Текст книги "Магия луны"

Автор книги: Джоан Эллиот Пикарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Часть 8

К полудню понедельника у Джой болела голова. Ей казалось, что не два, а сотня маленьких барабанщиков бьет ей в виски. Она проглотила две таблетки аспирина, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Сильная, однако, головная боль, подумала она с отвращением к себе. Головная боль вызвана стрессом. Она позволила стрессу взять над собой верх.

Чтобы расслабиться, Джой сделала несколько дыхательных упражнений и представила себя на пустынном пляже, где волны океана плещутся о берег, нежно лаская ноги. Но барабаны продолжали стучать, ее голова разламывалась от все возрастающей боли.

Она была сердита на себя не только потому, что позволила стрессу победить себя, но также и потому, что знала: причина этой головной боли – Деклан.

Она чувствовала себя так, будто существовали две разные Джой Барлоу внутри ее тела и разума. Одна из них млела от счастья, потому что впервые в жизни искренне любила и была любима ответно. И эта Джой Барлоу провела все воскресенье, занимаясь любовью с Декланом. Они отгородились от всего мира, разрешив только волшебству голубой луны войти в их личный рай.

Но была и другая Джой, и другая Джой не была счастлива и настаивала на том, чтобы усадить Деклана рядом и поговорить наконец о его отношении к психологии. Несколько раз она пыталась обсудить с ним этот вопрос, но всякий раз замолкала от огненного поцелуя Деклана, заставлявшего ее забыть, что она собиралась сказать. После третьей попытки Джой не сомневалась, что Деклан не готов обсудить с ней этот вопрос. Стресс назревал, спрятанный под улыбкой, чтобы проявиться сегодня сильной головной болью.

Вечером, решила Джой, они с Декланом непременно обсудят это. Они должны поговорить. Она встала и неторопливо подошла к аквариуму. Джой наблюдала за плавным движением рыбок, пока Джеймс не сообщил ей, что пришел следующий пациент. С усталым вздохом Джой заставила себя улыбнуться. Барабанщики в ее голове не замедляли сумасшедший ритм.

Деклан оторвал глаза от чертежной доски, когда низенький мужчина лет тридцати пяти вошел в кабинет.

– Вот ты где, Деклан! – сказал мужчина. – Мы с Кларой подготовили проект детского дома, посмотри.

– Разверни чертеж, Тим, вот здесь, – попросил Деклан, отодвигая в сторону карандаши и ручки.

Тим развернул сверток бумаги, уложил чертеж на доску и приколол края кнопками. Деклан пристально посмотрел на замысловатый чертеж.

– Неплохо, – сказал он и кивнул. – Даже отлично.

– У меня масштабная линейка в кармане, – сказал Тим. – Я знаю, ты захочешь проверить размеры.

– Нет необходимости, – сказал Деклан. – Ты и Клара никогда не ошибались в прошлом даже на миллиметр, и нет причины думать, что на этот раз вы ошиблись.

– Ты шутишь! – сказал Тим.

– Нет. Это называется – доверять людям. Я нанял на работу прекрасных специалистов, нет смысла перепроверять. Такая организация работы поможет мне снять стресс, дружище Тимоти. Я стал жертвой стресса, и сейчас занимаюсь тем, что исправляю свои ошибки.

– Боже мой, – сказал Тим, смеясь. – Ты говоришь, как моя жена. Она сводит меня с ума своими трактатами на эту тему. Я хотел бы, чтобы она вернулась к своей прежней компании по спасению природы, раньше она говорила только об этом. Но ее цитирование психолога каждые две минуты совершенно выводят меня из терпения.

Деклан нахмурил брови.

– Неужели все так безнадежно? – спросил он.

– Мэри Лоу, моя жена, заявила за ужином вчера вечером, что она не просто жена Тима и мать Джерома, а еще и человек, а также женщина. Я сказал ей, что и прежде не думал, будто она ирландский сеттер, и потому незачем заявлять это во всеуслышание, на что вместо ответа она бросила в меня ложку с картофельным пюре. Я люблю ее и не могу представить свою жизнь без нее, но что ей нужно от меня? Я хотел бы, чтобы она никогда и не начинала посещать этого умника-психолога. Несколько ее подруг встречались с этим парнем, и Мэри Лоу примкнула к ним. За семьдесят пять долларов в час я не получаю ничего, кроме горя, когда прихожу домой вечером. Должен существовать закон против этих пройдох-специалистов, заполняющих головы женщин всяким мусором. Ты согласен, Деклан?

– Ну, я…

– Я знаю, ты согласен со мной, потому что ты говорил то же самое, когда встречался с Джинджер. Ты говорил, что Джинджер не могла вести разговор, не останавливаясь каждые несколько минут, для того чтобы поразмышлять или еще черт ее знает для чего, но только она замолкала то и дело, обрывая иногда фразу на полуслове, только потому что ее психиатр велел ей постоянно поддерживать равновесие внутреннего мира. Что за вздор! И они берут за это кучу денег! – он помолчал. – Ну, я не хочу продолжать говорить об этом. Все из-за того, что у меня произошло с Мэри Лоу вчера вечером. Спасибо за доверие, Деклан. Я сообщу Кларе, что ты одобрил.

Он забрал чертеж и вышел из комнаты. Деклан проводил взглядом Тима, затем провел руками по лицу. Черт возьми, подумал Деклан, мог бы он прожить десять лет, не услышав того, что Тим только что сказал! Он встал со стула и подошел к окну, размером от пола до потолка. Опершись руками о стекло, Деклан наблюдал за мчавшимся внизу потоком транспорта.

Он любил Джой, и она любила его. Часы, которые они провели вместе с тех пор, как увидели голубую луну, были фантастически прекрасны, и он никогда их не забудет. Деклану хотелось с крыши кричать, как сильно он любит Джой Барлоу, женщину. А доктора Джой Барлоу?

Проклятие, кипел от злости Деклан, он пытался справиться со своим отношением к профессии Джой. По всей видимости, от него ожидалось, что он изменит свои взгляды о психологах, психиатрах, психоаналитиках, психотерапевтах – заодно обо всех, и ему не предлагали компромисса, какой-то средний путь. Ему нужно было или пройти все расстояние, или забыть о Джой.

Он начал этот день с твердым намерением обдумать свое отношение, выбросить старые предрассудки и посмотреть на вещи свежим и открытым взглядом. И все шло неплохо, пока Тим не пришел к нему с рассказом о своем горе.

– Проклятие, – пробормотал Деклан, отталкиваясь от окна.

Джой собралась поговорить с ним на эту тему, и, вероятно, разговор состоится сегодня вечером, пришел к выводу Деклан. У него болел желудок, и нарастала головная боль, что подсказывало ему: разговор будет не из легких. Он отказывался лгать Джой, но то, что он хотел сказать, не было тем, что она хотела услышать.

Он любил ее, черт возьми! Почему этого одного не было для нее достаточно? Почему Деклана-мужчины и его любви не было достаточно Джой-женщине?

Зазвонил телефон, прервав запутанные мысли Деклана. Он пересек комнату и схватил телефонную трубку.

– Слушаю.

– Винс Сантини на проводе, – ответил секретарь.

– Благодарю, – он нажал вспыхнувшую кнопку. – Винс? Как жизнь? Среди грязи и слизи?

– Жизнь хороша, – сказал Винс. – У меня интересные новости, которыми я могу поделиться с тобой, а могу и не поделиться. Среди грязи и слизи, говоришь? Разве можно говорить о грязи и слизи с тем, кто ходит по улицам нашего чистого города? Постыдись!

Деклан рассмеялся:

– Я покорно прошу прощения, лейтенант. Что за новости?

Голос Винса стал серьезнее, когда он заговорил вновь:

– Ошейник Бутча прибыл, как я и предполагал, по адресу. Он был найден на скамье в приемной комнате полицейского участка в большом конверте с моим именем на нем, составленном из вырезанных из газет букв. Ребята, специалисты по взрывным устройствам, должны были проверить, но я не сомневался, что в конверте нет ничего, кроме ошейника Бутча.

– Была приложена записка?

– Нет. У меня есть новость также о Милдред Фэарчайлд.

– Да? – Деклан опустился на стул.

– Ее доктор позвонил мне. Он получил весть из Флориды от сестры Милдред. Линда сообщила ему, что ее свекровь перенесла сердечный приступ, и они с мужем должны были незамедлительно лететь в Чикаго, и у нее не было другого выхода, кроме как попросить Милдред отложить свою поездку во Флориду. Линда возвратилась из Чикаго три дня назад и никак не может дозвониться до сестры ни днем, ни ночью. Она очень беспокоится.

– Так значит, Милдред не уезжала из Лос-Анжелеса?

– Кажется, так. Я попросил ордер на обыск, чтобы войти в ее дом и поискать доказательства того, что она заходила к себе, выписавшись из больницы, а также чтобы посмотреть, есть ли в ее доме тот яд, которым был отравлен Бутч. Но Милдред не видели около ее дома с тех пор, как я установил за ним слежку.

– И ты думаешь получить ордер на обыск?

– Я подниму крышу, если не получу! У меня есть основания для обыска! Я уже заполнил анкеты в трех экземплярах, но меня, признаться, тревожит тот факт, что все основания для обыска очень субъективны, нет доказательств. Если просьба о выдаче ордера попадет к судье, который поссорился с женой утром за завтраком, он может отказать. Его мнение может тогда оказаться прямо противоположным моему, и настроение заставит его помотать мне нервы. Порочная система, Деклан, в этом нет сомнений! Мне нужно попасть в дом Милдред, и, между нами говоря, дружище, я в ближайшее время намерен попасть в ее дом.

– Замечательно, – сказал Деклан сухо. – Полицейский-лейтенант арестовывается за взлом!

– Я должен делать то, что необходимо следствию.

– Винс, может ты хочешь, чтобы тебя уволили? Я знаю, ты устаешь от работы, но не делай глупостей!

– Ну ладно, посмотрим. Послушай, по возможности не оставляй Джой одну, Деклан. Я в такой растерянности в отношении этого дела. Не знаю, но что-то не складывается в моей голове. Что-то здесь неладно. Чувствую, не могу попасть в яблочко.

– Поверь мне, я не оставлю Джой одну, не беспокойся, Винс. Я… я люблю ее. Клянусь Богом, я люблю ее. И она любит меня.

– Эй, это все замечательно, я счастлив за тебя. Джой – прекрасная леди. Почему она выбрала такого сумасброда, как ты, я не знаю, но мы простим ей за это один или даже два недостатка, а? Говоря о недостатках, Харрис, я имею в виду твое отношение к профессии Джой. Ты его еще не изменил?

– Я пытаюсь, Винс, но пока что-то не получается. Только удается мне узнать что-нибудь определенно положительное о психологии, как тут же появляются какие-либо два отрицательных факта, тем все и кончается.

– Плохо дело.

– У меня другие соображения на этот счет. Почему я должен изменить свое мнение? А что, если пойти на компромисс?

– Это не выход. Это все равно, что вопрос о беременности: или оставить ребенка, или от него избавиться. Все или ничего, Деклан. Прими и уважай профессию Джой или уйди из ее жизни.

– Проклятие!

– Все, брат, я должен идти. Буду держать тебя в курсе всего, что узнаю. Будь сам настороже и позаботься о своей леди!

– Спасибо, Винс. Поговорим позже. Пока.

Деклан медленно опустил трубку и сжал переносицу. Его голова трещала. Он должен сосредоточиться на чем-нибудь другом, только не на усиливающейся боли. Взгляд Деклана упал на маленький конверт среди разбросанной по столу почты. Он вскрыл конверт и достал открытку с изображением бокала, пенящегося шампанским. Он перевернул открытку и прочитал, что на ней было написано.

– Будь я проклят, – сказал он, удивившись.

Джой вошла в квартиру, сбросила туфли и уселась на диван, глубоко вздохнув. Головная боль не утихала. Она просмотрела почту. Джой решила, что ей необходимо принять расслабляющую ванну, выпить чашку чая и забраться в постель.

Но Деклан может прийти в любую минуту, а откладывать то, что она должна обсудить с ним, глупо. Проблема не исчезнет ведь сама по себе. Сегодня вечером, болит голова или нет, они обо всем поговорят.

Она услышала проворот ключа Деклана в двери в ту минуту, когда обнаружила маленький конверт среди счетов и объявлений в своей почте.

– Привет, – сказала она ему, улыбаясь.

– Привет, – он прошел в комнату и поцеловал ее в губы. – Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, за исключением отвратительной головной боли, – Джой вскрыла конверт.

– Должно быть, сегодня день головной боли. У меня тоже раскалывается голова.

– Бокал с шампанским? – произнесла Джой, с удивлением глядя на открытку, она перевернула ее и улыбнулась. – О, Деклан, это действительно чудесно!

Он вытащил такую же открытку из кармана пиджака.

– У меня точно такая же открытка. Большое дело! Билл Купер устраивает вечер с коктейлем завтра в восемь. Это удивило меня вначале, и очень, но затем я вспомнил, что он прежде, до смерти Джеффа, любил развлечения.

– Вот почему это чудесно, не так ли? Это первая вечеринка, которую устраивает Билл с тех пор как погиб Джефф, и он приглашает нас!

Деклан провел пальцами по пульсирующему лбу. Он чувствовал, как гнев закипает в нем, набирая силу и медленно пробивая путь к выходу. Он боролся с собой, стремясь к внутреннему спокойствию, но оно ускользало от него.

– Да, – сказала Джой решительно, – это хороший признак! Эта вечеринка может стать поворотной точкой в жизни Билла, сигналом, что он наконец-то готов предпринять шаги, чтобы забыть о своем горе.

Головная боль Деклана усиливалась по мере того, как стремительно вскипала злость.

– Ради Бога, Джой, разве тебе обязательно нужно профессионально анализировать все, что люди делают? Мы говорим о паре бокалов, сыре и крекерах, но это, оказывается, значит, что Билл делает огромное эмоциональное достижение в преодолении своей печали об умершем сыне.

– Деклан, что…

– Попробуй сделать вот что, – прервал он, – скажи, почему я надеваю сначала правый носок, затем правый ботинок, а после левый носок и левый ботинок. Большинство людей надевают сначала оба носка, потом ботинки. В какой главе какого учебника об этом говорится? Какие маленькие жемчужинки своей науки ты бросишь в меня из-за того, как я надеваю носки и ботинки? Ну? Скажи, скажи!

Джой почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Это шутка, не правда ли? Моя профессия, моя работа – для тебя шутка? Та полноправная часть меня, кем являюсь я профессионально, оказывается просто шуткой для тебя, несмотря на то, что ты слышал в кабинете ветеринара! Ты думаешь, я играю в игры со скучающими людьми! – она встала на дрожащих ногах, еле сдерживая слезы.

– Я пытаюсь! – резко сказал Деклан. – Я пытаюсь понять, чем ты занимаешься, но что-то не получается это у меня. Что ты скажешь обо мне, кто я, когда я вхожу в твою дверь в конце дня? Архитектор? Нет, я тот мужчина, который тебя любит. Разве это ничего не значит? Я думаю, это все-таки кое-что значит для тебя! Почему же ты ждешь, когда я скажу, что принимаю тебя как психолога? Не важнее ли, что я принимаю тебя как женщину? Я должен все изменить или это конец наших отношений, проклятие! Я люблю тебя, и я уверен, это чего-нибудь да стоит!

– Господи, Деклан, прислушайся к себе! Мужчина, который меня любит! Да, меня любит мужчина, весь целиком, и этот мужчина гордится тем, чего достиг в жизни. Ты не был бы Декланом Харрисом, которого я знаю, если бы считал себя неудачником, если бы чувство собственного достоинства было неполным, если бы…

– Перестань навязывать мне свои стереотипы!

– Я просто стараюсь заставить тебя понять, что мы цельные существа, созданные всем, что мы сделали, видели, слышали, узнали. Ты не можешь избавиться от части людей, как в картежной игре выбирая, какие карты отбросить, а какие оставить. Ты любишь Джой-женщину, но я не была бы той женщиной, которую ты любишь, если б еще не была и психологом. Деклан, разве ты не понимаешь это? Я хочу любви цельной, совершенной, абсолютной, принимающей все и вся, – Джой чуть не задохнулась от рыданий. – О, Деклан, как ты не понимаешь?

– Я не знаю, я не могу сейчас думать, – он прижал ладони к вискам. – Почему моя любовь недостаточна для тебя? Почему, черт возьми, любовь должна быть такой сложной? – он провел рукой по волосам. – Мне нужно некоторое время побыть одному. Провалиться мне на месте, я не знаю, что делать.

Он повернулся и пошел к двери.

– Деклан! Нет! Не уходи! – сказала Джой, вытирая со щек слезы. – Мы не сможем ничего решить поодиночке. Все, что у нас есть, поставлено на карту.

Он рывком открыл дверь.

– Ты думаешь, я не понимаю это? Я люблю тебя, Джой, но я не могу согласиться с тем, что моя любовь и я сам недостаточны для тебя. Вот в чем дело. На сегодня хватит. Закрой дверь на замок и никого не впускай. Винс убежден, что Милдред Фэарчайлд кружит вокруг нас. Я вернусь позже, чтобы увериться, что с тобой все в порядке. Не ложись спать до моего прихода.

– Деклан, пожалуйста, не…

Он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

– О, Деклан, – тихо сказала Джой. – Я так люблю тебя. Мы найдем ответ, мы что-нибудь придумаем! Обязательно, Деклан! Да?

Спотыкаясь, Джой пересекла комнату, вошла в спальню и бросилась на постель, рыдания разрывали ей грудь. Печальный звук эхом отдавался в комнате, заглушая жужжание кондиционера, которое могло бы хоть немного успокоить ее потрясенное сердце.

Деклан вошел в свой офис, протянул руку к выключателю и заколебался. Он сунул руки в карманы, оставив комнату в темноте, и подошел к окну. Отдернув занавеску, Деклан угрюмо посмотрел вниз на медленно двигавшиеся по улице машины, похожие на детские игрушки.

Ему не хотелось стоять одному в своем офисе с головной болью и горящим желудком, он хотел быть с Джой, обнимать ее, целовать, заниматься любовью. Но он разозлился и все расстроил и теперь должен расплачиваться за это часами одиночества.

Он бросил взгляд на комнату, на силуэты мебели и понял, что эта комната и все, что с ней было связано, не было для него уже всем в жизни. Он и Джефф положили на фирму много сил, потом Деклан удвоил свою энергию, когда погиб Джефф, он выполнял работу за себя и за Джеффа, обеспечивая процветание фирмы «Харрис и Купер». Он должен был делать это ради Джеффа, потому что…

Деклан выругался про себя и вернулся к окну. Джой, вспомнил он, настаивала, что он не должен Джеффу ничего. Джефф, будучи взрослым человеком, сам нес ответственность за свои поступки, и если это было действительно так, тогда у Деклана нет причины доводить себя работой до крайнего нервного истощения. Он мог найти нового партнера и опять вести размеренную жизнь, и он смог бы много свободного времени проводить с Джой.

Джой, Джой-женщина и Джой-психолог. Заключить сделку? Принять и ту, и другую Джой или настоять на своем? Проклятие!

Тучи на небе внезапно разошлись, и появилась, как будто она знала, что Деклан взглянет на нее, голубая луна. Он смотрел на луну и думал. Он снова слышал жужжание цикад. Им завладели воспоминания обо всем, что он пережил с Джой.

– Ну, дружище, – сказал Деклан луне, – у тебя есть ответы на мои вопросы? Я люблю, но сейчас почему-то стою и смотрю на тебя в одиночестве.

Луна, казалось, засияла еще ярче. Деклан продолжал смотреть на луну, потеряв счет времени.

Ей надоело, решила мрачно Джой, ей надоело до смерти смотреть на рыб. Она стояла в своем кабинете, мисс Выдающийся Психолог, и с глупым видом смотрела на стайку существ с круглыми глазами, которые ничего больше не делали, как только плавали, открывая и закрывая рты. Это не было отдыхом, это было просто смешно.

Она хорошо знала, что рыбки не намерены решить ее проблемы с Декланом и не помогут ей забыть длинную безрадостную ночь, которую она провела без него в постели. Она слышала, как он вошел в квартиру спустя несколько часов, но он не пришел к ней в спальню. Усталость в конце концов взяла свое, и она легла спать, представив, как он лежит на диване, но когда она проснулась на рассвете, его уже не было.

О, Деклан, думала Джой, обхватив себя руками и борясь с набегающими слезами, она любила его так сильно, что хотела быть с ним каждую свободную минуту, смеяться, разговаривать, строить планы на будущее, заниматься любовью, она хотела…

Джой застыла, с отсутствующим видом глядя на аквариум. Она хотела… она хотела… она хотела… Слова глухо били ее по мозгам, холодный и твердый кулак сжимал ее сердце.

Врач, вылечи прежде всего себя самого, думала Джой с горечью, потому что пришедший ей на ум ответ был неутешителен. Она увидела себя в будущем одинокой, навсегда потерявшей любовь Деклана, и все потому, что она требовала, чтобы их отношения были совершенными, как она того хотела. Она требовала, чтобы их отношения идеально соответствовали тому, что она себе вообразила. Но разве жизнь двоих – это не взаимное приспособление? Деклан должен был приспособиться к ней или исчезнуть, она поставила ему такое условие, и вчера вечером он ушел, побежденный, усталый, смущенный, потому что она сказала ему, что он не уважает ее. Он пытался понять и примириться с ее профессией. Он сделал попытку договориться, принять и уважительно отнестись к ее работе, так как она непреклонно заявила, что он должен это сделать. Доктор Джой Барлоу, злилась она на себя, кто же ты такая, черт возьми?

– Господи! – вздохнула Джой, качая головой.

Разве она когда-нибудь спрашивала Деклана о его работе? Узнавала ли она, как он добился успеха и что от него потребовалось, прежде чем он достиг того престижа, которым обладал сейчас? Нет. Интересовалась ли она, какие здания, дома были им спроектированы? Нет. Она была слишком занята собой, говоря Деклану о том, что она хочет. Из-за ее эгоистичности Деклан вышел за дверь, а также, возможно, из ее жизни.

О, нет, нет, думала Джой в отчаянии, нет! Он не ушел из ее жизни, нет! Она была не права, она была чрезмерно требовательна. Вместо того чтобы рассказать ему поподробнее о своей работе, которую он не знал, и привести множество примеров полезного, сделанного ею, вместо того, чтобы убедить Деклана и противопоставить его доказательствам свои, она предпочла просто потребовать, чтобы он принял Джой-психолога, раз полюбил Джой-женщину.

Она сердито смотрела на рыбок в аквариуме.

– Закройте рты, ради Бога, – сказала она вслух. – Вы похожи на идиотов.

Она медленно прошла к столу и села в кожаное кресло. Время, размышляла она, нужно Деклану, чтобы иметь возможность оценить ее профессию, и у него будет необходимое время, а у нее бесконечное терпение.

Она соединит его усилия со своими. И она попытается узнать, как можно больше о «Харрис и Купер», если это, конечно, еще не слишком поздно.

Джой судорожно вздохнула и проглотила комок в горле, вставший от слез. Взглянув на часы, она заметила, что уже почти пять. Это был длинный и утомительный день, в течение которого ей было трудно оторвать свои мысли от Деклана, чтобы сосредоточиться на проблемах пациентов.

Когда она увидит Деклана снова? Придет ли он к ней домой после работы? Нет. Зачем ему входить в комнату, где, он знал, ему будут предъявлены неразумные требования?

Она вздрогнула, когда зазвонил телефон, отрывая ее от мучительных мыслей. Она нажала мигающую кнопку и подняла трубку.

– Я слушаю, Джеймс.

– Мистер Харрис здесь. Пациентов на сегодня у вас больше нет. Мне сказать ему, чтобы он прошел?

Деклан здесь, думала Джой, ее мысли метались. Он пришел? Почему? Попрощаться навсегда? О, нет!

– Алло?

– Да, да, Джеймс, скажи мистеру Харрису, чтобы он прошел в мой кабинет. Спасибо, Джеймс.

Она положила трубку задрожавшей рукой. Деклан!

– Джой?

Она резко подняла голову, и ее сердце застучало, когда она увидела в двери Деклана. Он выглядел великолепно, но был уставшим.

– Деклан, я… – она встала в страхе, как бы не подломились колени.

Она не хотела бы, чтобы на ней был сейчас этот темный, сшитый на заказ костюм с белоснежной блузкой. Утром она схватила первую попавшуюся под руку вещь, когда одевалась, но сейчас пожалела о своем выборе. Ей хотелось бы сейчас выглядеть женственной и красивой, она хотела сейчас быть Джой-женщиной.

Деклан вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Джой вышла из-за стола, и они оба остановились, разделенные пространством комнаты.

– Я должен поговорить с тобой, – сказал он тихим голосом. – Я здесь не для того, чтобы обсуждать мой уровень стресса.

Он расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк.

– Мне тоже нужно поговорить с тобой, – произнесла Джой, услышав, как неуверенно звучит ее голос.

Она показала рукой на кресла:

– Присядешь?

– Нет.

– Нет? – она отступила и оперлась о стол. – Деклан, я…

– Я пришел к тебе, – прервал ее Деклан, – и это дает мне право говорить первым, так ведь?

– Да, конечно, продолжай.

– Мне не следовало оставлять тебя одну вчера вечером, Джой. Я сожалею об этом. Уверив Винса, что непременно буду с тобой рядом, я оставил все-таки тебя одну. Это было с моей стороны безответственно.

– Ничего плохого не случилось, Деклан. Мне не нужна нянька, – сказала она спокойно, изучая его лицо в надежде найти какую-нибудь подсказку, о чем он думает, но ничего не нашла.

– Все же я должен был бы оставаться с тобой, – он сделал паузу, чтобы передохнуть, потом медленно продолжал: – Я очень много думал вчера вечером, глядя на голубую луну. Мои мысли скакали, как мячик в пинг-понге, и они остановились на некоторое время на моих родителях, как у нас все было дома, когда я был ребенком. Мой отец был водителем автобуса, а мать работала в ювелирном магазине, – он вытащил руки из карманов и провел беспокойными пальцами по волосам. – Их работа была не очень-то увлекательной, не так ли? Но каждый вечер за обедом они делились рассказами о том, кого видели в течение дня. Я так любил эти рассказы! Я думаю, они приукрашивали их немного для меня, но обед был моим любимым временем. Мой отец рассказывал о людях, которые садились в его автобус. Однажды сел парень с двумя охранниками! В автобус! Можешь поверить? А моя мать познакомилась с кинозвездой, купившей огромное кольцо с изумрудом. Это кольцо подходило к ее новому платью. У моих родителей были сотни рассказов, и они все мне нравились. Я понимаю теперь, что они уважали друг друга и ту работу, которую выбрали.

– Деклан…

– Пожалуйста, позволь мне закончить. Я представил нас, Джой, сидящими за обедом. Что мы скажем друг другу кроме пары слов о погоде? Если я предложу поехать посмотреть здание, которое спроектировал, ты не поймешь, о чем я говорю. Если ты скажешь, что заставила улыбнуться несчастного подростка, я не пойму, что ты сделала особенного. Что же бы мы с тобой делали за обедом? Смотрели бы на часы, когда же мы ляжем в постель и займемся любовью. Это единственное, что нас действительно сближает, и в самом деле это способно выразить, как сильно мы любим друг друга, но этого недостаточно, так ведь?

Джой качнула головой:

– Так.

– Джой, после того как я оставил тебя вчера вечером, я понял, что хочу, чтобы ты знала как можно больше о «Харрис и Купер», о том, как Джефф и я начинали это дело, почти что умирая от голода, но выжили и удержались. Я хочу отправиться с тобой на прогулку по городу и сказать: «Видишь? Посмотри на это здание, я его проектировал, и оно теперь прочно стоит здесь, и люди работают в нем. И, о Боже, Джой, я хочу понять, чем ты занимаешься в своем кабинете весь день. Я уже понял, что не только такие типы, как я, гробящие себя работой, доходя до стрессового состояния, приходят к тебе. И не только скучающие домохозяйки в поисках нового развлечения.

– О да, Деклан, не только!

– И где-то в середине ночи меня ударило, как кирпичом между глаз: ты тратила время и энергию, пользовалась своими знаниями и опытом, и тебе удалось вернуть мне, как подарок, жизнь. Ты увидела, поняла и объяснила мне, что я работаю слишком много из-за неправильно понятой вины в смерти Джеффа, и я слышал тебя, но не послушался… до вчерашнего вечера. Теперь я все понимаю отчетливо. Ты, Джой-психолог, все перевернула во мне. Уважаю ли я твою профессию? Господи, я не знаю, как начать говорить об этом. Я уважаю и люблю тебя всю, Джой Барлоу. Клянусь, это так.

– О, Деклан, – прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. – Ты такой заботливый и внимательный, а когда мы занимаемся любовью, ты отдаешься совершенно, ничего не утаивая от меня. Ты бросил все и поехал со мной, когда мой отец был крайне расстроен из-за Бутча, и ты не колебался, собираясь выразить свои добрые чувства к старому псу.

Он снова засунул руки в карманы.

– Потому что ты, Джой, женщина, которую я люблю. Ты заботишься и любишь всем своим существом, и меня, и своих пациентов, так ведь? Я прав, Джой?

– О да, Деклан, да, – сказала она прерывистым из-за подступивших слез голосом. – Ты пытаешься понять, чем я занимаюсь. Но я не дала тебе времени, и у меня не хватило терпения, прости. Я требовала того, что хотела, и чувствовала себя оскорбленной и сердилась, когда ты не мог сделать все по моему расписанию. О, Деклан, я так сожалею, я была не права, и я надеюсь, ты простишь меня. Я очень тебя люблю. У нас есть многое, чем мы могли б поделиться: всем твоим миром и всем моим. И мы научимся этому шаг за шагом. Потом, когда мы займемся любовью, это будет означать для нас еще больше, потому что мы будем знать друг друга так же хорошо, как знаем себя. Деклан, можем ли мы начать все снова? Я совершила ужасные ошибки, но я прошу тебя дать мне шанс.

– Это я все испортил, – сказал Деклан несколько резковато. – Я люблю впервые в жизни, и я возмутился из-за того, что это, оказывается, так сложно. Я долгое время ждал, прежде чем отыскал тебя, и я не желаю мутить воду. Мы полюбили друг друга, и я думал, пусть все остальное идет к черту. Я не мог понять и потому сердился, почему моей любви тебе недостаточно. Да, недостаточно. Но теперь я все понимаю. Я Деклан Харрис из «Харрис и Купер», архитектор, а ты доктор Джой Барлоу, психолог. Это мы. Я был настойчив, упрям, и я прошу за то прощения. Я, именно я, прошу у тебя еще один шанс и твоего прощения. Я люблю тебя, Джой!

– О, Деклан!

Он протянул к ней руки.

– Иди сюда! Или я подойду к тебе, но мне нужно быть рядом с тобой. О, Джой, я боюсь потерять тебя.

Она пробежала комнату и бросилась в его объятия с такой силой, что он пошатнулся, прежде чем обнял Джой. Она обхватила его руками и спрятала лицо у выемки его шеи, пытаясь сдержать поток слез. Шли секунды, они не шевелились, прильнув друг к другу и чувствуя, как холод одиночества сменяется теплом любви. Они так пугающе близко подошли к потере друг друга, что примирение было слаще от того, что они пережили. Им нужно было еще узнать очень многое друг о друге и о любви, но они обязательно сделают это постепенно и вместе.

Тепло перерастало в жар желания, воспламеняя угольки страсти. Джой подняла голову, Деклан опустил свою в поисках губ и языка в темноте ее рта. Поцелуй был настолько всепоглощающий, что заставил Джой забыть о слезах, одиночестве и страданиях. Но потом поцелуй стал нежнее, их сердца забились и дыхание участилось. Груди Джой, казалось, увеличились в ожидании его прикосновения. Она прижалась к Деклану, чувствуя его жар и упругость члена. Ее кожа горела от чувственного ощущения, и огненная жидкость текла, зажигая страсть.