение?

В тот момент – нет.

Имело значение лишь то, что эти глаза проникают внутрь ее – вот чувство, которого она не только никогда еще не испытывала, но о котором даже не мечтала.

Каролин подумала: похоже ли это чувство на то, что соответствует описанию любви с первого взгляда?

Может ли это обрушиться столь внезапно, столь неожиданно, столь лавинообразно?

Или, что более реалистично, не слишком ли она молода в свои восемнадцать лет, чтобы различить тонкую грань между любовью и романтической иллюзией этого чувства?

Он заговорил.

Она ответила, вряд ли понимая, что говорит, но прекрасно отдавая себе отчет, что показала ему, насколько потрясена его присутствием.

И это было истинной правдой. Его появление вскоре после восторженных рассказов друзей о нем просто свело Каролин с ума.

Александр засмеялся.

Может быть, он смеется над ней? Но звук его смеха переплетался в воображении с многоцветным узором ее тайных мечтаний и запретных радостей.

Его смех, как незатухающее эхо, вновь зазвучал в памяти Каролин, перенося ее из прошлого в угрожающую неопределенность сегодняшнего дня.

Джесси!

Тревога тысячами крошечных лапок пробежала по нервным окончаниям Каролин.

Она должна защитить Джесси.

– О'кей, мама, я собрала все свои ракушки. – Джесси вышла из столовой в холл. – Можно мне пойти на пляж и поискать еще?

Каролин проглотила комок в горле и сложила губы в приветливую улыбку. Одному Богу известно, как она любит это дитя!

– Ты заправила постель и прибрала в своей комнате, как я просила за завтраком? – И одному Богу известно, чего стоит Каролин сохранять свой голос спокойным и естественным, чего стоит удержаться от того, чтобы не схватить девочку и не стиснуть в крепких объятиях!…

– Ага, все сделала, – нахмурилась Джесси. – Я уже говорила тебе. Ты забыла?

Возьми себя в руки, Каролин, молча упрекала она себя, выдавливая одобрительную улыбку.

– Ну конечно же, ты говорила мне. – Она беспомощно пожала плечами. – Вылетело из головы.

– Я даже сложила посуду в автомойку.

Самодовольный, хвастливый тон девочки заставил Каролин рассмеяться.

– И все это сделано до ленча? – с напускным удивлением сказала она. – Поразительно.

– Ага, а как же? – Джесси сверкнула зубами в обезоруживающей улыбке. – Я смогу дойти до пляжа?

– Не знаю. Ты как считаешь – сможешь?

Джесси недовольно вздохнула.

– Можно я схожу на пляж?

– Да. – Каролин сделала строгое лицо. – Но только на пляж, Джесси. Не в океан!

Джесси взглянула на нее, как умеют только тринадцатилетние.

– Я что, совсем глупая? Что мне делать в океане? Вода ледяная!

– А как же ленч? – запоздало спросила Каролин.

– Невелико дело, – развеяла тревогу Джесси. – Поем, когда вернусь.

Каролин взглянула на удобные недорогие часики на руке.

– На самом деле уже пора есть, – сказала она, удивляясь, как быстро пролетело утро. – Сейчас семнадцать минут первого.

– Но после блинчиков за завтраком я еще не хочу есть, – заспорила Джесси. – Разве нельзя устроить ленч сегодня попозже, скажем, в полвторого… Ну пожалуйста!

– Ладно, иди, – с улыбкой уступила Каролин. – Надеюсь, я доживу до полвторого.

Она еще некоторое время смотрела на дверь, захлопнувшуюся за Джесси.