Текст книги "Эрик Вулф в засаде"

Автор книги: Джоан Хол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

Тина ощущала лишь губы Эрика на своих губах. Все кругом замерло и куда-то исчезло: музыка, комната, все-все. Были только Тина и Эрик и невероятное, опьяняющее соприкосновение их губ.

Губы Эрика оказались на удивление нежными. Он не проявлял ни нетерпения, ни требовательности. Наоборот, его поцелуй успокаивал, пропала без следа та неуверенность, которую она испытала, когда он без обиняков заявил, что собирается поцеловать ее.

Нежно обнимая Тину, он не позволял себе никаких вольностей.

Время замерло, оно не имело никакого значения, вообще не существовало. Для Тины все сосредоточилось в его и ее губах: одни обучали, другие учились. Чуть поколебавшись, она с жадностью стала впитывать эту науку, познавая новый опыт, и, уже не сдерживаясь, отвечала на поцелуи.

Медленно и осторожно разжав дрожащие губы, Тина покорилась желанию Эрика. Его ответ не заставил себя ждать – с него словно пали оковы. А ее охватило восхитительное чувство, от которого она задыхалась и слабела, но и наполнялась новой силой. Она парила на крыльях проснувшейся чувственности, и эти трепещущие крылья уносили ее в прекрасное царство эротики. Поцелуи зажгли в ней огонь наслаждения, желание становилось необоримым.

Подчиняясь безудержной силе чувственности, освободившись от табу, которые она сама себе навязала, Тина прильнула к Эрику и перестала обуздывать свое ненасытное желание.

Она оказалась способной ученицей, тут же усваивая уроки своего наставника. Ее губы открылись под натиском его губ, а язык следовал движениям его языка в дразнящем поединке. Когда его рука сильно сжала ей затылок, она ответила тем же и запустила пальцы в его густые золотисто-каштановые волосы. А когда рука Эрика переместилась с ее талии вниз и приподняла Тину, прижимая к себе, она изогнулась, чувствуя, как он весь напрягся.

Эрик, поддерживая ее снизу, тут же переместил другую руку с ее затылка на спину и, выпрямившись, подхватил Тину на руки. У нее все закружилось перед глазами.

Прижавшись губами к ее рту, он понес ее в спальню. Слова были больше не нужны.

Они целовали друг другу глаза, щеки, уши, подбородок, затем снова сжимали друг друга в страстном объятии. А руки расстегивали в это время пуговицы, стягивая одежду с горячих, дрожащих тел. Размягченные и расслабленные, они в изнеможении упали на постель. Здесь разница в росте не имела значения – они тесно прильнули друг к другу.

Но единым целым еще не стали. Эрик не пытался овладеть Тиной, сокрушив ее силой и удалью. Он проявил иные стороны своего опыта, обольщая ее тело, ум и душу. Гладя и лаская, словно стараясь запечатлеть в памяти все изгибы и нежные очертания ее фигуры, он звал ее познать свое мускулистое, сильное тело.

Эрик медленно провел языком по ее позвоночнику и задержался в ложбинке внизу. Отвечая на его ласки, Тина тоже стала касаться языком его спины.

Пальцы Эрика обводили ее глаза, рот, кончики сосков и бугорок лобка, предлагая и ей также осязать его глаза, рот, грудь и гладкую поверхность члена.

Тина больше не сдерживалась и отвечала на каждое прикосновение Эрика, упиваясь безумным восторгом этой эротической игры.

Ее закружило в вихре все нарастающего наслаждения. Поцелуи Эрика становились все горячее, жестче и требовательнее. Он целовал ее губы, грудь и самый потаенный уголок ее тела, пока Тина совершенно не обезумела от желания и, извиваясь под его поцелуями, не взмолилась, чтобы он наконец овладел ею.

На секунду отвернувшись, он дотянулся до кармана откинутых в сторону джинсов. Затем она ощутила его тело между бедер, нежную кожу которых царапали его волосы.

Тина нетерпеливо изогнулась, наслаждаясь тем, как его набухающая плоть заполняет пустоту у нее внутри. Отдавшись дикому порыву под стать его уже несдерживаемой страсти, она обвила его ногами, и они вместе припали к источнику блаженства.

* * *

– Тебе хорошо? – Грудной голос Эрика вторгся в теплую заводь, где нежилась Тина.

Тина не знала, сколько времени она провела во власти экстаза. Секунды? Минуты? Часы? Это не имело значения, потому что ей было...

– Замечательно, – призналась она.

Рука Эрика легонько поглаживала ее бок от груди до колена, а мягко звучащий голос ласкал душу. Тина улыбнулась и открыла глаза.

– И тебе тоже хорошо, – прошептала она, так как не было сил говорить громко. – Я никогда... – Ее голос от полноты чувств замер, и она смогла лишь вздохнуть.

– Я тоже никогда... – Эрик нежно и понимающе улыбнулся. Его рука теперь гладила кожу у нее между ног. – Как ты думаешь, мы сможем повторить?

Тина заморгала и от изумления открыла рот.

– Так быстро? – спросила она, и ноги ее раздвинулись под его рукой.

– Мы сумасшедшие, да? – Эрик прижался головой к ее груди и стал тереться бедрами о ее бедра.

Еще секунду назад Тине больше всего хотелось спать. Теперь же сна как не бывало, она вновь была полна желания, дрожала от властного бурного чувства. Эрик провел губами по ее соскам, а его пальцы буквально пронзили ее.

На этот раз его действия не были постепенными, он не стал медленно переходить к решительным объятиям. Он был сама страсть и вожделение. Его прикосновения возбуждали Тину. Она почувствовала, как его плоть скользнула у нее между бедер, напряженная и горячая, как огненный столб, зажигая у нее внутри ответное пламя.

Теперь он не был нежен, а Тине и не нужна была нежность. Сжав ладонями его твердые ягодицы, она требовательно притянула его к себе.

– А теперь – сразу, – скомандовала она.

Эрик зарычал и рывком опустил на нее свое мускулистое и не гнущееся от напряжения тело. Она почувствовала, как он пронзает ее; это повторялось снова и снова, и под натиском неожиданной, бешеной и невыносимой атаки Тина, впившись ногтями в его тело, побуждала его продолжать, так как все не могла насытиться.

Сжав зубы, с дрожащими от напряжения мышцами Эрик с неослабевающей настойчивостью добивался единой для обоих кульминации.

Было слышно только их прерывистое дыхание, тела блестели от пота, но беспощадный поединок продолжался.

Тина едва дышала, когда ритм ударов внутри ее предупредил, что разрядка близка. Эрик также это понял – она ощутила, как он напрягся.

Последнее напряжение, сдавленное дыхание – и Тина почувствовала, будто раскололась на миллион трепещущих частиц, низвергающихся в водопаде неописуемого наслаждения. И тут же она услышала, как Эрик вскрикнул, испытав то же, что и она.

– Ух, – выдохнул он, приподнялся над Тиной и рухнул рядом с ней. – Это было... – Он замолчал, подыскивая слова.

– Неправдоподобно? – подсказала Тина, часто дыша.

– Да-а, – едва протянул он.

– Потрясающе?

– Да-а. – Эрик повернулся к ней с улыбкой.

– Фантастично? – Она улыбнулась в ответ.

– Не то слово!

Сил у Эрика совсем не осталось. Этот новый опыт едва ли не свел его с ума – таких ощущений он никогда раньше не испытывал.

Он обдумает это позже, проанализирует все нюансы своих чувств... если только вообще решится размышлять об этом.

Интересно, который час? Эрик оглядел комнату, взгляд упал на светящийся циферблат электронных часов на тумбочке со стороны Тины.

Сторона Тины, пронеслось у него в голове. Неужели он уже считает своей ту сторону, где сейчас лежит в полном изнеможении? Эрик не стал размышлять над этим коварным вопросом.

Так который же час? Он смотрел на часы невидящим взглядом. Наконец сосредоточился и различил темно-красные цифры: 11. 16. Значит, прошло четыре часа после обеда. В животе у него забурчало.

– Я хочу есть.

Тина дремала, но от его внезапного и решительного голоса открыла глаза.

– И это после всего, что ты съел за обедом? – изумилась она.

Эрик пожал плечами и медленно произнес:

– Если ты этого еще не заметила, то сообщаю, что я – большой.

Тина окинула взглядом вытянувшееся рядом тело Эрика, задержавшись на нижней его части.

– Я это заметила, – со смехом ответила она.

Эрик тоже засмеялся, но тут обнаружил, что она дрожит, и только тогда почувствовал, что в комнате холодно – у него даже пот высох.

– Ты замерзла, – сказал он и, одним махом встав на ноги, потянулся. – Пойдем под горячий душ.

Но Тине не хотелось вставать.

– Сойдет и одеяло.

Эрик двусмысленно улыбнулся.

– Конечно, но это неинтересно.

Тина закрыла глаза и натянула на себя одеяло.

– Я лучше посплю. Ой, Эрик, что ты делаешь? – закричала она, когда он, смеясь, просунул под нее руки и стащил с кровати.

Не отвечая, Эрик прижал ее к себе, согревая своим телом, к тому же приятно было ощущать ее шелковистую кожу.

– Отпусти меня, Эрик, – потребовала Тина, обвив его шею руками.

Он затаил дыхание, когда ее соски коснулись его груди, и, наслаждаясь этим ощущением, понес ее в ванную. Закрыв ногой дверь, он медленно опустил ее на пол так, чтобы ее тело скользнуло по нему.

– Ты тиран, – заявила Тина, но не стала протестовать, когда он обнял ее и притянул к себе.

– Ты хорошо пахнешь, – пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы, – как женщина, с которой здорово заниматься любовью.

Тина откинула голову.

– Ты хочешь сказать, что я пахну непристойно?

– Ага, – улыбнулся Эрик. – Ты меня зажигаешь.

– Обоюдно, – ответила она. – Даже при моем ограниченном опыте я бы сказала, что тебе не много для этого нужно.

– Ошибаешься, – обиделся Эрик и, протянув руку, включил душ. – Мне нелегко угодить, – продолжил он под звуки хлынувшей воды.

– В настоящий момент, – медленно произнесла Тина, глядя ниже талии Эрика, – я вполне допускаю, что ты действительно завелся.

– И с каждой секундой завожусь все больше, – признался Эрик с задорной улыбкой.

Он проверил температуру воды и, обвив рукой ее талию, влез вместе с ней в ванну и встал под струи душа.

– Эрик! – взвизгнула Тина, выплевывая воду изо рта. – Ты что, хочешь меня утопить?

– Нет. – Эрик, посмеиваясь, дотянулся до мыла. – Я хочу тебя намылить.

Тина строптиво посмотрела на него.

– Хорошо, но при одном условии, – твердо произнесла она.

– При каком же? – Эрик поднял рыжеватую бровь.

В карих глазах Тины заиграл смех.

– Сначала я намылю тебя с головы до ног.

– Ты ставишь меня в тяжелое положение, у меня нет выбора. – Дурачась, он наморщил лоб. – Но проблема в том, кто это сделает первым? – Эрик удивился тому волнению, которое вызывала в нем эта игра.

– Я. – Тина хотела схватить мыло.

Но Эрик высоко держал кусок в своих длинных руках, так что ей было не дотянуться, и смеялся от нервного возбуждения, когда она касалась его своим мокрым телом. Эрик был сбит с толку столь бурной реакцией – ведь ему уже тридцать три года. После того как за весьма короткое время они были дважды близки, он считал, что будет лежать без движения, совершенно без сил. А он жаждет ее и может все начать снова.

Они намыливали друг друга, и с каждым прикосновением к ее мокрому телу в нем росло желание. Все это казалось невероятным, забавным и... обескураживающим: интересно, причиной тому были обстоятельства, доступность женщины или сама женщина? Не очень решительно Эрик признал, что причиной была именно женщина.

Но и женщина, вся в мыле и оттого скользкая, чувствовала себя замечательно.

Несмотря на малое пространство и неудобную позу, оба они получали наслаждение от этой любовной игры.

– Мне просто не верится, – в смущении призналась Тина.

Мне тоже, подумал Эрик и, обхватив ее за талию, вытащил из ванны.

– Наверно, помрачение ума, – сказал Эрик и, хотя с него самого ручьем стекала вода, стал старательно вытирать голову Тины.

Та пробормотала что-то в полотенце.

– Что? – Эрик приподнял конец. – Я не слышу.

– Я сказала, что ты меня задушишь. – Тина вырвала у него полотенце.

– Прости. – Эрик улыбнулся с виноватым видом.

Но на Тину это не произвело никакого впечатления. Бросив на него недовольный взгляд, она обмотала голову полотенцем, наподобие тюрбана. Схватив с вешалки другое полотенце, Эрик стал вытирать ее тело. Но Тина отпрянула, сказав с ошеломившей его резкостью:

– Я сама вытрусь. Не трогай меня.

Не замечая, как на коврик с него стекает вода, Эрик уставился на Тину. Жгучая боль при мысли, что он больше ей не нужен, пронзила его.

– Ты серьезно? – спросил он. – И ты это говоришь после того, как мы вместе провели несколько прекрасных часов?

– Именно поэтому, – ответила Тина. – Я знаю, к чему приведет это вытирание, и не уверена, что переживу еще раз что-нибудь подобное.

– Я тебя утомил, да? – Эрик улыбнулся.

Ему вновь стало не просто хорошо, а потрясающе хорошо. И еще он захотел есть.

– Да, утомил, – призналась Тина, искоса бросив на него сияющий взгляд.

– Я тоже устал, – сказал Эрик и засмеялся. – К тому же я опять хочу есть.

– И я. – Бросив полотенце в плетеную корзинку, она вышла из ванной.

– Чем бы нам перекусить? – спросил Эрик, тоже бросив свое полотенце и следуя за Тиной. – Там не осталось еще цыпленка?

– Немного белого мяса, – рассеянно ответила Тина, натягивая стеганый халат. – Может быть, хватит на пару бутербродов. – Она сунула ноги в пушистые тапочки и подошла к туалетному столику, чтобы причесаться.

– У тебя есть салат и помидоры? – спросил Эрик, влезая в джинсы.

– Кажется, есть. – Тина, нахмурясь, разглядывала себя в зеркале. – Мне надо высушить волосы феном, – пробурчала она, пытаясь щеткой расчесать длинные мокрые пряди.

Натянув рубашку и сунув босые ноги в ботинки, Эрик направился в кухню.

– Пока ты сушишь волосы, я сделаю бутерброды. – Насвистывая, легкой походкой он удалился. – Тебя это устраивает?

– Конечно, – крикнула она ему вслед. – Если уж наедаться после полуночи, я ни перед чем не остановлюсь.

Ни перед чем не остановлюсь. Эти ее слова вертелись у Эрика в голове, пока он готовил бутерброды. Он вспомнил песню с такими же словами и, тихонько напевая, намазал маслом четыре куска хлеба, а сверху положил толстый слой майонеза.

– Не остановлюсь. Не остановлюсь, – уставившись в пространство, пел Эрик, забыв про бутерброды.

Да, она не остановилась, размышлял он, держа в одной руке помидор, а в другой – нож, она отдалась, сама того желая, не ставя никаких условий, вся и с радостью подчинившись ему.

Он отметил Тину с первой же встречи и тогда же решил, что она станет его. Эту первую встречу он сам продуманно и ловко устроил.

И тем не менее он не принуждал ее к близости: не он занимался с ней любовью, они делали это вместе. Эрик прекрасно понимал разницу: первое подразумевает жадное стремление удовлетворить лишь себя, второе же – страсть, которую с тобой восторженно разделяют.

Рассеянно нарезав помидор, Эрик сделал бутерброды, затем порылся в ящиках буфета, надеясь найти картофельные чипсы. И при этом размышлял о возможных последствиях.

Ему действительно нравилась Тина. И нравилась настолько, что он уже боялся, как бы это чувство не поработило его. Не лишенная основания мысль!

– Еда готова? – спросила Тина, входя на кухню и прервав его раздумья.

– Да. – Эрик почувствовал облегчение – она отвлекла его от беспокойных размышлений.

– Хорошо. Тебе сельтерской или молока?

– Молока. – Эрик с улыбкой повернулся к ней и замер.

Блестящие золотистые волосы ореолом окружали свежее лицо Тины, и от его невинного выражения он чуть не задохнулся, даже сердце заболело.

– Что ты ищешь?

– А? – ничего не понимая, спросил он. От ее нежной улыбки сердце у него заныло еще сильнее.

– Я спросила, что ты ищешь в буфете?

– А... да. У тебя есть чипсы?

– В третьем ящике снизу.

Чипсы были найдены и быстро съедены, как, впрочем, и бутерброды, молоко выпито. Когда они вместе убирали со стола, Тина сказала, что неплохо было бы поспать.

– Ты... собираешься остаться на ночь? – спросила она и, быстро отвернувшись, поставила молоко и баночку с майонезом в холодильник.

– А можно? – с надеждой произнес Эрик.

Пока Тина колебалась, он замер.

– Можно, – наконец ответила она, и не подозревая, что возвратила его к жизни, – если хочешь.

– Хочу, – заверил Эрик. – Я хочу заснуть и проснуться рядом с тобой. – Он вовремя опомнился, едва не добавив: "И так каждую ночь до конца моих дней".

Тина посмотрела на него, и взгляд ее карих глаз был теплым, а улыбка робкой.

– Я хочу того же.

Эрик чуть не закричал от восторга, но заставил себя опуститься с небес на землю.

– Когда тебе утром вставать?

– Около половины восьмого.

– Прекрасно! – Эрик вспомнил о встрече со своим осведомителем. – Мне нужно поехать в город рано утром, и я могу завезти тебя в магазин.

Тина покачала головой.

– По понедельникам магазин закрыт. Но я все равно встану рано, надо забрать машину из гаража, а они открываются в восемь.

– Окей. Я заброшу тебя в гараж, а потом поеду в город.

Он был сыт. Кухня сияла чистотой. Время было позднее. Эрик протянул Тине руку.

В спальне было довольно прохладно, и тело Эрика покрылось гусиной кожей. Тина же, казалось, не ощущала холода. Но когда она сняла халат, он усмехнулся: пока он готовил еду, она не только высушила волосы, но и надела широкую ночную рубашку с длинными рукавами и застежкой до шеи – такие любила его бабушка.

– Я замерзла. – Она словно оправдывалась.

– Угу, – пробормотал Эрик. – И ты собираешься спать в этой палатке?

– Да. – Тина вызывающе вздернула подбородок. – Ты возражаешь?

– Нет, – усмехнулся Эрик. – Это ведь твоя кровать.

– И я собираюсь в ней спать.

– Слышу. – Теперь Эрик уже смеялся. – Я не собираюсь... больше ничего предпринимать. Только поцелуй на ночь. – Он вопросительно поднял бровь. – Идет?

– Идет. – Губы у Тины дрогнули.

Уступив ее неожиданной стыдливости, Эрик улегся в трусах. Они обменялись нежным поцелуем, и Тина, пожелав спокойной ночи, повернулась к нему спиной.

Эрик сначала раскрылся, но вскоре холод в комнате заставил его натянуть одеяло.

Он спит с подозреваемой. Мысль эта потрясла его и вернула к действительности. Ты ведь секретный агент, ругал себя Эрик. И все же, повернувшись на бок, он обнял Тину за талию и прижался к ней. Черт возьми, конечно же, он полицейский и держит ее на прицеле, сонно думал Эрик, поудобнее устраиваясь около мягкого, теплого тела Тины.

Глава восьмая

– Как насчет обеда?

– С удовольствием, – спокойно произнесла Тина, едва не запрыгав на месте с криком: "Да, да, да! "

– Хочешь чего-нибудь особенного? -

Из-под черного шлема голос Эрика звучал как-то отчужденно. – Итальянская кухня, китайская, греческая?

Тина сняла шлем и взбила смятые волосы.

– Да нет. А ты? – спросила она, отдав ему шлем и одергивая брюки.

– Предпочитаю дары моря, – сказал он, удерживая мотоцикл между ног, пока прилаживал шлем к сиденью. – Омары и, может быть, варенные на пару креветки для начала. – Он заметил ее улыбку. – Давай больше не будем обсуждать мои вкусы, – весело предупредил он. – А твоим вкусам рыбный ресторан соответствует?

– Да. – Тина улыбалась, ей было очень хорошо. – А когда?

– В шесть не рано?

– Нисколько. – Она неохотно отвела глаза от его длинных ног, крепких бедер, тонкой талии, широких груди и плеч. Темное стекло шлема скрывало выражение его лица.

– Решено. – Голос Эрика зазвучал грубовато, словно в ответ на ее оценивающий взгляд. – Мне пора ехать, а тебе – забирать свою машину. – Он кивнул на ремонтную мастерскую у нее за спиной. – Я отпускаю твоего шофера на сегодняшний вечер.

– Очень мило с твоей стороны. – Тина не могла удержаться от душившего ее смеха.

– Разве я не замечательный парень? – также давясь от смеха, спросил Эрик.

– Твоя скромность меня потрясает, – отозвалась Тина и, повернувшись, направилась в мастерскую. – До шести! – крикнула она через плечо. – И будь осторожен!

– Я всегда осторожен! – крикнул он в ответ, продолжая смеяться.

Да уж, подумала Тина и вздрогнула, когда он, с ревом отъехав от обочины тротуара, помчался вдоль улицы. Беспокоясь за него, она вспомнила бешеную езду утром в пятницу, когда в час пик он лавировал в потоке транспорта. Но тут же, представив, как ловко он управлял этим жутким мотоциклом, успокоилась.

Ее машина была готова. Хорошее настроение Тины не омрачила даже весьма солидная плата за ремонт. Она с улыбкой выписала чек, отдала его механику, забрала машину и, тихонько напевая, уехала. В том блаженном состоянии, в котором она находилась, Тине казалось, что она не по дороге едет, а парит среди пушистых розовых облаков. Это чудесное ощущение опьяняло и согревало. Она даже не чувствовала, что уже повеяло зимой. Сияло солнышко, воздух был свеж от недавно пролившегося дождя.

Тина тоже сияла. И случайному прохожему было бы ясно, что она влюблена. Но сама она еще не пришла к этому выводу. Ей было хорошо, и она чувствовала себя счастливой.

* * *

Эрик сидел в центре города на грохочущем мотоцикле, опершись одной ногой на обочину. Следящие за пешеходами глаза были закрыты темным козырьком шлема. Перед ним двигался утренний поток транспорта, а толпы людей торопливо проходили мимо него по тротуару.

Эрик расположился неподалеку от перекрестка и внимательно всматривался в толпу, ища знакомую фигуру осведомителя. А увидев его, направил мотоцикл вдоль обочины, точно рассчитав, чтобы подъехать к углу, как раз когда там окажется осведомитель.

Со стороны их разговор выглядел вполне невинно: водитель спрашивает у пешехода, как ему проехать.

– Что нового? – пробормотал Эрик, озираясь вокруг и делая вид, что не знает дороги.

– Была небольшая партия товара. – Осведомитель поднял руку, как бы показывая, куда ехать. – Я слышал, что настойчиво требуют еще и что прежде доставки крупной партии, вероятно, сюда прибудут одна или две небольшие.

– Спасибо. – Эрик сунул несколько банкнот в ладонь осведомителя.

– Уверен, что теперь вы не собьетесь с дороги, сэр, – громко сказал тот.

Зажегся зеленый свет, Эрик помахал рукой и быстро проскочил перекресток.

Спустя минут десять он въехал в подземный гараж многоквартирного дома, поставил мотоцикл между стеной и передним бампером своего небольшого автомобиля и со злостью ударил ногой по подпорке мотоцикла. Затем сел в лифт и поднялся на четырнадцатый этаж. И все это время у него из головы не выходили слова осведомителя: "Прежде доставки крупной партии". Прежде доставки. Доставка.

Черт возьми, негодовал Эрик, входя в квартиру. Ведь он чувствовал: было что-то подозрительное в этой доставке мебели воскресным вечером. К тому же ему не удалось различить номерной знак на грузовике. Он был готов поставить десятку против любой поддельной монеты, что в справочнике никакой мебельной компании "Акме" не окажется. И очень скоро он в этом убедился: под этим названием он обнаружил химчистку, железнодорожную компанию, продовольственную фирму, но никакой "Мебели Акме" и в помине не было. Отложив справочник, Эрик уставился в окно, впрочем не видя ни художественного музея, ни стапелей, сооружаемых вдоль реки.

Осведомитель считал, что до крупной партии будут доставлены одна – две небольшие. Но что значит – крупной? Сердце у Эрика громко стучало: он не ошибся, назначив встречу с осведомителем, и обязательно будет на месте, чтобы задержать эту крупную партию товара. Ему остается только ждать, продлить отпуск, если будет необходимо, но дождаться. Улов того стоит.

Решив, что после следующей доставки товара он позвонит начальству и пригласит его для поимки, Эрик удовлетворенно крякнул и включил автоответчик телефона.

Были звонки от приятелей, интересовавшихся, куда он пропал, и один звонок от матери. Мэдди Вулф не походила на большинство родительниц, постоянно жалующихся, что сыновья ими пренебрегают.

Эрик расплылся в улыбке, слушая деловое материнское сообщение: "Полагаю, ты еще жив, поскольку других сведений не поступало. Так что позвони мне в обозримом будущем – у меня хорошие новости".

Засмеявшись и решив, что обозримое будущее наступило, Эрик набрал номер матери. Мэдди ответила на четвертый звонок:

– Алло!

– Привет, моя красавица, – неторопливо начал Эрик. – Это я, Эрик, твой все еще живой отпрыск.

– Боже! Я рада, что ты мне об этом сообщил, – в тон ему ответила Мэдди. – Иначе я не догадалась бы.

Эрик обожал мать. Пусть он пристрастен, но, по его мнению, Мэдди – самая современная женщина, какую он только знал. Особенно он любил, когда она сообщала ему какую-нибудь пикантную подробность, о которой ему уже было известно.

– Твои хорошие новости имеют отношение к любовной истории Джейка? – небрежно спросил он.

– О! – удивилась Мэдди. – Ты тоже знаешь? От Кэмерона?

– Он мне вчера звонил. Но почему "я тоже знаю"?

– Полчаса назад мне позвонил Ройс, – объяснила Мэдди.

Эрик рассмеялся.

– Старший братец похитил у тебя пальму первенства?

– Но он всегда такой. Клянусь, твой брат больше меня квохчет вокруг вас.

– Да, – ухмыльнулся Эрик. – Одинокий Волк пристально следит за нами. – Он довольно рассмеялся. – От этого чувствуешь себя тепло и уютно, о тебе беспокоятся... хотя иногда держат под каблуком.

– Это уж слишком, Эрик, – прервала его Мэдди. – Кэмерон старается для нашей же пользы.

– Знаю, знаю. И ценю... даже если иногда это немного утомляет. – И, меняя тему разговора, Эрик вернулся к новости: – Значит, малыш Джейк влюблен?

– Во всяком случае, производит впечатление влюбленного, – весело ответила Мэдди. – А Сара просто замечательная.

– Тебе она нравится? – Эрик нарочно задал этот вопрос, так как знал, что мать прекрасно разбирается в людях.

– Очень, – сразу ответила Мэдди, а такая характеристика в ее устах кое-что значила. – Мне кажется, что всем вам она тоже понравится: и тебе, и Ройсу, и Кэмерону.

– Послушайте, леди, вы, кажется, говорите об известном женоненавистнике?

– Перестань, Эрик! – В голосе Мэдди прозвучало легкое раздражение. – Откуда столько цинизма? Кэмерон вовсе не ненавидит женщин, и ты это знаешь.

– Разве? Тогда он меня дурачит, – сухо ответил Эрик. – И если я циничен, у меня есть на то причины.

– Может, тебе перейти в другой отдел полиции? – мягко спросила Мэдди.

– Пока нет, мама. – Эрик вспомнил о грузовике, доставившем мебель соседям в воскресенье вечером. – Но, может быть, очень скоро, – продолжил он и теперь вспомнил о другой своей соседке – нежно любимой красавице блондинке.

– Хорошо бы, сынок. – Эрик услышал вздох Мэдди. – Я понимаю, что любая работа в полиции опасна, но с наркотиками особенно...

– Мне нужно идти, мама, – мягко, но твердо прервал ее Эрик.

– Прости, – тихо сказала Мэдди. – Я сама не терплю женского брюзжания, но я все-таки мать.

– И самая лучшая, – заверил ее Эрик. – Мне действительно надо идти, мама. Я к тебе скоро наведаюсь.

– Только дай мне заранее знать, чтобы я испекла лимонный пирог с безе.

– Договорились, – ответил Эрик и подумал, что скоро лимонный пирог полезет у него из ушей. – Будь здорова, мама. Я люблю тебя.

Я люблю тебя. Эти слова преследовали Эрика все утро. Он, без сомнения, любил мать и троих своих братьев, но слова эти, подобно хамелеону, теперь меняли оттенок, подразумевая совсем иную любовь.

Тина. Это имя не шло у него из головы. Тина. Ее медовые волосы, мягкий взгляд карих глаз и соблазнительно сладкие губы. Тина. Ее чувство юмора, гортанный смех и старомодный, но милый музыкальный вкус. Тина... ее теплое тело и горячие поцелуи. При одной мысли о ней Эрика бросало в жар, он чувствовал себя одновременно слабым и сильным, собственником и защитником, нежным и страстным.

Неужели это любовь?

Честно говоря, Эрик не знал ответа на этот вопрос, так как никогда прежде не был влюблен. Бывало, он сильно увлекался, но никогда и представить себя влюбленным не мог... разве только в ту голубоглазую, с черными как смоль волосами озорницу, которая сидела за соседней партой, когда он учился в четвертом классе.

Спускаясь в лифте в вестибюль, чтобы забрать корреспонденцию, Эрик спрашивал себя: неужели это теплое, удивительное и в то же время неуловимое, смутное чувство, которое он испытывал, думая о Тине, и есть любовь?

Поднимаясь к себе в квартиру, он продолжал размышлять и в конце концов решил, что ответа он просто не знает.

Просмотрев почту, которая в основном состояла из счетов, Эрик выписал несколько срочных чеков, пока отложив дальнейшие размышления о любви. Но, когда он приклеивал марку на последний конверт, вопросы снова одолели его.

Влюблен ли он в Тину и возможно ли это?

Обычно Эрик не склонен был копаться в своих чувствах. Но если он не займется сейчас анализом, как всегда поступал, расследуя преступления, как тогда он придет к разумному выводу?

Эрик взглянул на часы: почти половина одиннадцатого. Окей, он дает себе час на размышления, но затем ему нужно уйти, так как у Тины сегодня выходной и он хочет доставить себе удовольствие и позавтракать с ней. Удовольствие не только от ленча, но и от нее самой. От этой мысли у него по телу разлилось тепло.

Но была еще одна загадка, которую он должен попытаться разгадать. Несмотря на их неистовые ласки прошлой ночью, Эрик и сейчас продолжал ощущать горячую и ненасытную страсть к Тине.

Сосредоточенно наморщив лоб, он пошел в спальню и приготовил костюм, рубашку, галстук, ботинки, которые собирался надеть к обеду. Он складывал вещи в сумку, когда ему пришла в голову еще одна странная мысль.

Эрик признал, что Тина не только внушает ему неодолимое физическое влечение, но и нравится как личность, хотя он до сих пор не имеет точного доказательства ее неучастия в деле с наркотиками.

Что же ему делать?

Перекинув сумку с вещами через плечо, Эрик вышел из квартиры и, пока шел по коридору к лифту, решил, что может попасть в беду из-за своего неуравновешенного состояния.

Сердце у него упало, и вовсе не потому, что лифт быстро спускался вниз. Это было словно каким-то предупреждением. После стольких лет свободной и не обремененной никакими проблемами жизни зачем ему понадобилось влюбиться? И в кого? В подозреваемую.

* * *

Этим утром тот же вопрос внезапно встал и перед Тиной. Она меняла постельное белье и вспоминала их с Эриком восхитительные эротические игры.

Влюблена ли она?

Резко тряхнув головой, как бы отбрасывая эту нелепую мысль, Тина собрала белье и отнесла узел к стиральной машине.

Но нелегко было отделаться от такого, казалось бы, простого вопроса. В течение всего дня в самое неподходящее время он коварно возникал вновь и вновь, настойчиво требуя ответа.

Влюблена? В этот момент Тина пылесосила в спальне ковер.

Влюблена? – кто-то шептал ей в ухо, когда она убиралась в ванной.

Влюблена? Она ставила на место диван в гостиной и снова задавала себе этот вопрос.

Любовь! В суматохе домашних дел это слово, точно колокол, звенело у нее в мозгу.

Она застыла в нерешительности на кухне, пытаясь понять, чего ей хочется съесть на ленч: суп или бутерброды.

Больше сопротивляться этой назойливой мысли Тина не могла и сдалась: надо решить вопрос, любовь ли это ее восторженное состояние.

Неужели ее угораздило влюбиться? От этой догадки Тина буквально свалилась в кресло. Ведь она едва его знает. Тина поежилась – ей стало неловко от сознания того, что она по своей воле занималась любовью с мужчиной, о котором ей почти ничего не известно.