Текст книги "Мой ненастоящий (СИ)"
Автор книги: Джина Шэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
6. Влад
Интересно, она вообще ест? Ощущается совершенно невесомой!
Главное в этой истории – трепетно прижимаясь губами к виску девушки, не дышать носом. Увы, её запах… Уже проверено, что он заводит меня недопустимо сильно. И с тем, чтобы взять себя в руки после имеются известные проблемы.
При виде новоиспеченного жениха, несущего на руках свою хрупкую Маргаритку, гости удивленно оглядываются. Девушки начинают встревоженно шушукаться и, как они думают, украдкой фотографировать. Скоро эти бесспорно трогательные форточки будут во всех самых модных блогах!
Хорошо. Мне нужна максимальная огласка для этой помолвки, мне нужно, чтобы самая последняя московская крыса была в курсе, кто именно сейчас считается женихом этой Маргаритки.
– Боже, что-то случилось? – администратор ресторана бросается мне навстречу, в уме уже явно прокручивая все самое страшное – отравилась, поскользнулась, оказалась возмущена сервисом, и теперь всему ресторану грозит грандиозный скандал, что, конечно, будет чревато для их репутации «роскошного заведения».
– Просто моя невеста переутомилась, – спокойно сообщаю я, крепче стискивая свою бесценную ношу. Отчасти это даже правда.
Цветочек едва держалась на ногах, даже самое слабое снотворное в шампанском совершенно её доконало.
Поверила мне, смешная Маргаритка, что я её всерьез отпущу от себя? Ну, да, конечно! Я только начал свою игру.
– Передайте гостям, что мне очень нужно отвезти мою девушку к врачу, – приказываю я девушке, – они могут не торопиться, гулять так гулять. Если у вас будут вопросы ко мне – перезвоните завтра утром.
Администратор кивает, поглядывая на Маргаритку с легким восхищением и сочувствием. В отличие от многих, кто был не в курсе, как именно закончится этот вечер, администратор этого ресторана была единственной, кто точно знала, что жениться я собираюсь вовсе не на Лане. И молчала – хотя это наверняка бы оказалось для неё крайне прибыльной сплетней. Фатальной для её карьеры – открой она рот, церемониться с ней я бы не стал, так что девочка сделала правильный выбор.
– Я же говорила, что ты чересчур разошелся с гульбищем, – укоризненно замечает Вика, перехватывая меня за несколько шагов от выхода на парковку. Так, а кто еще меня «провожает»?
Она, Яр, отец… О, второй братец, ну конечно, разве может не изобразить интерес к семейным вопросам? Они тут с дядюшкой все из себя, двигают семейные ценности в массы!
Какая жалость, что я не могу показать Тимурчику средний палец – руки заняты. А то показал бы!
– Да, согласен, нужно было брать пример с младшенького, который в первый раз просто затащил тебя в ЗАГС, и дело с концом, – киваю, добиваясь улыбки на лице любимой женщины моего брата, – хотя он ведь тоже в этот раз не скромничал, так ведь? А мне не к лицу быть жаднее младшего братца!
– Какие же вы все-таки мальчишки, – Вика закатывает глаза, – даром, что оба взрослые состоявшиеся мужики.
– Стремление соревноваться и побеждать – это обычное дело для человека, который хоть что-то в своей жизни значит, – фыркаю я, – и уж не тебе меня в этом укорять. Ты тоже карьеристка.
– Ну, это пока… – Вика задумчиво косится на свой живот, а затем округляет глаза и во все глаза таращится на Маргаритку, – Влад, а она у тебя случайно не…
Отлично. То, что нужно. Пусть побольше будет таких сплетен. Если это пришло в голову Вике – придет и кому-то еще. О состоянии моей невесты должно сплетничать как можно больше этих болтливых бездельниц «высшего света». Для Вики же я позволяю себе неопределенное выражение лица.
– Мне мой Цветочек таких новостей не приносила. Но я непременно допрошу её как можно дотошнее, когда она очнется.
– Ну ты там аккуратнее, не переусердствуй в допросе, дай поспать соседям, – смеется моя невестка. Так вот как Яр от неё ответов добивается? То-то она так любит поиграть в молчанку!
– Соседи у меня мудаки, мне их не жалко, – фыркаю я, продолжая играть свою роль пылкого идиота. Мой занавес еще не упал.
Водитель, заметивший меня издалека, выскакивает из машины.
– Не прыгай, Федя, Яр мне дверь откроет.
Вот они привилегии старшего брата – можно помыкать младшим. И чего я в детстве ими не пользовался? А, это потому что моим младшеньким братцем черта с два попомыкаешь?
Даже сейчас он следует моей просьбе только потому, что нам нужно потрепаться до того, как я уеду.
– Спасибо за «Горько», – ухмыляюсь я так, чтоб это слышала и Вика, – это оказалось очень кстати. Еще чуть-чуть – и закроешь таки свой долг передо мной!
– Обращайся еще, – Яр отступает чуть в сторону, освобождая мне доступ к машине.
– Ты закончил? – ныряя в прохладу темного салона, я оборачиваюсь к брату. В отличие от его жены, он в курсе истинной подоплеки моих планов.
– Я скинул тебе конечный вариант брачного контракта, – брат говорит еле слышно, – не стал возиться с бумагами, не захотел рисковать. Вечеринка точно не подходящий момент для обмена документами – это привлечет слишком много внимания. Нотариус для заверения контракта свободен завтра. Успеешь её додавить?
– Успею, – уверенно киваю головой, прокручивая в мыслях оставшуюся часть плана. Все шло как по нотам сегодня. Пойдет и дальше. Она не сможет мне отказать.
– Влад, – Яр на секунду наклоняется чуть ниже и еще снижает голос, – ты все еще уверен, что хочешь действовать с ней так, и никак иначе?
– Решил почитать мне морали, младшенький? – саркастично изгибаю бровь я. – Ты?
Мы оба знаем, о чем речь. О том, что рыльце у моего брата настолько в пушку, что он до сих пор чувствует себя виновным перед своей любимой женщиной. Она его простила – ему с ней чрезвычайно повезло. Это не отменяет того, что благородным и светлым мой брат никогда не станет.
– Меня никто не предостерегал, – Яр покачивает головой, демонстрируя чудеса упрямства, – возможно, тебя и стоит.
– Мы братья, Яр, – фыркаю я, – и ты прекрасно знаешь, что это значит. Я так же, как и ты, всегда действую по-своему.
– Сейчас ты все с ней испортишь вконец, и получить что-то настоящее будет сложно.
– Кто тебе сказал, что мне это нужно? – я закатываю глаза. – Не все настолько пропащие, как ты, братец. Не все хотят всего этого «долго, счастливо» с тремя детьми в придачу. Я предпочту оговоренные контрактом отношения, не заходящие дальше предусмотренного.
– Я предупреждал, – демонически роняет Яр напоследок и выпрямляется, захлопывая за мной дверь.
У меня в кармане начинает вибрировать телефон. Я высвобождаю руку, вытягивая его из кармана. Ну, конечно. Кто же еще? Отцовская порка перед сном – то, чего мне не хватало всю мою жизнь.
– Ты меня потерял, отец?
– Ты ведь понимаешь, чем чреваты твои выкрутасы? – голос у отца сипловатый, но не слабый. Меня это радует, на самом деле. Дорогущая реабилитация дала свои плоды.
То, что эти плоды принесли мне не самые приятные последствия – это, конечно, печально, но… Я почти с ними справился.
– Я ведь говорил, что женить меня на ком попало не выйдет, – насмешливо откликаюсь я, – ты и сам не захотел бы такого брака.
– В твоем возрасте у меня уже был ты, – хмуро отрезает отец, – и тебе было не два месяца. И потом, ты ведь сам ничего не имел против Ланы. И связи её отца точно бы оказались для тебя эффективны. А теперь он организует тебе неприятности.
Ну, конечно, я ничего не имел против Ланы. Пока она помогала мне отвлекаться от Цветочка – у неё еще были шансы. С той поры, как перестала – её песенка была спета. Впрочем, я все-таки раздумывал до последнего.
– Список моих претензий к Лане могу выслать тебе по почте, – я сам ловлю себя на том, что крепче стискиваю пальцы на предплечье Маргаритки. Так, спокойнее. Я уже решил, сколь немного я себе с ней позволю. – И это мое решение я тебе оспорить не позволю. Моя невеста представлена и менять её кандидатуру я уже не дам.
– Что ж, не забудь и мои условия, сынок, – ехидно напоминает мне отец, – не будет у тебя наследника в течение ближайшего года – и ты моим наследником быть перестанешь. Совсем. Не говоря уже про единоличное упоминание в моем завещании.
– Спасибо, что напомнил, – раздраженно огрызаюсь я и сбрасываю вызов.
Пять лет вытягивать отцовский бизнес из ямы – обычное дело. Ставить его на ноги – тоже, ничего ненормального, у меня хорошие отношения с отцом. Были.
Пока он не пришел в себя, не проявил чудеса просветления, выкарабкавшись с того света, и не настоял на том, чтобы я не только пахал во имя личного процветания, но и занялся семейным вопросом. И невесту мне нашел, дочку какого-то своего приятеля! Практически бесполезную.
Еще и Тагир с Тимурчиком, эти чертовы родственнички, потенциальные наследнички, спешно заявились в Москву, пытаясь продавить моего отца изменить завещание раньше обозначенных им сроков. Впрочем, пока Тимурчик был не женат, у него козырей было все-таки поменьше, чем у меня.
В конце концов, я отцу даже Яра притащил, но он на старте резко обозначил, что процветает и своими силами. Любимый зять нефтяника – это все-таки и так чересчур ответственный статус.
Я кошусь на бледное лицо дремлющей на моем плече Маргаритки. Какая же она все-таки неземная на вид. Изысканный хрупкий цветок, который кажется миражом. Руками к ней прикасаться просто страшно.
Цветочек, цветочек. Лучше бы тебе было сдаться. Не высовываться из бухгалтерии. Или уволиться. Ты не сдалась. Продолжила вертеться в поле моего зрения, бросать мне вызов, демонстрировать, что ты действительно гораздо сильнее, чем кажешься. Что ж, тебе же хуже!
7. Маргаритка
Боже, как давно я не высыпалась. Обычно всегда вскакиваю в половине шестого, чтобы, не дай бог, не опоздать в офис, перед офисом – залететь в ресторан, забрать утренний кофе для босса, получить от последнего свою ежедневную порцию яда и свежий список задач на сегодня.
И нет ничего блаженней этого ощущения, когда ты спал строго по семь часов, клятый биологический минимум, чтобы тупо не сваливаться с ног во время работы, а потом тебе вдруг разрешили поспать все десять часов. Или одиннадцать. Неважно. Важно, что в тишине, тепле и темноте!
Так, стоп!
Странное, однако, меня окутывает тепло. Избирательное. Словно кто-то жаркий и тяжелый прижимается ко мне со спины, да еще и руку на меня возложил!
Легкая нега, в которой я купалась все это время, слетает с меня сию же секунду.
Я дергаюсь, пытаюсь сбросить с себя руку, чья бы она ни была, вот только удерживающий меня мужчина в ответ на мое сопротивление только крепче меня к себе прижимает и сонно и недовольно рычит, будто требуя от меня немедленно уняться.
Увы, не весь его организм спит, находятся и те части тела, что демонстрируют ужасающую бодрость. И прижимаются ко мне!
Я взвизгиваю, наугад бью назад локтем, лягаюсь, по чему-то даже попадаю – если судить по краткому ругательству, что раздается изо рта мужика за моей спиной. Он просыпается! Ну наконец-то! И даже отдергивает от меня руку, откатываясь подальше от моих агрессивно настроенных конечностей.
Я пытаюсь наощупь найти край кровати. Нахожу – дальше, чем я ожидала. За моей спиной раздается резкий хлопок – я с перепугу принимаю его за выстрел, и скукоживаюсь в клубок, прикрывая голову руками. В таком положении меня и застает вспыхнувшая под потолком лампа.
– Надо же, – задумчиво тянет мужик за моей спиной голосом моего босса, – то дерешься, как белены объелась, то делаешь вид, будто я тебя сейчас ногами бить собираюсь.
Я подскакиваю с постели с еще большим энтузиазмом, попутно разворачиваясь на ходу.
Первое, что я вижу – широченную, годящуюся для вдумчивых сеансов группового непотребства кровать. Одеяла на ней, кажется, два, но они оба, похоже, уже начали то самое непотребство, о котором я говорила, сбившись в один комок.
Когда же я наконец нахожу взглядом того, кто стоит напротив меня с другой стороны этой проклятой кровати – у меня подкашиваются ноги.
– В-в-вы-ы-ы!
Это он! И вправду он!
Это Владислав Каримович, мой чертов босс, в одних только пижамных штанах, стоит, протирает заспанные глаза и раздраженно кривится.
– А кого ты ожидала увидеть в одной постели с собой, Цветочек? Криса Эванса?
В постели? Со мной? Жар стыда подкатывает к моим щекам еще до того, как я успеваю задуматься – что же у нас было? Было ли?
В глазах плывет.
Боже, ну как так.
Я же клялась самой себе, что больше никогда не поставлю себя в такую компрометирующую ситуацию. Ночь с ним…
Нет-нет-нет! Мало того, что это возмутительно, так еще и прекрасно известно, что Ветров вообще не смешивает «личное» и работу. Что это значит? Приказ на увольнение любой дурище, что попробует построить боссу глазки на рабочем месте!
Господи, ну и почему я еще ничего об этом не помню?
Я не в платье. В тонкой шелковой черной комбинации. Длинной – ниже колена и с высоким разрезом на правом бедре. Слава богу, достаточно закрытой в области груди! И все равно все это трэш!
– Вы меня переодевали? – голос дрожит, как у шестнадцатилетней институтки, только что лишившейся невинности.
– Какой интересный вопрос, Маргаритка, – тянет мой босс настолько откровенным тоном, что мне в срочном порядке становится нужно еще одно одеяло, – ты и вправду хочешь знать, кто именно снимал с тебя платье, касался твоей кожи, надевал на тебя эту дивную ночную сорочку?
Я все-таки «разлучаю голубков», хватаю самое ближайшее одеяло с постели, набрасываю его на себя, заслоняя свое тело от ехидных насмешливых взглядов Владислава Каримовича. Впрочем, за моими маневрами он наблюдает с неменьшей язвительностью. Черт с ним. Лишь бы не пялился!
– Моя горничная тебя переодевала, Цветочек, – снисходительно роняет Ветров, – можешь не прожигать меня взглядом насквозь. Я к тебе и пальцем не прикоснулся. Даже не подглядывал.
– Ага, только сеанс ночных объятий мне устроили, – вспыхиваю я, пытаясь успокоиться. Ничего не было. Ничего! Фух!!!
– И ты могла не торопиться из них выбираться, – вальяжно тянет Владислав Каримович. Я осознанно игнорирую эту фразу. Не хочу даже думать, что он говорит всерьез.
– Почему я здесь? – я все-таки отваживаюсь на этот вопрос.
Почему я здесь – в его спальне, в его постели, в его квартире, наконец!
– А ты не помнишь, Маргаритка? – он, кажется, надо мной издевается. Потому что да, я не помню.
Вообще не помню, чем закочился вчерашний вечер.
Бокал шампанского помню. Неторопливый вальс под прицелами десятков любопытных взглядов его гостей. Как прожигал мне спину взор его отца…
А еще помню, как слипались мои глаза… Как я обмякла, так и не покинув жесткой хватки моего босса. И горьковатый привкус на языке.
– Какая-то гадость была в том шампанском, – медленно проговариваю я, скорее для себя, чем для слушающего меня мужчины, – снотворное, я полагаю? И кто же меня им угостил? Вы?
Слишком уж подозрительным было его предложение «один бокал и один танец». Напоить и протянуть время, пока снотворное подействует.
– Какая ты все-таки умная девочка, Маргаритка, – почему-то даже насмешливое одобрение в голосе Владислава Каримовича звучит как издевка, – да. Я. Меня бы не поняли, если бы моя невеста после помолвки пошла к метро.
Боже…
У меня аж земля под ногами пошатывается.
Эта игра зашла слишком далеко!
Он притаскивает меня к себе домой, рядит в чьи-то тряпки. Чьи? Ланины? Точно, у нас же один с ней размер. Боже, какая гадость. Сейчас же бы избавилась от этой клятой комбинации, если бы в поле моего зрения имелась другая одежда.
– Владислав Каримович, – я крепко стискиваю себя за плечи, заставляя себя вытянуться в струнку, чтобы выглядеть как можно непреклоннее, – я боюсь, что мне придется напомнить вам о границах. Вы вынудили меня играть роль вашей невесты на вечеринке, но насчет продолжения разговора не было. И даже не заводите.
Он смотрит на меня долгим, пристальным взглядом, затем насмешливо дергает уголком рта.
– Боюсь, что ты неправильно поняла мои требования, Маргаритка. Я не требовал сыграть мою невесту на вечеринке. Ты должна была согласиться выйти за меня замуж. По-настоящему. И ты это сделала. Правильный выбор! Я одобряю!
У меня перед глазами будто раскрывается холодный бездонный космос. Что? Как это вообще можно адекватно понять! Нет, определенно, в своих попытках меня доканать он наконец-то приблизился к красной линии.
Но он же не может говорить это всерьез! Или может?
Такие люди как Владислав Ветров не женятся на ком попало, ими руководит либо строгий расчет, либо неуемное наваждение. С расчетом, понятное дело, меня иметь не стоит. Второй вариант – тоже смешной, потому что девочки его класса – типичная Лана Михальчук, с её длиннющими ногами и идеально-салонным имиджем. Чем я могла снести ему крышу? Спринтерской скоростью, с которой носилась по его поручениям? Или мои мешки под глазами не оставили его равнодушным?
– Идем, – наконец соизволяет уронить Владислав Каримович, – подробные объяснения я дам тебе за завтраком.
– Я не собираюсь с вами завтракать! – я сама себе сейчас напоминаю разъяренную кошку, вздыбившуюся от хвоста до загривка. – И замуж за вас тем более!
Даже если это всего лишь продолжение его спектакля, чтобы насолить Лане – я не готова к такому.
– Значит, ты соберешься, – Владислав Каримович просто пожимает плечами, будто мы обсуждаем замену офисного принтера. Не нужно сейчас – пригодится после! Всего-то!
Он выходит из спальни, просто оставляя меня тут одну. Идиотское положение. Совершенно не представляю, что мне тут делать. Усесться на кровать и молча игнорировать требование босса? Хорошая идея. Заманчивая! Но я его знаю – я так и до вечера просижу.
Идти за ним? Выслушать все его объяснения, продолжив стоять на своем, в том числе и на том, что замуж за него я не пойду, ни за какие коврижки, пускай возвращает свою Лану без моего участия? Да, максимально дельный вариант!
А что делать с моим внешним видом? Своей одежды – ни того платья, в котором я была на вечеринке, ни своего офисного наряда в спальне на видном месте не лежит. Расхаживать по чужой квартире в кружевной комбинации, сквозь которую просвечивают те места, которые я бы предпочла своему начальнику не показывать – идея плохая сама по себе.
Ходить по его квартире, не выпутываясь из одеяла? Нет, я в курсе, что для своего босса являюсь отчасти любимой клоунессой, издеваться над которой является жизненно-необходимой его потребностью, но чтоб настолько выставлять себя в глупом свете…
– Маргарита Александровна… – негромкое покашливание от двери спальни заставляет меня вздрогнуть и еще сильнее съежиться, пряча наготу в одеяле.
У дверей стоит девушка, в черных брючках и черной рубашке с коротким рукавом. Русые волосы стянуты на затылке заколкой, макияж и маникюр отсутствуют как данность. Прислуга. И это я понимаю не в уничижительном ключе, просто как статус по жизни. Прислуга высшего класса, вышколенная и педантичная до последней буквы.
В руках у девушки яркое розовое платье. А это еще зачем?
– Меня зовут Маша, – тем временем представляется это внезапное явленье, – Владислав Каримович велел мне помочь вам переодеться.
– В это? – я опускаю замечание, что переоденусь я как-нибудь сама, без посторонней помощи, и критически оглядываю платье в её руках. Короткое, вызывающе броское, вырез на груди еще ничего, но мог быть и поскромнее.
Я бы такое ни в жизнь не взяла для себя!
– Да, – кивает Маша, – Владислав Каримович сам его для вас выбрал.
Она говорит так, будто меня это как-то должно тронуть. Я же еще меньше хочу надевать теперь эту дурацкую тряпку. Пусть выбирает платья для Ланы. Тем более, что это наверняка для нее и было, а мне сейчас списывают по принципу «а шоб не пропало». Фу!
– Принесите хотя бы то платье, в котором меня сюда привезли, – прошу я, сжимая пальцами переносицу, – я не надену этот ужас.
Маша замирает истуканом. Я прям вижу, как напрягается её лицо и стекленеют глаза. С места за другим платьем она даже не двигается.
– В чем дело? – пристально вглядываюсь в лицо девушки, пытаясь считать эмоцию четче. Злость? Нет. Ступор? Не похоже. Паника? Да, пожалуй!
– В-владислав Каримович сказал, – Маша очень нервничает, по всей видимости – она надеялась, что к этой части её распоряжения нам переходить не придется, – можете выйти к завтраку в этом платье или в том, в чем вы есть сейчас. Ничего другого не будет.
Заканчивает девушка уже багровой от смущения. И это меня этот мерзавец именует Цветочком? Тут же налицо отчаянный дискомфорт от необходимости выполнять приказ.
И все-таки мерзавец. Как я хочу сейчас его убить за всю это гребаную тиранию. Что ж, вдох-выдох, Рита, и представь, какое блюдо будет менее омерзительным на вкус.
В твоем меню – откровенное платье, кружевная комбинация, одеялко… Потрясающий выбор, аж глаза разбегаются!
Ну, что ж, в последний раз я тебе подыгрываю, Владислав Каримович!
– Оставляйте платье, – сквозь зубы произношу я, ощущая, что еще чуть-чуть – и буду очень нуждаться в крепком успокоительном, – и выйдите. Я надеюсь, ваша помощь мне не настолько обязательна? Нет? Ну, слава богу, хоть какие-то мои границы здесь уважают.
Интересно, когда же он закончит надо мной издеваться?
