Текст книги "Нарушенный покой Хозяйки Лабиринта"

Автор книги: Джо Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

6. «На Керосе тебя не будет…»

Я еще раз перечитал последнюю фразу и нерешительно убрал пальцы с клавиатуры. Да, пожалуй, это действительно последняя фраза. Я передвинул каретку, отступил несколько строк и указательным пальцем в разрядку напечатал: конец.

Я потянулся и прошел к окну. Вновь над Лондоном поднимался рассвет. Но это был мягкий, летний рассвет, обещавший жаркий день. Серая труба напротив казалась черной и блестела влагой предутренней росы.

Итак, книга готова. Через несколько часов придет из издательства рассыльный, заберет рукопись и все – на несколько недель свободен как птица.

Могу уехать… Могу не уезжать… А куда ехать? Нет, буду спать. Целую неделю буду спать. И есть. Вот и сейчас пойду поем. Не буду будить Хиггинса, решил я, и тихонько приоткрыл дверь кухни. Сначала я уловил запах бекона и только потом увидел длинную худую спину в стеганом халате.

– Боже мой, Хиггинс! Ведь пять часов утра!

– Доброе утро, сэр! Простите мне мой костюм, просто я ошибся на полчаса.

– Не понял?

– Я думал, вы закончите около шести. Вчера за ужином, помните, вы сказали, что убийца вот-вот будет разоблачен. Я посчитал, что это вопрос пяти-восьми страниц. О, Боже! – Он резко обернулся и, одной рукой подхватив полы халата, другой молниеносно перекинул омлет на тарелку.

– Завтрак будет подан через три минуты, сэр.

– Большое спасибо.

Я быстренько ретировался. Хиггинс иногда внушал мне какой-то метафизический страх.

Но что же делать… Что же мне делать?.. Тихий август в Лондоне… Все знакомые разъехались… Я был совершенно один в душном городе.

Через закрытую дверь столовой я услышал тихий звонок. Неужели издатель? В такую рань…

На пороге появился Хиггинс с подносом в руках.

– Вам письмо, сэр. Заказное. Я расписался.

– Благодарю, Хиггинс.

На конверте было написано: «Гибралтар. Отправитель: Кэролайн Бэкон. Теплоход „Нова Скотия“».

«Дорогой!

Наш корабль через полчаса войдет в Гибралтар, и я, пользуясь оказией, посылаю тебе весточку. Лежим мы с Мэри на палубе и вовсю жаримся на солнышке. Здесь безумная жара. Мэри говорит, что ты очень красивый. То есть она не говорит, что ты очень красивый, но говорит, что женщины, должно быть, от тебя без ума. Я воздержалась от комментариев. Меллоу с Карутерсом ловят на палубе какой-то кружок. Профессор сидит под зонтом и читает очень толстую книжку. Представь: несмотря на адское пекло, он не снял ни пиджака, ни рубашки, ни галстука! Я никогда не буду профессором. Ах, Джо, как здесь замечательно! То есть как могло бы быть замечательно! Хоть ты и не очень красивый… Ты знаешь, что мне снилось сегодня?.. Что мы не нашли абсолютно ничего. Я проснулась в ужасе, долго лежала и думала. И знаешь, что я придумала? Что у нас есть только один шанс из ста. Ну и пусть! Это тоже немало. Боже мой, как мне тоскливо без тебя! Если бы ты был здесь, то научил бы играть в эту ужасную игру, в которую играют Меллоу с Карутерсом. Но тебя здесь нет. И не будет тебя в Афинах… И на Керосе тебя не будет… Какая жалость, что ты не закончил эту книгу. Может быть, тогда я бы уговорила тебя приехать… Я сегодня ночью вдруг об этом подумала. В конце концов, ты мог бы приехать и посмотреть, как работает археологическая экспедиция. Ведь тебя же интересует все на свете. Но ведь ты работаешь и я, наверное, не должна тебе об этом писать?.. Только это совсем не просто не писать тебе об этом. Ну заканчиваю свое послание.

К.

P.S. Мэри уверяет, что ты, должно быть, очень умный и смелый. Она читает не только твои книжки, но и прессу о тебе.

Целую. К.

P.S.-2. А вообще-то мне кажется, что она говорит о тебе гораздо больше, чем требуется. Неужто я ревную?

К.»

Я сидел и тупо смотрел, как струйка пара поднимается над кофейной чашкой. Затем, резко отставив ее, я вышел в холл и принес оттуда телефонный справочник.

– Слушаю, – ответил мне приятный женский голос.

– Моя фамилия Алекс. Я хотел бы заказать билет на ближайший самолет в Афины. Так… В час? Отлично. Да, я сам приду.

Я положил трубку и поднял ее вновь.

– Примите, пожалуйста, телеграмму:

Мисс Кэролайн Бэкон Британский Археологический институт Афинах точка Письмо получил точка Буду вечером Афинах точка Люблю тебя точка Закажи номер Хилтоне точка Привет мисс Мэри Сандерс точка

Джо Алекс

Я положил трубку и вздохнул с облегчением. Все. Обратной дороги нет.

Попросив Хиггинса упаковать багаж, я отправился за билетом. Быстро уладив все формальности и выпив наконец с наслаждением две чашки кофе, я взглянул на часы. У меня оставалось в запасе еще четыре часа. Я вышел из кафе, сел за руль и направился к новому Скотленд Ярду.

– Заходи, заходи, Джо! – Бен Паркер, быстро обойдя стол, радостно двинулся мне навстречу.

Мой друг, теперь уже старший инспектор Скотленд Ярда, с годами совершенно не менялся. Все те же энергичные движения, все та же лучезарная улыбка.

– Ну, что нового, Бен?

– Ничего. – Паркер придвинул ко мне пачку сигарет. – Все лондонские убийцы уехали в отпуск. Стоит блаженная тишина.

– Тишина часто бывает, как ты знаешь, перед бурей. – Я выпустил колечко дыма. – Впрочем, я тоже покидаю Лондон. Через несколько часов брошу свое натренированное тело в пучину вод морских.

– Куда это ты собрался?

– В Афины. А затем на маленький такой островок под названием Керос. Я, видишь ли, приму участие в археологической экспедиции профессора Хью Ли.

– А, профессор! Знаю, знаю. Интересно… Чем больше я работаю, тем больше убеждаюсь, что практически уже нет человека, который не оказался бы у нас зарегистрирован.

– Ты хочешь сказать, что до того, как профессор стал профессором, он прославился как злостный алиментщик или гнусный маньяк-детоубийца? Он что – темная личность?

– Ну этого я не могу сказать наверняка, – ответил Паркер без тени улыбки. – Но два года тому назад возникло некое дело о наследстве. Я, как всегда, могу рассчитывать на конфиденциальность?

Я вздохнул.

– Давай, рассказывай. Мне же с ним общаться.

– Это давняя история… Ли женился совсем молодым и вскоре его юная жена сбежала с другим. Позднее она получила развод, вышла замуж за того, другого, и родила ребенка, мальчика.

– Очень трогательно. Но я думал, что у Скотленд Ярда есть дела поважнее.

– Но тот, второй, – продолжал Паркер, проигнорировав мою реплику, – оказался негодяем и бросил ее одну с младенцем. Все это произошло перед войной.

– Теперь ты должен мне рассказать что-нибудь более душещипательное, а не то я сейчас лягу на твой служебный кожаный диван, свернусь калачиком и улечу в небезызвестные объятия. Я за последние три дня спал в сумме где-то часов пять. Покороче, Бен, я тебя умоляю.

– Короче невозможно. Эта экс-жена профессора Ли, который тогда, кстати, еще не был профессором, уставшая от невзгод и напастей, решила покинуть бренный мир. Но перед тем, как покончить жизнь самоубийством, она написала письмо своему первому супругу, поручая ему опеку над ребенком, рожденным от второго.

– А профессор Ли, конечно, взял. У женщин в этом отношении обычно безошибочный инстинкт, – оживился я.

– Да, он действительно взял парнишку к себе. И все было бы замечательно, если бы опять же не мелодраматическое стечение обстоятельств. Этот выродок-отец, которого не было в Англии в течение многих лет, вдруг появился и начал разыскивать сына. Он вернулся богатым и полным самых лучших чувств и намерений. И тогда мальчик, который, впрочем, был уже студентом университета, узнал обо всем. Профессор Ли никогда не говорил мальчику, что он его отец, посчитав, что это будет нечестно, и ребенок решил, что его родители погибли в автокатастрофе. В общем, произошел доверительный разговор между всеми троими, и парень, узнав, что мать покончила жизнь самоубийством, отказался от какого-либо контакта с отцом. Но два года тому назад отец умер, завещав сыну все свое состояние. И молодой человек, теперь уже подающий надежды ученый, все-таки принял это наследство. Родственники умершего были возмущены, что он завещал все сыну, который и знать его не хотел, и начали частное расследование, пытаясь обнаружить какую-нибудь ошибку. В результате дело попало к нам. Но вопрос оказался самым что ни на есть простым. Все было совершенно законно.

– А молодого человека зовут Роберт Гордон, не так ли? – Я задумался. – Но почему же Кэрол ничего об этом не знает? И, видимо, никто не знает, что Гордон является воспитанником профессора?..

– В Англии все возможно, – улыбнулся Паркер. – Этот молодой человек уже в качестве студента жил один.

– Так, так… Все теперь ясно. Ну что ж, Бен, мне пора. Скоро самолет. Вернусь – сразу позвоню.

– Удачи, Джо!

Всю дорогу в аэропорт, а затем в самолете я не переставал поражаться своей родной нации. Только англичане могут проработав бок о бок друг с другом в течение нескольких лет, даже не догадываться о самых простых и естественных вещах. И только англичане могут в течение многих лет скрывать самые простые и естественные чувства. Размышляя над всем этим, я и не заметил, как заснул.

Проснулся я оттого, что кто-то, видимо, уже давно, тряс меня за плечо:

– Эй, приехали. Саламина. Приехали.

Я был в Греции.

7. «Мы готовы, господин профессор…»

В отеле меня ждала открытка от Кэрол:

«Джо! Как только мы приехали, то узнали, что тотчас должны отплывать, потому что институт нанял для нас небольшой кораблик, который уже через три часа отправляется. У нас тут ад кромешный с погрузкой. Жду тебя. Надеюсь, ты придумаешь что-нибудь умное, чтобы приехать как можно скорее. Целую. Кэрол»

Я два раза перечитал открытку, отложил ее и бросил на полированную поверхность стойки бюро регистрации длинную зеленую банкноту.

– Я очень устал, – обратился я к смуглому седоголовому портье. – Мне надо выспаться. Но утром я должен оказаться на одном из островков Эгейского моря.

Портье аккуратно сложил банкноту, убрал ее в верхний карман пиджака и, склонив голову, спросил:

– И как же, сэр, называется этот ваш островок?

– Он называется Керос, – ответил я.

Портье снял трубку, набрал номер и стал что-то очень быстро говорить, затем он неожиданно замолчал и застыл как изваяние, не отнимая трубки от уха. Наконец он повесил ее и повернулся ко мне.

– К сожалению, не существует никакого сообщения с островом Керос. Честно говоря, сейчас его ищут на карте. Вы уверены, что вам нужен именно он?

– Уверен.

– Но он же необитаем.

– Я знаю.

Портье с сомнением посмотрел на меня.

– Я, – я выразительно посмотрел на него, – буду вам очень благодарен.

Портье вновь снял трубку. О, Господи, скорее бы это все кончилось. Я же сейчас усну прямо тут, в вестибюле.

– В общем, есть одна возможность, сэр, – услышал и. – Но она дорогая. Завтра на рассвете на Крит летит самолет, а там вы сможете пересесть на вертолет.

– Да хоть на космический корабль! – воскликнул я, кинул еще одну банкноту и бросился в номер. Как я оказался в кровати, вспомнить я уже не смог.

Утром события развивались с бешеной скоростью: я чуть не опоздал на самолет, потом заблудился на Крите и вот теперь на борту вертолета я смог хоть немного отдышаться и прийти в себя. Вокруг, вплоть до горизонта, простиралась голубая равнина.

– Через десять минут будем на месте! – крикнул пилот. – Мне бы только успеть вернуться. Из Африки приближается сильный ветер.

Я наклонился вперед и увидел маленькую скалу. Вокруг нее пенилось и бурлило море. Вертолет начал снижаться И вот я уже мог разглядеть длинный плоский барак и маленькую голубую яхту за скалой. Из барака выбежали человеческие фигуры, и вот я уже мог их сосчитать: один, два, три, четыре, пять, шесть… семь… восемь… На одну больше.

Мотор замолчал и только тихо гудел пропеллер. Наконец я почувствовал толчок, и меня откинуло на спинку сиденья.

– Приехали, – сказал пилот.

Я посмотрел в окно и увидел смеющееся лицо Кэрол.

* * *

– Знаете, мистер Алекс, эта скала оказалась не такой простой, как мы ожидали, – профессор Ли все-таки сменил свой костюм на шорты и рубашку с короткими рукавами. – Видите? Вход в некоторые из пещер находится на почти вертикальной стене. А у нас практически нет альпинистского снаряжения. Пока мне трудно представить, что там, внутри, находится храм богини. И вообще в течение тысячелетий склоны горы могли сильно измениться. Но, впрочем, все потом. А сейчас – обедать!

Барак, в котором поселилась экспедиция, был типичным строением времен второй мировой войны. Сразу при входе находились столовая и комната отдыха для солдат. Вместо стульев везде стояли длинные деревянные лавки. Кто-то уже успел написать таблички с именами, и профессор торжественно распахнул дверь с надписью Джо Алекс. Кэрол сжала мою руку и шепнула на ухо:

– Тебе досталась самая лучшая комната. У нее два окна и потрясающий вид на море. Ждем тебя в столовой.

Комната оказалась гораздо больше, чем можно было предположить, глядя на барак снаружи. На деревянной сколоченной кровати лежал новый эластичный английский матрас, два шерстяных одеяла и белоснежное крахмальное белье. Кроме кровати, в комнате еще находился только деревянный, грубо сколоченный шкаф. За окнами простиралась голубая бесконечность.

Достав из чемодана мыло и полотенце, я двинулся вдоль коридора, читая надписи на дверях. Мэри Сандерс… Проф. Ли… Джон Меллоу… Роберт и Памела Гордон… Элефторис Смитракис… Это, наверное, хозяин маяка… Затем Саймон Карутерс… Ванная… Дальше – выход…

Я вошел в столовую, когда Саймон Карутерс, заглушая журчащий ручеек беседы, восклицал, обращаясь к молодому греку:

– Неужели?! Прямо на берегу?! Потрясающе!

– Да, да, – Смитракис явно был немного напуган. – Вчера я там поймал вот такую. – Он отложил вилку и широко развел руки. – Рыба ищет отверстия в пористой скальной породе. Главное, чтобы не стукнуло волной о скалу. – Он поискал английское слово. – Можно упасть сверху и тогда – прощай. Но я вам покажу, где ловить. Я вам покажу после обеда. Но ловить вместе с вами у меня не будет времени. Приближается сильный ветер, и я должен дежурить у радиостанции.

– Однако мы все вместе после обеда собирались осмотреть гору, – Кэрол укоризненно посмотрела на Карутерса.

– О, Господи, – простонал Карутерс.

– Саймона мы можем освободить на сегодняшний вечер, – подмигнул профессор. – Он, бедняжка, и так пожертвовал Шотландией. А мы осмотрим самые доступные пещеры. Джон, – обратился он к Меллоу, – подготовь фонари и канаты.

– Хорошо, профессор. – Меллоу отодвинул пустую тарелку. – Но если мы все уйдем, кто же приготовит ужин?

– Конечно, Карутерс! – хихикнула Мэри. – Он наловит дюжину упитанных рыбок и приготовит нам их в белом вине!

– Которого у нас нет, – деловито вступила в разговор Памела.

– А, – махнула рукой Мэри, – Карутерсу это не помеха.

– Будь осторожен, Саймон, – тихо проговорила Памела. – Я прошлась по острову и скажу тебе: здесь очень опасные переходы. Спускаться вниз здесь – все равно что идти по скату крыши.

– Я покажу, где можно спуститься, – улыбнулся грек. Это был настоящий смазливый красавчик. С оливковыми глазами и белоснежной улыбкой. Что его понесло в эту глушь?.. Что заставило уйти от шумного цивилизованного мира?..

– Ну пойдемте же скорее! – Карутерс нетерпеливо заерзал на стуле.

Все остальные тоже поднялись с мест.

– Снаряжение мы пока оставим здесь, профессор? – Кэрол указала на дальний угол столовой.

– Да, пока оставим здесь.

– Ну а я пойду за ящиками, – сказал Роберт Гордон. – Кто со мной?

– Если вы не возражаете… – я поднялся из-за стола.

Гордон молча вышел из барака.

Выйдя вслед за ним, я по привычке сунул руку в задний карман за сигаретами, но вспомнив, что оставил спички в своей комнате, вернулся в барак.

Карутерс и Смитракис стояли перед входом, сматывая удочки.

– У вас нет случайно спичек? – спросил я. – Мне не хочется возвращаться в барак.

– Не курю, – Карутерс не отводил взгляда от барабана, на который накручивалась леска.

Смитракис протянул мне коробок.

– Пожалуйста, возьмите, у меня с собой два.

Поблагодарив, я поторопился за Гордоном.

Мы спустились к яхте по ступеням широкой, выдолбленной в скале террасы.

– За эту пристань можем поблагодарить Муссолини, – Гордон старался перекричать шум волн, бьющихся о камни.

Мы стояли на палубе яхты и смотрели на нависшую над нами скалу. Только теперь, когда вся суета путешествия осталась позади, я ощутил какой-то священный трепет перед этой таинственной древней землей. И все-таки есть ли у нее Хозяйка?.. Во всяком случае, итальянские солдаты, судя по всему, ее не обнаружили. Если бы они хоть что-нибудь нашли, хоть одну амфору или табличку, вероятно, в археологических кругах об этом было бы известно… Хотя у археолога, который знает, что ищет, шансов несколько больше, чем у солдат…

Возвращаясь к бараку, мы увидели одиноко бредущего Смитракиса.

– Я проводил его до самого низа, – крикнул он нам. – Сейчас начнется отлив, и наверняка он что-нибудь поймает.

– Да, – Гордон, не останавливаясь, сочувственно покивал головой. – Всегда с ним проблемы.

Перед дверью в барак Меллоу и Кэрол вытаскивали из большой полотняной сумки разноцветные пластиковые веревки и раскладывали их на солнце.

– Джо, переоденься, – Кэрол подняла голову, – у тебя в комнате лежит комбинезон. – Она сощурилась от солнца. – Ты не забыл взять спортивную обувь?

– Да, детка. Я еще прихватил с собой пару глиняных черепков, подкину их в какую-нибудь пещеру, если мы ничего не найдем. Но, но, но, не смотри на меня так, а не то я сам превращусь в черепок.

– Игра слов?.. – В дверях стоял профессор Хью Ли.

Кэрол быстро повернулась к нему:

– Мы готовы, господин профессор…

8. Первый порыв ветра

Профессор Ли внимательно разглядывал темнеющие отверстия пещер на почти вертикальной обрывистой стене скалы.

– По-моему, некоторые из них вполне доступны… – Мэри Сандерс прикрыла ладонью глаза.

– Так, – сказал профессор, – разделимся на группы: Памела и Гордон, Кэрол и мистер Алекс, а Мэри и Джон пойдут со мной. Только не спускайтесь слишком глубоко, сегодняшняя экспедиция будет лишь небольшой разведкой.

– Думаю, мне нет смысла идти с вами, профессор, – задумчиво произнес Меллоу. – Вы пойдете с Мэри, а я справлюсь один. Зато мы осмотрим сразу четыре пещерины вместо трех.

– Мне не особенно нравятся подобные прогулки в одиночестве. – Хью Ли нахмурился.

– Я буду внимателен.

– Ну хорошо. – Профессор посмотрел на часы. – Сейчас три часа. Ровно в пять прошу всех уже быть на поверхности. Общий сбор в столовой.

Солнце пекло нещадно, и даже порывы ветра с моря не приносили желанного облегчения.

– Вперед, хазары! – Меллоу распрямил свои гигантские плечи. – Оставляю вам возможность триумфа за мой счет. – Он рассмеялся и направился к своему отверстию. Профессор и Мэри уже скрылись из глаз.

– Ну что ж… – вздохнул Гордон, и мы двинулись вслед за Кэрол и Памелой к маленькой скальной террасе, прилепившейся к боку горы.

– Она напоминает мне швейцарский сыр, – улыбнулась Кэрол. – Не удивлюсь, если там, внутри, мы все встретимся.

– Лабиринт, – тихо проговорила Памела, – наверное, так и должен выглядеть. – И она легко вспрыгнула на террасу.

Мы с Кэрол прошли дальше. Наконец я остановился у зияющего отверстия и снял с плеча моток веревки. Один ее конец я обвязал вокруг пояса, другой подал Кэрол.

– Я войду первым, а когда позову тебя, обмотайся веревкой и полезай вслед.

Не успел я оказаться в пещере, как увидел под собой ее голову и через секунду она уже стояла рядом со мной.

– Зачем ты рискуешь без надобности? – Я сердито смотрел на нее.

– А ты? – лукавые черти плясали в ее глазах.

– Ну почему, скажи, тебе надо во всем быть наравне с мужчиной?! – рассвирепел я. – Что за ложная эмансипация такая? Ладно… – махнул я рукой. – Где фонари?

Кэрол достала из заднего кармана комбинезона фонарь и включила его.

– Здравствуйте, сударыня… Вы и представить себе не можете, как сильно я хотела вас навестить…

Мы медленно двинулись по длинному узкому коридору и уперлись во влажную перпендикулярную стену, сверкающую тысячами маленьких искр от отражающегося света.

– Здесь какая-то надпись! – Я вздрогнул от неожиданно раздавшегося над ухом голоса.

Я пригляделся. Надпись была вырезана острым орудием и состояла из двух строчек:

Ama, anz’ardi: che chi muore

Non ha da gire al dal mondo altr’ale.

– А, это по-итальянски, – в голосе Кэрол прозвучало явное разочарование. – «Люби и будь любимым, и только на таких крыльях смертный вознесется к небесам». Что это такое?..

– Это, моя мышка, сонет Микеланджело.

– Должно быть, это вырезал один из тех бедных парней, что торчали здесь во время войны… – Она сделала еще несколько шагов и уперлась ладонью в скалу. – Все. Пришли. Можем возвращаться.

Несмотря на безысходность сказанных слов, Кэрол продолжала шарить лучом фонаря по стене.

– Что ты ищешь? Потайной ход?

– Нет… Ты видишь: здесь везде стекает и капает вода… А ведь мы стоим не на песке, а на скальной породе… Я хочу понять, куда же эта вода уходит. И пока не вижу стока.

– А может быть, она просто испаряется… – неуверенно предположил я. Петрография и геология всегда были моими слабыми местами.

– Исключено. Не в таких количествах, – отмахнулась от меня Кэрол, продолжая водить фонарем. – Сюда не попадают ни ветер, ни солнце, а какой здесь стоит холод, сам, наверное, чувствуешь. А! Вот! Смотри! Здесь щель. А выглядит так, как будто кто-то вынул кусок скалы, а потом приделал его обратно.

– По-моему, выглядит, как естественная трещина… – Я с сомнением покачал головой. Холодная капля упала мне за шиворот.

Кэрол меня не слышала.

– Мы должны попробовать вытащить этот фрагмент стены, – сказала она решительно.

– М-да… Она ведь может весить несколько сотен фунтов… И потом, мне все-таки кажется, что это обыкновенная щель и…

Я почувствовал ее руку на своем плече.

– В Египте встречается маскировка дверей, сделанная таким способом, который можно назвать художественным. Иногда комнаты с могильниками бывают совершенно незаметными: имитируют трещины скалы, выпуклости, вдавленности – все, что только могут спрятать эти проходы.

При последних словах она опустилась на колени и надавила плечом на скалу.

– Осторожнее, – крикнул я и отодвинул Кэрол в сторону.

– Что ты собираешься делать, Джо?

– Я не знаю о маскировке проходов, но уже знаю наверняка, что такая глыбина запросто отучит тебя от легковерия по отношению к ка… – я нажал плечом на стену, – …мню… – я нажал сильнее…

Скала дрогнула.

– Великий Боже! – Я с изумлением смотрел на Кэрол. – Она сдвинулась!

– Осторожнее, Джо! – Я почувствовал на щеке ее прерывистое дыхание.

– Так… Попробуем иначе. Попробую нажать на нее посредине.

Наконец блок задрожал и неожиданно мягко отъехал. С трудом сдерживая равновесие, я резко выпрямился. Мы молча смотрели на образовавшуюся широкую щель. Как по команде мы встали на колени и приблизили головы к отверстию.

– Попробуй… – начала Кэрол, но я приложил палец к губам. – Что? Что случилось?

Вместо ответа я указал на щель.

– Землетрясение?! – Ее голос задрожал от ужаса.

Из глубины отверстия до нас донесся тихий монотонный шум. Этот шум то нарастал, принося с собой отзвуки каких-то ударов, как будто бьется там, в глубине, огромный страшный зверь, то опять превращался в равномерный чуть слышный гул. Я лег на пол и приложил ухо к полу.

– Понял, – поднявшись с колен, я отряхнулся. – Мы сейчас находимся не выше, а ниже уровня нашего барака. А это отверстие ведет в море, которое выбило себе проход в скале. Это отзвук прибоя. Попробуем сдвинуть камень еще немного?

– Подожди, я хочу посмотреть, как он крепится. Посвети мне, пожалуйста.

Кэрол достала из кармана увеличительное стекло и начала внимательно осматривать щель.

– Да, море могло пробить этот проход, – бормотала она, – скала могла сама отвалиться… Но почему, скажи на милость, она находится как бы в глубине и выглядит, как дверь на петлях?.. Давай попробуем сдвинуть его еще немного.

Я изо всех сил нажал на камень, и он отодвинулся настолько, что мы увидели в отверстии еще одну вертикальную стену.

– Послушай, а ведь шум теперь стал тише… Удивительно. – Кэрол прислушалась. – Определенно тише.

Я нахмурился, но тут же меня осенило:

– Это отлив! Помнишь, грек говорил Карутерсу, что скоро начнется отлив. Давай-ка посмотрим, что там…

– И что ты там видишь?

– Колодец. Ведущий вниз гладкий колодец, выбитый каплями воды в течение многих лет. Внизу видна вода – свет фонаря отражается от ее поверхности. Посмотри сама.

Кэрол просунула голову в отверстие и довольно долго простояла так, вглядываясь вниз. Затем она со вздохом повернулась ко мне.

– Да… Наверное, это что-то не то… Хотя можно попытаться немного спуститься на веревке…

– Черт! – воскликнул я. – Уже без пяти пять! Пойдем, они начнут беспокоиться.

Кэрол какое-то время стояла и молча смотрела в глубь коридора. Потом вдруг порывисто обняла меня за шею и судорожно прошептала:

– Господи! Как хорошо, что ты у меня есть.

Затем так же внезапно она отпрянула и двинулась к выходу.

Выйдя из пещеры и сощурив от яркого солнца глаза, я глубоко вздохнул полной грудью.

– Как тихо, – сказала Кэрол.

Неожиданно со стороны моря послышался звук. Этот звук был мне до боли знаком. Это был звук приближающегося артиллерийского снаряда. Машинально я поднял голову и посмотрел на чистое голубое небо. Оставшийся с войны рефлекс, наверное, не изжить никогда… Порыв ветра поднял пыль у барака и зашвырнул ее в горы.

А потом это произошло. Чисто инстинктивно я схватил Кэрол и вкатился с ней обратно в пещеру. И вовремя. Мощный шквал ветра обрушился на скалу.

Кэрол высвободилась из моих объятий и, держась за острый выступ коридора, осторожно выглянула наружу. Было опять совершенно тихо. Море было таким же синим, солнце светило так же ярко.

– Быстро! – Я обвязал ее веревкой. – Быстро спускайся вниз, к бараку. Я буду страховать тебя. – Она послушно кивнула головой. Я смотрел то на зеленые обнажившиеся приливом камни, то на разматывающуюся веревку.

Быстро спустившись вниз, я застыл, оторопело уставившись на Кэрол. Она сидела на валуне и спокойно курила сигарету. Конец веревки валялся у ее ног. Я подошел к ней вплотную.

– Но, Джо… Что это было? – Она загасила сигарету и встала.

– Сдается мне, детка, что это тот самый страшный ветер из Африки, о котором упоминал наш молодой грек. Пойдем, мне бы не хотелось вновь встретиться с ним на открытом пространстве.

Взявшись за руки, мы побежали в сторону барака.