Текст книги "Эрик Вулф в засаде"

Автор книги: Джоан Хол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава десятая

Я и есть полиция.

Решительный голос Эрика, произнесшего эти слова, все еще отдавался в голове у Тины. Остолбенев, она смотрела широко раскрытыми глазами на заднюю дверь и не верила своим ушам.

– Полицейский, – тупо бормотала она. – Эрик – полицейский.

Вопросы тут же стали возникать один за другим.

Откуда Эрику было известно, что сегодня вечером в дом напротив доставят груз? И как давно он это знал? Выходит, он переехал сюда, чтобы вести наблюдение за этим домом? Почему он не сказал ей об этом? И не следил ли он заодно и за ней?

Неужели Эрик мог поверить, что она замешана в том, что там происходит?

Задавать себе эти вопросы Тина могла, но вот ответить на них была не в силах.

Ее затошнило, охватил озноб, но не оттого, что на ней была лишь тонкая рубашка, доходившая до середины бедер. Рубашка была Эрика, а Эрик – полицейский.

А она? Она – простофиля, ее снова обвели вокруг пальца.

О Боже. Тина почувствовала, как подкатывает рвота, и, зажав ладонью рот, кинулась в ванную.

* * *

Эрик увидел, как мигнули задние фары, затем фургон свернул в конце улицы направо. Он отогнул рукав и взглянул на часы – 8. 16. Он ухмыльнулся – позже, чем на прошлой неделе, но приблизительно в то же время. Но тогда привозили мебель, а сегодня – маленькие белые картонки с надписью «Хрусталь» крупными черными буквами.

Что ж, пусть будет хрусталь.

Эрик фыркнул, затем чихнул. Ему было чертовски холодно. И неудивительно, подумал он, засовывая руки в карманы пиджака, – ведь он выбежал от Тины полуодетым.

Тина!

– О, она же... – Его восклицание заглушил ветер. Эрик стоял как раз напротив дома Фримана и Клингер. Он повернулся и по не мощеной дорожке задворками пошел к дому Тины. Он с опаской приблизился к задней двери, чувствуя себя крайне скверно оттого, что не только выболтал свои подозрения относительно доставки наркотиков в дом напротив, но и назвал, чем занимается.

Взявшись за ручку двери, Эрик выругался. Он понимал, что ему будет чертовски трудно объяснить все это. Оставалось только надеяться, что Тина не откажется его выслушать.

К счастью, Тина не заперла дверь, и, когда Эрик с замиранием сердца повернул ручку и легонько толкнул ее, она отворилась.

– Слава тебе, Боже, – прошептал он. – Возможно, я и не заслужил этого, сэр, но если вы побудете со мной еще немножко, я обязательно это оценю.

Стараясь двигаться бесшумно, Эрик вошел на кухню и тихонько прикрыл за собой дверь. Остановившись, он увидел Тину в проеме двери, ведущей из столовой в гостиную; вероятно, она приняла душ: волосы влажной, тяжелой волной спадали ей на плечи. Тина была в потертых джинсах и широкой бело-зеленой спортивной фуфайке фирмы "Игле".

Эрик вздохнул – в его рубашке она выглядела более соблазнительно. С минуту он смотрел на нее, затем прошел через комнату.

– Тина.

Она вздрогнула от неожиданности, но подавила восклицание и не вскрикнула "Эрик", как ей хотелось.

Тина специально устроилась в кресле у окна, чтобы не пропустить, когда он подойдет к входной двери – если у него хватит наглости вернуться. И вот он здесь, нахально стоит у нее в гостиной.

Поднявшись, Тина выпрямилась во весь свой небольшой рост и, уперев руки в бока, свирепо посмотрела на него.

– Как ты здесь очутился? При помощи отмычки?

– Нет, конечно. – Эрик сделал шаг вперед, но Тина сощурила глаза, и он отступил назад. – Ты забыла запереть дверь, когда я вышел.

– Что ж, ты можешь снова выйти, – сдавленным от волнения голосом произнесла она. – И на этот раз я не забуду запереть за тобой дверь, можешь мне поверить.

– Тина, послушай... – начал было Эрик примирительно.

– Я не хочу ничего слышать, – оборвала его Тина. – Уходи. – Ее губы презрительно скривились. – Полицейский Вулф.

– Я не мог сказать тебе. – Эрик провел рукой по мокрым от снега волосам. – Ты должна понять...

Тина снова резко оборвала его:

– О, я понимаю. Очень даже понимаю. Я все поняла, пока ждала твоего появления... если уж у тебя хватило мужества появиться.

– Мужество здесь ни при чем, – сказал Эрик, снова сделав шаг вперед.

– Оставайся на месте! – Голос Тины прозвучал как удар хлыстом.

Эрик остановился... он был в двух шагах от нее.

Но для Тины это было слишком близко. Ей хотелось вонзить в него ногти, исцарапать и избить, чтобы он испытал такую же сильную физическую боль, как она – душевную.

– Тина, пожалуйста. – Эрик терял терпение. – Дай мне объяснить, давай поговорим.

– Теперь он хочет поговорить со мной и объясниться, – Тина обращалась в пространство. – Он думает, что я дура... Ха-ха! Да что я говорю! Конечно, дура!

– Тина!

– Ты врал мне!

– Нет!

– О, конечно. – Она горько рассмеялась. – Ты просто не уточнил, в каких городских структурах ты работаешь. Одному Богу известно, что ты еще забыл рассказать. Например, что ты подозреваешь меня в пособничестве наркобизнесу... лишь потому, что я когда-то была замужем за Гленом.

– Но это только вначале, – пытался оправдаться Эрик.

– Только вначале, – повторила она. С каждой секундой ей становилось все противнее.

Эрик устал.

– Может быть, мы все же сядем и поговорим?

– Нет. – Тина покачала головой. Она чувствовала, что теряет его. – Нет, Эрик, я не хочу с тобой говорить. Мне претит мысль объясняться с человеком, который, используя меня в своих целях, спал со мной.

– Ничего подобного! – Голос Эрика прозвучал жестко, а глаза смотрели и того жестче и были похожи на сверкающие льдинки.

Тина поняла, что надо кончить этот разговор и выпроводить его из дома. Ей так хотелось верить ему, она так боялась поддаться своей слабости.

– Уходи, Эрик, – холодно сказала она, стараясь, чтобы он не заметил боли в ее голосе, ведь она все равно любила его.

– Хорошо, – вздохнул он, – я уйду.

Тут только она заметила, что он дрожит.

– Не забудь свою рубашку. – Тина указала на подлокотник кресла, где рубашка висела.

Эрик схватил ее, направился к двери и, обернувшись, посмотрел на Тину.

– Но я вернусь, когда ты немного остынешь.

– Этого не случится, – ответила она, боясь, что предательские слезы потекут по щекам прежде, чем он уйдет. – Я уже дважды обожглась.

Эрик какое-то время смотрел на нее, словно старался запомнить каждую ее черточку. Затем открыл дверь и вышел.

Тина услышала, как щелкнул замок, и в ту же минуту рухнула на ковер, содрогаясь от рыданий.

* * *

Эрик чихал, кашлял и ругался – у него начался насморк. Неудивительно, если ты стоял под снегом полураздетый, подумал Эрик и снова стал чихать.

За воскресную ночь снежный покров составил несколько сантиметров, но в понедельник солнце превратило снег в месиво, а затем он совсем растаял. Тут-то Эрика и прихватил насморк.

Во вторник вечером он чувствовал себя отвратительно... и не только от простуды – Тина дважды категорически отказывалась с ним говорить.

Несмотря на беспрестанное чихание, Эрик позвонил ей рано утром в понедельник. Ледяным тоном она велела ему больше не звонить.

С утра во вторник Эрик решил больше не звонить, но потом все же отважился и набрал ее номер. Тина повесила трубку.

Решив, что ей надо дать время остыть, Эрик превозмог себя и в среду не звонил Тине, зато позвонил начальству.

Интуиция подсказывала ему, что, судя по всему, в следующее воскресенье ожидается доставка крупной партии товара, и Эрик посчитал необходимым известить об этом своего начальника.

– У меня было подозрение, что ты чем-то занялся, – сказал лейтенант Дэн Филлипс, когда Эрик изложил ему суть дела. – Ты – и вдруг в отпуске. Невероятно!

– Вы меня обижаете, – усмехнулся, чихая, Эрик.

– Ну, что ж, давай приезжай вместе со своей обидой, – ответил Дэн, – разработаем план операции.

К пятнице все было готово. Эрику стало немного легче – во всяком случае, что касается простуды. Но он невыносимо скучал по Тине. Прежде он и не представлял себе, что можно так по кому-нибудь скучать. Он просто сходил с ума от желания быть рядом с ней и утешал себя тем, что, как только это дело с наркотиками закончится, они увидятся и он убедит ее в своей любви. Встанет на колени, если надо. Но надеялся, что до этого не дойдет.

* * *

И для Тины неделя была невеселой.

Торговля в магазине шла бойко, и, значит, доходы росли. Но никакого удовольствия ни от работы, ни от прибыли она не испытывала.

Она ужасно скучала по Эрику. Ей хотелось просто кричать... и прежде всего на него за то, что он оказался не тем, кому она поверила... будь он проклят, лгун несчастный.

В пятницу к закрытию магазина Тина буквально падала с ног от усталости и с трудом делала вид, будто у нее все в порядке, чтобы пресечь разные домыслы и вопросы своей помощницы, и с трудом же улыбалась покупателям, изображая хорошее настроение.

Сославшись на головную боль, Тина не пошла на встречу с друзьями в баре, как всегда по пятницам. А в субботу вечером голова и вправду разболелась, Тина проглотила две таблетки аспирина и забралась в постель, как только вернулась с работы. Ей не спалось – она плакала.

К утру слезы высохли, головная боль прошла. У Тины оказались более серьезные дела, о которых стоило подумать. Было воскресенье, а Эрик проговорился, что наркотики доставляют по воскресеньям. Так что было не до головной боли и слез – она не на шутку тревожилась за Эрика. И к закату солнца металась по дому, как обезумевшая львица, которую силой разлучили с львятами.

Вскоре после половины седьмого она заметила "линкольн" Глена, который медленно проехал по улице. Тина замерла, затем с облегчением вздохнула, когда увидела, что, припарковав машину у ее дома, Глен пересек улицу и пошел прямо к своим друзьям.

Боясь отойти от окна и от волнения не в силах сидеть на одном месте, Тина стоя напряженно следила за происходящим, спрашивая себя, что сейчас делает Эрик.

Около половины десятого Тина увидела появившийся на улице трейлер. Она бросилась к телефону и набрала номер Эрика. Услышав его голос, она выпалила:

– Эрик, по улице едет трейлер!

– Вижу. – Его голос звучал резко и отрывисто. – Не выходи, Тина. Это приказ.

– Будь осторожен, Эрик. Я... – Тина замолкла. Эрик положил трубку. – Я люблю тебя, – прошептала она, но он уже ее не услышал.

Тина бросила трубку и побежала обратно к окну.

* * *

Весь напрягшись, Эрик был готов к немедленным действиям, и надежда согревала его душу – Тина предупредила его, значит, он ей не безразличен. И хотя это еще не признание в любви, но уже кое-что.

Полностью сосредоточившись на том, что происходило у дома напротив, Эрик с довольной улыбкой следил за тем, как Глен Ребер и Боб Фриман направились к трейлеру. Когда они подошли, дверца машины открылась и водитель передал им два больших чемодана.

Эрик включил радиопередатчик.

– Компания здесь, – кратко доложил он. – Я собираюсь к ним. Можете приезжать.

Отойдя от окна, Эрик в темноте прошел к двери.

Ничего себе, наняли трейлер, подумал он и покачал головой, перепрыгивая через три ступеньки вниз по лестнице. Он не успел дойти до подъездной дорожки, как улицу наводнили полицейские, которые устремились к трейлеру и мужчинам, перетаскивающим чемоданы в дом.

Эрик так и не понял, как Глену Реберу удалось проскользнуть сквозь оцепление полицейских. Но Глен исчез.

Эрик пересек тротуар, спрятался в тени дерева на обочине и тут увидел, как Ребер крадется в темноте вдоль соседнего с Фишером дома, пытаясь осторожно пробраться к своей машине.

Выскочив на дорогу, Эрик побежал вслед за ним.

Но, когда Эрик очутился на месте, где только что был Ребер, его там не оказалось. Началась игра в прятки, в которой Эрик проиграл. Его добыча обнаружила его первой.

Эрик вдруг ощутил у своего горла нож, как раз у сонной артерии.

– Без геройства, каланча, – предупредил Ребер шепотом, в самое ухо Эрика. – Если хочешь остаться в живых, двигайся вон к той машине. – Он подкрепил угрозу, слегка нажав на нож.

У родителей Эрика дети не были дураками. Оттягивая время и ожидая подходящей минуты, Эрик медленно и осторожно пошел к "линкольну".

Все внимание Ребера было сосредоточено на пленнике и автомобиле, поэтому он даже не взглянул на дом бывшей жены. А стоило бы! Он не заметил, как она появилась.

Но Эрик увидел Тину, и кровь застыла у него в жилах.

Боже! Тина, остановись! – едва не закричал Эрик, когда она, выбежав из дома, устремилась им навстречу, держа над головой большую черную сковороду.

Была не была! Не обращая внимания на то, что кончик ножа вонзился ему в шею, Эрик быстро обернулся, одновременно подняв руку и колено. Ребром ладони он ударил Ребера по шее, коленом врезал ему в пах, и тут же сковорода со звоном стукнула Глена по голове.

Ребер охнул, затем, как подкошенный, свалился на мостовую.

– О Господи! – закричала Тина. – Он умер?

Нагнувшись, Эрик прижал пальцы к шее Ребера.

– Да нет, – сказал он, выпрямляясь. – Но когда он очухается, ему туго придется.

– Эрик... я... – Тина замолчала, глядя на него широко раскрытыми глазами. – У тебя кровь!

Эрик дотронулся до раны на шее.

– Ерунда.

– Все кончено? – Голос Тины дрожал, как и она сама, а рука со сковородой бессильно повисла.

– Кончено.

На улице царило смятение: громкие голоса, красно-синие мигалки полицейских машин, заполнивших улицу. Но Эрик видел только Тину и злился на нее за то, что так за нее боялся.

Он уже открыл было рот, чтобы отчитать ее, устроить ей головомойку: ведь не послушала она его и не осталась дома.

Но слова застряли у него в горле – он вспомнил, как мучился прошлую неделю, как пришел к выводу, что, если понадобится, может доверить Тине свою жизнь.

И она примчалась ему на помощь.

Хотя и подвергала себя опасности: Ребер мог ее серьезно ранить... или того хуже. Теперь злость отступила, остался только страх. Она должна понять, чем рисковала, но, открыв рот, Эрик произнес:

– Я люблю тебя, Тина!

Она онемела от изумления и уставилась на него. Сковорода с грохотом упала на тротуар, а Тина повернулась и побежала обратно в дом.

* * *

Из полицейского участка Эрик ушел совсем поздно. Один из сотрудников подвез его в центр города, домой.

Через сорок минут, приняв душ, побрившись и переодевшись в коричневые брюки, белый свитер и твидовый пиджак, Эрик на своей небольшой, но последней модели машине выехал из подземного гаража.

Дело с наркотиками закончилось, но ему предстояла еще одна серьезная работа – убедить некую маленькую, очаровательную и отважную блондинку в том, что они созданы друг для друга.

Эрик молился в душе, чтобы она его выслушала.

Тина свернулась калачиком в кресле у окна. В час ночи во всей округе только в ее доме горел свет.

Она выглядела спокойной. Руки лежали на коленях, глаза смотрели в темное окно. Она ожидала услышать рокот мотоцикла и слегка нахмурилась: вместо мотоцикла на улице появилась серебристо-серая машина и свернула к ее подъезду.

Однако сердце ее тревожно забилось, когда она увидела высокую фигуру мужчины, который, выйдя из машины, широкими шагами направился к входной двери.

Тина стремительно вскочила с кресла, в развевающемся бархатном халате побежала к двери и распахнула ее еще до того, как зазвенел звонок.

– Можно войти? – сдавленным голосом спросил Эрик. Лицо напряжено, черты заострились.

От волнения Тина не могла говорить, кивнув, она медленно попятилась в гостиную, рассеянно отмечая про себя, как он красив.

Его глаза, ясные, как голубое осеннее небо, глядели прямо на нее. Эрик шел за ней, пока она не остановилась, почувствовав спиной диван.

– Ты готова меня выслушать? – От его низкого, сдавленного голоса ее бросило в дрожь.

– Это твоя машина? – Тина кивнула в сторону окна.

– Да. – Эрик нахмурился. – Но какое это имеет значение? Я спросил, хочешь ли ты выслушать мои объяснения?

– Нет.

Он замер и побледнел. Его сильные пальцы слегка дрожали.

– Нет?

Все еще не в силах произнести хоть слово, Тина отрицательно покачала головой.

– Тина. – Эрик прошептал ее имя с такой болью, словно вырвал его из груди.

Вынести этого Тина не могла. Она нерешительно шагнула к нему, а он протянул руку, как бы моля ее.

– Я люблю тебя, Эрик.

Он застыл. Затем глаза его загорелись, как голубые огоньки, и, подойдя ближе, он обнял ее.

– Тина... Тина, как же ты меня напугала, – стонал Эрик, целуя ее волосы, виски, глаза, щеки. – Если ты еще раз подвергнешь себя такой опасности...

– Прости, – бормотала она, гладя его по голове, проводя ладонями по скулам и твердому подбородку. – Но я испугалась, что Глен может ранить тебя.

– Господи, как я тебя люблю. – Эрик коснулся губами ее губ. – Ты сможешь простить меня за то, что я не сказал тебе, кто я?

– Уже простила, – прошептала она, подставляя ему свои губы.

– Ты любишь меня? – Это была мольба.

– Люблю. – Тина коснулась губами его рта. – О, Эрик, я люблю тебя больше жизни.

– Тогда докажи. – Он подхватил ее на руки и прижал к груди так крепко, что она услышала, как бьется его сердце.

Он понес Тину в спальню и получил доказательство ее слов.

* * *

Бинокль тайного агента Эрика Вулфа запотевал каждый раз, когда он наблюдал за подозреваемой Тиной Кранас.

Тина была у него "под колпаком", так как ее бывший муж с друзьями, весьма вероятно, занимался сбытом наркотиков.

Возможно, и она была в этом замешана. Хотя Эрик Вулф не провел с ней ни одной ночи, он знал о Тине все: размер ее бюстгальтера, когда она ложится спать и какую яичницу любит на завтрак. В этом заключалась его работа – знать о подозреваемых все.

Но виновна ли она на самом деле? Чтобы это узнать, Эрик стал... ухаживать за ней.